Текст книги "Холодные дни"

– То есть, я ракета, да?

– Ее большая тупоголовая противобункерная ракета, – сказал он весело. – Ты, конечно, кое-что знаешь о ракетах, да, Гарри?

– Ага, – сказал я, снова втыкая передачу Кадди. – Ракеты – расходный материал.

– Веселей, юный скаут! По крайней мере горяченькая рыжеволосая штучка попрыгала сегодня у тебя на костях. Правда, не на той – нужной – кости, но не все же сразу.

Я фыркнул:

– Спасибо, Боб.

– Энди, кстати, тебя тотально уложила. Где же была твоя маленькая команда секретной службы?

– Забыл пригласить их за порог, – сказал я. – К тому же, она налетела на меня раньше, чем кто-либо успел бы предупредить меня криком.

– А ты никогда не думал заменить их настоящими телохранителями-костоломами, Гарри? Я знаю кое-кого, кто знает кое-кого.

– Нахрен! Тук и его банда не совсем гангстеры, но я им доверяю. А это много значит.

– Это значит лишь то, что ты лох, – сказал Боб. – «Секретные материалы» тебя ничему не научили? «Не доверяй никому».

– Кот Ситх сказал мне почти то же самое, – проворчал я.

– О-о-о, – протянул Боб, – этот тип. Он до сих пор на всех косо смотрит?

– Не ошибусь, предположив, что так оно и есть.

– Хоть он мне и не нравится, но парень далеко не дурак, – сказал Боб. – По крайней мере способен дать дельный совет.

– Разве что с математической точки зрения, – сказал я. – Однако доверие не из тех вещей, которые можно свести к математике.

– Еще как можно, – возразил Боб. – Ты доверился кому-то, тебя предали, в результате ты в минусе. Ты никогда никому не доверяешь, значит, тебя не разочаруют. Результат – по нулям, все при своих.

Я рассмеялся:

– Или: ты доверился, твое доверие оправдали, в результате ты выиграл.

– Шах, – сказал Боб. – Можно подумать, что такое случается сплошь да рядом.

– Жизнь не только в том, чтобы оставаться при своих.

Боб фыркнул:

– Поэтому, вернувшись в город, ты первым делом созвал всех своих друзей, немедленно объяснил, что тебе требуется помощь и всецело доверился им.

Я, нахмурившись, смотрел на дорогу.

– А не так, что первым делом ты вломился к одному из друзей, разворотил его жилище, украл могущественного магического советника, чья преданность переходит в руки того, кто на данный момент владеет старым черепом – и сделал все это для того только, чтобы получить подхалима, который будет соглашаться со всем, что ты скажешь, вместо того, чтобы напрягать тебя диспутами. А единственные существа, которым ты позволяешь помочь тебе – стайка крошечных фэйри, которые готовы целовать землю, по которой ты ступаешь, и только потому, что ты покупаешь им пиццу. – Боб снова фыркнул. – Я вижу, насколько для тебя важно доверие, босс.

– Ясное дело, именно поэтому я тебя и взял, – сказал я. – Потому что мне необходим подхалим, а ты в этом деле непревзойден.

– Эй, я всего лишь зеркало, босс! Не моя вина, что у тебя такая двойственная натура.

– Вовсе она не двойственная.

– Ну, тебе лучше знать, но ведешь ты себя как придурок, – заявил Боб. – Если это не двойственность, значит, Мэб уже повлияла на тебя. Такое поведение здорово отдает дурдомом. – Он обиженно засопел. – Кроме того, не будь ты таким двойственным типом, я не стал бы нести всю эту хрень, как ты думаешь?

Я собирался сказать что-нибудь посаркастичнее, но внезапно в десяти футах от носа старины Кадди загорелся красный свет. С долю секунды я смотрел на него, потом вдавил тормоз в пол. У меня было лишь мгновение, чтобы сообразить, что это не светофор – Тук-Тук, аура которого сияла ярко-алым светом, отчаянно размахивал руками, зависнув над капотом машины. Когда Кадди двинулся по инерции вперед, я увидел, как Тук сделал несколько шагов вперед, пробежал вверх по лобовому стеклу и исчез из поля зрения.

Когда тяжеленная детройтская железяка начала скользить по асфальту, я увидел какой-то предмет, возникший из воздуха прямо передо мной. Он упал на дорогу и, кувыркаясь, покатился по ней. В следующее же мгновение я распознал в нем обычный вещмешок из черного нейлона.

Затем мир побелел, и кувалда размером с Крайслер-билдинг пригвоздила меня к сидению Кадди.

Глава 12

Бомба взорвалась футах в пятидесяти от машины.

Терапия Мэб не была напрасной. На голом инстинкте я уже начал выстраивать оборонительный щит, когда все внезапно грохнуло. У меня не оставалось времени на создание приличного щита, но даже то, что я успел сделать, спасло меня от потери сознания.

Взрывы – невероятно громкая штука. Если вам не доводилось оказываться рядом с одним из них, вы не поймете его абсолютного жесточайшего неистовства. Он не воспринимается как обычный звук, типа выстрела. Это просто сконцентрированная ужасающая мощь в воздухе, внезапный удар молота, дезориентирующее давление, словно вас сбил грузовик вроде гигантского матраца на колесах.

Глохнешь сразу. Остается лишь знакомый пронзительный звук на высокой частоте, правда, никто не рвется объяснить, что это проверка оповещения гражданской обороны. Повсюду пыль и дым, ты ничего не видишь. Мышцы не желают слушаться. Ты приказываешь им двигаться – мимо. Может, они и двигаются, а может, и нет. Трудно понять, где верх, где низ. Не в том смысле, чтобы понять рационально, умом – просто твое тело, похоже, забыло, что такое обычное ощущение силы тяжести.

И даже если что-нибудь острое на лету не пробило тебе один из твоих любимых органов, раздавшийся неподалеку взрыв оставляет тебя полуослепшим, глухим и в доску очумевшим.

Беззащитным.

Мгновение назад Кадди скрежетал, визжал и юзом скользил к вещмешку. В следующий момент я таращился на облако пыли и размытое изображение кирпичной стены, в которую влип капот Кадди. Ветровое стекло превратилось в паутину трещин, за которыми было трудно вообще что-либо рассмотреть. Да еще адская боль в груди.

Я судорожно ощупал грудь непослушными пальцами и решил, что машина, которой снабдил меня Ситх, оснащена армированными стеклами, иначе осколки лобового стекла уже смешались бы с моими кишками. Перед глазами плясали яркие и колючие огоньки. Я не мог сфокусировать зрение, чтобы следить за ними. Запахи были невероятно резкими, а воздух наполнился едким густым дымом, с раздражающими оттенками веществ, которые не дружат с огнем. Совсем неподалеку я чуял бензин. Боковым зрением видел свисающие провода. Они плевались белыми искрами рядом с машиной.

Нормальной ситуацией явно не назвать, но я никак не мог припомнить нужное слово, чтобы описать это.

Опасность.

Точно. Именно это слово. Опасность. Я был в опасности.

В движущуюся цель труднее попасть.

Я толкнул пассажирскую дверь и вывалился из машины, задыхаясь от пыли. Еще одна авария? Чувак, на сей раз Майк за ремонт Голубого Жучка запросит целое состояние. А есть ли у меня деньги в банке? Я не мог вспомнить, внес ли я на текущий счет чек с последним своим жалованьем от Стражей.

Нет, погодите-ка. Машина, из которой я выбрался, не была Голубым Жучком, моим старым верным «фольксвагеном», который погиб, выполняя свой долг. Это был страшный жезл Германа Мюнстера, которым мой босс был у…

Мозг закончил перезагрузку, и окружающая реальность наконец предстала в фокусе: кто-то только что попытался взорвать меня к чертовой бабушке.

Я встряхнул головой, задыхаясь от пыли, потом стащил кепку Красной Шапки с головы и прижал ко рту как респиратор. Кадди взлетел на бордюр и врезался в здание. Зданию досталось сильнее. Одна из фар Кадди улетела, бампер немножко помялся, пассажирская дверь распахнулась от удара, но в остальном машина была в полном порядке. Из стены дома вывалилось десять-двенадцать футов кирпичной кладки, частью на капот, остальное на тротуар. Я огляделся по сторонам. Сквозь клубящуюся пыль было трудно что-либо рассмотреть. Множество облупившихся и треснувших стен. Небольшие пожары повсюду. Уличный фонарь, болтавшийся на проводах – там, где рассыпая искры, коротило электричество.

Перед моими глазами все еще плясали и мигали огоньки, и я проморгался, чтобы звездочки исчезли. Но обычно мигающие в глазах звездочки бывают белыми и серебристыми, эти же были оранжевыми и красными, словно тлеющие в костре угли.

Потом один из этих огней развернулся в воздухе и метнулся к моим глазам. Я дернулся в сторону, но недостаточно быстро – и внезапная вспышка боли обожгла щеку.

Я закричал, упав на колено. Что-то пронзило мою щеку и застряло в ней, пришпилив проклятую бейсболку к моему лицу. Я инстинктивно потянулся за ней, но прежде, чем мне это удалось, все мое тело взорвалось болью: болью в спине от свежих ран, от вывихнутой руки, от поврежденного горла – в том месте, где Красная Шапка едва его не раздавил.

Боль уложила меня на землю. Она была сильна даже для того, чтобы ее осмыслить, не говоря о том, чтобы игнорировать. Я среагировал на чисто животном инстинкте, врезав кулаком по самому интенсивному источнику болевого ощущения. Еще одна вспышка дичайшей боли, и вдруг кепка слетела с моего лица. Вместе с ней выпал окровавленный гвоздь дюйма четыре длиной – конец его на два дюйма был в крови, все остальное обмотано изолентой.

После того, как он выпал, я почувствовал, что боль снова отступает, становясь неприятным раздражающим фоном, каким она и была несколько мгновений назад. С отступлением боли ко мне вернулась ясность мышления.

Меня подстрелили? Из хренова гвоздемета?! Что за чертовщина здесь творится?

Едва я успел задать себе эти вопросы, как ко мне метнулся еще один огонек, и, прежде чем я успел среагировать, вторая волна запредельной боли, возникнув в ноге, сотрясла все мое тело. Тут же взвыли все старые раны, к хору которых добавилась и последняя – пульсирующая боль в щеке. Я заорал и резким движением вырвал из правой четырехглавой мышцы второй гвоздь – копию первого. Холодная энергия снова заполнила меня, отодвинув боль и делая мысли более ясными.

Янтарные огоньки летели в меня слишком быстро. Для сотворения защитного заклинания не было времени, тем более в моем состоянии, а мое тело, принадлежало ли оно Зимнему Рыцарю или нет, не успевало ни увернуться от огоньков ни отбить их. И, пока я размышлял об этом, третий гвоздь вонзился мне в левую руку, и я заорал и задергался в новом приступе дичайшей боли. Я чувствовал себя совершенно беспомощным, да к тому же был поражен своей неспособностью справиться со столь крошечным врагом.

И внезапно понял, что чувствовала покойная Летняя Леди, Аврора, перед смертью.

– Вставай, Гарри, – выдохнул я, пробиваясь через туман дезориентации и смену полюсов боли. – Вставай, пока они тебя не угвоздили.

Угвоздили? Дошло, а?

Но я всегда шучу, когда напуган, а сейчас был просто в ужасе. Кем бы ни были нападавшие, но если они вгонят в меня еще хоть один гвоздь, сомневаюсь, что смогу сохранить способность мыслить настолько, чтобы выдрать его снова. Я уже видел страшную картину: самого себя, – растянувшееся на тротуаре безжизненное тело, каждый квадратный дюйм которого утыкан гвоздями.

Я попытался отползти, уйти от атаки, но в сравнении со стремительно летящими пятнышками света двигался как в замедленной съемке. Еще полдюжины мерцающих объектов стрелой неслись ко мне из ночной тьмы, приближаясь летящей V-образной эскадрильей, и я понял, что дела принимают совсем уж скверный оборот.

Но тут кто-то дунул в судейский свисток – даже оглушенный взрывом, я услышал этот звук – и тоненький далекий голосок пропищал:

– За Пицца-Лорда!

Полдюжины маленьких синих сфер холодного света рванулись в сторону нападавших, перехватив их буквально в паре футов от моего тела. Шесть вспышек искр и мерцающих точек осветили ночь, все это разноцветье скручивалось и вращалось – крошечные солдаты Гвардии Пицца-Лорда вступили в битву с моими противниками.

Тук спикировал сверху, с силой врезав пятками мне в живот. Для существа размером с курицу он был довольно-таки силен, и, когда я грохнулся спиной на землю, из меня едва дух не вышел. Тук широко расставил ноги, грозная гримаса появилась на его мордашке, он поднял над головой щит, сжимая в руке кухонный нож, служивший ему мечом.

– Не поднимайтесь, милорд! Подождите, пока мы расчистим путь к спасению!

Путь? Я изумленно огляделся по сторонам. Одна «лопоухая мелочь» из банды Тука просвистела мимо, летя как-то боком и сжимая в руке копье из булавки и карандаша, атакуя другого представителя Маленького Народца, человечка, одетого в почти настоящие черные доспехи из какого-то пластика, а, может, панциря омара, в руках которого был один из слишком хорошо знакомых мне гвоздей. Вражеский фэйри был ранен, и светящиеся пылинки алого и темно-оранжевого света струились из раны на его крошечной ноге, нанесенной булавочным копьем.

Зловещие и холодные сферы света метались повсюду, дюжинами, вращаясь, ныряя, крутя петли в воздухе. Отслеживать все эти движения не представлялось возможным. Даже если бы голова у меня была ясной, я смог бы следить разве что за десятой частью всей этой армады.

Еще пять или шесть вражеских фэйри, крупнее и ярче остальных, пошли на меня в пике с гвоздями-мечами в руках. Они издавали пронзительные жутковатые крики, атакуя меня – и Тук-Тука.

За все эти годы я часто думал о Туке, сравнивая его с разными юмористическими персонажами, а иногда с людьми, которыми не особо восхищаюсь. Я отпускал шутки на его счет, правда, не тогда, когда это могло причинить ему боль. Но спроси вы меня год назад, кого более всего напоминает мне этот малыш, я никогда, никогда, никогда не сказал бы: «Царя Леонида»[23]23
  Предводитель 300 спартанцев, символ мужества и верности долгу.


[Закрыть].

Тук пронзительно взревел и взвился в воздух. Крутнувшись волчком, он врезал своим щитом по эльфу в черных доспехах, летевшему в центре вражеского строя, отшвырнув бедолагу прямо на его товарища слева. Меч Тука взметнулся, и стрекозиное крыло порхнуло вниз, отделившись от тела, к которому было прикреплено. Маленький эльф завертелся в воздухе и врезался в кучу кирпичей и обломков штукатурки.

Но двое все же прорвались.

Адская боль.

Когда я пришел в себя, Тук вытаскивал гвоздь из мышцы над моим животом, и новые раны, включая одну в левой грудной мышце, добавили свою порцию боли к той, что я уже набрался за вечер. Тук, осторожно ухватившись за обмотанный изолентой конец гвоздя, развернулся и метнул его в пару сражавшихся эльфов, ударив светящегося оранжевым цветом врага шляпкой стального гвоздя. Вспышка белого света, и раненый фэйри издал вопль, начинавшийся в верхней части диапазона, доступного человеческому уху, затем перешедший в ультразвук, после чего бедолага унесся прочь, преследуемый бесстрашными гвардейцами.

– Враг разбит! – проревел Тук. Такой рев могло издать существо, без труда помещающееся в хлебницу. – Ату их, лопоушки!

Тусклые огни в панике скользили прочь, за ними неслись яркие сферы синего цвета.

– Разрешите преследование этих придурков, милорд? – прокричал Тук.

Наконец-то и я выкроил пару секунд, чтобы собраться с мыслями. Я яростно тряхнул головой – это не помогло, но даже попытка свести вместе осознание проблемы, поиск ее решения и действий, должных исправить положение, привели мой ментальный аппарат в относительный порядок.

– Это уловка, – ответил я, оглядываясь по сторонам. – Они заманивают стражу за собой.

Вот! На высоте. Чертовски высоко, этажей двадцать вверх. Какая-то бесформенная масса цвета тлеющих углей оторвалась от балкона и начала падать на нас. Подлетев ближе, эта масса рассыпалась на дюжины яростных маленьких сфер, которые тут же начали снова слетаться воедино и переплетаться, набирая и набирая скорость, от их виражей голова шла кругом, а мысли путались. Яркие полосы света брызнули от основной массы во всех направлениях.

Тук, снова примостившийся на моем животе, пялился на них с открытым ртом. Его левая рука опустилась, уронив щит.

– Ого… – Он сглотнул. – Кгм. Не уверен, что смогу уделать их всех, милорд.

Я сел, согнав его с живота, и подобрал ноги.

– Ты был молодцом, Тук, – прорычал я. – Ну что ж, мелюзга. Теперь дело за чародеем!

Пару лет назад мы с моей ученицей Молли изучали магию воздуха, как часть ее базисного знакомства с энергией природных сил. Она так и не научилась использовать порывы ветра в качестве оружия, но сумела сотворить заклинание, создающее вполне пристойную имитацию фена.

Я поднял правую руку, собрал воедино волю и вооружился «феновым» заклинанием. Только мощность его я крутанул на порядок выше максимума.

– Ventas reductas! – взревел я, высвобождая сжатую пружину воли, и из моей простертой руки, воя и вопя, вырвалась арктическая буря. Вытягиваясь из руки конусом размером с многоквартирный дом, она сконденсировала октябрьский воздух в туман. На всех поверхностях окружавшего нас пространства мгновенно наросла ледяная корка. Волна мороза ударила по облаку пикировавшего Маленького Народца и расшвыряла их по всем направлениям. Оранжевые огоньки, мельтеша и кувыркаясь, были сметены, а их строгий боевой порядок расколот.

Я заметил, что они начинают собираться в стороне, пытаясь перестроиться, но подбавил ветра, изменил его направление – и снова расшвырял их. Заклинание Молли оказалось более эффективным, чем любое придуманное мной на ее уровне знаний, но бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Чтобы раскачать столь мощный ветер, требуется очень много энергии, и я понимал, что не смогу удерживать этот ураган вечно.

Внезапно Тук пронесся мимо меня, ныряя в потоки воздуха, крылья его казались размытым пятном. Размахивая мечом, он исчез за капотом машины, припаркованной на другой стороне улицы.

Мгновение спустя на багажнике автомобиля разгорелась отчаянная драчка. Один из вражеских эльфов вылетел, вращая руками и ногами, как ветряная мельница, пристроившись на корпусе сигнала поворота. Двое других в явной панике бросились в разные стороны, дергано и истерично, выбрасывая в полете свои гвоздемечи.

А потом выстрелил сноп искр, словно сталь ударила о сталь, и из-за грузовичка появился Тук, отчаянно защищавшийся от атак вражеского фэйри, почти не уступавшего ему ростом. Противник был облачен в черные доспехи, покрытые шипами из долбаных рыболовных крючков – шипы у него крепились даже на шлеме – и сражался он настоящим мечом, идеально подогнанным по размеру, лезвие у меча было волнистым, по-моему, такая штука называется «фламберж».

Пока я глазел, клинок вражеского бойца отсек полдюйма с верхушки алюминиевого щита Тука, за чем последовала серия тяжелых двуручных ударов – он явно жаждал разрубить моего генерал-майора пополам.

Тук увиливал и изгибался как тростник, но атака была неудержимо яростной, а враг не уступал ему в скорости. Тук успел подставить плоскость щита, прикрывшись ею от нового удара и остановил его, но уже при следующем ударе волнистый клинок фламбержа опустился на край щита и отсек от него еще кусок, оставив небольшой алюминиевый прямоугольник, пристегнутый к руке Тука. Тук взвился в воздух, но его противник последовал за ним, и, обмениваясь ударами, они закружились вокруг фонарного столба, рассыпая снопы искр, когда вражеский меч ударялся об импровизированный клинок Тука.

Я хотел вмешаться, но размер, как всегда, имеет значение. Моя цель была крошечной и двигалась очень быстро. Бойцы метались так стремительно, что даже если бы мне повезло в кого-то попасть, в равной степени это мог быть и Тук, и Капитан Крюк. Благодаря Мэб, моя практика по части вызывания духов была гораздо более сфокусированной и точной, чем прежде, однако мой контроль не был настолько избирательным, насколько требовался для подобной задачи. А кроме того, я все еще держал свой гигантский вентилятор, отгонявший головорезов Крюка. Так что все, что я мог поделать – это наблюдать.

Крюк размахнулся, целя в голову Тука, но тот пригнулся в самый последний момент, и фламберж застрял, врезавшись в металл фонарного столба.

– Ага! – воскликнул Тук и вонзил свой кухонный нож в бронированную руку Крюка.

Тот скрючился – явно от боли, – и фламберж упал на землю.

– Сдавайся, злодей! – закричал Тук. – И прими правосудие Пицца-Лорда!

– Никогда! – пропищал Крюк из-под шлема, извлекая пару кинжалов размером с зубочистку. Он поймал атаку Тука в блок, скрестив кинжалы ножницами, отбил кухонный нож в сторону и взмахнул одним из них, стараясь полоснуть Тука по горлу. Тук отпрянул, но кинжал резанул его поперек груди, рассекая броню с той же легкостью, с какой это сделал бы фламберж.

Мой генерал-майор отскочил, закричав от боли.

Это пространство мне и было нужно, поэтому я развернул свой вентилятор, обрушив струю на Крюка. Ураган подхватил маленького эльфа, который уже начал двигаться к Туку, и швырнул его на стену здания, причем ветер, отразившись от стены, по сути помог Туку. Он умудрился сгруппироваться в полете, крылья его застрекотали, и малыш, немного виляя, рванулся ко мне. Я поймал его свободной рукой и притянул к себе, защищая своим телом от Крюка.

Облако вражеских фэйри металось и кружилось вокруг нас. Им явно не хватало командира, и они все еще пребывали в беспорядке от ураганного ветра, который я на них обрушил – но и сам я почти полностью выдохся, и через две секунды после того, как они сосредоточатся, я стану трупом.

– Ну, ноги, не подведите, – пробормотал я.

Продолжая придавливать ветродуем капитана Крюка, который, как я полагал, был их главарем, я шагнул вперед, к автомобилю, взглядом оценив ситуацию. Запах бензина доносился не от Кадди, а от наполовину смятой машины, которая оказалась слишком близко к вещмешку с бомбой.

Я в последний раз наподдал мощи ветродую и нырнул в Кадди, захлопнув за собой дверь. Там я положил Тука рядом с Бобом со всей осторожностью, на какую был способен.

– Что происходит? – глухим голосом завопил Боб, которого ударом забило в складку пассажирского сидения.

– Мне надрали задницу крошечные фэйри! – закричал я в ответ, пытаясь завести машину. – Я облажался: эти сволочата знали, где меня искать!

Раздался громкий хлопок, и миниатюрный стальной кинжал пробил пассажирское стекло, превратив его в паутину трещин, через которую почти невозможно было что-либо рассмотреть.

– Мать твою! – сказал я.

Боб истерически расхохотался.

Кинжал исчез, и через мгновение то же самое произошло со стеклом с водительской стороны.

Вот ведь срань. Для существа размером с Элмо из «Улицы Сезам» Крюк оказался слишком умным. Он лишал меня обзора.

Я дал задний ход и вывел машину с тротуара на дорогу, рассыпая вокруг кирпичи и обломки. Едва я вырулил на улицу, как ветровое стекло тоже взорвалось сетью трещин, поэтому я решил ехать задом, глядя на дорогу через плечо. Несколько секунд все было хорошо, потом треснуло и заднее стекло.

Я заскрипел зубами. При нормальных обстоятельствах я опустил бы стекло и высунул голову наружу, но этой ночью с гарантией получил бы кинжалом в глаз.

Иногда приходится выбирать между глупым поведением и самоубийственным. Так что я продолжал гнать вслепую – задом! – в центре Чикаго, а Боб весело ржал, клацая челюстью.

– Крошечные фэйри! – хихикал он, катаясь по сидению; Кадди немного трясся и подергивался. – Крошечные фэйри!

Мой план работал секунд десять, а потом я врезался в припаркованную машину. Мне повезло – это была легковушка. Рассмотреть ее я не мог, но она отлетела от Кадди как биллиардный шар от кия. Удар выбил руль у меня из рук, и Кадди ринулся на противоположный тротуар. Там он врезался в металлическое ограждение и завис задними колесами над ступеньками лестницы.

Я попытался высвободить Кадди, но шинам не за что было уцепиться.

Остановка – конечная.

В сердцах я чертыхнулся и врезал кулаком по рулевому колесу. Потом заставил себя закрыть глаза и подумать. Думай, думай, не паникуй. Спокойнее, Дрезден.

– Генерал-майор, – окликнул я. – Ты в порядке?

– Нормально, милорд. – Он тяжело дышал. – Бывало и хуже.

– Нам надо сваливать, – сказал я.

– Удираем! – хихикал Боб. – Спасайся кто может! Крошечные фэйри!

Я рыкнул от бессильной ярости и напялил на Боба бейсболку Красной Шапки.

– Хорош валять дурака. Это серьезно.

Кепка лишь слегка заглушила голос Боба. Сейчас он делал вид, что задыхается:

– Серьезно! Крошечные! Фэйри! М-м-могущественный чародей Дрезден!

– Не думай, что ты действительно такой юморист, каким себе кажешься, – одернул я шутника. – Тук, есть какие-нибудь идеи?

– Заловить их всех в магическом круге? – предложил Тук.

Я вздохнул. Конечно… Мне просто нужно собрать их всех в одно и то же время в одном месте – в магическом круге, для создания которого у меня ничего не было.

Тук отличный малыш. Только… консультант из него никакой.

Разбитые окна сейчас купались в оранжевом свете, отчего паутина трещин стала еще заметнее. И оранжевого света было до черта.

– Вот же хрень, – я с трудом дышал. – Не хочу, чтобы меня запомнили, как чародея, который потратил свое предсмертное заклятие на шайку бродячих гвоздестрелов.

Звук, раздавшийся затем, был невероятно зловещим.

На заднем крыле Кадди кто-то откручивал крышку бензобака.

Нетрудно было догадаться, что последует дальше. Огонь.

– Э, нет, – сказал я. Я забрал бейсболку, перевернул все еще хихикающего Боба макушкой вниз и сунул Тука в полость черепа. Его руки и ноги торчали во все стороны, но малыш не жаловался.

– Эй! – запротестовал Боб.

– Поделом тебе, Хохотунчик, – отрезал я. И зажал череп подмышкой как футбольный мяч.

Я знал, что шансы выжить, оторвавшись от роя этих летучих фэйри-пираний у меня невелики, но они были неизмеримо больше тех, которыми я располагал бы, оставшись в машине и поджариваясь живьем. Адские колокола, я бы все сейчас отдал за свой защитный браслет! Или свой старый посох. Да что там, у меня даже зонтика не было.

Я не был уверен, сколько магических сил оставалось у меня в запасе, но все-таки прочитал защитное заклинание, придавая ему форму кокона, который должен защитить меня на бегу. Я не смог бы удерживать этот щит достаточно долго, но, быть может, мне очень, очень повезет, и я продержусь против адского роя столько, сколько нужно, чтобы найти какой-то выход.

Я сделал несколько резких вдохов, – никакой паники! – вылетел из «кадиллака», выставив щит с криком: «Defendarius!»

Маленький Народец ринулся на мой щит сразу же. Однажды я ехал во время града, спрятавшись под листом гофрированного железа. Звук примерно такой же, только сейчас он был гораздо ближе и чертовски опаснее.

Я перешел на спринт. В облаках пыли, клубах тумана, который напустил мой ветродуй, и в рое обезумевших от ярости фэйри мне почти ничего не удавалось рассмотреть. Я выбрал направление и побежал. Десять шагов. Двадцать шагов. Враг продолжал бомбардировать мой щит, а я продолжал вливать в него свою волю, чувствуя, как мое тело все более и более тяжелеет.

Тридцать шагов – я ступил в колдобину на тротуаре, споткнулся и упал.

Упасть в драке – вообще-то паршивое дело. Желания встать на ноги уже нет. Наверное, поэтому фраза «он пал» на протяжении столетий служила синонимом смерти.

Я пал.

И услышал самый прекрасный звук в жизни. Где-то поблизости сердито зашипела кошка.

Маленький Народец испокон веков живет в смертельном страхе перед Felis domesticus[24]24
  Кот домашний (лат.).


[Закрыть]. Кошки внимательны, любопытны и достаточно быстры, чтобы поймать маленького фэйри. Черт, домашняя кошка может преследовать, убивать и поедать большее количество видов, чем любой другой хищник на земле. Они – несравненные охотники, и Маленький Народец об этом знает.

Эффект оказался мгновенным. Мои преследователи – и даже Крюк – отпрянули на чистом рефлексе, взлетев футов на двадцать в воздух. Я наконец смог осмотреться и увидел большого полосатого бродягу-кота, который спрыгнул с мусорного бака на тротуар рядом со мной.

– Нет! – завопил Крюк из-под шлема. – Убить зверя! Убить их всех!

– Что? А я-то что вам сделал? – оскорбленно запротестовал Боб. – Меня здесь сегодня вообще не должно было быть!

Эльфы оглянулись на Крюка и, похоже, слегка осмелели.

Рядом заорал второй кот. И третий. И четвертый. Коты начали появляться из аллей и из-под стоящих у тротуара машин. Они расхаживали по карнизам вдоль зданий в двадцати футах над землей. Отражая свет, их глаза светились в глубокой темноте проходов между домами.

Я думаю, даже Крюк не особо рвался в бой. Маленький воин издал перепуганный вопль, развернулся и стрелой унесся вверх – выше, выше и выше, пока не исчез в ночной тьме. Остальные последовали за своим лидером ленточкой янтарных огоньков.

Еще секунду я лежал, тяжело дыша, и чувствуя себя совершенно обессиленным. Потом сел и осмотрелся вокруг.

Кошки исчезли, растворились, словно их никогда и не было.

Я услышал, как позади меня кто-то выходит из аллеи и, несмотря на измотанность, тело мое тут же напряглось. Потом молодой женский голос произнес со сносным британским акцентом:

– Маленький Народец легко напугать, но скоро они вернутся. И тогда их будет гораздо больше.

Я обмяк, ощутив мгновенное облегчение. Плохиши не цитируют «Звездные войны».

– Молли, – выдохнул я.

Высокая молодая женщина в потрепанной одежде из секонд-хэнда присела на корточки рядом со мной и улыбнулась:

– Привет, босс. С возвращением домой.