Текст книги "Сияние Авроры"

10. Финиан

Что ж, задумка капитана отправить всех членов команды к погрузочной площадке явно была ошибкой, поскольку Кэл уложил их, как кучку курсантов в увольнении.

Сам-то я лишь наслышан о том, что именно происходит в увольнении. Ведь я образец академических стандартов.

Как бы то ни было, весь экипаж «Тотентанца» сейчас отправлен в царство грез, поэтому буксир официально находится под управлением экипажа 312, и миссия проходит точно по плану. Отчего я неизменно начинаю нервничать. Тайлеру и остальным членам нашей команды, разумеется, все еще немного волнительно, к тому же по-прежнему остается вопрос, как, во имя Творца, мы вернемся обратно на корабль – если только испаримся, – но как все время твердит моя вторая мама: решать проблемы нужно постепенно.

Сейчас мы на мостике, и я занят тем, что вожусь с черным ящиком «Хэдфилда» (с удовольствием отмечаю, что он все-таки оранжевый) и краем глаза наблюдаю за Кэлом. Не пытайся я постоянно скрывать свою влюбленность в Скарлетт Изобель Джонс, всерьез бы задумался о том, чтобы добавить его в свой список фантазий. Я прекрасно понимаю, что Аври в нем нашла. Он сильный, молчаливый, задумчивый. Просто загляденье.

Кэл замечает, что я смотрю на него, и выгибает изящную бровь.

– Сколько тебе еще осталось? – спрашивает он без всякой романтики.

– Работаю, великан, – говорю я ему. И это правда: я переношу поток информации с оранжевого ящика на полу на свой унигласс, попутно бормоча под нос всякую милую чепуху в попытке ускорить процесс. Команда спасателей довольно аккуратно вырезала бортовой самописец из бедного, старого «Хэдфилда», однако сидеть здесь, на полу кабины, все равно немного жутковато. И думать о том, для какой цели он был создан…

Я встряхиваю головой, отгоняя эту мысль, – если не соблюдать осторожность, она обязательно приведет меня прямиком к кораблю-призраку, полному оставленных на нем трупов, – и вместо этого сосредотачиваю все внимание на изучении новых данных. На первый взгляд можно сказать, что большая часть информации относится к навигации – именно за этим мы сюда и пришли. Надеюсь, она приведет нас к месту странного происшествия с «Хэдфилдом». И Авророй.

Я настроил потоки данных на шифрование по мере их сохранения, чтобы никто, кроме вашего покорного слуги, не смог проникнуть в них. Для этого использую 64-символьный подстановочный шифр сокрытия – одна безделушка, которую я придумал еще в Академии. Благодаря отсутствию личной жизни у меня было полно свободного времени. Но смеется тот, кто смеется последним. Теперь у меня есть сногсшибательный код, ультрасовременный космический корабль и большой красивый друг, готовый ради меня застрелить любого.

О чем еще можно мечтать?

Словно отвечая на этот вопрос, в моем наушнике звучит голос Скар:

– Спецотряд, у нас проблема.

Кэл слегка прищуривает глаза.

– Пожалуйста, уточни.

– Прибывают новые суда, – поясняет Зила. – Чтобы подобраться ближе, они использовали технологию маскировки, но теперь мы их видим. Их как минимум дюжина. И они быстрые.

– Кто-то откликнулся на сигнал бедствия «Гефеста», – добавляет Скарлетт.

Я хмурюсь, производя подсчеты в уме.

– Уже?

– Наверное, они находились гораздо ближе Изумрудного города, раз так скоро прибыли сюда. Повезло же нам.

Кэл смотрит на меня и спрашивает ледяным тоном:

– Сколько еще, Финиан?

– Девяносто секунд, – отвечаю я, мысленно призывая данные передаваться быстрее. Потому что этот метод всегда работал.

– Мы будем готовы к возвращению через две минуты, – сообщает Кэл.

Тут вступает Тайлер:

– Понял тебя, мы можем… Ох, дыхание Творца…

Я уже собираюсь попросить его также уточнить смысл своего высказывания, когда тихое ругательство Кэла на сильдратийском привлекает мое внимание к рядам мониторов. На переднем обзорном экране буксира мы видим четкий кадр полудюжины несущихся вперед тонких, острых как бритва истребителей. Эта форма обеспечивает им скрытность, и у меня сердце уходит в пятки при виде того, как один из них производит небрежный заход на атаку с бреющего полета, после которого три истребителя службы безопасности превращаются в обломки, медленно осыпающиеся в темноту.

К бою подключаются все новые суда, ракетный и импульсный огни озаряют темноту. Уже через считаные секунды корабли службы безопасности «Гефеста», с которыми Тайлер все это время играл в прятки, оказываются уничтожены.

– Кэл, – шепчу я. – Эти корабли…

– Сильдратийские, – холодно отвечает он.

– Но это всего лишь перехватчики, – возражаю я. – Они слишком малы, чтобы прибыть сюда одни. Они наверняка с…

Я бросаю взгляд на камеры заднего обзора, сердце сжимается в груди.

– Вот черт…

На экране вырисовывается темная фигура, освещенная сзади Солнцем – силуэт на фоне пылающего красного диска. Огромная, остроконечная штуковина – самая крутая из всех, что я когда-либо видел. Целиком черная, с гигантскими белыми глифами по бокам, выведенными красивыми, яростными линиями.

Глифы Несломленных.

Между бровями Кэла медленно образуется небольшая складка – таким расстроенным я еще никогда его не видел.

– «Андараэль», – шепчет он.

– Кэл? – вновь подает голос Тай. – Тебе знаком этот корабль?

Однако Скарлетт опережает его и отвечает раньше:

– Это корабль его сестры.

У моих ног загорается зеленый огонек, и я опускаю взгляд.

– Загрузка завершена, – тихо произношу, хотя сейчас у нас есть заботы и поважнее. Я все-таки легионер Авроры и должен исполнять приказы, поэтому опускаюсь на одно колено и принимаюсь «сжигать» черный ящик – таким образом, единственная копия данных будет находиться лишь у нас. Если только мы выберемся отсюда живыми.

Вдруг с панели связи «Тотентанца» доносится треск помех, и наша перспектива выжить становится все более призрачной.

– И снова здравствуй, Кэлиис.

Кэл пустым взглядом смотрит на мигающий огонек, ожидающий его ответа.

– Саэдии, – бормочет он.

Наш Танк, словно лунатик, пересекает кабину и подходит к передатчику. Я обвожу мостик взглядом в поисках того, что могло бы нам помочь. У кресла второго пилота вижу грязную кружку с надписью «ВЕЛИЧАЙШАЯ БАБУЛЯ ГАЛАКТИКИ!». На палубе возле радионавигационной станции лежит скомканная куртка игрока в джетболл. Над креслом пилота висит пара пушистых кубиков. Когда Кэл начинает говорить, голос его звучит спокойно и непринужденно. Он изъясняется на сильдратийском, однако свободной производительности моего унигласса хватает на то, чтобы переводить его речь для меня.

– Мы не ждали тебя так скоро, сестра.

– Прости, – отвечает она, и в ее голосе отчетливо слышна насмешка. – Но ты покидал нас в такой спешке, что забыл выслать приглашение, брат.

– И все же ты здесь.

– И все же я здесь, – мурлычет она.

– Но… как?

– Кэлиис, я дотрагивалась до вашего корабля, – отвечает она. – Хочешь сказать, ты даже не пытался искать жучок? В этой никчемной академии из тебя сделали медлительного, мягкотелого тупицу. Вас там обучают слабоумию, что ли?

Кэл вновь прикрывает глаза. Он, как и я, вспоминает наш отлет из Изумрудного города. Саэдии вдогонку прыгнула на корпус «Нуля», продержалась на нем несколько драгоценных секунд, после чего Тай сбросил ее. Должно быть, она прилепила маячок к обшивке корабля. Вот почему Несломленные оказались рядом, когда служба безопасности конвоя стала подавать сигнал бедствия. По сути, он им был не нужен, чтобы знать о нашем местонахождении.

– Саэдии, – предпринимает еще одну попытку Кэл, – ты уже много раз спрашивала, и я тебе много раз отвечал. Я не хочу принимать в твоей деятельности никакого участия.

– Моей деятельности, – отвечает она уже с явной злобой, – нужен ты. Ему нужен ты.

Кэл выключает передатчик, на время прерывая связь с Саэдии, чтобы поговорить с экипажем «Нуля».

– Тайлер, вы должны уходить, – просто говорит он. – Немедленно.

Тотчас раздается хор протестов со стороны Золотого мальчика, Скарлетт и Аври. В какое-то мгновение Таю удается его перекричать:

– Это исключено, Кэл.

Передатчик на приборной панели вновь оживает.

– Мы взломали вашу систему связи, так что я по-прежнему слышу тебя, младший братец. Никто никуда не уйдет. Вы сдадитесь войскам, которые я отправлю к вашему кораблю, и твой экипаж состыкуется с «Андараэлью».

– Что тебе нужно от моего экипажа? – спрашивает Кэл – в это мгновение он говорит, как истинный сильдратиец. Как будто ни один человек на борту «Нуля» не имеет значения, не стоит того, чтобы даже на минуту отсрочить неизбежное.

– Кэлиис, – мягко журит она его. – Тебе не кажется, что твоя старшая сестра хотела бы как следует познакомиться с бе’шмаи своего брата?

И что-то в тоне ее голоса – холодном и жутковатом – подсказывает мне: Саэдии желает не просто подразнить Кэла. Аври тоже имеет для нее какую-то ценность.

– Мой экипаж – не твоя забота, Саэдии. Отпусти их, и я присоединюсь к вам.

Кэл смотрит на меня, и я вижу в его больших фиалковых глазах мольбу о прощении. Мы оба знаем: как бы в дальнейшем ни сложилась судьба остальных, сестра Кэла не позволит мне вернуться на «Ноль» до его отлета. А также знаем, как поступят Несломленные с моими физическими недостатками. Моим костюмом.

И это, яйца Творца, полный отстой.

Но в то же время хорошо. Я хочу, чтобы они спаслись. Они – выбранный мной клан и должны жить. Поэтому я с глубоким вздохом молча киваю ему.

Он протягивает руку и сжимает мое плечо, даже не замечая, что чуть ли не раздавливает его.

– Кэл, – прорывается голос Авроры в эфир. – Кэл, я не брошу тебя.

В ее голосе слышны страх, боль, страдание. Не хотелось бы показаться назойливым, но я не слепой и прекрасно вижу, как Кэл с Аври сближаются. Как много она значит для него и как много он начинает значить для нее. Я ловлю себя на мысли, что и сам хотел бы, чтобы кто-то испытывал ко мне такие чувства. Хотел бы найти того, кто смотрел бы на меня так же, как Кэл смотрит на Аврору. Да, наверное, в нынешней ситуации ужасно глупо думать о подобном.

Именно поэтому я замечаю ее на полсекунды позже.

Фигуру в проеме люка, ведущего на мостик – она изо всех сил налегает на дверь, из ее носа течет кровь. Это не сильдратийка, а одна из членов команды на буксире «Гефеста», которых уложил Кэл. Возможно, Величайшая Бабуля Галактики. Или фанатка джетболла. Но кем бы она ни была, женщина похожа на оживший труп, который каким-то образом сумел подняться на ноги и доковылять до кабины пилота.

И в руках у нее дезинтегратор.

– Кэл! – кричу я, вскидывая руки, как будто они могут остановить выстрел.

Взгляд Танка все еще прикован к панели связи, из динамика которой сыплются угрозы его сестры. Однако звук моего голоса заставляет его развернуться, выхватить дезинтегратор из-за пояса. Движения Кэла быстрые – быстрее любого бетрасканца или человека, – но все же недостаточно. Он отталкивает меня в сторону, его палец сжимается на спусковом крючке как раз в тот миг, когда кабину оглашает режущее шипение смертельного выстрела, звоном отдающегося в ушах.

Мое сердце замирает в груди, все происходит как в замедленной съемке.

Кэл нагибается в сторону, уходя от удара.

Выстрел приходится прямо ему в грудь.

Фиалковые глаза расширяются от боли, рот потрясенно открывается.

А потом он отлетает назад, брызжа слюной из оскаленных зубов. Ударяется спиной о панель управления и грохается на пол. Девица из «Гефеста», пошатнувшись, падает от ответного выстрела Кэла, ее пистолет с клацаньем катится по палубе. Я слышу по каналу связи крики членов нашего экипажа, сестра Кэла по устройству связи «Тотентанца» требует знать, что случилось.

Но я не могу вымолвить ни слова.

Могу только пялиться на дымящуюся дыру в скафандре Кэла, окаймленную черными подпалинами.

Прямо над его сердцем.

Однако, несмотря на все звучащие голоса и потрясение, срабатывает моя легионерская выучка – к удовольствию и явному удивлению инструкторов моей Академии.

В первую очередь займи безопасную позицию.

Ну, это совсем просто: бросив взгляд на Бабулю, я понимаю, что выстрел Кэла оглушил ее, и теперь она без сознания лежит в переходном люке.

Затем окажи первую медицинскую помощь.

С глухим стуком опускаюсь на колени и достаю многофункциональный инструмент из углубления в экзокостюме. По прямой линии разрезаю ткань скафандра и теплоизоляцию под ним. Кэл все это время не шевелится, и в моей голове всплывают образы Кэт с Октавии: ярко-синие глаза в форме цветков, протянутая рука, печаль на лице, когда она глядела нам вслед.

Сначала семеро.

Потом шестеро.

Теперь пятеро?

– Финиан, доложи обстановку! – кричит Тайлер.

Только не опять, нет, только не Кэл, прошу тебя, Творец, только не он…

– Фин, что случилось? – орет Аври.

– Кэл ранен, – выдавливаю я.

– Фин, нет!

– Он ранен…

Пульс стучит у меня в ушах, во рту сухо, как в пустыне, я оттягиваю ткань скафандра в ожидании, что поток теплой темно-фиолетовой жидкости хлынет мне на руки.

Но…

Под ней ничего нет.

Я часто моргаю, нечто среднее между рыданием и смехом срывается с моих губ. Потому что там, хвала Творцу, под обгоревшей подкладкой скафандра и обугленной тканью формы Легиона, я вижу то, что предотвратило худшее. Дрожащими руками достаю предмет из нагрудного кармана, огоньки приборной панели поблескивают на его обожженной серебристой поверхности, мой рот открывается от удивления.

Это чертов футляр для сигарилл…

Кэл без сознания – может, от выстрела, может, от удара о пульт управления. Когда он очнется, его будет ждать отменный синяк.

Но все-таки он жив.

Чего нельзя сказать о бедном футляре. Тот погнут и раскрыт. Сердце колотится о грудную клетку, голоса моих товарищей по команде звучат в наушниках, когда я замечаю, что внутри футляра что-то есть.

– Финиан, доложи обстановку! – требует Тайлер.

– Фин, что происходит? – кричит Аври.

– Все в порядке, – сообщаю я дрожащим голосом. – С ним все хорошо…

Раскрываю футляр, вынуждая руки слушаться меня, хотя захлестнувший прилив адреналина затрудняет работу экзокостюма. Внутри покоробившегося металла обнаруживаю маленький, квадратный клочок бумаги, исписанный черным рукописным шрифтом.

Это записка.

Всего из трех слов.

СКАЖИ ЕЙ ПРАВДУ.

Кому ей?

Какую правду?

Оба этих вопроса справедливые. Но поскольку сейчас Саэдии вновь требует сдаться, еще больше сильдратийских истребителей окружают нас, а Тай неохотно отдает приказ отступать, мой мозг отодвигает их в сторону в пользу наиболее насущного.

Прерывисто дыша, я кручу записку трясущимися руками. Пытаюсь собрать все кусочки головоломки воедино. Потому что, как и все подарки в той депозитарной ячейке, как и «Ноль» в доках Изумрудного города, эта записка ждала своего часа еще с тех пор, как мы с Кэлом были детьми.

Так каким образом, во имя Творца, на ней оказался мой почерк?

Тема: Межрасовые отношения

► Знаменитые бои

► Орионское вторжение

Орионское вторжение произошло в 2370,2 году и считается позорнейшим событием Террано-сильдратийской войны. Нападение было совершено мятежной сильдратийской фракцией клики Воерожденных (см. Несломленные) в период прекращения огня между сильдратийским и терранским правительствами.

Поскольку в это время Армия Обороны Терры занималась ведением мирных переговоров, нападение оказалось для Земли полной неожиданностью. В конечном счете атаку удалось отразить, однако терранские верфи у Беллатрикса и Сигмы Ориона были разрушены, а АОТ разгромлена.

Вероломство Несломленных активизировало население Терры и продлило сильдратийский конфликт еще на восемь лет. Несмотря на то что мир благодаря Соглашению Джерико все же был достигнут, напряжение между двумя расами так и не ослабло до конца.

Хм-м-м. До чего грустная тема.

Хочешь, я тебя обниму?

11. Скарлетт

Помним Орион.

Эти два слова пылают в моем мозгу, пока Тай подводит «Ноль» к стыковочному отсеку «Андараэли». Я должна бы беспокоиться о Кэле. Беспокоиться об Аври. Беспокоиться о том, что имя Андараэль на сильдратийском означает «Та, кто несет смерть». Должна бы думать о том, как убедить их отпустить нас. В конце концов, я Лик нашей команды. Они превосходят нас по численности и оружию, поэтому единственный способ освободиться – это дипломатия. Но я никак не могу собраться с мыслями и сосредоточиться на решаемой проблеме, не могу придумать ничего остроумного, дерзкого или даже сексуального.

Потому что эти люди убили нашего отца.

Помним Орион.

Наш отец был Великим Человеком. Об этом нам с Таем твердили все. Эти слова вновь и вновь звучали на похоронах сенатора Джерико Джонса. Дипломаты, главы государств, военные чины, чья грудь увешана блестящими медалями. Все они произносили их с такой важностью, словно действительно считали так.

Великий Человек.

С большой буквы «В» и «Ч».

Но особенность великих людей состоит в том, что обычно из них не выходит великих отцов.

Мы никогда не знали нашу маму. Она умерла, когда мы были еще слишком малы и не могли ее запомнить. И дело не в том, что папа не старался, – напротив, он очень старался. Просто каждый стремился урвать хотя бы кусочек от великого Джерико Джонса. И его банально не хватало на всех.

К тому времени как мы с Тайлером появились на свет, сильдратийская война против Терры бушевала уже двадцать лет, двенадцать из которых отец служил. Он был бойцом Армии Обороны Терры до мозга костей – пилот-ас, который сбежал из вражеского плена и организовал митинг на Кирейне IV, где флот Терры сдерживал армаду сильдратийцев, вдвое превосходящую его по численности. После этого он буквально стал примером для подражания. Армия Обороны Терры фактически использовала его в рекламных роликах с призывами поступать на службу, в которых молодой человек со светло-голубыми глазами смотрел прямо на вас и говорил: «Земле нужны герои». Год спустя он стал контр-адмиралом – самым молодым в истории АОТ.

А после появились мы с Тайем, и он подал в отставку.

В один миг.

Сделано это было не ради того, чтобы растить детей, совершенно точно. Через год после увольнения из АОТ отец баллотировался в Сенат и одержал оглушительную победу. После чего все время отсутствовал. Однако Тай по-прежнему боготворил его, и я не могла злиться на брата по этому поводу, с учетом того какую работу проделывал отец. Потому что Джерико Джонс, даже став символом АОТ, решительно выступал в правительстве Терры за мир. Его пламенную антивоенную речь 2367 года и по сей день изучают в Академии Авроры. «Я не могу и дальше смотреть в глаза своим детям, осознавая всю несправедливость убийств чужих детей», – говорил он. Меня всегда немного злили эти слова, учитывая то, как мало времени он в действительности проводил с нами.

Но активное выступление величайшего героя Земли за мир с сильдратийцами помогло настроить общественность против войны. Именно Джерико Джонс инициировал первые настоящие мирные переговоры с сильдратийским правительством; именно Джерико Джонс добился прекращения огня в 2370 году. К тому времени война длилась почти тридцать лет. Понесенные поражения привели к тому, что Воерожденные утратили свое влияние в сильдратийском совете, а Наблюдатели и Путеходцы, как и мы, устали от кровопролития. Поэтому было составлено Соглашение. И все были готовы его подписать.

А потом?

Помним Орион.

Воерожденные расценили соглашение как оскорбление. Как слабость. Поэтому во время перемирия фракция Воерожденных под предводительством величайшего архонта организовала нападение. Для ответного удара правительство Терры в порыве отчаяния задействовало своих резервистов.

Отец уже много лет не летал на истребителе, но все равно отправился в бой. Я помню, как он, целуя меня в лоб и утирая мои слезы, говорил, что вернется как раз к нашему дню рождения.

А вместо него к нам вернулась маленькая алюминиевая урна с его прахом.

После этого фраза «Помним Орион» стала объединяющим лозунгом. Она стала призывом, звучащим на каждом агитационном плакате, в каждой трансляции, в каждой ленте новостей. «Помним Орион!» – выкрикнул сам президент на похоронах отца сразу после рассказа о том, какого Великого Человека мы потеряли.

Вот только у Ориона я потеряла не Великого Человека. А своего папу. И как бы мне ни хотелось видеть его великим отцом, а не человеком, я, без сомнения, все помню.

Помню, что возглавившего Орионское вторжение архонта звали Каэрсан, он позже стал известен как Звездный Убийца. А что же управляемая им фракция? Ублюдки, настолько влюбленные в идею войны, что им просто невыносима мысль о мирной жизни?

Помню, они называли себя Несломленными.

И теперь они окружают нас.

Размеры стыковочного отсека «Андараэли» настолько велики, что внутри могут поместиться двадцать «Нулей» – старшая сестра Кэла занимает высокое положение среди этих маньяков, а ее судно – визитная карточка. Сам по себе корабль мог бы показаться впечатляющим, будь мне до него какое-то дело. Меня больше волнует небольшая армия сильдратийских бойцов, поджидающих нас снаружи. Глуша двигатели, Тайлер пытается сохранять спокойствие, но я вижу: мысль о том, чтобы сдаться этим уродам, злит его так же, как и меня. Аври сидит с широко распахнутыми глазами и едва сдерживает панику – нам до сих пор неизвестно, насколько сильно пострадал Кэл на борту «Тотентанца». Поэтому в его отсутствие инструктировать экипаж придется мне.

– Итак, по словам Кэла, Саэдии была Темпларом, – бормочу я, выбираясь из-за пульта управления. – А значит, по сути, она действующий командир крупного военного корабля. Невозможно добиться такого положения среди Несломленных, не будучи при этом негодяйкой.

– Согласен, – кивает Тай.

– Не забывайте, большинство Несломленных, как и Кэл, когда-то принадлежали клике Воерожденных. Они уважают силу. Доблесть. Бесстрашие.

Тай встречается со мной глазами, надевая форменную куртку Легиона Авроры.

– Я абсолютно уверен, что ты обладаешь всеми этими качествами и даже больше, легионер.

Я качаю головой:

– Переговоры следует вести тебе, Тай.

– Ты мой Лик, Скар. Ты обучена этому. Я не так хорошо говорю на сильдратийском, как ты, я не знаю обычаев, я…

– Ты наш Альфа, малыш, – говорю я. – Если хочешь, чтобы в тебе видели лидера, придется оказаться в центре внимания. К тому же нашу семью и этих людей связывает общая история. Поражение на Кирейне IV стало для сильдратийцев тяжелейшим за всю войну. Эти ублюдки запомнят имя отца.

Я встречаю его взгляд, мои губы сжаты в тонкую линию.

– Оно и наше тоже, Тай.

Он стискивает челюсти, делает глубокий вдох. Сейчас я вижу в его глазах отца. Воспоминание о той маленькой алюминиевой урне с прахом, прибывшей аккурат к нашему празднику.

С днем рождения, детишки.

– Хорошо, – кивает он. – Не будем заставлять гостей ждать.

Мы шагаем по коридору к главному ангару и собираемся у грузового трапа. Зила особенно молчалива. Я перевожу взгляд на Аврору: замечаю сжатые челюсти, страх в повороте плеч, в наклоне подбородка. Пристально вглядываюсь в ее правый глаз, но не вижу никаких признаков свечения, никакого намека на Триггер. И все же я была свидетельницей того, как она одной лишь силой разума разорвала «Хэдфилд» на части, и если Аври потеряет над собой контроль…

– Милая, ты в порядке? – спрашиваю я.

– Я ведь говорила Кэлу, – яростно бормочет она, дрожа всем телом. – Говорила ему. У меня было видение того, как его ранили, а он все равно, как идиот, отправился на корабль.

Рука Тайлера зависает над кнопкой разблокировки.

– А у тебя, случайно, не было видения о том, что будет дальше?

Она качает головой:

– И я даже не хочу смотреть. Я думала, мне… становится лучше. Думала, у меня выходит сдерживать себя, но…

– Все хорошо, Аври, – заверяет Тай, сжимая ее руку. – Просто держись рядом со мной. Уверен, с Кэлом все в порядке. Мы выберемся, ясно?

– У тебя есть план? – интересуюсь я.

– А у тебя? – спрашивает он в ответ, глядя мне в глаза.

Я похлопываю себя по логотипу дипломатического корпуса – маленький цветок в золотом кольце, – красующемуся на рукаве.

– Тактика не по моей части.

Он с улыбкой качает головой:

– Возможно, стоит потренироваться. Однажды тебе придется этим заниматься без меня.

– Но не сегодня, – отвечаю я, пожимая плечами. – Так что покажи им, Тигр.

Тайлер нажимает кнопку, и дверь с низким электронным гулом открывается. Трап тянется до самой палубы «Андараэли», и мне видна ее внутренняя отделка из темного металла, освещенного кроваво-красным огнями. У нее потрясающий дизайн: плавные линии и мягкие изгибы, такие же грациозные, как и ожидающая нас сотня Несломленных воинов.

Их великолепные лица выглядят неземными, суровыми и грозными, серебристые волосы заплетены в разнообразные причудливые косы. На каждом воине – мастерски выполненные черные доспехи, расписанные сильдратийскими письменами и украшенные боевыми трофеями. У каждого за спиной дезинтеграторная винтовка и пара серебристых клинков. Они стоят, выпрямившись во весь рост, ровными рядами вдоль выхода в отсек. А в конце с напоминающим арбалет агонизатором, покоящимся на опасном изгибе бедра, нас поджидает сестра Кэла – Саэдии.

Все сильдратийцы красивы, однако в семье нашего мистера Гилврэта привлекательная внешность явно передается по наследству. Саэдии, несмотря на редкостную стервозность, – сногсшибательная, невообразимая красотка (может, я все-таки по части девушек?). Оливковая кожа безупречна, без единой поры. Длинные черные волосы убраны назад и открывают лицо в форме сердечка, которое способно запустить миллион кораблей. Глаза – тлеющие фиалковые угли, обрамленные идеально ровной полосой черной краски. На шее висит серебряная цепь с предметами, напоминающими отрезанные большие пальцы.

– Добро пожаловать на борт «Андараэли», человеческое отребье, – говорит Саэдии на сильдратийском, голос у нее при этом низкий и музыкальный, словно она поет.

После этого девушка с улыбкой снимает агонизатор с бедра и стреляет прямо в Аври.

Все происходит за долю секунды, настолько быстро, что трудно уследить. Аври вскрикивает, подкидывает руки вверх, но не успевает задействовать свой дар – красные ленты обвиваются вокруг нее и с треском оживают. Ее крик разносится по всему отсеку, когда она падает на палубу, извиваясь и молотя конечностями.

– Аври! – Тайлер падает на колени рядом с ней, касается ее плеча, но в ответ получает удар энергией агонизатора. Шипя от боли, он отдергивает руку, вскакивает на ноги и встречается лицом с сотней дезинтеграторов, направленных ему в грудь. Я не особо переживаю за Тайлера: он не настолько глуп, чтобы оскорблять сотню вооруженных сильдратийских убийц, а потому его высказывания не будут звучать чересчур обидно, потому что Тайлер Джонс, командир экипажа первого класса, не ругается.

В отличие от Скарлетт Изобель Джонс, которая матерится только так.

Причем на беглом сильдратийском.

– Да ты совсем рехнулась, сучка? – кричу я.

– Ты говоришь на нашем языке. – Саэдии, сверкая глазами, оглядывает меня с головы до ног. – Забавный трюк, малышка.

Тут в разговор вступает Тайлер со своим ломаным сильдратийским.

– Мы… Соблюдения требуем… – говорит он, запинаясь. – Соглашения в условиях…

Саэдии, скривив губы, смеряет его взглядом:

– А вот ты уже не такой забавный.

– Мы здесь не для того, чтобы развлекать тебя, эльфийская стерва, – говорю я.

Саэдии вытягивает руку и издает горловой шипящий звук, до моих ушей доносится хлопанье кожистых крыльев. Какое-то существо спрыгивает со стропил наверху и слетает вниз, пересекая отсек. Рептилия оказывается размером с кошку, с широкими, как у летучей мыши, крыльями и длинным змеевидным хвостом, заканчивающимся опасным на вид жалом. Существо очень напоминает плюшевого дракона Кэт, только, в отличие от него, оно черное и гладкое, а не зеленое и пушистое. Оно приземляется на руку Саэдии и издает трель, глядя на нас золотистыми глазами.

Саэдии что-то шепчет ему, и существо утыкается носом в ее длинное остроконечное ухо и урчит. Затем эльфийская стерва, откидывая волосы за плечо, направляется к нам вдоль шеренги воинов. Стоящий рядом со мной Тай напрягается и сжимает кулаки, когда она останавливается перед нами. Аврора по-прежнему лежит на спине, хнычет и дергается в конвульсиях внутри потрескивающих красных лент.

– Мой Альфа требует справедливого обращения в соответствии с Соглашением Джерико, – говорю я, – подписанным правительством Терры и Внутренним советом Сильдры в 2378 году.

Саэдии одного роста с Тайлером, поэтому, когда их взгляды встречаются, они оказываются почти нос к носу.

– Твой Альфа должен сам выдвигать свои требования.

– Я требую справедливого обращения в соответствии с Соглашением Джерико, – говорит Тайлер, идеально повторяя мой акцент и манеру речи. – Подписанным правительством Терры и Внутренним советом Сильдр…

– Внутренний совет Сильдры сгорел вместе с самой Сильдрой, – прерывает она его. – Мы не признаем ни ваше жалкое правительство, ни ваше убогое соглашение. – Она подается вперед, глядя Таю прямо в глаза. – Мы рождены со сжатыми в кулаки руками, малыш. Мы рождены со вкусом крови во рту. Мы рождены для войны.

– Несломленные, – в один голос произносят окружающие нас воины. При этом они не орут, как бойцы АОТ на параде. Не рявкают, как типичные качки в форме. Напротив, их благоговейный рокот звучит словно молитва.

Саэдии протягивает тонкую руку. Со столь близкого расстояния безошибочно видно, что высохшие комочки на ее серебряной цепи – действительно большие пальцы.

– Ваши униглассы, – просит она ледяным тоном.

Тайлер встречается с ней взглядом, но с места не двигается. Благодаря нашим родственным связям до меня до сих пор долетают слабые отголоски боли от нанесенного ею удара по его дружку. Саэдии касается приклада агонизатора, и Аври у наших ног с криками выгибает спину.

– Как сладко она поет. – Улыбка Саэдии холодна, как чернота снаружи. – Я даже могу понять, почему Кэлиис склонился пред ее храмом.

Драконоподобное существо на руке Саэдии выдает очередную трель. Аври снова кричит. На лице Темплара Несломленных, прекрасном и ужасном, выражение спокойствия.

– С каждой пройденной секундой она будет петь все громче, малыши.

– Ей нужны наши униглассы, – поясняю я.

Тайлер смотрит на меня и кивает, затем мы достаем из курток устройства и передаем ей. Она бросает их ближайшему сильдратийцу – высокому, стройному мужчине с пересекающим щеку шрамом и со связкой отрезанных сильдратийских ушей на поясе. Тот ловит униглассы и кланяется.

– Где мой брат, Эриэн? – интересуется Саэдии у него.

– Наши адепты схватили его и бетрасканца, Темплар, – отвечает лейтенант. – Сейчас они на борту шаттла, на пути к «Андараэли».

– А его раны?

– Мне сообщили, что он поправится, Темплар.

Саэдии кивает с холодным безразличием.

– Когда он прибудет, покажи его врачу, проследи, чтобы все его потребности были удовлетворены. А эту, – она указывает на Аври, – отведи в камеру и накачай до полусмерти успокоительными. Если она очнется до того, как окажется во владениях архонта Каэрсана, я буду крайне недовольна.