Текст книги "Ужас Амитивилля"

Вдруг его пронзила резкая боль, такая острая, словно кто-то пырнул его в живот. Джордж испугался, почувствовав тошноту, подкатывающую к горлу. Переступив порог дома, он тут же бросился в ванную на первом этаже.

Спать он отправился, когда уже давным-давно рассвело. Боли в животе были по-прежнему жуткими, но ему, вымотанному до предела, все же удалось уснуть.

Кэти проснулась несколько минут спустя и тут же разбудила его, напомнив о том, что вечером они идут на церемонию бракосочетания. Предстояло многое сделать перед приездом Джимми. Кэти собралась заняться своим платьем и прической. Джордж застонал в полусне.

Перед тем как спуститься на кухню и приготовить завтрак для себя и детей, Кэти зашла на третий этаж осмотреть комнату для игр. Там по-прежнему было холодно, хотя и не так сильно, как раньше.

Джорджа силком было не оттащить от камина, но ему все-таки пришлось сходить и проверить, исправен ли радиатор в игровой. Батареи работали нормально, но теплее в комнате не становилось.

Детей, конечно, нельзя было оставлять там ни на минуту. Кэти решила, что они будут играть в какой-нибудь другой комнате до тех пор, пока не настанет время переодеваться для торжественного выезда на свадьбу. Она выглянула из окна и увидела, что снег растаял, оставив после себя страшную слякоть.

Кэти приняла окончательное решение: все трое сегодня останутся в доме и будут играть в своих спальнях.

После завтрака Мисси послушно отправилась к себе в комнату. Кэти предупредила, чтобы девочка ни в коем случае не входила в швейную и даже не вздумала открывать дверь.

– Хорошо, мамочка. Сегодня Джоди хочет побыть в моей комнате.

– Ну вот и славно, – улыбнулась Кэти. – Пойти и поиграй со своим другом.

Мальчики собирались погулять во дворе, справедливо считая, что именно так нужно проводить рождественские школьные каникулы. Они спорили так, что вывели Кэти из себя. Раньше Дэнни и Крис были очень послушны и никогда не противились воле взрослых. Она вновь поймала себя на мысли, что мальчики тоже сильно изменились с той поры, как семья переехала в новый дом.

В том, что изменилась и она, Кэти не отдавала себе отчета, между тем ее нетерпеливость и раздражительность бросались в глаза.

– Ну, это уж слишком! – закричала она на сыновей. – Напрашиваетесь еще на одну трепку? А ну закрыли рты и марш в комнату, я сказала! Сидеть там, носа не высовывать, пока я не позову! Слышали? А ну марш наверх!

Надувшись, Дэнни и Крис отправились на третий этаж. Джордж в это время спускался вниз. Он прошел мимо сыновей, даже не обратив на них внимания, а они, в свою очередь, не пожелали ему доброго утра.

Устроившись за обеденным столом, Джордж сделал глоток кофе, но тут же схватился за живот и поспешил наверх в ванную комнату.

– Не забудь сегодня побриться и принять душ! – крикнула ему вслед Кэти, но Джордж убежал так быстро, что вряд ли расслышал ее слова.

Кэти вернулась к завтраку. Она составила список покупок, предварительно пересмотрев содержимое холодильника и шкафов. Снова нужно было пополнить запасы продуктов, а это значило, что ей придется выехать из дома: зависеть в этом от Джорджа она не могла.

Большой холодильник в подвале, тот самый, что достался им в наследство от Дефео, был пуст, и его можно было наполнить мясом и замороженными продуктами. Чистящие средства тоже были на исходе, потому что она мыла сантехнику изо дня в день. К этому времени странную черноту в унитазах практически удалось вывести.

Кэти планировала наведаться в амитивилльский супермаркет утром, в субботу. В блокноте она записала: «апельсиновый сок».

Внезапно ей почудилось, что на кухне кто-то есть. Ум ее и без того был в смятении, все в доме шло наперекосяк, но воспоминания о том первом прикосновении выплыли из глубин сознания…

Она похолодела от ужаса.

Кэти медленно обернулась через плечо. Она видела, что в кухне никого нет, но в то же время она чувствовала чужое присутствие. Кто-то подходил все ближе и ближе, вот он уже совсем рядом, прямо за спинкой кресла!

Она ощутила сладковатый запах духов и узнала в нем тот самый аромат, который пропитал ее спальню четыре дня назад.

Вздрогнув, Кэти почувствовала, как этот кто-то, прижавшись к ней, обхватил ее талию. Некто сжал ее в объятьях не сильно, совсем-совсем легко, и Кэти, как и в прошлый раз, поняла, что это прикосновение – женское, успокаивающее.

Вначале невидимое присутствие не внушило ей чувства опасности. Затем сладковатый запах усилился. Казалось, он вихрем носится по воздуху, вызывая у Кэти головокружение. У нее сдавило горло, затем она попыталась разжать невидимые руки, освободиться, но объятья стали только крепче. Ей казалось, что она слышит чей-то шепот, и кто-то там, глубоко в самой глубине ее подсознания, внушает, чтобы она никого и ничего не слушала.

– Нет! Оставь, оставь в покое! – крикнула Кэти в пустоту.

Казалось, некто, сжимавший ее, заколебался, словно сомневаясь, но через несколько мгновений объятия стали еще теснее. Кэти почувствовала руку на своем плече, и эти прикосновения вызвали в ней те же ощущения материнского тепла и нежности, которые Кэти испытывала уже здесь, на этой кухне.

Вскоре наваждение прекратилось, только аромат дешевых духов все еще держался в воздухе.

Кэти упала в кресло, закрыла глаза и горько заплакала.

Чья-то рука вновь легла на ее плечо.

Кэти вскочила.

– Нет, Господи, нет! Не надо – снова!

Она открыла глаза. Рядом стояла Мисси и спокойно поглаживала ее по руке.

– Не плачь, мамочка!

Мисси обернулась и взглянула в сторону кухонной двери. Кэти посмотрела в туже сторону. Там никого не было.

– Джоди говорит, тебе не следует плакать, – сказала Мисси. – Он говорит, скоро все будет хорошо.

В девять часов утра отец Манкусо проснулся у себя в доме приходских священников Лонг-Айленда. Он измерил температуру. На градуснике по-прежнему было 103 градуса. Но в одиннадцать часов священник вдруг почувствовал себя лучше. Желудочные колики прекратились, и впервые за несколько дней он ощутил ясность в голове. Он торопливо положил термометр под язык. Температура 98,6 градусов[12]12
  98,6° по Фаренгейту равны 37° по Цельсию.


[Закрыть]. Жар прекратился!

Внезапно отец Манкусо почувствовал голод. Аппетит, как говорят в народе, был волчий, но он знал, что ему нужно снова вернуться к обычной диете. Пока священник на кухне готовил себе чай и гренки, его ум был занят составлением рабочего графика. Дел накопилось много, поэтому трудовой день обещал быть тяжелым. О Джордже Лютце он забыл совершенно.

В то же самое время, то есть в одиннадцать часов утра, Джордж Лютц не думал ни об отце Манкусо, ни о Кэти, ни о свадьбе шурина. Он десятый раз посетил уборную, но диарея все продолжалась.

Эта свадьба и прием на сто человек – весьма дорогостоящие мероприятия – должны были пройти в банкетном зале Астория Манор в Куинсе. Нужно было многое успеть сделать, но сейчас Джордж не думал ни о чем. Он с трудом спустился в гостиную и сел в свое кресло у камина.

Кэти зашла, чтобы сообщить о том, что ему звонят из его офиса в Сиоссете. Сотрудники хотели узнать, когда Джордж вернется к своим обязанностям. Предстояло проделать ряд геодезических работ, и его надзор был необходим: все больше строительных подрядчиков начали жаловаться.

Кэти также хотела рассказать ему о втором сверхъестественном случае, произошедшем с ней на кухне, но Джордж просто отмахнулся от нее. Она знала, что бессмысленно даже пытаться убедить его хотя бы выслушать. Сверху раздался шум: Дэнни и Крис ругались, а затем и вовсе затеяли драку у себя в спальне. Кэти хотела было сама утихомирить их, но в этот момент Джордж, сорвавшись с места, промчался мимо нее и, перепрыгивая через две ступеньки, поднялся по лестнице.

Кэти не смогла заставить себя последовать за мужем. Она лишь стояла внизу около лестницы и слушала крики Джорджа. Через несколько минут стало тихо. Затем дверь в спальню Дэнни и Криса хлопнула, и она услышала шаги Джорджа, спускавшегося вниз. Увидев Кэти, он остановился. Они взглянули друг на друга, но не промолвили и слова. Джордж повернулся и ушел на второй этаж, хлопнув дверью их супружеской спальни.

Он спустился через полчаса. В первый раз за девять дней Джордж побрился и принял душ. Одетый во все чистое, он вошел на кухню, где сидели Кэти и Мисси. Дочурка обедала.

– Малышка и мальчики должны быть готовы к пяти часам, – сказал он и сразу ушел.

В пять тридцать приехал Джимми, чтобы забрать сестру, шафера и детей. В Астории Манор все должны были быть к семи. От Амитивилля до Куинса можно было доехать по Санрайз-хайвей, и в обычные дни дорога заняла бы максимум час. По радио сообщили, что из-за утреннего снегопада дороги покрыты льдом, к тому же был вечер пятницы, а значит, движение обещало быть плотным и медленным, и Джимми считал, что разумнее приехать за Лютцами пораньше.

Молодой жених великолепно выглядел в своей военной форме, его веселое лицо сияло от счастья. Сестра взволнованно поцеловала его и пригласила на кухню – подождать Джорджа, пока тот соберется.

Джимми снял плащ и с гордостью вынул из кармана конверт с полутора тысячами долларов наличными. Несколько месяцев назад он внес в качестве предоплаты большую часть суммы за аренду банкетного зала, оставалось заплатить остаток. Он сказал, что только что снял деньги с банковского счета, и там у него практически ничего не осталось. Джимми пересчитал деньги и положил их обратно в конверт, который затем бережно спрятал в карман плаща, висевшего на кресле в кухне.

Джордж зашел на кухню. Он был одет в элегантный смокинг. Лицо его было болезненно-бледным, но аккуратная прическа и белокурая борода выглядели превосходно. Мужчины пошли в гостиную. Джордж подождал, пока огонь в камине не погаснет сам собой, затем пошевелил угли кочергой, проверяя, все ли угли погасли.

Дети были одеты и готовы отправиться в дорогу. Кэти поднялась наверх за своим пальто. Когда она спустилась вниз, Джимми уже ушел на кухню за плащом. Через минуту он вернулся, набросив плащ на плечи.

– Готов? – спросил Джордж.

– Готов, как всегда, – ответил Джимми и машинально погладил боковой карман, чтобы проверить, на месте ли конверт с деньгами. Внезапно лицо его застыло от ужаса. Он сунул руку в карман, но там ничего не было. Джимми обыскал другой карман. Снова ничего. Он сорвал с себя плащ, потряс его, затем вывернул наизнанку каждый карман своего мундира. Деньги исчезли!

Джимми вернулся на кухню, Кэти и Джордж побежали следом за ним. Втроем они осмотрели каждый угол, затем дюйм за дюймом обыскали прихожую и гостиную. Нет, это было невероятно, но случилось то, что случилось: полторы тысячи долларов Джимми исчезли, словно их не было!

У жениха голова шла кругом.

– Джордж, что мне делать?

Шурин обнял Джимми, который, казалось, начал терять рассудок.

– Да успокойся ты! Деньги должны быть где-то здесь. – Джордж повел его к двери. – Пойдем, а то опоздаем. Когда вернусь, я поищу получше. Деньги здесь, не волнуйся.

Кэти не выдержала и заплакала. Джордж взглянул на нее, и вялость, апатия, овладевавшие им всю минувшую неделю, отпустили. Он вдруг осознал, каким черствым был он по отношению к Кэти, и в первый раз он подумал не только о себе. Несмотря на несчастье, которое только что обрушилось на Джимми, несмотря на болезненность и слабость, которые он по-прежнему чувствовал, Джордж захотел выказать свою любовь Кэти. Он не прикасался к ней с той поры, как они переехали в дом номер 112 по Оушен-авеню.

– Пойдем, дорогая, пойдем, – сказал он и погладил ее по спине. – Я позабочусь обо всем.

Все сели в машину, дети устроились на заднем сиденье. Захлопнув было дверь, Джордж подумал и открыл ее снова.

– Подождите минуточку. Я только посмотрю, как там Гарри.

Он прошел к заднему двору дома. Стояли зимние сумерки.

– Эй, Гарри! – позвал он пса. – Будь начеку! Слышишь?

Пес молчал.

Джордж подошел к проволочной ограде двора.

– Гарри! Ты здесь?

Со стороны соседского дома падал свет, и было отчетливо видно, что пес лежит в будке. Джордж открыл ворота и зашел во двор.

– В чем дело, Гарри? Ты болен?

Джордж заглянул в будку и прислушался. Пес храпел. Было всего лишь шесть вечера, а Гарри уже крепко спал!

В субботу, 27 декабря 1975 года, в три часа ночи Лютцы вернулись со свадьбы. Вечер и минувшая ночь были длинными, очень длинными. Все началось с таинственного исчезновения денег Джимми, да и последующие события вечера не добавили Джорджу особой радости и совсем не скрасили семейный праздник.

Перед свадебной церемонией Джордж, другие шаферы и жених приняли причастие в маленькой церкви неподалеку от Астории Манор. Во время причастия Джорджа тошнило. Когда отец Сантини, пастор римско-католической церкви Богоматери Мучеников, поднес Джорджу чашу с вином, Джорджа закачало от головокружения. Джимми протянул руку шурину, но Джордж резко отвел ее в сторону и бросился в мужской туалет, расположенный в задней части церкви.

После того как его вырвало, он вернулся в банкетный зал и рассказал Кэти, что с ним произошло в церкви. Прием прошел довольно гладко. Было много еды, напитков, много танцевали, как и принято на свадьбе, и, казалось, все отлично провели время. Джордж сходил в уборную лишь единожды, ему казалось, что диарея может возобновиться с минуты на минуту, но чувствовал он себя более или менее сносно. Брат Кэти и его новоиспеченная супруга Кэри сразу после церемонии в Астории Манор, заказав такси, уехали в аэропорт Ла-Гуардия. Им пора было отправляться на Бермудские острова, чтобы там провести медовый месяц. Джордж практически не пил, поэтому он взялся отвезти Кэти и детей назад в Амитивилль в машине Джимми.

Ожидаемо настал неприятный момент, когда нужно было уладить дела с управляющим банкетным залом. Еще до начала приема Джимми, его тесть и Джордж рассказали менеджеру о том, как неожиданно потеряли все наличные, но пообещали ему заплатить из тех денег, которые получат в качестве свадебных подарков.

К сожалению, когда после традиционных поздравлений вскрыли подарочные конверты со стола перед невестой и женихом, оказалось, что в большинство из них были вложены личные чеки. Сумма наличными едва превысила пятьсот долларов.

Управляющий был разочарован, но, поторговавшись несколько минут, согласился принять от Джорджа два чека на пятьсот долларов каждый: один с его личного расчетного счета, а другой со счета геодезической компании в Сиоссете.

Джордж знал, что на его счете нет пятисот долларов, но поскольку был вечер пятницы, а значит, впереди два выходных, то есть времени, чтобы перевести деньги на оплату этого чека, достаточно.

Тесть Джимми и его родня насобирали достаточно денег для оплаты медового месяца свежеиспеченному зятю, а билеты на самолет, к счастью, уже были оплачены. Свадебные торжества закончилась около двух, и Лютцы отправились к себе домой на Оушен-авеню.

Кэти немедленно отправилась в постель. Джордж ушел проверить, все ли в порядке в эллинге и как там собака. Гарри по-прежнему спал. Когда Джордж позвал его по имени, пес лишь слегка пошевелился. Наклонившись, чтобы погладить собаку, Джордж вдруг подумал, что Гарри могли подсунуть наркотики, однако тут же отогнал от себя эту мысль. Нет, возможно, он просто болен. Может, нашел во дворе какую-то отраву и съел.

Джордж выпрямился. Гарри следует отвезти к ветеринару. В эллинге все было в исправности. Джордж вернулся в дом и запер за собой парадную дверь. Он зашел на кухню и еще раз тщательно все осмотрел в поисках пропавшего конверта с деньгами. Нет. Ничего.

Он проверил замки на первом этаже. Все было заперто. Джордж поднялся в спальню, думая о жене и их теплой мягкой постели. Проходя мимо швейной комнаты, он заметил, что дверь в нее чуть приоткрыта. Он подумал: «Должно быть, кто-то из детей открыл дверь перед отъездом на праздник. Надо бы расспросить их, как только они проснутся».

Полусонная Кэти ждала его. Весь вечер она чувствовала себя желанной и все ждала супружеских объятий. Джордж не прикасался к ней с тех пор, как они переехали. С того дня, как они поженились в июле, они занимались любовью каждую ночь, но с 18 по 27 декабря Джордж не сделал ничего, чтобы показать, что хочет ее. Дети, утомленные долгим праздником, легли слишком поздно и уже крепко спали. Кэти смотрела, как Джордж раздевается, и все невзгоды последних нескольких дней медленно таяли в ее сознании…

Он скользнул под тяжелое одеяло.

– Господи, как хорошо! – Джордж потянулся к теплой сонной Кэти. – Как говорится, наконец-то мы одни!

В ту ночь Кэти привиделись Луиза Дефео и мужчина, который занимался с ней любовью в той же самой комнате, где сейчас были они с мужем. Утром она проснулась, но видение по-прежнему не покидало ее. Почему-то Кэти совершенно точно знала, что этот человек не был мужем Луизы. Лишь через несколько недель после того, как она и ее семья сбежали из дома номер 112 по Оушен-авеню, ей удалось узнать от адвоката, близко знакомого с семьей Дефео, что у Луизы действительно был любовник, художник, некоторое время живший в их доме. Адвокат, в свою очередь, знал об этом со слов самого мистера Дефео.

Утром Кэти завела фургон и поехала за покупками в Амитивилль, а Джордж посадил детей в автомобиль Джимми и отправился в Сиоссет в офис за рабочей почтой. Он даже прихватил с собой Гарри. Сотрудникам он сказал, что в понедельник точно выйдет на работу.

Когда Джордж вернулся домой, Кэти распределяла продукты в холодильниках на кухне и в подвале.

Она пожаловалась на цены: в Амитивилле они были выше, чем в соседних районах.

– Ну, это вполне объяснимо, – сказал Джордж, пожав плечами. – В Амитивилле народ побогаче, чем в том же Дир-Парке.

К тому времени было уже более часа дня. Кэти проголодалась, но ей еще нужно было перенести оставшиеся покупки в дом, убрать коробки с запасами мяса и других замороженных продуктов в морозильную камеру в подвале. Джордж решил приготовить сэндвичи для себя и детей.

Пока Кэти была в подвале, в парадную дверь позвонили. Приехала ее тетушка Тереза. До свадьбы с Кэти Джордж как-то встретил эту женщину у своей тещи. В то время Тереза была монахиней. Теперь у нее было трое детей, но Джордж так никогда толком не узнал, почему тетушка отказалась от монашеского обета.

Невысокая худенькая женщина лет тридцати с небольшим, одетая просто и бедно – на ней было черное шерстяное зимнее пальто, на ногах – галоши, – стояла в дверях дома. Лицо ее было усталым, и на лице играл румянец от мороза. На дворе было ясно и солнечно: около 17–19 градусов. Тереза рассказала, что приехала в Амитивилль на автобусе и от остановки до их дома дошла пешком.

Джордж спустился к Кэти, чтобы сообщить о приезде тети. Кэти ответила, что скоро придет, и велела мужу показать Терезе их новый дом. Дети поздоровались со своей двоюродной теткой, молча кивнув: бывшая монахиня выглядела настолько мрачно, что они, добрые и дружелюбные по натуре, сторонились ее.

Дэнни попросил разрешения пойти поиграть во дворе с Крисом.

– Хорошо, – кивнув, сказал Джордж. – Только будьте около дома, не выбегайте за ограду.

Мисси тоже побаивалась тети, она как могла быстро убежала к маме в подвал. Джордж обратил внимание, что Терезу расстраивает очевидная холодность детей.

Он устроил для нее большую экскурсию по первому этажу, показал столовую и огромную гостиную. Прогуливаясь по дому, Джордж поймал себя на простой мысли о том, что обычно в доме холодно, но с появлением Терезы стало гораздо теплее. Он рассказал об этом тете, она ответила, что заметила это еще сначала, как только она зашла к ним, ей в тот момент показалось, что в помещении совсем не жарко. Джордж взглянул на термостат. Прибор показывал 75 градусов, но Джордж знал, что ему снова придется разжечь огонь.

Они поднялись на второй этаж. Тереза взглянула на закопченные зеркала, висевшие за кроватью Джорджа и Кэти, с явным неодобрением. По ее лицу Джордж понял, что она хотела сказать, а именно – столь бьющее в глаза бесстыдство отдает изрядной пошлостью, – и хотел сообщить ей, что зеркала достались им в наследство от Дефео. Хотел – но тут же решил не затрагивать эту тему, потому что, судя по пуританским взглядам, Тереза в душе по-прежнему оставалась монахиней.

Они продолжили экскурсию. Гостья с восхищением отметила, как просторно в этом доме, но когда они подошли к швейной комнате, она заколебалась. Джордж открыл перед ней дверь. Она сделала несколько шагов назад и побледнела.

– Я туда не пойду, – сказала она и начала пятиться назад.

«Может, она что-то увидела там, за дверью?» – подумал Джордж и заглянул в комнату. Мух, слава Богу, не было, иначе репутации примерной домохозяйки Кэти был бы нанесен непоправимый ущерб. Но он ощутил, что в комнате царит ледяной холод. Джордж посмотрел на Терезу. Она застыла, не шелохнувшись, на прежнем месте. Тогда он закрыл дверь и предложил осмотреть верхний этаж.

Когда настал черед зайти в детскую, бывшая монахиня снова заупрямилась.

– Нет, – сказала она, – это еще одно дурное место. Мне оно не нравится.

Джордж и Тереза спустились вниз, к этому времени Кэти и Мисси поднялись из подвала. Женщины обнялись, и Кэти, провожая Терезу на кухню, сказала мужу:

– Джордж, с делами закончу позже. Часть консервов я хочу перенести вниз. Там, в подвале, я нашла отличный шкаф. Мы можем использовать его в качестве кладовой.

Джордж ушел в гостиную, чтобы разжечь камин.

Тереза пробыла в доме не более получаса, тем не менее она решила, что ей пора идти. Кэти огорчилась: она ожидала, что тетя останется поужинать с ними.

– Джордж может отвезти тебя назад, – предложила она, но Тереза отказалась.

– Здесь есть что-то дурное, – сказала она, озираясь по сторонам. – Мне лучше уйти.

– Но, тетя Тереза, на улице очень холодно!

Тетя промолчала и лишь отрицательно покачала головой. Она встала, надела свое тяжелое пальто и направилась к парадным дверям. В этот момент в дом вошли Дэнни, Крис, а с ними какой-то мальчик.

Дети видели, как Тереза кивнула Джорджу и торопливо поцеловала Кэти в щеку. Когда она большими шагами вышла за дверь, супруги молча переглянулись, не зная, что сказать по поводу странного поведения родственницы. Наконец, Кэти заметила сыновей и их приятеля.

– Привет, мама, – сказал Крис. – Это Бобби. Мы только что встретили его. Он живет здесь неподалеку.

– Привет, Бобби, – с улыбкой сказала Кэти. Маленькому темноволосому мальчику на вид было примерно столько лет, сколько Дэнни.

Поколебавшись, Бобби протянул правую ручонку. Кэти пожала ее и представила мальчику своего мужа.

– А это мистер Лютц.

Джордж улыбнулся и тоже пожал мальчику руку.

– Почему бы вам троим не поиграть у нас наверху? – спросил Джордж.

Бобби промолчал, стрельнув глазками в сторону передней.

– Нет, спасибо. Я бы лучше поиграл здесь.

– Здесь? – удивилась Кэти. – В передней?

– Да, мэм.

Кэти взглянула на Джорджа. В глазах ее застыл немой вопрос: «Что не так в этом доме, почему здесь все чувствуют себя не в своей тарелке?»

Мальчики остались играть на полу в прихожей рождественскими подарками Дэнни и Криса. Бобби так и не снял зимнюю куртку. Кэти вернулась в подвал, чтобы завершить задуманное и превратить шкаф в кладовую, а Джордж снова устроился в гостиной у камина. Через полчаса Бобби встал и сказал Дэнни и Крису, что хочет домой. В первый и в последний раз соседский мальчик переступил порог дома номер 112 по Оушен-авеню.

Подвал дома Лютцев был площадью 43 на 28 футов[13]13
  13,11 м на 8,53 м.


[Закрыть]. Осматривая его в первый раз, Джордж с правой стороны от лестницы увидел двери, обитые металлическими рейками. За дверями он обнаружил масляную горелку, водонагреватель, морозильную камеру, стиральные и сушильные машины из хозяйства семьи Дефео.

Слева он увидел еще несколько дверей, заглядывая в которые он обнаружил небольшую комнату размером 11 на 28 футов[14]14
  3,35 м на 8,53 м.


[Закрыть], красиво отделанную панелями из орехового дерева, с лампами дневного света, встроенными в низкий потолок. Прямо напротив лестницы было помещение, которое он решил переделать под свой офис.

В пространстве под ступенями был оборудован небольшой шкаф, а между лестницей и стеной справа фанерные панели образовывали дополнительный стеллаж длиной примерно 7 футов[15]15
  Чуть более 2 м.


[Закрыть] с полками, занимавшими пространство от пола до потолка. «В этой зоне, – подумал Джордж, – с толком использована вся площадь подвала, ни один дюйм не пропадает впустую, да и кухня рядом, хорошо бы здесь соорудить замечательную, действительно удобную кладовую».

Кэти оборудовала под кладовую именно эти шкафы. Когда она поставила на одну из полок несколько больших и тяжелых консервных банок, одна из досок треснула. Видимо, не выдержала фанера, которой была обшита задняя стенка. Кэти отодвинула банки в сторону и нажала на панель. Доска отошла от полки.

Шкаф был освещен одной-единственной лампочкой, свисавшей с потолка. Луч света пробивался через щель; Кэти поняла, что за шкафом есть пустое пространство, которое находится под самой высокой частью лестницы. Она вышла из подвала и попросила Джорджа спуститься вниз.

Он осмотрел щель и тоже нажал на панель. Стена снова немного подалась.

– По идее, там ничего не должно быть, – сказал Джордж жене.

Он убрал четыре деревянных полки, затем сильно ударил по панели. Фанера отвалилась полностью. Это была секретная дверь!

Перед ними открылась крохотная комнатушка, площадью примерно 4 на 5 футов[16]16
  Около 1,2 м на 1,5 м.


[Закрыть]. Кэти ахнула. Сверху донизу стены комнаты были выкрашены в красный цвет.

– Что это, Джордж?

– Не знаю, – ответил он, ощупав сложенные из железобетонных блоков стены. – Похоже на тайник. Возможно, здесь было бомбоубежище. В конце пятидесятых годов их строили все, но я точно помню, что на планах дома, которые дала нам риелтор, это помещение никак не отображено.

– Может, эту комнату построило семейство Дефео, как ты полагаешь? – спросила Кэти, нервно сжав руку Джорджа.

– Понятия не имею, – сказал он, уводя Кэти из этого странного помещения. – Интересно, для чего же ее использовали? – С этими словами он поставил панель на место.

– Как ты думаешь, есть еще какие-нибудь комнаты за этими шкафами? – спросила Кэти.

– Не знаю, милая, – ответил Джордж. – Нужно будет осмотреть каждую стену.

– А ты заметил, как там странно пахнет?

– Да, почувствовал, – сказал Джордж. – Так пахнет кровь.

– Тревожит меня этот дом, – глубоко вздохнув, сказала Кэти, – очень тревожит. Одно происшествие за другим – ума не приложу, что бы все это значило!

Джордж посмотрел на Кэти. Она прикусила пальцы: так она делала, когда была сильно испугана. Маленькая Мисси всегда делала так же, когда пугалась. Джордж погладил жену по голове.

– Не тревожься, милая. Я непременно разузнаю, что это за комната. Как бы там ни было, для нас она – дополнительная кладовая!

Он выключил свет в шкафу, панель задней стенки исчезла из виду, но вдруг мимолетно показалось видение: чье-то лицо смотрело на них в упор прямо из шкафа. Спустя несколько дней Джордж понял, что это был бородатый лик Ронни Дефео!

В воскресенье, 28 декабря 1975 года, сразу после церковной мессы Фрэнк Манкусо вернулся в дом приходских священников. Между зданием церкви и его домом было всего несколько ярдов, но на улице было холодно, и даже после такой короткой прогулки священник снова почувствовал недавнюю слабость.

Дома в приемной его уже поджидал посетитель – сержант Джонфриддо из полицейского управления округа Саффолк. Мужчины обменялись рукопожатиями, и отец Манкусо проводил гостя к себе на второй этаж.

– Рад, что вы позвонили, – сказал священник. – Благодарю за то, что пришли.

– Все нормально, ваше преподобие. Сегодня у меня выходной впервые за неделю.

Детектив был крупным, солидным мужчиной высокого роста. Он осмотрелся в квартире священника. Гостиная была заставлена книжными шкафами, книги не вмещались на полках и лежали на столах и стульях. Гость снял стопку книг с дивана и сел.

Отцу Манкусо захотелось согреться, но спиртного у него в доме не было, поэтому он решил заварить чай и предложил его полицейскому.

Пока закипал чайник, он объяснил Джонфриддо причину своего беспокойства.

– Как вы знаете, – начал священник, – меня волнуют Лютцы. Вот почему я попросил Чарли Гуарино связаться с кем-нибудь в Амитивилле и узнать, все ли у них в порядке, – продолжая говорить, Манкусо зашел на кухню за чашками и блюдцами. – Чарли напомнил мне, что они живут в том самом доме, где убили несчастную семью Дефео. Я слышал об этом деле, но что именно произошло, толком не знаю.

– Я занимался расследованием этого дела, ваше преподобие, – перебил детектив.

– Чарли рассказал мне, когда перезвонил на следующий вечер, – продолжал отец Манкусо, накрывая на стол. Он сел напротив Джонфриддо. – Во всяком случае, мне было тяжело заснуть ночью. Не знаю почему, но я все время думал о Дефео.

Отец Манкусо взглянул на Джонфриддо, пытаясь по выражению лица прочесть его мысли. Это было трудно, хотя у него была многолетняя практика общения с людьми, он безошибочно диагностировал по мимике собеседника, описывает ли он факты или же плоды своего воображения. Отец Манкусо был семейным психотерапевтом, и его работа с клиентами не прошла для него даром. Он сомневался, стоит ли рассказывать сержанту о том, что с ним случилось в тот день, когда он впервые побывал в доме номер 112 по Оушен-авеню, и во время беседы по телефону с Джорджем.

Зато Джонфриддо быстро прочел мысли священника и тут же разрешил его проблему.

– Вы полагаете, что в этом доме происходит что-то странное, ваше преподобие? – спросил он.

– Не знаю. Именно об этом я хотел спросить у вас.

Детектив поставил чашку на стол.

– Что вы ищете? Дом с привидениями? Или желаете, чтобы я поведал вам что-нибудь жуткое об этом месте?

Священник покачал головой.

– Нет, но мне помогло бы, если бы вы рассказали о том, что произошло в ночь, когда были совершены убийства: парень, которого осудили, насколько я знаю, говорил, что слышал голоса.

Заглянув в пронзительные глаза священника, Джонфриддо понял, что тот взволнован. Детектив откашлялся и официальным тоном промолвил:

– Дело, в общем и целом, заключается в том, что тринадцатого ноября тысяча девятьсот семьдесят четвертого года Рональд Дефео за ужином одурманил свою семью наркотиками, а затем, когда они были в бессознательном состоянии, расстрелял всех из винтовки. В суде он утверждал, что некий голос сказал ему: «Сделай это!»

Отец Манкусо ожидал от детектива новых подробностей, но тот не добавил ни слова больше к тому, что было ему известно.

– Все так и было? – спросил священник.

– Да, в общем, так, как я сказал, – кивнул Джонфриддо.

– Стрельба, должно быть, разбудила весь район? – предположил отец Манкусо.

– Нет, никто не слышал выстрелов. О произошедшем стало известно позже, когда Ронни отправился в «Напиток ведьм» и рассказал о трагедии бармену. «Напиток ведьм» – это бар возле Оушен-авеню. Парень явно накурился марихуаны.