Текст книги "Загадочное наследство"

– Да уж, совсем не такая, – подтвердил Мак охотно.

– Хочешь на ней жениться?

– Жениться? О браке мы пока не заговаривали.

– Она так и сказала.

– Только это?

– Нет, она мне много чего наговорила… – Габриэла закусила губу. – К примеру, посоветовала задать тебе один вопрос.

– Какой? – Покосившись, Мак заметил, что дочь набрала в грудь побольше воздуха.

– Ты хочешь избавиться от дома, потому что для тебя это дом с привидениями?

Мак долго молчал, обдумывая ответ.

– Ну, я бы так не сказал. Привидения – это все-таки что-то негативное, а там полно приятных воспоминаний. Речь о том, что они не связаны с домом намертво. Я могу взять их с собой всюду, куда переберусь.

– Это мне, пожалуй, понятно. Но объясни другое… – Габриэла сунула руки в карманы. – Ты говоришь, что там много приятных воспоминаний. Значит, они не мешают тебе жить в нашем доме? Зачем тогда куда-то перебираться?

– Что ж, попробую объяснить, хотя и не уверен, что получится. В последнее время мне кажется, что чем старше воспоминания, тем больше они похожи на музейные экспонаты. Если заморозить экспозицию, впечатление поблекнет. Нужно ее время от времени обновлять.

– Это как?

– Добавлять что-то новое, тоже по-своему ценное.

– А прежнее, значит, на свалку? – с горечью спросила Габриэла.

– Ну почему? Шедевр – он всегда шедевр, и время над ним не властно.

Высунувшись в окошко, Габриэла следила за тем, как Мак отодвигает в сторону задвижку. На лице ее было написано живейшее любопытство.

– Кто в наше время живет в такой глуши? – спросила она, когда машина осторожно двинулась вперед, переваливаясь на выбоинах.

– Один мой знакомый, Эмброуз Вандайк. Он собирает доспехи.

– Ах этот! Помню, помню. Он выложил изрядную сумму за шлем Нотча и Дьюи. Правильно?

– Тот самый, – кивнул Мак, переходя совсем уж на черепаший шаг. – Кроме прочего, это компьютерный гений. Быстренько сколотил состояние, все бросил и удалился в глушь, но, по-моему, ему здесь скучновато.

Разбитые колеи вывели к обиталищу Вандайка. Хозяин ждал в дверях во всей своей красе: на затылке хвостик из длинных волос, поношенные черные джинсы, черная майка навыпуск с изображением какого-то дегенерата на доске для серфинга, с лэптопом под мышкой. Судя по всему, Вандайк был рад гостям – улыбался во весь рот.

Едва машина затормозила, как он вприпрыжку сбежал с крыльца и энергично потряс руку Маку.

– Черт возьми, я рад, что ты позвонил! Тут с тоски помрешь.

– Я так и подозревал, – усмехнулся Мак. – Между прочим, я не один, а с дочерью. Рад случаю ее тебе представить. Габриэла. Учится недалеко отсюда, в университете Санта-Крус.

Мак был совершенно прав, когда назвал слежку препротивным занятием.

Дело даже не в том, что это скучно, думала Кейди, начиная следующий набросок дома Джонатана Ардена. Дело в исподволь грызущем страхе, что вот сейчас откуда-нибудь возьмется полицейский и спросит: «А вы в самом деле художница? Чем вы это докажете? Ах нечем! Тогда кто вам дал право делать наброски с недвижимости честных налогоплательщиков?»

Вообще-то к ней уже подходили. Две школьницы интересовались, не может ли она сделать их портреты. Пожилой джентльмен обратился с просьбой набросать его любимого пуделя. Между прочим, все это не бесплатно. Кейди вежливо отклонила оба предложения под тем предлогом, что выполняет домашнее задание.

Двухчасовая практика, увы, никак не повлияла на качество передачи образа, только контуры здания опротивели до тошноты. Возможно, иная манера увенчается лучшим результатом, решила Кейди и перешла на абстракцию, но в конце концов вынуждена была признать, что дело не идет дальше бессмысленного набора геометрических фигур.

Пришлось утешаться тем, что это ее первый опыт как художницы. Возможно, с течением времени…

Из размышлений вывел мерный скрежет – дверь гаража пришла в движение. За ней оказался невзрачный «форд», нетерпеливо взревывающий мотором. Как только дверь поднялась достаточно, автомобиль рванул с места и быстро скрылся за поворотом. Водитель, кто бы он ни был, даже не оглянулся на дверь, не говоря уже о том, чтобы ждать, когда она закроется.

Помедлив пару секунд в верхнем положении, дверь начала опускаться – неторопливо, словно бы с ленцой, давая шанс войти любому, кому только заблагорассудится.

Становилось ясно, как Маку удалось проникнуть в здание, не прибегая к старой доброй методике взлома. Кейди прикинула, не последовать ли его примеру, но шарить в мусорном баке, как уже выяснилось, не имело смысла, а возможности пробраться в квартиру гараж не предоставлял. Ничего другого не оставалось, как и дальше сосредоточиться на слежке.

По прошествии двух бесплодных часов Кейди готова была списать всю затею как никудышную.

Отложив блокнот и грифель, она достала последнюю четвертушку бутерброда с тунцом и приготовилась перекусить.

Как раз когда Кейди, давясь, доедала свой пересоленный бутерброд, перед домом Ардена остановился фургон. Без особого интереса Кейди следила за тем, как водитель роется в его недрах. Вот он извлек несколько коробок, сложил одну на другую и, захлопнув дверцу машины, направился к домофону. После нескольких попыток раздалось жужжание автоматики дверного замка. Балансируя коробками, водитель вошел внутрь.

Чуть погодя он появился в застекленном общем коридоре. Первая остановка произошла почти в самом начале. Седовласая дама в бигуди отворила дверь, приняла две коробки из трех, сложила куда-то за притолоку и, как это часто случается с одинокими людьми, завела с водителем оживленную беседу. Не без труда от нее отделавшись, водитель прошел дальше, в самый конец.

Кейди сразу оживилась, когда он позвонил в дверь Джонатана Ардена. Никто не ответил, и повторные звонки ни к чему не привели. Никого нет дома, о чем ей было прекрасно известно.

Прошло еще минуты две. Кейди видела, как водитель листал бумаги и разглядывал коробку – видимо, удостоверялся, что груз не настолько важен, чтобы требовалась подпись клиента, затем положил коробку у двери и удалился.

А коробка осталась.

Пока водитель шел к машине, а потом уезжал восвояси, Кейди сидела как на иголках, раздираемая противоречивыми соображениями. Войти? Не войти? Первое рискованно, второе глупо: разве сама судьба не идет ей навстречу? Можно и в дальнейшем положиться на высшие силы. Если явится Арден, она откажется от своего намерения, но уж если двери гаража снова откроются, тут она не оплошает! Ведь невозможно просто взять и махнуть рукой на такой шанс! Мало ли что там, в коробке.

Кейди встала со скамейки (надо сказать, с большим облегчением), перешла улицу и двинулась вдоль здания, изображая поиски лучшего ракурса для набросков.

Судьба к ней явно благоволила, потому что дверь гаража начала подниматься, как раз когда она приблизилась. Навстречу Кейди вырулило авто, чуть помедлило и устремилось прочь.

Скрежет возобновился, дверь пошла вниз. Сначала Кейди окинула взглядом ближайшие окрестности. Пусто. Потом уставилась на дверь. При том темпе, в котором она опускалась, было нетрудно проскользнуть внутрь.

Прочь сомнения!

Кейди сделала рывок – и оказалась в гараже. Прислушалась.

Ни сердитого оклика, ни собачьего лая, ни воя сирены.

Дверь за спиной, заставив вздрогнуть, стукнула краем о цемент. И тоже притихла. Дело было сделано.

Свет еще некоторое время горел, потом погас. Гараж погрузился во тьму, если не считать аварийное освещение над дверью на лестницу. Кейди постояла, набираясь храбрости, потом бесшумно направилась на красный огонек.

Она не станет рыться в коробке. Об этом нет и речи. Прочтет адрес – и пойдет своей дорогой. Никакого ненужного риска.

Перед дверью в коридор Кейди замедлила шаг, пытаясь принять вид человека, который имеет право здесь расхаживать. Это было ни к чему – коридор был пуст. И еще он был невероятно длинным. Кейди зашагала к двери Джонатана Ардена, очень надеясь, что походка у нее вполне естественная.

Для верности она прошла за сплошной выступ, что ограничивал стеклянную часть коридора, по пути успев прочитать адрес на коробке. Получалось, что ее доставили из магазина сценической и маскарадной одежды, из той части города, что проходила у жителей как ЮТО (южный торговый округ).

Маскарадный костюм?

Повернуться и уйти было выше сил Кейди. Она схватила коробку и бросилась назад, к относительной безопасности лестничных проемов. На том из них, что вел к пожарному выходу на крышу, Кейди уселась и прислушалась. Ничего похожего на звук шагов.

С бесконечной осторожностью ослабив узел и сдвинув в сторону бечевку, Кейди сняла с коробки крышку. Внутри отливало черным шелком что-то объемистое – предположительно плащ. На нем возлежала серебристая маска на все лицо.

Выходило, что Джонатан Арден в самом деле, без дураков, собирается на маскарад. Но куда? Маскарады не происходят сплошь и рядом, даже в Сан-Франциско, где уровень развлечений приближается к скандальному.

Внезапно Кейди выпрямилась как ужаленная. Как же она сразу не сообразила!

Карнавальная ночь в Фантом-Пойнт.

Глава 21

– Где, черт возьми, тебя носило?!

Отголосок едва сдерживаемого гнева в голосе Мака пригвоздил Кейди к полу сразу за порогом. С ладонью на дверной ручке она следила, как он стремительно шагает к ней.

– Ты дома, – зачем-то констатировала она. – А сказал, что вернешься только к ужину. Я не ждала тебя так рано.

– Это я уже понял, – едко заметил Мак и остановился, не доходя пары шагов, словно Кейди принесла на себе какую-то заразу. – Значит, ты все-таки сделала попытку втереться в доверие к Ардену?

– Только не нужно скрежетать зубами! – в свою очередь, рассердилась Кейди. – Ничего плохого я не сделала!

– Ах, ничего плохого! – Мак подступил ближе, схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул. – Это у тебя называется «ничего плохого»? Потихоньку от меня делать то, что обещала не делать?!

– Я всегда выполняю свои обещания! Мы договорились, что я не стану изображать клиентку, я и не изображала! Доволен?

– Но ты с ним виделась? Признайся!

Кейди разозлилась окончательно. Как будто ей мало нервотрепки, которая уже случилась в этот идиотский, бесконечный день!

– Не виделась я с ним, не виделась!!! – закричала она Маку в лицо, затем вырвалась и почти бегом устремилась в гостиную. – И прекрати, ради Бога, эту мелодраму! Ведешь себя как разъяренный супруг при виде неверной жены!

– А ты могла бы объяснить свое поведение! Или у тебя нет такой привычки?

– Вот именно, нет такой привычки! До сих пор никто не требовал у меня отчета, и это меня вполне устраивало! – Швырнув сумочку на ближайший предмет антикварной мебели, Кейди повернулась, сверкая глазами. – Я взрослый человек и могу поступать, как мне вздумается! Так в чем проблема?

– Проблема в том, что я запретил тебе болтаться поблизости от Ардена, а ты…

– Я не болталась! Говорят тебе, я его даже не видела! Немного посидела у него перед домом, только и всего!

– Я знал, я знал! – закричал Мак, снова подступая к Кейди с потемневшим от гнева лицом. – Знал, что стоит мне ступить за порог, как ты снова полезешь на рожон! С тебя станется! Ты что, совсем потеряла соображение? Чего добиваешься? Хочешь в конце концов проститься с жизнью или что?! Пойми наконец, так нельзя!

– Это почему же нельзя? – процедила Кейди, упирая руки в бока. – Потому что ты приказал? А кто ты такой, чтобы мне приказывать?

– Я хочу знать, что ты натворила на этот раз, и хочу знать от начала до конца, со всеми подробностями, – сказал Мак, внезапно обуздывая гнев.

Его ровный тон подействовал на Кейди отрезвляюще, и она сбавила свой.

– Я сидела на скамейке перед домом Ардена, когда подъехал фургон доставки на дом. Дома никого не было, и водитель был вынужден оставить коробку перед дверью. Я проникла в дом, унесла коробку на лестницу и там открыла.

Пару долгих минут Мак просто смотрел на Кейди во все глаза.

– Поверить не могу… – наконец произнес он едва слышно. – Вернее, как раз наоборот, я очень даже могу поверить. И знаешь, что я обо всем этом думаю?

– Внутри был карнавальный костюм! – поспешно продолжала Кейди. – Мак, он намерен явиться на праздник! Сюда, в Фантом-Пойнт! Понимаешь, что это значит? Мы искали связь между событиями – и вот она, связь!

– Да? В чем же? – едко осведомился Мак.

– Ну, не связь, а еще одно доказательство! Все равно это может пригодиться, разве нет? Ты все время твердишь, что нужно видеть всю картину. Относись к этой детали как к очередному кусочку мозаики. Постепенно мы ее сложим, увидишь! Джонатан Арден взял на себя труд заказать костюм для карнавальной ночи в Фантом-Пойнт, к которому якобы не имеет никакого отношения. Разве не очевидно, что из этого вытекает? Что он здесь с кем-то тесно связан!

Мак промолчал. Кейди снова начала сердиться.

– Почему мы все время ссоримся? Что, нельзя на чем-то сойтись без споров?

– Какие споры! Для споров я слишком потрясен рассказом о твоих похождениях.

– Бедняжка! Ничего, это дело поправимое. Идем на кухню, я приготовлю что-нибудь, чтоб подкрепить твои силы.

Не дожидаясь ответа, Кейди направилась в другой конец громадного дома.

На кухне, где никто не готовил по-настоящему, было холодно. Пока Кейди суетилась, собирая ужин, Мак слонялся из угла в угол, отмахиваясь от всех попыток завести светскую беседу. Он все еще слишком кипел возмущением для того, чтобы общаться.

Получив свою долю салата и вторично наполнив бокал, Мак демонстративно устроился в сторонке. Он честно старался посмотреть на случившееся глазами Кейди. Возможно, она где-то права – они не женаты, и ни к чему вести себя как разгневанный супруг. У него в самом деле нет на нее никаких прав. Она нe обязана давать ему отчет в своих поступках.

Но даже самая безупречная логика в мире не могла стереть отпечаток страха, который он испытал, вернувшись, не найдя Кейди дома и сообразив, куда она могла отправиться.

– Чем кончилось дело с Габриэлой?

Очередная оливковая ветвь – предложение заключить мир. Пожалуй, пора принять его. Не могут же они вечно оставаться на ножах.

– Мы побеседовали и, я думаю, пришли к пониманию. – Как выражение доброй воли, Мак присоединился к Кейди за столом. – Можно узнать, что ты ей наговорила утром?

– Ничего особенного. – Она задумалась, припоминая. – Все крутилось вокруг продажи дома, так я ей посоветовала расспросить тебя о причинах.

– И правильно сделала. Сама она не спрашивала, а на все мои попытки объяснить отвечала криком. Как-то не хотелось доводить дело до слез, вот я и не настаивал. Знаешь, как приятно было услышать простой вопрос, заданный спокойно, без истерики! Она как будто повзрослела за это утро. – Мак помолчал, рассеянно наблюдая за тем, как Кейди добавляет себе в салат еще немного смеси уксуса с оливковым маслом. – Весьма тебе за это благодарен.

– И ты все объяснил?

– По крайней мере сделал попытку. Такие вещи нелегко выразить в словах. Я и сам еще не все до конца осмыслил. Но это не страшно. Главное, что Габриэла меня выслушала и, по-моему, даже попыталась понять. Это шаг вперед.

– Я тоже думаю, что желание понять важнее самого понимания – как раз на нем строится взаимная терпимость. Не волнуйся, твоя дочь достаточно умна, чтобы разобраться.

– Кстати, хочу извиниться за это ее «не сяду за стол с твоей любовницей», – заметил Мак. – Она и сама бы извинилась.

– Извинения приняты.

– Понимаешь, для Габриэлы не секрет, что у меня бывали… отношения. Я считал своим долгом знакомить ее с женщиной, с которой встречаюсь, но не более того. Остальное проходило… за кадром. Я с самого начала давал понять Габриэле, что ей нечего опасаться появления мачехи. Хотелось быть честным с каждой.

– Очень благородно с твоей стороны.

– В последнее время этот подход уже не кажется мне таким благородным. Становится ясно, что все делалось исключительно из практических соображений. Никаких иллюзий со стороны женщины – значит, никаких проблем для мужчины. Думаю, я упрощал жизнь в первую очередь себе.

– Хм.

– Заручался гарантиями.

– То есть ты старался избавить от столкновения с фактами жизни больше себя, чем Габриэлу?

– Вполне возможно.

– Ну, если все было так удобно, с гарантией, то ты, конечно, безмерно наслаждался своей интимной жизнью?

– Вовсе нет, – честно признался Мак. – Меня довольно быстро бросали.

Кейди округлила глаза, потом от души расхохоталась. Он нахмурился, попробовал сохранить серьезность, но не удержался и присоединился к смеху. Они смеялись все громче, хватаясь за живот и сгибаясь пополам, и на кухне, только что совсем неуютной, сразу потеплело.

Сильвия подняла голову, когда тень Кейди упала на круглый столик уличного кафе. Кивнув, подождала, пока сестра усядется.

– Сразу предупреждаю: если задержишься больше чем на пять минут, придется обедать с Элинор Миддлтон. Мы должны сегодня обсуждать мою роль в предстоящем празднестве.

Кейди нервно огляделась в поисках знаменитой стрижки, вот уже много десятилетий украшавшей седую голову Элинор и проходившей в Фантом-Пойнт как «горшок». Ничего такого в толпе не обнаружилось.

– Не стоит нервничать, – усмехнулась Сильвия. – Через четыре с половиной минуты я тебе напомню.

– Этого вполне хватит. Я и Мак хотим пригласить вас с Гарднером на ужин к нам на виллу. Есть разговор.

– Понимаю, – довольно холодно сказала сестра.

– Что ты понимаешь? – удивилась Кейди.

– Речь о помолвке?

– Вовсе нет! С чего ты взяла?

– Ах нет! – Сильвия заметно расслабилась. – В любом случае сегодня ничего не выйдет. Мы ужинаем с одним из клиентов Гарднера. Вот завтра другое дело. День у меня, правда, расписан по часам, но вечером попробую выкроить время.

Кейди испытала большое искушение выложить сестре суть дела тут же, на месте. Пусть поразмыслит между своими деловыми встречами. Здравый смысл, однако, посоветовал не спешить. Уличное кафе – неподходящее место для подобных заявлений.

– Ладно, завтра так завтра.

– А в чем дело? – поинтересовалась Сильвия, заметив ее разочарование. – Надеюсь, ничего серьезного?

И тут у стола, как по мановению волшебной палочки, возникла Элинор Миддлтон со своим «горшком». Престарелую леди ничуть не тревожило то, как плохо эта прическа сочетается с синими брючками и красным жакетом с позолоченными пуговицами, ослепительно сверкавшими на солнце.

– Кейди, дорогая! – вскричала она. – Рада тебя видеть! Ты ведь не исчезнешь из Фантом-Пойнт до карнавальной ночи?

– Н-нет, – неохотно ответила Кейди. – Я буду участвовать.

– Превосходно! Будешь помогать нам с Сильвией при раздаче призов за лучший маскарадный костюм. Только представь, какое это произведет впечатление: по крайней мере две из сестер Бриггз на сцене! Все равно что посмертная дань бедняжке Весте. Я всегда считала, что Веста – непременный атрибут Фантом-Пойнт.

«Непременный и неприятный, с точки зрения большинства», – мысленно добавила Кейди.

– С удовольствием помогу, – пробормотала она, тщетно стараясь придать голосу хоть тень энтузиазма.

Между тем Сильвия делала ей знаки в том смысле, что момент упущен и уже не избежать совместного обеда.

– Восхитительно! – Элинор щелкнула замками кейса, сделанного, разумеется, на заказ. – Должна признаться, что у комитета в этом году хлопот полон рот. Брук Лангуорт ведь пришлось оставить свой пост, когда Джорджу стало хуже. Нам ее очень недостает.

– А Джорджу по-прежнему плохо? – спросила Сильвия.

– Хуже и хуже! – Вздох Элинор был не лишен театральности. – Все только и говорят о том, что он долго не протянет и что Брук проявила себя как любящая и преданная жена. Между прочим, никто от нее этого не ожидал. Помните, говорили, что она вышла за Джорджа только ради денег?

– Так или иначе, она вот-вот их получит, – заметила Сильвия.

Кейди и Элинор посмотрели сначала на нее, потом друг на друга и опустили взгляд. Покашляв, чтобы скрыть неловкость, Элинор зашуршала бумагами в своем кейсе.

– Вот, Кейди, это расписание празднества. Призы будем раздавать в девять, потом начнется фейерверк.

– Я все внимательно прочту и… и буду вовремя. А теперь прошу простить, мне пора.

– Нет, нет, нет! – энергично отмахнулась престарелая леди. – Ты непременно должна с нами пообедать. Жду не дождусь, когда мы обсудим весь распорядок карнавальной ночи. Возможно, удастся вместе изобрести что-то новое. Одна голова – хорошо, две – лучше, а три – лучше некуда, ха-ха-ха! Комитет надеется, что этот праздник всем запомнится надолго.

Только через сорок минут Кейди наконец удалось вырваться на свободу под тем предлогом, что ей просто необходимо заглянуть в филиал «Шатлейна», благо тот был под боком. Предоставив Элинор излагать Сильвии свои соображения насчет призов, она удалилась таким быстрым шагом, на какой только была способна.

В крохотной галерее было всего два посетителя – парочка, которой Леандра как раз показывала полотно работы Эдварда Бирн-Джонса в весьма романтическом стиле с каким-то из подвигов короля Артура.

Кейди кивнула сестре и, чтобы не отвлекать ее, сразу прошла к кабинету в задней части галереи. Проходя мимо туалета, решила заглянуть туда и обновить макияж. Достав из косметички все необходимые принадлежности, разложила их по обеим сторонам крана и принялась за дело.

Закончив и сложив все на место, заметила на пальце мазок туши для ресниц. Троекратное нажатие на контейнер с жидким мылом не увенчалось успехом. Заглянув внутрь, Кейди увидела, что он пуст. Поскольку спешить было некуда, ухватилась за шанс сделать доброе дело, тем более что запасные контейнеры хранились тут же, в шкафчике под раковиной.

Однако выяснилось, что и там запасы жидкого мыла вышли: на полках нашлось лишь два рулона туалетной бумаги и стопка миниатюрных упаковок мыла с эмблемой отеля на Гавайях. Сувенир на память о проживании, подумала Кейди с понимающей усмешкой, достала одно мыльце и прикрыла дверцу.

Выйдя из туалетной комнаты, она покосилась на кабинет, вспомнила проведенные там в последний визит унылые часы и вернулась в зал. Леандра была одна. Полотно Эдварда Бирн-Джонса по-прежнему красовалось на стене.

– Не удалось всучить? – сочувственно спросила Кейди.

– Пока нет, но что-то мне подсказывает, что рыбка на крючке, – со знанием дела ответила сестра. – Ты здесь по делу или в гости?

– Ни то и ни другое. Сбежала сюда от Элинор Миддлтон. Она до сих пор обедает с Сильвией.

– Что, вогнала тебя в тоску зеленую?

– Не только. Еще и подключила к раздаче призов за лучший карнавальный костюм. Перестань так злорадно хихикать!

– Не могу. И потом, положение обязывает.

– Имеешь в виду положение Элинор? Тогда не только обязывает, но и навязывает. Берет за горло! Впивается когтями и клыками! Но довольно о ней. В туалете кончилось жидкое мыло.

– Хороший переход. Насчет мыла все в порядке: уже заказано, сегодня привезут. Надеюсь, ты заглянула в шкафчик? У меня там запасы на черный день.

– Ты была на Гавайях?

– Пару месяцев назад меня свозил туда Паркер. Было чудесно! Море, солнце, белый песок и все прочее.

– Позавидуешь! А почему на глазах слезы?

– Да потому что… проклятие!

Кейди поспешила выхватить из коробки бумажный платок и сунуть Леандре.

– Что, опять Диллон?

– Позвонил вчера на ночь глядя. – Сестра звучно высморкалась. – Надо было сразу повесить трубку, но не хватило духу.

– И что он сказал? – спросила Кейди, усаживаясь.

– Ничего нового, все та же чепуха. – Скомкав платок, Леандра тут же вытянула следующий. – Он, мол, в корне изменился. Совсем другой человек. Давай, мол, начнем все сначала!

– Знаю. Ты мне лучше вот что скажи: как по-твоему, он способен на агрессию? В любой степени?

– На агрессию?! – искренне удивилась сестра. – Да ты что, Кейди! Диллон бы меня пальцем не тронул, ни за что на свете!

– Ты это точно знаешь?

– Абсолютно! – горячо заверила она и снова высморкалась. – Он не угроза, а всего лишь… всего лишь вредная привычка.

– А Паркер в курсе того, что Диллон так упорно пытается снова занять место в твоей жизни?

– Нет, что ты! Зачем ему знать? Он бы только встревожился. – Леандра поникла головой и тяжело вздохнула. – Это моя проблема, понимаешь? Я должна сама ее решить, как это положено зрелой женщине. Должен же у меня когда-нибудь выработаться вкус!

В кабинете, как обычно, тихонько гудел компьютер. Войдя, Кейди уселась за стол – тоже как обычно.

– Что? – спросил Мак, не отрывая взгляда от экрана.

– Мне пришла в голову одна мысль… – Кейди помедлила. – Теперь, когда наши ряды пополнил сам Эмброуз Гениальный, нельзя ли проверить прошлое Диллона Спунера?

– А в чем дело? – Заинтересованный, Мак поднял на Кейди взгляд.

– Диллон – как ты, конечно, уже знаешь – это бывший муж Леандры. Так вот, с самых похорон он ей то и дело звонит. Требует предоставить еще один шанс. Мы с Сильвией опасаемся, что это из той оперы, когда увещевания постепенно перерастают в насилие. Хорошо бы узнать, не числится ли за ним в полиции чего-нибудь подобного.

– Ты всерьез обеспокоена или это так, для гарантии?

– Как тебе сказать… я недостаточно хорошо знаю Диллона, чтобы всерьез беспокоиться. Одно могу утверждать с полным основанием: он не по душе никому из наших. Все думают, что он женился, чтобы, во-первых, обеспечить себе пропуск в мир искусства, а во-вторых, тянуть из Весты деньги. Он ведь, знаешь ли, весь в живописи. Настолько, что это не оставляет времени обеспечивать семью.

– А с мозгами у него все в порядке?

– Понятия не имею, и как раз это меня тревожит.

– Думаю, Эмброуз не откажется помочь, – сказал Мак, поразмыслив. – А если за Спунером ничего не числится, ты вздохнешь с облегчением? Маньяками ведь не рождаются, маньяками становятся.

Поиск не занял много времени. Уже через час после того, как Мак с ним связался, Эмброуз предоставил результаты.

– Голый ноль, – сообщил Мак, выслушав.

– Правда? – обрадовалась Кейди.

– Да, за Спунером в самом деле ничего не числится. Ни в полиции, ни в суде не появлялся. Ни разу даже не был оштрафован за превышение скорости.

– Так он чист? Ничего подозрительного?

– Я бы так не сказал. Послужной список у Спунера богатый, это еще мягко выражаясь. За прошедшие несколько лет нанимался в более чем двадцать разных мест, всегда на полставки. Везде одно и то же: устраивался и через полмесяца сваливал.

– Его что, отовсюду увольняли?!

– Вот именно что нет. Уходил по собственному желанию. Работал вроде бы на совесть, пару раз даже бывал отмечен как хороший работник. Похоже, он уходил, как только надоедало. Без всякого уведомления, просто не являлся после очередной недельной получки. Ты, случайно, не знаешь его теперешний адрес?

– Знаю. Это в Сан-Франциско. Между прочим, в данный момент он опять при деле: работает на полставки в магазине «Все для художника».

Мак позвонил в дверь мансарды, где в последнее время обретался Диллон Спунер. Она не сразу, но отворилась. За ней стоял подтянутый молодой мужчина лет тридцати, выбритый полностью и абсолютно, до последнего волоска на голове. Это неожиданным образом шло ему, подчеркивая красоту высоких скул и крепкого подбородка. Он был в очень поношенных, заляпанных краской джинсах и рубашке, на кисти и руках тоже была краска – алая, как свежая кровь.

– Какого черта? – спросил он нелюбезно.

– Мак Истон, один из друзей Леандры Бриггз.

– Леандры? – Диллон побледнел и пошатнулся, словно получив удар по темени. – Что с ней?!

– С ней все в порядке. Не могли бы вы уделить мне несколько минут для разговора?

– О чем?

– О Леандре, о чем же еще.

– Ладно, заходите.

Диллон отлучился на кухню и вернулся с двумя кружками кофе (даже они были все в пятнах краски).

– Вас, конечно, прислала семейка Леандры, – сказал он угрюмо, протягивая одну кружку Маку. – Они думают, что вся история с женитьбой была ради того, чтобы присосаться к их деньгам. Я их, в общем, не очень-то и виню. Наверняка так оно выглядело со стороны. Все уши мне прожужжали насчет того, что надо обеспечивать семью. Дай им волю – упекли бы меня на всю жизнь в какую-нибудь пыльную контору. Тетка Леандры так расщедрилась, что предложила место в «Шатлейне», я согласился…

– И что?

– Ничего, поработал немного и слинял.

– Проблемы?

– Никаких проблем, просто надоело до чертиков. Это место мне было до лампочки, хотелось только скопить немного денег на краски и холсты. Скопил, попрощался и снова занялся настоящим делом. Сами небось знаете, что свободный художник в начале творческой карьеры всегда бедствует.

– Свободный художник обычно еще и холост, – резонно заметил Мак. – А если завел семью – содержи. Кто-то ведь должен оплачивать счета.

– И вы туда же! – сразу вскипел Диллон. – Счета, счета – как будто ничего другого в мире не существует! Все равно всего не оплатишь! Думаете, я не старался? Только выложишь на один, как уже следующий на подходе. А Леандре было все мало. Свой дом ей подавай, видите ли! К концу мы только и делали, что ссорились, и все из-за проклятых денег.

– Ясно. – Мак отпил немного кофе, нашел его более чем удовлетворительным и тут же подумал, что надо бы умерить количество поглощаемого чаю (в последнее время он с этим явно перебарщивал). – Я слышал, вы начали звонить Леандре.

– А что? Законов я не нарушаю.

– Это верно.

– Я всего лишь хочу, чтобы она поняла, как все изменилось.

– А что изменилось?

– Меня заметила одна солидная галерея. Говорю вам, они в восторге от моих работ! Через несколько месяцев откроется моя первая выставка, а это вам не фунт изюму. Я иду в гору! И между прочим, к вашему сведению, я всегда знал, что буду великим художником. Пора нам с Леандрой…

– Леандра уже встречается с другим.

– А, старый пень Тернер! – прошипел Диллон, в ярости сжимая кулаки. – Постыдилась бы! Он ей в отцы годится!

Мака невольно передернуло: сам он был всего на пару лет моложе «старого пня Тернера».

– У меня как-то не создалось впечатления, что ему пора в дом престарелых, – заметил он ровно.

– Какая разница? Для Леандры он чересчур стар! Не могу взять в толк, почему она с ним связалась.

– Может, потому, что это хороший человек?

– Да плевать мне на то, хороший он или плохой! Думаете, я ему позволю нахально отираться возле моей жены?

– Бывшей жены, – напомнил Мак.

– Ну уж нет! Она моя жена! Была, есть и будет, потому что, черт возьми, я ее люблю!

Окончательно взбешенный, Диллон вскочил и, как шпагой, ткнул в начатое полотно кистью в красной краске, которую так и держал в руке. На холсте осталось пятно, поразительно похожее на кровь.

Мак счел за лучшее оставить комментарии при себе.

Кейди он сказал, что хочет пройтись перед ужином – нагулять аппетит. Она охотно поддержала идею, и они начали подниматься на холм, следуя прихотливым изгибам улицы. Сумерки постепенно опускались на Фантом-Пойнт, и Мак надеялся добраться до виа Палатин, прежде чем станет совсем темно. При разном освещении дома и смотрятся по-разному. Хотелось проверить, так ли единственно правильно вилла выглядит в полумраке.