Текст книги "Прежде, чем их повесят"

Когда стихло эхо последних слов, повисла долгая пауза – долгий миг мертвой тишины. Байяз становился все мрачнее и мрачнее. В пустоте выжидательного безмолвия быстро сгущался страх.

– Ты меня с кем-то перепутал? – прорычал наконец маг, и Джезалю захотелось немедленно спрятаться за одну из красивых колонн. – Я – первый из магов! Первый ученик великого Иувина!

Гнев Байяза давил Джезалю в грудь, точно огромный камень, выжимая из легких воздух, а из тела – силу. Маг поднял мясистый кулак.

– Вот рука, повергшая Канедиаса! Рука, короновавшая Гарода! И ты смеешь мне угрожать? Что ты называешь былой славой – город, съежившийся за осыпающимися стенами? Да Халцис похож на старого иссохшего воина, тонущего в огромных доспехах, которые носил в молодости!

Нарба молча сжался за серебряными блюдами; Джезаль морщился от ужаса, ожидая, что наместник вот-вот разлетится на куски и прольется на пол кровавым дождем.

– Думаешь, мне есть дело до твоего разваленного нужника, именуемого городом? – бушевал Байяз. – Ты даешь мне три дня? Да меня тут завтра же не будет!

Резко повернувшись, с высоко поднятой головой, он зашагал по глянцевым плитам к выходу, а эхо его голоса все еще звенело меж сверкающих стен под мерцающим потолком.

Джезаль на миг растерялся, а затем, дрожащий, ослабевший, с виноватым видом прошаркал вслед за первым из магов мимо онемевших от ужаса стражников и вышел из дворца навстречу яркому солнечному дню.

О состоянии оборонительных укреплений

«Архилектору Сульту,

главе инквизиции его величества

Ваше преосвященство!

Я ознакомил членов правящего совета Дагоски с целью моей миссии. Внезапному ограничению власти они не обрадовались, что неудивительно. Расследование обстоятельств исчезновения наставника Давуста идет полным ходом. Думаю, результаты не за горами. Укрепления осмотрю в ближайшее время и предприму все необходимые меры, чтобы враг не прорвался через стены Дагоски.

Буду держать Вас в курсе. Служу и повинуюсь.

Занд дан Глокта,

наставник Дагоски».

Солнце тяжкой громадой придавило осыпающиеся крепостные стены. Придавило оно и склоненную под шляпой голову Глокты, и кривые плечи под черным пальто. Казалось, оно вот-вот сокрушит человека, поставит на колени, выжмет из него всю воду, да и саму жизнь…

«Свежее осеннее утро в чарующей Дагоске», – обобщил свои впечатления наставник с присущей ему иронией.

Вдобавок к атакующему сверху солнцу в лицо бил соленый ветер, налетевший на скалистый полуостров с пустынного моря. Горячий, удушающе пыльный, он бился в городские стены и начищал все вокруг соляной крупой. Он жалил потную кожу Глокты, сушил ему губы, щипал до жгучих слез глаза.

«Похоже, даже природа мечтает от меня избавиться».

По парапету, с раскинутыми руками, точно циркач-канатоходец, покачиваясь, шагала практик Витари. Глокта хмуро косился снизу вверх на долговязый женский силуэт, чернеющий на фоне ослепительно ясного неба.

«Могла бы спокойно идти внизу, а не валять дурака. Впрочем… так есть надежда, что она сверзится».

Высота городской стены составляла не меньше двадцати шагов. Представив, как любимый практик архилектора оступается, соскальзывает и летит кувырком вниз, как ее руки хватаются за воздух, Глокта позволил себе слабо, едва заметно улыбнуться. Может, она даже пронзительно завизжит, прежде чем разобьется насмерть?

Однако Витари не упала.

«Стерва! Нетрудно вообразить, что она напишет архилектору в следующем отчете. «Калека бьется как рыба об лед. Не нашел ни зацепок в деле Давуста, ни предателя, хотя допросил уже полгорода. Арестовал лишь собственного подопечного, члена инквизиции…»

Глокта прикрыл глаза ладонью и, щурясь, устремил взгляд в сторону слепящего солнца. Вдаль от стены тянулся перешеек, соединяющий Дагоску с материком; ширина этой полоски суши составляла не больше нескольких сотен шагов в самом узком месте, а по обе стороны от нее сверкало море. От городских ворот, через желтый кустарник, бурой лентой бежала дорога: чуть дальше она сворачивала на юг, к иссушенным солнцем холмам. Над насыпью, пронзительно вопя, кружила стайка жалких морских птиц. Иных признаков жизни Глокта не заметил.

– Генерал, не одолжите мне подзорную трубу?

Виссбрук со щелчком раскрыл трубу и угрюмо, со шлепком, вложил ее в протянутую ладонь.

«Явно считает, что у него есть дела поважнее, чем устраивать всяким наставникам экскурсии по крепостным стенам».

Тяжело дыша, в безупречном мундире, генерал стоял рядом с Глоктой по стойке «смирно», пухлое лицо лоснилось от пота.

«Старается поддерживать профессиональную выправку. Собственно, кроме выправки, у этого идиота ничего и нет от военного. Но, как говорит архилектор, мы должны работать с теми орудиями, которые у нас есть».

Глокта поднес латунную трубку к глазу.

Вокруг холмов гурки возвели палисад. Высокий забор из деревянных кольев отрезал Дагоску от материка. За частоколом виднелась россыпь палаток, там и сям вились дымки костров. Глокте даже удалось рассмотреть двигающиеся фигурки и блеск начищенного металла: доспехи, оружие… Много доспехов и оружия.

– Прежде в Дагоску приходили караваны, – хмуро проговорил Виссбрук. – В прошлом году мы принимали по сотне караванов в день. Когда начали подтягиваться солдаты императора, торговцев стало меньше. Пару месяцев назад гурки достроили забор, и с тех пор у нас даже осел с парой тюков не появлялся. Все теперь приходится доставлять морем.

Глокта вновь скользнул взглядом от плещущегося моря до плещущейся бухты – еще раз осмотрел лагерь и палисад.

«Может, они просто играют мускулами? Хвастаются, демонстрируют свою мощь? Или настроены серьезно? Гурки любят покрасоваться. Но от хорошей драки не откажутся – потому и завоевали весь Юг. Почти весь».

Он опустил подзорную трубу.

– Сколько там, по-вашему, гурков?

Виссбрук пожал плечами.

– Трудно сказать. Думаю, по меньшей мере, тысяч пять, но за холмами их, возможно, намного больше. Наверняка не выяснить.

«Пять тысяч. По меньшей мере. Если это простая демонстрация мощи, то… впечатляет».

– Сколько у нас людей?

Виссбрук ответил не сразу.

– Под моим командованием около шестисот солдат-союзников.

«Около шестисот? Около? Ах ты тупоголовый кретин! В свое время я знал по имени весь полк! Знал, кто на что способен и какое задание может выполнить!»

– Шестьсот? Всего?

– В городе есть наемники, но доверять им нельзя, от них самих частенько хлопот не оберешься. По моему мнению, они более чем бесполезны.

«Меня не интересует твое мнение, меня интересует количество людей!»

– Сколько наемников?

– Примерно тысяча, а может, и больше.

– Кто у них главный?

– Один стириец. Коска. По крайней мере, так он себя называет.

– Никомо Коска? – Вскинув рыжую бровь, Витари удивленно уставилась на генерала с высоты парапета.

– Вы знакомы?

– Можно и так сказать. Я думала, он умер. Нет, похоже, в мире справедливости…

«В этом она права».

Глокта обернулся к Виссбруку.

– Кому подчиняется Коска? Вам?

– Не совсем. Ему платят торговцы пряностями, так что подчиняется он магистру Эйдер. Теоретически он должен выполнять мои приказы…

– Но практически выполняет лишь собственные?

По лицу генерала Глокта понял, что прав.

«Наемники… Обоюдоострый меч… Служит, пока платишь и готов мириться с его неблагонадежностью».

– Значит, армия Коски в два раза больше вашей.

«Следовательно, оборону города я обсуждаю не с тем человеком. Ладно, может, Виссбрук хотя бы по другому вопросу меня просветит?»

– Вы знаете, что произошло с моим предшественником, наставником Давустом?

Генерал раздраженно дернулся.

– Понятия не имею! Никогда не интересовался перемещениями этого человека.

– Хмм… – задумчиво протянул Глокта, еще крепче прижимая к голове шляпу, чтобы ее не унесло очередным порывом пыльного ветра. – И даже его исчезновение вас не интересует – исчезновение городского наставника инквизиции?

– Нет, – отрезал генерал. – Давуст отличался скверным характером, это все знали. Да и поводов для общения у нас было мало. У инквизиции, если не ошибаюсь, свой круг обязанностей, у меня – свой.

«У-у, какие мы нервные! Впрочем, тут все такие. С того дня, как я приехал. Черт, мне как будто не рады!»

– У вас, значит, свой круг обязанностей?

Глокта проковылял к парапету и ткнул тростью в угол осыпающейся каменной кладки у каблука Витари. Камень отломился и, пролетев вдоль стены, с шумом упал в ров. Глокта обернулся к Виссбруку.

– Как по-вашему, ремонт крепостных стен входит в круг обязанностей военачальника, отвечающего за оборону города?

Генерал ощетинился.

– Я сделал все возможное!

Глокта начал загибать по очереди пальцы свободной руки.

– Стены осыпаются. Людей для обороны не хватает. Ров превратился в болото, его все равно что нет. Ворота лет сто не меняли, пальцем тронь – рассыплются. Если гурки решат атаковать Дагоску завтра, нам не позавидуешь.

– Уверяю вас, это не мое упущение! Виноваты жара, ветер и морская соль! При таком климате дерево и металл портятся почти мгновенно! Чуть дольше держится камень! Вы понимаете, что это за работа? – Виссбрук широким взмахом руки обвел огромную крепостную стену, дугой уходящую в обе стороны к морю: по широкому парапету могла бы проехать повозка, а у основания кладка была еще толще. – Искусных каменщиков у меня раз-два и обчелся! То же самое с материалами. Суммы, которые выделяет закрытый совет, едва покрывают обслуживание Цитадели! А того, что выплачивают торговцы пряностями, едва хватает на ремонт стен, опоясывающих Верхний город…

«Вот глупец! Такое чувство, что он и не помышляет об обороне города!»

– Если Нижний город окажется в руках гурках, провизию в Цитадель не доставить даже с моря. Верно?

Виссбрук растерянно хлопнул глазами.

– Э-э… да, но…

– Стенам Верхнего города мощной атаки не выдержать – уж больно они длинные, низкие и тонкие. Ими можно только отгораживаться от туземцев, вы со мной согласны?

– Да, разумеется, но…

– Поэтому любой план, где главная линия защиты проходит у Цитадели или стен Верхнего города, рассчитан лишь на то, чтобы потянуть время. До прибытия помощи. А учитывая, что наша армия задействована сейчас в Инглии, в сотнях миль от Дагоски, помощь подоспеет не скоро.

«Вообще не подоспеет», – вздохнул он.

– Если крепостные стены падут, город обречен. – Глокта постучал тростью по пыльным камням под ногами. – Здесь мы должны сражаться. Здесь должны остановить гурков. А остальное к делу не относится.

– Не относится! – отрывисто повторила Витари, перепрыгивая с одной части парапета на другую.

Генерал стоял мрачнее тучи.

– Я лишь исполняю приказы лорд-губернатора и его совета. Нижний город, как всегда считалось, особой ценности не представляет. Я не несу ответственность за общую политику…

– А я несу. – Глокта посмотрел Виссбруку в глаза и долго не отводил взгляд. – С этого момента все ресурсы должны идти на ремонт и укрепление внешних крепостных стен. Установите новые парапеты, новые ворота, замените каждый треснутый камень. Замажьте все щели так, чтобы муравей не прополз, не говоря уже гуркских войсках.

– Но кто будет работать?

– А кто построил вашу чертову Цитадель и крепостные стены? Разве не туземцы? Значит, есть у них искусные мастера. Ищите, нанимайте рабочих! И расчистите ров, выкопайте его ниже уровня моря! Если гурки приблизятся к стенам, мы его затопим, и Дагоска превратится в остров.

– На это уйдет не один месяц!

– Даю вам две недели. Даже меньше. Задействуйте все свободные руки. В том числе женщин и детей – всех, кто в состоянии держать лопату.

Виссбрук хмуро взглянул на Витари и спросил:

– А как насчет людей из инквизиции?

– О, они по горло заняты допросами: пытаются выяснить, что случилось с вашим последним наставником. А кроме того, сутками напролет присматривают за мной, моими покоями и воротами Цитадели, чтобы нового наставника не постигла участь предшественника. Досадно будет, если я исчезну прежде, чем вы доведете до ума укрепления, правда, Виссбрук?

– Разумеется, наставник, – пробормотал генерал.

«Особого энтузиазма не заметно…»

– Работать должны все. В том числе и ваши солдаты.

– Не думаете же вы, что мои люди…

– Думаю. Каждый должен внести свою лепту. А кто недоволен, пусть проваливает в Адую. И там объясняет причины своего недовольства архилектору. – Глокта одарил Виссбрука беззубой улыбкой. – Незаменимых нет, генерал.

По розовому лицу Виссбрука градом катил пот. Твердый воротничок мундира потемнел от влаги.

– Разумеется, каждый должен внести свою лепту! Рвом займутся немедленно! – Он попытался слабо улыбнуться. – Я найду людей, наставник… но мне нужны деньги. За работу надо платить, даже туземцам. Мне нужны материалы, а подвозить их придется морем…

– Займите, сколько нужно для начала работ. Возьмите кредит. Обещайте все, что угодно, но ничего пока не выплачивайте. Его преосвященство пришлет деньги чуть позже.

«Надеюсь», – мысленно уточнил Глокта и продолжил:

– Каждое утро вы будете представлять мне отчет о том, как продвигаются дела.

– Есть каждое утро!

– Вам предстоит огромная работа, генерал. На вашем месте я бы приступил не мешкая.

Виссбрук помедлил, будто решая, отдать честь или нет, но в конце концов просто развернулся на каблуках и удалился.

«Интересно, что это? Уязвленное самолюбие вояки, вынужденного исполнять приказы штатского? Или досада, что его тщательно выстроенный план по продаже города гуркам летит по моей милости в тартарары?»

Витари спрыгнула с парапета на дорожку.

– Его преосвященство пришлет деньги чуть позже? Мечтать не вредно, – усмехнулась она и легкой прогулочной походкой зашагала прочь.

Глокта хмуро посмотрел ей вслед, затем перевел хмурый взгляд на холмы материка, затем – на Цитадель. Опасности… Кругом опасности… С одной стороны архилектор, с другой гурки, да еще неведомый предатель в компанию.

«Если я дотяну до вечера, это будет чудо».

* * *

Грязная забегаловка – так назвал бы подобное место неисправимый оптимист, хотя столь лестного названия оно едва ли заслуживало. То была вонючая лачуга с рухлядью-мебелью, испещренной застарелыми пятнами пота и свежими каплями расплесканного пойла. Наполовину вычерпанная помойная яма. Даже самый острый глаз не отличил бы обслугу от посетителей: все туземцы, все пьяны в стельку, все лежат, разморенные зноем и алкоголем. Посреди этого разора и спал беспробудным сном прославленный солдат удачи Никомо Коска.

Спал он сидя, откинувшись назад, так что передние ножки стула висели в воздухе, а спинка упиралась в закопченную стену. Облаченная в сапог нога покоилась на столе. Наверное, когда-то сапог был великолепен: блестящая черная стирийская кожа, золотая шпора, пряжки – не обувь, а мечта вояки. Увы, те дни давно миновали. В долгих походах голенище истерлось, посерело, смялось; шпора отломилась, золоченые пряжки облезли и покрылись ржавыми пятнами. В подошве зияла дыра, а сквозь нее розовел вспухший мозоль.

Хозяин был под стать сапогу. Длинные усы, которые, очевидно, полагалось укладывать по стирийской моде воском в стороны, безжизненно висели вокруг полуоткрытого рта. Шею и подбородок покрывала недельная поросль – нечто между щетиной и бородой; над воротником виднелась узловатая шелушащаяся сыпь. Сальные волосы вокруг красной, сгоревшей на солнце, обширной лысины торчали торчком. Кожа блестела от пота, по одутловатой физиономии ползала муха. На столе валялась пустая бутылка; вторую, наполовину полную, Коска бережно сжимал между ног.

Витари пристально рассматривала это олицетворение пьяного самозапущения, и даже маска не скрывала презрительное выражение ее лица.

– Значит, ты и правда жив…

«Скорее, едва жив», – подумал Глокта.

Коска с трудом приоткрыл красный глаз, недоуменно моргнул, прищурился… Его губы медленно расплылись в улыбке.

– Шайло Витари, чтоб мне провалиться! Вот уж не думал, что меня еще можно удивить!

Он скривился, пошевелил губами и, заметив зажатую между ног бутылку, жадно отхлебнул из горлышка большой глоток. Потом еще. Еще. Будто воду.

«Завзятый пьянчуга. Впрочем, по нему и без того все видно. Едва ли такому можно доверить оборону города. По крайней мере, если судить по первому впечатлению».

– Не ожидал вновь с тобою встретиться. Почему ты в маске? Она лишает меня удовольствия наслаждаться твоей красотой.

– Прибереги любезности для шлюх, Коска. Не хочу подцепить ни цветочка из имеющегося у тебя букета.

Наемник издал булькающий звук – не то смех, не то кашель, – а затем прохрипел:

– Ты, смотрю, все такая же нежная принцесса!

– Да-да, а этот хлев – дворец.

Коска пожал плечами.

– Если напиться как следует, разницы не видно.

– Думаешь, тебе когда-нибудь удастся напиться как следует?

– Не-а. Но попытаться стоит! – И он опять прильнул к бутылке, будто не желая, чтобы слова расходились с делом.

Витари взгромоздилась на край стола.

– Что привело тебя сюда? Я думала, ты бродишь по Стирии, усердно разнося заразу налево и направо.

– В родных краях блеск моей популярности слегка померк.

– Может, ты слишком часто служил и нашим, и вашим?

– Что-то в этом роде.

– А дагосканцы радостно распахнули свои объятья?

– Лучше бы ты радостно распахнула передо мной ноги. Жаль, не все мечты сбываются. Кто твой друг?

Глокта выдвинул больной ногой шаткий стул и осторожно сел, тихо про себя надеясь, что тот не рухнет. Падение в груду деревяшек едва ли задаст разговору нужный тон.

– Меня зовут Глокта. – Он потянул шею в одну сторону, потом в другую. – Наставник Глокта.

Коска довольно долго смотрел на него из-под набрякших век запавшими, налитыми кровью глазами.

«А мысль в них все-таки есть! Возможно, он и вполовину не так пьян, как прикидывается».

– Тот самый Глокта, что сражался в Гуркхуле? Полковник?

У Глокты дернулось веко.

«Не тот самый. Право, удивительно, до чего хорошо все меня помнят».

– Я оставил службу несколько лет назад. Странно, что вы обо мне слышали.

– Солдат должен знать своих врагов. А кто станет следующим врагом, наемнику неведомо. Поэтому, крутясь среди солдат, берешь на заметку, кто есть кто. Помню, когда-то ваше имя несколько раз упоминалось в разговорах: мол, с ним надо держать ухо востро. Говорили, человек вы храбрый, умный. Но безрассудный. Так я слышал. А вы теперь вот где, на другой работе. Вопросы задаете.

– Удачи безрассудство мне не принесло. – Глокта пожал плечами. – А время надо как-то убивать.

– Само собой. Вот и я всегда говорю: не осуждай чужой выбор. Кто знает, что человеком движет! Вы зашли выпить, наставник? Боюсь, кроме этого пойла, тут ничего нет. – Он взмахнул бутылкой. – Или у вас ко мне вопросы?

«Или вопросы. Целая уйма».

– У вас есть опыт с осадой городов?

– Опыт? – брызнув слюной, вскричал Коска. – Ха! Спрашиваете! Уж чего у меня в избытке, так это опыта…

– Только с дисциплиной и верностью беда, – бросила из-за плеча Витари.

– Ну-у… – Коска хмуро взглянул на ее спину. – Это смотря кого спрашивать. Я пережил пару жестких осад в Этрине и Муэрисе. А сам несколько месяцев осаждал Виссерин. Еще чуть-чуть – и мы бы его взяли, но нас застала врасплох дьяволица Меркатто. Налетела с конницей, как ураган, перед самым рассветом. Тут солнце поднимается, все дела… Чертовски подлая уловка! С-сука…

– Я слышала, ты тогда валялся пьяный в доску, – заметила себе под нос Витари.

– Э-э… Ну да… Еще я полгода стоял против великого герцога Орсо, защищая Борлетту…

Витари фыркнула.

– Пока он тебе не заплатил, чтобы ты открыл ворота.

Коска смущенно улыбнулся.

– Перед такой горой денег никто бы не устоял. И все-таки согласись, Шайло, – силой-то покорить нас не удалось!

– А зачем применять силу, если можно обойтись кошельком?

Наемник ухмыльнулся.

– Я такой, какой есть, и никем другим притворяться не пытаюсь.

– Значит, вы славитесь тем, что предаете нанимателей? – спросил Глокта.

Рука стирийца, сжимающая бутылку, замерла на полпути к губам.

– А это оскорбление, наставник. Может, Никомо Коска и наемник, но играет по правилам. От нанимателя я ухожу лишь при одном условии…

– Каком?

Коска улыбнулся.

– Если другой наниматель предложит большую сумму.

«Ага, кодекс наемника! Некоторые готовы за деньги на все. А за приличные деньги на все готово большинство людей. Например, убрать наставника?»

– Вы знаете, что случилось с моим предшественником?

– А-а, тайна палача-невидимки! – Коска задумчиво поскреб потный подбородок, сковырнул несколько чешуек на шее и с любопытством рассмотрел набившееся под ноготь. – Понятия не имею. Да кому это вообще интересно? Свинья он был. Я его почти не знал, но мне и шапочного знакомства хватило, чтобы понять: мерзкий тип. Врагов он себе нажил целую кучу. Впрочем, если вы еще не заметили, тут и без него настоящий серпентарий. Если вам интересно, что за змея его укусила… ну, это ведь уже по вашей части, да? Я в ту ночь торчал здесь. Пьянствовал.

«Охотно верю».

– Что вы думаете о нашем общем друге генерале Виссбруке?

Коска, ссутулившись, сполз по стулу чуть ниже.

– Генерал – сущий ребенок. Играет в солдатиков да латает свой игрушечный замок с заборчиком, хотя главная защита – большие крепостные стены. Я всегда говорил: не удержишь их – игра окончена.

– Я тоже так подумал.

«Что ж, в конце концов, оборону города могли доверить кому и похуже», – немного успокоился наставник и поделился своими планами:

– Стенами уже занимаются. И рвом тоже. Хочу залить его водой.

Наемник вскинул брови.

– Превосходно! Заливайте. Гурки воду не любят. Моряки из них никудышные. Заливайте. Отличный план! – Запрокинув голову, он высосал из бутылки последние капли, швырнул ее на грязный пол, вытер грязной рукой губы, а потом вытер руку о рубашку, испещренную пятнами пота. – По крайней мере, хоть кто-то понимает, что делает. Может, когда гурки атакуют, мы продержимся чуть дольше пары дней. Верно?

«Если нас не предали», – подумал Глокта и ответил:

– Трудно сказать. Возможно, гурки не нападут.

– А я надеюсь, что нападут! – Коска извлек из-под стула новую бутылку, вытащил зубами из горлышка пробку и выплюнул ее на другой конец зала; глаза его блестели. – С начала боев мне платят в два раза больше.

* * *

Приемную овевал милосердный вечерний бриз. Прислонившись к стене у окна, Глокта смотрел, как над раскинувшимся внизу городом вытягиваются тени.

Лорд-губернатор заставлял его ждать.

«Старается продемонстрировать, что Дагоской по-прежнему правит он, что бы там ни решил закрытый совет».

Глокту это не задело: ему хотелось побыть одному, в тишине, – уж больно выматывающий выдался денек. С самого утра наставник бродил по жаре, осматривая стены, ворота, войска. Задавал вопросы, на которые никто не дал удовлетворительных ответов. Нога дрожала, спина ныла, рука стерлась о рукоять трости до крови.

«Не хуже, чем обычно. Я ведь еще держусь вертикально. Хороший, в общем-то, был день».

Сверкающее солнце тонуло в оранжевом облаке. Чуть ниже, в прощальном закатном свете, мерцал серебром длинный клин моря. Густой сумрак крепостных стен уже поглотил половину ветхих домишек Нижнего города, а тени высоких шпилей огромного храма ползли через крыши Верхнего города, вверх по скалистым склонам, к Цитадели. От холмов материка остались только призрачные силуэты, окутанные темной синевой сумерек.

«И кишащие гурками. Наверняка они тоже наблюдают за нами. Смотрят, как мы копаем рвы, латаем стены, укрепляем ворота… Долго ли гурки будут довольствоваться наблюдением? Скоро ли для нас погаснет солнце?»

Дверь отворилась. Глокта обернулся, сморщившись на миг от болезненного щелчка в шее. На пороге стоял сын лорд-губернатора Корстен дан Вюрмс. Молодой человек закрыл за собой дверь и целеустремленно зашагал через комнату, клацая по мозаичному полу металлическими набойками каблуков.

«А-а, цвет молодой аристократии Союза! Дух благородства почти осязаем. Или просто кто-то испортил воздух?»

– Наставник Глокта! Надеюсь, я не заставил вас ждать.

– Заставили. – Он прошаркал к столу. – Если один человек опаздывает на встречу, то другой его ждет.

Вюрмс слегка нахмурился.

– Что ж, прошу меня простить, – бросил он тоном, в котором не было и тени сожаления. – Как вам город?

– Жаркий. И лестниц много. – Глокта тяжело плюхнулся в изящное кресло. – Где лорд-губернатор?

Брови Вюрмса сошлись еще ближе.

– Отец плохо себя чувствует и принимать посетителей не в состоянии. Он старый человек, сами видите, и ему нужен отдых. От его имени могу говорить я.

– Неужели? И что вы вдвоем мне скажете?

– Меры, которые вы предпринимаете для защиты города, крайне тревожат отца. Мне доложили, что королевских солдат, охранявших стены Верхнего города, отправили рыть ямы на полуострове. Вы бросаете нас на милость туземцев!

Глокта хмыкнул.

– Туземцы – такие же граждане Союза, пусть и не по своей воле. И милости у них куда больше, чем у гурков, уж поверьте.

«Милость гурков я испытал на собственной шкуре».

– Они дикари! – презрительно бросил Вюрмс. – Они опасны! Вы приехали недавно, поэтому не осознаете всю серьезность ситуации! Поговорите с Харкером. Он мыслит в верном направлении: ему-то известно, сколько хлопот могут доставить туземцы.

– Я говорил с Харкером. Направление его мыслей мне не понравилось. Думаю, в темных недрах тюрьмы его убедили пересмотреть свои взгляды.

«Вероятно, его мозг размером с горошину и сейчас усердно работает, пытаясь пересмотреть их побыстрее».

– А о защите города ваш отец пусть не тревожится. Эту задачу я беру на себя. Он, несомненно, только обрадуется – старым людям, как вы сказали, нужен отдых.

Красивое лицо Вюрмса исказилось от гнева. Он уже открыл рот, намереваясь прошипеть ругательство, но потом, видимо, передумал.

«И правильно сделал».

Откинувшись на спинку кресла, молодой человек сосредоточенно тер большой палец указательным.

– Наставник Глокта… – мягко, дружелюбно, с обаятельной улыбкой, произнес он наконец, – чувствую, как-то мы с вами не на дружеской ноге…

«Ага, в ход пошла лесть».

– Нога у меня действует только одна.

Улыбка Вюрмса слегка угасла, однако он продолжил:

– Да, сейчас вы на коне, но у моего отца много влиятельных друзей в Срединных землях. Если я захочу, то сумею создать вам немало проблем. Или же, наоборот, хорошо помогу…

– Рад, что вы решили сотрудничать. Тогда для начала скажите, куда подевался наставник Давуст.

Улыбка угасла окончательно.

– Откуда мне знать?

– Каждый что-то да знает, – изрек наставник и мысленно добавил: «А кто-то знает больше остальных – может быть, вы, Вюрмс?»

Сын лорд-губернатора задумался.

«Интересно, что с ним?.. Туго соображает или вправду виноват? О чем он думает: как помочь или как замести следы?»

– Я знаю, что его ненавидели туземцы. Они постоянно устраивали против нас заговоры, и Давуст без устали боролся с изменниками. Наверное, им наконец удалось довести свое черное дело до конца. На вашем месте я бы опрашивал Нижний город.

– А я уверен, что ответ где-то здесь, в Цитадели.

– Но не у меня, – отрезал Вюрмс, окидывая Глокту негодующим взглядом. – Поверьте, мне было бы куда приятнее, если бы пост наставника по-прежнему занимал Давуст.

«Может, да. А может, нет. Сегодня мне зацепок уже не найти».

– Очень хорошо. Расскажите-ка о городских запасах.

– Каких запасах?

– Еды, Корстен, еды. Насколько я понял, с тех пор как гурки перекрыли дороги, провизию подвозят с моря. Одна из главных забот правителя – кормить народ.

– Отец всегда помнит о нуждах народа! – отрезал Вюрмс. – Провизии хватит на шесть месяцев!

– Шесть месяцев? На всех жителей?

– Разумеется!

«Хм… Дела обстоят лучше, чем я ожидал. Что ж, одной головной болью меньше. И так хлопот по горло».

– Если не брать в расчет туземцев, – небрежно добавил Вюрмс, будто это не имело особого значения.

Глокта ответил не сразу.

– И что они будут есть, если гурки возьмут город в осаду?

Молодой человек пожал плечами.

– Я как-то об этом не задумывался.

– Правда? А что, по-вашему, произойдет, когда они начнут голодать?

– Ну-у…

– В городе начнется хаос! Вот что произойдет! Мы не удержим город, где четыре пятых населения настроены против нас! – Глокта раздраженно пососал беззубые десны. – Отправляйтесь к торговцам и закупите провизию на полгода! На всех! Даже на крыс в канализации!

– Я вам кто? – надменно проронил Вюрмс. – Бакалейщик?

– Кем скажу, тем и будете.

Все признаки дружелюбия вмиг испарились с его лица.

– Я сын лорд-губернатора! Не смейте со мной так обращаться!

Яростно скрипнув ножками кресла, молодой человек выскочил из-за стола и зашагал к двери.

– Прекрасно… – пробормотал Глокта. – Каждый день из порта отходит корабль в Адую. Очень быстрый корабль. Он доставляет груз прямиком в Допросный дом. Там с вами поговорят по-другому, уж поверьте. Я легко выхлопочу вам место.

Вюрмс резко остановился.

– Вы не посмеете!

Глокта изобразил злобную, отвратительную, щербатую улыбку.

– Только отчаянный храбрец поставит на кон свою жизнь, рассуждая, что я посмею и что не посмею. Вы отчаянный храбрец?

Молодой человек облизнул губы, но не смог выдержать взгляда Глокты.

«Так я и думал. Точь-в-точь как мой старый знакомец капитан Луфар. Вспыльчив, заносчив, а характера ни на грош. Ткни иголкой – тут же сдуется, точно прохудившийся бурдюк».

– Провизия. На шесть. Месяцев. На каждого человека. Проследите за надлежащим исполнением приказа.

«Бакалейщик!»

– Разумеется, – угрюмо глядя в пол, рыкнул Вюрмс.

– Тогда займемся водой. Нужно все: колодцы, емкости, насосы. Людям ведь понадобится запить плоды ваших тяжких трудов, верно? Каждое утро будете мне отчитываться.

Вюрмс яростно сжимал и разжимал кулаки, желваки на скулах ходили ходуном.

– Разумеется, – выдавил он.

– Разумеется. Можете идти.

Глокта проводил его взглядом.

«Итак, я поговорил с двумя из четырех. Два из четырех – и оба враги. Однако, чтобы успешно выполнить задание, мне понадобятся союзники. Без союзников мне не продержаться, какими бы документами я ни потрясал. Без союзников мне не выстоять против гурков, если они все-таки атакуют. И самое скверное – я до сих пор не знаю, что с Давустом. Наставник инквизиции будто в воздухе растворился. Остается надеяться, что архилектор проявит немного терпения».

Надежда… Архилектор… Терпение… Глокта помрачнел. И как он умудрился объединить в одну мысль столь несочетаемые понятия!