Текст книги "Причуды любви"

– Чертовски! – Рот Дэмиена скривился в некоем подобии улыбки. – Я солдат и не мыслил себе иной жизни. Не могу слоняться по городу и бездельничать! Но что делать мужчине, если он не пригоден ни к чему, кроме светской болтовни, карточной игры и погоне за женщинами?

– Как это, должно быть, ужасно! – прошептала она. Ратерфорд изумленно взглянул на Мерри, поразившись, как быстро она поняла то, что никому, кроме Уолтера, не приходило в голову. А сама Мерри думала о том, каким невыносимо тоскливым было бы ее существование, если бы пришлось оставить контрабандистов. Ночные вылазки служили двойной цели: помогали добывать необходимые средства и придавали ее жизни необычайную остроту, возбуждение, давали возможность пустить в ход все ее способности, как физические, так и умственные. Если бы она не давала им выхода, просто завяла бы и усохла, как цветок, в этой тине, где все шло по раз и навсегда заведенному порядку.

– Вы должны найти себе другое занятие, – решительно заявила она. – У каждого человека в жизни должен быть смысл, оправдание его бытия.

– Думаю, что уже нашел, – мягко сообщил Ратерфорд, и по ее спине снова пробежал зловещий озноб. Озноб предчувствия. Неужели он опять имеет в виду нерешенную головоломку?

– Что ж именно? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Восстанавливаю свое наследство, – улыбнулся Дэмиен. Мередит задумалась. Верит она ему или нет, лучше ответить откровенно.

– Что ж, дело достойное, хотя и не такое уж значительное. Но это только начало.

– О да, – согласился он, – и неплохое.

Глава 7

-Ну, что ты думаешь, Барт? – осторожно поинтересовалась Мерри, прикусывая большой палец.

Рыбак, восседавший в углу пещеры на обломке скалы, сунул в рот мундштук глиняной трубки,

– Мне это не нравится, – высказался он с обычной прямотой. – Мы и так напрашиваемся на

неприятности с таможенниками. Две партии груза означают две доставки. Значит, четыре ночи каждый месяц мы ходим по краю обрыва.

– Но в Фауи многие обрадуются лишнему бочонку с бренди. Что, если сообщить покупателям место, где мы станем распродавать товар? Это лучше, чем приезжать к каждому по отдельности, и риска куда меньше.

– Какое место? – Барт, прищурившись, выпустил кольцо синеватого дыма. Он достаточно хорошо знал Мерри. Если уж та предлагает план, значит, успела все досконально обдумать.

– «Орел и дитя» в Фауи. Хозяин будет рад помочь нам в обмен на некоторые привилегии при покупке спиртного. Ну, что скажешь?

– Откуда ты узнала?

– Жак, – хмыкнула Мерри. – Он был там два месяца назад, пробовал тамошний эль. Ты ведь знаешь Жака, друг мой. Они разговорились за стаканчиком бренди, и… – Мерри выразительно пожала плечами.

Барт молча покатал между ладонями теплую чашечку трубки. Мерри терпеливо ждала, не пытаясь помешать его мыслям. Барта никогда не нужно торопить, а без его поддержки все равно ничего не выйдет.

– Поговорю с остальными, – вымолвил он наконец. – Почти все они люди семейные, Мерри. Деньги им пригодятся, но и своя шея дорога.

– Мне тоже, – кивнула она.

– Иногда мне так не кажется, – фыркнул Барт и притушил тлеющий табак мозолистым пальцем, прежде чем подняться.

– Завтра развозим товар? – спросил он, кивком показав на бочонки и свертки, громоздившиеся у стены.

– Если только наши друзья-таможенники не станут возражать, – засмеялась Мерри.

– Тут нам повезло, – ухмыльнулся Барт. – Представь себе, зять Люка нанялся клерком в таможню! Это он передает нам все их планы. Придется достойно вознаградить его за помощь, как считаешь?

– Жак особенно рекомендовал мадеру, – сообщила Мерри. – Я собиралась презентовать бочонок нашему другу. Не предупреди он о последней засаде, худо бы нам пришлось.

– Уж это точно. Ну что же, мне пора. Если Грег не заметит ничего угрожающего, к одиннадцати приведу пони.

– И не забудь передать деревенским, чтобы носа сегодня не высовывали, – напомнила Мерри. – Нам не нужны лишние глаза и случайные встречи на дорогах.

Такое уже бывало, но не стоит сейчас расстраивать Барта.

– Уже сделано, – лаконично ответил Барт, входя в узкий туннель, ведущий в пещеру поменьше. Мерри пошла за ним.

Слухи в деревне распространялись со сказочной быстротой. Слуга в одном из домов побогаче каким-то чудом узнавал, что именно в эту ночь «джентльмены» станут развозить товар. Новость передавалась из конюшни в конюшню, из кухни в кухню, так что к вечеру все сидели взаперти, и никто не обращал внимания на собачий лай. Утром в амбаре или во дворе конюшни обнаруживались бочонок, аккуратный сверток, ящик с лучшим бургундским, и все в обмен на маленький кисет с наличными, исчезавший вместе с невидимками. Всех такое положение устраивало как нельзя лучше. Никто не скомпрометирован, никто ничего не знает, и никому не придет в голову задавать откровенные вопросы, на которые все равно не получит правдивого ответа.

Мередит подождала минут десять, пока Барт не отошел на почтительное расстояние, и зашагала по тропинке, ведущей вверх, к черному ходу Пенденниса. Она не воспользовалась потайным ходом, поскольку домашние все еще не ложились спать, когда она отправилась на свидание. Кроме того, в широких юбках сквозь щель все равно не протиснуться, а вид хозяйки в мужских штанах, вне всякого сомнения, даст слугам повод для пересудов.

Вечер стоял теплый, и она решила прогуляться по берегу, прежде чем лечь в постель. День выдался на редкость тяжелым: появление береговой охраны в «Соколе», похождения Роба, нотации Хьюго, лорд Ратерфорд. Что делать с лордом Ратерфордом? Если бы только она питала к нему прежнюю ненависть, как в ночь рокового бала, беспокоиться было бы не о чем. Да, в нем немало неприятных черт. Он, похоже, находит удовольствие в том, чтобы издеваться над ней, но нет ничего смешного в том, как он изрекает приказы или объявляет о своих намерениях. И уж совсем странно, почему она с такой готовностью слушается Ратерфорда! И с какой пугающей легкостью он добивается своего!

Но все это было бы мелочью, сумей она судить о Ратерфорде со спокойной объективностью. О какой объективности может идти речь, если при одном взгляде на него она тает, как снег под солнцем. Просто смешно!

Мерри раздраженно пнула песчаную горку, но добилась только того, что набрала в башмаки сырую колючую массу. В конце концов, она умудрена жизнью и нелегким опытом, чтобы вести себя как влюбленная юная дурочка при виде каждого нового лица. За ее плечами неудачная семейная жизнь, борьба с недоброй судьбой, впереди новые цели и планы, которые необходимо осуществить, на ее попечении трое подростков. Проклятие!

Мерри громко выругалась, глядя в звездное небо, и скрестила руки на груди. Она хотела лорда Ратерфорда всем своим изболевшимся, рано повзрослевшим двадцатитрехлетним сердцем. Ее изголодавшееся тело пульсировало и горело при одной мысли о нем, а мятежный дух требовал ответа, почему она не может его получить. Какая непристойность! По крайней мере так должно было казаться всем, кроме Мерри Трелони, которая, вероятно, совершенно забыла обо всем, что называлось приличиями и хорошим тоном.

Подняв маленький круглый голыш, она запустила им в темную воду. Здравый смысл подсказывал, что продолжать знакомство с лордом Ратерфордом опасно. У него слишком острые глаза; к тому же он уже знает больше, чем следовало бы, о ее двойной жизни. Видел ее на горной дороге. Конечно, он принял ее за юношу, но не скрывает своего интереса к предводителю шайки контрабандистов! Значит, единственный выход – держаться как можно дальше от лорда Ратерфорда. А что, если тот не пожелает смириться с ее решением?

Но какая особая опасность в том, чтобы немного развлечься? В конце концов это недолго продлится. Как бы он ни расписывал лондонскую скуку, довольно скоро обнаружит, что по сравнению с унылым захолустным существованием столица – просто водоворот светских удовольствий. Тоска, вызванная преждевременной отставкой, рано или поздно пройдет, и он снова увидит вещи в истинном свете. Ну а пока, если она поведет себя по-умному и не станет терять головы, легкий флирт совсем не повредит. Тем более что он тоже не против! Только флирт, не больше, и при этом стоит вести себя осмотрительнее, размышляла Мерри, снова поднимаясь в гору. Нескрываемый интерес лорда Ратерфорда к Робу в глазах соседей послужит веским предлогом для его частых посещений. На людях она станет продолжать разыгрывать роль безутешной вдовы.

Эти блистательные замыслы немного потускнели на следующее утро, когда Мередит удостоилась визита леди Баррет, мисс Элизабет Энсби, ее матушки и леди Коллир.

– Мередит, дорогая! – воскликнула леди Баррет, сжимая руки хозяйки, – Бедняжка моя! Какое ужасное происшествие! Должно быть, вы со стыда сгорали, когда пришлось войти в его дом одной, без компаньонки!

К великому облегчению Мередит, леди Баррет немедленно отпустила его руки, чтобы драматически воздеть к небу свои.

– Неужели вы не могли послать туда Хьюго? – осведомилась мисс Энсби. – Мама была потрясена до глубины души, когда все услышала, и я опасалась, что у нее начнется приступ, и уже хотела послать за доктором Хиггинсом, но, к счастью, немного жженого оленьего рога в воде…

– Пожалуйста, дайте мне сказать, – заклинала Мередит. – Вы можете посчитать меня безнадежной дурочкой, но боюсь, что не совсем понимаю, чем вы так встревожены. Не хотите ли освежиться лимонадом после утомительной поездки? На улице так жарко!

– Мередит, но вы должны знать, в чем дело! Речь идет о визите, который вы нанесли вчера лорду Ратерфорду, – пояснила Пейшенс. – Незамужняя леди одна в доме холостяка? О чем вы только думали, дорогая? Итак, вороны слетелись на пир!

– Вряд ли можно утверждать, что я была одна, – покачала она головой, дергая шнур сонетки. – Там были Роб и Хьюго. Роб упал с крыши и повредил руку.

– О да, мы и об этом слышали, – вставила чрезмерно чувствительная миссис Энсби, обмахиваясь платочком. – И мы все придерживаемся того мнения, что с этим ребенком необходимо что-то делать.

– Сикомб, не принесете лимонаду нашим гостьям? – попросила Мерри слугу, радуясь минутной передышке, позволившей ей взять себя в руки. – Вы слишком добры, – прошептала она, заломив руки. – Конечно, мне было очень неловко, но его светлость был так любезен.

– И проводил вас домой, – подхватила леди Коллир, обладавшая невероятным корнуольским выговором. – Вряд ли в этом была необходимость, если с вами были братья.

– Верно, но лорд Ратерфорд сжалился над Робом. Тот так страдал, а его светлость обладает даром утешать и успокаивать.

– Мередит, умоляю, не расстраивайтесь, – кудахтала Пейшенс, гладя Мерри по руке. – Вполне понятно, что вы в тревоге за брата забыли о правилах приличия, и если с вами действительно был Хьюго, значит, все не так ужасно. Но, дорогая, подумайте, так ли уж мудро поощрять визиты лорда Ратерфорда в ваш дом? Насколько мне известно, он был здесь два дня назад, и вчера утром вас видели в дружеской беседе с ним у ворот Мэллори-Хауса.

– О Боже, – воскликнула Мередит, задыхаясь, – я просто не думала, что поступаю дурно, и… и… Сикомб, благодарю вас.

Она улыбнулась дворецкому, ставившему на стол поднос. Тот с самым бесстрастным видом разлил по бокалам лимонад и предложил гостям, прежде чем почтительно встать у двери с видом верного слуги, готового служить дамам. Ему было яснее ясного, что происходит в гостиной. Леди Мерри подверглась атаке этих драных кошек, и если бы он мог, вышвырнул бы всех за дверь. Ничего, он еще придумает, как от них избавиться!

Мередит, разгадав его намерения и поняв, что дворецкий решился на крайние меры, тихо сказала:

– Благодарю, Сикомб. Я позвоню, если понадобитесь.

– Как пожелаете, миледи, – пробурчал дворецкий и со сдержанным поклоном удалился.

Мерри приготовилась вынести оскорбленные вздохи и укоризненные взгляды своего достойного защитника после ухода гостей.

– Вы, разумеется, не хотите, чтобы я оскорбила лорда Ратерфорда, – с невинным видом заметила она. – Он был так добр уделять внимание мальчикам. Хьюго нуждается в мужской руке. Вы ведь знаете, что он собирается принять духовный сан. Это такой серьезный шаг, и он наверняка не послушается советов сестры, пусть и старшей. А Тео и Роб смотрят снизу вверх на лорда Ратерфорда и ловят каждое его слово. Он обещал взять их под свое крылышко.

Бессовестная ложь, но ей совершенно все равно! Пусть глотают!

– Сама я едва знакома с лордом Ратерфордом, но узнала от Роба, что он воевал на полуострове под началом самого герцога Веллингтона, пока из-за раны в плече не был принужден выйти в отставку и теперь нуждается в каком-нибудь благородном занятии. – Она улыбнулась с трогательной беспомощностью. – Его светлость, кажется, воспылал интересом к моим братьям, за что я могу быть только благодарна ему.

– Но сэр Алджернон с радостью поможет вам, – сурово заметила Пейшенс. – Вспомните, сколько раз он предлагал вам свои советы.

– И я крайне ему за это признательна, – поспешно заверила Мерри. – Но вы же знаете, как трудно бывает справиться с мальчиками. Они не всегда слушают того, кто готов поделиться с ними своим опытом.

Более язвительного намека она не могла себе позволить, но, к счастью, дамы ничего не заметили. Дверь гостиной с шумом распахнулась.

– Лорд Ратерфорд, миледи, – объявил Сикомб, отступая, чтобы дать дорогу предмету столь оживленного обсуждения.

В гостиной немедленно воцарилось молчание. На лице Мерри промелькнуло смущенное, растерянно-виноватое выражение, прежде чем руки затрепетали, как крылья вспугнутой птички, а глаза потухли.

Маленькая плутовка! По какой причине она смотрит на него, как озорное дитя, застигнутое на месте преступления?

Она вспорхнула с места, подлетела, бормоча несвязные приветствия, представляя его гостьям, но тут же вспомнила, что он уже их знает, смущенно заулыбалась и извинилась за то, что была такой глупой гусыней. Дэмиену захотелось схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Он сильно подозревал, что про себя она немало забавляется происходящим, но сам был раздражен до крайности. Особенно злило его снисходительное участие леди Баррет, однако, глядя на Мередит, Щебечущую какой-то вздор, трудно было винить Пейшенс.

– Я приехал справиться о юном плутишке Робе, мэм, – объявил он, прерывая очередное, особенно пространное извинение, лишенное, однако, всякого смысла. – Надеюсь, ему уже лучше.

– О, вы слишком добры, сэр. Вот видите, разве я не говорила, что его светлость очень добр?

Мерри размахивала руками и кивала головой, как китайский болванчик. – С вашей стороны так любезно, сэр, проявлять интерес…

– Как ребенок, мадам? – снова перебил он, не понимая, какое благоприятное впечатление произвела его резкость на доброжелателей Мерри, как идеально она подтверждала то нагромождение лжи, которое успела возвести леди Блейк.

– Он и в самом деле счастливо отделался, сэр. Я, разумеется, проследила, чтобы он оставался сегодня в постели, и велела подать немного овсянки, чтобы успокоить нервы… как по-вашему, леди Коллир, я права? У вас такой опыт в подобных делах… Не хотите ли стакан лимонада, милорд?

Она с сияющей улыбкой повернулась к его светлости и наткнулась на взгляд, мгновенно отрезвивший ее.

– Нет, благодарю вас, – холодно отказался он. – Надеюсь, вы разрешите мне навестить больного. Уверен, что вам, дорогие дамы, нужно многое обсудить.

Он отвесил поклон всей компании, удостоил Мерри короткого кивка и покинул гостиную.

Мерри не имела ни малейшего понятия о том, где сейчас Роб. Во всяком случае, не в постели с миской овсянки. Не дай Бог, Ратерфорд вернется и обличит ее во лжи! Он достаточно взбешен, чтобы отважиться на все, но неужели до сих пор не понял, что у нее были на редкость веские причины вовлечь его в этот идиотский спектакль? О, если он посчитал, что она снова играет с ним, достигнутое вчерашним вечером согласие может оказаться под угрозой.

– Дорогая, могу заметить только, что интерес лорда Ратерфорда к вашим братьям не может не радовать, – объявила Пейшенс, затягивая шнурок своего ридикюля. – Правда, это несколько необычно, но не вижу особого вреда в его участии. Совершенно ясно, что никаких низменных намерений он не питал. Можете быть абсолютно уверенной, что я немедленно положу конец злобным пересудам.

– О, Пейшенс! – охнула Мередит, с ужасом взирая на гостью. – Что вы хотите этим сказать?! Низменные намерения… пересуды… Уж не намекаете ли вы на то, что люди могут подумать, будто… О Господи, кажется, я сейчас упаду… – Рухнув на диван, она принялась лихорадочно обмахиваться ладонью. – Подобная кошмарная мысль мне в голову не могла прийти!

– Вы еще так очаровательно невинны, Мередит, – вздохнула Пейшенс, с сочувствием глядя на хозяйку. – Видите ли мы слишком хорошо знаем вас, чтобы не принимать ваши интересы близко к сердцу. Когда бедный сэр Джон скончался, сэр Алджернон сказал, что мы все должны позаботиться о его молодой вдове. Его собственные слова. Ах, сэр Алджернон, у него душа истинного христианина, и он всегда точно знает, что следует делать.

– Не знаю, как и благодарить вас. Я потрясена вашей добротой, – проговорила Мередит, отчаянно гадая, ускорит ли их отъезд ее чудесное выздоровление, или ей следует картинно растянуться на диване и попросить Сикомба проводить ее в спальню.

– Успокойтесь, леди Блейк, – вставила леди Коллир.

– Вы должны радоваться, что сэр Джон распорядился о суммах, достаточных для обучения ваших братьев. Это куда больше, чем сделал бы на его месте любой джентльмен по отношению к семье жены, как утверждал не далее чем вчера мой дорогой супруг сэр Питер. Страшно помыслить, что сталось бы, если бы вам пришлось воспитывать их дома. Никакого благотворного влияния, никакой дисциплины. – И, удостоив Мерри снисходительной улыбкой, продолжала: – Мы знаем, вы делаете все, что в ваших силах, моя дорогая леди Блейк, но молодая женщина без поддержки мужа не может надеяться наставить детей на истинный путь.

Мерри прижала к глазам платок.

– Мой дорогой усопший муж действительно был надежной опорой, – выдавила она, словно задыхаясь от слез. – Такой великолепный пример для мальчиков. – Она осторожно приложила платок к глазам и носу. – Леди… дорогие друзья… я умоляю извинить меня.

– Да, разумеется. Не трудитесь провожать нас, дорогая. – Пейшенс снова погладила ее по бессильной руке. – Не стесняйтесь, поплачьте, дорогая, сразу легче станет.

– Надеюсь видеть вас в Лэвиндер-Холле завтра вечером, леди Блейк, – объявила миссис Энсби, натягивая перчатки. – Чай, карты и немного музыки. Миссис Элсбери и викарий обещали присоединиться к нам. Мы, разумеется, будем играть на фишки, поскольку это воскресенье. Не думаю, что викарий будет возражать. – Приглашение сопровождалось неким подобием улыбки. – Пойдем, Элизабет.

Мисс Энсби, в свою очередь, погладила расстроенную вдову по плечу, промычала что-то сочувственное и пошла за своей матушкой.

Леди Коллир оставалось только последовать их примеру и распрощаться. Мерри наконец осталась одна. Стиснув зубы, она встала, взяла кувшин из-под лимонада и с силой швырнула через всю комнату, где он ударился о панель и с громким треском разлетелся на мириады стеклянных осколков.

– Браво! – воскликнул лорд Ратерфорд, негромко аплодируя. – Итак, маленькая вдова показывает зубки.

Закрыв за собой дверь, он прислонился к ней, скрестив руки на груди, наблюдая, как стаканы, один за другим, летят вслед за кувшином.

– Невыносимо! – бушевала Мередит, метавшаяся по комнате, как разъяренная тигрица. – «Распорядился о суммах, достаточных для обучения ваших братьев»! Как бы не так! Надежная опора! Идеальный пример истинного мужчины и верного мужа! О, временами я просто не в силах выносить все это ханжество! Можно подумать, никто не знает правды!

– Боюсь, леди Блейк, я действительно ее не знаю! Не просветите меня на сей счет?

Мередит прекратила беготню и вздохнула.

– Что за отвратительное проявление вспыльчивости, сэр! Прощу принять мои извинения.

– О, не стоит, – усмехнулся Ратерфорд. – Вы забываете, что я уже не раз становился объектом вашего дурного настроения. И хотя этот взрыв не имеет ко мне отношения, я все же желал бы получить объяснения.

Она на секунду замерла, прикусив большой палец и нерешительно хмурясь.

– Мередит, – повторил он, – не хотелось бы показаться назойливым, но все же жду объяснений.

– Зачем? – вскинулась Мерри. – Вряд ли это вас касается, милорд. Вы не из этих мест, иначе никаких объяснений не потребовалось бы.

– И я должен немедленно уносить свои изнеженные аристократические ноги в Лондон при виде любой грязной лужи, – дружелюбно согласился он. – Вы столько раз твердили это, что, ей-богу, не стоит повторяться. Очевидно, мне следует доказать, почему ваши дела отныне до некоторой степени и мои тоже.

Блестя глазами, он устремился вперед. Мерри быстро отпрянула, но, к сожалению, уперлась спиной в большой шкаф. Ратерфорд преспокойно надвигался, и она почувствовала себя загнанным в угол зверьком. Он встал перед ней, с легкой улыбкой глядя в ее запрокинутое лицо. Она не могла отвести от него глаз, не могла скрыть предвкушение, трепетавшее в фиолетовых глубинах ее глаз, не могла подавить странное ощущение жара, распространявшееся по всему телу, крадущееся вниз по бедрам, словно кости и мускулы медленно превращались в желе.

Напряженная тишина длилась несколько бесконечных моментов, но тут его улыбка неожиданно стала шире.

– Получите поцелуй, Мерри Трелони, когда расскажете все, что я жажду знать. Неразумно вознаграждать упрямство!

– Ах вы, напыщенный, чванливый ублюдок! – взорвалась Мерри. – Вон из моего дома!

– Не жеманьтесь, вам это не к лицу, – мягко посоветовал он, выбрав яблоко из стоявшего на столе блюда с фруктами и с видимым удовольствием вгрызаясь в него. – Я так же безумно хочу поцеловать вас, как вы – получить поцелуй, и как только мы покончим с вашей утомительной исповедью, настанет время наслаждаться жизнью.

– Кажется, у вас вошло в привычку оскорблять респектабельных вдов, сэр? – воскликнула Мередит, боясь, что окончательно выйдет из себя.

– Упаси Боже, мадам, конечно, нет, – объявил он с негодующим видом. – Откуда вы набрались таких мыслей?! – Его глаза весело блеснули. – Разве что, Мерри Трелони, вам взбрело в голову считать себя респектабельной? Если это так, спешу уведомить вас, что вы наименее респектабельная вдова из тех, с кем мне приходилось встречаться.

Нет никакой надежды выйти из битвы без поражений. Пытаясь сохранить достоинство, она попросту выглядит дурочкой!

Мерри досадливо поморщилась, не делая попытки спорить и опровергать его утверждение. Оба они знали, что он прав.

– Какая жалость, что вы вообще появились в Корнуолле! Все пошло кувырком!

– Вы просто восхитительны! – провозгласил лорд Ратерфорд, нимало не смущаясь этим замечанием. – За исключением тех случаев, разумеется, когда разыгрываете безмозглую дурочку. Подобные представления вызывают во мне одно желание: хорошенько встряхнуть вас.

– Вы не понимаете, – начала Мерри, бесцельно вышагивая по комнате, нетерпеливо поправляя безделушки и диванные подушки.

– Если память не изменяет мне, я вот уже полчаса умоляю объяснить, что здесь происходит.

– Сегодня меня навестили соседки, чтобы выразить, как шокированы и недовольны моей дерзостью и ужасным нарушением правил приличий, которые я допустила, посетив вчера ваш дом. Похоже, я не могу даже заговорить с вами на улице без того, чтобы не стать объектом самых гнусных сплетен. Они, как вы понимаете, желают мне исключительно добра.

Она попыталась выдавить улыбку, и собеседник молча кивнул.

– Разумеется, я немедленно вошла в роль потрясенной невинности, и… и конечно… пришлось сказать не всю правду, – виновато призналась она.

– Прошу вас, продолжайте, – попросил он, сохраняя бесстрастный вид, хотя в глазах плясали дьявольские искры.

– Видите ли… я заявила, что ваша доброта к моим братьям безмерна и, нуждаясь в каком-то занятии после долгих лет сражений на полуострове, вы подолгу беседуете с ними, наставляя на путь истинный. – Она метнула на него взгляд, полный сожаления и, как ни странно, вызова. – Простите, если обидела вас, сэр, но я просто не успела придумать ничего более правдоподобного. Не хотела обманывать ваше доверие.

– Вы абсолютно беспринципны, – с притворной суровостью изрек он. – Но я сдержу ярость, пока не уверюсь, что знаю все, до конца.

– Мне пришлось заверить, сэр, что вы не питаете ко мне ни малейшего интереса, как и любой здравомыслящий мужчина на вашем месте. И что вы даете советы Хьюго относительно его намерения принять святой обет, там, где я не в силах быть ему полезной, – поспешно докончила Мередит, словно больше ей нечего было сказать.

– Я даю советы Хьюго… о, нет, Мередит! Не думайте, что от меня можно так легко отделаться! С остальным я согласен и даже допускаю, что у вас не было иного выхода, но это уж слишком! Не стоит приукрашивать действительность таким образом!

– Молю о прощении, лорд Ратерфорд, – проговорила Мередит, оттирая пятно на рукаве пестрого платья.

– Не думаю, что вы хотя бы раз в жизни по-настоящему раскаивались, – отмахнулся Дэмиен, снова приподнимая ее подбородок. – Что такого сказали эти кошки, что вы впали в истерику? Вы кричали что-то, насчет лицемерия.

– Этим дамам доставляет невыразимое удовольствие представлять моего покойного супруга одним из столпов общества, благородным, великодушным человеком, позаботившимся об осиротевших братьях жены и во всем служившим им примером. Короче говоря, человеком, чья смерть стала трагедией для всех, кто его знал, – с горечью выдохнула Мередит. Глаза ее наполнились слезами. – Но мало кто подозревает, как было на самом деле.

– А как было на самом деле?

Он все еще сжимал ее подбородок, но стоило ей отодвинуться, немедленно опустил руку. Мередит вздохнула и подошла к открытому окну.

– Я вышла замуж за сэра Джона, повинуясь желанию умирающего отца. Наша мать скончалась двумя годами ранее, и четверо несовершеннолетних детей оставались сиротами. Единственным приемлемым опекуном был престарелый родственник матушки, но отец никогда не ладил с семейством Мередит. Я не могла противиться отцу. Сэр Джон был хорош собой и происходил почти из такой же старинной фамилии как моя. Словом, я сделала все, чтобы отец умер спокойно. – Она пожала плечами, но не повернулась.

Дэмиен не нашел бы ничего необычного в этой истории, если бы речь шла не о Мерри Трелони. Слепое повиновение отцу, избравшему для дочери столь заурядное существование, совсем не в характере этой женщины.

– Мое наследство и состояние братьев было передано, как полагается, мужу, ставшему их опекуном. – Она резко развернулась лицом к нему, продолжая держать руки за спиной. – Это не слишком красивая история, лорд Ратерфорд, но, к сожалению, достаточно банальная, так что вы вполне можете представить конец. Не умри мой муж весьма своевременно, мы остались бы без единого пенни. Но и так вся мебель и фамильные ценности Блейков, Мередитов и Трелони были проданы, чтобы оплатить огромные карточные долги сэра Джона. Дом и поместье заложены, но, соблюдая самую строгую экономию, нам удалось сохранить независимость.

Ратерфорд нахмурился. История действительно не из приятных, и в ней нет ничего необычного, если не считать характера главной участницы.

– Простите, Мередит, но я никогда не поверю, чтобы вы вышли за человека, к которому были совершенно равнодушны, только желая угодить отцу.

Мередит решила, что лорд Ратерфорд чересчур проницателен, и с ним нужно держать ухо востро. Но этого, пожалуй, следовало ожидать.

– Верно, – согласилась она в своей откровенной манере. – Но не сделай я этого, мальчиков разлучили бы, отослали к разным родственникам по всему Корнуоллу, а это бы разбило их сердца. Кроме того, мне пришлось бы жить с тетей Мэри в Хелстоне. – Мередит брезгливо поморщилась. – Видели бы вы мою тетю, лорд Ратерфорд! Сразу поняли бы, почему я предпочла выйти замуж! Пришлось бы три раза в день выгуливать ее омерзительного маленького мопса, и у нее очень мало слуг, так что некому чистить серебро, чинить и штопать…

– Довольно! – с нескрываемым ужасом перебил Ратерфорд. – Ясно, что дом тети Мэри совершенно неподходящее для вас место.

– Да, но знай я, что муж растратит деньги братьев, уж как-нибудь потерпела бы тетю, – мрачно заверила она. – А теперь приходится из кожи вон лезть, чтобы они не страдали из-за моего рокового решения.

– И что же вы для этого делаете? – заинтересованно осведомился Ратерфорд. Она с таким уверенным видом это заявила, что, должно быть, успела выработать вполне определенный план. Хотя трудно представить, каким образом разорившаяся вдова может исправить столь катастрофическое положение.

Но Мерри давно успела приготовить ответ.

– Строгая экономия, и только. Правда, Тео хотел бы выдать меня за богача. Бедняжка так страдает от нашей бедности! Но я не знаю подходящих кандидатов и, чтобы избежать постоянного сватовства, разыгрываю роль любящей уединение, скорбящей, пустоголовой вдовы.

Как умно она удовлетворила его ненасытное любопытство! Вполне естественно предположить, что молодая вдова незамедлительно станет жертвой всех кумушек в округе, пытающихся подыскать ей подходящего жениха. Пенденнис, пусть и в долгах, все же остается довольно значительным поместьем, и уж этого одного достаточно, чтобы у нее не было недостатка в поклонниках. Кроме того, он должен понять, что ей приходится избегать всяких стычек и неприятных сцен. Так что лорду Ратерфорду больше ни к чему ломать голову над загадками. Однако Мередит терзало чувство вины из-за того, что с ее языка с такой легкостью слетали правда, полуправда и прямая ложь. И это было очень странно, тем более что угрызения совести весьма редко беспокоили ее при всем притом, что вся ее жизнь была построена на лжи. Неужели все дело в том, что именно Ратерфорда она обманывает так искусно? Нет, не стоит над этим задумываться…

От дальнейших неприятных размышлений, ее спасло вторжение человека, мгновенно создавшего еще больше неразрешимых проблем.

– Мерри! Знаешь, что Сикомб только что сказал мне? В комнату вихрем ворвался Роб, ничуть, казалось, не тяготившийся своей перевязанной рукой.

– О, добрый день, сэр! Приехали справиться обо мне? Я вполне здоров, и рука совсем не болит,

– Вот это действительно прекрасная новость! – с серьезным видом ответствовал Ратерфорд. – Теперь я могу не волноваться.

– Да, я так и думал. – Взгляд Роба упал на груду осколков. – А что стряслось?

– Глупая случайность, – успокоила Мередит. – Позвони и попроси Элайзу прийти.

К счастью, Роб тут же забыл о разбитой посуде и дернул за шнур сонетки.