Текст книги "Красный холм"

Джейми Макгвайр
Красный холм

Jamie McGuire

RED HILL

Copyright © 2013 by Jamie McGuire

All rights reserved

© А. Петрушина, перевод, 2014

© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014

Издательство АЗБУКА®

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Посвящается Хармони и ее мозгам.

Хрум-хрум

Пролог

Скарлет

Предупреждение было коротким и сказано как бы невзначай. «Мертвецы окружены и уничтожены». Потом по радио прозвучала пара шуток – и все. Я не сразу сообразила, к чему относилось это «наконец-то», раздавшееся в динамиках моего внедорожника. Наконец-то ученому из Цюриха удалось создать то, что до сего момента считалось лишь плодом воображения писателей-фантастов. Долгие годы, вопреки всем законам научной этики, Элиас Кляйн безуспешно пытался воскресить труп. Из мирового светила он превратился во всеобщее посмешище. Теперь же он стал просто преступником, если вообще еще жив.

Тогда, наблюдая в зеркало заднего вида, как мои девочки спорят на заднем сиденье, я не придала значения этим словам, положившим начало кошмару. Надо было вдавить педаль газа в пол и мчаться как можно дальше от города, а не напоминать Холли про разрешение на турпоход, которое она должна отдать учительнице.

Мертвецы. Окружены.

Я по третьему кругу повторяла девочкам, что отец заберет их сегодня из школы. Затем они все вместе поедут в Андерсон, который когда-то мы считали своим домом, чтобы послушать выступление губернатора Беллмона перед пожарными, коллегами Эндрю. Репортаж об этом должны были напечатать в местной газете. Бывший муж считал, что девочкам нужно развеяться, и я была с ним согласна – наверное, впервые после развода.

Хотя Эндрю и не отличался чуткостью, он был человеком слова. Водил тринадцатилетнюю Дженну, ужасно красивую и ужасно глупую, и семилетнюю Холли в боулинг, кафе или кино, но лишь потому, что считал это своей обязанностью. По мнению Эндрю, заниматься с детьми – это работа, причем далеко не самая приятная.

Холли схватила мою голову и резко развернула к себе, чтобы поцеловать меня в щеку, я же поправила ей толстые очки в черной оправе. В тот момент я не могла даже представить себе, что буря грядущих событий разметает нас навсегда. Дочь вприпрыжку поскакала к школе, громко распевая на ходу. Удивительное создание – она была такой несносной и в то же время ужасно милой.

Несколько капель упали на лобовое стекло, и я подалась вперед, чтобы посмотреть на сгущающиеся тучи. Плохо, что Холли без зонта. Легкая курточка от весеннего дождя не спасет.

Следующая остановка – средняя школа. Дженна рассеянно обсуждала по телефону домашнее задание, параллельно обмениваясь сообщениями с очередным своим ухажером. Припарковавшись, я напомнила ей, что отец заберет ее, где обычно, предварительно заехав за Холли. Дженна ответила не по возрасту низким голосом:

– Ты говоришь это в десятый раз.

Она смотрела на меня своими бездонными карими глазами. Моя старшенькая вечно витала в облаках. У нее было живое воображение в лучшем смысле этого слова, правда, в последнее время все ее внимание поглощал мобильник. Дженну я родила в двадцать, мы практически росли вместе, и я сильно переживала за нее – не напортачила ли я с ней в чем-то (или во всем). Но пока все шло на удивление гладко – лучше, чем можно было бы себе представить.

– Всего лишь в четвертый, – парировала я. – Если слышала, то повтори, что я сказала.

Дженна со вздохом уткнулась в сотовый, ответив лишенным выражения голосом:

– Папа нас заберет. Где обычно.

– И пожалуйста, будь повежливей с его подругой. Он в прошлый раз жаловался, что ты ей нагрубила.

Дженна подняла голову:

– Нагрубила я старой подруге, новой еще не успела.

– Он говорил об этом всего пару недель назад, – нахмурилась я.

Дочь скорчила гримасу. Слова были излишни – мы и так прекрасно знали, о чем обе думали в тот момент.

Ну и потаскун!

Я вздохнула и повернулась к дочери спиной, вцепившись в руль с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Это помогало держать рот на замке. Подписывая бумаги о разводе два года назад, я зареклась ругаться на Эндрю в присутствии детей. Даже если он того заслуживал… И сдерживаться приходилось частенько.

– Люблю тебя, милая. До воскресенья.

– Ага, пока! – Толкнув дверь плечом, Дженна выскочила из машины.

– И не хлопай… – начала было я. От мощного удара внедорожник подпрыгнул. – Дверью.

Всю дорогу до больницы, где работала, я отчаянно сжимала руль и еле сдерживалась, чтобы не выругать Эндрю на чем свет стоит. Вот кобель! Переспал с кем-то больше одного раза – и уже бежит знакомить ее со своими детьми! Сколько раз просила, умоляла, требовала – какое там! Это же так некрасиво – не дать новой девушке провести выходные с его дочурками. А с кем он проведет следующие пять дней, уже не так важно. Самое мерзкое, что, если у новой пассии были свои дети, Холли и Дженну оставляли с ними, а влюбленная парочка уединялась в спальне «поговорить».

Внутри у меня все клокотало от ярости. Обязательный он или нет, но как был козлом, когда я вышла за него, так им и остался.

Под звуки сирены я кое-как втиснула внедорожник между плотно стоящими машинами – одновременно со мной к больнице подъехала «скорая».

И в этот момент дождь перешел в ливень. Я мысленно застонала: коллеги вбегали в помещение, промокая до нитки за считаные секунды, – мне же предстояло преодолеть еще полквартала.

Слава богу, пятница.

Слава богу, пятница.

Слава богу, пятница.

Я потянулась заглушить двигатель, когда по радио передали новое сообщение. Что-то про эпидемию в Европе. Как я понимаю сейчас, уже тогда многие догадывались, в чем дело, но просто не хотели этому верить: слишком долго тема оживших мертвецов была поводом для шуток. Собственно, чего удивляться, что после всех этих сериалов, комиксов, книг и фильмов про зомби нашелся-таки чокнутый гений, воплотивший эти кошмары в жизнь.

В пятницу мир рухнул. Тогда же я видела своих дочерей в последний раз.

Глава 1

Скарлет

Я вздрогнула, когда толстая металлическая дверь шумно захлопнулась у меня за спиной. Я опустила руки, чтобы вода стекала с них на белый кафельный пол. Под ледяным дождем мой светло-голубой халат превратился в синий.

При каждом шаге в кроссовках противно хлюпало – хлюп-хлюп. Нет ничего хуже мокрой одежды и обуви – мне казалось, будто я искупалась в бассейне. Промокла в буквальном смысле до трусов. Весна только-только началась, и нас накрыло каким-то холодным фронтом. Капли дождя впивались в кожу, точно смертоносные ледяные иглы.

«Смертоносные ледяные иглы». Пф! Видимо, тяга Дженны драматизировать всех и вся была заразной.

Я сунула свой беджик в отверстие сканера – на нем загорелась зеленая лампочка, раздался пронзительный гудок, и замок на тяжелой двери громко щелкнул. Изо всех сил потянув за ручку, я очутилась в вестибюле больницы.

Понимающие улыбки коллег немного приободрили меня – я была не единственной, кому пришлось бежать на смену под проливным дождем.

Я взлетела по лестнице в отделение хирургии, юркнула в раздевалку и переоделась в сухой комплект спецодежды. Я подержала кроссовки под сушилкой для рук, но всего пару секунд – внизу меня уже заждались коллеги-рентгенологи. На восемь был назначен рентген верхнего отдела ЖКТ и пассаж бария по тонкому кишечнику. Опаздывать было никак нельзя: на этой неделе рентгенолог особенно зверствовал, если по милости лаборантов выбивался из графика.

Хлюпая мокрыми кроссовками, я ринулась вниз по лестнице, а затем обратно через вестибюль к отделению лучевой диагностики, через двойные двери отделения скорой помощи. Завидев меня, охранник Чейз заискивающе улыбнулся и помахал рукой:

– Привет, Скарлет.

Я лишь кивнула, больше озабоченная подготовкой аппаратуры, чем пустой болтовней.

– Поговорила бы с парнем. – Кристи кивнула в сторону Чейза, и ее длинные светлые волосы взметнулись красивой волной.

Я покачала головой, входя в смотровую. Кроссовки привычно зачавкали по липкому после санобработки полу. По идее, средство должно было убивать все известные человеку бактерии, но после него оставался липкий налет – то ли задумка разработчиков, то ли халтура уборщицы. Достав из верхнего шкафчика склянки с барием, я долила в них воды и, тщательно закупорив, взболтала до образования противной склизкой массы с банановым запахом.

– Кристи, не начинай. Нет – значит нет. Ему на вид пятнадцать.

– Двадцать семь, – возразила она. – Ну не будь такой букой. Парень симпатичный и только и ждет, чтобы ты с ним заговорила. – Кристи лукаво улыбнулась, и мне ужасно захотелось улыбнуться ей в ответ.

– Он совсем еще ребенок, – отрезала я. – Лучше приведи пациентку.

Подмигнув, Кристи выпорхнула из смотровой. Теперь нужно было подготовить все для доктора Хейза. Господи, какой же он придирчивый! Особенно в дрянную погоду.

Правда, ко мне он относился еще более-менее. Студенткой я убиралась в домах у рентгенологов и весьма неплохо зарабатывала, хотя учеба отнимала почти все время. Врачи – народ суровый, но именно они в свое время помогли мне пережить развод: разрешали брать дочерей на работу, подкидывали денег на Рождество и дни рождения.

Доктор Хейз хорошо платил, чтобы я поддерживала порядок в его загородном убежище – ранчо под названием «Красный холм». Старый фермерский дом в самой глуши Канзаса – езды часа полтора, но оно того стоило: никакой сотовой связи, Интернета, дорожных пробок и докучливых соседей.

Правда, добраться до ранчо было не так-то просто – я никак не могла запомнить маршрут. Но потом Холли сочинила про него песенку. Даже сейчас в ушах звенел ее тоненький голосок, громко распевающий в окно моей машины:

 
Шоссе одиннадцать – на закат,
Дорога ведет нас в райский сад.
Потом на север сто двадцать три.
Сто двадцать три? Ну, ты смотри!
Проехать мост? Да не вопрос.
У белой башни налево,
У мамочки в Канзасе дело.
Налево у кладбища – вот так жуть!
Полы у доктора помыть не забудь.
Первый направо – о да!
«Красный холм»! Ура-а!
 

После этого я могла бы доехать до ранчо хоть с закрытыми глазами. Как-то раз я даже пошутила, что ранчо было бы идеальным убежищем в случае апокалипсиса. Мы с Дженной были повернуты на этой теме, смотрели все реалити-шоу и передачи из серии «Последний герой». И хотя сами не запасали впрок консервы и не рыли бункер, с интересом наблюдали, как изгаляются в этом плане другие.

Ранчо доктора Хейза казалось самым надежным укрытием на земле. Шкафы и кладовая были забиты припасами, в подвале хранился целый арсенал оружия. Покатые холмы надежно скрывали жилище, окруженное с трех сторон пшеничными полями. Чуть дальше к северу проходила проселочная дорога, за которой начиналось другое поле. Превосходный обзор во все стороны, если не считать раскидистого клена на заднем дворе. Отличное место, чтобы любоваться закатами. Сюда невозможно пробраться незамеченным.

Кристи распахнула дверь, впуская пациентку – худенькую, килограммов на десять меньше нормы, девушку с запавшими, воспаленными глазами.

– Дана Маркс, восемьдесят девятого года рождения. Все верно? – уточнила Кристи.

Девушка кивнула, при этом на шее резко обозначились сухожилия. На болезненно-серой коже лица отчетливо выделялась синева под глазами.

Кристи протянула ей свободную пелерину из тонкой голубой ткани.

– Вот туда, за ширму. Раздеваемся до трусиков. Стразы или что-то подобное на белье есть?

Дана смущенно покачала головой и медленно побрела к ширме.

Кристи тем временем подошла к рентгеновскому столу в центре комнаты и вставила кассету с пленкой в фиксаторы.

– Хоть бы сказала «привет».

– Привет.

– Не мне, балда! Чейзу.

– Господи, ты снова о нем, – вздохнула я.

Кристи закатила глаза:

– Да! Красавчик. Неплохо зарабатывает, никогда не был женат, детей нет. К тому же красавчик – или это я уже говорила? Жгучий брюнет, а его глаза… Они такие…

– …Карие. Вперед. Расскажи мне, какие у него чудесные карие глаза.

– Не просто карие, а золотисто-медовые, – не сдавалась Кристи. – Торопись, подруга, иначе поезд уйдет. Ты вообще представляешь, сколько одиноких дам пускают по нему слюни?

– Да ради бога, – хмыкнула я.

Подруга лишь покачала головой. В ту же минуту запищал ее пейджер. Глянув на экран, Кристи нахмурилась:

– Вот зараза! Просят С-дугу во вторую операционную для доктора Полларда, а мне надо уйти пораньше, сводить Кейт к стоматологу. Подменишь меня в три? Там дел на раз плюнуть.

– А конкретней?

– Просто присмотреть за дугой.

С-дуга, и впрямь похожая на огромную «С», помогала хирургам контролировать ход операции, показывая все манипуляции, производимые внутри тела пациента. Аппарат работал по принципу рентгена, поэтому двигать его и нажимать кнопку приходилось лаборантам, а заодно следить за тем, чтобы хирурги не перестарались с облучением. Все бы ничего, но эта дура была очень тяжелой. С другой стороны, отказать было неловко – Кристи бы меня в подобной ситуации наверняка выручила, поэтому я кивнула:

– Не вопрос. Только пейджер оставь.

Кристи подхватила рентгенозащитный фартук и собралась уходить:

– Ты прелесть! История болезни Даны здесь. Я скоро вернусь. И непременно возьми номер Чейза.

Дана медленно приблизилась ко мне. Я жестом указала ей на стул:

– Доктор объяснил вам суть процедуры?

– Нет, – покачала головой девушка.

Я мысленно выругалась. Как можно было направить пациента на процедуру и не объяснить, что к чему? Впрочем, как можно было не расспросить о предстоящей процедуре, я тоже не могла понять.

– Сперва я сделаю рентген брюшной полости, потом позову врача. Затем вернусь, подниму стол вертикально, вы встанете сюда и выпьете барий. – Я кивнула на стаканчик у себя за спиной. – Медленно, по глоточку – врач скажет, когда остановиться. Затем врач сделает флюороскопию, чтобы посмотреть, как барий через пищевод попадет в желудок. Очень похоже на обычный рентген, только вместо картинки получается видео в реальном времени. Ну а после займемся тонкой кишкой. Допьете барий, а мы проследим, как он попадет в вашу тонкую кишку.

Дана покосилась на стаканчик:

– А это очень противно на вкус? Просто в последнее время меня все время тошнит. Не могу вообще ничего проглотить.

Бланк истории болезни с каракулями Кристи лежал на столике в окружении пустой посуды. Я пробежала глазами по строчкам, ища ответа на свой вопрос. Симптомы появились у Даны всего два дня назад. Я оценивающе глянула на девушку:

– Похожее с вами уже случалось?

Она отрицательно помотала головой.

– За границу недавно не выезжали?

Снова «нет».

– Болезнью Крона не страдаете? Может, анорексия, булимия?

Дана вытянула руку ладонью вверх. Чуть выше запястья отчетливо проступал след от укуса. Там, где острые зубы пробили кожу насквозь, алели глубокие полумесяцы. Однако никакого воспаления вокруг ран не было.

– Собака? – спросила я.

– Алкаш какой-то, – ответила Дана. – Во вторник выходила с вечеринки, а этот урод шатался по улице и вдруг схватил меня за руку и цапнул. И если бы мой парень не ударил его, откусил бы от меня приличный кусок. Пока этот псих валялся в отключке, мы поймали машину и смылись. А вчера в новостях я слышала, что он покусал еще кучу народу. На той же улице, в тот же вечер. – Девушка устало уронила руку. – Джоуи сейчас в приемной… Боится до чертиков, что у меня бешенство. Он недавно вернулся из Афганистана, чего только не повидал, а смотреть, как меня выворачивает, не может. – Она тихонько хихикнула.

Я понимающе улыбнулась:

– Все мужики такие. Ладно, запрыгивайте на стол и ложитесь на спину.

Дана послушно встала, но сама вскарабкаться на стол не смогла. Пришлось помогать. Ее тощие ручонки были ледяными.

– На сколько вы похудели? – уточнила я, уверенная, что Кристи напортачила с цифрами.

Вытянувшись на столе, Дана затряслась в ознобе.

– Вас укрыть? – спросила я, тут же вытаскивая из нагревателя белую махровую простыню.

– Да, пожалуйста.

Я укутала девушку в теплую простыню.

– Почему-то никак не могу согреться, – тихонько добавила она.

– Боли внизу живота? – спросила я.

– Да, сильные.

– Сколько килограммов потеряли?

– Что-то около десяти.

– Со вторника? – не поверила я.

Дана подняла бровь:

– Слабо верится, да? Я и так-то была довольно худой. Вы же… не думаете, что у меня бешенство, да? – Она силилась улыбнуться, но в голосе слышалась тревога.

– С бешенством на рентген верхнего отдела ЖКТ не посылают, – заверила я.

Дана с облегчением вздохнула и уставилась в потолок:

– Слава богу.

Устроив пациентку, я зафиксировала рентгеновскую трубку, выставила приборы и нажала кнопку, пристально следя за монитором и гадая, в чем же дело – в кишечной непроходимости или в попадании инородного тела в организм.

– Ну, че тут у нас? – раздался за спиной голос Дэвида.

– Пока не ясно. Снижение веса на десять килограммов за два дня.

– Да ну!

– Ну да.

– Бедняжка, – искренне посочувствовал Дэвид.

На экране появилось изображение внутренних органов пациентки. Мы с Дэвидом в ужасе переглянулись.

– Быть не может! – ахнул Дэвид.

– Может, – медленно кивнула я.

– В жизни такого не видел. Только в учебниках, да и то… Черт, плохо дело.

Снимок на экране завораживал. Я тоже никогда не сталкивалась с такой непроходимостью газов в реальной жизни. Да и не помнила, чтобы в учебниках было что-то подобное.

– Сегодня по радио рассказывали про вирус в Германии, – пробормотал Дэвид. – Якобы он стремительно распространяется. Все с ума посходили, как перед Третьей мировой. На улицах паника. Короче, ужас какой-то.

– Утром, когда отвозила девочек в школу, тоже слышала в новостях, – нахмурилась я.

– Надеюсь, у нее что-то другое. – Дэвид кивнул на Дану. – Никто толком не говорит, что это за вирус такой, но это, – кивнул он в сторону экрана, – просто невероятно.

– Да ладно, нам частенько приходится иметь дело с чем-то новым – такая уж у нас работа.

Дэвид еще какое-то время вдумчиво разглядывал монитор, но затем тряхнул головой и сказал:

– Скажи, когда будешь готова. Хейз ждет.

Я надела рентгенозащитный фартук, завязала на поясе тесемки и отправилась в ординаторскую за доктором Хейзом.

Он, как обычно, сидел в полной темноте перед компьютером и что-то тихо диктовал в микрофон. Я терпеливо подождала, пока он закончит, и только потом доложила:

– Пациентка Дана Маркс, двадцать три года. Поступила в среду с жалобами на боли в животе, значительное снижение массы тела и выпадение волос. Исследование органов брюшной полости ранее не проводилось, оперативных вмешательств не было, патологий желудочно-кишечного тракта или сердечно-сосудистой системы в анамнезе нет.

Доктор Хейз искоса посмотрел на меня:

– Насколько значительное?

– Восемь с половиной килограммов.

Он, казалось, не выказал особого удивления, но при взгляде на снимок, который я только что сделала, побледнел:

– Господи боже!

– И я о том же.

– Где это она так?

– За границу не выезжала, если вы об этом. Говорит, во вторник вечером шла с вечеринки и нарвалась на какого-то алкаша.

– Ну надо же! Видишь скопление газов вот тут, в воротной вене? – Хейз ткнул пальцем в монитор. – Теперь взгляни на желчные протоки. Невероятно, – добавил он уже более мрачным тоном. – Очень редкий случай, Скарлет. Боюсь, пациентка не выживет.

Мое сердце упало. Бедная Дана! Неведомая инфекция, или что-то в этом роде, привела к закупорке сосудов кишечника. Внутренние органы практически не функционировали. В лучшем случае ей осталось дня четыре. Можно, конечно, рискнуть и срочно прооперировать, но это лишь ускорит страшную развязку.

– Понятно, – выдавила я.

– Кто ее наблюдает?

– Вэнс.

– Сейчас позвоню ему. Отменяй рентген! Тут нужна томография.

Кивнув, я вышла в коридор и ждала там, пока Хейз беседовал с Вэнсом по телефону, объясняя ситуацию.

– Ладно, за дело, – заявил он, поднимаясь с кресла.

Мы оба воспользовались случаем и попытались абстрагироваться от печальной участи пациентки. Доктор Хейз нагнал меня по пути в смотровую, где нас ждала Дана.

– Девочки как? Нормально? – спросил он.

Я кивнула и ответила:

– Они с отцом на эти выходные. Он обещал представить их губернатору.

– Вот как. – Хейз притворился, что впечатлен. Сам он встречался с губернатором уже несколько раз. – Мои девочки тоже должны приехать на выходные.

Я искренне улыбнулась. После развода Миранда и Эшли приезжали к отцу не так часто, как ему бы того хотелось. Обе девочки учились в колледже, у обеих были серьезные отношения, и обе они были, что называется, мамиными дочками. А потому, к величайшей досаде Хейза, все свободное от учебы и их бойфрендов время проводили у матери.

Остановившись, доктор перевел дух и, придержав дверь, вошел в кабинет следом за мной. Естественно, подготовить все к его приходу я не успела и мысленно порадовалась, что рентгена брюшной полости не будет.

В смотровой Дэвид взбалтывал барий.

– Спасибо, Дэвид, – произнес Хейз. – Нам это не понадобится.

Дэвид молча кивнул, потому что видел снимки и понимал, что к чему.

Я помогла Дане сесть. Выпрямившись, она непонимающе посмотрела на нас.

– Дана, – начал доктор Хейз, – скажи, когда впервые ты почувствовала себя плохо? В среду утром?

– Да, – ответила она с возрастающим беспокойством в голосе.

Доктор задумался на секунду, а затем улыбнулся и взял девушку за руку:

– Рентген брюшной полости сегодня делать не будем. Доктор Вэнс выпишет вам направление на томографию. Пока одевайтесь и ждите в приемной. Вас скоро позовут. Кстати, с вами есть кто-нибудь?

– Джоуи, мой парень.

– Вот и замечательно. – Хейз ласково похлопал ее по руке.

– Я поправлюсь, доктор? – спросила она, с трудом удерживаясь в сидячем положении.

Он по-отечески улыбнулся:

– Сделаем все возможное. Не переживайте.

Я помогла Дане спуститься на пол.

– Пелерину не снимайте. – Я предусмотрительно прикрыла ее сзади второй накидкой. – Эту набросьте сверху, как халат.

Она надела накидку и, опираясь на мою руку, добрела до стула и села.

– Вот так, теперь обувайтесь и попытайтесь расслабиться. Я через минуту вернусь.

– Хорошо, – покорно пробормотала девушка.

Прихватив историю болезни, я поспешила вслед за доктором в ординаторскую.

Отойдя подальше, чтобы Дана не могла нас расслышать, он повернулся ко мне:

– Попробуй ее разговорить. Пусть поподробнее расскажет, что с ней случилось.

– Я попробую, но из необычного она упоминала только укус.

– Точно не животное?

Я пожала плечами:

– Она утверждает, что какой-то пьянчужка. Но рана явно зараженная.

Хейз снова посмотрел на экран монитора:

– Да, плохи дела. Девушка вроде бы очень милая.

Я мрачно кивнула и, обменявшись с Дэвидом взглядом, попыталась собраться с духом перед возвращением в смотровую. Скрывать тайну от обреченного пациента всегда тяжело. Ощущение, будто предаешь человека, пусть он тебе и никто.

Мои кроссовки снова зачавкали по липкому полу.

– Ну что, готовы? – нарочито бодро спросила я и широко улыбнулась.