Текст книги "Волна огня"

– Нам пришлось реанимировать его дважды за ночь, – сообщил Хэн с легкой ноткой ярости в голосе. – Он не продержится долго, даже несмотря на все наши героические усилия.

Дайюй прочла на лице доктора сострадание. Хэн три дня назад попросил, чтобы она позволила этому человеку умереть, но капитан велела Хэну сохранять ему жизнь как можно дольше – или, по крайней мере, до тех пор, пока у них не будет больше ответов. На данный момент никто не знал, было ли причиной его состояния случайное воздействие неизвестного токсина или же это свидетельство применения против экипажа экзотического биологического оружия. Требовались ответы, тем более что вот-вот должны были начаться работы по подъему затонувшего судна.

– Каких успехов вы добились, пока меня не было? – надавила на ученого Цзе Дайюй.

– В лучшем случае это смешанная ситуация. Мы отчасти продвинулись в понимании того, что происходит с его телом. Что касается того, почему или как все происходит, это продолжает бросать нам вызов.

– Покажите мне, что вы узнали, – приказала она.

Хэн подвел ее к компьютеру.

– В его организме явно идет процесс биоминерализации. Взгляните на этот образец спинномозговой жидкости.

На экране появилась пара микроскопических изображений. Одно из них представляло собой крупный план крошечных кристаллов, плавающих в рассеянной дымке.

– Что это? – спросила Дайюй.

– Кристаллы карбоната кальция.

Она нахмурилась:

– И они обычно обнаруживаются в спинномозговой жидкости?

– Разумеется, нет. – Хэн взглянул на нее. – Хотя карбонат естественным образом составляет около восьми процентов нашего тела, эти кристаллы берутся не из него.

– Тогда откуда?

– Они получены из костей жертвы.

– Что?

– Процесс, похоже, растворяет и вымывает кальций из костей скелета, чтобы произвести эти кристаллы, которые затем плотно откладываются в клеточных мембранах по всему телу. Внутренняя часть клетки остается неповрежденной, но внешние стенки становятся хрупкими и твердыми.

– Превращая тело в камень?

– Именно. Существует одна болезнь – так называемая склеродермия, аутоиммунное заболевание, при котором между клетками образуется избыток фиброзной ткани, из-за чего кожа и органы больного становятся твердыми и негибкими. Но в данном случае причина не в фиброзной ткани, а в отложениях кальция.

– А что насчет самих костей?

Хэн повернулся к старшине в соседней комнате.

– Мы провели несколько сканирований его ног. Хотя его конечности жесткие и твердые, под этой каменной оболочкой нет костей. Как будто процесс терраформирует его тело, превращая внутреннюю скелетную структуру в экзоскелет.

Дайюй поморщилась:

– И вы понятия не имеете, как это происходит?

– Я знаю лишь одно: это жестокий процесс, когда бо́льшая часть энергии для подпитки берется от самой жертвы. Когда старшина Вон прибыл сюда, температура его тела была сто семь градусов по Фаренгейту, но по мере ухудшения состояния она поднялась до ста двадцати двух градусов [10]10
  Соответственно 41,7 и 50 градусов по Цельсию.


[Закрыть]. Именно по этой причине он впал в глубокую кому и, возможно, поэтому ему помогла ледяная ванна. Тем не менее, что бы это ни было, оно, похоже, способно высвобождать потенциальную энергию, хранящуюся в теле, а это огромное ее количество. Наши тела, по сути, – очень эффективные батареи для хранения энергии. Чтобы удерживать такое же ее количество, которое сохраняется в жировых запасах здорового человека, потребовался бы автомобильный аккумулятор весом в целую тонну.

– И что-то задействует его?

– Не просто задействует, а высвобождает все сразу – этакий биологический ядерный взрыв.

– Но почему? Чем это вызвано?

Хэн растерянно пожал плечами.

– Не имею представления. Я не выявил ни бактерий, ни вирусов, ни химических веществ, которые могли бы вызвать все это. Я не знаю, является ли то, что происходит, неким способом сохранения тела или новой формой хищничества. Возможно, и тем и другим. В поисках ответов я изучил микроструктуру кристалла. Если честно, результаты меня озадачили.

– Это почему же?

– Карбонат кальция в основном встречается в двух полиморфных формах, двух разных конфигурациях кристаллической структуры. Чаще всего он образуется в виде кальцита, как в известняке, где кристаллы имеют тригональную конфигурацию. – Он указал на экран. – Но с помощью рентгеновской кристаллографии удалось выявить, что эти кристаллы имеют орторомбическую форму, называемую арагонитом. Эта форма менее стабильна, но именно так карбонат кальция кристаллизуется в присутствии морской воды.

– Морская вода? – Дайюй представила, как «Чанчжэн-24» тонет и сплющивается в океанских глубинах. – Это важно?

– Может, и нет. Концентрация соли и других ионов в морской воде очень похожа на ту, что содержится в сыворотке нашей крови. Это может объяснить, почему карбонат кристаллизуется в арагонит. Но я не могу быть уверен.

Дайюй кивнула, чувствуя себя более потрясенной, нежели до того, как пришла сюда.

Однако Хэн еще не закончил.

– Есть еще одна деталь, о которой вы должны знать. – Он вернулся к компьютеру и пролистал различные меню и окна. – Опять же, я не понимаю значения того, что обнаружил вчера, но это довольно необычно и должно вас насторожить.

– Что именно?

– Я уже говорил вам, что кристаллы кальция распределяются по клеточным мембранам больных. Это не совсем так.

– Что вы имеете в виду?

Хэн вывел на монитор видеоролик. В кадре были он сам и другой исследователь в соседней комнате морга, оба одетые в костюмы биологической защиты. Кто-то третий взял камеру и настроил крупный план. Хэн тем временем взял вибрирующую костную пилу и, поднеся ее к одной из окаменелых голов, срезал теменную часть и снял ее. Камера сместилась, показывая то, что было внутри.

Цзе Дайюй задохнулась при виде тошнотворного зрелища. На свету блестели извилины серого вещества.

Хэн объяснил:

– В то время как остальные клетки тела – в каждом органе и ткани – подверглись процессу биоминерализации, центральная нервная система осталась не затронута. Мозг и позвоночник, похоже, остались практически прежними.

Проглотив свой ужас, Цзе Дайюй изо всех сил старалась говорить спокойно:

– Как вы думаете, почему они остались целыми?

Хэн не стал отвечать, лишь покачал головой.

– Самое странное, что мы протестировали показанный на видео мозг. И зафиксировали при этом слабую ЭЭГ, как будто имела место некая непрерывная электрическая энергия.

Она в ужасе посмотрела на него.

– Вы хотите сказать, что ткань все еще жива?

– Нет… безусловно, нет, – настаивал Хэн, – правда, как-то подозрительно нерешительно. – На мой взгляд, это просто остаточная тепловая энергия некоего мощного процесса, который случайным образом стимулирует нервы и синапсы. Что, однако, совершенно загадочно. Я намерен чуть позже сегодня препарировать мозг и позвоночник. Возможно, тогда…

В соседней комнате раздался сигнал тревоги, достаточно громкий, чтобы Цзе Дайюй вздрогнула. За окном медсестра махала рукой, призывая на помощь: тело старшины дергалось на кровати – или, по крайней мере, та его часть, которая не превратилась в камень.

Хэн посмотрел на Цзе Дайюй; его глаза умоляли ее отдать приказ и прекратить страдания пациента. Она взглянула на жуткое видео, застывшее на мониторе, потом вновь на врача.

– Оставьте его в живых.

Хэн нахмурился, но спорить не стал.

– Слушаюсь.

Дайюй повернулась и вышла из лаборатории. В глубокой задумчивости она вернулась к лифту и поднялась на второй этаж склада, где деревянной походкой направилась к своему кабинету. Но прежде чем успела дойти до него, ее секретарь встала из-за стола и поклонилась ей.

– Hăijūn shang xiao, капитан, – поприветствовала она свою начальницу. – Недавно нам позвонили из Пекина. Сегодня днем они пришлют сюда кого-то проконсультироваться с вами по поводу… того проекта внизу.

– Кого?

Секретарь посмотрела на листок бумаги, зажатый в обеих ее руках.

– Доктора Чой Айгуа.

Не вспомнив имя, Цзе Дайюй нахмурилась:

– Кто послал его?

– Заместитель главы Китайского национального космического управления. Доктор Чой – астрофизик из Академии космических технологий.

Цзе Дайюй в замешательстве наморщила лоб. Почему к ним присылают астрофизика?

Тем не менее по ее спине пробежал неприятный холодок. Она вспомнила, как Хэн описывал процесс биоминерализации, назвав его при этом терраформированием тела старшины. Она также не могла выбросить из головы последний кадр из видео Хэна – блестящий мозг в твердой оболочке. Мозг, который все еще вибрировал энергией. Дайюй вновь представила субмарину, как та, получив повреждения, погружается в морские глубины…

Что там происходит на самом деле?

Часть II

9

23 января, 10 часов 11 минут

Триста миль от острова Норфолк, Австралия

Фиби вылезла из верхнего люка батискафа. После недели пребывания под водой яркий солнечный свет резал глаза, но она отказывалась даже моргать. Ветер развевал ей волосы. Фиби вдохнула свежий воздух и подставила лицо солнцу на затянутом облаками небе. Казалось, будто она завершила свободное погружение… и в некотором смысле так оно и было.

Станция «Титан-Нижний» лежала в двух милях под ее ногами. Подъем занял двадцать две минуты. Джас она оставила внизу, чтобы та в ее отсутствие продолжила их исследования. Нужно было проанализировать и каталогизировать новые образцы, собранные прошлой ночью, а также секвенировать их ДНК. Фиби доверила это ответственное дело своей аспирантке, пока сама на четыре или пять дней отбыла на экскурсию в желоб Тонга.

Она не могла усидеть на месте, сгорая от нетерпения, желая первой исследовать этот гигантский коралловый лес в темных, абиссально-пелагических глубинах желоба. Фиби выбралась из подводного аппарата, освобождая выход для Адама Канеко, который отправится в это путешествие вместе с ней.

Она спрыгнула в плавучий док, где к массивным пилонам станции «Титан-Верхний» были пристыкованы десятки других желтых подводных лодок, и пристально посмотрела на двухъярусную платформу высоко над головой. Эта часть станции «Титан» была построена на основе проекта плавучей нефтяной вышки и служила идеальным плацдармом для операций как на поверхности, так и под водой.

Через пару секунд Адам присоединился к ней, ловко приземлившись на доски. Проигнорировав возвышающееся над головой колоссальное сооружение, он обвел взглядом окружающее море.

– Мы опоздали?

Фиби проследила за его взглядом. Ей потребовалось всего мгновение, чтобы понять: одна жизненно важная часть комплекса «Титан» отсутствует. Гигантская яхта «Титан-Икс» больше не была пристыкована к дальней стороне плавучей платформы.

Фиби нахмурилась:

– Неужели корабль ушел без нас?

Этим утром она и Адам должны были подняться на борт огромного исследовательского судна. «Титан-Икс» должен был доставить ее и Адама к желобу, преодолев четыреста миль пути. На борту огромного корабля имелся батискаф, рассчитанный на глубоководные погружения. Кроме того, Уильям Бёрд – а он никогда не останавливался на полумерах – хотел доставить научный состав яхты к месту их открытия. Так куда же она подевалась?

– Вот вы где! – раздался голос за их спиной.

Обернувшись, они увидели Бёрда. Тот выходил из лифта на одной из опор платформы. Сгорая от нетерпения узнать, что изменилось за ночь, Фиби поспешила ему навстречу, Адам – за ней по пятам.

– Вот и вы, – сказал Бёрд. – Надеюсь, вы оба хорошо отдохнули.

– Где «Титан-Икс»? – резко спросила его Фиби.

Бёрд прикрыл ладонью глаза и посмотрел на море.

– Я отослал ее четыре часа назад.

– Но почему? – спросил Адам.

– Чтобы начать экспедицию как можно раньше. Даже с ее реакторами, чтобы добраться до желоба, ей потребуется девять часов. Не хотелось терять полдня. – Бёрд указал вверх. – У меня есть вертолет, готовый доставить к ней вас обоих. Как только вы окажетесь на ее борту, потребуется еще пара-тройка часов, и вы прибудете на место. А ближе к вечеру уже начнете погружение в желоб.

Фиби запнулась, одновременно взволнованная и слегка раздраженная тем, что никто не предупредил ее об изменении маршрута.

– Есть еще одна причина ускорить наш график, – сказал Бёрд, ведя их к лифту. Он обернулся на Адама. – Уверен, ваш дядя уже сообщил вам о разрушениях от землетрясения и цунами, обрушившихся на побережье Китая.

Адам вздрогнул:

– Да, сообщил.

– Прежде чем расчистят завалы, число погибших наверняка возрастет до десятков тысяч. Если и впрямь во всем виновата череда землетрясений в желобе Тонга, то нам никак нельзя тратить время понапрасну. Мы обязаны немедленно добраться туда и выяснить, чем вызвана эта тектоническая нестабильность.

Адам кивнул:

– Мой дядя все еще внизу, мониторит непрерывные подземные толчки по всему региону. Он считает, что мы еще не видели худшего.

– Вот почему я останусь здесь. Чтобы помочь вашему дяде, а заодно подготовить станцию «Титан-Нижний» к возможной эвакуации, если уровень угрозы возрастет.

– Им угрожает опасность? – Фиби подумала о Джас. – Может, им стоит эвакуироваться сейчас в качестве меры предосторожности?

– Даже Хару считает такие меры преждевременными. Кроме того, станция снабжена всеми необходимыми устройствами для защиты тех, кто находится на ее борту.

Его слова не успокоили Фиби, но она также осознавала всю важность их нового задания. Если ответ действительно находится в желобе, они обязаны его найти.

Бёрд повел их к лифту, который поднимет их на самую верхнюю платформу. Рокот двигателя привлек внимание Фиби к воде. Из-за облаков вынырнул гидросамолет и по волнам устремился к станции.

Бёрд тоже посмотрел на него.

– Должно быть, это наши новые гости. Прибыли как раз вовремя.

Фиби прищурилась:

– Кто они такие?

– США обратились с просьбой разрешить им прислать к нам двух исследователей из УППОНИР. Чтобы оценить уровень угрозы для региона и помочь в идентификации обнаруженной нами подводной лодки.

– Слухи, похоже, разлетаются быстро, – кисло прокомментировала Фиби, обеспокоенная тем, что в их проект вмешались военные, даже если это всего лишь пара ученых из УППОНИР.

Бёрд кивнул:

– Как я понимаю, они уже были в этом районе. В Гонконге. Причем на момент землетрясения и цунами. Так что неудивительно, что в УППОНИР серьезно отнеслись к нашему открытию.

Фиби нахмурилась и взглянула на Адама, ожидая, что тот будет раздражен не меньше ее. Но нет, он лишь с прищуром наблюдал, как гидросамолет летит по волнам в веере брызг. Никакого раздражения она в нем не заметила, лишь выжидающую настороженность. Одна его рука была сжата в кулак, словно он приготовился к драке.

Фиби заподозрила правду.

Он знал, что они нагрянут сюда.

10 часов 55 минут

Адам стоял на краю вертолетной площадки рядом с доктором Рид. У Фиби на плече висел рюкзак. Его дорожная сумка лежала у его ног. Но они были не единственными ожидающими.

Корпоративный вертолет ESKY – «Огаста Уэстленд AW119 Коала» – разогревал двигатели для полета к «Титану-Икс». Ему предстояло покрыть расстояние более чем в шестьсот миль до исследовательской яхты, после чего он будет служить транспортным средством между этими водами и впадиной Тонга.

Адам воспользовался задержкой, чтобы погреться на солнышке и подышать полной грудью. Очищенный воздух и искусственное освещение бледнели по сравнению с настоящим солнцем и воздухом. Он провел под водой на станции «Титан-Нижний» целых десять дней. Тем не менее сожалел о том, что оставил дядю там, внизу.

Фиби переминалась с ноги на ногу, сгибала то одно колено, то другое, явно желая поскорее отправиться в путь. Под ярким небом она походила на рвущуюся в бой амазонку. Такая же высокая, как и он сам, но в ней не было худобы. Даже мешковатый комбинезон был бессилен скрыть соблазнительные выпуклости.

Фиби поймала его взгляд:

– Этот гидросамолет приземлился полчаса назад. Когда же мы наконец улетим отсюда?

Адам придвинулся ближе:

– Думаю, мистер Бёрд устроил обычное рекламное шоу проекта «Титан», вероятно, пытаясь побудить УППОНИР забраться глубже в свои карманы для дальнейшего финансирования его детища.

– Не сомневаюсь. – Ее глаза искрились лукавством. – Но лично я бы предпочла, чтобы военные держались от этого проекта как можно дальше. Впрочем, я догадываюсь, почему они здесь. Как вы думаете, та подводная лодка могла принадлежать ВМС США?

– Я… Я не знаю, – солгал Адам и тотчас почувствовал себя неловко. Он сглотнул и посмотрел на лифт, чьи двери в этот момент открылись. – Но, похоже, мы наконец отправимся в путь.

Бёрд провел по палубе двух оперативников «Сигмы». Миллиардер шел, склонив голову к тому из двух мужчин, кто был ниже. Директор Хигаси уже передала Адаму краткое досье на их гостей. Айко заверила его, что этим двоим можно полностью доверять, и велела оказывать им полное содействие, хотя также предупредила, чтобы он был осторожным, когда будет делиться какими-либо подробностями о деятельности «TaУ».

Несмотря на все заверения Айко, участие в их проекте иностранной тайной организации возмутило Адама. Он гордился всем, чего «ТаУ» достигла за короткое время.

За последние шесть месяцев они предотвратили биотеррористическую атаку в Киото и разоблачили российскую хакерскую схему против японского Министерства иностранных дел. Но все эти операции проводились на родной земле. Адам понимал необходимость участия в этом проекте «Сигмы» – как в качестве поддержки, так и для того, чтобы обойти оговорку в Конституции Японии, которая ограничивала разведывательные операции, проводимые за границей.

«Впрочем, мне это все равно не нравится».

Подойдя ближе, Бёрд представил их, назвав имена и сообщив краткую биографию Фиби и Адама. Затем взмахом руки указал на мужчину пониже, в сером худи с капюшоном и черных рабочих брюках с кучей карманов.

– Это Монк Коккалис. У него докторская степень в области биологии с упором на биомедицину, которая, надеюсь, окажется полезной, когда все вы погрузитесь в воды этого желоба.

Мужчина снял черную бейсболку, обнажив лысину. Он пожал руку Фиби, затем протянул ладонь Адаму. Тот с силой сжал ее, демонстрируя свою важность. Увы, это было все равно что пытаться раздробить пальцами камень. Пусть оперативник «Сигмы» доставал Адаму лишь до плеча, но каждый дюйм его тела был поистине стальным.

Однако Монк даже бровью не повел. На его лице застыла все та же добродушная ухмылка.

– Надеюсь, мы не помешали.

– Отнюдь, – заверил его Адам, с трудом процедив ответ сквозь стиснутые зубы.

Они попятились друг от друга, а Бёрд указал на сопровождавшего Монка уродливого гиганта. Его и без того грубое лицо уродовал старый перелом носа. Через всю щеку тянулся порез, заклеенный пластырем, явно свежий. На великане был длинный шерстяной плащ, надетый поверх черных джинсов и футболки. Через одну руку была перекинута тяжелая сумка.

– Это Джозеф Ковальски, бывший моряк военно-морского флота США, специалист в области горного дела и взрывных работ.

Адам был даже рад, что великан не протянул руки, опасаясь, что его массивная лапища раздавит его кости. Ковальски лишь кивнул каждому и невнятно хмыкнул в знак приветствия.

– Поскольку в батискафе, который будет погружаться в желоб, очень мало места, – сказал Бёрд, взглянув на гостя-исполина, – особенно для человека такого роста, мистер Ковальски останется здесь, чтобы помочь доктору Канеко и мне мониторить продолжающуюся угрозу.

Монк широко улыбнулся Адаму и Фиби.

– Похоже, с вами буду только я.

– Если это решено, давайте отправим вас в путь. – Бёрд помахал ожидающему вертолету. – Благополучного вам полета. Всегда оставайтесь на связи. И мы будем делать то же самое.

Винты вертолета закрутились, и их группа отпрянула в разные стороны.

– Ничего не сломай! – крикнул Монк своему спутнику.

Ковальски пожал плечами, явно ничего не обещая.

Адам нахмурился, глядя то на одного, то на другого. Теперь он был еще больше уверен в отношении одной детали этой миссии.

«Мне лучше действовать одному».

10

23 января, 11 часов 48 минут

Республика Сингапур

Под унылым моросящим дождем Грей направился по пешеходному мосту, перекинутому над скоростной автомагистралью Айер-Раджа. В руках у него был зонтик, на плечах – синяя ветровка для защиты от непогоды. День был хотя и не слишком жаркий, но душный и липкий.

Для обычно оживленного и шумного города движение под мостом было редким. Весь район будто затаил дыхание и втянул голову в плечи. Сингапур ощутил на себе землетрясение, и его частично задело цунами, однако он почти избежал массивных разрушений, нанесенных побережьям Китая, Вьетнама и Филиппин, где число погибших неуклонно росло по мере продолжения спасательных операций.

«И, возможно, худшее еще впереди…»

Грей очень надеялся, что предупреждения геологов о грядущем катаклизме еще больших масштабов оказались преувеличенными. На данный момент все, что он мог, – это сосредоточиться на поставленной задаче. Монк и Ковальски уже добрались до комплекса «Титан» в Коралловом море. Коккалис также подтвердил, что – спасибо Пейнтеру – Кэт на частном самолете улетела домой. Джек и девочки со свойственной детям жизнерадостностью быстро приходили в себя после ночи хаоса и ужаса.

Дети были в безопасности, и Грей мог лучше сосредоточиться на поставленной ему задаче. Дойдя до конца пешеходного моста, он внимательно рассмотрел свою цель.

Музей естественной истории «Ли Квон Чан» возвышался, словно этакий семиэтажный темно-серый валун, на краю кампуса Национального университета Сингапура. Его монолитная конструкция была практически лишена окон и покрыта сверху донизу формованными бетонными плитами. Из-за угловатой формы крыши и стен он напоминал гигантский ковчег, севший на мель на территории университетского кампуса.

Для Грея же это был бетонный сейф, который следовало взломать, чтобы разгадать его тайну.

«Что нужно китайцам в этом музее?»

Позади него Сейхан перешептывалась о чем-то со своей матерью, а Чжуан шагал с ним рядом. Два лидера триады прибыли с ними в Сингапур, чтобы помочь с расследованием. У Гуань-инь в этом районе имелось множество контактов. Поскольку сроки были сжатыми, Грей принял их помощь… да и вряд ли он смог бы убедить мать Сейхан в обратном.

Гуань-инь уже доказала свою ценность, помогая им переправить оружие в Сингапур. Грей нес свой «ЗИГ-Зауэр P229» у поясницы, спрятав его под легким свитером и ветровкой. У Сейхан на щиколотке, в кевларовой кобуре, был пистолет Монка, «Глок 45».

Несомненно, Гуань-инь и Чжуан были вооружены одинаково, хотя лейтенант триады оставил свой меч в отеле на другой стороне скоростной автомагистрали. В качестве дополнительной меры предосторожности Гуань-инь, чтобы скрыть татуировку и шрамы, надела малиновый шелковый никаб, закрывавший голову и шею, с тонкой вуалью на нижней половине лица.

Чжуан придвинулся ближе к Грею.

– На какую выгоду вы надеетесь, придя так рано? Если китайцы нанесут удар, то наверняка в нерабочее время, под покровом ночи. И мы уже можем заглянуть внутрь музея через камеры видеонаблюдения.

– Камеры не так хороши, как собственные глаза.

Пока они ехали сюда, технический гуру «Сигмы» Джейсон Картер взломал камеру, и теперь у них имелся постоянный вид на музей изнутри. Но Грею этого было мало. Оставалось слишком много белых пятен. До наступления темноты он хотел основательно изучить местность, что лучше всего было делать пешком.

Пейнтер уже подтвердил, что пока ничего экстраординарного в музее не произошло. Судя по всему, никаких незаконных проникновений, никаких взломов.

Директор «Сигмы» также доставил в отель посылку. В ней были зашифрованные спутниковые телефоны, электронные планшеты, рации и горловые микрофоны, но самое главное – четыре пары военных очков IVAS. Эти очки не только были снабжены новейшей технологией ночного видения, но и позволяли отображать на проекционном дисплее внутри очков изображения со взломанных видеокамер.

Перед выходом из отеля Грей приказал всем надеть наушники и ларингофоны. Если не присматриваться, устройства эти были почти невидимы. Он хотел, чтобы члены группы постоянно были на связи друг с другом. Оставшуюся часть их снаряжения он разделил по их рюкзакам.

Грей посмотрел на часы и велел всем ускорить шаг.

– Нам нужно поторопиться.

В полдень у них была запланирована частная экскурсия, организованная контактами «Сигмы» в Смитсоновском институте. Устроить ее не составило труда. Штаб-квартира «Сигмы» была спрятана под Смитсоновским замком на Национальной аллее Вашингтона. Место было выбрано из-за его близости как к обширным исследовательским лабораториям института, так и к соседним коридорам власти в округе Колумбия. Такое месторасположение не раз служило группе хорошую службу в прошлом, как и сейчас. Этот тур позволит его команде получить доступ к закрытым пространствам музея, а также миновать металлоискатели и обыски сумок у общественного входа.

Грей продолжил путь к входу в музей. Фасад здания поражал. Дальний его угол был срезан, образуя череду открытых балконов, густо заросших деревьями, кустарниками и папоротниками. Балконы эти спускались пышным зеленым каскадом, призванным изображать заросшие пышной зеленью скалы внешних островов Сингапура. Окружали музей и другие сады.

Сейхан зашагала рядом с Греем, давая Чжуану возможность идти рядом с ее матерью.

– Где мы должны встретиться с директором музея?

Он указал в сторону от широких ступеней, ведущих к главному входу.

– Сбоку есть групповой вход. Там нас должен ждать профессор Квон.

Все они быстро шагали сквозь полуденные толпы. Грей продолжал вертеть головой. Как и Сейхан.

– Ты много читал во время полета, – прошептала она. – Что-нибудь из этого дало ключ к пониманию того, что здесь могут искать китайцы?

– Нет. В музее собрано более миллиона экспонатов. Но в его галереях выставлена лишь их часть. Все остальное хранится в сухих и влажных лабораториях на верхних этажах. Это закрытые для посетителей зоны.

Вот и еще одна причина, почему Грей хотел устроить закулисную экскурсию. Площадь музея составляла более девяноста тысяч квадратных футов, но открытые для публики галереи занимали лишь четверть этой площади.

Пирс посмотрел на гигантское сооружение.

– Скорее всего, то, что ищут китайцы, находится в одной из закрытых для посетителей зон.

– Все равно это огромная территория. Разве этот твой странный ум не сузил для нас поле поисков?

– Я не чудотворец.

Тем не менее Грей знал: его завербовали в «Сигму» из-за этого странного ума, а вовсе не по причине военного опыта, полученного в рядах армейских рейнджеров. В детстве Пирс вечно разрывался между противоположностями. Его мать была глубоко набожной католичкой, решительно бросавшей вызов церковным догмам. Его отец был простым нефтяником, который, будучи еще не старым, стал инвалидом и был вынужден взять на себя роль домохозяйки. Возможно, именно такое воспитание научило Грея смотреть на вещи по-разному, пытаться уравновесить крайности. Или же это было нечто генетическое, заложенное в его ДНК, что позволяло ему видеть закономерности, недоступные другим.

Прослужив в «Сигме» десяток лет, он пришел к выводу, что его талант заключается не столько в нестандартном мышлении, сколько в том, чтобы складывать все в эту коробку и встряхивать ее до тех пор, пока не обнаружится некое подобие порядка.

– И у тебя по-прежнему нет никаких версий? – бросила ему вызов Сейхан.

Он покосился на нее. Сейхан в упор посмотрела на Грея. Тот старался сохранять невозмутимость. Впрочем, она знала его слишком хорошо, чтобы принять это за чистую монету.

– Ты что-то разгадал?

– В лучшем случае это всего лишь догадка, – признался он.

– Что?

– Да, музей Сингапура располагает обширной коллекцией, но в Китае есть собственные музеи естествознания в Шанхае, Пекине и даже в Гонконге. Все с такими же обширными коллекциями. Тогда зачем отправлять команду сюда? Что такого важного хранится в этом музее?

Сейхан пожала плечами.

– Я попросил Джейсона прошерстить базы данных различных региональных музеев на предмет экспонатов, уникальных для этого региона. И хотя среди них есть немало таких, каких нет нигде, кроме как в Сингапуре, ничто не показалось мне принципиально необычным или неким образом связанным с затонувшей подводной лодкой и странными землетрясениями.

– Значит, ты зашел в тупик.

– Да, пока я не изучил, откуда взялась эта коллекция. История самого музея интереснее, чем его содержание.

– Это почему же?

– И основание Сингапура, и основание этого музея связаны с человеком по имени сэр Томас Стэмфорд Раффлз. В тысяча восемьсот девятнадцатом году он основал портовый город, который впоследствии стал современным Сингапуром. Но он также был заядлым натуралистом, который любил флору и фауну этого региона, и сделал бесчисленные открытия. Чтобы сохранить и продемонстрировать здешнее биоразнообразие, в тысяча восемьсот двадцать третьем году он основал Сингапурский институт, первое воплощение здешнего музея. Позже в его честь он был переименован в Музей Раффлза, а затем в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году вновь получил название Национальный музей Сингапура. Он и по сей день остается старейшим подобным заведением во всей Юго-Восточной Азии. Правда, со временем его отдел естественной истории – и все его экспонаты – в две тысячи пятнадцатом году были перемещены сюда, на новое место.

Сейхан нахмурилась:

– Почему все это имеет значение?

– История всегда имеет значение.

Она еще сильнее насупила брови:

– Ближе к делу, профессор.

– В этом здании хранится коллекция, ядро которой составляют артефакты, восходящие непосредственно к сэру Стэмфорду Раффлзу, к тому времени, когда он впервые начал собирать свою коллекцию, еще до того как прибыл в Сингапур. Его интерес к естественной истории предшествовал его приезду сюда, еще когда он был вице-губернатором Явы. Он также являлся президентом Батавского научного общества, ставившего своей целью изучение и сохранение естественной истории Ост-Индии. Некоторые экспонаты в музее относятся к этому периоду.

– И почему это важно?

– Может, и нет, но пока Раффлз был лейтенант-губернатором, в регионе произошло одно из самых разрушительных тектонических событий в мире. Извержение вулкана Тамбора. Оно вызвало землетрясение, прокатилось по региону серией цунами, а выброшенное им облако пепла распространилось на весь мир. – Грей посмотрел на Сейхан. – Звучит знакомо? Учитывая апокалиптические предсказания, сделанные геологами на станции «Титан», китайцы могут искать нечто такое, что сохранилось от того катастрофического события, нечто, что они считают настолько важным, что это оправдает набег на музей.

Сейхан приподняла бровь, подвергая сомнению его умозаключение:

– Это то, к чему привел тебя твой странный разум?

– Как я уже сказал, – возразил Пирс, пожав плечами, – это всего лишь догадка.