Текст книги "Больше, чем ты знаешь"

Рэнд расхохотался.

– У вас своеобразное чувство юмора!

– Правда? – Склонив голову, она некоторое время обдумывала его слова. Между тонких, как ниточки, бровей залегла морщинка. – Возможно, – со вздохом согласилась она наконец.

Рэнду показалось, что она его дразнит. Но Клер говорила настолько невыразительным тоном, что трудно было утверждать наверняка.

– Предпочитаете вернуться на диван или будете ходить из угла в угол?

Краска вспыхнула на ее щеках.

– Лучше сяду, – проговорила она. – Не могу же я надеяться, что вы каждый раз будете подсказывать мне, куда идти.

– А я и не пытался. – Рэнд почувствовал, как она вся напряглась, когда он взял ее за локоть, чтобы подвести к дивану, но не выпустил ее. – И не намерен делать этого впредь.

Клер нетерпеливо высвободила руку, от души надеясь, что он не заметит, как ей неприятно прикосновение его пальцев. Люди, к сожалению, часто хотят помочь, но не всегда знают, как это сделать тактично.

– Мне бы следовало спросить, нуждаетесь ли вы в моей помощи и желательна ли она, – заметил Рэнд.

Клер поспешно отодвинулась в сторону. Звук его голоса подсказал ей, что он где-то рядом. Она неловко оглянулась в сторону окна, которого не могла видеть, чувствуя себя так, будто попала в ловушку.

– Да, благодарю вас. Я с радостью приму вашу помощь. Видите ли, иногда мне бывает неприятно, когда со мной обращаются, как… – она запнулась, подыскивая подходящее слово, – как с неодушевленным предметом.

Взгляд Рэнда впился в ее профиль. Карие глаза девушки были такими темными, что казались черными, а миндалевидный разрез придавал им какой-то экзотический вид. Будто почувствовав на себе его взгляд, она смущенно вспыхнула.

– В следующий раз предупредите, когда вам понадобится моя помощь, – заявил он.

Рэнд сказал это так, что у нее по спине вдруг побежали мурашки. Клер задрожала. Стиснув до боли зубы, она попыталась взять себя в руки. Перед ее внутренним взором вновь возник каменный исполин с суровым, безжалостным лицом – тики, – и Клер поняла, что один страх вытеснил другой.

Рэнд между тем, усевшись на диван, скрестил руки на груди и небрежно закинул ногу на ногу.

– Думаю, будет лучше, если я услышу всю историю из ваших уст, – сказал он. – Боюсь, объяснения герцога были несколько туманны.

Клер обернулась на его голос. Сжав руки на коленях, она обнаружила, что ей легче дышать, когда его присутствие уже не давит на нее.

– Думаю, он просто кое о чем умолчал, – пробормотала она, – но, поскольку сделал он это по моему настоянию, надеюсь, вы не станете плохо думать о его светлости.

– Если честно, я надеялся, что с сегодняшнего дня мне вообще не придется о нем думать, – признался Рэнд. – И к тому же я сильно сомневаюсь, что мое мнение его волнует.

Сложенные на коленях руки Клер непроизвольно сжались. Но если бы не это, по ее непроницаемому лицу невозможно было догадаться, что слова Рэнда произвели на нее какое-то впечатление.

– Сколько я помню, Стрикленда всегда интересовала легенда о сокровище Гамильтонов – Уотерстоунов. Я догадалась об этом, когда была еще совсем малышкой. В Эбберли-Холле у него целая коллекция древностей, собранных чуть ли не со всего мира. Ожерелья и браслеты из Египта. Церемониальные мечи китайских мандаринов. Скульптуры индийских божков. Древние манускрипты и гобелены. А украшения… ляпис-лазурь, рубины, бриллианты… но главное – сапфиры! Стикль просто без ума от сапфиров, причем для него даже не важно, какого они цвета. Держу пари, сапфиры из его коллекции заставили бы позеленеть от зависти саму королеву!

– Ваш крестный упоминал о каком-то музее, – поддакнул Рэнд. – Но честно говоря, я как-то не сообразил, что речь идет о его собственном!

– Эти сведения никогда не предназначались для широкой публики. И я рассказываю вам об этом сейчас лишь для того, чтобы вы поняли, чем вызван интерес герцога к вашей экспедиции. Втайне от всех он годами следил за вашими поисками.

– Тогда почему я узнал об этом только сейчас?

Клер молча посмотрела в его сторону, предоставляя ему самому догадаться.

– Вы?! – поразился Рэнд. – Стало быть, из-за вас герцог выдал свой интерес к этому делу?

Клер была удивлена, но нисколько не разочарована тем, что Рэнд ухватился за простейшее объяснение, – ведь это только доказывало, насколько Стикль был прав. Рэнд Гамильтон желал знать только то, что был в состоянии понять.

– Да, это все из-за меня. Доктор Мессье предположил, что, вернувшись в Полинезию, я, возможно, вспомню те события, что стали причиной моей слепоты. Встав лицом к лицу со своими страхами – если это действительно было нечто ужасное, – я, может быть, снова смогу видеть.

– Разве такое возможно?

– В качестве примера доктор Мессье привел три известных случая совершенно неожиданного, необъяснимого прозрения.

– А в них, случайно, не упоминался Иисус Христос?

Клер даже подпрыгнула от возмущения. Удержало ее только внезапно вспыхнувшее подозрение, что Рэнд намеренно ее дразнит.

– Боюсь вас разочаровать, но, отыскивая примеры, доктор вряд ли заглядывал в Новый Завет, – холодно ответила она.

– А все эти случаи, – продолжал Рэнд, – они произошли недавно? Ну, скажем, в последние пятьдесят лет?

– Точнее, в последние пятьсот лет.

Рзнд чуть слышно чертыхнулся сквозь зубы.

– Три случая за пятьсот лет?! – повторил он, словно не веря собственным ушам. – И вы на что-то надеетесь?

– Это все, что мне остается. Рэнд долго молчал.

– Расскажите мне поподробнее об отце и брате.

– Отец оставил Оксфорд в 1868 году и вернулся на острова в южной части Тихого океана – получил от герцога гранд на исследование флоры в окрестностях Таити и дальше к северу – на Солнечных островах. Его прежние исследования в Полинезии и на островах Кука привели его к разгадке некоторых способов лечения гемофилии. Об этом, естественно, стало известно, и отцу дали понять, что в его открытии заинтересована сама королева.

Рэнд отлично понимал, чем вызван интерес королевы Виктории к исследованиям Банкрофта – все ее отпрыски либо сами страдали от этого ужасного недуга, либо носили в своей крови ген неизлечимой болезни, передавая ее по наследству. Любая пустяковая царапина могла привести к смерти – вот что такое гемофилия.

– Вот, значит, за что он получил рыцарский крест, – медленно протянул Рэнд. – Точно! Когда я учился в Оксфорде, он не был «сэром Гриффином»!

– Отец стал баронетом в 1863 году. Ее величество была очень благодарна…

– И герцогу также, я полагаю. – Увидев, что Клер нахмурилась, он добавил: – За финансовую поддержку, я хотел сказать.

– О да, конечно. Крестный всегда пользовался расположением королевы. – Вдруг что-то теплое коснулось ее обнаженной шеи, чуть ниже туго свернутого узла волос. «Солнечный луч», – решила Клер и слегка изогнула спину, наслаждаясь солнечным теплом. Наблюдавший за ней Рэнд нашел это движение чувственным и даже эротичным. – Солнышко выглянуло, – промурлыкала Клер, и уголки ее губ слегка изогнулись в слабом подобии улыбки.

– Да, – кивнул Рэнд.

Клер подняла лицо, и солнечный лучик скользнул ей за воротник. Словно забыв о нем, она снова заговорила:

– Я сопровождала отца в обоих его путешествиях в Полинезию. Конечно, когда он исследовал Таити и острова Кука, я была еще очень юной, но прекрасно это помню. И снова бы поехала с ним без малейших колебаний, – голос ее понизился до едва слышного шепота, – как отправилась бы и сейчас, не колеблясь ни минуты.

– Нет, – отрезал Рэнд, – и у меня так же нет ни малейших сомнений по этому поводу.

– Вы тут ни при чем, капитан Гамильтон, – я отправилась бы с любым, лишь бы попасть туда. Просто я объяснила вам, почему, этим человеком случайно оказались вы. Конечно, мой отец – не доктор Ливингстон, да и Полинезию нельзя сравнивать с Черным континентом, но если вам посчастливится отыскать его, то наградой вам будет немалая слава… да и немалые деньги.

– Как Стэнли? Непростая задача, скажу я вам, особенно если учесть, что сами вы не сомневаетесь в смерти сэра Гриффина. А что касается вашего братца-ублюдка… не думаю, что меня ждет слава и деньги, даже если я смогу его отыскать.

У Клер перехватило дыхание:

– Вы не смеете…

– Да неужели? Простите, если задел ваши чувства, но ведь, по сути дела, я прав. Вы сказали, что его зовут Типу, а это наводит на мысль, что мать у него аборигенка. И если он был в Полинезии в то время, когда вы оттуда уехали, стало быть, скорее всего он и родился там. Держу пари, что ему сейчас лет шесть. Не думаю, что Стрикленд приходится крестным и ему.

На этот раз Клер промолчала. Гнев мешал ей думать, и это выводило девушку из себя. Теперь она понимала, как ненависть может ослеплять.

– Я все еще на шести часах, – любезно сообщил Рэнд, – Дверь – на девяти, ваша сумочка лежит на диване. Она вам нужна?

– Да.

– Тогда возьмите ее сами, идет?

Губы Клер беззвучно шевельнулись, но он угадал слово «ублюдок», которое едва не сорвалось с них. Она уже сделала шаг вперед, но тут тихий смех Рэнда заставил ее замереть.

– Осторожнее, мисс Банкрофт, именно это словечко, кажется, и вызвало ваш гнев. Давайте попытаемся взять себя в руки – что толку злиться?

Клер снова неуверенно двинулась вперед – почему-то ей казалось, что Рэнд непременно окажется у нее на дороге. Коснувшись рукой края дивана, она повернула и тут же, забыв о чайном столике, со всего маху налетела на него, сильно ударившись ногой. Закусив губу, чтобы не вскрикнуть от боли, она почувствовала во рту соленый привкус крови и с невольным торжеством подумала, что уж этого-то он не заметит.

Сумочка действительно лежала на диване. Крепко прижав ее к себе, Клер повернула в ту сторону, где, по ее расчетам, должна была находиться дверь.

– Я собираюсь дотронуться до вас.

Его голос прозвучал прямо у нее над ухом. Клер даже не почувствовала, что он уже так близко, Рэнд двигался бесшумно, как призрак. Словно наткнувшись на невидимую преграду, она остановилась, чувствуя, как сердце неистово колотится в груди.

Рука Рэнда обхватила ее локоть.

– Вы уходите потому, что обиделись на меня? – спросил он. – Или есть какая-то другая причина? Клер подняла к нему лицо.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

Рэнд и сам не понимал, что происходит. Еще вчера он с трудом замечал ее присутствие в комнате, а сегодня… сегодня все было по-другому. Оставалось лишь гадать, что виновато в этом: выпитый накануне ром или назойливый запах духов Джери Эллен, все еще не выветрившийся из его ноздрей.

Рэнд попытался сменить тему разговора:

– И где, если не секрет, вы бы оказались, если бы были сейчас на борту «Цербера»? При вашей привычке чуть что вскакивать и бежать куда-то, вы бы шлепнулись в воду еще до того, как мы добрались до Чарлстона!

– Я собиралась сидеть в каюте, капитан, – ровным голосом ответила Клер. – Держу пари, вы бы и не увидели меня на палубе.

Пальцы Рэнда, стиснувшие ей локоть, разжались.

– Может, присядете, мисс Банкрофт?

По тому, как расслабилось ее тело, он догадался, что она сдалась. «Что ж, конечно, это еще не капитуляция, но уже кое-что», – с усмешкой заметил он про себя, подводя Клер к дивану. Она села, но по-прежнему прижимала к себе сумочку, готовая вскочить в любую минуту.

– Так я не ошибся насчет вашего брата, не так ли? – спросил Рэнд.

Клер покачала головой.

– Нет, не ошиблись, но вы говорили о Типу так, словно он… пустое место. Но он мой брат, и мне не безразлично, что с ним станет.

– Похоже, вы волнуетесь за него гораздо больше, чем за отца, верно?

Она не сразу ответила, но когда заговорила, то в голосе ее не было и намека на сомнения:

– Волнуюсь, только по-другому.

Рэнд ждал, что она скажет дальше, но девушка только чуть побледнела, закусив губу, чтобы не выдать себя. Он мог бы поклясться, что ей стоило немалого труда удержать свою тайну при себе.

– Солнечные острова – это целая цепочка из двадцати или более островов, – сказал Рэнд. – Откуда вы знаете, какой именно вам нужен?

– Восемь из них заселены. Когда я уезжала, отец работал на одном из необитаемых. Местные жители называют его Пулоту, что в переводе означает «земля духов».

Рэнд покачал головой, не веря собственным ушам. Неужели сэр Гриффин совсем выжил из ума, рискнув ступить на священную для аборигенов землю?!

– Тогда остров скорее всего охраняют тики.

– Их семеро, и все женщины. Я прозвала их сестрами. Рэнд вдруг почувствовал, как сердце его сжалось.

– «Семь сестер», – чуть слышно повторил он. – Это вы их так назвали?

– Да, – кивнула Клер. – Похоже на «Сказки Матушки Гусыни», верно? Как семь гусынь. Аборигены неохотно говорят о них, а уж о том, чтобы высадиться на Пулоту, и речи быть не может. Остров находится во власти могущественного тапу.

– Колдовских чар? – Да.

– Но ваш отец тем не менее рискнул отправиться туда?

– Он не верит ни в какие чары. Отец говорил, что тики, дескать, сидят на острове ради того, чтобы предупреждать рыбаков о мелях. Вместо наших маяков.

Рэнд постепенно начал понимать, что сэр Гриффин, может быть, и гениальный ботаник, зато полный профан в истории и посредственный моряк. Песчаные отмели, образовывавшие наносы вокруг некоторых островов, не страшны для хрупких, узких и вертлявых пирог, на которых рыбачат в Полинезии. И уж конечно, никому из аборигенов не могло бы прийти в голову ставить каменные изображения своих богов, чтобы предупреждать о мелях чужеземцев.

Он не стал говорить об этом Клер. Уж лучше обратить все в шутку.

– Мели? Стало быть, мне придется еще ломать голову, как бы не посадить корабль на мель?! Приятная перспектива! Скажите, а вы больше ни о чем не забыли? Что еще ждет меня и мою команду в Полинезии – огромные стаи кровожадных акул? Или племена не менее кровожадных людоедов на берегу?

В душе Клер вспыхнула робкая надежда.

– Господи… неужели это означает, что вы согласны взять меня с собой?! Я вернусь в Полинезию вместе с вами, капитан?!

– Ну… что-то мне подсказывает, что мы с вами договоримся, мисс Банкрофт.

Уже во второй раз за последние дни Рэнд Гамильтон был гостем в доме герцога Стрикленда. На этот раз его пригласили к обеду. Стало быть, Клер, вернувшись домой, тут же сообщила Стрикленду о капитуляции Рэнда. Насколько он мог судить, Клер не теряла ни минуты: скорее всего первым делом доложила крестному о своей победе и тут же настояла, чтобы капитану было послано приглашение на обед.

«Интересно, неужели они рассчитывают, что я передумал?» – гадал Рэнд.

За обеденным столом он сидел справа от хозяина. Клер, принарядившаяся для такого случая, напротив него. Как только слуги вносили очередную перемену, Клер осторожно пробегала указательным пальцем по краю тарелки, стараясь определить, что перед ней – рыба, овощи или мясо, но говорила мало. Все ее внимание было уделено тому, чтобы справиться с едой – сначала с холодным супом, потом с копченой форелью, за которой последовал лимонный шербет, – так что в разговоре мужчин она почти не участвовала.

А может, все дело быль в том, что Стрикленд практически лишил ее возможности вставить хотя бы слово. «Понятно, – догадался Рэнд, – если его светлость и отправлял крестницу уламывать капитана, то уж условия он решил оговорить сам». Но герцог тянул с серьезным разговором. Видимо, рассчитывал обсудить все, когда они с Рэндом останутся вдвоем за портвейном.

– Я хочу, чтобы кто-нибудь приглядывал за Клер, – сказал Стрикленд, откинувшись на спинку стула. Потом поднял бокал, повертел его в пальцах, любуясь глубоким бархатистым оттенком портвейна, с наслаждением вдохнул тонкий аромат вина и перевел взгляд на крестницу. – По-моему, пришло время оставить мужчин вдвоем, дорогая. Наш разговор вряд ли заинтересует вас.

Клер лукаво улыбнулась.

– И пропустить то, что касается как раз меня? – с невинным видом спросила она. – Нет уж, спасибо, лучше я останусь. И прошу вас, не отказывайтесь из-за меня от сигар. – В доказательство серьезности своих намерений Клер встала из-за стола и подошла к буфету. Через мгновение она уже вернулась, неся в руках украшенную резьбой деревянную шкатулку, где герцог держал свои любимые сигары, и поднесла ее Стрикленду. Он вынул одну, и Клер направилась к Рэнду, чтобы предложить сигару и ему.

– Капитан, герцог может подтвердить, что его сигары – лучшие в Лондоне.

– Может быть, и так, но я не курю. – Рэнд повернулся к герцогу. – Похоже, мисс Банкрофт способна обслужить не только себя, но и кого угодно, – проговорил он. – Честно говоря, я не думал брать на борт еще одного пассажира.

Герцог усмехнулся.

– Вас ввела в заблуждение самостоятельность моей крестницы. Но вы сделаете ошибку, если поверите ей. Открою вам маленькую тайну – чтобы сейчас угостить нас сигарами, она практиковалась весь вечер.

Громкий стук крышки шкатулки, неловко закрытой Клер, привлек внимание Рэнда. Сунув ее в ящик буфета, она с таким грохотом задвинула его, что он невольно моргнул. Потом девушка повернулась лицом к мужчинам.

– Я вынуждена практиковаться во всем. – По ее тону было ясно, что она и не думает извиняться. – Мне пришлось заново учиться передвигаться по дому и есть без посторонней помощи. Вам, ваша светлость, наверное, доставило бы куда большее удовольствие видеть меня беспомощной, во всем полагающейся на прислугу. Но я сразу предупредила, что этого не будет. И дело тут не в любви к самостоятельности, просто я не нуждаюсь в няньке, и все! – Бросив в их сторону вызывающий взгляд, Клер снова уселась за стол. – И не думайте, что я позволю, чтобы мое участие в плавании оказалось под угрозой из-за ваших условий, ваша светлость. Я уже предупреждала вас – у капитана Гамильтона есть и свои условия, но я пока что о них не слышала.

Рэнд не верил своим ушам – во всей Британской империи не было человека, кто бы мог позволить себе разговаривать подобным образом с самим герцогом Стриклендом. Его светлость позволял своей крестнице то, что не сошло бы с рук никому другому, и Рэнд начал подозревать, что впереди его ждет еще немало неожиданностей. Оставалось только надеяться, что Клер не вздумает выкинуть нечто подобное с ним самим. На борту «Цербера» его слово было законом для всех, никаких споров и обсуждений не допускалось.

Рэнд отставил в сторону бокал.

– Итак, мое первое условие, мисс Банкрофт: упаси вас Бог когда-нибудь заговорить со мной в подобном тоне. Если вы позволите себе нечто подобное, когда мы будем вдвоем, то окажетесь в каюте под замком. Если при свидетелях – я прикажу протащить вас под килем.

Звук голоса Рэнда заставил щеки Клер порозоветь. К тому времени как он закончил, они уже полыхали огнем. И тем не менее, когда она заговорила, чуть надменно вскинув одну бровь, голос ее звучал так же ровно, как и всегда:

– Неужели это все еще практикуется? Я имею в виду – протаскивать людей под килем?

– На борту моего корабля – да! Клер немного помолчала.

– Его светлость улыбается? – наконец спросила она. Бросив взгляд на герцога, Рэнд снова повернулся к Клер. – Да.

Уголки ее губ осуждающе дрогнули.

– Предатель, – прошептала она.

Все еще насмешливо улыбаясь, герцог пожал плечами и поднес к губам сигару. Один из лакеев, молчаливо застывших у стены, тут же подскочил к нему с зажженной спичкой. Глубоко затянувшись, герцог выпустил клуб дыма, и комнату наполнил тонкий аромат.

– Итак, капитан? – осведомился он. – Вы все еще будете спорить, что ей не нужна компаньонка?

Рэнд чуть не брякнул, что Клер Банкрофт скорее уж нуждается в санитаре, а не в компаньонке, но вовремя прикусил язык.

– Не то чтобы я не согласен, просто я не готов к этому. Скажите, у вас уже есть кто-то на примете? Ведь этому человеку также понадобится каюта. А на «Цербере» не так уж много места.

– Вскоре после возвращения Клер в Лондон я взял к ней миссис Уэбстер из Академии для слепых, чтобы она занималась с ней. Она вдова и сопровождала нас, когда я возил Клер на континент посоветоваться с врачами. Я всегда надеялся, что зрение когда-нибудь вернется к Клер. Однако могло случиться и худшее, именно поэтому я и воспользовался на всякий случай услугами миссис Уэбстер. – Стрикленд покосился в сторону Клер, по-прежнему сидевшей за столом с невозмутимым видом. – Ты уверена, что хочешь остаться здесь, дорогая? То, что мне придется сказать, может тебя расстроить.

– Я не услышу ничего такого, чего бы мы не обсуждали уже бог знает сколько раз, – ответила она. – Мне хорошо известно, что вы почти не надеетесь на мое выздоровление. Я уже предупредила капитана Гамильтона, что вы не питаете на этот счет никаких иллюзий, так что вы не скажете ничего нового.

Рэнд догадался, что все это сказано только для того, чтобы герцог мог чувствовать себя свободнее. Может, Клер и имела смелость перечить крестному во всем, но присущая ей чуткость позволила ей заметить его смущение. Всем сердцем желая, чтобы к ней вновь вернулось зрение, он не мог не сознавать, что все его богатство, вся власть и могущество, которым он обладал, бессильны ей помочь.

– Стало быть, вы хотите, чтобы с ней отправилась миссис Уэбстер? – спросил Рэнд.

Стрикленд покачал головой.

– Не думаю, что она согласится. Даже за ту сумму, которую я рассчитывал ей предложить.

– У миссис Уэбстер есть внуки, которых она не захочет оставить, – объяснила Клер. – Она с удовольствием съездила в Париж и Рим, но каждый раз, пробыв там пару недель, начинала скучать по дому.

– Что ж, это понятно. Тогда кто же?

– Я сам займусь поисками подходящей кандидатуры, – вмешался Стрикленд. – Миссис Уэбстер пообещала, что подготовит для меня список квалифицированных педагогов из академии. Сам я также наведу справки. Вдвоем с миссис Уэбстер мы кого-нибудь подыщем.

– А мисс Банкрофт будет как-то участвовать во всем этом? – осведомился Рэнд.

Клер вздохнула.

– Сомневаюсь. Скорее всего мне придется принять того, кого найдет Стикль.

– Думаю, капитан, участие Клер в этом совсем не обязательно, – заявил Стрикленд.

Рэнду пришлось согласиться.

– Стало быть, речь идет о женщине, чьей задачей будет только приглядывать за мисс Банкрофт. Я верно вас понял?

– Она будет моей наставницей, – поправила его Клер. – Признаюсь, мне еще многому предстоит научиться. Но мне трудно смириться с тем, что эта особа будет ходить за мной по пятам, присутствовать при всех разговорах… Это так утомительно… я уже сейчас просто ума не приложу, как тут быть.

Тут уж Рэнд не удержался:

– Быть может, вам удастся уговорить эту особу хоть иногда предоставлять вас самой себе, – сухо заметил он.

– Уверяю вас, я была бы только рада, если б она согласилась. По крайней мере это было бы не так глупо и утомительно, как…

Герцог слегка кашлянул, привлекая к себе внимание Рэнда.

– Миссис Уэбстер весьма достойная женщина, но все разговоры сводятся к обсуждению ее собственного здоровья и здоровья ее обожаемых внуков.

– Его светлость хочет сказать, что был вынужден терпеть все эти утомительные разговоры лишь потому, что я нуждалась в ее услугах. Могу только добавить, что при первой же удобной возможности он тут же исчезал.

– Ну-ну, дорогая, – запротестовал Стрикленд, взмахнув сигарой, – поверь, я…

– У меня же, увы, выбора не было – приходилось часами выслушивать этот вздор.

Представив, как это выглядело, Рэнд не мог не улыбнуться. Клер, должно быть, почувствовала это. Ее губы тоже слабо дрогнули.

– Именно так. К счастью, я хорошая ученица. И сейчас мои уроки занимают всего лишь пару часов в день.

«Что ж, у нее есть полное право гордиться собой», – подумал Рэнд. Возможно, при более близком знакомстве окажется что она не так уже беспомощна. Эта мысль заставила его гадать – а будет, ли оно, это близкое знакомство? Мисс Банкрофт была очень бледна, и краска появлялась на ее щеках лишь тогда, когда она была чем-то смущена или разгневана, а оба эти чувства вряд ли могли бы способствовать ее выздоровлению. «Интересно, часто ли ее выпускают из дома?» – гадал Рэнд. Эта вдовушка Уэбстер, возможно, считает, что ее ученица еще недостаточно окрепла для прогулок в парке и уж тем более для того, чтобы появляться на людях. А возможно, и сама мисс Банкрофт против того, чтобы где-то бывать.

Волосы ее, цвета жженого сахара, были густыми и блестящими, чего он не заметил в первый раз. Свернутые тяжелым узлом на шее, в свете свечей они переливались красноватыми и золотистыми оттенками осенних листьев. Выбившиеся из узла непокорные прядки завивались колечками на висках. Упрямо выпятив нижнюю губу, Клер привычным жестом заправила их в прическу.

– А как обстоит дело со здоровьем мисс Банкрофт? – спросил Рэнд. – Что говорят врачи по поводу ее желания отправиться в плавание?

– Можете сами у них поинтересоваться, с ними нетрудно связаться, они сейчас в Лондоне.

В разговор вмешалась Клер:

– Можете еще поговорить с судовым врачом того корабля, на котором я вернулась в Англию через Австралию, Индию и Африку. У меня было достаточно времени, чтобы привыкнуть к своему новому положению, если уж не смириться с ним.

Стрикленд покачал головой.

– Ее послушать, так она вернулась домой абсолютно здоровой. А это не так! Здоровье ее было подорвано, хотя на судне сделали все, чтобы устроить ее со всеми возможными удобствами. Ее врач наверняка скажет вам, что у нее до сих пор бывают приступы. Он подозревает, что это какая-то местная лихорадка возвратного типа.

– Вроде малярии.

– Да, но не малярия. Теперь мы знаем это точно. Первый приступ был самым тяжелым, зато теперь, выздоровев, Клер обрела нечто вроде иммунитета и другие приступы проходят легче. Впрочем, я в этом ничего не понимаю, я ведь не врач.

– Думаю, и врачи не все об этом знают.

– Согласен, – снова взмахнув сигарой, кивнул Стрикленд. – Может быть, у Клер и хватает сил побороть очередной приступ, но какой ценой!

Клер постучала чайной ложкой о край чашки, и герцог осекся.

– Достаточно, ваша светлость, иначе капитан Гамильтон передумает. Вы, чего доброго, еще договоритесь до того, что мое здоровье не позволяет мне отправиться в плавание. – Она повернулась к Рэнду: – Поговорите с врачами сами, хорошо? И они скажут вам, что путешествие только пойдет мне на пользу. А доктор Филипс подтвердит, что давно советовал мне уехать из Лондона и подышать свежим воздухом.

– Мы всегда могли вернуться в Эбберли-Холл, – вмешался Стрикленд.

Клер едва заметным жестом заставила его замолчать.

– Итак, капитан? Его светлость вновь заставил вас сомневаться?

– Скажем так – успокоить меня ему не удалось, – проворчал Рэнд, прекрасно понимая, что теперь не меньше их заинтересован в том, чтобы Клер оказалась на борту «Цербера». Более того, он готов был лезть из кожи вон, лишь бы она протянула достаточно долго, чтобы привести их на Пулоту, остров «Семи сестер». – Рэнд обернулся к Стрикленду. – Я сам лично подбирал команду для «Цербера» – каждого человека! Мисс Банкрофт и ее будущая компаньонка не станут исключением. Против кандидатуры мисс Банкрофт лично я ничего не имею. Теперь я хочу удостовериться, что без моего одобрения вы не наймете для нее компаньонку.

Бледно-голубые глаза герцога расширились от удивления. Видимо, возмущенный, он что-то бессвязно забормотал, брызгая слюной, поперхнулся вином и отчаянно закашлялся.

Не сводя с него глаз, Рэнд молча поднял брови. Клер быстро поднялась, нащупала плечо герцога и несколько раз энергично хлопнула его по спине, пока он не отдышался.

– Я так понимаю, у вас есть возражения? – вкрадчиво спросил Рэнд.

Стрикленд молча похлопал Клер по руке, давая понять, что все прошло. Девушка встала у него за спиной.

– Не думаю, что его светлость считает вас достаточно компетентным, чтобы судить, подходит ли мне компаньонка. Ничуть не обескураженный, Рэнд пожал плечами.

– Может быть, но в любом случае я имею на это право. Даже если я сочту, что она не подходит вам, когда корабль уже будет в море, то я отправлю ее в Лондон за собственный счет, а в Чарлстоне найду ей замену.

Рука Клер, лежавшая на плече Стрикленда, почувствовала, как он дернулся – его светлость не привык сталкиваться с властностью в других людях, исключая, конечно саму Клер. На мгновение она почувствовала острую жалость. Но Стрикленду не нужно было смотреть на Клер, чтобы догадаться о насмешливой улыбке, скользнувшей по ее губам. Покосившись на Рэнда, он спросил:

– Она улыбается?

Рэнд, в свою очередь, бросил взгляд на девушку:

– Скорее, удивлена.

Из груди герцога вырвался вздох.

– Что ж, считайте, что я согласен. К тому же я рад продемонстрировать моей крестнице, что и уступать тоже можно красиво. Последнее слово за вами. Не думаю, что у вас появятся какие-то возражения против выбранной мною особы.

Рэнд довольно кивнул.

– Хорошо. Теперь остается только выяснить вопрос с финансированием этой экспедиции. У меня была возможность прикинуть предстоящие расходы, и должен вам сказать, что меньше чем в шесть тысяч фунтов я вряд ли уложусь.

Стрикленд намного вырос в глазах Гамильтона, когда принял это известие не моргнув глазом.

– Кажется, я говорил вам, что четыре тысячи – это тот максимум, который я могу вам обещать.

– Верно. Но и я согласился взять на борт не только мисс Банкрофт, но и ее компаньонку, а также заняться поисками ее отца и брата. И все это – помимо собственных исследований в Полинезии.

– Поисков клада Гамильтонов – Уотерстоунов, – помолчав, добавил герцог.

– Я не забыл об этом. Просто гадал, помните ли об этом вы. И шесть тысяч – мое непременное условие.

– Ба! – презрительно фыркнув, Стрикленд ткнул окурок сигары в стеклянную пепельницу. – Деньги – это вздор! Но я терпеть не могу, когда мне ставят условия! У вас отвратительный нрав, и к тому же вы дурно воспитаны, так что я начинаю сомневаться, будет ли мне от вас польза в этой экспедиции. Но Клер хочет именно вас, а я никогда не умел ей отказывать.

– Клер хочет меня, – едва слышно повторил Рэнд, словно пробуя эти слова на вкус.

– Неудачно выбранное выражение, – вмешалась Клер. Голос ее звучал сердито, но в глазах не было гнева. – Его светлость просто хотел сказать…

– Я понимаю, что он хотел сказать, – перебил Рэнд, – и знаю, что выбирали меня вы, а не его светлость. И если мы пришли к соглашению, то остается лишь…

Стрикленд поднял руку:

– Остается лишь доказать мне, что именно вы владеете тайной Гамильтонов – знаменитой зашифрованной запиской. Ведь вы об этом собирались говорить, верно? Я хочу удостовериться, что вы именно тот человек, за которого себя выдаете. Иначе никакие уговоры Клер не заставят меня доверить ее вам.

– У меня нет привычки носить такие вещи при себе, – бросил Рэнд, – тем более что бумага, которой более трех сотен лет, уже не в том состоянии, чтобы таскать ее в кармане. Однако я помню запись наизусть.

– Я сам помню не меньше четырнадцати разных стишков, – проворчал Стрикленд, – но от этого ни один из них не становится семейным заклятием Гамильтонов.