Текст книги "Скрытые таланты"

– Ты потрясающе выглядишь, Сиренити, дорогуша. – Неожиданно Ллойд налетел на нее, обхватил за талию и закружил в воздухе. – А знаешь? Я соскучился по тебе.

– Ллойд, отпусти меня, пожалуйста.

– Чертовски здорово видеть тебя снова, дорогуша. Как поживает моя сказочная принцесса?

– Отпустите ее. – Голос Калеба резал, как отточенный стальной клинок.

– Конечно, конечно, сию минуту. – Ллойд сделал попытку чмокнуть Сиренити в губы и засмеялся, когда она увернулась. – Мы с Сиренити старые друзья. Верно, дорогуша? Не виделись несколько месяцев.

– Ради всего святого, Ллойд, прекрати. – Сиренити уперлась руками ему в плечи и попробовала оттолкнуться. – Отпусти, пока у меня не началась воздушная болезнь.

Ллойд оглушительно захохотал и начал было еще один круг.

Рука Калеба тяжело опустилась ему на плечо.

– Поставьте ее на пол, или я вколочу все ваши зубы вам в глотку.

Ллойд резко остановился и, поставив Сиренити на ноги, с воинственным видом повернулся к Калебу.

– Кто это такой, Сиренити? Парень, который думает, что он твой старший брат?

– Нет, – ровным голосом произнес Калеб. – Я не брат.

– Это мой консультант, – быстро сказали Сиренити. Подняв руку, она поправили одну из заколок.

– Консультант? – Ллойд смотрел непонимающе. Потом снова повернулся к Сиренити. – Что еще за консультант?

Сиренити с достоинством подняла подбородок.

– Деловой консультант. Его зовут Калеб Вентресс. Калеб, это Ллойд Рэдберн. Он преподает в колледже в Буллингтоне. Мне кажется, я говорила тебе о нем несколько дней назад, когда он звонил.

– Припоминаю. – Калеб впился в Ллойда глазами, словно примеривался, не съесть ли его на завтрак.

Ллойд недоверчиво усмехнулся Сиренити.

– Эй, дорогуша! Что за шуточки? На кой черт тебе какой-то деловой консультант? Не справляешся с подсчетом бобов в магазине?

– Извини, пойду приготовлю чай.

– А кофе нет? – тут же спросил Ллойд. – Ненавижу чай. – Он пошел на кухню по пятам за Сиренити.

– К сожалению, нет. Я не пью кофе.

– Да, верно. Я забыл. Что ж, придется пить чай. – Ллойд выбрал один из небольших стульев, стоящих у стола. Он повернул его задом наперед, уселся верхом и сложил руки на изогнутой деревянной спинке.

Калеб подошел и остановился в дверях.

– Вам нужно было что-то конкретное, Рэдберн?

Ллойд коротко засмеялся.

– Я просто хотел поговорить с Сиренити.

Сиренити наполнила чайник водой.

– Если ты об этом своем идиотском прожекте – провести социологическое исследование Уиттс-Энда, то даже и не начинай разговор, Ллойд. Я уже сказала, что не собираюсь помогать тебе в этом.

– Да ладно тебе, лапуся. Дай мне хоть один шанс. – Беззаботная улыбка Ллойда увяла. – Я же говорил тебе тогда по телефону, это для меня очень важно. На этом я могу сделать потрясающую работу. Уиттс-Энд – это же чистое временное отклонение. Новейшее воплощение классического американского пограничного городка.

– Не совсем, – возразила Сиренити.

– Точнее не бывает. Более того, для меня это идеальный объект, – продолжал Ллойд. – По идее, этот городишко не должен был просуществовать так долго. Черт возьми, его основала горстка социальных неудачников и изгоев, и с тех пор именно они его и населяют. У вас здесь всякой твари по паре, от экскультистов до настоящих параноиков.

– Ты говоришь о моих друзьях и о моей семье, – резко перебила его Сиренити. – Так что, будь добр, следи за своей речью.

– Да будет тебе, дорогуша. Ты ведь когда-то сама все это изучала и понимаешь, о чем идет речь. Социальная динамика этого населенного пункта просто завораживает. Основываясь на своих первоначальных наблюдениях полугодовой давности, я создал теорию. Теперь я хочу эту теорию проверить.

– Что за теория?

– Она касается роли легенд в небольших сообществах, особенно если это небольшие пограничные сообщества. Я считаю, что местные мифы являются одной из тех сил, которые придают социальной структуре устойчивость и заставляют все это работать. Они сплачивают сообщество. Говоря в двух словах, моя теория утверждает, что сообщества, у которых нет своих местных мифов, вынуждены изобретать их, чтобы выжить.

– Звучит интересно, – признала Сиренити.

– Иногда эти мифы кажутся светскими, особенно посторонним, – продолжал Ллойд. – Во многих случаях это просто сплетни о соседях. Кто с кем спит. В старые времена некоторые местные легенды пограничного сообщества вращались, по всей вероятности, вокруг вооруженных бандитов, профессиональных игроков и находках золота. Суть дела в том, что cooбществу нужны такие истории в той или иной форме, так как они способствуют его сплочению.

Сиренити кивнула.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду.

– Послушай, я обещаю, что потом все тебе расскажу. Дело в том, что мне нужна твоя помощь. Здесь я не смогу без тебя хорошо провести сбор данных. Сама знаешь, мне не удастся получить толковые интервью и ответы участников и очевидцев, если ты не склонишь туземцев к сотрудничеству.

– Брось ты это дело, – сказала Сиренити.

– Не могу бросить. – Голос Ллойда потерял часть своей бодрости. Ее заменила твердая решимость. – Я говорил тебе в тот раз, что мне нужен этот проект. От него у меня карьера зависит.

– Выбери какой-нибудь другой маленький городок, – посоветовала Сиренити.

– Но, Сиренити, дорогуша, Уиттс-Энд уникален. И, насколько можно судить по библиографическому исследованию, которое я провел, никто другой не открыл для себя это место, не говоря уже о том, чтобы изучить его.

Калеб поднял одну бровь.

– Я думаю, что туземцам, как вы их называете, именно это и нравится.

– Я не собираюсь нарушать столь любимый ими стиль жизни, – продолжал настаивать Ллойд. – Черт возьми, мне это совершенно ни к чему. Но мне нужно войти в их социальный круг, так сказать. Здешняя община функционирует почти как племя, насколько я могу судить. Именно это и подсказало мне мысль о важном значении местных легенд.

Сиренити с опаской взглянула на него.

– Какие конкретно местные легенды ты пытаешься анализировать, Ллойд?

– Например, легенду об источниках видений, или как вы их там называете.

– О чем ты, собственно, толкуешь? – невозмутимо осведомилась Сиренити.

– Брось, Сиренити, не строй из себя дурочку. Ведь это твой старый друг Ллойд, помнишь такого? – Он расплылся в улыбке. – Ты мне сама говорила о горячих источниках, скрытых внутри пещеры где-то здесь поблизости.

– Может, и говорила. Никто и не держит в секрете, что в этой части гор есть горячие источники, – небрежно проговорила Сиренити. – Однако их так и не освоили в коммерческом плане. Они труднодоступны.

– Но ведь они питают местный мистицизм и легенды, не так ли? – не отставал Ллойд. – Люди утверждают, что у них там бывают видения.

– Это чепуха, – твердо сказала Сиренити. – Я не знаю никого, кому у горячих источников было настоящее видение.

– Черт побери, да знаю я, что никто никогда не видел настоящего видения. Такой штуки вообще не бывает. Суть дела в том, что существует миф об источниках, и это делает их весьма интересным элементом в местной социальной динамике.

– Эти источники абсолютно никак не влияют на нашу социальную структуру. – Сиренити открыла шкафчик и достала три кружки. – Ллойд, будь добр, постарайся, чтобы до тебя дошло наконец сквозь твою толстую черепную коробку. Я не собираюсь помогать тебе делать из Уиттс-Энда объект для исследований.

– Ладно, поговорим об этом потом, – легко отступил Ллойд. Он искоса взглянул на Калеба, потом нахмурился и пристально посмотрел на Сиренити. – Скажи-ка мне еще раз, зачем тебе деловой консультант? С первого раза я не уловил.

– Это, наверно, потому, что я ничего не говорила. – Сиренити залила кипятком заварку в заварочном чайнике. – Я собираюсь расширить свой магазин до масштабов торговли по почтовым заказам. Я считаю, что для Уиттс-Энда это будет очень xopoшо. Здесь у нас масса людей, у которых есть что предложить, но нет практической возможности встречаться с потребителями, если не считать ярмарок прикладного искусства. Когда мы наладим наше дело с почтовыми заказами, они смогут продавать свою продукцию через мой каталог.

– Ты это серьезно? – Услышанное явно привело Ллойда в ужас. – Ты собираешься расширить свой бакалейный магазин до размеров фирмы, торгующей по каталогу?

Сиренити утвердительно кивнула.

– Да. Именно поэтому я и пригласила Калеба. Он специализируется в этой области – консультирует новые предприятия на стадии налаживания работы и запуска.

– Чепуха. – Ллойд уставился на нее. – Это абсолютно исключается. Ты не должна этого делать, Сиренити.

– Не вижу, почему она не должна, – сказал Калеб от двери. – Я намерен помогать ей, а свое дело я знаю очень хорошо.

Ллойд бросил на него полный отвращения взгляд.

– Она не должна этого делать, пока я не закончу здесь своего исследования. Неужели не понятно? Если Сиренити внесет большие изменения в местную экономику, то это приведет к значительным переменам в существующей социальной структуре. Изменятся или модифицируются в той или иной степени все основные институты сообщества. Это произойдет обязательно.

– Ну и что? – невозмутимо спросил Калеб. – По-моему, это называют прогрессом.

– А то, что мне не нужно, чтобы здесь, в Уиттс-Энде, что бы то ни было менялось, пока я не закончу своего исследования, – завопил Ллойд. – Как далеко зашли все эти планы?

– Мы почти закончили начальное планирование и провели оценку продукции. – Вид у Калеба был задумчивый. – Я отобрал списки адресатов. В следующем месяце сдаем в типографию каталог. Думаю, можно сказать, что мы неплохо продвинулись.

– Черт, вы должны немедленно все остановить. – Ллойд вскочил со стула и повернулся к Сиренити. – Ты все испортишь.

Сиренити кончила разливать чай и прислонилась к кухонной стойке.

– Ллойд, давай-ка кое-что уточним раз и навсегда. У меня есть свои планы, и я не намерена откладывать их в долгий ящик, чтобы дать тебе возможность поизучать мой родной город, словно жука на булавке. Тебе потребуется несколько недель, если не месяцев, пока ты будешь брать интервью и проводить наблюдения. И это еще в том случае, если жители согласятся с тобой сотрудничать, а этого не будет.

– Согласятся, если ты мне поможешь, – быстро сказал Ллойд. – Они послушаются тебя, Сиренити. Ты – ключ ко всему. Я понял это полгода назад. Если ты попросишь их сотрудничать со мной, то они так и сделают.

– Но она не собирается просить их об этом, – заявил Калеб. – Верно, Сиренити?

– Верно. У меня масса более важных дел.

– Твой проект торговли по почтовым заказам не может быть важнее моего исследования! – Ллойд почти кричал. – От него зависит вся моя карьера.

– А от моих планов зависит финансовое благосостояние и благополучие очень многих жителей Уиттс-Энда, – возразила Сиренити. – Поищи себе для изучения какой-нибудь другой город, Ллойд.

– Как ты можешь так поступать после того, что мы значили друг для друга?

Сиренити посмотрела на него с раздражением.

– Видимо, пора провести сверку с реальной действительностью, Ллойд. На самом деле мы не были близкими друзьями. Ты попытался сделать из меня один из своих чокнутых исследовательских проектов, и когда я это поняла, то посоветовала тебе исчезнуть. Теперь ты расширил поле деятельности, включив туда мой родной город целиком. Я говорю тебе сейчас то же самое, что сказала в тот раз. Исчезни.

– Черт побери, я намерен провести эту работу, Сиренити.

– Отлично. Делай себе на здоровье. Но не жди, что я буду тебе помогать.

– Я этому не верю. Ты не можешь так поступить со мной. Я найду способ написать эту работу. – Ллойд резко повернулся кругом и направился к выходу из кухни.

Калеб вежливо дал ему пройти, бесстрастно наблюдая, как Ллойд схватил свою австралийскую шляпу и выскочил из дома, громко хлопнув дверью. Сиренити пила чай и прислушивалась к шуму мотоpa на подъездной дорожке. Она встретилась со взглядом Калеба.

– Перед тем как нас так грубо прервали, ты вроде говорил о том, чтобы еще раз просмотреть архив Эмброуза?

– Да, я как будто высказывал такую мысль. – Калеб подошел к стойке и взял кружку с горячим чаем. – Ты пойдешь со мной?

– Ни за что на свете не упустила бы такого случая. Когда?

– Сегодня. Поздно вечером.

– А почему бы нам просто не попросить у Джесси разрешения и не торопясь разобрать папки Эмброуза?

– Потому что для меня Джесси и все остальные жители этого города остаются подозреваемыми в шантаже, пока не будет доказано обратное. Но это лишь одна из причин, почему я не хочу никого посвящать в наши планы относительно еще одной серьезной по пытки взлома и проникновения.

– Есть еще одна причина?

– Да. – Калеб смотрел на нее холодным и пристальным взглядом. – Попробуй подумать логически, Сиренити. Если кто-то придет к заключению, что падение Эстерли с этой лестницы не было несчастным случаем, то кто, по-твоему, моментально станет одним из главных подозреваемых?

Сиренити вздрогнула. Чай выплеснулся через край кружки и обжег ей пальцы.

– Я?

– Да. Ты.

– О Господи. Мне это и в голову не приходило.

– Мотив у тебя первоклассный: Эстерли пытался помешать тебе разбогатеть на торговле по почтовым заказам.

У Сиренити округлились глаза.

– Никто никогда этому не поверит. Ни на секунду.

– Я не хочу рисковать. Мы никому не скажем, что собираемся покопаться в архиве Эстерли.

Сиренити упала на стул, который незадолго перед этим освободил Ллойд. Она поняла, что дрожит.

– Это уже выходит за рамки служебного долга, партнep.

– Это все входит в услуги, партнер. – Калеб прислонился к стойке и обхватил кружку обеими руками. – Хочу кое о чем тебя спросить.

– О чем же?

– Ты сказала Рэдберну, что легенда о горячих источниках, где людей посещают видения, – чепуха. Ты это сказала, просто чтобы отвадить его, или ты на самом деле считаешь эти истории пустой болтовней?

– Не смеши меня, – фыркнула Сиренити. – Конечно, все это чистый вздор. Ты можешь представить себе, чтобы вообще какой-нибудь рассудительный и разумный человек действительно верил, будто в озерце от горячего источника можно что-то такое увидеть? Спустись на землю.

Глава 12

Сиренити все-таки решила заговорить – после того, как у Зоун из рук выскользнул мешок пестрой фасоли и его содержимое просыпалось на пол. Это был уже третий подобный случай за сегодняшнее утро.

– Зоун, с тобой все в порядке?

– Все нормально. – Зоун зашла за прилавок, чтобы взять метлу и избежать встревоженного взгляда Сиренити. – Просто я сегодня почему-то немного неуклюжая.

– Ты уверена?

– Уверена.

– Вид у тебя такой, чуточку взвинченный, – сказала Сиренити.

– Ничего не взвинченный, – огрызнулась Зоун в совершенно не свойственной ей манере. Она с такой силой махала метлой, что умудрилась свалить коробку ржаных крекеров с нижней полки. Фасолины скакали во все стороны. Большая их часть в мусорное ведро не попала.

Сиренити задумчиво наблюдала за своей помощницей. Зоун ни разу не выходила из себя за те четыре месяца, что проработала в магазине «Уиттс-Энд гросери». Что-то с ней было не так, но хорошие манеры, как их понимали в Уиттс-Энде, не позволили Сиренити приставать с расспросами.

– Ладно, – мягко сказала Сиренити. – Я не имела в виду лезть не в свое дело. Наверно, это я сама немножко не в себе. И переношу свое настроение на тебя.

Зоун подняла голову и испытующе посмотрела в лицо Сиренити.

– Из-за чего у тебя такое настроение?

Сиренити перебирала стоику документов.

– Не из-за чего-то конкретного. Просто я думала обо всем, что предстоит еще сделать, чтобы открыть наконец эту торговлю но почтовым заказам.

Например, рыться в архиве Эмброуза поздно ночью.

Или надеяться вопреки всему, что тот, кого я люблю, не отвернется от меня, хотя именно из-за меня его семья становится жертвой шантажа во втором поколении.

Или ломать голову над тем, кто среди живущих в Уиттс-Энде людей, которых я знаю и которым доверяю, ненавидит меня.

– Дело обязательно пойдет, Сиренити. Точно тебе говорю.

– Надеюсь. – Сиренити коротко улыбнулась. – Но мне казалось, что это ты предсказывала опасность, смятение и неразбериху.

– Верно. Я и сейчас это чувствую. – Зоун оперлась руками на метлу. Длинные оранжево-шафранные рукава ее одеяния медленно опустились вниз, словно огромные крылья. Ее ресницы и брови резко контрастировали с бритой головой. – Но я теперь не уверена в причине. Сначала я думала, что причина в Калебе, а теперь мне приходит в голову, не замешан ли тут кто-то другой. Или что-то другое.

– Что-то другое?

Глаза Зоун смотрели встревоженно.

– Можно, я задам тебе один вопрос, Сиренити?

– Можно.

– Ты живешь здесь всю жизнь. Ты веришь в эти источники с видениями?

Сиренити изумленно воззрилась на нее. Потом засмеялась.

– Сегодня ты уже второй человек, задающий мне этот вопрос. Ты спрашиваешь серьезно?

– Да.

– Ну, тебе наверняка больше известно о видениях, чем мне, – легким тоном сказала Сиренити. – А я просто самая обыкновенная, заурядная лавочница. И не очень разбираюсь в силовых вихрях и источниках с видениями.

– Значит, ты в них не веришь?

– Знаешь, Зоун, когда я была подростком, то провела в пещерах несколько ночей в глупой надежде, что мне будет видение. Я не увидела там ничего, даже простого намека на то, что мне подарят на день рождения. Этот эксперимент я повторила год назад, когда мой друг Стюарт Бартлет уехал отсюда навсегда. Тогда я чувствовала себя одинокой и немного подавленной.

– И что же?

Сиренити тихонько засмеялась.

– Наверно, в таких случаях говорят: «Вы ошиблись номером».

– Ты что-то все-таки видела?

– Я задремала, и мое воображение состряпало для меня небольшое сновидение, – призналась Сиренити. – Но в нем не было никакого смысла. Оно было все какое-то перекрученное. Просто сон, и все.

– Ты уверена?

– Абсолютно. – Сиренити теперь по-настоящему забеспокоилась. – Что-то случилось, Зоун, да? Если ты решишь, что тебе надо с кем-то поговорить об этом, то ты ведь знаешь, что можешь мне довериться.

– Знаю. – Пальцы Зоун крепко сжали ручку метлы. – Ты ко мне очень хорошо отнеслась, Сиренити. Не знаю, что сталось бы со мной, если бы ты не дала мне эту работу. Четыре месяца назад я действительно была на грани отчаяния.

Сиренити улыбнулась.

– Видишь ли, это действует в обе стороны. Ты для меня очень важна. Ты единственный человек в Уиттс-Энде, имеющий четкое представление о нормальном рабочем времени.

– Наверно, это потому, что я много лет до переселения в Уиттс-Энд работала в определенное время.

Сиренити бросила взгляд на кольцо в носу у Зоун.

– Мне трудно вообразить тебя на обыкновенной работе.

– Графический дизайн – не совсем обыкновенная работа. Однако, должна признаться, в то время у меня не было кольца в носу. И носила я костюмы, а не одеяния вроде этих. И была помолвлена с биржевым маклером.

– Биржевой маклер? Не представляю тебя рядом с биржевым маклером. И что же произошло?

– В один прекрасный день я поняла, что несчастна. И отправилась на поиски чего-то другого. Встала на свою собственную, персональную стезю, ведущую к просвещению. И она привела меня сюда, в Уиттс-Энд.

– Ну, что касается меня, то я благодарна за это судьбе.

– Я тоже. – Зоун вновь принялась заметать рассыпанную фасоль. – Мне было здесь хорошо. Я чувствовала себя в безопасности.

– В безопасности?

– До прошлой недели, – прошептала Зоун. Неожиданно лицо ее сморщилось, и она заплакала. Метла выпала у нее из рук. Она беспомощно смотрела на Сиренити сквозь пелену слез.

– Зоун. – Сиренити торопливо вышла из-за прилавка. Пробежав по проходу между полками, она обняла свою помощницу и прижала ее к себе. – Что с тобой?

– Я так боюсь, Сиренити. – Зоун вытерла глаза краем длинного шафранного рукава. – Не знаю, то ли я схожу с ума, то ли он действительно здесь.

– О ком ты говоришь?

– О бывшем женихе. – Зоун прижалась к Сиренити, ее плечи тряслись. – Я его видела прошлой ночью. Или думаю, что видела. Он стоял снаружи и смотрел на меня в окно.

– И что было дальше?

– Я закричала и задернула шторы. Потом кинулась проверять все замки и запоры в доме. Но ничего не случилось. В дверь не стучали. Телефон не звонил. Я чувствовала себя дурой, но просидела всю ночь скорчившись в чулане, с пистолетом, который привезла с собой из Лос-Анджелеса.

– Боже милостивый! Какой ужас. Ты бы позвонила кому-нибудь.

– Знаю, что это звучит глупо, но я боялась выйти из чулана, пока не рассвело. Утром я сказала себе, что все это было плодом моей фантазии. Заставила себя выйти из дома. Никаких следов. Даже под тем окном, за которым, как мне показалось, я его видела.

– Прошлой ночью шел дождь, – напомнила ей Сиренити.

– Знаю, но я начала думать, не было ли это еще одним ужасным видением. Я уехала с такими предосторожностями. Он никак не может знать, где я.

– Кто?

– Ройс Кинкейд. Я так его боялась. Все думали, он такая чудесная партия. Идеал мужчины, говорили мне. Красивый, преуспевающий, умный, воспитанный. Само совершенство. Но он – чудовище, Сиренити.

– Он мучил тебя?

Зоун кивнула и снова вытерла глаза.

– Это началось сразу же, как только я переехала к нему, и очень скоро все стало совсем плохо. Он не спускал с меня глаз, кроме того времени, когда я работала. Обвинял меня в том, что у меня романы с другими. Приходил в ярость, если мне случалось пойти за покупками с приятельницами. Никого не пускал навестить меня. У меня не было родных, которым я могла бы позвонить. Не было никого, кто бы мне помог.

– И что ты сделала?

– В один прекрасный день я сложила вещички, и мне удалось ускользнуть. Я вернулась в свою прежнюю квартиру. Он явился туда и пригрозил меня убить. Сказал, что я еще пожалею, что ушла от него. Я поверила ему и поэтому сбежала. – Зоун смахнула слезы с глаз. – Вот с тех пор и бегаю, скоро будет год. Когда я оказалась в Уиттс-Энде, то подумала, что все будет хорошо.

– Но ты его видела прошлой ночью?

– Мне показалось, что это был он, – прошептала Зоун прерывающимся голосом. – Но теперь я не так уж уверена. Это случилось второй раз.

– А когда был первый?

– В ту ночь, когда умер Эмброуз. Я сидела у окна и предавалась медитации, позволяя ceбе плыть по волнам тумана, по-настоящему сливаться с ним. В ту ночь был сильный туман.

– Я помню.

– Мне показалось, что в тумане блеснул свет. Потом я могла бы поклясться, что видела силуэт мужчины, передвигавшийся среди деревьев перед моим домом. Я сказала себе, что это не может быть Ройс, но знала, что это и не Блейд. Не то очертание фигуры. И не такой крупный.

– А его лицо ты видела?

– Нет. Он был весь закутан в большое пальто с капюшоном. Прежде чем я успела решить, не привиделось ли мне это, свет исчез, и человек тоже.

– Свет мог быть лучом фонарика, рассеянным в тумане. – Сиренити ощутила неприятный холодок внутри. – Почему ты ничего не сказала на следующий день?

– Потому что я не была даже уверена, видела ли я что-нибудь на самом деле. – Зоун быстро заморгала, пытаясь удержаться от новых слез. – Я была в трансе. Думала, у меня могло просто разыграться воображение. Несколько недель назад Ариадна водила меня к источникам. Она предупредила, что человек иногда видит в них не то, что ему хочется увидеть.

– Ну, и было тебе видение в пещере?

Зоун быстро покачала головой.

– Нет. Почему-то я даже не попыталась там что-нибудь увидеть. Но сегодня утром мне пришло в голову, что сила источников, может быть, действует и за пределами пещеры.

– Кажется, я понимаю тебя, – тихо сказала Сиренити. – Ты думаешь, что прошлой ночью это могло быть видение, навеянное источником, так?

– Может, силовые линии, идущие от горячих источников, влияют на всю округу? – с надеждой в голосе предположила Зоун. – Может, видения могут посещать человека и за пределами пещер.

– Никто никогда не говорил, что ему было видение внe пещер, – категорически заявила Сиренити. – А что касается меня, то я очень скептически отношусь и к рассказам о видениях внутри пещер.

– Правда?

– Абсолютная правда. Все эти россказни об источниках пошли от изначального мифа, возникшего в самые первые дни существования Уиттс-Энда. Не хочу высказываться неуважительно о наших выдающихся отцах-основателях, но подозреваю, что время от времени кое-кто из них покуривал в этих пещерах кое-что покрепче табака.

– Если это было не видение, тогда возможны только два других объяснения. – Голос Зоун звучал тонко и апатично. – Первое: я схожу с ума. Второе: я действительно видела Ройса.

– Есть и третье, которое состоит в том, что у тебя просто очень живое воображение, чего как раз и следует ожидать от художника, – сказала Сиренити.

– Хотела бы я знать, что со мной происходит.

– Ясно одно. Тебя нельзя оставлять на ночь одну. Иначе у тебя будет нервный срыв. – Сиренити уже собиралась пригласить Зоун к себе, но тут вспомнила, какие оригинальные планы наметил Калеб на вечер. Было бы трудно объяснить гостье, почему хозяйке дома понадобилось исчезнуть на пару часов, начиная с полуночи. – Дай-ка подумать.

– У меня есть пистолет, – прошептала Зоун. – Со мной будет все в порядке.

– Это слишком холодная компания для тебя. Ты сегодня нуждаешься в человеческом общении. – Весело звякнули дверные колокольчики. Сиренити бросила взгляд в сторону открывающейся двери.

– Сиренити? – позвала Ариадна. – Где ты?

– Третий проход. Крекеры и сухофрукты. – Сиренити вышла из-за полок, одной рукой продолжая бережно обнимать Зоун за поникшие плечи. – Как хорошо, что ты пришла, Ариадна. Надо кое-что сделать для Зоун.

– Всегда пожалуйста. – Ариадна улыбнулась своей материнской улыбкой. – Что надо делать?

К половине двенадцатого у Калеба появились сомнения относительно того, брать или не брать с собой Сиренити в ночную экспедицию к архиву Эстерли.

Такие мысли возникали у него весь день, но он не мог отрицать, что теперь, когда близилось время начала операции, они, казалось, зазвучали у него в мозгу гораздо громче и сильнее. Он в двадцатый раз за сегодняшний день мысленно прокрутил все стадии операции, но так и не нашел, где их могла бы подстерегать серьезная опасность.

Было почти невероятно, что кто-то увидит их с Сиренити, когда они будут входить в хижину Эстерли или выходить из нее. Все опять накрыла пелена тумана. И это очень кстати, потому что туман даст им желанное прикрытие от чужих любопытных глаз.

Желанное прикрытие? Чужие глаза? Копание в бумагах покойника?

Что же здесь происходит, черт побери? В который уже раз Калеб задавал себе этот вопрос. До недавнего времени ввязываться в подобные ситуации было не в его правилах. Как, впрочем, и браться консультировать мелкие проекты вроде расширения микроскопических бакалейных магазинчиков. Раньше ему не приходилось и рассиживаться в хот-табах. Или коротать вечер в пещере. Ему не доводилось созерцать видения, возникающие, если пристально смотреть в водy горячего источника. И он никогда в жизни не занимался любовью с женщинами, которые потенциально могли стать жертвами шантажа.

В последнее время вся его жизнь перевернулась вверх тормашками. Он не понимал, как это с ним случилось, но интуитивно чувствовал, что уже опоздал сделать поворот на сто восемьдесят градусов и лечь на обратный курс.

Более того, у него и не было особого желания вернуться к прежней жизни. Временами в Уиттс-Энде происходили странноватые вещи, но ему почему-то было здесь хорошо. У него было такое ощущение, будто он пришел туда, куда всегда стремился.

Протянув руку за фонариком, стоявшим на полке возле входной двери, Калеб случайно увидел свое отражение в зеркале. Он машинально начал отворачиваться, но вдруг остановился. Он очень хорошо видел себя в зеркале. Его отражение было резким и четким.

– Калеб? – Сиренити вошла в комнату, застегивая на ходу свою украшенную бахромой и бусинами куртку. – Я готова. – Она натянула капюшон на непокорную рыжую гриву. – Фонарик взял?

– Взял. – Он посмотрел на нее и понял, что возврата к себе прежнему не может быть. – Тронулись.

Он открыл дверь и увидел, что холодный туман клубится уже на ступенях крыльца.

– Пока еще сносно, – заметила Сиренити, проходя мимо него в дверь. – Но думаю, что станет хуже. Нам лучше поторопиться.

– Я не хочу включать фонарик, если мы сможем обойтись без него какое-то время. – Калеб закрыл за собой дверь.

– Он нам и не понадобится. Луна светит достаточно ярко. А потом, я ведь всю жизнь живу здесь, не забывай. Могу провести тебя по Уиттс-Энду с завязанными глазами.

– Я определенно рад, что один из нас знает, куда идти, – пробормотал Калеб себе под нос. Спускаясь вслед за Сиренити по ступенькам, он поднял воротник, чтобы было теплее.

Эта ночь почему-то напомнила ему другую, оставленную далеко в прошлом. Ночь из детства. Она возникла у него в памяти с пугающей ясностью. Ему было тогда одиннадцать лет. Дед разбудил его и сказал что одна из кобыл собралась жеребиться и что возникли осложнения. Калеб вылез из постели, натянул джинсы и спортивную фуфайку и вышел вслед за Роландом в холодную, туманную ночь.

Кобыле действительно приходилось туго. Калеб испугался, что они потеряют и ее, и жеребенка. Но Роланд давал ему спокойные, четкие указания, а Калеб в точности их выполнял. Работая вместе, они с дедом спасли и кобылу, и ее новорожденного малыша. Сейчас, идя сквозь туман рядом с Сиренити, Калеб на миг вспомнил, что он чувствовал, когда стоял рядом с Роландом и смотрел, как крошечный жеребенок неуверенно встает на дрожащие ножки.

Он вспомнил чувство облегчения, которое тогда испытал, но ярче всего ему припомнилось мимолетное ощущение пережитого вместе с дедом момента. Это был один из тех редких случаев, когда Роланд, казалось, был по-настоящему им доволен. Дед улыбнулся, взъерошил Калебу волосы своей крупной, загрубевшей от работы рукой.

– Мы с этим справились, сынок. Хочешь дать ему имя?

– Уиндстар.

– Пусть будет Уиндстар, – согласился Poланд. – Это будет отличный производитель. В нем течет хорошая кровь. Самая лучшая.

Калеб очнулся от воспоминаний о былом, когда рядом с ним тихо заговорила Сиренити:

– Я только что вспомнила. Джесси говорила мне, что заперла хижину Эмброуза. А ключ у агента по недвижимости в Буллингтоне. Как мы попадем внутрь?

– Не думаю, что с этим будут большие проблемы. Мне кажется, что здесь, в Уиттс-Энде, нет ни одного человека, который был бы очень сильно озабочен вопросами безопасности. Я еще не видел здесь приличного замка ни на одной двери. В худшем случае нам придется подковырнуть ломиком окно.

Сиренити странно взглянула на него.

– Ты говоришь это так, будто уже делал такое раньше.

– Не делал, но я быстро учусь. – Несмотря на серьезность ситуации, Калеб начал испытывать пьнящее чувство радостного возбуждения. У меня настоящее приключение. Он улыбнулся про себя.

– Калеб? Что-то не так?

– Вероятно. Но я пока не собираюсь из-за этого беспокоиться. – Когда с этим делом будет покончено, он займется любовью с Сиренити, подумал он. Адреналин растекался у него по жилам подобно вину.