Текст книги "Гендерный мозг. Современная нейробиология развенчивает миф о женском мозге"

«НЕЙРОАБСУРД» – ЭТО ТЕКСТЫ, В КОТОРЫХ ПРОСТЫЕ ВЕЩИ ОПИСЫВАЮТСЯ ЗАУМНЫМИ НАУЧНЫМИ ТЕРМИНАМИ.

Если вы не придерживаетесь строгих законов статистики, то полученные результаты могут вводить в заблуждение. Сюжет одного из классических примеров крутится вокруг дохлой рыбы³⁶. Крейг Беннетт и его коллеги из института в Дартмуте столкнулись с проблемой, связанной с необходимостью обработки гигантского объема визуальных данных, которые они пытались превратить в понятную форму. Как мы уже знаем, любой скан мозга состоит из огромного количества вокселей. Если вы пытаетесь найти те области, которые наиболее активны во время выполнения какого-то задания, вам нужно провести целый ряд (очень длинный ряд) сравнений, и вы все равно можете столкнуться с проблемой ложноположительного вывода. Поэтому вы устанавливаете некий порог. Но поскольку различия между областями, активными в разной степени, ничтожны в пропорциональном отношении при установке слишком узкого коридора допустимых значений, то все интересующие различия могут исчезнуть вместе со случайными. Тогда вы можете сказать: ладно, я буду считать достоверным различие, заключенное, к примеру, в восьми и более вокселях. Но суть-то в том, что вам надо найти способ максимально подчеркнуть контраст между активными и неактивными областями.

Работа Беннетта и его коллег показала, что все это может привести вас к весьма обманчивым выводам. Но это не конец истории. Ученые проверили установочные параметры контрастирования на своем сканере фМРТ, а потом приступили к экспериментам по распознаванию эмоций. Для этого им понадобился «фиктивный объект», состоящий из биологических тканей нужного качества. После того как тыква и мертвая курица не подошли в качестве такого объекта, они взяли целого (но мертвого) лосося, поместили его в сканер и запустили эксперимент по сравнению реакций на счастливые и печальные лица. В результате исследователи выставили установки контрастирования на правильном уровне. А потом они захотели продемонстрировать влияние различных порогов на результат исследования методов фМРТ и для этого применили несколько методов анализа к своим данным, полученным на лососе.

Оказалось, что если вы не учтете факт многочисленных сравнений, то получите дикий результат. Вы можете обнаружить, что мозг дохлого лосося оживляется в ответ на просмотр фотографий людей с радостью или печалью на лице. Причем без фотографий эта область будет находиться «в покое». Все это было снабжено заголовками «Сканирование дохлого лосося методом фМРТ может привести к ложным результатам» и «ФМРТ получает пощечину дохлой рыбой»³⁷.

Подчеркиваю, Беннетт и его коллеги не искали доказательств несостоятельности метода фМРТ и всех экспериментов с использованием этого метода. Напротив, речь шла о том, что исследователи должны быть осторожны в обращении с данными, иначе могут получиться такие результаты (что стало очевидным только из-за необычного и попросту мертвого участника эксперимента). Но эта публикация развенчала жанр нейрообмана и направила новую технологию на «склон просвещения», на путь реальных ожиданий в отношении того, что может и чего не может показать метод фМРТ. Лосось получил звание «дохлой рыбы, породившей тысячи скептиков»³⁸.

Плато продуктивности?

Итак, перешагнула ли нейровизуализация через свои прошлые ошибки? Стала ли она источником удивительных открытий структуры и функций человеческого мозга?

Остается одна проблема, которую очень трудно решить. Если какая-то информация проникает в общественное сознание и закрепляется там как «факт», а потом выясняется, что это была ошибка, оказывается, что чрезвычайно сложно выбить этот «факт» из голов читателей популярной литературы. «Факт» выскакивает снова и снова, словно в игре «Замочи крота». Ранние исследования по визуализации мозга очень долго обсуждались и критиковались, прежде чем выяснились ошибки в этих исследованиях. Вероятно, теперь будет непросто пошатнуть веру в сами методы. А если некие данные поддерживают коммерческую деятельность или политические решения, то объявление об ошибочности этих данных приведет к печальным последствиям, а убежденность в них вырастет многократно.

Все это подходит к нейромифу об образовании. Здесь мы все еще видим горячую веру в то, что мы можем повлиять на развитие мозга ребенка только в первые три года его жизни, что существует обучение, основанное на принципах работы мозга, что мы используем только 10 % мозга, и вообще: мужчины пользуются одним полушарием, а женщины – обоими³⁹. Несмотря на многочисленные доказательства обратного, эти мифы все еще живут, увековечиваемые педагогическими «гуру», чьи руководства до сих пор побуждают родителей и политиков хвататься за смутные (и дорогие) техники «тренировки мозга». Или отправлять детей в однополые школы.

Однако есть и светлая сторона. Исследования продолжаются, и ученые проникают все глубже в мозг. В Европе выделено более миллиарда евро на проект «Человеческий мозг». Это амбициозная программа, основанная на компьютерном и имитационном моделировании. Ее цель – понять, что и как делает наш мозг⁴⁰. В проекте участвуют более ста научных центров по всему миру, а его побочными результатами уже стали подробные атласы мозга человека и животных. Огромное количество накопленных данных доступно всем ученым, не только тем, кто участвует в проекте.

В Соединенном Королевстве в 2006–2010 годах был создан Биобанк для сбора и хранения информации о здоровье более полумиллиона человек в возрасте от сорока до шестидесяти пяти лет. Более чем у ста тысяч пациентов имеются сканы головного мозга⁴¹. В Соединенных Штатах действует проект для поиска путей измерения мозга под названием «BRAIN» (аббревиатура для «Исследований мозга с помощью самых современных нейротехнологий») с бюджетом примерно 4,5 миллиарда долларов⁴².

В этой же стране проводится исследование с целью получения полного описания структуры связей в нервной системе (Human Connectome Project), до самой последней нервной клетки человеческого мозга⁴³. Эта цель уже достигнута для одного живого существа – круглого червя C. elegans. Ученые составили описание всех 302 нейронов и 7000 синапсов. (Для этого наблюдения потребовалось более пятидесяти человеко-лет; весьма пугающая перспектива проекта, предназначенного для построения карты органа, состоящего из 86 миллиардов нейронов и 100 триллионов возможных связей между ними!) Хотя для выполнения этих задач все время появляются новые технологии.

Свободный доступ к гигантским объемам данных, которые собрали участники этих проектов, позволяет исследователям по всему миру искать ответы на самые разные вопросы о мозге человека. В 2014 году сообщалось, что в интернете можно найти более 800 тысяч доступных баз данных, содержащих результаты исследований методом МРТ⁴⁴.

В настоящее время исследования мозга стали поистине многообещающими. Но, несмотря на огромную работу по приведению этих исследований в порядок, нередко возникают отзвуки прошлых ошибок и недопонимания, которые требуют внимательного отношения. Это особенно верно, когда мы говорим об исследованиях половых различий головного мозга.

Сексизм под сканером

Как укладываются исследования половых различий в общие закономерности завышенных ожиданий и разочарований? Казалось, что визуализация здорового мозга in situ даст ответ на многие вопросы, которые невозможно было разрешить методами «шишек и картечи» или исследованием травмированного мозга. Наконец-то мы сможем разрешить спор о том, может ли быть у людей с разными генами, гениталиями и половыми железами еще и разный мозг.

Как можно было догадаться, объединение данных о «поле» и «мозге» стало манной небесной для производителей «нейромусора». Стоило выпустить этого джинна из бутылки, как мир накрыла волна соответствующих книг⁴⁵. Помимо хорошо известного труда «Мужчины с Марса, женщины с Венеры», мы получили другие шедевры: «Как заставить мужчину слушать, а женщину молчать» (с продолжениями «Почему мужчины врут, а женщины ревут» и «Почему мужчины теряют ключи, а женщины покупают новые туфли»). За ними последовали не менее интригующие: «Почему мужчины любят прямые костюмы, а женщины платья в горошек», «Мужчина – замок, женщина – отмычка» и «Почему мужчины не пользуются утюгом». Борец за однополые школы Майкл Гариан выпустил книгу под названием «Мальчики и девочки учатся по-разному», а Уолт и Бэр Леримор основали целую религию, опубликовав труд «Его мозг, ее мозг: как удивительные различия могут укрепить ваш брак». Было сделано все возможное для внедрения убеждения в том, что мужчины и женщины кардинально отличаются и даже могут происходить с разных планет.

В этом жанре наибольшую славу, или, вернее, бесславие, приобрело творение психиатра Луэнн Бризендайн «Женский мозг», которое вышло в 2006 году⁴⁶. Эта книга приобрела известность среди нейробиологов благодаря удручающему количеству научных ошибок, хороводу анекдотов, смешным цитатам и вообще неверным рассуждениям, приведенным в качестве доказательств⁴⁷. Например, в книге утверждается, что «различия в мозге женщин и мужчин делают первых более разговорчивыми». Бризендайн сообщает читателям, что отвечающие за речь области мозга крупнее у женщин, чем у мужчин, и что женщины используют в среднем 20 тысяч слов в день, а мужчины – только 7. Марк Либерман, лингвист из Университета Пенсильвании, захотел проверить это утверждение, но не смог найти его источник⁴⁸. Он обнаружил, что эти цифры повторяются в различных вариациях в ряде других книг по самопомощи, но, похоже, не имеют в своей основе никаких научных данных. Чтобы это доказать, Либерман провел свои собственные вычисления на основании Британской базы данных о разговорах. Он пришел к совершенно иному выводу: мужчины используют более 6 тысяч слов в день, а женщины – менее 9.

ЕСЛИ В ИССЛЕДОВАНИЯХ НЕ УЧИТЫВАТЬ ФАКТ МНОГОЧИСЛЕННЫХ СРАВНЕНИЙ, ТО С ТАКИМ ЖЕ УСПЕХОМ МОЖНО ИЗУЧАТЬ, КАК БУДЕТ РЕАГИРОВАТЬ МОЗГ МЕРТВОГО ЛОСОСЯ НА ФОТОГРАФИИ УЛЫБАЮЩИХСЯ ЛЮДЕЙ.

Либерман остановился только на заявлениях Бризендайн о половых различиях в использовании слов и объяснении этого явления с точки зрения работы мозга. Но и здесь он увидел, что многие представленные «факты» либо противоречили процитированным исследованиям, либо ссылались на несуществующие источники. По словам Либермана, «есть такой философский термин для описания привычки утверждать вещи, нимало не заботясь об их истинности: это бред собачий»⁴⁹.

Психолог Корделия Файн также не преминула внести свой вклад в обнаружение ляпов этой книги⁵⁰. Она проверила пять ссылок на источники, которые Бризендайн цитировала в качестве доказательств своего утверждения о том, что мозг мужчины имеет сниженную способность к эмпатии. Одна из публикаций оказалась на русском языке (посвященная лобным долям умерших людей), в трех других не проводилось сравнения мужчин и женщин, а последнее оказалось личным сообщением от одного нейробиолога, который, когда к нему обратились за комментариями, сказал, что никогда не разговаривал с Бризендайн и вообще не занимается поиском каких-либо половых различий в мозге, касающихся эмпатии.

Вы можете подумать, что такие полезные изыскания, подобные проведенным Либерманом и Файн, выметут из вашего сознания научные неточности и даже истинные фальшивки. Но, как мы уже видели в ситуации с нейромусором, лживые представления имеют опасную привычку сохраняться и поддерживать вредные нейромифы – например, о том, что у мальчиков и девочек настолько разный мозг, что им нужно разное (и раздельное) обучение. Книга Луэнн Бризендайн, полная подобных нелепиц, была переведена на многие языки и даже стала основой фильма, который вышел в 2017 году⁵¹.

Здесь вы можете спросить себя, а насколько это вообще важно? Может быть, нам следует просто посмеяться над нейроглупостью или поморщиться от ошибок, характерных для нейромусора? Однако становится ясным, что, к примеру, газетные статьи, полные биологических объяснений половых различий и утверждающие существование фиксированных свойств мозга, скорее всего, одобрят гендерные стереотипы и существующее положение вещей, а также веру в невозможность изменений⁵². Таким образом, представление, что пол – это фиксированное и особое портфолио навыков, основанное на свойствах мозга мужчин и женщин, прочно закрепляется в общественном сознании. В цикле самосбывающегося пророчества такие представления определяют подход к воспитанию и обучению детей, формированию основ разного отношения к женщинам и мужчинам, понятий о «подходящем» для мужчины и женщины и даже предоставлению неравных возможностей людям разных полов. Мозг обладает пластичностью, и в нем отразятся все эти различия. Но не как «ограничения, наложенные биологией», а как «рамки, установленные обществом». И те и другие измеряются различиями структуры и функций мозга, но последние могут изменяться гораздо легче.

Из общей обеспокоенности относительно сомнительных рассуждений о половых различиях в «нейромусорной» литературе возникают еще более серьезные опасения. Они связны с доказательствами сексистских практик в самой сфере нейровизуализации. Похоже, эта технология продолжает традиции психосексизма «ученых-объясняющих-установленный-порядок». Те, кто применяет нейровизуализацию, стремятся всеми силами найти различия между мужчинами и женщинами, принимая разницу в речевых и пространственных навыках и копаясь в мозге в поиске доказательств. Для таких вещей Корделия Файн придумала термин «нейросексизм», употребив его в своей книге 2010 года «Заблуждения о гендере». Файн отметила, что все это поддерживает веру общественности в непересекающиеся различия между мозгом женщины и мужчины, зафиксированные в качестве основы для таких же непересекающихся различий в способностях, интересах и индивидуальных качествах мужчин и женщин⁵³.

Уже существующие стереотипы стали движущей силой этих исследований. Философ Робин Блюм из Университета штата Мичиган сравнил несколько исследований мозга методами визуализации. Эти исследования искали половые различия в обработке эмоций, которые, похоже, легли в основу общепринятого представления о том, что женщины эмоциональнее мужчин⁵⁴. В одном из экспериментов ученые измеряли реакции «страха» и «отвращения» в ответ на изображения соответствующих сцен. Ожидалось, что у женщин обе реакции будут более выраженными наряду с усиленной активностью «центров управления эмоциями» головного мозга. Однако на самом деле оказалось, что, хотя женщины реагировали на изображения сильнее, центры управления эмоциями были активнее у мужчин. При повторном показе изображений этому нашлось объяснение. Оказалось, что некоторые мужчины вообще довольно агрессивные, поэтому у них иначе активировались центры управления эмоциями. (Хотя могу заметить, что типичные мужчины держат при себе свои вербальные эмоциональные реакции).

Во втором исследовании больше внимания уделялось чувству отвращения. Ученые действительно нашли то, что искали (у женщин, по их собственной оценке, более высокий уровень реакции отвращения и более выраженная активация «сети отвращения»). Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что найденные различия лучше объяснялись в целом по группе. В частных случаях разница пропадала. Однако ученые твердо стояли на своем и в резюме статьи заявили следующее: «У здоровых взрослых добровольцев существовали значимые половые различия в реакции мозга на стимулы, вызывающие отвращение, и нет сомнений (курсив мой), что это связано с более выраженной чувствительностью к отвратительному у женщин».

Других ученых интересовал ответ на вопрос, действительно ли повышенная эмоциональность женщин связана с их неспособностью контролировать эмоции. Мужчин и женщин попросили «переоценить» или «подавить» свои первоначальные реакции на вызывающие отвращение изображения (те самые, которые использовали в предыдущих исследованиях). Вполне ожидаемо, что худшие способности к управлению эмоциями у женщин доказывались бы слабой активизацией лобных долей. Но оказалось, что в пересмотре первоначального ответа нет никаких половых различий. Различия обнаружились в закономерностях активизации мозга. В отличие от изначальной гипотезы, активность префронтальных областей была выше именно у женщин. Но это не смутило ученых. Они предложили свою интерпретацию: мужчины на самом деле лучше умеют переосмысливать и переоценивать, поэтому им не нужно задействовать так много ресурсов коры головного мозга, как женщинам. Как сказала Мэри Уолстонкрафт: «Какой слабый барьер эта правда, особенно когда она стоит на пути гипотезы!»

Робин Блюм отметил следующие слова ученых, работу которых он критиковал: «Если гендерные различия (типичные) не выявляются при исследовании эмоциональных реакций, то как нам объяснить общепринятое мнение о том, что существуют гендерные различия в эмоциональных реакциях?»⁵⁵ Очевидно, что возможность пересмотра общепринятого мнения даже не рассматривалась.

Одной из проблем в этой области остается приверженность к ранним выводам, особенно к тем, которые поддерживают существующее представление о работе мозга (иными словами, устойчивым стереотипам). И эта проблема может усугубляться, когда ученые в той же области продолжают цитировать эти выводы, даже если оказывается, что их нельзя воспроизвести, а дополнительные исследования приводят к иным результатам.

Мифы из серии «Замочи крота»

Представление о свойствах правого и левого полушарий было хорошо доказано еще до сканирования головного мозга, как и возможность существования половых различий в закономерных отличиях полушарий. Поэтому совместное рассмотрение различий полушарий и различий мужчин и женщин было бы отличной возможностью для специалистов по визуализации продемонстрировать мощь своей новой игрушки.

Одно из самых первых исследований методом фМРТ, посвященных обработке лингвистической информации в головном мозге, предприняли психологи Салли и Беннетт Шейвиц⁵⁶. Они выяснили, что существуют различия в сновидениях, связанные и с полом, и с полушариями. Суть этой истории – буквально как было напечатано в «Нью-Йорк Таймс»: «Ученые открыли, что мужчины и женщины по-разному используют мозг» – заключалась в том, что мужчины обрабатывают речь в отдельной области только левого полушария, а женщины задействуют части и правого, и левого.[8]8
  В Соединенном Королевстве газета «Дэйли Мэйл» специализируется на «громких делах» и сообщает, что «Разные части мозга у мужчин и женщин реагируют на поедание шоколада». В тот день, очевидно, у них сломалась программа синтаксического контроля.


[Закрыть]⁵⁷ Казалось, что это подтверждает десятилетия косвенных наблюдений, результатов психологических заданий и/или следствий повреждения мозга. В ответ другой нейробиолог отметил, что это исследование обеспечило «окончательное доказательство» того, что мужчины и женщины по-разному используют мозг, и приветствовал открытие, «убедительное, как ничто иное». Статья сопровождалась изображением, которое было не столь впечатляющим, как современные многоцветные картинки, но вполне захватывающим. Несколько оранжевых и желтых квадратов наложили на сероватый поперечный срез мозга. Эти квадраты группировались с одной стороны мозга мужчин и распределялись по обеим сторонам мозга женщин.

ОКАЗАЛОСЬ, ЧТО, ХОТЯ ЖЕНЩИНЫ РЕАГИРУЮТ НА СТРАХ И ОТВРАЩЕНИЕ СИЛЬНЕЕ, НА ДЕЛЕ ЦЕНТРЫ УПРАВЛЕНИЯ ЭМОЦИЯМИ АКТИВНЕЕ КАК РАЗ У МУЖЧИН.

Несмотря на преклонный возраст (относительно нейровизуализации), это изображение стало одним из самых популярных архивных кадров, который засовывали в самые разные контексты. Например, он фигурировал в статье о Кристин Лагард, ставшей директором МВФ, в том смысле, что ее превосходные языковые способности дадут ей преимущество в общении с мужчинами-финансистами, речевые навыки которых остаются примерно на уровне шимпанзе. На новую технологию фМРТ были возложены большие надежды, которые прочно подпирались и выводом о том, что мужчины «производят» речь левым полушарием, а женщины – и правым, и левым, и в качестве доказательства приводилось это изображение.

В дальнейшем и выводы и изображение появлялись так часто, что разочаровывали тех, кто видел недостатки в исследовании, но успокаивали других, не желающих оспаривать устоявшееся мнение. Именно эти вещи точно характеризуют мифы из серии «Замочи крота», столь распространенные в этой области. На сегодняшний день пресловутую статью цитировали уже более 1600 раз с момента публикации и продолжают цитировать даже в изданиях 2018 года.

Беда в том, что с этим исследованием связана масса проблем, отмеченных в более поздних комментариях (в частности, характерно язвительных от Корделии Файн)⁵⁸. Эти проблемы связаны не с настоящими ошибками самого исследования, а с интерпретацией результатов и теми изменениями наших взглядов, на которые должны были повлиять новые открытия. Выборка участников была небольшой (девятнадцать мужчин и девятнадцать женщин), но для работ того времени это было обычно. (На самом деле удивительной была равная величина групп.) Участникам предлагалось четыре типа заданий на обработку слов, но в публикацию попали результаты только одного задания на подбор рифмы, и не сообщалось, было ли что-то обнаружено в задании на речевые навыки. Самым важным и не попавшим в поле зрения большинства читателей был факт, что, несмотря на «скопление пикселей» в левом полушарии у всех девятнадцати мужчин, только у одиннадцати женщин обнаружилось хваленое двустороннее распределение. То есть на самом деле (и по словам авторов) «у более чем половины женщин-участниц наблюдалась сильная двусторонняя активация в этой области». Но, с другой стороны, почти у половины ее не было. Так что эти половые различия были намного менее «заметными», чем считали авторы, хотя в то время можно было понять их энтузиазм, связанный с возможными открытиями, сделанными благодаря новой технологии.

С тех пор было предпринято несколько попыток воспроизвести исследование, и все оказались безуспешными⁵⁹. Недавно провели метаанализ и критический обзор всех исследований половых различий в латерализации[9]9
  Латерализация функции – показатель расположения ее нейронного субстрата в полушариях. Субстрат функции может быть локализован в правом или левом полушарии или распределен между ними в определенных пропорциях. – Прим. научн. ред.


[Закрыть] речевых способностей. Никаких различий не обнаружили⁶⁰. Ни в исследованиях с использованием фМРТ, ни в работах по измерению речевой коры, ни в экспериментах по косвенной оценке латерализации во время выполнения нейропсихологических заданий⁶¹. Вероятно, сегодня такая статья не смогла бы выйти в печать. Методология изменилась, новые техники отвечают на более запутанные вопросы. И все равно эта статья до сих пор цитируется.

Вот недавний пример того, как сомнительные «доказательства» подхватываются и прочно закрепляются в сознании общественности (и даже, отчасти, научного сообщества). Это статья о половых различиях нейронных связей в головном мозге, которая вышла в 2013 году⁶². Ученые из лаборатории Рубена Гура в Университете Пенсильвании сообщили об «уникальных отличиях в нейронных связях» в мозге мужчин (428 участников) и женщин (521) в возрасте от восьми до двадцати двух лет. Действительно, впечатляющая выборка. Исследователи сделали из полученных данных вывод, что у мужчин наблюдается больше нейронных связей в пределах полушария, а у женщин лучше развиты связи между полушариями. Это, как заявили ученые, подтверждает «структуру головного мозга мужчин, которая облегчает нейронную связь между восприятием и согласованными действиями, тогда как мозг женщины предназначен для облегчения коммуникации между аналитическим и интуитивным режимами обработки»⁶³.

В пресс-релизе от университета, цитирующем слова одного из ученых, отмечалась «существенная разница», которая подчеркивала взаимодополняемость мужчин и женщин, причем мужчины лучше ездят на велосипеде и находят нужное направление, а женщины «лучше подходят для одновременного выполнения нескольких задач и поиска решений, правильных для группы»⁶⁴. Но не думайте, они не заставляли своих участников кататься под сканером на велосипеде или выполнять несколько задач одновременно.

Что отличает этот пример от саги Шейвица, так это почти немедленная печать сомнения, которую поставили на него десятки других ученых и интернет-комментаторов. Критике подверглись не только возмутительные стереотипы, которые продемонстрировали авторы, но и сам метод⁶⁵. Отмечалось, что авторы связали структуры (нейронные пути мозга) с функциями (в диапазоне от памяти до математических способностей, не говоря уже о езде на велосипеде и многозадачности), которые они даже не измерили при помощи сканера. Полученные ими изображения, казалось, просто показывали статистическую значимость сравнения. Этих сравнений было сделано ничтожно мало (всего оценивалось 95 × 95, или 9025 связей). Сами авторы не сообщали о величине эффекта для своей «фундаментальной», «заметной» и «значимой» разницы, но услужливый блогер подсчитал, что она составляла всего примерно 0,48, то есть была в лучшем случае умеренной⁶⁶.

НЕЙРОВИЗУАЛИЗАЦИЯ ПОДАРИЛА МИРУ ВОЗМОЖНОСТЬ ПОЛУЧИТЬ БОЛЕЕ ТОЧНЫЕ ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ ОБ УСТРОЙСТВЕ МОЗГА МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ, НО ПОПАЛА В ТЕ ЖЕ ЛОВУШКИ, ЧТО И ПРЕДЫДУЩИЕ МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЙ.

К тому же, в исследовании не сообщалось никакой демографической информации об участниках, например уровень их образования или стаж профессиональной деятельности, поэтому на авторах лежит еще один смертный грех: они игнорировали другие переменные, не связанные с биологическим полом, которые также могут изменять человеческий мозг.

Можно было бы подумать, что такие статьи исчезнут с лица земли под напором критики. Но нет – они широко пересказываются в прессе. «Индепендент» заявляет: «Жестко заданное различие между мозгом мужчин и женщин может объяснить, почему мужчины лучше ориентируются по карте». «Дэйли Мэйл» не отстает со своими заголовками: «Мужской и женский мозг: вся правда» и «Картина, которая показывает всю глубину различий мужского и женского мозга: связи, которые обеспечивают девочкам многозадачность»⁶⁷. Это была одна из первых статей об использовании новой технологии для измерения нейронных связей в контексте половых различий, и может показаться, что их не коснулись критические замечания, направленные на ранние исследования методами фМРТ. Здесь поддерживаются стереотипы о таких различиях, как способности к чтению карт и многозадачности, и подтверждается старый миф о взаимном дополнении.

Клина О’Коннор и Хелен Йоффе из Университетского колледжа Лондона отобрали научные работы, привлекшие внимание средств массовой информации, и проанализировали их влияние не только на прессу, но и на блоги и комментарии в течение месяца после публикации⁶⁸. Это было больше похоже на игру в испорченный телефон. Иногда недопонимание возникало по вине авторов статьи, которые не измерили поведение в сканере, но упомянули об этом в исследовании, и в пресс-релизе говорилось об «общепринятых представлениях о поведении мужчин и женщин». Поэтому статья была принята как научное доказательство, подтверждающее существующее представление о половых различиях в поведении. Фразы «биология – это судьба» и высказывания о «жесткой настройке» мозга были в четверти газетных статей, трети блогов и в каждом десятом комментарии. В большинстве случаев упускался факт, что различия, о которых сообщалось в научных работах, наблюдались только в старших возрастных группах участников.

Однако именно комментарии читателей отражали весьма тревожное представление о поле и гендере, состоящее из богатой смеси стереотипов, женоненавистничества, критики гомосексуальности и выяснения отношений на уровне песочницы:

«Эй, девчонки, как бы я ни любил всех вас, давайте посмотрим правде в глаза. Это мужики (!) придумали все, чем вы пользуетесь и что вам нравится. Этот телефон, этот компьютер, этот самолет, поезд, машину и т. д. и т. п., список можно продолжать бесконечно. Без нас вы бы все еще копошились в пещерах, так что бросьте всю эту чепуху и займитесь своими дамскими сумочками».

О’Коннор и Йоффе были настроены довольно серьезно: «Комментарии были абсолютно лишены политкорректности, которую вынуждены соблюдать обычные средства массовой информации и некоторые блоги. Они выражают скрытое женоненавистничество, которое все еще сопровождает в сознании широкой общественности научную информацию о половых различиях». Вот уж точно!

Сама статья широко цитировалась (более 500 раз в течение пяти лет после публикации), и не только с критической точки зрения, а для иллюстрации нейрочуши. (В семидесяти девяти цитатах, которые я обнаружила в 2017 году, более шестидесяти приводились в поддержку гипотезы о половых различиях тех или иных структур и функций мозга). До тех пор пока псевдонаучные свидетельства оправдывают древние стереотипы, никто и не заметит незначительных несоответствий и недопонимания этих исследований.

Наступление эры нейровизуализации действительно подарило возможность для получения более точных ответов на вопросы о мозге мужчин и женщин. Но эта технология попала в те же ловушки, что встречались на пути других изысканий: попытка сохранить существующий порядок, абсолютное согласие с господствующими взглядами (кто знает, сколько ученых не нашли никаких различий, но и не опубликовали свои результаты) и, конечно, сосредоточенность на самом поиске различий. На данном этапе этой области не хватает критики в отношении нейромусора, нейросексизма и нейрочуши. «Склон просвещения» все еще впереди…