Текст книги "Звёздные Войны. Дарт Плэгас"

Пальцы Наата Лейра сомкнулись на рукояти:

– Кто ты?

Плэгас встал в полный рост:

– Я – учитель Венамиса.

Наутоланин выглядел сбитым с толку, но его замешательство длилось лишь мгновение. Затем он припал на одно колено – прямо в грязь.

– Учитель, – молвил он, склонив голову.

Гул скиммера стал еще громче – машина вот-вот должна была показаться из-за излучины.

– Тебя выследили два джедая.

Тряхнув щупальцами, Наат Лейр повернул голову на звук.

Плэгас отступил в тень и скрыл свое присутствие в Силе.

– Докажи, что ты достоин меня и Венамиса. Убей их.

– Да, владыка. – Наутоланин вскочил на ноги и нырнул в покрытую ряской воду.

Спрятавшись за деревьями, Плэгас ждал. Мотор скиммера затих; вода всколыхнулась, раздались взволнованные крики, и яркие вспышки света разорвали черноту ночи.

– Учитель!

Послышался резкий горловой рык, затем кто-то завопил от боли.

– Отойди, падаван.

– Учитель, это же…

Новый вскрик, еще пронзительнее предыдущего:

– Нет! Не надо!

Свист рассекаемого воздуха, страдальческий вопль. Что-то тяжелое плюхнулось в воду.

– Он жив? Жив?

Кто-то застонал.

– Постой…

Волны разбились об оплетенный корнями берег – недалеко от того места, где прятался Плэгас.

– Учитель?

– Все кончено. Он мертв.

9: Нетронутые запасы

Более полувека «Капиталы Дамаска» занимали одну из самых величественных башен Харнейдена. Не такой высокий и громоздкий, как те, что принадлежали Межгалактическому Банковскому клану и его многочисленным филиалам, этот небоскреб, однако, мог похвастаться тем, что был выстроен вблизи одного из крупнейших термальных озер города, которое перешло в собственность компании и со временем превратилось в эксклюзивную здравницу. Руководство «Капиталов Дамаска» любовалось озером и окружавшими его горячими источниками с террасы на двухсотом этаже, где Хего Дамаск, Ларш Хилл и другие члены совета директоров регулярно собирались на проводимые дважды в неделю совещания. В центре непомерно большого круглого стола светилось голоизображение человека в четверть своего роста, который обращался к муунам на общегалактическом, находясь на далекой планете Набу.

Человек был среднего роста, имел темно-каштановые волосы, зачесанные назад, покатый лоб, густую длинную бородку с усами и ясные голубые глаза, глубоко посаженные на симметричном, но в целом ничем не примечательном лице. На нем был пышный цветастый камзол, расшитый рунической каллиграфией, и парчовый плащ, ниспадавший до колен и открывавший взору высокие, полированные до блеска кожаные сапоги на низких каблуках. Звали его Арс Веруна, и хотя в настоящий момент он не состоял в монархическом правительстве Набу, говорил он от лица претендента на престол Бона Тапало и, в случае его избрания, был наиболее вероятным кандидатом на должность губернатора столичного города Тид.

– Недавние обвинения, выдвинутые главами нескольких аристократических домов, подорвали доверие к нашей партии, – разглагольствовал Веруна, обращаясь к собравшимся муунам. – Нужно перехватить инициативу, и как можно скорее. Ряд встречных обвинений, сделанных неизвестным благодетелем, в некоторой степени сгладил первоначальный ущерб, который нанесли нам пресс-релизы аристократов, но электорат стал вести себя более осмотрительно, а это только на руку нашим оппонентам из провинции.

– Отключить звук, – тихо скомандовал голосистеме один из муунов. Убедившись, что их разговор не слышат на том конце, он проворчал: – Они все там на Набу такие волосатые и расфуфыренные, как этот Веруна?

Ему ответил Ларш Хилл:

– Они традиционалисты – как в вопросах стрижки, так и в политике. Своим стилем одежды и внешностью они отдают должное королеве Эльсиноре ден Тасии с планеты Гризмальт, которая отправила экспедиционный флот с людьми-переселенцами на их планету четыре тысячелетия назад и которую кое-кто из набуанцев считает родоначальницей своей генеалогической линии.

– И они вовсе не такие мохнатые, как те же вуки, – вставил другой муун.

Хилл одобрительно хрюкнул:

– Помимо людей, на Набу проживают безволосые амфибии, известные как гунганы. Возможно, аборигены – хотя и не факт. В любом случае они не в том положении, чтобы представлять планету на арене галактической политики.

Сидя спиной к живописному пейзажу, который простирался за окном, Плэгас изучал голоизображение Веруны. Обычно он питал отвращение к политикам за их претенциозность и наивную веру в то, что богатство и влияние даруют истинную власть. Но политики являли собой необходимое зло, и, если уж на то пошло, Веруна просто-таки пылал злобой и амбициями, а значит, при необходимости им можно будет манипулировать.

Недавние поездки на Лианну, Салукемай и Абраксин все еще занимали его мысли. На философском уровне он понимал, почему многие поколения владык ситхов, которые предшествовали ему, брали себе учеников, передавали им знания о темной стороне Силы и ждали, когда те бросят им вызов. Но сейчас, когда Великий план подходил к своей кульминации, не было никакого смысла вызывать на бой или убивать тех, кто сопоставим с ним по боевой мощи, – если только они не представляли угрозу для него лично. Род ситхов продолжится Плэгасом – или не продолжится вовсе. Таким образом, ему нужен был компаньон, а не мальчик на побегушках; сообщник, который поможет привести в действие решающую фазу замысла. И ситх верил, что темная сторона явит его – когда придет время.

Плэгас не думал, что придется так внезапно все бросить и заниматься Набу, но сейчас, когда Торговая Федерация не прекращала жалобы на недостаток его поддержки в зонах свободной торговли, а граны были обеспокоены потерей доходов на гонках из-за хатта Гардуллы, имелись веские причины сосредоточиться на бизнесе. Что важнее, Плэгас давно разыскивал планету, на которой «Капиталы Дамаска» и члены управляющего комитета могли бы создать свою операционную базу. Перспектива сделать будущего короля своей марионеткой также была не лишена привлекательности. Что и говорить, даже такие, казалось бы, сторонние лица, как босс Кабра, – и те должны были получить выгоду, если мууны приберут к рукам Набу.

И вот, пока Плэгас отсутствовал на Муунилинсте, Ларш Хилл вышел на контакт с фракцией, вступившей в предвыборную гонку за трон Набу. В обмен на финансовую и материально-техническую поддержку на предстоящих выборах «Капиталы Дамаска» запросили эксклюзивное право на транспортировку плазмы из нетронутого пока что резервуара, найденного проходчиками горнорудной корпорации «Подтекст» глубоко под плато, на котором стоял столичный город Тид. Однако не все набуанцы одобряли вовлечение планеты в коммерческую деятельность, которая должна была развернуться после открытия доступа к плазменной энергии, и кое-кто из аристократов поспешил объявить о поддержке главного конкурента Тапало в борьбе за королевский титул.

Восстановив передачу звука, Плэгас спросил:

– Какого рода обвинения выдвинули аристократы?

– Во-первых, они раскрыли сведения о проведенной нами геологоразведке, – сообщил Веруна, – однако это не произвело желаемого ими эффекта, поскольку очень многим пришлась по душе идея вовлечения Набу в галактическую торговлю. Затем, прознав о начале переговоров с «Капиталами Дамаска», дворяне заявили, что мы продались – цитирую – «инопланетному картелю бесчестных и беспощадных гангстеров». – Человек несколько мгновений помолчал. – Вы должны понимать, магистр, что у нашей планеты долгая история затворничества, и преодолеть былые предрассудки не так уж легко. Аристократы сознают, что торговля – дело деликатное, и хотят, чтобы Набу осуществляла перевозки плазмы на другие планеты без постороннего вмешательства. Но, сказать по правде, у нас для этого нет ни опыта, ни финансовых средств.

– Каким образом дворяне прознали о наших переговорах? – уточнил Плэгас.

– Мы пока еще не выявили источник утечки, – признался Веруна.

Плэгас вновь заглушил звук и повернулся к Хиллу:

– Мы должны учесть вероятность того, что в «утечке» виновен кто-то из своих.

Хилл и другие кивком выразили согласие.

– Нужно дать понять аристократам, что вмешиваться в бизнес трансгалактических перевозок – дело неблагоразумное, – проговорил Плэгас, восстановив звуковой контакт. – Набу потребуются субсидии, материально-техническое обеспечение, возможно, даже принятие кое-каких законов – а это именно те области, в которых «Капиталы Дамаска» могли бы послужить посредником. Денежные вливания поступят непосредственно от Межгалактического Банковского клана, а другие конгломераты будут задействованы в добыче плазмы и строительстве космопорта достаточных размеров, чтобы принять корабли, которые потребуются для ее транспортировки.

Веруна потер свою клиновидную бородку:

– Бон Тапало, вне всяких сомнений, постарается донести это до электората.

Плэгасу пришлось по нраву услышанное.

– Вы упомянули о каких-то встречных обвинениях, выдвинутых против аристократов неизвестной фракцией.

– Да, и признаюсь, для меня это стало такой же неожиданностью, как и для других. Оказалось, что наша фракция – не первая, кто ищет совета и поддержки за пределами планеты. Около шестидесяти стандартных лет назад в самый разгар войны между набу и гунганами наш монарх был убит, и члены тех же самых аристократических домов, которые сейчас противодействуют Тапало, заключили тайную сделку с группой наемников, которые должны были вступить в войну в том случае, если набу продолжат терпеть неудачи. К счастью, конфликт удалось разрешить без помощи извне. В сущности, как раз после этих событий должность короля Набу стала выборной, а не переходящей по наследству.

– Вы упомянули, что это разоблачение стало для вас неожиданностью, – заметил Плэгас.

Веруна кивнул:

– Информацию, должно быть, предоставил источник внутри оппозиции.

Теперь пришел черед Ларша Хилла заглушить звук.

– Веруна прав. Мы проследили источник информации: ее предоставил молодой сын одного из местных аристократов. В надежде избежать скандала, способного расколоть электорат, глава аристократического дома сочинил байку о том, что эти сведения раскопал и предал огласке кто-то из фракции Тапало, хотя в действительности их мог обнаружить лишь тот, кто имел доступ к семейным архивам.

Ощутив прилив любопытства, Плэгас спросил:

– Какой же дом в этом замешан?

– Палпатин.

– А как зовут отпрыска?

– Точно так же. Известна лишь его фамилия.

Плэгас откинулся в кресле, обдумывая услышанное. Наконец он проговорил.

– У нас, возможно, появился союзник, который сможет держать нас в курсе планов дворян относительно предстоящих выборов.

– Тайный агент, – кивнул Хилл. – Наводчик в стане противника.

Плэгас вернул звук:

– Мы хотели бы посетить Набу и обсудить дела с глазу на глаз.

Веруна был явно удивлен – но удивлен приятно:

– Ваше появление на публике позволит нам опровергнуть любые обвинения в тайном сговоре.

– В таком случае никто из нас не останется внакладе.

Веруна низко поклонился:

– Почтем за честь принять вас, магистр Дамаск.

Позднее набу и гунганы в один голос скажут, что не помнят на своем веку зимы холоднее, чем та, что последовала за осенним визитом Хего Дамаска на их планету. Реки и даже водопады в Тиде замерзли; холмистые равнины и леса покрыл трехметровый слой снега; обитатели пиков Галло и Озерного края, Святилищ и подводного города Ото-Гунга не ведали покоя от сотрясений плазмы; а многие подводные ходы, пронизавшие планету, были закупорены льдом.

Тапало и Веруна настояли на том, чтобы направить за муунами роскошный корабль производства Набу, и вот отполированный до блеска «Нубиан» приземлился на посадочной площадке Тида – в небольшом космопорту, который нужно будет расширить не менее чем в двадцать раз, в случае если Набу решит со временем стать крупным игроком на арене галактической торговли. Сам город показался Плэгасу полной противоположностью Харнейдену: если столица Муунилинста была вертикальной, угловатой и строгой по стилю, то Тид был низким, округлым и плотно застроенным. Здесь преобладали ротонды с куполами медянково-зеленого цвета или плоскими крышами и многоярусные башни с арочными проемами. Город пересекала река и несколько ее притоков; берега соединяли ажурные мосты, а с высоких утесов вода потоками срывалась вниз, на зеленеющие равнины.

Проехав по улицам, больше подходящим для пешеходного движения, кортеж из воздушных скиммеров доставил облаченных в черные плащи муунов во внутренний двор старинного дворца, где их уже встречали претендент на трон Бон Тапало и несколько его советников-людей и потенциальных министров обоих полов. Бородатый и светловолосый, в камзоле из мерцающего шелка и высоких сапогах, окруженный стражниками в свободно сидящих мундирах и со старомодными бластерами наизготовку, Тапало уже вел себя как монарх – пусть и второразрядной планеты – и остался сидеть, пока ему представляли Хего Дамаска и остальных муунов. Веруна, напротив, тут же подскочил к Дамаску, когда муунов повели к центральному крылу комплекса.

– Как я уже говорил ранее, магистр Дамаск, для нас огромная честь – принимать вас на Набу.

– И как я уже отвечал вам, никто из нас не останется внакладе. – Дамаск едва заметно покосился на собеседника. – Особенно вы, как я подозреваю.

Веруна озадаченно ткнул себя пальцем в грудь:

– Я?

– Не сейчас, – негромко оборвал его Дамаск. – Когда придет время, мы с вами побеседуем с глазу на глаз.

Пройдя под широкой аркой и через вестибюль с полом из полированного камня, они очутились во внутреннем дворике поменьше, где уже были расставлены столы, ломящиеся от яств, и самый большой из них предназначался для муунов. Как только все расселись, слуги начали разносить блюда – в том числе и мясные деликатесы, от которых мууны вежливо отказались. Дамаск питал отвращение к людской традиции поглощать пищу во время ведения важных переговоров, но за долгие годы общения с людьми научился терпеть ее.

К самим людям он питал не меньшее отвращение. Эти плотоядные варвары в умственном плане были невероятно высокоразвиты. Учитывая их природный интеллект и проницательность, они по праву пользовались таким же всеобщим уважением, как и сами мууны. И тем не менее представители многих других разумных рас считали себя равными людям, которые могли винить в этом лишь себя самих. В отличие от муунов, люди безо всяких сожалений опускались до уровня менее развитых существ – несмышленых, жалких и убогих, – делая вид, что все вокруг равны, и демонстрируя готовность трудиться наравне с другими не покладая рук. Вместо того чтобы гордиться своим превосходством, они увязали в посредственности. Муун едва ли предпочтет профессию космического пилота или контрабандиста карьере политика или дипломата, если только это не послужит во благо всему народу муунов. Люди же охотно брались за любую работу. Но самое курьезное, что в них было, – их ненасытное стремление распространиться по всей Галактике, без малейшего контроля и планирования, любой ценой, истощая ресурсы планет так, словно их диаспоры следовали какому-то общему императиву своего народа. Что еще более примечательно, Сила, очевидно, не только допускала их бесконтрольное распространение по планетам, но и поощряла его. Именно в руках людей, как подозревал Дамаск, лежало мирское будущее всей Галактики.

Набуанское вино продолжало литься рекой, пока мууны в красках описывали свое деловое предложение Тапало и его сторонникам, используя голопроектор, чтобы создать виртуальный облик Тида и близлежащих городов через десять лет. Благодаря инвестициям МБК начнется добыча плазмы из резервуаров под плато. В то же время «СтройМонтажУправление Внешнего Кольца» – одна из компаний босса Кабры – соорудит колоссальный перерабатывающий завод на месте нынешних парковых угодий с видом на водопад Вердуго, разместив все технологические новинки отрасли под тремя гигантскими куполами строения, выполненного в стиле неоклассицизма. Во всех подробностях мууны расписали, как нужно стабилизировать стенки утесов и изменить русло притоков реки Солье, чтобы не потревожить нынешнюю архитектуру или сеть подземных тоннелей Тида. Ниже утесов Торговая Федерация расширит космопорт Тида, построив массивную посадочную платформу, которая будет следовать естественному изгибу местности, и откроет второй коммерческий порт в городе Спинакер.

Когда презентация завершилась, Тапало выглядел потрясенным.

– Вы серьезно подготовились, – сказал он Ларшу Хиллу, – но нет ли в ваших планах места и для наших собственных компаний?

– Разумеется, мы не хотим, чтобы наши строительные проекты кто-то принял за признаки инопланетной оккупации, – ответствовал Хилл. – Наши партнеры намерены работать в тесном контакте с Центром плазменной энергетики Набу и Космическим инженерным корпусом королевского дворца, дабы наши достижения воспринимались исключительно как плод совместных усилий. Когда строительство будет завершено, перерабатывающий завод и космопорты полностью будут переданы под ваше управление.

Лицо Тапало наконец приобрело естественный цвет.

– Оппозиция утверждает, что Набу может оказаться в вечном долгу у Банковского клана и Торговой Федерации.

– Все изменится, когда мы наладим добычу плазмы, – уверил его Дамаск. – Ваше беспокойство вполне понятно. Но вопрос, которым вам следует задаться: сможете ли вы получить корону без нашей помощи?

Десятки собравшихся за столиками разом загомонили.

– Думаю, не сможем, магистр, – протянул Тапало, подав знак к тишине. – Но быть может, лучше рискнуть, чем взойти на трон путем бесчестия.

– Бесчестия? – в изумлении повторил Хилл. – Мы пересекли половину Галактики, чтобы терпеть оскорбления?

– Постойте, – воскликнул Веруна, вскочив на ноги и призывая собравшихся к тишине. – Мы вовсе не желали оскорбить господина Дамаска и его коллег. – Он повернулся к Тапало и лично отобранному им штату министров и советников. – Разумеется, мы должны учесть опасения электората – но нельзя позволять редким голосам боязливых и нерешительных лишить нас шанса примкнуть к галактическому сообществу и поднять престиж всего сектора Хоммель. Предлагаю действовать твердо. Дабы никто не подумал, что на нас давят извне, мы воспользуемся беспрецедентным визитом представителей «Капиталов Дамаска», чтобы объявить, что мы, и только мы способны наладить отношения с Банковским кланом и другими организациями, которые позволят Набу реструктурировать внешний долг, получить привилегированный статус в центральных мирах, понизить налоги и процентные ставки, а также создать новые рабочие места – как на планете, так и за ее пределами. – Веруна потряс кулаком. – Мы должны ловить момент, пока не поздно!

Мало-помалу внутренний двор наполнили одобрительные возгласы Тапало и его сторонников.

– Вам есть что добавить, магистр Дамаск? – пожелал знать Тапало.

Плэгас развел руками:

– Только то, что мы вряд ли смогли бы изложить наше предложение лучше, чем это сделал будущий губернатор Тида.

– За нашу победу! – подхватил один из советников Тапало, поднимая бокал с вином.

Остальные также подняли бокалы и выпили.

А Дамаск подумал: «Однажды и Веруна станет королем Набу».

Предполагалось, что мууны проведут ночь в Тиде и продолжат переговоры наутро. Пока Хилл и остальные размещались в своих покоях, Плэгас, сославшись на личные дела, покинул дворец и пешком отправился к зданию университета на другой стороне города. Он пересек два моста, прошел через два цветущих парка, мимо башен и обелисков и под двумя триумфальными арками через сердце города – Дворцовую площадь. Центральную ротонду университета, расположенного на набережной одного из притоков Солье в окружении пышных частных домов и госучреждений, венчала статуя в форме человеческой фигуры. Плэгас разыскал комплекс общежитий и направился прямо к стойке регистрации. Светловолосая женщина, стоявшая за ней, в открытую таращилась на диковинного гостя.

– Я ищу студента по имени Палпатин, – сообщил он на общегале.

– Да, знаю такого, – кивнула женщина.

– Вы не подскажете, где его найти? Возможно, он сейчас на занятиях?

Она тяжело вздохнула:

– Где-то бродит – там или сям. Кажется, видела его в Центре молодежной программы.

– Кажется?

– Думаю, это был он.

«Люди», – фыркнул про себя Плэгас.

– Покажете дорогу?

В ответ женщина вручила ему карту, следуя которой, Плэгас пересек весь студгородок и очутился у штаб-квартиры Центра молодежной программы для будущих законодателей – организации, которая курировала процесс обучения навыкам работы в госаппарате. Вокруг Плэгаса толпились юноши и девушки: одни едва ли замечали его, другие, напротив, старались подойти ближе, чтобы рассмотреть его во всех подробностях. Время от времени он обращался к встречным с расспросами и тем самым сузил область поиска до небольшой площади вокруг библиотеки с колоннами, где в конце концов и нашел Палпатина, узнав того по голографиям Ларша Хилла, в обществе мужчины почти вдвое его старше, темноволосого и в официальном костюме чиновника. Сам Палпатин носил широкие свободные брюки, полусапожки и просторную рубашку с узким воротником. Он был среднего роста, с рыжими вьющимися волосами, носом с горбинкой и узким лицом, которое люди, вероятно, сочли бы дружелюбным. Руки его были длинными – относительно длины его туловища; спину он держал прямо, а двигался легко и непринужденно.

Какое-то время Плэгас наблюдал за ним издалека, рискнув приблизиться лишь после того, как Палпатин расстался со своим взрослым спутником. Юноша заметил Плэгаса не сразу – а когда это произошло, резко развернулся и быстро зашагал в противоположном направлении.

– Молодой человек, – окликнул его Плэгас, также ускоряя шаг. – Удели мне минутку своего времени. – Когда юнец не отреагировал, Плэгас зашагал еще быстрее и позвал: – Палпатин.

Неохотно остановившись, Палпатин оглянулся через плечо:

– Откуда вы знаете мое имя?

– Мне известно о тебе гораздо больше, чем просто имя, – ответил Плэгас, поравнявшись с ним.

Осторожный интерес промелькнул в голубых глазах юноши.

– Обычно я не очень-то жалую тех, кто заявляет, что ему обо мне что-то известно, но поскольку я и сам знаю кое-что о вас, я воздержусь.

«Интересно от чего», – подумал Плэгас.

– Что же именно тебе известно?

Палпатин вздохнул, проявляя легкое нетерпение:

– Вы – Хего Дамаск. Президент – нет, магистр – корпорации «Капиталы Дамаска». Мой отец говорит, вы прибыли на Набу для встречи с Боном Тапало. Вы хотите помочь ему взойти на престол.

– Твой отец упоминал, что я могу встретиться и с тобой?

– С чего бы? Да и что конкретно вам от меня нужно?

– Полагаю, у нас есть кое-что общее.

– Очень сильно сомневаюсь.

– Тем больше причин нам познакомиться поближе.

Палпатин огляделся по сторонам, словно искал пути к спасению.

– Кто был тот человек, с которым ты разговаривал ранее? – спросил Плэгас.

Палпатин открыл было рот, чтобы дать ему отповедь, но остановился на полуслове и вместо этого ответил:

– Мой учитель в молодежной программе. Его зовут Видар Ким. Он – помощник госпожи сенатора от Набу и, вполне вероятно, сменит ее в этой должности. – Он жестко посмотрел на Плэгаса. – И не сторонник Тапало.

Прежде чем произнести следующую фразу, Плэгас тщательно взвесил каждое слово:

– Интересна ли тебе политика в целом – не касаясь твоего участия в молодежной программе для законодателей?

– Я еще не уверен, кем хочу стать после университета.

– И все же политика тебя занимает.

– Я этого не говорил. Я сказал, что пока не уверен.

Кивнув, Плэгас обвел взглядом здание библиотеки:

– Я впервые в Тиде. Ты не мог бы показать мне город?

Палпатин нетерпеливо вздохнул:

– Послушайте, я…

– Просто маленькая экскурсия.

Поддерживая светскую беседу, они неторопливо прогулялись по набережной в направлении концертного зала и шпиля королевы Ярм, затем прошли по пешеходному мосту и взяли курс на дворцовый комплекс. Ларш Хилл снабдил Плэгаса голографиями Палпатина, однако о нем самом смог поведать очень мало. Его отец был влиятельным и богатым дворянином, ратующим за то, чтобы сохранить суверенитет Набу, изолировав планету от остального мира. Считалось, что его фамилия происходила от названия государства, где когда-то проживали аристократические семейства, или от имени, которым в древности называлась одна из областей Набу.

– Тид – очень красивый город, – заметил Плэгас, когда они вынырнули из узкого проулка на Дворцовую площадь.

– Если вам нравятся музеи, – как бы мимоходом бросил Палпатин.

– А ты не поклонник искусства?

Палпатин скосил взгляд на собеседника:

– Я очень люблю искусство. Но по натуре я минималист.

– Во всем?

– Хочу, чтобы Тид не был так перенаселен. Чтобы зимы были мягче. Чтобы у короля было меньше советников и министров.

– Звучит как политическое заявление.

– Просто выражаю свою точку зрения.

– Одно не противоречит другому.

Палпатин встал как вкопанный:

– Что вы хотите из меня вытянуть?

Плэгас указал на близлежащую скамейку. Когда юноша наконец сдался и присел, муун произнес:

– Мое внимание привлекло то обстоятельство, что ты пустил в прессу кое-какую информацию, которая сильно помогла продвижению Тапало.

Гримаса искреннего удивления застыла на лице Палпатина.

– Но как?..

Плэгас взметнул руки:

– Сейчас это не так уж важно. Важно лишь то, что ты сделал это вопреки желанию твоего отца, твоего университетского наставника и кое-кого из дворян.

– И вы расскажете им?

Плэгас внимательно посмотрел в глаза юноши:

– Что будет, если я это сделаю?

– Для начала отец меня убьет.

– В буквальном смысле?

Палпатин натужно выдохнул:

– Он отречется от меня.

– Стало быть, это правда. Ты и твой отец на предстоящих выборах – по разные стороны баррикад.

Взгляд юноши уткнулся в землю.

– Случится чудо, если мы окажемся на одной стороне хоть по какому-то вопросу. – Он вновь посмотрел на мууна. – Я хочу, чтобы Набу порвала со своим прошлым. Хочу, чтобы мы стали гражданами Галактики. Разве это плохо – стремиться сыграть важную роль в республиканской истории?

Плэгас покачал головой:

– У любого правительства бывают взлеты и падения.

– А вам, значит, лучше других известно, как править Галактикой?

Плэгас хохотнул:

– Я – всего лишь старый муун, который ни капли в этом не смыслит.

Чувствуя неискренность собеседника, Палпатин фыркнул:

– Сколько же вам лет?

– Если считать в человеческих годах, мне уже далеко за сотню.

Юноша присвистнул:

– Как же я вам завидую.

– Почему?

– Вы столько достигли – и столько еще можете достичь.

– А чего достиг бы ты?

– Всего, – ответил Палпатин.

Они встали со скамейки и не спеша двинулись обратно к университету. Глубоко погрузившись в Силу, Плэгас внимательно изучал Палпатина, но добился немногого. Люди вообще были трудны для понимания, а разум Палпатина полностью захлестывал внутренний конфликт. «Такой крошечный мозг, и столько всего происходит внутри», – подумал Плэгас. Такие потоки эмоций и такой эгоизм. Так непохоже на предсказуемые, сосредоточенные умы разумных обитателей Внешнего Кольца, особенно на коллективные сознания роевых сообществ.

Палпатин остановился у выкрашенного в яркие цвета лендспидера с заостренным носом, тройным стабилизатором и репульсорным двигателем, который выглядел достаточно мощным, чтобы оторвать от земли дроида-погрузчика.

– Твоя машина? – спросил Плэгас.

Глаза Палпатина зажглись от гордости.

– Прототип патрульной «Молнии». Время от времени я участвую в гонках.

– Побеждаешь?

– Если нет – зачем вообще участвовать? – Палпатин забрался в пилотское кресло и склонился над панелью управления.

– У меня есть кое-что, чтобы украсить твое зеркало заднего обзора, – сказал Плэгас. Он выудил из нагрудного кармана монетку из чистого ауродия на длинной цепочке и уронил ее в протянутую ладонь Палпатина. – Антикварная вещица.

Юноша уставился на подарок:

– Никогда не видел ничего подобного.

– Она твоя.

Палпатин поднял вопросительный взор на мууна.

– Кто знает, может, однажды ты подашься в банкиры, – сказал ему Плэгас.

Юноша, немного расслабившись, издал смешок:

– Маловероятно, магистр Дамаск.

– Да, полагаю, чтобы заработать кредиты, есть способ и получше.

Палпатин покачал головой:

– Меня не интересуют кредиты.

– А меня все больше занимает вопрос, что же именно тебя интересует.

Палпатин хотел было что-то ответить, но в последний миг закусил губу.

– Палпатин, мне хочется спросить, как бы ты посмотрел на то, чтобы работать с нами – с «Капиталами Дамаска», я имею в виду.

Густые брови Палпатина насупились.

– В каком качестве?

– Буду предельно откровенным – в качестве шпиона. – Не дав юноше раскрыть рта, он продолжил: – Не скажу, что нам с тобой нужно от Набу одно и то же, поскольку очевидно: вопреки тем чувствам, которые ты испытываешь к архитектуре, ты очень дорожишь своим миром. Мою корпорацию в то же время интересует не столько правительство Набу, сколько ее плазма и доходы, которые она принесет нам, попав на свободный рынок.

Палпатин выглядел так, будто понятие «правды без прикрас» было для него в новинку.

– Скажи вы об этом как-то иначе, я немедленно отмел бы ваше предложение.

– Так ты согласен? Будешь держать нас в курсе политических махинаций, которые замышляют твой отец и его фракция?

– Только если смогу докладывать непосредственно вам.

Плэгас попытался еще раз прощупать его в Силе:

– Ты действительно этого хочешь?

Палпатин сдержанно кивнул:

– Да.

– Тогда ты будешь докладывать мне, и только мне, – сказал Плэгас. – Я лично приму для этого все меры. – Он отошел на шаг от спидера, когда Палпатин завел его.

Юноша на мгновение притих.

– Хотите завтра прокатиться со мной? – наконец проговорил он, перекрывая шум двигателей. – Если, конечно, у вас есть время. Покажу вам Тид и окрестности.

– Только если пообещаешь гнать не слишком быстро.

Палпатин плутовато улыбнулся:

– Достаточно быстро, чтобы не дать вам заскучать.