Текст книги "Австралия. Полная история страны"

Акт об усовершенствовании управления 1823 года

Для того чтобы впредь порядок не нарушался (мало ли какой вольнодумец может оказаться на губернаторском посту?), были введены страховочные меры. Согласно принятому в 1823 году «Акту об усовершенствовании управления Новым Южным Уэльсом и Землей ван Димена», при губернаторе был создан Законодательный совет из пяти-семи членов, которые наделялись совещательными функциями и назначались из столпов местного общества. Каждый новый закон колонии передавался на рассмотрение местному Верховному суду, который проверял его соответствие законодательству королевства, а кроме того, британский парламент получил право наложения вето на любой новый закон колонии, причем это право действовало на протяжении трех лет после принятия закона.

Некоторые положения «Акта» были однозначно полезными. Во-первых, он провозгласил полную административную самостоятельность Земли ван Димена, которая получила свое автономное управление, гораздо более чуткое к местным нуждам, нежели сидящий далеко в Сиднее губернатор. Во-вторых, изменился статус обеих колоний, из ссыльнокаторжных поселений они превратились в британские королевские колонии.

В 1825 году контроль усилился: в дополнение к законодательному совету при губернаторе был создан исполнительный совет, члены которого назначались британским правительством. Все свои решения губернатор должен был согласовывать с исполнительным советом, протоколы заседаний которого отсылались в Лондон. Можно сказать, что губернатор стал марионеткой в руках сквоттократии[47]47
  Сквоттократия, в буквальном переводе «власть сквоттеров» – так в Австралии называют крупных землевладельцев, возвышение которых началось со сквоттинга —самовольного захвата пастбищных земель.


[Закрыть].

Глава восьмая
Земельная лихорадка и закон об управлении Южной Австралией 1842 года

Теория систематической колонизации

В 1829 году, вскоре после выхода из Ньюгейтской тюрьмы [48]48
  Ньюгейтская тюрьма служила главной тюрьмой Лондона более восьмисот лет – с 1188 по 1902 год. Находилась она на углу Ньюгейт-стрит и Олд-Бейли-стрит, у Северных, или Новых, ворот лондонского Сити (New gate в переводе – «Новые ворота»).


[Закрыть], где он отбывал срок за принуждение несовершеннолетней к браку (интригующее начало, не правда ли?), тридцатитрехлетний британец Эдвард Гиббон Уэйкфилд опубликовал статью «Письмо из Сиднея», в которой изложил концепцию, впоследствии названную теорией систематической колонизации. Надо отдать Уэйкфилду должное: далеко не каждый человек, находящийся в заключении, способен плодотворно обдумывать социальные проблемы (особенно в таком мрачном месте, как Ньюгейтская тюрьма).

Теория Уикфилда позволяла убить одним выстрелом двух зайцев: она стимулировала отток британцев в колонии, разгружая тем самым чрезмерно перенаселенную метрополию, и создавала условия для гармоничного развития колоний (в первую очередь обеспечивала постоянный приток капитала).

Уикфилд рекомендовал отказаться от практики организации ссыльных поселений, поскольку преступники и бродяги, по его мнению, не могли создать полноценную колонию. Ставку нужно было делать на добропорядочных людей, для которых следовало создать привлекательные условия.

Теорию систематической колонизации нельзя назвать совершенной, но то была первая в истории человечества научная концепция развития колоний, которую можно разделить на три составляющие – экономическую, социальную и политическую.

Бенджамин Холл. Портрет Эдварда Гиббона Уэйкфилда. 1826

Экономическая часть теории опиралась на идею «достаточной цены», то есть установления фиксированной правильной цены на землю. Правильная цена сделает землю доступной только состоятельным людям, обладающим достаточными капиталами для создания полноценного хозяйства. Дешевая земля, по мнению Уикфилда, была первопричиной всех проблем в колониях: колонисты нередко брали больше земли, чем могли обработать. Можно сказать и иначе: малоимущие колонисты вкладывали большую часть средств в землю, не оставляя практически ничего для развития хозяйства. В то же время состоятельные колонисты, обладавшие средствами, испытывали недостаток рабочих рук. Этот недостаток не только препятствовал развитию тех, кто уже эмигрировал, но и отпугивал потенциальных инвесторов, которые хотели бы завести дело в колониях, но боялись, что не найдут достаточного количества работников. Капитал приносит прибыль только в том случае, если он бывает умножен посредством наемного труда, это аксиома. «Достаточная» или «правильная» цена на землю позволит создать правильное соотношение между работниками и «капиталистами» или, говоря другими словами, не позволит каждому колонисту стать землевладельцем.

Однако же колония должна развиваться не только за счет притока капитала извне, но и за счет внутренних ресурсов. Заработная плата тоже должна быть «правильной», рассчитанной таким образом, чтобы через несколько лет работы на хозяина (условно – через четыре года) работник мог бы приобрести немного земли и создать на ней свое хозяйство, а вместе с ним – и новые рабочие места, которые заняли бы новые колонисты. Таким образом, модель «правильных величин» превращалась в некое подобие вечного двигателя, обеспечивающего постоянный приток колонистов – как владельцев приличных капиталов, так и небогатых наемных работников.

«Достаточная цена» должна была носить фиксированный, но не неизменный характер. Жизнь не стоит на месте, условия постоянно изменяются, и вчерашняя достаточная цена сегодня может оказаться недостаточной или, наоборот, неподъемной даже для богачей. Уикфилд решил эту проблему в чисто британском духе: парламент должен передать полномочия по совершению всех сделок с землей в руки одной организации, которая станет действовать в интересах колонии.

Социальный состав поселенцев тоже нуждался в строгом контроле. Неимущие бедняки (в том числе и отбывшие свой срок каторжники) не годились для этой высокой миссии, поскольку, по мнению Уик-филда, «нищие не способны поверить в себя и организовать хозяйство». Потенциальный колонист должен был молод, здоров и полон сил. Желательно, чтобы он был женат, поскольку наличие семьи располагает к занятию хозяйством, а отсутствие ее – к разгульной жизни. При наборе колонистов (установке квот) надо помнить о том, что в колонии должны быть пропорционально представлены все слои общества, от крестьян до джентльменов.

Политическая часть теории Уикфилда провозглашала приоритет эффективного местного самоуправления над «колониальными офисами, отделенными огромными расстояниями от управляемых территорий». В этом Уикфилд был абсолютно прав: Колониальный офис [49]49
  Колониальный офис (Colonial Office) чаще называют Министерством по делам колоний.


[Закрыть] или его лондонские аналоги не могли обеспечить эффективного руководства колониями, вследствие большой удаленности от них.

Апробация теории Уикфилда

Теорией Уикфилда заинтересовались парламентарии, входившие в «Общество колонизации», целью которого было содействие развитию имеющихся колоний и созданию новых. Сложилось так, что основным плацдармом для внедрения теории систематической колонизации стала Новая Зеландия, но сначала, в 1836–1841 годах, была проведена «апробация» в Южной Австралии. На словах все складывалось замечательно, но жизнь выявила слабые места теории Уик-филда, которая во многом была утопичной. Несмотря на наличие управляющей компании, с первых же дней колонизации начались проблемы: конфликты, связанные с распределением участков между колонистами, а также различные злоупотребления, обусловленные несовершенством человеческой природы. Вместо строгого порядка «доступных цен» расцвела спекуляция земельными участками, в которой активнее прочих участвовало руководство компании. Цены на землю устанавливались не в соответствии с продуманной политикой, а исходя из личной заинтересованности.

Новозеландская земельная компания, начавшая колонизацию островов в 1839 году, учла ошибки своей южноавстралийской предшественницы и смогла избежать многих злоупотреблений. Колонизацию Новой Зеландии нельзя назвать идеальной, потому что проблем хватало и здесь, но все же компании удалось обеспечить стабильный приток поселенцев и капиталов, избежав при этом многих ошибок, допущенных в свое время в Австралии. При всех недостатках теории систематической колонизации в ней было рациональное зерно. Правда работала она только на первых порах. Когда приток переселенцев резко возрос, контролировать ситуацию стало невозможно, но к тому времени уже был создан определенный фундамент.

Пожалуй, наиболее ценной идеей Уикфилда стало обоснование необходимости самоуправления колоний, которое впервые было озвучено с научной точки зрения – не потому, что «мы так хотим», а потому, что так эффективнее.

С.Т. Гилл. Праздничный ужин «Старые колонисты». 27 марта 1851 года в честь первой продажи городских земель Южной Австралии. 1851

Процесс интенсивного освоения новых земель получил название «земельная лихорадка» не ради красного словца: то, что происходило в Австралии во второй трети XIX века, было именно лихорадкой, нестабильным явлением, в основе которого лежал искусственно подогреваемый спекулятивный интерес. Люди старались заполучить как можно больше земельных угодий, не представляя при этом, как будут на них хозяйничать. Впрочем, для многих вопрос освоения земель не являлся актуальным: важно было купить участок сегодня подешевле, чтобы завтра или послезавтра продать подороже. А те, кто был склонен хозяйничать, занимались разведением овец. Это занятие в относительно благоприятных условиях юго-восточной Австралии не представляло большого труда, важно было только уберечь животных от инфекционных заболеваний, а все остальное происходило как бы само собой. Человек, у которого доставало хватки (или лучше сказать – наглости), чтобы заполучить хорошее пастбище, и денег, чтобы приобрести для начала хотя бы сотню овец, через пять-шесть лет имел шансы быть причисленным к столпам местного общества.

Разумеется, власти пытались контролировать использование коронных земель. В 1826 году вышел закон об отмене пожалования земельных наделов и начале продаж земельных участков, но на протяжении последующих пяти лет (до 1831 года) обе практики сосуществовали вместе с продолжавшимся самозахватом земель, получившим название «сквоттинг».

Попытка установления фиксированных цен на землю, предпринятая в начале тридцатых годов XIX толетия, не смогла обуздать спекуляцию: за десять лет цены выросли в четыре раза, достигнув к 1842 году сравнимой с метрополией стоимости в 1 фунт за акр [50]50
  1 акр равен 4 046,86 кв. м. 1 фунт стерлингов в XIX в. был равен в среднем 6,25 руб.


[Закрыть]. Сквоттеры охотно взвинчивали цены продаваемых участков, но при этом встречали в штыки налоги на землю, несмотря на их символический характер: когда акр земли стоил 1 фунт, сотня акров облагалась годовым налогом в 2 шиллинга [51]51
  В 1 фунте стерлингов – 20 шиллингов.


[Закрыть], иначе говоря, налог составлял всего тысячную долю стоимости земельных владений.

Исследование новых земель. Томас Митчелл

Деятельность по исследованию новых земель в первой половине XIX века условно можно разбить на три этапа. Сразу нужно отметить два важных момента. Во-первых, легендарные землепроходцы, память о которых увековечена в Австралии повсеместно, далеко не всегда оказывались первыми белыми людьми, ступившими на эту землю. Нередко их опережали пастухи или, к примеру, беглые каторжники. Во-вторых, за первооткрывателями, прокладывавшими новые пути, следовали те, кто исследовал новые места более детально, подобно тому, как Мэтью Флиндерс шел по стопам Кука, составляя карту австралийского побережья для Адмиралтейства.

Портрет Томаса Митчелла

Наиболее известным из таких «второпроходцев» является майор Томас Ливингстон Митчелл, посвященный в 1839 году в рыцари за составленную им карту Девятнадцати округов, на которые делился Новый Южный Уэльс. Более четверти века Митчелл занимал пост генерального инспектора Уэльса. За это время он совершил четыре крупные экспедиции в восточную часть материка. Отчеты об этих экспедициях сделали Митчелла наиболее известным австралийским исследователем того времени. Они представляют интерес не только для географов, но и для историков, и для антропологов, поскольку содержат ценные наблюдения за аборигенами, с которыми Митчелл умел находить общий язык (к слову, с начальством и коллегами он вел себя иначе и считался крайне трудным в общении человеком).

Мемориал, посвященный Томасу Митчеллу в Нагамби, Виктория

Томас Митчелл вошел в историю Австралии не только как исследователь земель, но и как участник последней австралийской дуэли. В сентябре 1851 года Митчелл вызвал на поединок члена местного парламента Стюарта Александра Дональдсона, будущего первого премьер-министра Нового Южного Уэльса. Поводом для вызова стали замечания Дональдсона по поводу расходов Департамента генерального инспектора, которые он считал чрезмерными. К счастью, последняя дуэль закончилась без жертв, от пули пострадала лишь шляпа Дональдсона. Пистолеты, из которых стрелялись соперники, ныне хранятся в Национальном музее Австралии.

Исследование новых земель. Грегори Блэксленд

Воздав должное Митчеллу, вернемся к исследовательской деятельности первопроходцев, сведения которых уточнял наш энергичный майор.

Мемориал Грегори Блэксленда в Новом Южном Уэльсе

В 1813 году богатый землевладелец-овцевод Грегори Блэксленд, желавший расширить свои владения, получил согласие губернатора Маккуори на экспедицию в Голубые горы [52]52
  Голубые горы – часть Большого Водораздельного хребта, простирающегося вдоль восточного и юго-восточного побережья Австралии примерно на 4 000 километров.


[Закрыть], за которыми Блэксленд надеялся обнаружить хорошие пастбища. Он увлек своей идеей молодого провост-маршала [53]53
  В данном случае – командир военного отряда, выполняющего полицейские функции.


[Закрыть] Уильяма Вэнтворта и лейтенанта Уильяма Лоусона, который тоже занимался разведением овец. 11 мая 1813 года экспедиция отправилась в путь. Вместо того чтобы блуждать в лабиринте долин, путешественники пошли по горным хребтам и спустя двадцать дней достигли холма, который впоследствии назвали горой Блэкс-ленд в честь руководителя экспедиции. «Эта страна, вне всякого сомнения, станет большим приобретением для колонии, и не составит труда проложить к ней хороший путь», – записал в дневнике Лоусон, обозрев раскинувшуюся перед ним равнину, а Блэкс-ленд отметил, что «здесь достаточно травы для того, чтобы удовлетворять потребности колонии в течение тридцати лет».

Как первооткрыватели Блэксленд, Вентворт и Лоусон получили в награду от губернатора Маккуори по тысяче акров [54]54
  Около четырех квадратных километров.


[Закрыть] земли с правом выбора участка по своему усмотрению. Можно сказать, что удачливая троица прорубила в Голубых горах «окно на запад».

Исследование новых земель. Гамильтон Хьюм и Уильям Ховелл

Вторым этапом стала экспедиция географа Гамильтона Хьюма и отставного капитана королевского флота Уильяма Ховелла, совершенная в 1824 году по поручению губернатора Томаса Брисбена, сменившего на этом посту Лаклана Маккуори. Брисбена интересовали новые пастбища на юге материка. Кроме того, ему хотелось узнать, куда впадают западные реки Нового Южного Уэльса.

Примечательно, что путешественники, выполнявшие государственное поручение, частично снарядили экспедицию за свой счет, купив лошадей с быками и наняв погонщиков. От правительства они получили седла, палатки и тенты, а также оружие и боеприпасы.

12 октября 1824 года Хьюм и Ховелл с шестью спутниками двинулись на юго-запад от озера Джордж [55]55
  Бессточное озеро на юго-востоке Нового Южного Уэльса. Уровень воды в озере сильно зависит от количества выпадающих осадков, если их очень мало, то озеро может пересохнуть полностью (за последние полтора столетия озеро исчезало трижды – в 1902, 1940 и 2002 годах).


[Закрыть]. По мере продвижения они открыли реки Маррамбиджи и Муррей, оказавшуюся самой большой рекой Австралии, а также ее притоки Оуэнс и Гоулберн. Хьюм сначала назвал реку Муррей своей фамилией, желая таким образом почтить память отца, тюремного надзирателя, впоследствии ставшего фермером, но это название продержалось недолго, а почему так вышло, будет сказано чуть позже. Также Хьюм с Ховеллом открыли Австралийские Альпы, один из хребтов которых впоследствии был назван в честь Хьюма, перешли через них и 16 декабря 1824 года вышли к заливу, бывшему конечной точкой их путешествия. Отсюда экспедиция вернулась к озеру Джордж тем же путем, что и пришла.

Гамильтон Хьюм

Уильям Ховелл

Экспедиция Хьюма и Ховелла в целом оказалась удачной: участники остались живы и невредимы, был проложен сухопутный маршрут из Нового Южного Уэльса к южному побережью материка, открытые земли оказались пригодными для использования, а открытые реки обещали будущим поселенцам воду. Но была одна деталь… Хьюм и Ховелл считали, что они дошли до залива Западный порт, который, несмотря на свое название, находится к востоку от залива Порт-Филлип. Спустя сорок с лишним лет Ховелл признался в том, что не проводил никаких измерений географической долготы в конечной точке, а воспользовался той, что была указана на эскизной карте, составленной Хьюмом. Между путешественниками изначально не было лада: дойдя до Австралийских Альп, они поспорили по поводу дальнейшего маршрута так сильно, что разделились на две группы, правда, вскоре Ховелл присоединился к Хьюму. Впоследствии в отчетах и мемуарах оба оспаривали лидерство в экспедиции.

Оба путешественника, согласно традиции, получили от губернатора Брисбена земельные наделы в тысячу акров – и оба позже были оштрафованы за ошибку в отчетах, вызванную путаницей с долготой. Приняв Порт-Филлип за Западный порт, они описали его как пригодный для колонизации, а военная экспедиция, отправленная к реальному Западному порту в конце 1826 года, выявила, что залив мелкий и во время отлива вода отступает далеко от береговой линии. А деньги на экспедицию были потрачены большие: снарядили 3 брига, на которых разместилась группа каторжников и 2 отряда солдат. Ховелл тоже принимал участие в этой экспедиции, а Хьюм участвовал в первой из двух экспедиций майора Чарльза Стерта, ставших третьим этапом исследования новых земель в первой половине XIX века.

Исследование новых земель. Чарльз Стерт

Губернатор Нового Южного Уэльса Ральф Дарлинг, бывший высокого мнения о Чарльзе Стерте, в ноябре 1828 года одобрил его план исследования долины реки Маккуори[56]56
  Река на западе Нового Южного Уэльса. Обратите внимание: река с аналогичным названием есть на острове Тасмания.


[Закрыть]. Спустившись вниз по течению Маккуори, Стерт и Хьюм, выступавший в роли его первого помощника, обнаружили, что эта река впадает в неизвестную большую реку, которую они назвали в честь Ральфа Дарлинга. Также ими была открыта река Боган, которая вместе со своей «младшей сестрой» Литтл-Боган образует начало реки Дарлинг. Во время второй экспедиции (конец 1829-начало 1830 года) была повторно открыта река Хьюм, которую Стерт принял за ранее неизвестную и назвал в честь министра по делам войны и колоний Джорджа Муррея. Второе название реки прижилось, а первое забылось. Дойдя до места впадения реки Дарлинг в реку Муррей, Стерт доказал, что в Муррей в конечном итоге впадают все реки, текущие на запад. Затем он дошел до впадения Муррея в Большой Австралийский залив. Помимо исследования речной системы, экспедиции Стерта опровергли гипотезу о существовании некоего внутреннего моря, в которое якобы впадали реки Нового Южного Уэльса.

Маршруты путешествий Стерта в 1828–1830 годах

Исследование новых земель. Павел Стшелецкий

В первой половине XIX века состоялась еще одна экспедиция, важная с географической точки зрения, но не стершая большого белого пятна с карты материка.

Павел Эдмунд Стшелецкий

В 1839 году польский граф Павел Стшелецкий, занимавшийся геологическими изысканиями, исследовал Австралийские Альпы и стал первым европейцем, покорившим их самую высокую вершину, которую назвал в честь польского национального героя Тадеуша Костюшко [57]57
  Анджей Тадеуш Бонавентура Костюшко (1746–1817) возглавил польское антироссийское восстание 1794 года (март – ноябрь). Незадолго до полного подавления восстания был арестован и содержался под стражей в Петербурге. Император Павел I, действия которого намеренно противоречили действиям его покойной матери, императрицы Екатерины II, в ноябре 1796 года освободил Костюшко после принесения им присяги на верность российскому престолу. Насколько неразумным был этот прекраснодушный поступок императора, можно судить хотя бы по тому, что уже в 1798 году Костюшко вернулся к антироссийской деятельности, на сей раз делая ставку на Наполеона Бонапарта, в войсках которого были и польские легионы.


[Закрыть]. С горой Костюшко произошла интересная история. Впоследствии было установлено, что соседняя гора Таунсенд на двадцать метров выше, однако в знак уважения к Стшелецкому земельный департамент Нового Южного Уэльса решил поменять названия двух гор местами, чтобы самая высокая вершина носила имя Костюшко, как того хотел Стшелецкий.

Говорят, что Стшелецкий первым, еще в 1839 году, нашел золото в Новом Южном Уэльсе, близ поселений Хартли Вейл и Батхерст, но по просьбе губернатора Джорджа Джиппса сохранил свое открытие в тайне. Джиппс считал, что волнения среди каторжан и прочие неприятные последствия золотой лихорадки перевешивают прибыль от найденного золота. Рассказывают, что когда другой геолог, преподобный Уильям Бренуайт Кларк, показал Джиппсу небольшие самородки, найденные им в 1844 году в Голубых горах, то услышал в ответ: «Спрячьте это, мистер Кларк, или нам всем перережут глотки!»

Основание Южной Австралии

Парламентский Закон об основании Южной Австралии, принятый в 1834 году [58]58
  Официальное название этого закона – «Акт, уполномочивающий Его Величество превратить Южную Австралию в британскую провинцию или провинции и обеспечить ее колонизацию и управление».


[Закрыть], а также письма-патенты [59]59
  Письма-патенты или Патентные письма (лат. litterae patentes) – разновидность юридического документа в форме опубликованного письменного распоряжения, изданного монархом, президентом или иным главой государства. Обычно письма-патенты предоставляют статусы, должности, права, монополии или титулы. Термин всегда употребляется во множественном числе, даже если речь идет об одном письме, как в нашем случае.


[Закрыть] от 19 февраля 1836 года учредили провинцию Южная Австралия, выделенную из Нового Южного Уэльса. Важной особенностью писем-патентов было то, что, в отличие от Закона 1834 года, они признавали право коренных народов Южной Австралии на проживание в родных местах: «Ничто из того, что содержится в наших письмах-патентах, не затрагивает и не может быть истолковано как затрагивающее права любых коренных уроженцев указанной провинции на фактическое занятие или пользование ими лично, или их потомками любыми землями, которые в настоящее время фактически заняты или которыми пользуются такие уроженцы». Правда, белые колонисты еще долго продолжали рассматривать земли, заселенные аборигенами, как «пустые» или «свободные».

Одновременно с учреждением провинции была учреждена базирующаяся в Лондоне Комиссия по колонизации Южной Австралии, взявшая на вооружение идеи Уикфилда. Ее представители, называемые «комиссарами по колонизации», должны были контролировать продажу и аренду южноавстралийских земель. Немного раньше, в 1831 году, сторонниками теории систематической колонизации была создана Южно-Австралийская земельная компания, акционерами которой стали новые колонисты. Комиссия и Компания с энтузиазмом взялись за колонизацию Южной Австралии…

Надежд на «прогрессивное научное управление» коронной колонией возлагалось много, но уже в 1841 году стало ясно, что этот замечательный план потерпел крах: порядка в землепользовании навести так и не удалось, Южно-Австралийская земельная компания фактически обанкротилась, а Комиссия по колонизации продемонстрировала полную несостоятельность.