Текст книги "Больше, чем ты знаешь"

Рэнд начал подозревать, что герцог в этом и не сомневался. Похоже, он выяснил о нем абсолютно все. Впрочем, это неудивительно – вряд ли он доверил бы четыре тысячи фунтов и свою драгоценную крестницу человеку, о котором ничего не знал.

– В Оксфорде, – подтвердил Рэнд. – Мою учебу прервала война.

– И вы не вернулись? Потом?

– Нет. Дальше я уже учился самостоятельно.

– Но насколько я знаю, вы так и не завершили своего образования?

– Завершил – на борту «Цербера». – «А также на полях Геттисберга», – хотелось ему добавить. В тот год он многое узнал о природе самого человека, но ни говорить, ни писать об этом не собирался. Он вообще мечтал забыть об этом.

– А вы не жалеете, что так и не окончили Оксфорд?

– О чем я жалею, так это о том, что мне не выпал шанс учиться под началом Абернети, или Банкрофта, или Сонненфилда. Они преподавали у третьекурсников и… – Рэнд осекся. Глаза его сузились, взгляд был прикован к лицу Стрикленда. – Банкрофт?!

Герцог поднял брови.

– Да?

– Сэр Гриффин Банкрофт преподавал в Оксфорде ботанику. Он знаменит тем, что открыл семь новых видов лекарственных орхидей.

– Я бы сказал, что к настоящему времени это число перевалило за две дюжины, – с искренним восхищением подтвердил Стрикленд. – Он не преподает уже почти семь лет. Держу пари, он не терял времени даром. Банкрофт всегда был на редкость талантлив.

– Он учился в Америке.

– Да, туда же он и вернулся, когда оставил Англию. Сунув руку в карман сюртука, Рэнд вытащил чек и молча протянул его Стрикленду. Но когда герцог не принял его, Рэнд просто положил чек на стол.

– Вы не имели права… я мог просто уехать и так ничего и не узнать, – заявил он. – Этого слишком много для того, чтобы не ждать ничего взамен. – Широкими шагами он пересек комнату и открыл дверь. Рэнд уже переступил порог, когда услышал за спиной насмешливый голос:

– Слишком много за то, чего ждешь, не бывает.

Рэнд Гамильтон не сразу вернулся в снятый им дом на Бичер-стрит. Сначала, побывав на «Цербере», он сообщил команде нерадостную весть о том, что в ближайшее время им не на что надеяться. И сказал, что не станет их винить, если они подыщут себе другой корабль. Но вместо этого моряки, скинувшись, вместе со своим капитаном отправились в портовую таверну. Там они как следуют напоили его и вдобавок купили ему шлюху. Во всяком случае, Рэнду хотелось верить, что они ей заплатили.

Опершись на локоть, он медленно потянул за край простыни, прикрывавший лицо женщины. Веки ее слегка дрогнули, но она не проснулась. На вид она была довольно хорошенькая, темноволосая, с пухлыми губками. Рэнд со вздохом прикрыл ей лицо. «Слава Богу, достаточно взрослая, – угрюмо подумал Рэнд, испытывая нечто вроде признательности к друзьям, постаравшимся его утешить. – Лишь бы только была здорова».

Приподнявшись, он сел и тут же со стоном схватился руками за голову.

– Господи, – прохрипел он, закрывая глаза, – что за пойло они влили мне в глотку?!

– А никто и не вливал, кэп. Ты сам сосал ром как миленький, и уговаривать не надо было.

Стараясь поменьше двигать немилосердно трещавшей головой, Рэнд медленно обернулся. Потом опустил глаза, с трудом сфокусировав их на женщине.

– А я думал, ты спишь.

– Я и спала, – ответила она, – до того, как тебе пришло в голову осмотреть свое приобретение. – Улыбнувшись, она приоткрыла два ряда совершенно здоровых, но слегка кривоватых зубов. – Ну и как, я тебя не разочаровала, нет? – Она рывком села, не обращая внимания на то, что простыня спустилась, обнажив ее почти до талии. – Какие славные яблочки, верно, кэп? Давай, не стесняйся, потрогай их!

– Это очень мило с вашей стороны, мисс… Хихикнув, женщина откинула назад голову, и волосы ее разметались по спине.

– Джери Эллен. У меня два имени, кэп: одно – в честь отца, другое – в честь матери. Ну же, не сидите таким бирюком! Мне хочется, чтоб меня потискали!

– Слушай, Джери Эллен, руки мне самому сейчас нужны – голову держать. Но все равно – спасибо за щедрое предложение.

Судя по всему разочарованная, она покусала нижнюю губу.

– Так ты что же… побаловаться не хочешь?

Рэнд попытался покачать головой, но тут же взвыл от боли и решил впредь изъясняться словами, а не жестами.

– Только не сегодня.

Изобразив комическое отчаяние, Джери Эллен с размаху опрокинулась на спину и закрыла лицо руками.

– Держу пари, теперь ты потребуешь свои деньги назад! А мне что тогда делать, интересно? Чарлз ведь знает, что я провела тут всю ночь. И ждет меня с деньгами. Как я покажусь ему на глаза, коли у меня в кармане вошь на аркане, а?!

– Стало быть, тебе заплатили? Женщина приоткрыла лицо.

– Сразу же! А ты что – ни черта не помнишь?

– Полный провал, – смущенно подтвердил Рэнд. Джери Эллен широко улыбнулась, потом удовлетворенно кивнула и одним прыжком выскочила из постели. Поспешно собирая разбросанную повсюду одежду, она, похоже, даже не заметила, что от толчка Рэнд чуть было не свалился с постели.

– Тогда все прекрасно! И кому какое дело, верно? Ты классный любовник, кэп! Трахнул меня подряд целых три раза, да так, что мне теперь и сесть-то трудно, хотя скажу тебе как на духу, люблю большие! Да и на что мне парень, коль у него гороховый стручок?! А вот тебя я долго не забуду – понимаешь, о чем я? – Она трещала как сорока, не переставая в то же самое время торопливо натягивать на себя одежду. – И пусть только кто попробует усомниться в том, что нынче ночью мне повезло! – крикнула она напоследок, погрозив кому-то кулаком. Потом озорно подмигнула Рэнду. – Ну, тебе по крайней мере грех жаловаться, верно?

Рэнд невольно улыбнулся. Одна мысль о том, что он мог попользоваться этой нахальной девкой, да еще три раза подряд, заставила бы его хохотать во всю глотку… если бы это было ему под силу.

– Три раза! – хмыкнул он. – Подумать только!

– Да я побожусь, что так оно и было! – хихикнула женщина, побренчав в кармане полученными накануне монетками. – А за меня ты не волнуйся – мало ли у меня дружков? Коли приспичит, любой будет рад удружить. Ой, да ведь уже поздно! Пора бежать, а то Чарлза удар хватит. – Поддернув юбку, она принялась натягивать на длинную, стройную ногу чулок.

– Чарлза? – переспросил Рэнд. – Ты что-то о нем говорила…

– Он присматривает за мной.

– Твой сутенер?

– Можно сказать и так. Но самому ему больше по душе называть себя моим защитником. – Сморщившись, она натянула туфли, которые были ей явно тесноваты. – У-ух! Вот куда пойдут твои деньжата, кэп! Первым делом куплю себе новые туфли!

– Лучше уж панталоны, они бы тебе не помешали, – проворчал Рэнд и слегка отшатнулся, когда женщина, задрав юбки, затрясла ими у него перед носом.

– На черта мне панталоны?! А это что, по-твоему? А ну гляди! – Вытянув ногу, она уперлась ею в край постели и почти что уселась на шпагат, отчего ее ветхим панталончикам тут же пришел конец – не выдержав, они с треском лопнули. Дрыгнув ногой, Джери Эллен заставила их взлететь в воздух, потом легко поймала и раскланялась, словно балерина на глазах у восхищенной публики. Ошеломленный Рэнд и глазом моргнуть не успел, как Джери Эллен снова ловко натянула их и, задрав юбки на голову, продемонстрировала ему обтянутые панталонами бедра. – Признайся, кэп, мало кто из девок согласился бы устроить тебе представление, вместо того чтобы переспать! Да еще за ту же цену!

– Боюсь только, сегодня я не в силах в полной мере оценить твои таланты!

– Все в порядке, сэр. – Она покровительственно похлопала его по плечу, мимоходом чмокнув в лоб.

При этом ее грудь едва не выпрыгнула наружу из слишком тесного корсажа. – Только в следующий раз, когда захочешь повидать меня, не налегай сперва на ром, идет? И уж тогда я не удивлюсь, если у нас дело и до четырех раз дойдет.

– Я постараюсь.

Но Джери Эллен была настроена философски.

– Мужчины – такие обманщики! Ну да что с вами делать! – Она пожала плечами. – Доброго тебе утра, кэп.

Он и глазом не успел моргнуть, как она уже была за дверью и с силой грохнула ею об косяк, само собой, не услышав, как Рэнд из последних сил молил пощадить его.

Рэнд со стоном осторожно опустился на подушки. «Что ж, по крайней мере не нужно волноваться, что нынче ночью я подцепил какую-нибудь дрянь», – подумал он.

Прошло несколько часов, прежде чем Рэнд нашел в себе силы спустить ноги с кровати. Его не удивило, что проснулся он не в таверне, где они пили накануне. Улучив момент, Рэнд оделся и выскользнул, стараясь не замечать понимающих взглядов, которыми обменивались прохожие, но, увидев впереди Ллойда, поспешно развернулся и зашагал в противоположном направлении. Дом, который он снимал в Лондоне, теперь стал роскошью, которую он больше не мог себе позволить. Сейчас он даже себе самому вряд ли смог бы объяснить, что заставило его вернуть Стрикленду чек. Тогда был уверен, что прав, а теперь проклинал себя за глупость.

Войдя в прихожую, Рэнд тихонько прикрыл за собой дверь, потопал ногами, стряхивая грязь с башмаков, потом снял пальто и повесил его на крючок. Шум разбудил Катча и заставил его выглянуть из кухни посмотреть, что происходит.

– Вернулся, – пробурчал он, оглядев Рэнда с головы до ног. – Выглядишь неплохо… для человека, который всю ночь хлестал ром да валялся со шлюхами.

– Знал бы ты, как у меня голова трещит!

Ростом никак не меньше семи футов, Катч был чуть ли не единственным известным ему человеком, кто мог поглядывать на Рэнда свысока. И он давным-давно научился этим пользоваться. Вот и сейчас, подойдя почти вплотную, так что Рэнду пришлось задрать голову вверх, он подозрительно повел носом и презрительно фыркнул, вглядываясь в бледное лицо и мутные глаза капитана.

– Неудивительно, что тебе так тошно! Нечего пить всякую дрянь! Наверное, остальным так же паршиво, как и тебе?

– Понятия не имею – я еще не видел никого из команды. Они вчера бросили меня, а сами ушли. Мне не удалось раздобыть денег, Катч. – Заметив, как черные густые брови Катча поползли вверх, Рэнд сообразил, как именно тот мог понять его слова. – Нет-нет, я не то хотел сказать! Они бросили меня не потому, что я не нашел денег, наоборот: узнав о том, что мой план потерпел неудачу, они решили утешить меня – напоили до беспамятства, а потом еще подсунули шлюху. А ушли они просто потому, что на «Цербере» дел по горло, а от меня было мало толку.

Изборожденный морщинами лоб Катча разгладился.

– От тебя и сейчас толку чуть, но к тебе пришли. – Он широко улыбнулся. Блеснули белоснежные крупные зубы, в горле заклокотал хриплый смешок. – Не переживай – деньги найдутся. Вот хотя бы тот, кто тебя ждет… потолкуй с ним.

Рэнд чуть слышно чертыхнулся – в том состоянии, в котором он пребывал, ему меньше всего на свете хотелось видеть Стрикленда.

– Мне нужно переодеться.

– Примерно так я и думал, поэтому в ожидании твоего появления решил приготовить тебе ванну. Конечно, это было около часу назад, но вода, наверное, еще не совсем остыла. Так что поторопись. Наш гость сказал, что не уйдет, не поговорив с тобой. Он повторил это несколько раз. Ты иди, а я сейчас отыщу тебе что-нибудь для твоей головы. – Катч ткнул пальцем в направлении лестницы. – Может, тебя отнести?

Рэнд ответил ему кислым взглядом.

– Спасибо, дружище. Думаю, а справлюсь сам.

Даже не стараясь скрыть насмешливый огонек, мерцавший в его карих глазах, Катч смотрел, как Рэнд заковылял вверх по лестнице. Ничего, он знает такое средство, от которого всю хворь с капитана как рукой снимет.

Вода уже почти остыла, но Рэвду было наплевать. Сцепив зубы и задержав дыхание, он залпом проглотил какую-то отвратительную смесь, которую принес ему Катч. Ему и раньше доводилось пару раз прибегать к этому пойлу, но Катчу никогда не приходило в голову сказать, из чего оно состоит, а Рэнд благоразумно не спрашивал, предпочитая считать, что основными ингредиентами этой гадости являются томатный сок и сырое яйцо. Лучше было даже не думать о том, отчего у этой гадости такой омерзительный запах и почему после нескольких глотков с него начинает ручьем лить пот, как с загнанной лошади.

Намыливаясь, он слышал, как рядом, за стеной, где была его спальня, топает Катч, собирая ему свежую одежду и белье. Сколько Рэнд ни напрягал свою память, он никак не мог вспомнить того времени, когда бы рядом с ним не было Катча. Казалось, он служит в их семье с незапамятных времен. Его собственный возраст определить было невозможно, хотя, принимая во внимание, сколько лет он провел в семье Гамильтонов, можно было предположить, что ему уже далеко за пятьдесят. Именно отец Рэнда выправил ему необходимые бумаги, превратив бывшего раба в свободного человека, а случилось это лет за двадцать до того, как началась гражданская война. Нельзя сказать, что это решение далось Эндрю Гамильтону легко, но Катч спас юного Дэвида, когда тот тонул, а разве был лучший способ отблагодарить раба, чем вернуть ему свободу? Тем не менее Катч решил остаться с ними. Он отметил свой новый статус свободного человека тем, что обрил себе голову и с тех пор всегда ходил только так.

Приняв ванну и натянув на себя свежее белье, Гамильтон почувствовал себя заново рожденным. Пока бывший раб суетился вокруг него, оправляя одежду, Ранд молча разглядывал свое отражение в большом зеркале. Наконец Катч отпустил его. Рэнд машинально пригладил топорщившиеся на висках непокорные рыжие кудри, поправил галстук, позволив слишком длинным волосам свободно спадать на шею. Отряхнув невидимые пылинки с рукавов и воротника камзола, Катч объявил, что все в порядке.

– Ты… э-э-э… уж будь так добр – спрячь в карман свою проклятую гордость и возьми деньги, – посоветовал он.

Взгляды их встретились в зеркале.

– Может быть, этот твой гость явился сюда не для этого. Катч повел широкими плечами.

– Уж не знаю, что тогда могло заставить кого-то тащиться в такую даль, если не желание поучаствовать в нашем дельце.

Рэнда все еще терзали сомнения, но настроение его улучшилось настолько, что сейчас он мог даже без особого раздражения думать о свидании с герцогом.

– Ладно, там видно будет. Лучше позаботься о том, чтобы туда подали чай.

– Уже сделано.

Вниз по лестнице Рэнд спускался куда более твердыми шагами, чем поднимался. На пороге гостиной он обернулся и ободряюще подмигнул Катчу, только в последний момент заметив, что тот улыбается как-то уж слишком слащаво. Но лишь закрыв за собой дверь, Рэнд догадался, что ему не померещилось. И понял почему.

– Доброе утро, – учтиво произнес он. – Мисс Банкрофт, если не ошибаюсь?

Клер Банкрофт молча кивнула. Услышав скрип открываемой двери, она привстала. Но потом, увидев Рэнда, снова забилась в уголок дивана.

– Ваш слуга сказал, что вы не станете возражать, если я вас подожду.

Рэнд пропустил мимо ушей извиняющиеся нотки в ее голосе. Если уж она считала, что ее приход для него – лишь досадная помеха, могла бы оставить визитную карточку и отправиться восвояси. Так что свои извинения леди может оставить при себе.

– Катч всегда решает за меня, – сказал он и вдруг заметил, как она слегка дернулась и на щеках у нее вспыхнули яркие пятна. И в ее невзрачной внешности мгновенно произошла ошеломляющая перемена.

Усевшись за крохотный столик, на котором Катч успел сервировать чай, Рэнд наполнил до краев свою чашку, добавив ложечку сахара. Похоже, Клер Банкрофт постаралась не упустить ни одного его движения, хотя и пыталась делать это незаметно. Ко всему прочему она избегала смотреть ему в глаза, невольно отметил про себя Рэнд.

– Хотите чаю? – учтиво спросил он.

– Нет, благодарю. – Скромно положив руки на колени, мисс Банкрофт наконец соизволила посмотреть в его сторону.

Устроившись напротив нее в удобном кресле, Рэнд поднес к губам чашку, сделал большой глоток и чертыхнулся про себя, разозлившись, что велел подать чай, а не кофе. «А все эта мисс Банкрофт со своими проклятыми английскими вкусами», – подумал он угрюмо. Разве какой-то «Дарджелинг»[5]5
  Сорт чая.


[Закрыть] может заменить тот восхитительный ароматный кофе, который варит Катч?!

– Чем могу быть полезен, мисс Банкрофт?

– Стикль сказал, вы отвергли его предложение. Рэнд озадаченно моргнул.

– Стикль?! – Ему показалось, что он ослышался. – Уж не хотите ли вы сказать, что называете Эвана Маркхэма, восьмого герцога Стрикленда, просто Стикль и вам это сходит с рук?!

Клер снова почувствовала, как заполыхали огнем ее щеки, но подавила в себе желание прикрыть лицо руками.

– Но он же мой крестный! – объяснила она. – Малышкой я не могла выговорить его имя и называла Стикль. Между прочим, он не такой чванливый, как, может быть, показался вам с первого взгляда.

– Тогда мы с вами просто не сходимся во мнении, – проворчал Рэнд, – и мне придется поверить вам на слово. Это он попросил вас прийти сюда?

– Конечно же, нет, – возмутилась она. – Сомневаюсь, что ему вообще известно, где я сейчас. Вряд ли ему это понравилось бы. Он предложил, чтобы я послала вам записку с приглашением снова прийти к нему, но мне показалось, что вы едва ли захотите это сделать. – Помявшись, она нерешительно подняла на него глаза. – Я угадала?

– Н-не знаю. Клер кивнула.

– Стало быть, я была права, что решила не полагаться на случай. Не всегда ведь можно рассчитывать на удачу, верно?

– Лично я верю только в то, чего добиваюсь своими силами, – согласился Рэнд.

На губах ее появилась слабая улыбка, но глаза по-прежнему оставались холодными.

– Да, вы абсолютно правы. – Возле нее на диване стояла небольшая сумочка. Клер открыла ее, извлекла подписанный Стриклендом чек и протянула его Рэнду. – Нам с крестным было бы приятно, если бы вы приняли это, – пробормотала она. – И не считайте, пожалуйста, что вас это к чему-то обязывает. – Клер умоляюще подняла на него глаза. – Прошу вас, сэр, возьмите.

Ей показалось, время тянется нестерпимо долго. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Рэнд осторожно потянул к себе чек. Сразу вздохнув свободнее, Клер откинулась на спинку дивана.

– Спасибо. Я, признаться, боялась, что вы откажетесь. Конечно, приятно думать, что никто никому не должен, но надо же учитывать и ваши чувства. Я сказала крестному, что, выписав чек на столь крупную сумму, он поставил вас в неловкое положение. Поверьте, ему и в голову не приходило задеть вашу гордость – герцог просто хотел компенсировать ваши расходы.

Девушка замолчала. В комнате повисла неловкая тишина. «Неужели я снова ненароком оскорбила его? – гадала Клер. – Что произошло?»

– Капитан?

Рэнд разжал пальцы – клочки изорванного чека, кружась, медленно опустились на ковер. Веки Клер даже не дрогнули. Казалось, она этого не заметила. Рука его слегка дрожала, когда он снова поднес к губам чашку.

– Когда вы собирались открыть мне, что слепы, мисс Банкрофт?

Глава 2

На губах Клер Банкрофт появилась слабая, чуть ироничная улыбка.

– А у вас острый глаз, капитан Гамильтон. Но я и не пыталась это скрывать. Мне казалось, моя слепота настолько бросается в глаза, что вы это сразу заметите.

Теперь-то он и сам недоумевал, почему не заметил очевидного с самого начала. Судя по всему, Клер была достаточно умна, чтобы не забывать о том, что отделяло ее от остального мира. Ее манеру никогда не смотреть ему прямо в глаза он принял за застенчивость. А в эту минуту, будто догадавшись о том, как он смущен, она вызывающе вздернула подбородок, и от этого ему стало совсем неловко.

Рэнд почему-то был уверен, что она слепая не от рождения. Миндалевидные глаза Клер были оттенка густого шоколада, радужная оболочка и зрачок были ясными. Ему вдруг пришло в голову, что слепота настигла ее внезапно, может быть, даже не так уж давно. На вид ей было не больше двадцати пяти лет. «Когда она в последний раз видела окружавший ее мир? – гадал он. – И что было ее последним впечатлением, прежде чем темная пелена закрыла от нее солнечный свет?»

– Давно ли… – начал он и окончательно смешался.

– Восемнадцать месяцев, – ответила Клер. – Наверное, вы удивлены. Обычно все удивляются. Из тех, кто решается спросить, конечно.

«Может быть, это и есть то испытание, о котором упомянул Стрикленд?» – подумал Рэнд.

– Вы только из-за этого и пришли сюда? Чтобы вернуть чек? – Какой смысл было говорить о том, что он порвал его? Герцог, конечно, заподозрит неладное, когда узнает, что чек так никогда и не был предъявлен к оплате. А Клер Банкрофт, даст Бог, ничего не узнает.

По лицу Клер было заметно, что она колеблется. Еще сидя в экипаже, она репетировала речь. И пока ждала его появления, много раз повторяла про себя те слова, которыми надеялась умолить его исполнить ее просьбу. И вот теперь, когда ей представилась такая возможность, Клер вдруг почувствовала, что во рту у нее пересохло и слова не идут с языка. А слепота, к которой она так и не сумела привыкнуть, делала ее особенно беззащитной. Клер всегда слишком давала волю воображению, и сейчас то, что представлялось ей, не имело ничего общего с тем, что она увидела бы, если б могла это сделать. Смелость покинула ее уже тогда, когда ей пришлось столкнуться с человеком, которого Рэнд называл Катч. Ей он почему-то представился глыбой из черного обсидиана, и, как она ни старалась, ей никак не удавалось выкинуть эту мысль из головы.

С капитаном Гамильтоном все было по-другому. Его самоуверенные манеры граничили чуть ли не с дерзостью, к тому же она уже успела понять, что с ним порой трудно договориться. Почему-то при мысли о нем ей вспоминались каменные изваяния, виденные ею в Полинезии. Клер представила его лицо – тоже словно высеченное из камня грубым резцом, суровое и безжалостное.

– Я пришла еще раз попытаться уговорить вас изменить решение, – с трудом выговорила она. – Вы ведь не только искатель приключений, а еще и человек науки. И я надеялась, что вы, кроме всего прочего, еще и человек рассудительный.

– В своем желании польстить вы явно не преуспели. Я и без ваших комплиментов считал себя рассудительным человеком, мисс Банкрофт.

Несмотря на то что сказано это было на редкость сухо, Клер могла бы поклясться, что уголки его губ дрогнули в улыбке. Может, в конце концов он и не такой уж безжалостный, мелькнуло у нее в голове.

– Стикль сказал, что вам знакомо имя моего отца.

– Ну, я пробыл у вас недостаточно долго, чтобы уловить фамильное сходство между вами и сэром Гриффином, но его имя, конечно же, я знал. Только не сразу догадался, что вы его дочь. Герцог сказал, что ваш отец сейчас где-то в южной части Тихого океана.

– Да, это так. – Клер помолчала. – По крайней мере последняя весточка, которую я получила, пришла оттуда.

Грозно нахмурившись, Рэнд не сразу сообразил, что она не видит его лица.

– Мисс Банкрофт, если вам необходимо организовать экспедицию, которая отправится на поиски вашего отца, почему было не сказать об этом сразу? И зачем вам в таком случае понадобился я?

– Потому что, кроме вас, я не смогла припомнить ни одного человека, кто бы смог справиться с подобной задачей.

– Ммм… кажется, ваша лесть становится более искусной!

– Но я вовсе не собиралась льстить вам, капитан! Я искренне считаю, что вы единственный, кому это удастся. Но в мои намерения не входило вас обманывать – вероятно, моего отца уже давно нет в живых. И хотя я еще не отказалась от надежды увидеть его, однако в какой-то степени смирилась с неизбежным. Но не стану кривить душой – мое желание вернуться в Полинезию связано не с этим.

– А с чем?

– Там мой брат, по крайней мере я на это надеюсь. И хотя я уже почти не верю в то, что отец жив, но остается еще Типу. Может, ему повезло.

– А что случилось? Несчастный случай? Или какая-то болезнь?

Клер покачала головой.

– Точно не знаю. – Она устало потерла виски. В комнате снова воцарилось молчание. – Вы смеетесь надо мной, капитан Гамильтон? Или мои слова сбили вас с толку?

Рэнду и в голову не приходило смеяться.

– Должен признаться, я ошеломлен.

– Тогда вы хотя бы примерно должны понимать, что я испытываю. В моей памяти стерто все, что касается моих последних дней в Полинезии. А может, часов… или недель, не знаю. Первое, что я помню совершенно отчетливо, – это как поселенцы на Раитеа помогают мне выбраться из шлюпки.

– Раитеа? Но ведь это же почти в шестистах милях от Солнечных островов?!

– Почти в семистах. Стикль показал мне это место на карте.

– И вы добрались туда… одна?!

Клер не винила Рэнда за то, что он сомневается. Она порой сама себе не верила.

– Скорее всего да. – Она пожала плечами. – Видите ли, я ведь толком ничего не знаю. Мне сказали, что в шлюпке еще валялся пустой мех, в котором скорее всего была вода. Под ногами рассыпались какие-то крошки, но я ничего не помню. Не хватало одного весла. В шлюпке, кроме меня, никого не было. Кожа моя под солнцем обгорела до волдырей, я умирала от жажды. И весила я вполовину меньше, чем сейчас.

«Господи, да тогда она, выходит, была совсем невесомой! – испугался Рэнд. И почему-то представил ее на палубе „Цербера“. Мягкий океанский бриз играет ее волосами… и вдруг едва уловимый порыв ветра поднимает ее в воздух и уносит за собой… – Тьфу ты черт, – мысленно выругался он. – В холодной Атлантике она бы просто не выжила. И уж конечно, ей никогда не бывать на „Цербере“!»

– И давно это произошло?

– Почти полтора года назад.

Рэнд быстро сопоставил факты – по ее словам, с тех пор как она ослепла, прошло восемнадцать месяцев.

– Это солнце виновато? – осторожно спросил он.

– Большинство врачей считают именно так. Стикль таскал меня от одного к другому – я и счет им потеряла. Точнее, винят во всем ослепительные блики солнца на воде, считают, что они выжгли мне сетчатку. Врачи не оставили мне никакой надежды, утверждая, что я окончательно ослепла.

Рэнд чуть было не ляпнул, что ему очень жаль, – едва успел вовремя прикусить язык. Подобные слова, да еще из уст человека без гроша в кармане, могли быть восприняты как сочувствие. Но было что-то еще… что-то, подсказывавшее ему, что Клер еще не утратила надежду.

– Вы сказали – большинство, – осторожно проговорил он. – А что говорят остальные?

– Не остальные, – ответила она. – Только один. Парижский офтальмолог Антон Мессье верит, что этому есть другое объяснение, а солнце – это, дескать, слишком просто. И моя слепота никак не связана с тем, что мне пришлось перенести. Он считает, что причина кроется тут, в голове. – Она слегка коснулась виска. – А глаза ни при чем.

Рэнд вдруг почувствовал, как в его груди шевельнулась жалость. Бедняжка, обреченная на пребывание в вечном мраке, цепляется за проблеск надежды – мнение одного врача против десятка других.

Клер догадывалась, о чем он думает.

– Вы настроены скептически – это понятно. Его светлость думает точно так же, но он мой крестный и считает, что его долг – поддерживать меня в несчастье.

– Простите, мисс Банкрофт, но не могу не заметить…

Она вскинула руку.

– Когда вы начинаете фразу со слова «простите», это верный знак, что остальное лучше оставить недосказанным. Неужели я выгляжу так жалко, капитан? А если бы это вы, а не я были слепы, могли бы вы с чистой совестью поклясться, что не потянулись бы за морковкой, которой помахал перед вашим носом доктор Мессье? – Клер как будто оттаяла. Щеки ее порозовели. – Я знаю, чем рискую, цепляясь за эту хрупкую надежду. Но если не надеяться, значит, нужно выкинуть белый флаг и согласиться на жизнь в вечной темноте.

Изумленный Рэнд смотрел, как она порывисто вскочила на ноги. Года полтора назад она бы принялась мерить шагами комнату, может быть, подошла к окну, повернулась бы к нему спиной, продолжая говорить. Но сейчас, находясь в незнакомой ей обстановке, она не могла дать волю обуревавшим ее чувствам. Вместо этого Клер стояла, вцепившись пальцами в подлокотник дивана, и только дрожащие руки выдавали ее с головой.

– Если вы представите себе циферблат, то я на шести часах, – невозмутимо произнес он. – В двадцати шагах от вас – окно, оно на двенадцати. Нужно только обойти диван и обогнуть столик.

От изумления ее пальцы перестали дрожать. Голова Клер опустилась, глаза остановились почти на лице Рэнда и немного сузились, как будто она могла видеть его сквозь непроницаемую пелену, что отделяла ее от остального мира. Потом на губах ее появилась слабая улыбка, как будто она догадалась, что он имеет в виду.

– Спасибо, – прошептала Клер. – Я бы никогда не рискнула бродить по этой комнате.

Только теперь он понял, каким испытанием для нее было смирно сидеть в уголке дивана, поджидая его.

– Тут вряд ли что-то можно убрать, – извиняющимся тоном произнес он. – Видите ли, я ведь снимаю этот дом, так что ничего моего тут нет. – Он следил, как она боязливо обходит стол. Чашка и сахарница угрожающе зазвенели, когда девушка неловко толкнула их рукой.

– Двадцать шагов? – переспросила Клер, обойдя стол.

– Думаю, так. Ведь у вас же не мужская походка, мисс Банкрофт. Иначе я сказал бы «десять».

Выбившаяся прядь каштановых волос Клер спустилась ей на щеку. Нетерпеливо отбросив ее назад, она заправила прядку за ухо и заново переколола шпильку, удерживающую на затылке тяжелый узел волос.

– Я изо всех сил стараюсь вести себя как полагается леди, – сухо пояснила она.

Рэнд поймал себя на том, что ухмыляется. Нет, пока что ему и в голову не приходило изменить свое первое впечатление от мисс Банкрофт, но он уже потихоньку склонялся к мысли о том, что такое может случиться. Во время их вчерашней встречи она даже не пыталась привлечь к себе его внимание. Может быть, стеснялась своей слепоты, но он тут же отбросил это предположение. Скорее всего ее вообще не интересует, как она выглядит. Другая бы на ее месте выбрала для визита бледно-голубое платье, но, видимо, для мисс Банкрофт туалеты не представляли особого интереса. Вероятно, вернувшись в Англию, она принимала участие в выборе своего гардероба, но тут главную роль для нее играла практичность.

Может быть, именно простота платья привлекла внимание Рэнда к ее фигуре, но, как бы там ни было, он поймал себя на том, что с интересом разглядывает хрупкую линию ее спины и плеч, тонкую талию, которую он легко мог бы обхватить двумя ладонями, угадывавшиеся под юбкой длинные, стройные ноги. И походка у нее была на редкость женственная. Клер Банкрофт двигалась с осторожной грацией, и лишь легкая неуверенность выдавала слепоту девушки.

Нащупав подоконник, она подняла руку и дотронулась до холодного стекла.

– На улице по-прежнему туман?

Поднявшись с кресла, Рэнд подошел к ней и встал рядом возле узкого стрельчатого окна.

– Да. Утро было пасмурным, и вечер такой же. А как вы узнали про туман?

– Кучер упомянул о нем, когда усаживал меня в карету. Сказал, что ничего не видит дальше своего носа. – Она слегка передернула плечами. – Я предложила, что могу править сама…