Текст книги "Файл №13. Мальчик-зомби"

Глава 3. Если не любишь главы с расставаниями, запасайся платочками

К утру субботы Ник охрип, умоляя родителей передумать. Но все его уговоры не принесли ни малейших результатов.

– Мама Анджело сказала, я могу пожить у них. Тогда мне не придется пропускать школу.

Мама, которая ходила по дому, закрывая ставни и проверяя, чтобы все шпингалеты на окнах были задвинуты на место, остановилась и уперла руки в боки:

– Конечно, представляю, как бы ты расстроился, если бы у тебя появились хвосты по домашке. Особенно по физике и математике.

Ник тяжело сглотнул. Откуда она узнала?

– Мы уже во вторник будем дома. Ты не умрешь, если пропустишь один день занятий. Уверена, твои друзья с удовольствием передадут тебе все, что будет задано. А долгами своими сможешь заняться в самолете.

Осознав, что с мамой спорить бесполезно, Ник вышел на улицу, чтобы попытать удачи у отца.

– Пап, – сказал мальчик, подавая тому спортивную сумку с обувью. – Ты когда-нибудь хотел чего-то сильно-пресильно?

Отец запихнул сумку в багажник машины между чемоданом на колесиках и портпледом. Судя по всему, он серьезно задумался над ответом на поставленный вопрос. Наконец-то, подумал Ник, хоть один из родителей готов воспринимать его всерьез.

– Буквально вчера я сильно-пресильно хотел сэндвич с ростбифом и горчицей и чтобы лука побольше. А в обеде, который твоя мама дала мне с собой, был лишь куриный салат на хлебе с изюмом. Но он, как выяснилось, оказался практически так же хорош, как и ростбиф. Плюс там еще был шоколадный кекс на десерт. Так что в итоге все закончилось вполне хорошо.

Ник со стоном закатил глаза. Он знал, что папа просто подколол его, но ему сейчас было не до шуток:

– Вспомни себя в моем возрасте. Неужели ты ничего не хотел так сильно, что прямо умер бы на месте, если бы не смог этого получить?

Отец повернулся к нему и облокотился на багажник машины:

– Я знаю, насколько для тебя важен этот Хеллоуин, – проговорил он, складывая руки на груди.

Ник покачал головой:

– Если бы знал, не заставлял бы меня ехать на дурацкие похороны какой-то тетки, о которой я никогда не слышал.

Папа выставил перед собой ладонь:

– Погоди-ка, ты же не думаешь, что мы с мамой просто из вредности заставляем тебя ехать с нами?

– Пока складывается именно такое впечатление.

– Может, ты и не помнишь свою двоюродную бабушку, но поверь мне, уж она тебя помнила. Как только тетя Ленор узнала, что мама беременна тобой, она тут же прислала нам чек на тысячу долларов, чтобы помочь со счетами из больницы. Позже мы пытались вернуть ей эти деньги, но она ни в какую не хотела их брать. Кроме того, каждый год на твой день рождения она присылала еще по тысяче долларов, чтобы мы откладывали их тебе на колледж.

Ник пораженно уставился на отца:

– Она богатая была, что ли?

– Нет. Просто любила тебя. По ее словам, ей всегда казалось, будто между вами существует какая-то особая связь. Все эти годы мы посылали ей фотографии и делились новостями. Она часто говорила, что как-нибудь приедет к нам, мы тоже обещали привезти тебя в гости. А теперь вот… – Папа закусил нижнюю губу. – Мне кажется, она хотела бы видеть тебя на своих похоронах.

Ник хотел было попробовать объяснить отцу, насколько ему с друзьям важно одеться в костюмы зомби на Хеллоуин, но прикусил язык и тяжело сглотнул:

– Почему я никогда о ней раньше не слышал?

Сперва Нику показалось, что папа не станет отвечать. Он долго смотрел в небо. Но потом кивнул сам себе, словно приняв какое-то решение:

– Видишь ли, Ник, тетя Ленор всегда была, как бы так сказать… весьма эксцентричной.

– В смысле эксцентричной? – переспросил сын. – Сумасшедшей, что ли?

С какого перепугу родители решили отвезти его на похороны безумной старушки?

– Нет, не сумасшедшей. Я не имел в виду ничего плохого. Просто она выросла совершенно в другом месте и в другую эпоху. В этих маленьких городках на болотах люди… зачастую немного иначе смотрят на мир, чем мы с тобой. Верят во всякое. Мы с мамой решили, что тебе стоит подрасти, прежде чем ты со всем этим познакомишься.

Ник понятия не имел, о чем говорит отец. Одно было ясно – нравится ему это или нет, а на похороны он поедет.

– Знаешь что, костюм ведь всегда можно взять с собой, – предложил папа. – Уверен, в Луизиане дети тоже ходят по соседям клянчить конфеты.

– Это будет уже не то, пап, – угрюмо ответил Ник.

Он скользнул взглядом по двору и увидел Анджело и Картера, которые ждали его в конце улицы. На их лицах отражалось такое же уныние, какое грызло самого Ника изнутри. Он оставил отца разбираться с машиной и направился к друзьям.

– Ну как оно? – спросил Анджело с надеждой в больших карих глазах.

– Без шансов, – Ник пнул бордюр носком кроссовки. – Придется ехать.

Если честно, ему хотелось реветь в голос, но он не мог себе позволить разрыдаться на глазах у друзей.

– Мы не пойдем за конфетами без тебя, – выпалил Картер. – Останемся дома и… ну, не знаю… ужастик посмотрим, наверное.

Анджело посмотрел на Картера как на безумца. Но затем согласно кивнул:

– Без тебя идти будет нечестно. Ты ведь костюмы делал, и вообще.

– Шутите, что ли? – Ник грозно зыркнул на товарищей: – Думаете, я позволю своим трудам пропасть зря? Мало того что я не смогу как следует отпраздновать Хеллоуин. Если еще и вы из-за меня останетесь сидеть дома, это вообще будет полный отстой.

Анджело мельком переглянулся с Картером, и оба потупили взгляд.

– Я серьезно, – сказал Ник, сжимая кулаки. Эти ребята были его самыми лучшими друзьями на всем белом свете, но он был готов дать в нос и одному и второму, если они не перестанут себя так вести. – Пусть ваши родители нащелкают море фотографий. И попугайте малышню за меня.

Картер просиял:

– Напугаем так, что им целый месяц кошмары будут сниться.

– Я захватил тебе кое-что почитать в самолете, – сказал Анджело, протягивая Нику книгу.

Ник прочел название:

– «Краткая история вуду»?

Анджело кивнул:

– Говорят, в Новом Орлеане это самая тема. Тут про кукол вуду, жриц вуду. Вроде даже что-то про зомби есть.

– Спасибо, – сказал Ник, забирая книгу. – Очень классно.

Анджело пихнул Картера локтем:

– Ты, кажется, тоже что-то принес?

– А? Да, – Картер сунул руку в карман и достал пачку вяленой говядины: – Это тебе в дорогу. Слышал, еда в самолетах просто отвратная.

Ник взял снек из рук друга, и на землю тут же шлепнулся один кусочек говядины, выпавший из надорванной пачки.

Картер густо покраснел:

– Прости, я слегка проголодался по пути сюда.

На этом моменте отец Ника как раз захлопнул багажник машины, а мама вышла из дома.

– Что ж, я, пожалуй, пойду.

– Бывай, – отозвался Анджело.

Ник начал отходить обратно к дому:

– Смотрите не попадитесь Франкенштейну.

– Я прикуплю пару батончиков «Три мушкетера» на случай встречи с ним, – произнес Картер сдавленным голосом.

– Не, бери лучше «Марс». В «Мушкетерах» только нуга, а там и нуга и карамель.

Ник поспешно отвернулся, крепко стиснув книгу и вяленую говядину. Никогда в жизни он еще не чувствовал себя настолько ужасно. Он надеялся, что его друзья отлично проведут время и наберут кучу сладостей, но был уверен, что для него самого это будет худший Хеллоуин в истории.

Глава 4. В которой Ник выясняет все, что нужно знать о жрицах вуду и еде в самолетах (бе!)

Картер был прав. Еду в самолете подавали омерзительную. Сэндвич с ветчиной по вкусу напоминал кусок подмышки, вымазанный вареньем из потных носков. А в фильме, который показывали на борту, было слишком много сопливой романтики и ни единого монстра. Да и какая разница? Едва они поднялись над облаками, мама заставила Ника приступить к долгам по домашке. Но его мысли были далеки от математики. В его голове продолжала вертеться фраза, оброненная отцом: Тетя Ленор всегда была, как бы так сказать… весьма эксцентричной.

Что же он все-таки имел в виду? Может, она была чудовищно обезображена? Ник представил себе седовласую старушку, у которой посреди лба моргал третий глаз, а из носа росли зубы. Или, может, она убивала мелких зверушек и поджигала пустые дома.

Хотя ему трудно было представить, чтобы родители стали поддерживать отношения с тетушкой, у которой были наклонности потенциального серийного маньяка. И он бы наверняка запомнил, если бы видел фотографию женщины с третьим глазом.

Ник поднял взгляд от задач по математике и увидел, что папа смотрит фильм, а мама тихонько похрапывает, прикрыв глаза. Очень осторожно, чтобы не разбудить мать, мальчик спрятал учебник в рюкзак и вытащил книгу о вуду, которую дал ему Анджело.

Пролистывая предисловие, он заметил, что автор – антрополог из именитого университета. Что было удивительно. Большинство авторов книг, которые читал Анджело – на тему вампиров в реальном мире, существования снежного человека или наблюдений за призраками, – не могли похвастаться ничем, кроме той самой встречи с неизведанным. Неужели это означало, что вуду не такие уж выдумки? В середине книги была глава про луизианское вуду. Ник поскорее открыл именно ее.

На остаток полета он с головой погрузился в истории о чарах и зельях, проклятиях и приворотах. Он узнал о Марии Лаво, королеве вуду, жившей в Новом Орлеане в 1930-х. Говорят, она была столь могущественна, что свергла всех прочих жриц в округе и зарабатывала себе на жизнь прорицаниями и продажей особых порошков – одни исцеляли хвори, а другие сводили врагов в могилу. Некоторые жрицы вуду, описанные в книге, использовали свой дар для помощи людям. Другие же специализировались на проклятиях, насылая на своих врагов невыносимые муки, а то и что похуже.

Глаза Ника загорелись при виде слова «зомби». Но Ли Гранд Зомби оказался всего лишь неким змеиным божеством, благодаря которому жрицы вуду могли предсказывать будущее по змеям. Хотя гигантский змей, способный предсказывать будущее, – это тоже довольно круто.

Ник читал о гри-гри – амулетах, которые приносят удачу и защищают от злых сил того, кто их носит, – когда пилот объявил посадку.

Ник быстро убрал книгу в сумку. Но прочитанное продолжало занимать все его мысли. Когда они забрали свой багаж и сели в арендованную машину – унылый голубенький седан, хотя Ник хотел красный мустанг с откидным верхом, – мальчик наконец набрался смелости задать родителям мучивший его вопрос:

– Тетя Ленор была жрицей вуду, да?

– Что? – Обернувшись, мама удивленно уставилась на него поверх спинки своего сиденья: – Как тебе такое вообще в голову пришло?

– Ну… – Ник замялся. Мама не всегда одобряла литературные вкусы Анджело, и уж тем более не стоило говорить ей, что он читал одну из книг друга, вместо того чтобы делать математику. – Папа сказал, мы никогда не ездили к ней, потому что она была эксцентричной. Вот я и подумал…

Мама повернулась к отцу:

– Ты назвал свою тетю эксцентричной?

Папа бросил на Ника недовольный взгляд в зеркало заднего вида, словно говоря «ну спасибо тебе», и пожал плечами:

– Я же не имел в виду, что она практикует вуду. Скорее, что она из тех, кто всегда бросает просыпанную соль через плечо. Сама же говорила, что некоторые ее идеи казались тебе странными.

– Было дело, но это не то же самое, что сказать сыну, что его недавно почившая двоюродная бабушка эксцентричная, – мама снова оглянулась через плечо: – И потом, откуда ты узнал про вуду?

Ник нервно сглотнул:

– Из фильма какого-то, наверное?

– Из фильма, – судя по всему, такой ответ не очень убедил маму, но настаивать она не стала.

Безмерно благодарный за то, что от него так легко отстали, Ник молча уставился в окно. Луизиана сильно отличалась от Калифорнии. Во-первых, жара здесь была сильнее – даже под конец октября, – а влажность выше. Голова у Ника взмокла, едва они переступили порог аэропорта, пот покатился по затылку, а затем и вниз по спине. Во-вторых, деревья здесь встречались гораздо чаще, и у всех с веток свисали какие-то странные серо-зеленые лохмотья.

Куда ни глянь, везде была вода. Но не привычная голубая, как в озере или океане, а зеленоватая и мутная, словно из нее в любую минуту могла выползти Тварь из Черной Лагуны. Время от времени слева мелькало что-то похожее на реку.

– Тут водятся аллигаторы? – спросил мальчик отца.

– Их тут пруд пруди. Я слышал, некоторые ребята ездят на них в школу, как на лошадях. – Кажется, папа обрадовался, что тема тети Ленор закрыта. – А еще их можно есть. Говорят, с хреном особенно вкусно. Хочешь аллигатора на обед?

– Спасибо, не надо, – сказал Ник, он хотел просто обычный бургер и картошку фри.

– А еще можно попробовать похлебку из раков. Отрываешь им голову и высасываешь содержимое.

– Гадость какая, – сморщилась мама. – Ты, дорогой мой, можешь есть своих аллигаторов и раков сколько влезет. Но если я не увижу на своей тарелке большой сочный стейк, кое-кто сегодня будет спать на диване.

– Так точно, мой капитан. – Папа лихо козырнул ей правой рукой, левой продолжая вести машину.

Мама ткнула его кулаком в плечо. Но, судя по тому, как она хихикнула, было ясно, что она вовсе не злится.

Губы Ника растянулись в улыбке. Некоторые из его друзей считали странным, что его родители подкалывают друг друга, словно дети. Но ему самому это нравилось. Пусть иногда было сложно понять, шутит отец или говорит правду, но Ник ни за что бы не променял его на вечно серьезного зануду.

Спустя пару минут они съехали с шоссе и повернули на широкую улицу. По обеим сторонам возвышались частные дома, перед каждым из которых раскинулась лужайка размером едва ли не с футбольное поле. Затем папа сбросил скорость и въехал на длинную кольцевую подъездную дорожку, усыпанную белым гравием. У Ника глаза чуть не вылезли из орбит.

– Приехали, – объявил отец. – Дом, милый дом. По крайней мере на ближайшие пару дней.

Ник точно не знал, чтó именно он ожидал увидеть, – вероятно, двухэтажный кирпичный дом, облицованный штукатуркой, похожий на их собственный. Но дом, у которого они остановились, с этим даже и рядом не стоял. Ужасно старый, он выглядел так, словно его лет сто не красили. И был просто громадным. Только на фасаде Ник насчитал не меньше двадцати окон. А из-за стен с длинными полосами облупившейся и пожелтевшей белой краски и выцветших зеленых ставней дом очень сильно смахивал на особняк с привидениями.

Похоже, на маму он произвел такое же впечатление. Она хмурым взглядом окинула массивную террасу, огибавшую дом с обеих сторон, и вытянула шею, чтобы взглянуть на плоскую крышу, по краю которой шел черный металлический заборчик или что-то очень на него похожее.

– Она жила здесь одна?

– Насколько я знаю, – ответил папа. – Здесь раньше была фамильная плантация, но из живых наследников после исчезновения ее отца осталась только тетя Ленор…

– Исчезновения? – переспросил Ник, подаваясь вперед.

Он не ожидал, что тут будет так интересно.

– Почти все считают, что его утащил аллигатор, – поведал папа таким серьезным тоном, что это вполне могло быть правдой.

Мама покачала головой:

– Может, нам все же не стоит здесь оставаться. От этого места мне как-то не по себе.

– Шутишь? – отозвался папа, паркуясь у самого порога. – Все будет отлично. Дом… с историей и атмосферой, да еще и бесплатно. Все равно что жить в собственном отеле.

«В отеле из фильма ужасов», – подумал Ник. – Из тех, где владелец рубит постояльцев на кусочки, а затем скармливает их пираньям в собственном пруду».

Глава 5. Вот по-честному: тебе не хотелось бы иметь такую двоюродную бабушку, как Ленор?

Ник открыл свою дверцу, и целое облако крошечных черных насекомых метнулось в прохладу обдуваемого кондиционером автомобиля. Одно из них залетело прямиком Нику в рот, и мальчик выскочил из машины, кашляя и отплевываясь.

– Буэээ, – скривился Ник. – Это еще что такое?

Жучиное облако следовало за ним по пятам, как будто они только что стали лучшими друзьями.

– Мошка, – папа вышел из машины и потянулся, разминая руки. – Она не кусается… почти.

Ник провел по своему языку ладонью:

– Кажется, я проглотил одну.

– Прекрасный источник белка, – сказал папа. – Продолжай в том же духе, и, возможно, нам до конца поездки не придется тебя кормить.

Маму, судя по всему, это веселило гораздо меньше. Она усиленно отмахивалась от насекомых, лезших ей в лицо:

– Пойдемте-ка в дом, пока нас тут живьем не съели.

Папа вскочил на крыльцо, и старые доски тяжко охнули. Он приподнял край ветхого коричневого коврика и заглянул под него:

– Риелтор сказал, что оставит ключ под ковриком у входа, но что-то я ничего не вижу.

Прикрывая одной рукой рот, другой мама ухватилась за весьма шаткие на вид перила:

– Тут точно не опасно находиться?

– Конечно! Этот дом стоит тут уже больше века.

Мама сделал осторожный первый шаг и нахмурилась:

– Именно это меня и пугает.

Пока родители искали ключ, Ник закрыл нос и рот, натянув на них ворот рубашки, и побрел в дальний конец двора. Если не обращать внимания на мошек, жару и липкий пот, здесь было вполне себе круто. Пятнадцатиметровые исполины-деревья росли так близко к дому, что в некоторых местах царапали ветвями его стены и крышу. На их вытянутых конечностях медленно раскачивались серые лохматые пряди – некоторые настолько длинные, что доставали до самой земли. Ник словно попал в джунгли.

«Из этого дома вышел бы отличный особняк с привидениями», – подумал Ник. Он вполне мог представить, как призраки пролетают между старых деревьев и исчезают во мраке окон второго этажа. А что, если в лесу водятся чудовища? Такие, трехглазые, с двумя головами и распухшей белесой кожей, мутировавшие из-за слишком близкого соседства с местной электростанцией.

Подойдя к границе участка, Ник заметил, что земля под его ногами постепенно превращается в кашу, а при каждом шаге вокруг кроссовок хлюпает темная вода. Вот бы с ним сейчас были Анджело и Картер – они бы втроем отправились в самую чащу, по болоту, искать Ли Гранд Зомби. Картер бы горстями уплетал шоколадки с арахисовой пастой, а Анджело зачитывал им самые свежие данные о…

Чудовищный рев всколыхнул ветви деревьев, и Ник отшатнулся, широко распахнув глаза:

– Что это было?

Звук повторился, заполняя собой все вокруг, словно рык голодного льва, сбежавшего из зоопарка.

– Живо отойди оттуда! – Чьи-то руки обхватили Ника за талию, и через мгновение он уже летел по двору, едва касаясь подошвами травы.

Оглянувшись через плечо на того, кто его тащит, он увидел собственную мать, чье лицо было белее гравия на подъездной дорожке.

Ник и не подозревал, что она такая сильная. Только что он стоял на траве у кромки леса, а тут глазом не успел моргнуть, как оказался на крыльце дома.

– Никогда так больше не делай! – сказала мама, руки у нее тряслись.

– Как? – спросил Ник, выворачиваясь из ее крепкой хватки. – Я просто разглядывал деревья. И что это был за звук, вообще?

Папа попытался выдавить улыбку, но его лицо было не менее бледным, чем мамино:

– Полагаю, это был аллигатор.

– Мы ни в коем случае не останемся здесь на ночь, – постановила мама, когда они наконец нашли ключ под цветочным горшком и вошли в дом.

Она подозрительно оглядела комнату, словно ожидала, что под диваном, накрытым вязаным покрывалом, притаился еще один аллигатор.

После впечатляющей прогулки по двору Ник ожидал увидеть внутри нечто не менее крутое. Но, к его разочарованию, дом выглядел как типичное стариковское жилье: стулья, пахнущие тальком и сушеными цветами; толстый оранжево-зеленый ковер, который, казалось, купили только за то, что он идеально маскирует рвоту; и полки, усеянные стеклянными снежными шарами и фарфоровыми статуэтками.

Папа провел пальцем по комоду и присвистнул:

– Сдается мне, некоторые из этих вещичек даже стоят денег.

Мама встала рядом с ним, и ее глаза загорелись:

– Вряд ли это подлинный Чиппендейл. Как думаешь?

И затем Ник наблюдал, как родители охают и ахают у разной мебели и светильников, хотя он на любой барахолке спокойно прошел бы мимо них, глазом не моргнув.

– Не обращайте на меня внимания, – закатил глаза мальчик. – Пойду сяду куда-нибудь и буду думать, как Анджело и Картер сейчас, наверное, отлично проводят время без меня. – Не получив ответа, он добавил: – Постараюсь не быть сожранным какой-нибудь голодной рептилией или укушенным смертельно ядовитой змеей.

Но, кажется, ни отец, ни мать не слышали ни единого его слова. Так что он развернулся и побрел прочь, надеясь, что другие комнаты дома окажутся интереснее.

Увы.

Все комнаты, в которые он заглядывал, выглядели одинаково. На полу – ковер, пахнущий плесенью, на стенах – рамки с черно-белыми фотографиями незнакомых ему людей и, конечно, море всякой мебели, которая непременно обрадует его родителей.

Интересно, что сейчас делают Анджело и Картер? Небось костюмы примеряют, строят планы, как собрать побольше сладостей и не наткнуться на Франкенштейна. Ник забрел на кухню, с шарканьем волоча ноги по бугристому линолеуму, чувствуя себя как никогда паршиво. Желтый холодильник гудел так, словно был доверху набит злобными шершнями. Ник собрался было заглянуть внутрь, но решил, что это будет как-то странно – копаться в еде покойницы. Кроме того, он все равно был слишком подавлен, чтобы есть.

Он рухнул на кухонный стул и уставился на солонку и перечницу в форме ангелочков с гитарами. Прямо между ними находилась статуэтка черной кошки в натуральную величину. Когда папа сказал, что тетя Ленор была эксцентричной, Ник представил себе нечто из фильмов ужасов. А теперь ему казалось, отец просто намекал, что у нее был отвратительный вкус. Кому взбредет в голову постелить дома ковер цвета блевотины и насыпать соль и перец в фигурки ангелов рок-н-рольщиков?

Ник тяжко-тяжко вздохнул, статуя кошки обернулась и посмотрела на него.

– Господи! – взвизгнул мальчик и так резко отпрянул, что едва не упал вместе со стулом.

Зеленые глаза статуэтки моргнули.

Постепенно бешено колотящееся сердце Ника вернулось к нормальному ритму. Статуя оказалась вовсе не статуей. А живой кошкой. Интересно, а родители в курсе, что у тети Ленор было домашнее животное?

– Эй, привет, котик. Или ты кошечка?

Ник протянул к зверю руку. Но, прежде чем он смог приблизиться, кошка бесшумно спрыгнула на пол и неспешно засеменила на выход.

– Эй, кис-кис-кис, – звал он, гадая, кормил ли кто-то бедняжку с тех пор, как умерла тетя Ленор. – Хочешь молочка?

Кошка обернулась и взглянула на него. Ник мог поклясться, что она ухмыльнулась, прежде чем исчезнуть в дверях в противоположном конце кухни. Он поспешил за ней и оказался в узком, тускло освещенном коридоре. Кошка стояла в другом его конце. Едва заметив Ника, она принялась царапать белую дверь перед собой.

– Выпустить тебя? – Ник открыл дверь, но, как оказалось, та вела вовсе не на улицу.

Перед ним возникла совсем уж узенькая лестница, ведущая, судя по всему, в подвал. Вдоль самой верхней ступеньки лежала старая метла. Кошка сделала шаг к ней, но замерла и зашипела. Ее хвост стал трубой, а вся шерсть – дыбом.

Ник поднял метлу, гадая, что так напугало зверушку. Едва он это сделал, кошка припустила вниз по лестнице. Продолжая сжимать в руке метлу, Ник стал спускаться по скрипучим ступенькам следом за ней. Дойдя до самого низа, он понял, что кошки нигде не видно. На самом деле там вообще мало что можно было разглядеть.

В тусклом свете, падающем из двери наверху лестницы, комната казалась довольно маленькой. По обе стороны от него, кажется, стояли стеллажи с полками, но точно он сказать не мог. В воздухе витал странный запах – нечто среднее между неудачным научным экспериментом и маминым шкафчиком для специй. Должно быть, он спустился в кладовую, где тетя Ленор хранила всякие заготовки.

– Куда ты подевалась? – позвал Ник, стараясь разглядеть кошку в темноте.

Он пошарил рукой по стене в попытке включить свет. Но вместо выключателя нащупал, судя по всему, с десяток банок. Мальчик снял одну с полки и попробовал разглядеть, что в ней. Для маринованных овощей или компота сосуд был слишком мал – Ник мог почти полностью обхватить его двумя пальцами.

Он щурился, щурился, но так и не смог разглядеть содержимое. Может, там варенье? От этой мысли у него заурчало в животе. Поднеся баночку к своему лицу, он понюхал крышку. Та пахла металлом, пылью и какой-то тухлятиной. Если там и было варенье, оно точно испортилось.

В конце стеллажа – прямо у лестничных перил – Ник наткнулся на тонкую металлическую цепочку. Он потянул за нее, и комнату осветила одинокая лампочка. Теперь Ник мог разглядеть, что вдоль каждой из стен тянулось множество полок, заставленных всякими разноцветными баночками, глиняными горшками и коробочками разных размеров. Каждая была подписана черными чернилами аккуратным почерком. Но все они были совсем не похожи на то, что хранила в своей кладовке его мама.

«Что это за место?» – гадал Ник.

Осознав, что он до сих пор держит склянку у носа, он отвел руку в сторону, чтобы наконец рассмотреть ее. За стеклом плескалась желтоватая жидкость. Сперва он решил, что держит баночку с мочой. Но ему как-то с трудом представлялось, что тетя стала бы хранить у себя в подвале мочу. Если только она не была еще более странной, чем рассказывали родители.

Он повернул склянку, чтобы прочитать ярлычок на обратной стороне. Мелким аккуратным почерком, каким, Нику казалось, положено выводить слова «стручковая фасоль» или «малиновый конфитюр», было написано:

Яд черной мамбы

50 мг

Смертельная доза около 0,3 мг/кг

Смерть наступает в течение 30–60 минут

Ник перевел взгляд с надписи на желтоватую жидкость в склянке. Бутылочка, которую тетя Ленор хранила в своем подвале, – бутылочка, которую он держал практически у самых губ, – содержала в себе яд одной из самых опасных змей планеты.