Текст книги "Под палящим солнцем"

Глава 10

Брошенная Кэмероном провизия начинала попахивать, и Нэйтан приоткрыл окно.

– Мы можем ее выбросить, – сказал Ксандер, очевидно, думая о том же.

– Ага, – Нэйтан кивнул, но не притормозил. Это был неприкосновенный запас Кэмерона. По причинам, которые Нэйтан не смог бы сформулировать даже для себя, он чувствовал странное беспокойство при мысли о том, чтобы выбросить что-то из него сейчас.

Ксандер все еще наблюдал за тенями Гарри и Баба в машине впереди них. Нэйтан помрачнел. Он доверял Гарри настолько, что и свою жизнь доверил, если бы пришлось. И все же когда Гарри повернул голову к Бабу, чтобы что-то сказать, Нэйтан поймал себя на попытке проиграть в памяти ту минуту, когда они поворачивали в ущелье.

– Интересно, что Глен смог увидеть машину Кэма со стороны твоей границы, – вдруг сказал Ксандер. Она отовсюду так хорошо скрыта.

– Угу. Но в принципе, дело не в месте. Кэм мог кинуть ее белым днем посреди дороги, и ее бы все равно еще сто лет никто не увидел. Часто ли тут кто объявляется? Хорошо, если раз в неделю, и то это либо мы, либо Этертон, почти всегда.

– Наверно, – сказал Ксандер. – Но здесь везде все такое плоское. Если бы я хотел спрятать свою машину, то тоже оставил бы ее у скал. – Он посмотрел на пустую землю. – Так погано, что никто не проезжал и не пролетал мимо. В четверг было уже слишком поздно. Но в среду, может, еще и нет.

Нэйтан не ответил, но Ксандер был прав. Если бы машину заметили раньше, тут же подняли бы тревогу и организовали поиски. Ему стало интересно – он пытался себя остановить, но не мог, – на его пропажу отреагировали бы так же? Если бы обнаружили его пустую машину и поняли, что он в беде или пропал, стали бы местные сообщать полиции? Или все те, кто до сих так презрительно от него отворачиваются, доказали бы, что, вообще-то, они ничуть не лучше него? Он на самом деле не знал.

Конечно, Ильза тут не при чем, абсолютно, но формально в тот день он никогда бы не поехал в город, если бы не она. Это был третий выходной подряд, который он намеривался провести в пабе. Он уже перестал обманывать себя, придумывая какие-то дела в городе, и поехал так.

Во время их второй встречи они сидели друг напротив друга в пустом баре, и неожиданно для себя он рассказал Ильзе и о разводе, и о сыне, который живет теперь за полторы тысячи километров от него. В свою очередь она рассказала, как ей пришлось отложить учебу – она должна была скоро получить степень – и стать круглосуточной сиделкой, когда диагноз рака груди для ее мамы оказался смертельным. Она была тогда обручена, но рутина ежедневной заботы об умирающем, как выяснилось, чересчур угнетала суженного, и, когда мама Ильзы умерла, о помолвке уже давно и речи не шло.

Они выпили еще, и чудом, Нэйтан сам не понимал каким, они уже улыбались, а потом даже смеялись. Нет, не над тем, что с ними случилось, а над другими вещами, не такими мрачными, теми, которые делали мрачное терпимее. Он не мог отвести от нее взгляд. Ему нравилось, как она выглядит и как смотрит на него. Он сказал ей про песчаные дюны, и она улыбнулась и ответила, что с удовольствием составит ему как-нибудь компанию.

В третий раз они опять просидели в баре до самого закрытия, и, после того как Нэйт помог девушке закрыть паб, та, в свою очередь, взяла его за руку. Дорога была пустынной в обоих направлениях. Она позволила ему увести себя с единственной освещенной улицы, чтобы лучше видеть грандиозное ночное небо и потом – его надежды оправдались – он чувствовал тепло ее губ, прижимая в темноте к своей машине. Опьянев от удовольствия и изумления, он открыл багажник, где его, как обычно, ждал расстеленный спальный мешок. Он чувствовал ее нежную и горячую кожу под рубашкой, а потом ее руки на своих джинсах. Потом он крепко ее обхватил и слушал ее быстрое ритмичное дыхание, пока звезды танцевали за запыленными стеклами.

* * *

Потом он лежал и смотрел на нее, в приоткрытую дверь машины дышала ночь, спальный мешок был отброшен.

Он улыбнулась.

– Что?

– Ничего. Это было… – он пытался подобрать слово. Совершенно, как возрождение или преображение. – Здорово, – произнес он. Это было впервые с тех пор, как Джеки его бросила, но дело было не в том. Такого он не чувствовал уже многие годы. – Правда здорово.

– Спасибо, – посмеялась она.

Он провел рукой вдоль ее тела.

– И что теперь?

Она улыбнулась.

– Ну, я уверена, что в путеводителе для туристок говорится, что в этой части ты исчезаешь в лучах восходящего солнца и больше не объявляешься.

На этот раз смеялся он.

– Ну уж нет. Он прижал ее к себе, чувствуя, как возбуждение, словно переданный ею электрический разряд, пробегает по телу. – Не дождешься.

Она была права, как оказалось, а он – нет. Но тогда он говорил искренне.

– Почему они тормозят? – Ксандер наклонился вперед на пассажирском сидении и выдернул Нэйтана из раздумий. Впереди машина Гарри остановилась у забора. Могилы стокмана рядом не было. Рядом вообще ничего не было, насколько Нэйтан видел.

Гарри выпрыгнул из машины, не заглушая двигатель. Он нагнулся и проверял землю, прикасаясь к ней пальцами время от времени.

– Что он делает? – спросил Ксандер.

– Не знаю. – Нэйтан приоткрыл окно и выглянул:

– Гарри! Что ты делаешь?

– Ищу!

– Чего?

– Чего-нибудь.

Коп из Сент-Хеленс сказал тогда примерно то же, но с Гарри по крайней мере был шанс увидеть что-то полезное. Нэйтан закрыл окно и пожал плечами.

– Ты слышал. Ищет.

Ксандер отклонился назад с выжидающим видом. Минуты шли, и наконец Гарри вернулся в свою машину. Они поехали дальше.

Ильза ушла сразу после восхода солнца. Народ в городе был сильно рассеян по территории и малочислен, но они все вставали ни свет ни заря. Она поцеловала его, застегивая рубашку.

– Я подброшу тебя до дома, – сказал Нэйтан.

– Не придется. – Она указала на жилой блок позади паба. – Мне туда.

– Так близко? Мы же могли пойти к тебе.

Она выпрыгнула из машины с ухмылкой на лице.

– А что такое? Разве тебе не было весело здесь?

– О да. Было.

– И мне.

Он мычал себе под нос какой-то мотив, глядя ей вслед, потом оделся, и все утро улыбка не сходила с его лица, пока он ездил по городу по разным мелким делам. Он уже собрался домой и заехал напоследок на заправку, когда кто-то остановился рядом с ним. Он идентифицировал дорогущий навороченный внедорожник, и улыбка с лица исчезла. Он не смотрел, как его тесть – бывший тесть, открывал дверь машины и вылезал. Краем глаза Нэйтан уловил, что Кейт Уолкер заколебался, но тут же принял решение. Колонки было всего две, и одну из них занял Нэйтан. Если Кейту нужен был бензин, то выбирать не приходилось. Он подошел ко второй.

– Нэйтан.

– Привет, Кейт, – Нэйтан все так же сосредоточенно смотрел на колонку. Он намеревался наполнить свой бак и поскорее убраться. Всё.

Кейт повернулся к нему.

– Я вчера с Джеки разговаривал.

Нэйтан, по-прежнему не отрывал взгляд от меняющихся цифр на индикаторе уровня топлива.

– Ага. – Ну еще бы.

– И, знаешь, она просила адвокатов быть с тобой пожестче.

– Я уж понял.

– Нэйтан, будь благоразумнее. Претендовать на такой уровень участия, на столько звонков и визитов ребенка в таком-то возрасте.

– Мой адвокат говорит, что это вполне стандартные требования для отца.

– Для разведенных пар, которые живут друг от друга в двух шагах, – может быть. Но не с такими расстояниями, как здесь.

– Это она уехала. Не я, – Нэйтан замолчал, потом добавил: – Вообще-то, я думал, ты будешь рад видеть здесь Ксандера.

Кейт, с его четырьмя фермами, принадлежал к крупнейшим землевладельцам страны, а в хорошие годы его имя периодически даже замыкало список богачей. Он потряс головой, недовольно скривив рот.

– Мы с Кэти видим внука в Брисбене. Мальчику нет причин так далеко таскаться.

– Я – его отец, Кейт. – Колонка отключилась. Бак был полон. – Так что вот тебе, черт возьми, хотя бы одна причина.

Нэйтан впервые повернулся к своему тестю. Тот был бледноват и выглядел уставшим. «Наверно слишком долго вчера перед сном пересчитывал деньги», – подумал Нэйтан, шагая в сторону кассы. В окно он видел, что Кейт не спускает с него глаз.

Нэйтан никогда толком не знал, с чего именно его тесть так на него взъелся. Он, правда, и никогда особо не ладил с отцом Нэйтана, но что в этом такого? Нэйтан и сам со своим отцом никогда не ладил, и Кейт не возражал, когда они с Джеки начали встречаться. «Хотя, быть может, – думал Нэйтан, – он просто прикусил язык в надежде, что их отношения сами собой сойдут на нет».

Чем лучше у него шло с Джеки, тем напряженнее становилось с Кейтом, и к тому времени, когда дело дошло до свадьбы, они вообще едва ли разговаривали с без пяти минут тестем. Кейт пытался отговорить свою дочь от замужества, и не один раз – как позже Нэйтан хорошо усвоит из воплей Джеки.

Но свадьба так или иначе состоялась, и Кейт оторвал от сердца кусок своих обширнейших владений и преподнес молодоженам в знак перемирия. Относительно небольшая полоска земли, непосредственно граничащая с владениями семьи Брайтов, стала его свадебным подарком. Как он объяснил, рассматривать его надо как подготовительный этап к владению фермой Кирраби. Если они преуспеют и им станет тесно, начнут постепенно выкупать у него земли дальше.

В глубине души Нэйтан сомневался насчет этого участка. Полоска по ту сторону их забора никогда не выглядела особенно привлекательной, но Джеки пришла в полный восторг, так что он промолчал. Она подталкивала его все больше инвестировать, вкладываться в их будущее семейное дело. Нэйтан унаследовал треть Бёрли Даунс после смерти отца и половину своей доли продал Кэмерону.

Его новая земля съедала все доходы на корню. Джеки этого понимать не хотела. Она убеждала его продать и вторую половину Бёрли Даунс. Инвестировать еще. Стараться сильнее. Ее отец загребал с земель такие деньжищи, чего же Нэйтан не может? Он отказался продавать оставшуюся часть наследства, и это вылилось в первую крупную их ссору.

Джеки уехала на несколько дней к родителям, а когда вернулась, Нэйтан произнес вслух то, что думал: земля, подаренная Кейтом, непригодна. За этим последовала вторая крупная ссора, после которой Джеки запрыгнула обратно в машину и пропала в доме родителей еще на несколько дней, и когда Нэйтан стоял и смотрел, как она уезжает с этой поганой земли, он вдруг подумал, что возможно, именно на это Кейт с самого начала и рассчитывал.

Нэйтан почувствовал, как машина на что-то наехала и велел себе сосредоточиться. Земля была неровная, а машина Кэмерона – непривычная. Последнее, что ему сейчас было нужно, – так это увязнуть в песке. Впереди машина Гарри снова притормаживала. По пути он останавливался еще дважды, выходил, проверял землю возле забора или медленно поворачивался вокруг, осматривая окрестности.

– Что он надеется увидеть у могилы? – спросил Ксандер, когда она показалась впереди.

– Не знаю, – ответил Нэйтан. – Но он знал Кэма с самого рождения. Может, просто сам хочет посмотреть.

– Может, – Ксандер, похоже, сомневался.

Нэйтан скучал по Ксандеру даже больше, чем мог предполагать, когда Джеки его бросила. Она так долго этим грозилась, что он почувствовал почти облегчение, когда она, наконец, ушла. Ее тошнило абсолютно от всего. Нэйтан был дерьмовым мужем, дерьмовым отцом, дерьмовым добытчиком – все это она потрудилась донести до его сведения. Нэйтан думал, что будет счастлив помахать ей ручкой на прощание, но исчезновение Ксандера он ощутил как удар под дых.

Он сидел, склонившись над фотоальбомами. Рассматривал счастливое лицо сына, его маленькие ручки, тоненькие, но уже кучерявящиеся волосы. Нэйтан скучал даже по тому, как просыпался среди ночи от его плача, напоминающего разогревающийся двигатель. Когда Ксандер был младенцем, Нэйтан часто в темноте подсаживался к детской кроватке с гитарой и тихо перебирал струны. Это единственное, от чего он на время успокаивался, и Нэйтан очень удивился, услышав от Джеки, что это якобы больше раздражает, чем помогает.

Нэйтан отказывался ругаться с ней перед Ксандером. Малыш был не виноват в том, что они с Джеки не ладили. Вероятно, виновата была и не только она – Нэйтан признавал это, когда пытался быть абсолютно объективным. Это были тяжелые несколько лет, они были женаты, но порознь, и с тех пор, как она ушла, иногда он чувствовал себя даже лучше. Например, когда лежал в своей машине с той прекрасной иностранкой из бара. Но по Ксандеру он скучал абсолютно всегда.

Нэйтан иногда задавался вопросом: что если бы он просто проигнорировал Кейта на заправке, запрыгнул в машину и укатил домой. Проходя мимо, он мог пожать тестю руку, а мог съездить ему по роже с размаху – и все равно в долгосрочной перспективе все сложилось бы лучше.

Он не сделал ни того, ни другого. Он заплатил за бензин и, возвращаясь к машине, услышал, как Кейт орет ему через заправку.

– Имей в виду, Нэйтан, мы с Кэти оплатим Джеки любых адвокатов.

– Вот же бред.

– Это правда.

– Да знаю я, черт возьми, что это правда, – Нэйтан резко изменил направление и подошел вплотную к Кейту. – Бред – это то, что вы суете нос в наши дела.

– Мы считаем, что ты ведешь себя неразумно…

– Я?

– …и мы хотим убедиться, что интересы нашей дочери представлены. И Ксандер…

– С Ксандером все в порядке. Ему не нужна твоя помощь. Что ему нужно – так это время от времени видеться со своим отцом.

– Нэйтан…

– И если твоя гребаная дочь…

– Эй, следи за языком! – Кейт задыхался от ярости.

– Нет, это ты следи за собой. Если твоя гребаная дочь будет делать, как ей вздумается, то я вообще никогда не увижу собственного сына.

Кейт промолчал, но ответ так ясно высветился у него на лице, что можно было и не озвучивать: «Да. Вот именно».

Нэйтан почувствовал страх. Он, конечно, ожидал, что они попытаются отдалить его от сына, но и представить не мог, что они готовы пойти так далеко. Они ведь не могут совсем отнять у него Ксандера? Или могут? Он думал, что нет, но у Кейта были слишком глубокие карманы.

Нэйтан надвинулся на бывшего тестя и ткнул в него указательным пальцем. Он видел, что Кайли с заправки наблюдает за ними в окно. Потом она не помедлит рассказать всем, что Нэйтан вел себя агрессивно, но в тот момент ему было плевать.

– Кейт, приятель, – Нэйтан старался говорить ровно и спокойно. – Послушай теперь меня внимательно, потому что это самое правдивое, что ты когда-либо от кого-либо здесь слышал. Ты, может быть, и в состоянии купить и продать любую чертову корову в округе, но ты не можешь изолировать меня от собственного сына.

– Именно этого хочет Джеки.

– Перебьется. Придется привыкнуть.

Кейт звякнул ключами, пожалуй, слегка нервно.

– Только если я не вмешаюсь. Если бы ты был хорошим мужем и отцом, мы бы сейчас вообще не вели этот разговор.

– Слушай, эта женщина недовольна всегда, всем и всеми. Но, может быть, если бы ты не пел ей в уши о моей никчемности, она бы не ушла.

– То есть это я виноват в том, что она наконец поумнела? Я возился с тобой как мог, Нэйтан. Я подарил тебе землю, скажешь нет? Разве я не дал тебе шанса?

Нэйтан засмеялся.

– Ага, конечно, именно так ты оправдываешься перед собой. У меня не было ни единого гребаного шанса с этой землей, и ты прекрасно это знаешь. Ты хотел, чтобы я сел в лужу и Джеки это видела, и ты получил что хотел. Молодец, поздравляю. Но с Ксандером у тебя ничего не получится.

– Посмотрим.

– Ты, что, правда будешь радоваться, если я брошу своего ребенка? Думаешь, что так будет лучше?

– Честно? Да. Думаю, что и Джеки и Ксандеру будет лучше, если такие мужики, как ты, будут держаться от них подальше.

– Да почему? – Любопытство Нэйтана взяло верх над злостью. – Да что во мне такого плохого? Ты ведь даже не потрудился узнать меня, Кейт.

– Зато я знаю таких, как ты, – сказал Кейт. – Я прожил по соседству с вами всю свою жизнь, и я знаю, что такие, как ты, вытворяют.

– Что ты хочешь этим сказать?

Кейт открыл дверь в машину.

– Мы теряем время. Я не собираюсь вести с тобой этот разговор. Мне пора.

– Стой. Да о ком ты говоришь? О моем отце?

– Для начала.

– Эй. Нет. – Нэйтан схватился за дверь машины и заблокировал Кейта. Он был немного крупнее бывшего тестя. – Это же нечестно.

– Так уверен в этом? – Кейт сверлил взглядом руку Нэйтана, пока он медленно ее не убрал. Кейт покачал головой и влез в машину. Он приоткрыл окно.

– Не пытайся звонить Джеки. Общение только через адвокатов.

– Боже, Кейт. – Нэйтан перегнулся через окно машины. Кайли, которая по-прежнему, не отрываясь, наблюдала за ними из-за кассы, не забудет упомянуть потом и об этом.

– Это наши с Джеки дела. Держи свои деньги подальше. Ты меня понял? Я не хочу, чтобы ты лез в мою семью.

– Нет, Нэйтан, – Кейт даже смеялся. – Это ты не понимаешь. Я буду выписывать эти чеки столько, сколько потребуется. Джеки и Ксандер – не твоя семья, а моя, и уж я о них смогу позаботиться. Так что это ты меня послушай, приятель. Мне плевать, чего ты там хочешь или нет. Меня волнует только то, чего хочу я, и чего хочет Джеки.

– И чего именно вы хотите?

– Не смей больше никогда приближаться ко мне и к моей семье.

Нэйтан мог изловчиться и сломать ему нос через окно. Вплоть до сегодняшнего дня он иногда думал, что стоило. По крайней мере, тогда все закончилось бы быстрее, но в какой-то миг, в самый разгар перепалки он вдруг подумал об Ильзе. Волшебство той ночи в основном уже развеялось – стараниями Кейта, – но на секунду человек, раздувавшийся перед ним показался ему не таким важным. Не все в этом мире было подвластно ему и его деньгам.

Нэйтан заставил себя сделать долгий глубокий вдох, и не сказав ни слова, демонстрируя величайшее мастерство самоконтроля в своей жизни, он ушел к своей машине и уехал.

Нэйтан припарковался дальше от могилы, чем Гарри. Сегодня она выглядела даже еще более одинокой, чем вчера. В этот раз Баб тоже вышел из машины и пошел вслед за Гарри к надгробию. Они стояли плечом к плечу. Песок и ветер уже почти вернули земле первозданный вид. Как Нэйтан и думал, уже было сложно представить, что еще вчера здесь лежал Кэмерон. Нэйтан видел через лобовое стекло, что Баб сказал что-то Гарри, и тот слегка нахмурился.

Нэйтан повернулся к Ксандеру.

– Хочешь пойти к ним?

– Нет. – Ксандер смотрел куда угодно, лишь бы не туда, где нашли тело Кэмерона. – А ты?

– Нет.

Они сидели в машине, улавливая запах гниющей еды из багажника.

Нэйтан заметил дорогущий внедорожник еще за много миль. Он уехал с заправки, вцепившись двумя руками в руль, в ушах все еще навязчиво жужжал Кейт. Казалось, что от Ильзы и предыдущей ночи его отделяли теперь чуть ли не годы, сейчас он чувствовал только жару и раздражение. Он хотел поехать сразу домой, но недосып уже начал его настигать – недобрый знак на дороге. Поэтому он заехал в пекарню. Усталость никуда не делась, но когда он, сидя в машине и потягивая кофе, вспомнил, почему сегодня не выспался, он снова улыбнулся.

На дорогу он вернулся через двадцать минут и был в получасе езды от города, когда заметил на грунтовке странно припаркованный джип. Пожалуй, даже не припаркованный. Просто остановленный, наполовину съехавший с дороги. Машину Нэйтан узнал еще до того, как разглядел фигуру, склонившуюся над капотом.

Потом уже Нэйтан подсчитает, что должно быть, у него было три или четыре секунды, чтобы принять решение. Оно не было спонтанным, как ни крути. Он успел подумать, и именно это в конце оказалось хуже всего.

Так или иначе, факт остается фактом. Нэйтан увидел машину Кейта, припаркованную под странным углом, а потом – и самого Кейта, который одной рукой махал, другую прижимал к себе – и выражение глубокого разочарования на его лице, когда он понял, что за рулем – Нэйтан. Несмотря на это, Кейт помахал второй раз, слегка наклонившись вперед. Одна рука бултыхалась в воздухе, вторая была где-то внизу, рядом с карманом, в котором он обычно держал деньги. Нэйтан поставил было ногу на тормоза, но потом, не позволяя себе задуматься, убрал ее снова. Он представил Ксандера за столько миль и почувствовал тяжесть в груди и пульсацию в висках. Где-то позади фоном звучали слова Кейта.

«Не смей больше никогда приближаться ко мне и к моей семье».

– Как скажешь, приятель.

Нэйтан проехал мимо, не останавливаясь.

Глава 11

Не то чтобы кому-то это было интересно, но надо сказать, что совесть Нэйтана извела. Он повернул обратно через тридцать минут, то есть снова был у машины Кейта через час. Джип по-прежнему стоял на месте, все так же припаркованный под странным углом, но Кейта нигде видно не было. Встревоженный теперь, Нэйтан взялся за рацию. Он ждал необычно долго, прежде чем ему ответили. Кейта увезли на скорой, сообщили ему в конце концов.

– Как он? – спросил Нэйтан. И снова тишина. Начиналась уже вторая минута молчания.

– Слишком поздно, приятель, – произнес все-таки кто-то. Кто-то, кого он наверняка знал, но не узнавал из-за тона.

– Слишком поздно для Кейта? Черт, в самом деле?

– Нет. Для тебя – притворяться, что тебе есть дело. Он рассказал нам, как ты его бросил. На этом рация Нэйтана замолчала.

Нэйтан повернулся к Ксандеру, тот наблюдал за Гарри и Бабом у могилы стокмана. Баб по-прежнему стоял к ним спиной, когда Гарри сел на корточки у основания надгробия, там, где еще вчера было углубление. Он еще долго так сидел, потом встал и осмотрелся во всех направлениях. Нэйтану не было нужды следить за его взглядом. Он и так знал, что там. Ничего, на многие и многие мили вокруг.

Кейт пережил инсульт. Он едва не умер. Едва. Но не успел, и отнюдь не благодаря Нэйтану. Практически в обнимку со смертью, на носилках скорой помощи, он все же напрягся из последних сил и стянул с себя кислородную маску, чтобы рассказать своим спасителям о том, как Нэйтан проехал мимо. Бросив его умирать.

На самом деле через пятнадцать минут Кейта обнаружил водитель-экспедитор. Ему охрененно повезло – все говорили. Один шанс из тысячи, что кто-то мог там оказаться. История пронеслась по округе как песчаная буря. Отвращение и изумление были осязаемыми. Бросить кого-то в беде в этим местах – это не вопрос хороших манер, а вопрос жизни и смерти в самом прямом смысле слова. Нэйтан собственноручно сделал то, о чем нельзя было даже помыслить, и объединил против себя весь город – белых и аборигенов, старых и молодых, давних друзей и заклятых врагов. Люди забывали о своей тридцатилетней вражде, чтобы, объединив усилия, заклеймить Нэйтана позором.

Это был редчайший случай в истории Баламары, когда вся община выступила единым фронтом. Такого, чтобы кто-то здесь оставил товарища на произвол стихий, нельзя было даже представить, не говоря уж о том, чтобы простить, и если Нэйтан Брайт, будучи местным до мозга костей, не в состоянии понять таких простых вещей, то жизнь в этой отдаленной и малонаселенной общине не для него.

Нэйтан извинялся, долго и искренне. Как потом извинялись от его имени Гарри и Лиз, а еще через какое-то время и Кэмерон. Джеки держала трубку достаточно долго, чтобы прокричать все, что она думает о нем, из Брисбена, а потом бросила ее и набрала своим адвокатам. «Она по крайней мере с ним разговаривает», – позднее думал Нэйтан. Она оказалась в абсолютном меньшинстве.

Кара общины настигла его моментально. Весь город собрался на публичную порку, где униженный Нэйтан стоял перед шестьюдесятью пятью парами осуждающих глаз и читал по бумажке извинения. Он нервничал, и речь показалась нелепой и пустой даже ему самому. Он пытался объяснить, под каким находился давлением из-за борьбы за опеку над сыном сына. Это было не оправдание. Будь ты хоть сам в огне, будь ты при последнем издыхании, все равно ты обязан прийти на помощь. В целом мире не существовало ни единой причины, способной оправдать его поступок. Если что-то это и доказывало, то как раз то, что сомнения Джеки по поводу его участия в воспитании Ксандера были оправданы. Ее адвокаты позже завладеют записью речи Нэйтана и будут использовать ее против него же.

Джеки и сама взяла на себя труд сочинить электронное письмо – эмоции по этому поводу у Нэйтана не отбушевали и по сей день, – которое его мать зачитывала дрожащим голосом перед всеми на собрании и которое подробнейшим образом описывало невосполнимый урон, нанесенный семье преступлением Нэйтана. Письмо было воспринято на удивление благосклонно. Нэйтан заметил, что даже Баб сочувственно покивал в ряде мест.

Высказывалось даже мнение, что сержант Маккенна обязан арестовать Нэйтана за покушение на убийство, но все это, слава богу, все-таки сошло на нет. Зато все жители как один дружно повернулись к Нэйтану спиной и сомкнули шеренгу. Словно раковая опухоль, он был удален из общества, и оно восстанавливалось после эксцесса.

Он был предан анафеме во всех публичных заведениях города. Почта и заправка с большим скрипом все же согласились его обслуживать – после того, как сержант Маккенна им приказал, – но зрительного контакта Нэйтана здесь тоже не удостаивали. Очень скоро разговоры дошли и до людей на его ферме, и они поувольнялись один за другим. Нэйтану приходилось платить все больше все менее квалифицированным работникам, и все равно никому не получалось найти замену. Он не мог больше справляться с таким поголовьем в одиночку, поэтому пришлось ужиматься. Погонщики, с которыми он всегда работал, не отвечали на его звонки, и в конце концов сознались, что им пригрозили бойкотом, если они и дальше будут иметь с ним дела. Не то чтобы они сами хотели. Что за подонок оставляет человека умирать? Ему приходилось искать людей все дальше и платить все больше, получая все меньше.

Однажды утром, через несколько месяцев после того происшествия, Нэйтан проснулся от странной тишины вокруг. Он лежал, чувствуя нарастающую тревогу и ничего не понимая, как вдруг его осенило. Он был абсолютно один. Без рабочих. С непрерывно молчащей рацией. Нэйтан уставился в потолок. На долгие часы езды на машине во всех направлениях не было ни души. Он был целиком и полностью предоставлен сам себе.

Чтобы не смотреть на могилу, Ксандер начал копаться в бардачке Кэмерона. Оба копа его уже проверяли, но Нэйтан сам так его и не открыл. Там, похоже, царили порядок и практичность. Как и на всей собственности под энергичным руководством Кэма, подумал Нэйтан не без ноты горечи.

– Нашел что-нибудь интересное?

– Да нет, – Ксандер покачал головой. – Но похоже он и правда собирался к ретранслятору. Здесь инструкции по ремонту.

– Да? – Нэйтан потянулся к руководству. Он покрутил его в руках. – Может, взял просто для виду? Чтобы никто не знал, куда он едет на самом деле?

– Может, – ответил Ксандер. – Но здесь много всего. Куча распечаток и список инструментов, которые он взял, с отметками.

Нэйтан нахмурился.

– Может, передумал уже по дороге?

Ксандер молча пожал плечами, глядя вперед на Гарри и Баба.

Нэйтан пытался дозвониться Ильзе. Он долго откладывал, боясь того, что она уже могла про него услышать, и не в состоянии сообразить, что же он должен ей сказать. Не верь самому плохому, быть может. Но с чего бы? Ведь это правда.

Он даже высматривал ее на том чудовищном общем собрании, и почувствовал небывалое облегчение, но вместе с тем и странное разочарование, когда ее там не оказалось. Не одна неделя ушла, пока он набирался храбрости позвонить в паб в обычную ее смену в выходные. Трубку взял управляющий. Он узнал голос Нэйтана и сообщил, что если он услышит этот голос еще хотя бы раз или, тем более, увидит его самого, то на подмогу позовет вовсе не полицию, если он понимает намек.

Нэйтан понимал, но все же приехал в город и в следующие выходные, и в те, что были после них. Он пытался определить, за какой из дверей жилого блока живет Ильза, и подсунул под нее записку. Он так и не узнал, попала ли она в нужные руки. Если и да, ответа он не получил. Он сидел в машине в тени, в стороне от дороги, глядя издалека на огни паба. Не в состоянии зайти, не в силах уехать.

Он продолжал приезжать и в последующие годы, где-то раз в шесть месяцев. Просто чтобы услышать звук каких-то еще голосов, кроме тех, что звучали в его голове. Он парковался в темном углу, улавливая невнятный гул разговоров и музыку, выплывающую временами из паба. Сейчас он уже давно этого не делал. Почти десять лет спустя он не был уверен, кто там теперь бывает и сможет ли кто-то из них узнать его в лицо, но его имя было известно всем без исключения. История передавалась из уст в уста. Он стал для всех поучительным примером.

В один из таких вечеров, вскоре после случившегося, он увидел, как Кэмерон и Баб выходят из паба, смеясь и пожимая руки тем самым парням, которые теперь смотрели на него как на пустое место. После скандала Нэйтан старался держаться как можно дальше от своих братьев. Они не произносили этого вслух, но он и сам прекрасно понимал, что из-за него их репутация тоже пострадала. Он сохранял дистанцию сам, чтобы им не пришлось об этом просить.

Он увидел братьев возле паба и первоначальная горечь предательства медленно уступила место робкому оптимизму, но звонка от Кэма со словами: «Приезжай, приятель, я все уладил. Объяснил им. Все знают, как ты раскаиваешься», – на который он надеялся, так и не последовало. Через неделю Нэйтан поехал туда снова, и в этот раз, наконец, увидел то, зачем, как он теперь понял, приезжал все это время.

Ильза, завершив свою ночную смену, появилась в свете одинокого уличного фонаря. Он схватился за ручку двери джипа, судорожно припоминая заготовленные извинения, как управляющий и два погонщика вышли вслед за ней и остановились потрепаться, пока она запирала дверь. Они все еще стояли на улице, когда она с ними попрощалась, и Нэйтан, глотая острую горечь сожаления, вынужден был сидеть и смотреть, как она уходит. После этого он наступил себе на горло и напрямую попросил Кэма замолвить за него словечко в пабе.

– Слушай, да я сам там почти не появляюсь, – был ответ брата. Голос Кэма звучал недовольно. – Хожу, только чтобы Бабу было с кем поговорить.

– Ну пожалуйста, Кэм. Попроси их меня пустить. Там эта девушка. Очень хорошая. За барной стойкой. – Он заговорил на языке, который его брат способен был понять.

Кэмерон засмеялся.

– А, ну да. Видел. Она ничего себе.

– Да-да, слушай, ну ты спросишь насчет меня? Может, они разрешат мне приходить? – Нэйтан задержал дыхания в ожидании ответа.

– Слушай, мне жаль. Мало времени еще прошло. Не смогу тебе помочь. Не хотят они тебя там видеть.

Нэйтан повесил трубку, и следующие три месяца не разговаривал с братом.

Ксандер положил бумажки обратно в бардачок и заерзал на сидении. Нэйтан видел, что для сына уже перебор – ему не терпится поскорее уехать. Он и сам был не прочь и подумал, не стоит ли выдвинуться первыми, но почувствовал странное беспокойство при мысли о том, чтобы оставить Баба и Гарри одних у могилы. Они стояли, опустив головы, разговаривая о чем-то, чего Нэйтан не мог слышать.