Книга: Питер Пэн и Венди. Дети воды. Ветер в ивах - Джеймс Барри

Обе книги про Питера Пэна - это не сладкая детская сказочка. История мальчика, который не хотел взрослеть, сложнее и глубже, чем у Диснея. И дети здесь такие, какие они есть, веселые и бессердечные, жестокие и непонимающие.

Здесь много боли и одиночества. Добро вроде и побеждает, но способно и на подлость, и на предательство. И запросто может действовать в своих интересах, наплевав на помощь другу. Да по сути, здесь и нет никакого добра и зла.

Кому: всем, кто умел летать. И лучше в той последовательности, как они были написаны: сначала Сад, потом Венди. Иначе могут быть непонятны боли и психологические проблемы Питера (гы! но да))

Когда вырастаешь, начинаешь понимать, почему Питер не хотел взрослеть. Хочется сохранить ребенка внутри себя и не разучиться летать.
Капитан Крюк не злодей, а просто одинокий человек, который особенно одинок в окружении своих друзей-пиратов.
А мама нужна не только беспечным детям, но и суровым пиратам. И хочется верить, что окна всех мам всегда будут открыты.

и все же даже цензура и перевод не в силах скрыть некоторую жестокость питера пэна, обуславливающуюся тем, что он не знает цены человеческой жизни, что он ребенок, который ко всему относится легковесно. например, победив капитана крюка, он спустя некоторое время забывает о нем, будто бы его и вовсе не было. и время для него течет иначе: целый год как один день! день, полный беззаботности и лишенный ответственности, которой так страшится всякий мыслящий ребенок, боящийся взрослеть. и всякий подросток, неуверенный в своих силах , и навсегда хотящий и дальше пребывать в мире грез и простоты.

венди -  маленькая взрослая, которая даже имеет представление о поцелуях. наивному в этих вещах питеру пэну она пытается объяснить, что это такое, но она заранее обречена на провал, даже тогда, когда по-настоящему целует его, ведь питер пэн - вечное дитя, игнорирующее взрослых и все, что связано со взрослостью, в том числе поцелуи.

она же и настоящая представительница идеи stiff upper lip (досл.: жесткая верхняя губа - метафора британского поколения военного времени и знаменитой невозмутимости во время стресса). когда капитан крюк хочет утопить ее, то она произносит свои "последние слова", полные стоического терпения:

если вы должны умереть, то  мы надеемся, что вы умрете как истинные англичане!

даже жестокие пираты были потрясены такой твердостью, что, впрочем, неудивительно, ведь капитан крюк - полный антипод питера пэна. если пэн принадлежит больше к воображаемому миру, то крюк - к реальному, взрослому. хотя оба мира не лишены жестокости и некой взрослости, хотя и в примитивной форме, наигранной. если бы в нигдешней стране (пер. нины демуровой) появился настоящий взрослый, который попытался бы взять контроль над детьми и сделал бы из них, упаси боже, студентов или служивых - пэн бы так просто это не потерпел. он и остается вечным ребенком потому, что не в силах забыть предательства своей матери, которая завела другого ребенка и забыла о пэне, который вернулся и увидел закрытое окно. мать его не ждет. она его предала. потому пэн, обидевшись навеки веков, как это бывает с детьми, стал думать, что все матери такие, потому он никакому взрослому не доверится. с этой забывчивостью питера пэна, его способностью моментально стирать из памяти то, что может огорчать его или тревожить (кроме воспоминания о матери, разумеется), сохраняется образ "матери" венди, которую он как только мать и воспринимает, несмотря на всяческие попытки венди то спросить его, как он к ней относится, то поцеловать его. но пэн отчаянно не замечает в ней этой зрелости, он видит в ней дитя-мать. добрую венди, которую он полюбил всем сердцем и никогда не сможет забыть:

"она ужасно любит венди", - подумал питер. он был очень сердит на миссис дарлинг: как она не понимает, почему венди нельзя вернуться. это было так просто: "я тоже люблю ее. нельзя же ее разорвать пополам!"

касаемо прототипов питера пэна есть самые интересные и увлекательные теории и гипотезы, но наиболее любопытной кажется версия, что питер пэн - это.. сам автор, который не хочет взрослеть! рост его был всегда маленьким, дожил до старости, но в душе всегда оставался ребенком. да и вел себя как дитя: вечно с кем-то играл:

когда я был мальчиком, я с ужасом осознавал, что настанет день, когда мне придется оставить игры, и я не знал, как это сделать. я чувствовал, что продолжу играть, но в секрете.

забвение и вечное детство. чем плоха такая жизнь для тех, кто хочет все забыть и избежать зрелости, которой присуща потеря детской наивности. и даже чего-то человеческого.

Трагедия и величие одного несчастного мальчика, сумевшего стать талантливым писателем. Этот мальчик-писатель так искусно ткет свое полотно-повествование, так щедро расходует палитру своей души, так откровенен, что становится страшно и зябко, появляется некий душевный дискомфорт. Стоит только прислушаться к его голосу-шепоту...Едва различимый сквозь смех Питера и веселье его друзей, сквозь шум игры и суматоху сказочных существ, этот голос на самом деле наполнен болью и отчаяньем, печалью.

О чем грустит автор? О потерянном или о том, чего никогда не имел?

Так остро чувствуется тема замещающего ребенка...тот, кто рожден для того, чтобы возместить родителям утрату (или взявшего на себя эту роль самостоятельно). Биография Д. Барри хорошо известна, поэтому не удивительно, что данный феномен пронизывает всю сказку (так или иначе этот вопрос поднимается многократно и постоянно). Писатель как будто играет со своей болью, проигрывает ее, задает вопросы и пытается найти ответы. Но каждый раз вновь и вновь отступает.

Очень личная история. От этого становится не по себе, ты как будто нарушаешь чужие границы или, возможно, нарушают твои. Это чувство не покидает до самой последней строчки. Начинаешь понимать,  насколько для автора важно, чтобы с ним разделили эти сложные чувства и переживания. Один он просто не сможет справиться,  все это поглотит его (а он боится исчезнуть, но боится и быть/существовать). Так важно разделить с ним эту ношу и принять его...пусть и в виде сказочного мальчика Питера...

... прошу вас, какими бы большими вы уже ни выросли, не забудьте посмотреть сквозь ограду Кенсингтонского Сада, когда поздним промозглым вечером вы будете одиноко брести по улице. Там, среди деревьев, празднично мерцают окна Волшебного Домика – спасительного приюта для всех, кто заблудился в темное время Закрытия...

Вот такие остались впечатления после прочтения сказочной повести.

Пожалуй, самым темным и тяжелым местом повести можно назвать размышления о неискоренимой несправедливости в отношении детей. Бедное эксцентричное семейство Дарлингов обладает аж тремя отпрысками, которыми они не сильно-то дорожат поначалу. За ироничной прелюдией о рождении Венди и ее братьев слышны горькие упреки, когда Джорджу приходится рассчитывать свою платежеспособность. Ведь сам Барри был богат и бездетен. А дальше невозможно легкомысленно читать об отказе Питера Пэна от родителей и его неудержимой тяги получить маму, о возвращении мальчиков, зная, какая страшная судьба ждала автора и его приемных сыновей. Рок печатью лег на историю о взрослении и неизбежном расставании с родителями, о невозможности удержать своего отпрыска в том милом и послушном состоянии, когда родительство кажется утомительным, но и солнечным за счет детской непосредственности.

Если же снять с восприятия биографические ретроспективные наслоения и просто наслаждаться блестящим переводом Нины Демуровой, то перед читателем встает лукавая, с множеством недомолвок и аллюзий поэма о том, что дети не те, чем кажутся. Ой, но совсем без биографических отсылок не получится. Ведь капитан Крюк не кто иной, как преемник Джона Сильвера, и дружеский спор со Стивенсоном в тексте слышен. Да и забавные индейцы с нарочито клишировано прописанными ритуалам - привет предшествующей литературной эпохе с Фенимором Купером во главе. Подлинный Барри смело говорит о смерти, жестокости, отчаянии, почти преодолевает табу на сексуальность. Она чуть более откровенна, чем у Гофмана в «Щелкунчике», но в этой скрытности есть свое очарование.

Так вот о детях. Питер Пэн перечеркивает викторианское представление о благовоспитанных девочках и мальчиках, которые прогуливаются в Кенсингтонском саду со своими нянями. Как и британский дух, подаривший Питеру свое имя, заглавный герой самовлюблен, эгоистичен, невнимателен. И кто попробует сказать, что дети не такие, когда переживают определенный этап психологического взросления? Голос автора одновременно настойчиво подчеркивает недостатки Питера, но и втайне восхищается его свободой – от общественных условностей, от законов природы, от психических установок, но при этом с безграничным мифологическим сознанием, которое позволяет ему творить собственный мир, Нигдешний остров. Презирая условности этикета, Питер обладает природным чувством справедливости и порядочности. И когда Крюку удается заприметить темное пятно на этом органическом благородстве, собственно, и приходит конец острову. Во всяком случае, именно для этого поколения героев, которым предстоит вернуться домой. И превратиться в заурядных членов социума. А Питер Пэн – это идея, которая самовоспроизводится, поэтому он и забывает людей и события. Для каждого нового ребенка Нигдешний остров восстает из трещин физического пространства вновь.

Ключевое слово для Барри, помимо веселости и бесхитростности – бессердечие. Отсутствие привязанности, чувства долга и ответственности за другого. Одновременно дар и боль в формирующемся человеке. Невозможно быть бессердечным среди вековых общественных устоев, но именно отказ от него приводит к унынию и лживости.

У Роберта Ингпена эта история кажется не самой удачной. Все его герои некрасивы, с грубыми чертами лица, хотя их пластика списана с лучших балетных мизансцен. Эта экспрессия, рассказывающая о фантастическом напряжении и грации, оказывается более привлекательной, чем лица героев, их мимика. Реалистичность в изображении людей пугает, а общий темно-золотистый колорит, местами раскаленный, ослепленный сиянием южной жары, оставляет общее состояние тревожности. Манера Ингпена создавать плотный объем из вихрящихся штрихов одновременно подчеркивает фантастичность мира и веру в ее реалистичность, осязаемость. Но, кажется, чего-то главного художник не смог передать.

Наверное, более всего меня расстроило, что это больше "страшная" сказка, чем история о дружбе и волшебстве. Нет, тут конечно, волшебный остров, феи, полёты, но тут совсем не такие приключения, как у Элли , а главное не такие милые друзья.

Питер Пэн - кроме того, что жуткий эгоцентрик и хвастун, так ещё с долей нездорового садизма. Он ел понарошку, в игре, и запрещал есть своим товарищам? Они боялись его, потому что он был непредсказуем? Что?

Венди.Ну, что тут сказать, отправиться в волшебную страну, чтобы штопать носки ... Это, что метафора на женскую долю?

Автор создал действительную интересную идею, и яркого персонажа, и мне нравятся все вариации на эту историю, от милых и наивных до мрачных и кровавых, но вот первоисточник....