Текст книги "Не тяни тигра за хвост"

Надо было быть дураком, чтобы купить точно такой же костюм, что он оставил в универмаге! И купил-то он его только из-за того, чтобы Энн ничего не заметила. Теперь Кен понимал, что никогда больше не осмелится его надеть.

Он провел рукой по вспотевшему лицу.

Может, ему сделать ноги?

«Дурак, куда ты побежишь? – подумал он. – И как, ты думаешь, далеко тебе дадут убежать? У тебя есть единственный шанс. Сиди тихо и не рыпайся! Это твоя единственная надежда. Сиди и не высовывайся. Ради Энн. Ради собственной шкуры».

Кен встал, покончил с выпивкой и поставил стакан на стол. Затем распаковал оба свертка и отнес костюм с ботинками в спальню. Повесил костюм в шкаф. Туда же положил ботинки.

Вернувшись в гостиную, налил себе еще стакан выпивки.

Кен возблагодарил Небо за то, что Энн в отъезде. Но через неделю-другую она вернется. Он не обольщался мыслью, что к тому времени все будет кончено или что к тому времени он не будет уже сидеть за решеткой.

Кен поставил стакан и закурил. Послышался шум подъезжающей машины, и он подошел к окну посмотреть. Напротив ворот калитки его дома стояла полицейская машина.

Кен застыл, словно громом пораженный, дыхание со свистом вырывалось сквозь его стиснутые зубы. Из машины вышли двое полицейских. Они перешли тротуар и направились к калитке.

Человек, открывший калитку, был в коричневом костюме и коричневой шляпе.

Кен узнал его.

Это был сержант Донован.

Часть вторая

Глава 1

В пять минут десятого, через семь часов после того, как Кен Холланд бежал из дома номер 25 по Лессингтон-авеню, к высокому зданию из коричневого камня подъехала полицейская машина и остановилась рядом с двумя другими патрульными автомобилями, которые уже пятнадцать минут находились там.

Патрульный замер, весь обратившись во внимание, когда лейтенант Гарри Адамс из отдела по расследованию убийств вышел из машины и стал неспешно подходить к ступенькам крыльца.

– Верхний этаж, лейтенант, – сказал патрульный, отдавая ему честь. – Сержант Донован уже там.

– А где же еще ему быть, в подвале, что ли? – тихонько буркнул Адамс и, не посмотрев на патрульного, прошел в вестибюль.

Он остановился и прочел надписи на почтовых ящиках. Потом презрительно хмыкнул.

– Дом свиданий, – бросил он сквозь зубы. – Первое убийство за два года, и надо же – в доме свиданий!

Адамс был невысокого роста, худой и подвижный. Лицо вытянутое и узкое, со впалыми щеками и острым длинным носом. Его ослепительно белая шевелюра резко контрастировала с черной шляпой. Когда он приходил в ярость, а это случалось довольно часто, его синевато-серые глаза загорались, словно где-то внутри его головы включалась электрическая лампочка. По его лицу невозможно было прочесть, о чем он думает. Коллеги и подчиненные считали его жестоким, грубым и злым человеком и от всего сердца ненавидели. Преступники, которым выпало несчастье встретиться с ним, полностью разделяли их мнение.

Но, несмотря на это, Адамс был первоклассным офицером полиции. Он соображал в четыре раза лучше Донована, и тому об этом было прекрасно известно. Донован пребывал в постоянном страхе перед Адамсом, поскольку знал, что при малейшей оплошности лейтенант понизит его в звании.

Неспешным шагом Адамс стал подниматься на верхний этаж.

В доме стояла тишина. На лестнице ему никто не встретился. Можно было подумать, что жильцы, узнав об его появлении в доме, в испуге спрятались за дверями своих квартир.

На лестничной площадке последнего этажа Адамс увидел Джексона, краснолицего полицейского. Тот отдал честь, но ничего не сказал. Он достаточно хорошо знал Адамса, чтобы не вступать в разговор, когда к нему не обращались.

Адамс вошел в просторную гостиную, где эксперт-криминалист Флетчер занимался снятием отпечатков пальцев.

Донован бродил по комнате и, судя по его угрюмому сосредоточенному лицу, был погружен в размышления.

Адамс прошел в спальню, словно знал, что труп должен находиться именно там. Подошел к кровати и принялся внимательно рассматривать тело Фей. Он смотрел на нее несколько минуту, а потом, не сводя с нее глаз, вытащил сигарету, прикурил и выпустил через ноздри облачко дыма.

Донован в напряжении стоял в дверном проеме и молчал, пристально глядя на лейтенанта.

– Доктор едет? – спросил Адамс, не поворачиваясь.

– Да, лейтенант.

Адамс наклонился и положил руку на плечо Фей:

– Похоже, она мертва уже около шести часов.

– Нож для колки льда, лейтенант…

Адамс посмотрел на нож, лежащий на ковре, а потом повернулся и окинул Донована пристальным взглядом:

– И что дальше?

Тот покраснел.

– Полагаю, это орудие убийства, – сказал он, сожалея, что открыл рот.

Адамс приподнял тонкие белые брови.

– Вы проницательны. А я-то думал, что она взяла его с собой в постель, чтобы почистить ногти. Значит, вы полагаете, это – орудие убийства? – Глаза его загорелись нехорошим огнем. – А что же еще это может быть, тупица! И лучше не открывай свой рот!

Он повернулся и принялся расхаживать по комнате. Донован смотрел на него ненавидящим взглядом.

– Что вам удалось о ней узнать? – небрежно поинтересовался Адамс.

– Она занимается этим делом около года, – сообщил Донован. – Раньше танцевала в «Голубой розе». Дела на нее в полиции нет, на улицах не работала.

Адамс повернулся к нему:

– Войдите и закройте за собой дверь.

Донован повиновался. По опыту он знал, что спокойствие Адамса предвещает неприятности, и внутренне насторожился.

– Газетчики ведь еще об этом не пронюхали? – вкрадчиво осведомился Адамс.

Он уселся на край кровати, оттолкнув ногу Фей, чтобы освободить себе место. Подобное соседство с трупом, по-видимому, его не смущало.

– Нет, лейтенант.

Донован боялся прессы. Городские газеты очень нелестно отзывались о полиции, упрекая их в бездеятельности, и постоянно в его адрес сыпалась критика.

– Сообщите им, но не раньше полудня, – продолжал Адамс. – Пусть поместят в колонке происшествий. У вас есть день и ночь. Подготовьте информацию для утреннего выпуска. Это первое убийство за два года. Репортеры так и кинутся на него. «Геральд» вот уже несколько месяцев собирает компромат на городскую администрацию. А этого, – он протянул свою худую руку и погладил Фей по колену, – они нам не простят, если только мы не найдем убийцу. Она, пока была жива, не стоила и цента, а мертвая, Донован, станет очень важной персоной. Вы и представить себе не можете, что происходит в мэрии в данный момент! Да вам и знать не надо. Но это убийство – бомба замедленного действия. Многие чиновники лишатся своих высокооплачиваемых постов. Стоит только поджечь запал. Линдсей Берт стоит за нашей прессой, а избиратели его любят. Он годами собирал материал о политических деятелях города, и, несмотря на то что комиссар не последний человек в городе, Берт ненавидит его всей душой. А здесь, на Лессингтон-авеню, почти в ста ярдах от мэрии, находится целое гнездо проституции! Ну чем плохой материал для статьи, особенно после заявлений комиссара, что город наш чист от проституции, как стеклышко? – Адамс затушил сигарету в пепельнице на прикроватном столике и пристально посмотрел Доновану в лицо. – Я говорю вам все это, чтобы вы не обольщались надеждой, что этот случай не такой уж и важный. Наоборот! Пока убийство не будет раскрыто, газеты будут нас поносить изо всех сил. И вам, Донован, придется его раскрыть. Вам будет оказана любая помощь. Можете пользоваться моими советами, если возникнет в том необходимость. Но вся ответственность будет лежать на вас. Вы поняли меня?

– Так точно, лейтенант.

«Ну вот, мой час настал! – подумал Донован. – Этот коротышка только и ждет, чтобы меня утопить. С тех самых пор, как занял этот пост. Он ведь прекрасно знает, что убийство раскрыть нелегко. Кто угодно мог пришить эту шлюху. Адамс собирается избавиться от меня. Да, повезло, нечего сказать! Девицу укокошили, а я попал в самую гущу политических разборок».

– Это будет нелегко, – продолжал Адамс. – Парень, который ее убил, может оказаться маньяком. – Он замолчал, положил ногу на ногу и обхватил руками колено. – Вы когда-нибудь молились, Донован?

Лицо Донована залилось краской, и он недоуменно уставился на Адамса. Но когда увидел, что тот серьезен, пробормотал:

– Да, иногда.

– Тогда последуйте моему совету: молите Бога, чтобы этот придурок не оказался маньяком. Если ему понравилось закалывать этих куколок, он может продолжить начатое. Может пойти в другой дом свиданий и подлить масла в огонь, дать газетам пищу для шумихи. Тогда нам опять не поздоровится. Это ведь не единственный дом свиданий в городе. Поэтому найдите его, Донован, и как можно скорее. Что, если он маньяк и собирается совершить новое убийство?

В дверь постучали, и Донован открыл ее.

– Доктор прибыл, сержант, – доложил Джексон.

Адамс пошел за Донованом к двери.

– Входите, доктор, – пригласил он и указал рукой на кровать. – Она ваша. Действуйте.

Доктор Саммерфельд подошел к кровати. Это был большой, лысый, краснолицый и добродушный толстяк.

– Гм-м-м… Чистая работа!

Адамсу замечания эксперта были неинтересны, и он вышел в гостиную, где Хотби, фотограф, устанавливал фотоаппарат.

– Все распоряжения получите от сержанта Донована, – сказал Адамс ему и Флетчеру. – Следствие ведет он.

Донован заметил, как они удивленно переглянулись.

«Они понимают, – горько подумал Донован. – Первое убийство за два года. И расследование поручено мне. Они не дураки, все понимают. Если бы это был легкий случай, Адамс взял бы его себе. Ну ладно. Может, в первый раз за всю жизнь мне выпал шанс. Хотелось бы мне посмотреть на рожу этого мерзавца, когда я найду убийцу!»

– С чего начнете, сержант? – поинтересовался Адамс.

– Узнаю, с кем она была прошлой ночью, – медленно подбирая слова, сказал Донован. – Она на улице не работала. Значит, знала мужчин, приходящих к ней, или ей их рекомендовали ее друзья. Домработница сообщила, что клиентами девицы были пожилые состоятельные мужчины. Может, она пыталась шантажировать кого-нибудь и ее заставили замолчать таким образом.

Донован увидел, что Флетчер и Хотби разинули рты от изумления.

«Закройте рты, тупицы, – подумал Донован. – Вы что, думаете, я уж совсем ни на что не гожусь, что ли?»

– Пока доктор осматривает тело, я опрошу соседей. Может, они видели этого человека, – продолжал он.

– Вы не лишены остроумия, – заметил Адамс. – Сотрудничать с полицейскими – как раз в духе проституток.

Хотби хихикнул.

– Но ведь убита одна из них, – спокойно возразил Донован. – Разве это не повод для разговора?

Адамс приподнял брови. Он пристально посмотрел на Донована и произнес с задумчивым видом:

– А вы психолог, сержант.

Донован обратился к Флетчеру, который поспешно придал своему лицу невозмутимое выражение:

– В спальне вы найдете нож для колки льда. Проверьте его на отпечатки. И побыстрее! Побольше активности, не стойте вокруг меня столбами!

Флетчер кивнул:

– Так точно, сержант.

Донован вышел из квартиры.

Адамс проводил его взглядом, потом вернулся в спальню, чтобы поговорить с Саммерфельдом.

Рафаэль Свитинг, услышав настойчивый звонок в дверь, поспешно вытер вспотевшее лицо рукавом халата.

Он видел, как подъехали полицейские машины, и понимал, что рано или поздно к нему придут. «В квартире наверху что-то случилось. Но что?» – спрашивал он себя.

Он слышал тяжелые шаги над головой. Но отгонял мысли об убийстве. И надо же, все случилось как раз в тот момент, когда ему удалось наконец-то осесть на одном месте. Он был в полной уверенности, что в его жизни наступили перемены.

Звонок звонил не переставая, и Свитинг торопливо оглядел пыльную комнату с обветшалой мебелью. Все свидетельства его вечерней активности были поспешно спрятаны. Привести комнату в обычный вид было непросто, но, по крайней мере, сирены полицейских машин предупредили его о визите стражей порядка.

Большой шкаф у стены был завален бумагами, конвертами, справочниками и телефонными книгами, которыми Свитинг пользовался в своей работе, и заперт на ключ. Они не откроют шкаф без ордера на обыск. Но даже если его и откроют, им не удастся предъявить ему обвинения, хотя они наверняка поймут, что он вернулся к своим прежним проделкам.

Лео, пекинес, свернулся клубочком в кресле и смотрел не отрываясь на дверь. Пес тяжело дышал и время от времени поднимал испуганные глазки на своего хозяина, будто понимал, что по ту сторону двери находится враг.

Свитинг ласково погладил собачку по голове, но пес чувствовал его страх и не успокоился.

Свитинг, собрав все свое мужество, прошел по комнате, повернул ключ в замке и открыл дверь. Он с изумлением уставился на великана, возвышающегося над ним, словно башня, и облегчением увидел, что это не лейтенант Адамс. Этого полицейского он никогда прежде не видел.

– Чем обязан? – спросил он, изо всех сил стараясь улыбнуться, но вместо улыбки у него получилась какая-то застывшая гримаса.

– Я сержант полиции, – представился Донован.

Он пытался вспомнить, где мог видеть этого толстяка раньше. В его мозгу медленно шевелились воспоминания, но он так и не обнаружил там этого до раздражения знакомого ему человека.

– А вы кто?

– Моя фамилия Свитинг. – Низенький толстячок придерживал дверь, не давая Доновану заглянуть в комнату. – А в чем дело-то?

– В квартире этажом выше убита женщина, – сообщил ему Донован. – Вы, случайно, не слышали прошлой ночью шума и не видели, кто-нибудь выходил из ее квартиры?

Свитинг отрицательно замотал головой:

– Нет. Я рано лег спать. Кроме того, живу обособленно и не обращаю внимания на то, что происходит в этом доме.

У Донована возникло ощущение, что толстяк говорит неправду.

– Вы ничего не слышали? – переспросил Донован.

– Я крепко сплю, – настаивал Свитинг.

Он понял, что этот великан с суровым лицом ему не опасен. Он его не узнал. Свитинг видел, как приехал лейтенант Адамс, и боялся его. Лейтенант-то уж точно его узнает.

– Мне жаль, но я ничем не могу вам помочь. Я не был знаком с этой молодой женщиной. Конечно, я видел ее несколько раз. Мы с ней встречались на лестнице. Так вы говорите, она убита? Какой ужас!

Донован пристально посмотрел ему в глаза:

– Так, значит, вы никого не видели и ничего не слышали?

– Совершенно верно. Если у вас больше нет вопросов, прошу меня извинить. Вы подняли меня с постели. – И Свитинг очень медленно начал закрывать дверь, улыбаясь Доновану.

Донован не мог придумать, о чем еще можно было спросить толстяка. Он понял, что потерял инициативу, как это частенько случалось с ним, но ничего не мог поделать. Он коротко кивнул и сделал шаг назад. С дружелюбной улыбкой Свитинг закрыл дверь, и Донован услышал, как в замке повернулся ключ. Он сдвинул шляпу на затылок, потер подбородок, пересек лестничную площадку и подошел к ступенькам.

«Я где-то видел этого толстого гада раньше! Он проходил по какому-то делу, или я просто столкнулся с ним на улице?» Донован был уверен, что, будь на его месте Адамс, тот бы вспомнил. У Адамса была фотографическая память на лица.

Зло пожав плечами, Донован спустился к следующей квартире.

Через полчаса он был уже в вестибюле. Только зря потерял время. Никто ничего не видел и ничего не слышал.

Где-то внутри разгоралась крошечная искра паники. О том, чтобы вернуться на верхний этаж и сказать Адамсу в присутствии Флетчера и Хотби, что он ничего не разузнал, и речи быть не может. Донован с силой нажал на кнопку звонка у двери, выкрашенной в желтый цвет.

Дверь открыла Мей Кристи. Она тоже видела, как подъехали полицейские машины, и поняла, что ей следует ожидать визита. Она подкрепилась изрядной порцией джина, запах которого Донован моментально почувствовал.

– Я – офицер полиции, – сообщил он. – Мне нужно с вами переговорить.

Донован вошел, заставив блондинку отступить в гостиную.

– Вы не войдете сюда! – запротестовала она. – Что люди подумают?

– Заткнись и сядь! – прикрикнул Донован.

Она подчинилась, но не потому, что испугалась Донована, а потому, что сгорала от любопытства узнать, зачем это полиция пожаловала в дом. Мей взяла сигарету и приподняла выщипанные брови:

– К чему такая спешка?

– Ты знакома с Фей Карсон?

Лицо Мей прояснилось.

– У нее неприятности? – спросила она с надеждой.

– Она убита.

Донован видел, как выражение ее лица быстро изменялось, и с удовлетворением отметил, что в ее глазах мелькнул испуг.

– Убита? Кем же?

– Заколота ножом. Пока мы не знаем, кто это сделал. Она вчера ночью работала?

– Не знаю. Меня здесь не было.

Донован с раздражением глубоко вздохнул:

– Значит, ты, как и все остальные, ничего не видела и не слышала?

– Ничего не поделаешь, – сказала Мей. – Убита! Надо же! Мне она никогда не была симпатична, но я никому не пожелала бы такой смерти. – Она встала и подошла к подоконнику, где стояла бутылка джина. – Извините, но что-то я сегодня с утра не в настроении. – Она налила себе изрядную порцию. – Выпьете?

– Нет. Так, значит, ты не видела ее прошлой ночью?

Мей покачала головой, глотнула джина, закашлялась и постучала себя по груди.

– Ну вот, теперь получше. Нет, я ее не видела.

Донован закурил.

– Убийца может сюда вернуться, – сказал он, наклоняясь, чтобы бросить на Мей пристальный взгляд. – Он может прийти и к тебе. Если тебе что-нибудь известно, лучше говори.

– Но я ничего не знаю!

– Ты никого не видела приблизительно от часу ночи до двух?

Мей уставилась в потолок. От джина у нее закружилась голова.

– Я вернулась около двух, – сказала она. – У входной двери мне встретился какой-то парень, но он мог выходить из любой другой квартиры.

Донован подался вперед:

– Не важно, из какой квартиры он шел. Опиши его.

– Он очень торопился. Чуть было не сбил меня с ног. Высокий, темноволосый и приятный парень. Я подумала было пригласить его выпить со мной. – Она многозначительно ухмыльнулась. – Знаете, как это бывает…

– Это не важно, – оборвал ее Донован. – Как он был одет?

– Светло-серый костюм и серая шляпа.

– Ты его сможешь узнать?

– Думаю смогу, но он не похож на убийцу.

– Они никогда не кажутся тем, что они есть на самом деле. Сколько ему лет на вид?

– Лет тридцать.

Донован поморщился. Он вспомнил, что домработница сказала, что Фей специализировалась на пожилых мужчинах.

– Больше ты ничего о нем не можешь вспомнить?

– Ну, я предложила ему выпить, а он ответил, что торопится. Оттолкнул меня и выбежал на улицу.

– Он выглядел расстроенным?

– Я не заметила. Он ужасно спешил.

– У него была машина?

Мей покачала головой:

– Тут никто не оставляет машин на улице. Если сюда приезжают на машине, то оставляют ее на стоянке в конце улицы.

Донован встал:

– Ладно. Если увидишь этого парня, звони в полицию. Понятно?

Когда Донован вернулся в квартиру Фей, был уже одиннадцатый час утра.

Доктор Саммерфельд уже отбыл. Адамс с закрытыми глазами сидел в кресле, зажав в зубах сигарету.

Флетчер и Хотби работали в спальне.

– Ну, удалось что-нибудь узнать? – спросил Адамс, открыв глаза.

Донован сделал усилие, чтобы казаться спокойным:

– Есть приметы парня, который, возможно, совершил убийство. Его видели, когда он выходил отсюда около двух часов ночи. Очень торопился.

– На его месте любой поторопился бы унести ноги из этого притона, – заметил Адамс.

– Я проверил. Ни одна из девиц не принимала клиента, соответствующего этому описанию. Значит, он был у Карсон. Определили время смерти?

– Около половины второго.

– Значит, это он.

– Не обязательно. Он мог просто подняться в квартиру, обнаружить, что она убита, и, конечно, поспешил сбежать.

Тихое жужжание заставило обеих мужчин насторожиться. Звук исходил от телефонного аппарата. Донован подошел к аппарату и пристально посмотрел на него.

– Посмотрите: кто-то заглушил звонок!

Адамс поднял трубку.

Донован повернулся и увидел, как Адамс нахмурился, а потом сказал:

– Это лейтенант Адамс. Городская полиция. Кто говорит?

Донован услышал щелчок, и Адамс, недоуменно пожав плечами, повесил трубку.

– Один из ее клиентов, я полагаю, – сказал Адамс. – Бросил трубку.

Донован подскочил к телефону, вызвал телефонистку:

– Говорит полиция. Установите, откуда был звонок, и сообщите мне.

Адамс посмотрел на него с неодобрением:

– Что это вам в голову пришло? Уж не думаете вы, что звонил убийца?

– Я хочу знать, кто звонил, – упрямо сказал Донован.

К линии подключилась телефонистка:

– Звонок был сделан с платного телефона из Восточного национального банка.

– Спасибо. – Донован повесил трубку.

Он занялся телефонным аппаратом.

– Кто бы мог заглушить звонок? Она или убийца?

Повысив голос, Адамс позвал Флетчера:

– Вы проверяли, нет ли на телефонном аппарате отпечатков?

– Ага. Все чисто.

– А вы не заметили, что звонок заглушен?

– Конечно, но не придал этому значения.

– Еще бы! – сказал презрительно Адамс. – И что, никаких отпечатков?

Флетчер покачал головой.

– Похоже, это сделал убийца, – сказал Донован. – Она бы оставила отпечатки.

Адамс жестом велел Флетчеру удалиться.

– Лучше узнать, не слышал ли кто-нибудь из соседей телефонных звонков ночью?

– Я отправляюсь в банк, – заявил Донован. – Вдруг кто-нибудь видел того, кто звонил?

– Зачем вам это?

– Эта девица не ловила мужчин на улице. У нее были постоянные клиенты. Клиенты передавали ее адрес своим друзьям. И я переговорю с каждым, кого только смогу найти. Один из них наверняка окажется тем парнем в сером костюме.

Адамс пожал плечами:

– Ваше дело. Вы ведете расследование.

Донован поспешно вышел из гостиной и бегом спустился по лестнице. Везение – вот что ему сейчас необходимо! Если удача улыбнется ему, он раскроет это дело, и тогда плевать ему на этого Адамса!

Полицейский комиссар Пол Ховард сидел за своим большим письменным столом красного дерева, зажав сигарету крепкими белыми зубами. Его обветренное загорелое лицо выражало беспокойство.

Ховарду стукнул пятьдесят один год. Он был честолюбивым человеком и с большим трудом карабкался по политической лестнице, питая надежды стать судьей, а потом и сенатором. Он старательно прислушивался к людям, имеющим вес в политике, и исполнял каждое их желание в надежде, что долг платежом красен. Он занимал удобное место, чтобы оказывать различного рода услуги, и нажил значительное состояние, закрывая глаза на коррупцию и взяточничество администрации.

В кресле у окна, вытянув ноги, с сигарой в руке сидел капитан полиции Джо Мотли. Его обрюзгшее лицо в красных прожилках носило выражение полнейшего безразличия. Мотли приходился Ховарду шурином. И это была единственная причина, по которой он до сих пор оставался капитаном полиции.

Когда Ховарда назначили на должность полицейского комиссара, Мотли почувствовал, что его место под солнцем под угрозой. Мотли не проявлял никакого интереса к службе. Он был азартным человеком, но место было теплым, и он не собирался его терять. Он неплохо разбирался в людских характерах и вскоре нащупал слабость Ховарда к молоденьким привлекательным девушкам.

Одна из сестер Мотли, Глория, была молода и очень красива. Мотли пришлось постараться, чтобы она смогла продемонстрировать все свои прелести Ховарду.

А через месяц Ховард уже был на ней женат, слишком поздно поняв, что капитан, от которого он хотел было отделаться, стал его родственником.

С того времени Мотли стал неприкосновенным. Ховард быстро узнал, что стоит ему хоть немного надавить на Мотли, то дверь спальни его жены захлопывается перед его носом. Пока он не трогал Мотли, Глория выполняла свой супружеский долг. А поскольку Ховард с ума сходил по своей молодой красавице жене, ему пришлось смириться с такой ситуацией.

Адамс, сидевший напротив комиссара, был в курсе этих дел. Он понимал, что от Мотли, как от капитана полиции, проку никакого, и прекрасно осознавал, что, как только Мотли освободит место, он автоматически заменит его. И теперь месяцами выжидал удачного случая, чтобы отделаться от Мотли и Донована. Он знал, что лишить Мотли места может только взрыв на политической почве, и теперь, слушая Ховарда, пытался найти способ сделать так, чтобы убийство Фей Карсон стало запалом той бомбы.

– Я хочу, чтобы убийца был найден, и как можно скорее! – говорил Ховард тихим разъяренным тоном. – Он бросил взгляд на Мотли. – Бросьте всех людей на это дело! Мы должны поймать убийцу! Подумать только, полный дом проституток! А ты мне говорил, что в нашем городе нет ни одного дома свиданий!

Мотли улыбнулся, обнажив пожелтевшие от табака зубы.

– Дома свиданий были и будут всегда, – сказал он. – Мы их закрываем, а они снова открываются.

– А почему ты этот не закрыл? – требовательно спросил Ховард.

Мотли изумленно уставился на него:

– Сам знаешь, это дом О’Брайена.

Ховард сперва вспыхнул, а потом побледнел. Он бросил быстрый взгляд на Адамса, который с непроницаемым видом рассматривал свои начищенные до блеска ботинки. Ховард успокоился. Либо Адамс не расслышал ответа Мотли, либо имя О’Брайена ему неизвестно.

Однако имя О’Брайена говорило Адамсу о многом. Он знал, что О’Брайен поддерживает деньгами правящую партию. Адамс знал, что хозяин партийной машины – О’Брайен. И почувствовал, как мурашки поползли у него по позвоночнику. Вот, значит, как! Значит, домом номер 25 по Лессингтон-авеню владеет О’Брайен. Вот тот скандал, которого он столько месяцев выжидал! Если ему удастся уличить Мотли и тот выдаст О’Брайена, останется только поджечь запал.

Немногие из высших чинов администрации знали, что О’Брайен поддерживает партию деньгами. Адамсу этого знать не полагалось.

Ховард почувствовал, как едва сдерживаемая ярость сдавила ему грудь. Этот разжиревший безмозглый болтун точно потерял остатки разума, когда упомянул имя О’Брайена в присутствии Адамса! Он снова бросил взгляд на Адамса. Нет, тот явно ничего не знает об О’Брайене. Слова Мотли не произвели на него никакого впечатления. Адамс неплохой офицер, но не более того. Интересуется только своей работой и далек от политики.

Ховард и сам был удивлен, услышав, что дом номер 25 по Лессингтон-авеню принадлежит О’Брайену. Если об этом разнюхают газетчики, последствия будут ужасны, городская власть будет скомпрометирована.

Необходимо как можно быстрее поймать убийцу.

– И как далеко продвинулось следствие? – спросил он у Мотли.

Мотли безразлично кивнул на Адамса:

– Он этим всем занимается. Пол, зачем ты поднимаешь такой шум из-за убийства какой-то шлюхи? Кому это нужно?

– Тебе. Особенно завтра, когда ты увидишь утренние газеты, – с издевкой ответил Ховард. – Есть какие-нибудь зацепки? – спросил он у Адамса.

– У нас имеется описание парня, который, возможно, причастен к преступлению, – ответил Адамс. – Следствием занимается Донован.

– Донован? Это вы должны заниматься следствием! – рявкнул Ховард. – Подумать только, Донован! – Он замолчал, метнув грозный взгляд на письменный стол, а потом пожал плечами.

Мотли наблюдал за ним, сдерживая ухмылку.

Донован был любимцем Мотли. Ховард как-то сцепился с Мотли насчет Донована, и Адамсу прекрасно было об этом известно. Известно ему было и то, что для спасения Донована Мотли натравил на Ховарда Глорию. И при любой возможности Ховард старался больше не связываться с Донованом.

– Донован – парень что надо, – сказал Мотли, поглаживая выпирающее брюхо. Хотя ему было только тридцать восемь, отсутствие физических нагрузок, пьянство и переедание здорово сказались на его фигуре, состарив на несколько лет.

– У нас нечасто случаются убийства. Это для Донована шанс. Я хочу, чтобы он реабилитировал себя. Газеты последнее время ему проходу не дают. Ему давно пора показать, чего он стоит.

– На нем свет клином не сошелся, – сказал Ховард, с трудом сдерживаясь. – Я хочу, чтобы этим случаем занимались все. Нам необходимо поймать убийцу, Джо, как можно быстрее.

– Конечно-конечно, – безразлично согласился Мотли и медленно поднялся. – Ну, мне пора бежать. Собираюсь заглянуть сегодня в клуб да еще постричься не мешало бы. Глория сказала, что собирается на танцы. Ты пойдешь?

– Джо, у нас произошло убийство!

Мотли изумленно уставился на него:

– Ну и что? Это ведь не значит, что мы с тобой не можем развлечься, верно? На кой черт нам тогда Адамс? Пусть он этим занимается.

– Иди. Мне еще нужно кое-что сделать, – резко ответил Ховард.

– Глории это не понравится. Она думает, ты пойдешь.

Ховард хотел было что-то ответить, но передумал. И чтобы скрыть свое смущение, загасил о пепельницу всего лишь наполовину выкуренную сигару.

– Конечно, тебе виднее, – продолжал Мотли.

– Мне нужно еще кое за чем проследить. Я присоединюсь к вам попозже.

– Как знаешь, – ответил Мотли. – Однако не стоит оставлять Глорию одну, вокруг нее увиваются мужики. Ты ведь ее знаешь. Когда она появляется где-нибудь одна, сразу набегает толпа поклонников. Мне ведь тоже хочется развлечься, недосуг за ней присматривать.

Адамс внимательно наблюдал и прислушивался к разговору. Он заметил, как лицо Ховарда приобрело напряженное выражение, и понял, что Мотли задел его за живое.

«Что за осел! – презрительно подумал Адамс. – Устоять не может перед бабой! Боится, как бы ее не умыкнули у него под носом. Я пустил бы себе пулю в лоб, но не стал бы рабом какой-то шлюшки!»

Когда Мотли ушел, Ховард обратил все свое внимание на Адамса. Он понимал, что Адамс услышал гораздо больше, чем предназначалось для его ушей, и это его злило. Он бросал на лейтенанта косые взгляды, но тот, казалось, либо спал, либо витал где-то далеко и не проявлял к их разговорам особого интереса. Это некоторым образом успокоило Ховарда.

– Что вы предприняли, Адамс?

Адамс изобразил, что Ховард застал его врасплох, вздрогнул и бессмысленно замигал. Потом лицо его приобрело обычное настороженное выражение.

– Я следую обычной процедуре, сэр. Мой отчет у вас на столе. Улик нет. У нас имеется описание мужчины, который выходил из дома в момент совершения преступления. Донован работает над этим. Убийство шлюхи не просто раскрыть. Мотив преступления установить трудно. Все вещи на месте, ничего не похищено.

– Какие шансы раскрыть этот случай по горячим следам? – спросил Ховард, подавшись вперед и пристально глядя на Адамса.

Тот покачал головой:

– Я не стал бы на это особенно рассчитывать, сэр. Убийца может оказаться маньяком. Если он не совершит еще одно убийство, шансов почти никаких. Возможно, девица пыталась кого-то шантажировать, и ее заставили замолчать навсегда. Мы обыскали квартиру. Ничего не нашли, но не исключено, что у нее есть абонентный ящик.

– Вы считаете, что убийца сумасшедший? – спросил Ховард.

– Думаю, нет. Сумасшедший наверняка сначала задушил бы девушку, а уж потом раздел. Ее же ударили ножом. Судмедэксперт считает, что она знала этого парня, потому что удар был нанесен спереди. Наверняка она его видела, но не закричала. Никто никаких криков не слышал.