Текст книги "Эффект бабочки"

Последствия измененных событий сталкивались с настоящим ошеломляющей волной. Эван снова видел прекрасную, улыбающуюся Кейли в своих воспоминаниях, но теперь она была беззаботной и счастливой, без всякого следа неуверенности и беззащитности, которые всегда присутствовали на ее лице раньше.

Пикник в лодке, солнце плещется в воде… Его губы чувствуют теплоту ее губ под огнями новогодних фейерверков… Кейли в великолепном платье встречает с ним рассвет после школьного бала…

Поток воспоминаний внезапно прервался от какого-то внутреннего удара, и тело Эвана сжалось. Он застонал от судорожной боли, пронизывающей его с ног до головы. Он почувствовал, что его верхняя губа стала мокрой, и потянулся к ней. Из ноздрей потоком лилась кровь. Когда он попытался встать, чья-то рука потянула его вниз.

– Эван? – услышал он сонный женский голос. – Дорогой, ты в порядке?

Щелкнул выключатель, и яркий свет осветил комнату. Эван был потрясен.

Мрачная маленькая комнатка, которую он делил с Тампером, исчезла. Он каким-то образом оказался в постели под розово-белым покрывалом. Все в этой комнате указывало на то, что здесь живут девушки.

– Эван, в чем дело?

Он повернул голову, чтобы посмотреть на говорившую. Со своей половины кровати на него смотрела заспанная Кейли. На ее лице отразилось беспокойство. Увидев ее, он едва не упал в обморок.

– О, Господи! Эван, у тебя кровь!

– Кейли, – только и смог сказать он. Она была, вне всякого сомнения, самым прекрасным существом, которое он когда-либо видел.

Глава пятнадцатая

– Я что, сплю? – пробормотал Эван. – Наверное, это сон…

Он почти был готов поверить в это, но Кейли потянулась и вытерла салфеткой кровь с его губ. В ее прекрасных голубых глазах светилась забота.

– Ты в порядке, малыш?

Эван моргнул и вылез из кровати, нетвердо стоя на ногах.

– Мне нужно…

Он забыл, что хотел сказать, когда снова посмотрел на нее. Она лежала, освещенная утренним светом, как какое-то очень дорогое произведение искусства.

– Господи, Кейли. Ты невероятно красива. Она мурлыкнула и повела плечиком.

– Ммм, это хороший комплимент, красавчик. Ты хорошо себя чувствуешь?

– К-кажется, да.

Эван коснулся своей верхней губы. Кровотечение остановилось так же быстро, как и началось.

– Тогда иди умывайся и возвращайся обратно ко мне под бочок.

Искорка, сверкнувшая в ее глазах, полностью выдала ее намерения, и, несмотря на все, что с ним произошло, из его груди вырвался смешок. Он сел на край кровати и взял еще одну салфетку. Как и все остальное в этой комнате, она была розовой и подходила ко всему остальному декору: от мемориальных досок женского общества на стенах до подушечек с бахромой и настольных ламп. Он заметил большого плюшевого медведя с широко расставленными лапами и вышитыми на груди словами: «Вот настолько тебя любит Эван». Рядом была фотография в рамке, на которой они оба стояли, улыбаясь, на фоне статуи Свободы. Правда, все это он видел как бы краем глаза, потому что его внимание было приковано к Кейли. Это была не та Кейли, с которой они вместе выросли, – ту Кейли постоянно преследовала неуверенность в себе – это была прекрасная и счастливая Кейли. Закомплексованная и несчастная Кейли, покончившая с собой, ушла.

«Сработало! Господи, это на самом деле сработало!» – подумал Эван.

Потянувшись за одеждой, он вытащил из-за кровати смятую футболку. Его лицо скривилось, когда он развернул ее. На футболке была греческая буква, как на тех, что носили придурки из «Теты», а под ней лежал дорогой замшевый пиджак.

– Чье это? – Он поискал глазами свои привычные старые джинсы и футболку. – Где… где моя одежда?

Кейли улыбнулась.

– Она у тебя в руках, глупенький.

Эван с отвращением посмотрел на футболку, взял вместо нее полотенце и пошел в ванную, поправляя на ходу боксерские трусы. «Ванная? – подумал он. – Но ведь я ни когда здесь раньше не был. Откуда мне, черт возьми, знать, где здесь ванная?» От этого вопроса у него снова разболелась голова. Ему было нелегко от всего того, что случилось. Эван решил просто плыть по течению и посмотреть, куда оно его вынесет в этом измененном мире. В ванной он смыл с себя кровь и посмотрел внимательно в зеркало на свое лицо. Загнанное, измученное выражение, которое он видел в зеркалах раньше, теперь исчезло. Эван снова улыбнулся. Он выглядел более счастливым и вообще чертовски хорошо смотрелся.

– Это просто потрясающе! – вслух сказал он. – Просто охрененно!

Шипение воды в душевой кабинке резко прекратилось, и женский голос отозвался:

– Хотелось бы мне так же возбуждаться каждый раз, когда у меня идет носом кровь!

Эван повернулся и увидел, как из кабинки вышла атлетическая брюнетка. Она была абсолютно голой и не выказала никаких признаков смущения, когда Эван на нее посмотрел.

– Упс! – он отвернулся. – Извини!

Он покраснел и снова посмотрел на свое отражение, но девушка встала так, что он мог ее видеть в зеркале, и, вытираясь, бросала на него кокетливые взгляды. Эван вдруг понял, что знает ее. Она посещала с ним один и тот же курс лекций и еще была с «греками» в баре «Грязный Хэнк», когда он и Тампер играли на бильярде.

– Эй, ты же была с теми козлами, которые бросали в Тампера попкорном.

– В кого? – переспросила она. – В этого недоумка готического? Ты что, его знаешь? И с каких это пор ты стал общаться с этими придурками в черном?

Он почувствовал еще один приступ боли в виске и поискал в голове воспоминание об этом инциденте. Воспоминание нашлось, но оно было выцветшим и туманным, как фото в старом семейном альбоме.

– А тебя зовут… Гвен!

Она обвязалась полотенцем, поняв, что ее прелести не производят на него желаемого впечатления.

– Слушай, Эван, я бы на твоем месте завязала с травой. Ты от нее совсем идиотом становишься.

И прежде чем он успел что-либо ответить, она, похлопав его по заднице, вышла из ванной.

Эван плеснул себе в лицо холодной водой, просто чтобы убедиться, что он не спит, и ошеломленно покачал головой. За день до этого он проснулся под мощный храп Тампера, а сегодня обнаружил, что находится в комнате с двумя голыми девушками. Дела явно пошли в гору.

Он странно себя чувствовал в футболке братства и замшевом пиджаке, идя под руку с Кейли. На ней были развевающаяся шелковая юбка, напомнившая ему о платье девы Марианны, и красный обтягивающий свитер. Эван видел, сколько парней оборачиваются и смотрят ей вслед, и это вызывало у него двойственную реакцию. Ему нравилось, что она так красива и что она его подружка, но в то же самое время он ощутил укол ревности. Те, кто заглядывался на нее слишком долго, нарывались на его стальной взгляд.

– В конце концов Гвен все же оставит тебя в покое, – услышал он ее звонкий голос.

– А? – сказал Эван, не имея понятия, о чем она говорит.

– Это была ее последняя атака. Мол, я только что из душа. Мне кажется, она расстроена из-за того, что ты так и не воспользовался этим.

Он покраснел.

– Слушай, я не знал, что она там…

Кейли заразительно засмеялась, и Эван улыбнулся.

– Я знаю. Она всегда пытается отбить у меня парней, которые мне нравятся.

– Парни, которые тебе нравятся? – спросил с напускной серьезностью Эван. – И сколько же их у тебя было?

– Полно, – шутливо ответила она, подмигнув. – Я из них веревки вью, разве ты не знал? Я очень требовательная женщина.

– Понимаю, – кивнул он. – Хотя, как мне кажется, ты встретила подходящего человека.

Она остановилась и взяла его за руку.

– Неужели? – В ее глазах плясали веселые искорки. – И этот человек ты, не так ли?

– Точно. – Эван понизил голос до хриплого шепота. – Знаешь, никто из всех этих парней не будет тебя любить так, как я.

– Я тебя тоже люблю, – ответила она и поцеловала его.

Они прервались, когда услышали, как кто-то зовет Эвана по имени. Голос был незнакомым, и Эван повернулся посмотреть, кому он принадлежит. Мимо них проехал первокурсник на велосипеде и помахал рукой.

– Эй, Эван! – крикнул он снова. – Удачно сыграть в воскресенье, чувак! Надери как следует задницы Каунти в этом году!

– О да, – неуверенно ответил Эван. – Конечно.

Кейли обняла его.

– Мой герой. Гений и звезда спорта. Ты большой человек в университете, Эван Треборн.

– О'кей, – осторожно ответил он. – Это здорово…

Кейли начала говорить о грядущем экзамене, жестикулируя, чтобы подчеркнуть сказанное. Эван пытался сконцентрироваться на том, что она говорит, но им навстречу попадалось много студентов, имен которых он не знал, они похлопывали его дружески по спине, здоровались с ним, кивали… Казалось, весь мир изменился. До этого дня его жизнь состояла в основном из суровых будней, а теперь с глаз словно спала мрачная пелена и все предстало в новом ярком свете. Кейли похлопала его по плечу.

– Эй, Эван! Ты меня, вообще, слушаешь?

– Прости, ангел. Я просто…

– Просто что?

Он поцеловал ее в щеку.

– Просто подумал, как мне здорово повезло, что у меня есть ты.

Кейли улыбнулась.

– Так ты еще не устал от меня за все эти годы? – игриво спросила она. – Мы ведь знаем друг друга с детства.

– Этого могло никогда не случиться. – Эван покачал головой. Что-то в ее словах насторожило его. – Послушай, я не хочу тебя расстраивать, но не помнишь ли ты тот день, когда твой отец купил видеокамеру?

Вопрос вылетел, прежде чем Эван успел остановить его. Он напрягся, боясь снова расстроить Кейли.

Она просто пожала плечами.

– Я помню, у него была какая-то видеокамера…

Потом она на секунду задумалась.

– Потом он ее даже не доставал. По-моему, он просто не смог с ней разобраться. А почему меня это должно было расстроить?

Он почувствовал облегчение.

– Не знаю. Наверное, я просто странный.

Кейли шутливо его пихнула.

– Ты такой придурок. Увидимся вечером.

Клюнув его в губы быстрым поцелуем и помахав рукой группе девушек у входа, она ушла.

Эван наслаждался моментом.

– Я самый счастливый сукин сын на Земле, – провозгласил он.

Он был так счастлив, что не обратил внимания на человека, который преследовал его от самого общежития Кейли, и не знал, что за каждым его шагом следят.

Утро пролетело незаметно, и поначалу Эван казалось, что его новый мир прекрасен, но к полудню он почувствовал смутное беспокойство. Какая-то раздражающая мысль постоянно сверлила его, как застрявшая заноза. Он попытался отогнать ее от себя, но маленькое зернышко дурного предчувствия грозило разрастись во что-то гораздо большее. «Мне нужно быть уверенным, – сказал он себе. – Мне нужно знать, что все в порядке».

Кто-то сунул ему в лицо листовку, и он автоматически ее взял.

– Это еще что?

– Завтра будет поминальная служба, – показала ему девушка.

Эван узнал в ней одну из подруг Тампера – как ее звали. Сверчок? – и кивнул. Она не слишком изменилась с того раза, когда он с ней встречался, разве что теперь покрасила концы своих черных волос в синий цвет Она продолжила:

– По Хайди и Кристин. Они погибли. Пораженный, Эван уставился на листовку, на которой были фотографии двух девушек из школьного альбома. Эван узнал этих девушек – он видел их в «Грязном Хэнке».

– Господи, их что, убили?

– Ты что, в постели последнюю неделю провел, что ли? Да это было во всех новостях. Какой-то водила подобрал их в какой-то забегаловке, изнасиловал и перерезал им глотки от уха до уха, – она жестом показала, как он это сделал. – Потом его взяли в какой-то закусочной у Риджвуда.

– К-когда? – заикаясь, спросил Эван. – В какой день?

– В ночь прошлой субботы.

Он покачал головой.

– Да нет же. Я там был. Мы отвезли их в общежитие…

Сверчок холодно на него посмотрела.

– Ты что? Обкурился? Или это неудачная шутка? Ты там не мог быть. Ты был на баскетболе со своей навороченной маленькой подружкой и парнями из братства.

Она вырвала листовку из его рук.

– Забудь. Мне жаль, что я вообще с тобой заговорила. Пока, мудило.

Эван не заметил, как она ушла. Тугой узел страха внутри него начал развязываться. Он попытался вспомнить Хайди и не смог. Если изменилось это, то, значит, могли быть и другие перемены. Схватив сумку, он выбежал из комнаты к телефонам в коридоре. На секунду ему показалось, что у него нет денег, но, сунув руку в карман, он нащупал монету и опустил ее в щель автомата. Набрав телефон матери, он стал ждать. Его сердце выскакивало из груди, когда он слушал ровно пульсирующие гудки на линии.

– Давай же, мама! – раздраженно крикнул он. – Будь там!

Он вдруг представил, что, получив назад Кейли, может потерять всех остальных близких людей.

Он услышал, как в трубке что-то кликнуло, и быстро спросил:

– Мама?

– Привет, – услышал он голос автоответчика. – Андреа…

Он услышал собственный голос:

– Эвана…

– … и Чака, – этот теплый мужской голос он прежде никогда не слышал, – в данный момент нет дома, – хором сказали голоса. – Вы знаете, что делать, так что оставьте, пожалуйста, сообщение.

– Э, привет, мам, – Эван был абсолютно сбит с толку, – И, э, Чак. Просто звоню сказать привет и попросить, чтобы ты мне перезвонила.

Он положил телефонную трубку и вздохнул с облегчением. Эта часть жизни осталась нетронутой. В той или иной мере.

Эван подтянул рукав, чтобы посмотреть на часы. Ему не хотелось пропускать занятия у профессора Картера. Однако его часы исчезли. Мать подарила ему на шестнадцатилетие дорогие часы для подводного плавания, и с тех пор он не расставался с ними. Но теперь, когда он попытался представить их браслет из полированной стали и синий циферблат, образ оказался эфемерным и призрачным, будто часов у него никогда не было. Он поднял глаза и увидел знакомое лицо.

– Эй, Тампер! Который час, старик?

Варвар остановился и брезгливо посмотрел на него.

– В чем проблема? Потерял свой «Ролекс», что ли?

– Эй, Тампер, чувак, это же я. Ты чего?

Тампер глумливо на него посмотрел.

– Пошел ты, браток.

Прежде чем Эван успел что-либо сказать, Тампер плечом отшвырнул его со своего пути и, сплюнув, пошел дальше.

«Он, кажется, даже не знает меня», – подумал Эван, когда часы на башне колледжа пробили час, объявляя о конце обеда.

Эван вбежал в аудиторию и увидел, как другие студенты берут ручки со стола профессора Картера. Он встал в хвост очереди, кивнув каким-то ребятам, которые обратились к нему по имени, отчего Эван невольно поежился. Поначалу ему нравилось, что все эти люди знают, кто он такой, но теперь от этого у него по коже бежали мурашки.

– Прошу вашего внимания, леди и джентльмены, – обратился к ним из-за своего стола профессор Картер. – Помните, что осталось всего две недели до сдачи ваших научных проектов. Работы опоздавших не принимаются!

Эван взял ручку со стола профессора и обратился к нему:

– Я все еще должен вам свое эссе с прошлой недели. Можно попросить дополнительно пару дней?

Профессор окинул его недоуменным взглядом.

– Извините, а вы кто?

– Эван Треборн.

– Ясно. Ну что ж, добро пожаловать в класс, мистер Треборн. Рад, что вы почтили нас своим присутствием. Что касается вашего вопроса, то ответом будет «нет». – Профессор указал ручкой на стулья. – А теперь прошу вас сесть. Начинается экзамен.

– Экзамен? – сглотнул Эван, поворачиваясь и ища взглядом свободное место. Он тяжело опустился на свободное место у прохода. Он еще не коснулся сиденья, когда чья-то рука обхватила его сзади за шею.

– Попался, урод.

Эван яростно вырвался и, повернувшись, встретился лицом к лицу с Хантером, тем парнем из братства «Тета», которого Тампер облил пивом в «Грязном Хэнке», или, по крайней мере, так было, до тех пор пока все не изменилось.

– Отвали, козел! – прошипел Эван. – разве я тебя трогал?

Хантер отпустил его и засмеялся.

– Ты истеричный, Эван. Странный и истеричный, – он хлопнул его по спине. – Ну и как, приятель? Учил всю эту лабуду?

Эван глянул на лист с заданиями перед ним.

– Кажется, мы скоро это узнаем, – пробормотал он.

– Я тоже не учил, – хохотнул Хантер. Открыв задание на первой странице, Эван начал читать. Предметом была все та же психология, но материал слишком отличался от того, что ранее давал на лекциях Картер. Эван полистал страницы, пытаясь найти хоть что-нибудь, на что он мог ответить, но так ничего и не нашел.

– Мне конец, – прошептал он.

– Не совсем, – отозвался Хантер. – У меня кое-что есть.

Он залез в карман куртки и достал свернутый листок бумаги.

– Вот, держи. И никогда не говори, что твой приятель Хантер когда-либо тебя подвел.

Эван развернул лист.

– Это что, ответы?! Ну ни хрена себе!

Хантер прижал палец к губам, призывая его к тишине, поскольку некоторые из студентов стали на них посматривать.

– Черт, Эван! Осторожнее! Если Картер узнает, нам хана.

Эван улыбнулся и с облегчением вздохнул.

– Уау! Спасибо, чувак.

Спрятав лист под столом, он начал списывать ответы. Потом снова посмотрел на Хантера.

– Эй, э… приятель. Я бы хотел завтра сделать для Кейли кое-что особенное.

Хантер понимающе кивнул.

– О да, эта киска просто супер.

Эван проигнорировал комментарий.

– Так вот. Если бы я сказал, что мне понадобится помощь от тебя и от остальных братьев…

– Я бы ответил «отсоси», – перебил его Хантер. – Конечно, если только она не предложит нам всех своих подружек. А так, в общем, ты мог бы и салаг припахать.

– Салаг, – повторил Эван. – Точно.

Он никогда толком не представлял себе системы студенческих братств, но смотрел «Энимал Хаус» и «Месть ботаников» и в принципе знал основы. Салагами называли тех студентов, которые хотели попасть в братство и находились на самой низшей ступени иерархии. Их использовали и унижали старшие студенты, такие как, например, он сам или Хантер.

– Быстрее, старик, – сказал Хантер. – Давай закончим побыстрее и свалим отсюда

Эван кивнул и вернулся к работе. Теперь он мог закончить экзамен в два раза раньше и быстрее увидеть Кейли. А она единственное, что имеет значение, сказал он себе отгоняя все сомнения и страхи почти физическим усилием.

Глава шестнадцатая

В ту ночь Эван и Кейли занимались любовью со страстью любовников, обретших друг друга снова. Он двигался в такт ее податливому безупречному телу. Он ощущал ее всеми органами чувств: нежную ласку ее прикосновений, непередаваемый запах волос и биение ее сердца. В конце концов, они оторвались друг от друга и лежали обнявшись. Ему хотелось оградить, защитить Кейли от темноты вокруг них. На него снизошел вдруг абсолютный покой.

На губах Кейли играла улыбка удовлетворения.

– О Боже! Это было что-то! Где ты научился всем этим штучкам?

Он, поколебавшись, ответил:

– Я, э-м, прочитал недавно «Камасутру»… Эван смотрел на нее, и снова тревожное предчувствие стало одолевать его.

– Надеюсь, тебе не показалось это странным?

Она хихикнула.

– Ну, если можно назвать множественные оргазмы странностью…

Кейли снова прижалась к нему, улыбаясь.

Эвану хотелось успокоиться рядом с ней, но ощущение тревоги грозило захлестнуть его, вылезая изо всех уголков сознания. На прикроватной тумбочке Кейли внезапно зазвонил телефон, и Эван, не раздумывая, снял трубку.

– П-р-р-ривет, – прохрипел он. На другом конце была мертвая тишина. – Алло? Кто это?

Кейли пожала плечами.

– Да пошли они…

Эван улыбнулся и кивнул согласно, кладя трубку на место.

– Что еще за ерунда?

– Наверное, один из мальчиков Гвен уснуть не может. У нее миллион поклонников.

– Ага, – он кивнул с шутливой серьезностью. – Бедняжка. У нее нет таких роскошных отношений, какие у нас с тобой…

Кейли согласно мурлыкнула.

– Ты когда-нибудь задумывалась над тем, что делает нас такой идеальной парой? – спросил Эван.

– Да нет, – пробормотала она. – Просто так есть, и все.

– Но все-таки, что заставило тебя сбежать и приехать ко мне после моего переезда?

Кейли удивленно на него посмотрела.

– Как будто он мог меня остановить. Да и что он мог мне сделать?

Она ответила таким тоном, будто этот вопрос был самым дурацким, который она когда-либо слышала. Эван никак не прокомментировал это и только сильнее прижал ее к груди.

– Думаешь, мы всегда будем вместе? Она отодвинулась от него и с любопытством посмотрела.

– Но это же и есть наш план, не так ли? – ответила она. – Ты и я – вместе. Сквозь огонь, воду и медные трубы. Не об этом ли мы всегда с тобой говорим?

От того, что она сказала, беспокойство Эвана немного отступило.

– Я просто хотел удостовериться. Кейли улыбнулась.

– Прекрасно. Тогда иди ко мне и дай мне немного сахарку.

></emphasis>

Женское общежитие было построено в пятидесятые, во времена менее параноидные и более мягкие. Северный угол здания примыкал к зданию колледжа, а противоположная сторона выходила на дорогу, усаженную высокими ветвистыми деревьями. Их кроны, соединяясь над дорогой, образовывали навес, и тяжелые ветви с листьями загораживали уличные фонари. Это был камень преткновения между студенчеством и городским советом, где каждая сторона требовала оплатить стрижку деревьев, но пока ни те, ни другие за это так и не взялись. В результате с приходом ночи на некоторых участках улицы было темно, как в банке чернил, и – еще один промах управления городского планирования – телефонная будка была как раз в пределах одной из темных зон.

Лампочка в будке давно была разбита, а стекло расписано неприличными граффити соперничающих братств. Для того чтобы разглядеть стоящего в этой будке со стороны, потребовался бы прибор ночного видения. Человек в будке стоял, положив одну руку на телефон, а другой упираясь в стекло. С этой точки женское общежитие очень хорошо просматривалось. Мягкий свет включенного телевизора освещал окна первого этажа, на втором этаже горел свет. Окно комнаты Кейли как раз выходило на дорогу.

Пальцы наблюдавшего за окном человека напряглись на телефонной трубке. Он решал, стоит ли ему снова набрать ее номер. Решил, что не стоит. Они получили достаточно предупреждений. Не надо было вообще им звонить. А теперь нужно вернуть кое-какой должок.

Спустя несколько минут фары проезжающей машины осветили телефонную будку.

></emphasis>

Эван сидел в шезлонге и обмахивался листовкой, глядя на то, как салаги бродят по двору, собирая пивные бутылки, коробки из-под пиццы и прочий мусор. Он смотрел на них с жалостью. Один особенно неуклюжий парень был назван Хантером «Мисс Тета», и беднягу принудили носить старое вечернее платье, рыжий парик и пластмассовую тиару.

У Эвана с трудом укладывалось в голове, как кто-то по своей воле мог идти на все эти насмешки и унижения для того, чтобы попасть в братство, узнать о каких-то идиотских секретных рукопожатиях и присоединиться к клубу любителей пива. Он усмехнулся. По крайней мере, если ему и пришлось пройти через все это, то это случилось не с ним, а с каким-то другим Эваном.

Он набрал в грудь воздуха и крикнул:

– Эй! Завязывайте! Бросьте всю эту херню и тащите свои бесполезные задницы сюда!

Эван старался, чтобы его голос звучал как у армейского сержанта, но его прямо-таки распирало от смеха.

Салаги сделали то, что им приказали, и собрались вокруг него.

– Да здравствует, да здравствует, «Тета Чи…» – запел парень в платье.

Эван поднял с земли деревянную ложку и помахал, как дирижер, прося их остановиться.

– Заткнись, идиот, здесь я говорю.

Он треснул ложкой по салатнице, которую один из несчастных салаг носил на голове, как шапку.

– Тихо! Так. Возьмите это и прочитайте. Эван раздал листы бумаги, которыми до этого обмахивался, как веером. Мисс Тета изучал их с напряженным выражением лица.

– Это что, наше следующее задание? Эван кивнул.

– Точно. Так все из вас, «духов», поняли, что нужно сделать?

Салатница поднял руку.

– Э-э-э, мы не «духи», мы – «салаги». Сэр Брат Эван Сэр.

– «Салаги», «духи»… какая, на хрен, разница, – весело ответил Эван. – Теперь слушайте внимательно, потому что это в ваших интересах. Вы делаете все это, – он ткнул ложкой в лист бумаги. – А я не буду больше вас гонять. Обещаю.

Он театрально поднес руку к сердцу.

– Клянусь честью брата «Тета Чи чего-то там». Договорились?

Студенты радостно закивали, соглашаясь.

– Но где мы достанем всю эту одежду? – спросил Салатница.

– Да все лучше, чем эта вшивая дрянь, – ответил Мисс Тета, поддернув платье. – Я участвую.

></emphasis>

– Ты чего это так разоделась? – кисло спросила Гвен, накладывая очередную порцию горячего воска на ногу. – Мистер Чудесный ведет тебя в «Макдоналдс»?

Кейли плюнула малинкой в соседку и застегнула, наконец, молнию своего платья. Она покрутилась, рассматривая себя в большом зеркале.

– Моя задница не выглядит большой в этом платье? – спросила она.

Гвен хмыкнула.

– Кейли, дорогуша, твоя задница не будет выглядеть большой, даже если тебе под платье покрышку засунуть. Ненавижу это в тебе. Ты такая стройная.

– Надо больше сексом заниматься, – ответила Кейли.

– Пожалуйста! – Гвен капитулирующее подняла руки. – Мне и так хреново слушать вас каждую ночь.

Она передразнила ее высоким голосом:

– «Ох, Эван, возьми меня…»

Кейли бросила в подругу подушку, и они весело расхохотались.

– А как насчет тебя и Хантера? – спросила она. – Или это уже история?

– Давно, – ответила Гвен. – Он симпатичный, и все такое, но тупой, как кирпич, и думает, что быть джентльменом – значит открывать для дамы пивные бутылки зубами.

– Очаровательно.

– Ага… – Гвен сорвала восковую полоску с ноги и выматерилась. Потом она серьезно посмотрела на Кейли. – Ты знаешь, Эван по-настоящему тебя любит. Он из-за тебя с ума сходит.

Кейли улыбнулась.

– Я знаю.

– Так что же тебя беспокоит? Я же чувствую. Давай говори. Он может прийти в любую минуту.

Улыбка сошла с лица Кейли.

– Просто… Даже не знаю, как и объяснить, но, понимаешь, в нем что-то изменилось…

– В плохую сторону?

– Да нет, хотя я не уверена…

Кейли так и не закончила фразу, потому что в дверь кто-то бойко постучал.

– Сообщение для мисс Кейли Миллер, – раздался голос Эвана. – Ваш кавалер прибыл.

Гвен улыбнулась.

– Иди давай. Не заставляй его ждать. Он в женском общежитии, а мужчины – они слабые.

Кейли отбросила сомнения и открыла дверь, за которой стоял Эван в вечернем костюме с галстуком-бабочкой.

– Уау! Ты выглядишь как Джеймс Бонд. Эван поднял брови и с фальшивым шотландским акцентом ответил:

– Шуда пшалшта, мишш Манипенни.

Она не знала, чего ожидать, и подумала, что, возможно, у подъезда их ждет лимузин, чтобы отвезти в дорогой ресторан в центре, но вместо этого он взял ее под руку и повел к зданию общежития братства «Тета». Он отказался объяснить, в чем дело, и Кейли оставила попытки разузнать, куда они идут, понимая, что из него не вытащить и слова.

Они вошли в главный корпус и поднялись по лестнице. Кейли было подумала, что он ведет ее к себе, но они прошли мимо его комнаты к следующему пролету, ведущему на чердак.

– Ты мне скажешь наконец, что происходит?

– Скоро, – улыбнулся он.

– Куда ты меня ведешь?

Эван подмигнул ей.

– Увидишь. Поверь, тебе понравится.

Они подошли к деревянной двери, ведущей на крышу, и он, улыбаясь, открыл ее, приглашая войти.

– После вас, моя дорогая.

Кейли вышла на крышу и от удивления прикрыла рот рукой.

– О, Господи!

Вся крыша общежития была старательно украшена гирляндами разноцветных огней, бумажными китайскими фонариками и сотнями свечей. В центре стоял стол, сервированный на двоих, а с каждой его стороны в два ряда выстроились официанты. Все было сделано по высшему разряду.

Эван кивнул одному из салаг и щелкнул пальцами. Два официанта немедленно отодвинули для них стулья.

– Сэр, мадам, – обратился к ним высокий парень, выглядевший намного лучше в мужской одежде. – Ваш стол готов.

Кейли хлопнула в ладоши и восторженно засмеялась.

– Не знаю, что и сказать. Это прекрасно.

– Присаживайся, – сказал Эван.

Она сделала шаг к столу, и тут же на нее посыпались лепестки роз. Кейли подняла глаза и увидела еще двух студентов, бросающих в вечерний воздух пригоршни лепестков.

Она села, впечатленная этим романтическим жестом Эвана.

– Зачем ты все это для меня делаешь?

Эван сел напротив нее и тепло улыбнулся.

– Это вопрос простой математики, – сказал он. – Я проснулся сегодня утром и увидел твою улыбку… И понял, что хочу провести остаток жизни с тобой.

Их руки встретились поверх стола, и Кейли крепко сжала его ладони. Она пыталась найти подходящие слова, чтобы сказать ему о своих чувствах, но не могла. Эван прочитал в ее глазах все, что она хотела ему сказать.

Кейли почувствовала, как ее душа воспарила в звездное небо. Они наклонились друг к другу для поцелуя, и в этот момент у них было такое ощущение, будто это их первый настоящий поцелуй.

В следующую секунду эта прекрасная иллюзия была разрушена. Кто-то с грохотом пробежал по лестнице на чердак и влетел на крышу.

Эван вскочил со стула, готовый разразиться гневной тирадой, когда увидел Хантера и Кевина, разрушивших романтику этого вечера. Однако выражение на их лицах подсказало ему, что что-то случилось.

– У вас должна быть серьезная причина для этого.

– Эван! – выдавил запыхавшийся Хантер. – Мы тебя везде ищем!

– Твоя машина, чувак, – сказал Кевин. – Кто-то изуродовал твою машину.

Вечер был безнадежно испорчен, и Кейли с Эваном обменялись беспокойными взглядами.

– Как?! – прорычал Эван.

Хантер бежал впереди, Эван за ним. Кейли старалась поспевать на высоких каблуках. Они пересекли газон перед общежитием братства и сбежали вниз по холму туда, где Эван припарковал свою потрепанную «хонду». Его хорошее настроение быстро сменили озабоченность и смятение.

– Черт, – пробормотал он. – Это еще что такое?

Машина была изуродована тщательно. «Хонда» стояла в окружении осколков битого стекла, каждое окно было разбито, так же как и зеркала. Колеса были изрезаны, а из сидений торчали куски поролона. Крышка капота валялась на дороге, и Эван видел, что все провода и трубки вырваны с корнем. Руль лежал на крыше, изогнутый овалом. Тормозная и охлаждающая жидкость натекла под машину из изрезанных трубок.

Он заглянул внутрь. Приборы и радио были разбиты. Какой-то предмет привлекло его внимание, и он, потянувшись, взял его в руки. Подобно какому-то безумному украшению, на разбитом зеркале висел шипованный собачий ошейник. Он был абсолютно новым, и Эван почувствовал, как все внутри него провалилось, когда он прочитал надпись на нем

– Крокет, – прошептал он.

Он повернулся и увидел, как потихоньку вокруг них собирается народ, чтобы посмотреть на причину шума. Он обратился к стоявшему ближе всех толстяку в хоккейной майке.

– Ты видел, кто это сделал? Ты видел кого-нибудь?

Парень поднял руки вверх.

– Нет, мужик, я не видел.

Эван обвел глазами остальных зевак, но они лишь отрицательно качали головами или пожимали плечами.

Хантер плюнул на асфальт, едва контролируя себя от злости.

– Знаете, кто это мог быть? Скорее всего, эти мудаки из «Пики». Пошли, врежем им как следует!

Кейли взяла ошейник из рук Эвана и, посмотрев на него, содрогнулась от ужаса.

– О нет, – прошептала она. – Это не может быть он…