Текст книги "Забыть о мести"

Глава 4

Томас был не в состоянии понять, почему теряется в присутствии Хлои. Он так спешил исчезнуть, что едва не оторвал кое-как прибитую дверную ручку. Но прежде чем успел переступить порог, Хлоя оказалась рядом и вцепилась в его рукав. Томас уставился на тонкие, загрубевшие от работы пальчики, не зная, как поступить. Борьба с самим собой выбивала почву из-под ног. Он не сумеет выполнить задуманное, если она будет рядом. А разве он может отказаться от планов мести? Ни за что!

– Томас, – тихо, умоляюще выдохнула Хлоя. Взгляд, казалось, проникал в самую его душу и от этого становилось еще тревожнее. Да она просто видит его насквозь! – Томас, неужели не расскажешь, что произошло?

На какую-то долю секунды он почти поддался искушению рассказать правду.

Я только что, впервые за много лет, увидел отца. И не ощутил ничего, кроме отвращения. К нему и себе. Я пришел, потому что… Черт, да просто потому, что ты первая сумела вызвать во мне какие-то чувства, не имеющие ни малейшего отношения к бизнесу.

Признание, конечно, потрясет Хлою. Шокирует. А потом… потом она примется его жалеть. И если ее зеленые глаза засветятся состраданием, это убьет его.

– Ничего особенного, – проворчал Томас. – Неужели нельзя принести кое-что для проклятого кота, не подвергаясь при этом допросу с пристрастием?

Но Хлоя, ничуть не обидевшись, улыбнулась.

– Можно, конечно, но только не тебе.

– Это еще почему? – взвился он, уязвленный сознанием, что над ним явно подсмеиваются.

– Просто это не в твоем стиле, Томас. Признайся же, в чем дело?

– В том, что ты цепляешься, как репей.

Что-то прижалось к ноге, и Томас посмотрел вниз. Черные джинсы были облеплены оранжевым пухом, а котенок старательно терся мордочкой о его щиколотку. Выразив таким образом свою благодарность, он грациозно перевернулся на спину, задрав кверху задние лапки. До Томаса донеслось тихое довольное урчание. Господи, да звереныш поет ему песенки!

Он едва не поддался совершенно безумному желанию нагнуться и почесать котенку брюшко. Но, к счастью, вовремя взял себя в руки.

– Убирайся с дороги, кот.

– Гарольд, – мягко поправила Хлоя. – Его зовут Гарольд.

И, не обращая внимания на сползающее одеяло, наклонилась и погладила котенка. Неужели Худышка не понимает, что сводит его с ума? Что у него руки чешутся сорвать с нее все и…

Томас закрыл глаза и вздохнул. Нужно бежать. И сейчас же.

– Томас…

Он неохотно посмотрел на Хлою. Она стояла перед ним на коленях, подняв лицо, словно приглашая накрыть ртом ее пухлые губки. Из-под одеяла высовывалась голая стройная ножка. Эротические картины, одна другой соблазнительнее, вереницей пронеслись в мозгу. В этой позиции они, пожалуй, могли бы заняться любовью… или лучше подойдет другая?

– Думаю, у нас появилась проблема.

Уж это точно. Томас тряхнул головой, чтобы избавиться от навязчивых образов, злясь на себя за то, что был пойман на месте преступления, словно сексуально озабоченный подросток.

– Проблема?

У Хлои был такой перепуганный вид, что Томас едва подавил совсем уже идиотский порыв прикрыть ладонью непристойно натянувшуюся ширинку. Но, как оказалось, Хлоя не обратила на его позор никакого внимания, а то бы испугалась еще больше.

– Гарольд вовсе не Гарольд, – смущенно пролепетала она.

Томас перевел взгляд с кота на розовое от смущения лицо Хлои.

– О чем это ты?

Хлоя опасливо прикрыла рот, сдавленно засмеялась и едва слышно спросила:

– Ты когда-нибудь слышал об имени Гарольдина?

Томас уставился на котенка и тут же расплылся в понимающей улыбке: Гарольд оказался кошкой…

– Хлоя, – окликнул кто-то снизу, – это вы?

Стоявший в дверях Томас первым увидел, кто поднимается по ступеням, и веселость мгновенно сошла с его лица.

– Это Торнтон, – прошептал он, хватая Хлою за локоть и ногой подталкивая Гарольдину в комнату. – Немедленно оденься.

Но Хлоя, парализованная страхом, не двигалась с места, так что пришлось не слишком деликатным шлепком направить ее к двери спальни. Она едва успела подхватить Гарольдину.

Подождав, пока Хлоя закроет за собой дверь, он не спеша обернулся к управляющему, как предпочитал именовать себя Торнтон.

– Хлоя… занята.

Мистер Торнтон многозначительно поджал губы.

– Мы не позволяем гостям оставаться на ночь.

– Неужели? – удивился Томас, прислонившись к косяку. – Почему же?

Томас с удовольствием отметил, что этот слизняк смешался. Должно быть, пытался подыскать веские причины. Но в этот момент появилась Хлоя в свитере и леггинсах, обтягивающих длинные ноги.

– Доброе утро, мистер Торнтон.

– Я только сейчас объяснил вашему приятелю, что гостям не позволено оставаться на ночь, – прошипел тот.

Хлоя метнула испуганный взгляд на Томаса, и он едва не засмеялся. До чего же довела его эта женщина! Смешливость до сих пор отнюдь не входила в число его достоинств.

– К тому же, – продолжал Торнтон, – думаю, ваши родители будут весьма огорчены, узнав, с кем вы водитесь.

– Я давно уже совершеннолетняя, – спокойно и с достоинством напомнила Хлоя, несмотря на очевидные гнев и смущение. – И не думаю, что кого-то, кроме меня, должно касаться, с кем я, как вы говорите, вожусь.

Она взяла Томаса за руку и втянула в комнату.

– Отопление работает, – успел проворчать Торнтон как раз в тот момент, когда Хлоя захлопнула дверь, едва не прищемив ему длинный острый нос. Прислонившись к стене, она нервно засмеялась, но, взглянув в глаза Томаса, полыхавшие синим пламенем, осеклась.

– Мистер Торнтон вечно вмешивается не в свои дела, – пробормотала она и, не в силах совладать с собой, уставилась на его красивый, чувственный неулыбчивый рот. Из горла Томаса вырвался тихий хрипловатый стон. Шагнув ближе, он оперся ладонями о стену по обе стороны от Хлои. Вместо того чтобы почувствовать себя пойманной в капкан, Хлоя счастливо вздохнула.

– Я предупреждал тебя, – еле слышно шепнул он, почти прикасаясь к ее губам своими. – Дважды. Забыла? – Во рту Хлои мгновенно пересохло. Сердце, казалось, вот-вот пробьет грудную клетку. – Говорил я тебе насчет поиска приключений на свою голову?

– Да. Что-то вроде этого… И еще велел одеться, – дрожащим голоском пролепетала Хлоя. – Я так и сделала.

– Хммм. Боюсь, теперь это уже неважно. По-прежнему глядя ей в глаза, Томас медленно наклонил голову и чуть притронулся губами к уголку ее рта. В душе Хлои словно разом взлетели тысячи бабочек, трепеща крыльями. Она потеряла способность думать связно. Зато могла двигаться, что и сделала, прижавшись к этому мускулистому, сильному, восхитительному и явно возбужденному телу.

На этот раз звук его голоса больше походил на грозное рычание.

– От меня ты братского поцелуя не дождешься, Худышка. Ни за что. Поэтому держись.

Сжав ее виски широкими ладонями, он придвинулся еще ближе…

– Мяу!

Томас на мгновение застыл, выпрямился и пронзил Хлою негодующим взглядом.

– Я прикончу это отродье!

Хлоя умудрилась слабо улыбнуться, прежде чем ускользнуть от него и протиснуться к двери, где сидел котенок. Они еще ни разу не поцеловались по-настоящему, а у нее уже голова идет кругом. Не то что от поцелуев Конрада… Но Томас уже принял свой обычный холодно-отчужденный вид, и Хлоя старалась не показать, как подействовал на нее этот прерванный поцелуй. В конце концов, у нее тоже есть гордость.

С хмельной радостью Хлоя твердила себе, что успела заметить огонь жгучего желания в глазах Томаса, прежде чем он успел надеть привычную маску. А еще она увидела отчаянную жажду любви…

Хлоя прижала к себе Гарольдину, наблюдая, как Томас мерит комнату широкими шагами. Она, если понадобится, снова сумеет пробудить в нем эти вспыхнувшие на мгновение чувства. Просто поразительно, как сильно она хочет его. Но еще больше она хочет дать Томасу Магуайру все, чем его обделила жизнь. Дружбу… счастье… радость. Однако поразительнее всего сознавать, что теперь она вряд ли сможет жить без Томаса, не того, каким его видели окружающие. Без настоящего Томаса Магуайра. А для этого нужно всего-навсего помочь ему выйти из тюрьмы, в которую он сам себя заключил.

– Мяу! Мяу!

Томас остановился и свирепо прорычал:

– Да накорми ты ее! Видишь, она просит есть! – Он ринулся к сумкам, вытащил банку кошачьих консервов и сунул Хлое. – Шевелись же!

Да, он лишь притворяется ко всему равнодушным. Странно, но ему невыносима мысль, что Гарольдина голодна. Что это – обыкновенное сочувствие или собственный горький опыт?

Она поспешила на кухню и открыла банку, терзаясь навязчивыми воспоминаниями об избитом, тощем несчастном мальчишке. Но ведь он выжил, пусть ценой превращения в безжалостного, никому и ничего не прощающего человека. Правда, есть крошечная надежда на то, что она сумеет помочь ему…

Гарольдина, забыв о хороших манерах, зарылась в еду мордочкой и лапами. Подняв голову, Хлоя обнаружила, что Томас наблюдает за котенком с плохо скрытым отвращением.

– Ты не сможешь держать ее здесь. Тебя вышибут, – категорично объявил он. В этот момент с оглушительным треском, более всего напоминавшим раскат грома, включился обогреватель. Томас покачал головой. – Правда, трудно сказать, какое из двух зол меньшее. Может, и в самом деле тебе стоит убраться отсюда?

– Не волнуйся, ничего с нами не случится. Оттолкнувшись от стены, он снова покачал головой.

– Ну и упертая же ты. Хуже ослицы.

Томас направился к выходу, распахнул дверь и на прощание оглянулся на Хлою. Лучше бы ему этого не делать. Ее глаза светились таким желанием, что Томас невольно зажмурился. Губы, ярко-розовые, немного влажные, будто молили о поцелуе, и потрясенный Томас осознал, как хочет завладеть ими. Но именно этого нельзя делать. Видно, всякий раз при встрече с Хлоей придется держать себя в руках, хотя это дается ему с таким трудом!

Хлоя поймала взгляд Томаса и улыбнулась милой, доверчивой улыбкой, которая заставила его еще больше помрачнеть.

– Я позвонил в свой автоклуб, – отрывисто бросил он. – Твою машину пригонят через час. Пришлось менять аккумулятор. – И чтобы не поддаться безумному желанию зацеловать ее до потери сознания, захлопнул за собой дверь. Слишком громко.

Было очень холодно, но он обливался потом.

Оставшись одна, Хлоя продолжала улыбаться. И, обхватив себя руками, даже тихонечко взвизгнула. Пусть Томас продолжает притворяться, что не слишком любит ее и не терпит котенка. Но ведь он привез их домой прошлой ночью, помог починить машину, позаботился о Гарольдине.

И хочет ее, Хлою…

– Знаешь что, крошка? – шепнула она, гладя котенка. – Томас Магуайр совсем не столь бездушен, как хочет казаться.

Гарольдина согласно замурлыкала и принялась умываться…

Следующим утром настроение Томаса не улучшилось. Обходя кабинет за кабинетом недавно приобретенного офиса, он кипел от злости.

Кто-то вломился в помещение и поработал распылителем краски, старательно выводя непристойности на стенах каждой комнаты недавно отремонтированного здания. Все светильники были разбиты, а на ковровом покрытии сверкали осколки стекла. Но больше всего Томас бесился оттого, что прекрасно понимал – это не обыкновенное хулиганство. Слишком уж целенаправленный вандализм. Кто-то знал его тайну. И хотя проще всего было обвинить отца, Томас не торопился с выводами. Он хорошо знал Джеймса – тот скорее всего проматывает полученные деньги в Лас-Вегасе и думать забыл о сыне. Да и что ему делать в городе, где каждый знает его как облупленного.

Томас покинул офис и проехал по городу, проверяя каждое приобретение, сделанное за последние несколько месяцев. Кажется, все в порядке. Но ожидаемого облегчения он не почувствовал. Нужно держать ухо востро, не допускать, чтобы его застигли врасплох. А что касается Хлои Уокер… Отныне он будет держаться не меньше чем в десяти милях от нее. Подумать только, из-за нее он временами забывал, с какой целью явился в Хизер Глен!

Томас медленно проехал мимо "Домашней выпечки", но не остановился. Кажется, и здесь дела идут прекрасно. Стоянка забита машинами. Но одна мысль все же не давала покоя. Интересно, что скажет Хлоя, узнав, что один из филиалов "Сьерра риверз" – залоговая компания "Маунтин Могидж", та, что дала ей заем, в котором она так отчаянно нуждалась, – принадлежит Томасу? Что именно благодаря ему она окончательно увязла в долгах, что очень скоро наступит день, когда он завладеет кафе.

Хлоя наверняка возненавидит его… Но почему это должно его волновать? Разве ее чувства могут помешать ему как следует насладиться справедливой местью? Или он просто боится признаться в этом самому себе?

Томас прибавил скорость, чтобы побыстрее уехать от кафе. Угрызения совести так давно не беспокоили его, что поначалу он растерялся, однако тут же сумел выбросить эти глупости из головы с безжалостной решимостью финансового магната. У него куча дел, и некогда распускать сопли. Еще не все предприятия города перешли в его руки.

Все это никуда не годится, совсем не годится! Хлоя рывком сорвала с себя красное платье и, перебросив его через плечо, принялась передвигать вешалки. Наконец, выбившись из сил, она захлопнула дверцу шкафа.

До встречи с новым кредитором осталось полчаса, а надеть абсолютно нечего. Ни одна из вещей ее жалкого гардероба и близко не похожа на строгий деловой костюм, крайне необходимый для встречи с банкиром.

Раздраженно вздохнув, Хлоя заставила себя смириться с суровой действительностью. Придется довольствоваться единственной приличной вещью, которую она как-то догадалась купить, – облегающим жакетом и короткой юбкой. Правда, юбка обнажала ноги несколько выше того предела, которого требовал наряд деловой женщины. Но, что ни говори, она ведь покупала костюм не для того, чтобы скрывать свои достоинства.

Остается лишь самая малость. Правда, взглянув на часы, Хлоя убедилась, что ей следовало бы выехать еще три минуты назад, но ничего не поделаешь. Почему, ну почему во всем доме не осталось ни единой целой пары колготок?!

К тому времени, как машина, скрежеща тормозами, влетела на стоянку к кафе, Хлою трясло от волнения. Что, если представителю "Маунтин Могидж" она не понравится? Что, если она ужасно выглядит? Что, если он не подтвердит согласия дать ей заем? Хлоя нервно одернула подол почти несуществующей юбки.

О Боже! Нет, он не посмеет… не сделает этого!..

Бросив тоскливый взгляд на запястье – она забыла надеть часы, – Хлоя ворвалась в кафе с черного хода, налетела на кого-то и замерла.

– Эй, – воскликнул Конрад. Он схватил девушку за талию, закружил, как ребенка. Но при виде ее лица мгновенно стал серьезным.

– Что с тобой? Что случилось?

– О, Конрад, – едва не заплакала Хлоя, схватив его за руки, – он уже здесь? Я здорово опоздала?

Недоуменно пожавший плечами Конрад был сегодня просто неотразим в форме помощника шерифа.

– Не знаю, крошка. Я только что вошел. Успокойся и объясни, о чем это ты? Кто должен прийти?

– Новый кредитор, я говорила тебе на прошлой неделе. Необходимо убедить его – или ее, надеюсь, это женщина, – что я вполне надежный клиент. И прекрасно справляюсь с делами, несмотря на временные неудачи. – Хлою вновь охватила паника. – Я не вынесу этих треволнений!

– Сто раз тебе говорил, – упрекнул Конрад, втаскивая Хлою в кухню, где хлопотала Лана. Открыв дверцу огромного холодильника, он потянулся к большому шоколадному пирожному с орехами. – Я сам дам тебе в долг. Без процентов.

– Нет, – твердо сказала Хлоя, наблюдая, как Конрад в два приема приканчивает пирожное. Везет же некоторым! Могут безнаказанно поедать сладости тоннами! – Я не возьму из твоего наследства ни цента, Конрад. Мы уже это обсуждали.

– Прекрасно, – согласился он. – Не бери взаймы. Возьми так.

– Конрад…

– Ты попала в беду, Хлоя, – перебил он. – И не жди, чтобы я сидел сложа руки и спокойно наблюдал, как ты тонешь.

У Хлои сжалось сердце при виде его озабоченного лица. Хуже всего сознавать, что именно ты являешься причиной его тревог. И уж совсем невыносимо видеть в его глазах понимание и сочувствие.

– Я вовсе не тону…

– Лучше спроси, сколько она взяла с Мелли за завтрак, – театральным шепотом заметила Лана, поднимая коробку с салфетками. Конрад стиснул челюсти, но во взгляде блеснула жалость.

– Заплатила за аренду?

Хорошо, хорошо, она действительно тонет. Только на прошлой неделе она одолжила половину отложенных на оплату аренды денег семье Мартинес со второго этажа. Как признаться в этом Конраду и Лане, которые искренне волнуются за нее? Но ведь у Мартинесов трое малышей, а Торнтон хотел выбросить их на улицу.

– Я хочу сама добиться всего, черт побери!

Лана, закатив глаза, мимоходом сжала руку Хлои и поспешила к плите, на которой что-то шипело.

– В таком случае перестань заниматься благотворительностью! Весь мир не накормишь! – рявкнул Конрад и, выпрямившись, рассеянно провел ладонью по лицу.

– Прости. Но, видит Бог, я день и ночь думаю о тебе, Хлоя. Ты заботишься обо всех, кроме себя самой. И это меня пугает.

В комнату вплыла Огастина и уже растянула было губы в приветственной улыбке, но при виде напряженных лиц благоразумно передумала. Схватив поданные Ланой чистые тарелки, она бесшумно ретировалась. Хлоя поправила волосы, жалея, что не позаботилась сделать более строгую прическу.

– У меня все хорошо, – заверила она и осторожно выглянула в зал, ожидая увидеть там типа в деловом костюме со страшными клыками и когтями. – Кроме того, – бросила она, не оборачиваясь, – тебе следовало бы скорее волноваться о тех, кто бросает безумные деньги на ветер, скупая никому не нужную землю.

– Ты права, – спокойно согласился Конрад, – просто для меня ты ближе всех на свете, Хлоя.

– Послушай, у меня совсем нет времени, – пробормотала она, продолжая разглядывать зал. Близорукость ее с годами не исчезла, но носить очки Хлоя не хотела.

– Еще бы! На себя времени никогда не хватает! Кстати, почему ты щуришься? Забыла надеть контактные линзы?

– Нет, просто они слишком слабые. Никак не выберу минутку заскочить к доктору Робертсу.

Конрад с тяжелым вздохом встал рядом с Хлоей.

– Не вижу никаких людоедов-банкиров, жаждущих крови порядочных людей.

Глядя в его обеспокоенное, словно мгновенно постаревшее лицо, Хлоя тяжело вздохнула.

– Не бойся, у меня все обойдется.

– Обещай, – тихо попросил Конрад и плотно прикрыл дверь. Он подошел к Хлое и заключил в свои ладони ее лицо. – Обещай, что, если не будет иного выхода, обратишься ко мне, прежде чем снова очертя голову броситься в очередной раз перезакладывать кафе. Или последнюю рубашку.

Хлоя невесело засмеялась.

– Мне нечего закладывать. – Конрад мрачно насупился, и ей пришлось сдаться. – Хорошо, обещаю, что приду к тебе.

Конрад, выдавив улыбку, дернул ее за непокорную прядку волос.

– Ну а теперь пора выходить из укрытия и смело встречать врага. Опаздывать нехорошо. Мне так или иначе нужно патрулировать улицы. Просто ужасно захотелось шоколадного пирожного, а таких, как у тебя, во всей округе не сыщешь.

Он схватил еще одно и у самого порога оглянулся.

– Удачи, Хлоя. Я в тебя верю.

– Спасибо, – прошептала она. Дверь за Конрадом закрылась, и Хлоя сморгнула непрошеные слезы. Он всегда был ей верным другом и заботился о ней куда больше родных.

– Как мило!

Обернувшись, она оказалась лицом к лицу с Томасом Магуайром, стоявшим на пороге кухни. Он едва умещался в проеме: руки сложены на груди, косяк чуть поскрипывает под напором мощного плеча. И хотя губы плотно стиснуты, жаркий блеск глаз выдает его с головой. Ну и что из того?..

Отчего же сердце ухнуло и покатилось куда-то, а язык словно примерз к зубам?

– Только не говори, что ты тоже пришел за пирожным, – проговорила она наконец, стараясь казаться спокойной.

– Разумеется нет.

Томас распрямил плечи, взгляд его стал холодным. Он шагнул вперед грациозной скользящей походкой хищника, опасного и неукротимого. Какое невероятное сочетание – великолепное тело и ледяные глаза без искорки чувства.

И снова, в который раз она ощутила непреодолимую потребность вернуть ему радость жизни, заставить смеяться. Хлое безумно захотелось увидеть, как он потеряет свое хваленое самообладание. Но пристальный взгляд Томаса шарил по ней, не упуская ни растрепанных волос, ни потертых лодочек, и по телу Хлои прошел холодок.

– Красивый костюм, Хлоя. И модный. Только вряд ли в таком удобно обслуживать посетителей.

– Сегодня я не работаю, – пояснила Хлоя, нервно облизнув губы. Взгляд Томаса немедленно приковался к ее рту. Если она закроет глаза, он, наверное, поцелует ее. – Опаздываю на встречу.

Томас кивнул и ничего не ответил.

– Ты в порядке? – Лана многозначительно посмотрела на Хлою, подхватывая тяжелое блюдо с пирожками.

Хлоя с удивлением сообразила, что Лана не хочет оставлять ее наедине с Томасом. Неужели весь мир считает, что он сам дьявол? И лишь потому, что носит волосы до плеч, не собирается никому кланяться и имел несчастье родиться от мошенника и негодяя?

– В полном, – заверила она и, поскольку Дана с сомнением покачала головой, добавила: – Честное слово.

Обида за Томаса заставила Хлою яростно сжать кулаки. При виде воинственной физиономии хозяйки Лана поспешила ретироваться. Однако Хлоя быстро опомнилась. Разве жители города, которые были не раз обмануты подонком, виноваты в том, что никак не могут простить этого ни ему, ни его сыну?

Их взгляды встретились, и Хлоя почувствовала, что не сможет отвести глаза. Молчание становилось все напряженнее.

Между тем Томас, сжав зубы, приготовился сделать решительный шаг. Он и не подумал отказаться от того, что так долго снилось ему по ночам. Отказаться лишь потому, что она выглядит просто ослепительно в этом костюме, открывающем ее идеальные ноги длиной, по крайней мере, в милю. Тем более он успел подслушать конец разговора между ней и Конрадом.

– Обещай, что придешь, прежде чем заложишь последнюю рубашку.

Хлоя рассмеялась, но глаза стали печальными. Теперь он знает, что закладывать ей нечего.

Томас неустанно твердил себе, что это его не касается. Не его вина, что она в долгах по уши и беззащитна перед каждой алчной акулой вроде него.

– Опаздываешь? – переспросил он.

– Да.

Она поднесла к глазам запястье и беспомощно улыбнулась.

– Вечно я забываю часы. Мне пора, Томас. Прости. Хотел поговорить о чем-то?

– Можно сказать и так. Есть тут местечко поспокойнее?

– Да, мой кабинет. Только я жду кое-кого.

– Больше тебе не придется ждать, Худышка. Губы Хлои дрогнули.

– О чем ты?

Томас приподнял портфель.

– Встреча у тебя назначена со мной.

– Нет… тут какая-то ошибка. – Она снова одарила его улыбкой, такой сияющей, что слепило глаза. – Я жду представителя одной компании… Словом, мне приходится перезакладывать кафе и…

Нужно немедленно оборвать ее, не дать объяснить, в какую передрягу она снова влипла, иначе он потеряет решимость.

– Никакой ошибки. Я и есть тот представитель, которого ты ждешь. Или, вернее, кто ждет тебя.

Хлоя не двинулась с места, но по тому, как вздымалась ее грудь, Томас понял, что она отчаянно пытается держать себя в руках.

– Ты… ты ждал меня?

– Совершенно верно.

Кстати, интересно, почему она так задерживается? Спасает очередного котенка? Или щенка? – добродушно гадал Томас, пока терпеливо дожидался ее, сидя за столиком. Но случайно услышанный разговор Хлои с Конрадом до того обозлил Томаса, что у него резко изменилось настроение и он почти не обратил внимания, как прекрасно она выглядит.

Он немало потрудился, чтобы стать ее кредитором. Теперь Хлоя должна ему кучу денег. А это может означать лишь одно – она, как и все остальные, беззащитна перед ним.

В кухню с грудой грязных тарелок вбежала Лана. Вслед за ней явилась Огастина и принялась готовить салат. Обе мрачно поглядывали на Томаса, но тому было не до них. Как поступит Хлоя?

– Ты пришел ко мне, – сдавленно повторила она, и женщины разом обернулись, встревоженные странным голосом хозяйки. Томас поспешно придвинулся ближе и тихо предложил:

– Пойдем в твой кабинет, Хлоя.

– Томас, ты служишь в банке?

Черт возьми, он же знает, что Хлоя вовсе не настолько слабоумна, какой кажется сейчас! Но если она будет продолжать в том же духе, обе пронырливые кумушки получат подробный отчет о ее денежных затруднениях.

– Нет, – сухо бросил он, – в залоговой компании. Кстати, принадлежащей мне.

– "Маунтин Могидж"… это ты?!

Томас оглянулся на повариху и официантку, с откровенным любопытством слушавших их разговор, и пожал плечами. Что ж, если ей все равно, то ему тем более.

– Именно. Я и есть "Маунтин Могидж". – О том, что он владеет также и "Сьерра риверз", гигантским концерном, поглотившим множество фирм, ей пока знать ни к чему.

Наконец-то до ошарашенной Хлои дошел смысл его слов. Вот оно что! А он казался ей беззащитным и уязвимым! Непонятным и таинственным, привлекательным и немного зловещим, но совершенно безобидным! Она засмеялась бы, вот только никак не могла набрать воздуха в легкие. Дура! Какой же она была дурой!

Он стоял перед ней, загораживая дорогу, так что Хлоя не видела ничего, кроме широкой груди и безупречно белой сорочки. Однако она безошибочно ощущала неподдельный интерес Ланы и Огастины к происходящему. Она отступила на шаг и закинула голову, чтобы получше его разглядеть. Зря, конечно, но какая разница – она и так уже наделала столько ошибок!

Его бездонные глаза, полные мрачных секретов, тоже были устремлены на нее, и последняя надежда на то, что все еще, может быть, обойдется, испарилась. Хлоя с необычайной ясностью поняла, что он смертельно опасен. Опаснее ядовитой змеи.

Каким-то образом Томас Магуайр сумел стать совладельцем кафе и приобрел власть над ней, Хлоей!