Текст книги "От всего сердца"

– Ты знала, что окажешься той самой женщиной, которая усложнит мою жизнь? – чуть слышно спросил он.

Над Сан-Франциско занимался рассвет, являя все богатство серых тонов. Густой молочно-белый туман окутал город. Его холодные серые пальцы вползали с площади в комнату. Беркли вспомнила, что оставила окно открытым, открыла один глаз и тут же вновь закрыла его.

– Ты проснулась, – негромко сказал Грей.

– Нет. Еще нет.

Темная бровь Грея лениво приподнялась.

– Вот как?

Беркли остро ощущала его близость. И с закрытыми глазами она знала, что тепло, окружившее ее талию, исходит от руки Грея, а жар, растекающийся между ее ног, – от его бедра. Ночная рубашка Беркли задралась почти до пояса. Она сунула руку под одеяло, чтобы одернуть подол, и её ладонь нащупала твердый бугор, обтянутый фланелью нижнего белья Грея.

– А я проснулся, – сообщил он.

Беркли придвинулась к нему. Грей подтянул ее еще ближе. Обхватив ногами его бедра, она поцеловала его в подбородок. Губы Грея прижались к ее рту, мягко, неторопливо и сонно, хотя он и утверждал, что уже бодрствует.

– Беркли?

– Да?

– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.

В эту минуту Беркли распутывала тесемку, затянутую на поясе Грея. Наконец узел подался, и ее пальцы, скользнув под ткань, обхватили его напряженную плоть. Она шепнула, щекоча губы Грея:

– Еще бы. Я не забыла вчерашний урок. Грей усмехнулся, но пальцы Беркли сжались, и короткий смешок сменился стоном. «Она проснулась, – подумал Грей. – Это уж точно».

Он поцеловал уголок ее рта, подбородок, прижался губами к чувствительной точке под ухом, вдохнул чуть уловимый лавандовый аромат распущенных волос. Кончики его пальцев, проделав путешествие от виска Беркли к шее, спустились к ее груди. Грей прижался губами к соску и начал ласкать его сквозь тонкую ткань, заставляя отвердеть. Беркли чуть слышно застонала. Зубы Грея сомкнулись на соске, и она, вскрикнув, выгнулась дугой. Грей отпрянул.

– Я сделал тебе больно? Я не хотел…

Но Беркли покачала головой. Увидев ее потемневшие от страсти глаза, Грей умолк. «Зря она так смотрит на меня», – подумалось ему. Слова, которые он хотел сказать Беркли, разом вылетели из его головы. Слова, которые Грей надеялся услышать, тоже не прозвучали.

Приподнявшись, он избавился от нижнего белья, уложил Беркли на спину, и ее стройные бедра обвили его. Грей вновь прильнул к губам девушки и целовал до тех пор, пока ее тревога не рассеялась.

Ладони Беркли легко опустились ему на плечи, губы слегка приоткрылись. «Сегодня Грей очень терпелив, – подумала она. – Очень заботлив». Девушка погладила его руки, спину, нащупала две ямки по обеими сторонам позвоночника, и на ее лице появилась лукавая улыбка.

Грею показалось, будто она прикоснулась к его сердцу, и он негромко застонал.

– Я сделала тебе больно?

– Нет.

– Вот и хорошо. – Беркли подставила губы для поцелуя. – У тебя две ямочки вот тут. – Она легонько тронула их. От этого плоть Грея напружинилась еще сильнее. Глаза Беркли расширились.

– Не ожидала? – шепнул Грей.

Она покачала головой.

Рука Грея скользнула от ее груди к бедрам. Он приподнялся, и его пальцы забрались между ее ног. Беркли уже была готова, но Грей продолжал возбуждать ее. Треугольник светлых волос под его рукой казался нежным, как руно.

Беркли прижалась к Грею, забросила ногу ему на бедро, подалась ему навстречу и замерла, пока он нащупывал вход, потом чуть повернулась, впуская его в себя.

– На этот раз совсем не больно, – чуть слышно призналась она.

– Я никогда больше не сделаю тебе больно, – сказал Грей, прижимаясь к ее губам.

Внезапно он вздрогнул, пораженный собственными словами. Грей не собирался говорить «я». Он имел в виду, что от этого Беркли больше никогда не будет больно. Он говорил не о себе лично, а о событии вообще. И что, прикажете делать теперь?

Беркли притянула к себе его голову.

– Ты очень хороший человек.

Грей почти поверил ей.

Жаркое солнце уже давно разогнало туман, а они все еще оставались в кровати, дважды насладившись друг другом. Беркли ненадолго задремала, а Грей бодрствовал.

Откинувшись на спинку кровати, он провел ладонью по шелковистым волосам девушки. Ее глаза были закрыты, но Грей знал, что она уже не спит. Беркли погладила рукой его бедро под одеялом, и у Грея захватило дух. Он помнил, как легко и просто она впустила его в себя во второй раз, какими чувственными были ее объятия. Беркли словно изучала его тело ладонями, кончиками пальцев, языком. У нее восхитительные губы, мягкие и сочные. От поцелуев этой девушки у Грея кружилась голова. Она медленно исследовала его тело, словно пробуя его на вкус и наслаждаясь его вкусом. Ни одна деталь не осталась без внимания. Даже старый шрам на боку Грея и три вздувшихся рубца на его спине не оттолкнули ее. Она покрыла их поцелуями, лаская Грея кончиками пальцев. От прикосновений Беркли тело Грея вспыхивало жарким пламенем, и оно не унималось даже и тогда, когда ее пальцы двигались дальше, Девушка молчала и, кроме чуть слышных вздохов удовольствия, не издавала ни звука.

Грей опрокинул Беркли на спину и вошел в нее. Их тела задвигались в восхитительном согласии. С самого начала ими владела нетерпеливая страсть. Они разжигали ее прикосновениями губ и рук, и когда желание достигло наивысшего накала, обоих охватило невыразимое наслаждение. Грей прикоснулся к щеке Беркли.

– Почему ты исчезла вчера утром?

– Чтобы избежать вот этого.

– Чего «этого»?

Рука Беркли, гладившая Грея по бедру, остановилась. Она открыла глаза и села. Бретелька ночной рубашки упала с плеча, и девушка вернула ее на место.

– Вот этого, – повторила она. – Расспросов. Полагаю, ты многое хотел бы узнать.

– Немногое, – осторожно отозвался Грей. Бретелька вновь соскользнула с плеча девушки, и его глаза сузились. Он сам поправил ее и приподнял подбородок Беркли.

– А ты? Или ты узнала обо мне все, когда гадала по моей руке?

Она пристально смотрела на него. Грей задавал вопросы таким небрежным и легкомысленным тоном, что ей было трудно отвечать серьезно. Что бы он ни думал, решение Беркли лечь с ним объяснялось вовсе не порывом. Ни сегодня, ни минувшей ночью.

– Что ты хочешь узнать? – Беркли откинула со щеки прядь волос.

– До вчерашнего дня у тебя не было мужчин. Почему ты не сказала мне об этом?

– Это так важно?

– Наверное, нет. Что сделано, то сделано. Но я предпочел бы не делать тебе больно.

Щеки Беркли невольно залились румянцем.

– Было не так уж плохо.

– Спасибо на добром слове, – пробормотал он.

– Что ты сказал?

Грей покачал головой.

– Не обращай внимания. – Он сплел свои пальцы с пальцами Беркли. Рука девушки почти исчезла в его ладони. – По-моему, я с самого начала это подозревал, но сумел убедить себя в обратном.

Она видела, что ее неопытность не ускользнула от внимания Грея, но еще важнее для нее было услышать это из его уст. В глубине души Грей Джейнуэй был достойным человеком. Скромным, добрым и благородным.

Для Беркли этого было вполне достаточно, хотя иные свойства характера, которые она угадывала в нем, сбивали ее с толку.

– Ты пришла бы ко мне вчера вечером?

– Если бы ты попросил меня? Да. Пришла бы к тебе.

Грею хотелось спросить – почему, но он промолчал, ругая себя за трусость.

– Ты не взяла с собой ни одной своей вещи, – сказал он.

– Не правда. Я принесла шкатулку, которую сделал Шоун, и серьгу. Больше у меня ничего нет. Грей бросил на нее сердитый взгляд:

– Послушай, Беркли. Я не считаю тебя своим имуществом вроде ковров, зеркал и игорных столиков. Твои платья принадлежат тебе.

– Только после того, как я за них расплачусь. – Увидев, что Грей недоволен, она уступила:

– Так и быть. Они мои. Я перенесу их сюда позже. Сэм сказал мне, что ты навестил Айвори Дюпре.

– Он слишком много болтает.

– И что? – полюбопытствовала Беркли.

– Айвори подтвердила твои догадки. Она сказала, что об этом никто не знал.

Беркли кивнула:

– Ее терзает мучительный стыд.

– Именно так она и выразилась. Но откуда ты знаешь…

– Ты до сих пор не понял? – В огромных глазах Беркли отразилось разочарование. – Я почувствовала это.

– Не верю. Думаю, Брок что-то сказал тебе.

– Он ничего не говорил, но доказать это я не могу. – Беркли прикоснулась к запястью Грея. – Тебя пугают мои способности? Тревожат тебя?

– Они пугают меня до смерти.

– Почему? – Грей молчал. Беркли подалась к нему. – Боишься, что я расскажу кому-нибудь о том человеке, которого ты убил? – тихо спросила она.

Глава 9

Грей во все глаза смотрел на Беркли. Он совладал с собой, хотя и был потрясен до, глубины души. Наконец он помотал головой, словно оправляясь от удара.

– Человек, которого я убил, – пробормотал он и, прежде чем Беркли открыла рот, остановил ее, подняв руку:

– Ладно, не будем об этом. – Его ладонь несколько секунд висела в воздухе, потом он опустил ее себе на шею, нагнул голову и начал разминать сведенные судорогой мышцы. Наконец подняв голову, он увидел встревоженный взгляд Беркли. Значит, она беспокоится из-за него, явно не сознавая, что и сама внушает ему опасения. – С чего ты взяла, что я кого-то убил?

Беркли поджала губы.

– Я не ребенок. И не сумасшедшая. Так что оставь этот снисходительный тон.

Грей счел за лучшее промолчать.

– Или, быть может, я ошиблась? – допытывалась Беркли.

«Что она имеет в виду? Мой снисходительный тон? Или убийство? Пора внести ясность», – подумал Грей.

– Беркли, я никого не убивал. – Насколько он знал, это была чистая правда. – А теперь скажи, почему ты мне не веришь.

– Я узнала об убийстве, взяв твою руку.

– То же самое ты говорила, предсказывая гибель Майка. Беркли отвела взгляд.

– Я рада, что Майк выздоравливает. Я не желаю, чтобы он умер, тем самым подтвердив мои слова. Но, кое в чем, я оказалась права. Я почувствовала, что он нас покинет. Я лишь не правильно истолковала свои догадки. И сказала ему, что его ждет встреча с семьей.

– Это осуществится только благодаря моему вмешательству. Ведь это я оплачиваю его проезд.

Беркли вздернула голову; В ее взгляде читалась искренняя убежденность.

– Неужели ты не понимаешь, Грей? Совсем не важно, почему произойдет то или иное событие. Главное в том, что оно произойдет. Без твоего участия ничего не случилось бы. Ты с самого начала был орудием провидения.

– Рассуждая подобным образом, ты можешь представить любое событие в таком свете, будто предсказывала его заранее.

– Именно для этого я каждый вечер спускаюсь в зал. Меня наняли, чтобы я показывала этот фокус завсегдатаям «Феникса».

– Что ж, это действительно так. – Грей видел, что Беркли еще не высказалась до конца.

– Но тебе не по вкусу то, что я верю в свои способности. Не в этом ли дело? – Беркли пренебрежительно взмахнула рукой, отметая возражения Грея. – Можешь не отвечать. Ты убедил себя в том, что это просто салонный трюк. Да и чему я, собственно, удивляюсь? Андерсон… мой отец действовал точно так же. Он так и не поверил в мои таланты, но не желал рисковать. Он постоянно держал меня взаперти, не спускал с меня глаз и требовал, чтобы я неукоснительно выполняла его распоряжения. – Она в упор посмотрела на Грея. – Я не вижу большой разницы между вами.

– Я и не думал делать из тебя циркового медведя.

Беркли безрадостно усмехнулся.

– Я была в Сиднейском квартале, Грей. Я видела несчастное животное, прикованное цепью у входа «Бешеного гризли». Мой поводок лишь немногим длиннее.

Грей потянулся к ней, но она оказалась проворнее. Отдернув руку, как только его пальцы коснулись ее запястья, Беркли вскочила с кровати, не оглядываясь, вышла в гардеробную и захлопнула за собой дверь.

В тот день Беркли не перенесла свои платья в номер Грея и не пришла к нему вечером. Она забрала шкатулку с серьгой с его камина и вернула ее на прежнее место.

Ни в этот, ни в последующие дни Грей не просил ее провести с ним ночь. Казалось, его ничуть не интересует, где обретается Беркли.

На людях они держались с холодной вежливостью и избегали встреч наедине. Ради собственного спокойствия Беркли продолжала звать его Греем, когда они вместе спускались в игорный зал. Слухи об их близости уберегали девушку от домогательств посетителей. Но служащих «Феникса» было трудно обмануть. Для них Грей и Беркли оставались мистером Джейнуэем и мисс Шоу.

– Сэм хочет обзавестись ледорубом, – сказал ей как-то раз Нат.

Беркли постучала пальцами по книжной странице, призывая мальчика вернуться к уроку чтения. Они сидели за игорным столиком неподалеку от входа в «Феникс». Кроме Сэма, возившегося за стойкой, в зале не было ни души. Все утро и несколько послеобеденных часов двери отеля были открыты только для постояльцев и обслуги. Это время посвящалось наведению порядка. Сэм Хартфорд производил учет, составлял заказы и пополнял припасы в таверне. Доннел Кинкейд оценивал ущерб, наносимый каждую ночь кем-нибудь из разбушевавшихся гуляк, и руководил ремонтными работами в игорном зале и расположенных над ним комнатах. Из кухни в задней части здания доносился зычный голос Энни Джек. Она отдавала распоряжения помощникам, хотя большую часть работы делала сама. Чтобы обслуживать постояльцев и посетителей игорного зала, требовалось тридцать человек – закупщики и музыканты, уборщики и официанты. Теперь, когда все жилые помещения были заняты, в обеденном зале второго этажа постоянно находилось несколько гостей. В любое время суток лестница, ведущая из кухни в обеденный зал, была самым оживленным местом в отеле.

В дневные часы Грей изредка показывался на людях. Если у него не было дел в банке, порту или конторах поставщиков, он уединялся в кабинете с Шоуном, проверяя финансовые книги и занимаясь делами иных своих предприятий.

Пока двери «Феникса» были закрыты, Беркли пользовалась относительной свободой. Теперь, когда Майк пошел на поправку и собирался в путь на Восток, она все больше времени уделяла Нату, оберегая его от стычек с Греем. Чтобы избежать этих стычек, Беркли непрерывно занимала мальчика каким-нибудь делом. Нат был готов услужить любому постояльцу или работнику «Феникса», но наибольшим его расположением пользовалась Беркли. Когда она решила по утрам после завтрака учить его чтению и письму, он с удовольствием принял ее предложение. Если Беркли отправлялась на прогулку или по магазинам, Нат неизменно сопровождал ее. Он разделял с Беркли каждую трапезу, если, конечно, она не хотела уединиться. Девушка удерживала его от шалостей и проказ и спасала от одиночества.

До сих пор такой распорядок устраивал их как нельзя лучше. Вот почему Беркли очень удивилась, когда Нат закрыл учебник Эмерсона.

– Это обязательно? – жалобно спросил он.

– О чем ты меня спрашиваешь, Нат? Секунду назад ты говорил что-то о ледорубах. Порой мне трудно уследить за ходом твоих мыслей.

За время пребывания в «Фениксе» щеки Ната немного округлились. Он улыбнулся от уха до уха:

– Между прочим, мистер Джейнуэй частенько говорит о вас то же самое.

Беркли вздохнула. Обаятельная улыбка Ната ничуть не смягчила ее.

– Мы с мистером Джейнуэем отлично понимаем друг друга. А тебе, Натаниэль, не следует повторять чужие слова, в которых ты не разобрался.

Услышав, что Беркли назвала его полным именем, мальчик встрепенулся.

– В таком случае я не скажу вам, что говорил Сэм насчет ледоруба.

– Я не знаю даже, что это такое. – Беркли подняла палец, давая Нату понять, что не желает выслушивать его объяснения. – Давай-ка лучше спросим самого Сэма. – Она заговорила чуть громче, чтобы ее голос донесся до стойки бара:

– Сэм, я отлично знаю, что ты слышишь нас обоих. Зачем Нат завел разговор о том, что тебе нужен ледоруб?

Голова Сэма поднялась над столешницей бара.

– Чтобы колоть лед? – предположил он, бросив на мальчика кислый взгляд.

– Нет, Сэм, – возразил Нат. – Помнишь, что ты сказал сегодня утром после завтрака? Мы все сидели за столом, не было только мистера Джейнуэя и мисс Шоу. Доннел заметил, что отношения между ними становятся все холоднее, а Шоун добавил, что теперь будет являться к завтраку в пальто. Тогда ты рассмеялся и сообщил, что собираешься обзавестись этим чертовым ледорубом. – Нат посмотрел на Беркли:

– Прошу прощения за ругательное слово. Я лишь повторил то, что слышал. – Он вновь взглянул на Сэма:

– Помнишь, Сэм?

– Что-то не припомню, чтобы я ругался. – На покрасневшем лице Хартфорда появилось предостерегающее выражение. – Мисс Шоу требует, чтобы мы не сквернословили при тебе.

– Но в остальном Нат не ошибся? – осведомилась Беркли.

– Кажется, нет. – Сэм начал стирать с крышки бара воображаемое пятно.

– Вы сплетничаете обо мне и мистере Джейнуэе?

– Нет, леди. – Сэм трудился все усерднее. – Во всяком случае, сплетен мы не распускаем. Но сегодня утром было холодновато, и нам показалось, что оладьи Энни покрылись ледком вроде того, что чувствуется в ваших с мистером Джейнуэем разговорах. Вы держитесь любезно, но слишком уж отчужденно. И даже не обладая вашими способностями, каждый увидит, что вам не по себе, а мистеру Джейнуэю и вовсе худо. Мы с Доннелом заметили, что все это началось с той поры, когда здесь появился Нат. Шесть недель, ну, может, днем больше или днем меньше. Естественно, пошли пересуды…

Помолчав, Беркли забрала у Ната учебник и поднялась.

– Мне очень жаль, что мы поставили тебя и других в столь неловкое положение.

Сэм бросил тряпку.

– Эх-хх… Послушайте, мисс Шоу, не принимайте все это так близко к сердцу. Кажется, я тут нагородил чепухи.

– Нет, ты совершенно прав. – Беркли грустно улыбнулась. – Пожалуй, мне пора.

Нат встал. Сэм прикоснулся пальцем к шляпе. Они смотрели, как Беркли поднимается по лестнице, и когда она скрылась в коридоре, обменялись встревоженными и чуть укоризненными взглядами.

Беркли вернулась в игорный зал в шесть часов. Грей пришел несколькими минутами ранее и, заняв свое привычное место у конца стойки, рядом с входной дверью, приветствовал проходящих мимо него посетителей. Он увидел в зеркале отражение Беркли, спускавшейся по лестнице. Юбка ее платья из кремового шелка легко колыхалась. Она словно плыла. Оттуда, где стоял Грей, казалось, что ее рука скользит над перилами, служившими ей не столько опорой, сколько связью с грешной землей.

Грей видел, что взоры всех мужчин, заметивших появление Беркли, устремляются на нее. Застывшая на ее лице улыбка была обращена ко всем вместе, но ни к кому по отдельности. Глаза Грея и Беркли на мгновение встретились в зеркале. Грей повернулся к ней, но она уже отвела взгляд.

Работой Беркли Грей был вполне удовлетворен. Она порхала по залу, перебрасываясь словцом с завсегдатаями и знакомясь с теми, кто пришел сюда впервые. Останавливалась у столиков и наблюдала за игрой. Время от времени тот или иной гость показывал девушке свою ладонь или давал денег, предлагая ей сыграть. Беркли никогда не выигрывала. Старатели смеялись и добродушно подтрунивали над невезением Беркли, дивясь тому, что ее редкостный дар бессилен за карточным столом. Им и в голову не приходило, что такая непрерывная череда проигрышей попросту невозможна.

«Кажущаяся неловкость Беркли Шоу сродни лисьей повадке», – подумал Грей. Каждое поражение девушки оборачивалось выигрышем для заведения, а тот, в свою очередь, выгодой для нее. Просто Беркли дожидалась своих денег с большим терпением, нежели гости «Феникса».

Грей оторвал от нее взгляд, заметив приближающегося Доннела. Его кустистые брови сошлись на переносице.

– Что случилось? – спросил Грей.

– Вы не видели Ната?

– Я предпочел бы, чтобы он не спускался сюда. А что? Что тебе нужно?

– Мне нужен Нат, – сказал Доннел. – Он должен был разносить уголь по номерам. Ночь обещает быть холодной.

– Загляни в мои апартаменты, – посоветовал Грей. – В последний раз я видел его в своей библиотеке, он принес «Трех мушкетеров». Мисс Шоу заставляет его читать Эмерсона[4]4
  Эмерсон, Ралф Уолдо (1803-1882) – американский философ, эссеист и поэт.


[Закрыть]. – Грей покачал головой, сочувствуя юнцу. – Какая, должно быть, скука для него.

Доннел хмыкнул.

– Любая книжка покажется парню скучной, коли его заставляют корпеть над ней.

Он двинулся прочь, но Грей остановил его.

– Не вздумай наказывать Ната. – Глаза Грея напоминали ледышки. – Найди его, отправь работать, а потом пришли ко мне. Расспроси мисс Шоу, может быть, она знает, где мальчик. – Грей снял ладонь с широкого плеча Кинкейда. – Поговорим позже.

Донкел кивнул и принялся протискиваться сквозь толпу.

Несколько часов спустя Доннел вновь попался Грею на глаза. На сей раз он очень осторожно пробирался среди гостей, словно опасался задеть их. Доннел нагнулся к Беркли, и она подставила ему ухо, держа в руке чью-то ладонь. Только теперь Грей понял, отчего Доннел так старательно избегал сталкиваться с гостями – его ладони почернели от угля, который он разносил по комнатам.

Грей увидел, как побледнела Беркли, выслушав Доннела. Однако она не бросила руку клиента, не отправилась вслед за Доннелом, и Грей мысленно похвалил ее за выдержку. Прежде чем откланяться, девушка довела дело до конца. Как всегда, к ней тут же обратился кто-то еще, но Беркли, но обыкновению, ответила отказом. Она отправилась в свой номер, и ни один человек в зале, кроме Грея, не догадался о том, что она не вернется в зал.

К тому времени, когда Грей появился в ее комнатах, Беркли собралась уходить. На ней была черная шерстяная накидка с капюшоном, скрывавшим ее волосы. Она нервно теребила пальцами завязки, низко наклонив голову, и едва не столкнулась с Греем.

Он схватил девушку за локоть, впервые за шесть недель прикоснувшись к ней без предупреждения. Беркли подняла голову, и Грей увидел, что она не просто испугана, но потрясена. Его рука опустилась. Он не знал, что делать – извиниться или хорошенько встряхнуть ее. Пока Грей раздумывал, Беркли проскользнула мимо него.

Он пошел рядом с ней.

– Не молчи, Беркли. Что случилось? Куда ты идешь?

– Нат пропал. Доннел искал мальчика повсюду. И даже взялся за его работу, желая убедиться, что Нат не застрял у кого-нибудь из постояльцев. Но в номерах его не было. Доннел обшарил все помещения. Он говорит, ты встречал его сегодня утром в своей библиотеке. А до того он был со мной и Сэмом. Если верить Доннелу, с тех пор Ната не видел никто.

– Прошло уже двенадцать часов.

– Совершенно верно. – Беркли на мгновение задержалась на площадке черной лестницы. – Я поеду с Сэмом. Тебе незачем взваливать на себя эту обузу.

– Какого черта? – Грей не отставал от нее ни на шаг. – Почему ты решила, что это обуза для меня? Думаешь, тебя одну беспокоит, что случилось с парнем?

– Все мы хороши. Двенадцать часов прошло, и никто не заметил, что он исчез. – Беркли вошла в кухню, натягивая перчатки. – Прошу прощения…

Грей махнул рукой, велев Энни и ее помощникам продолжать работу, и вслед за Беркли вышел из кухни.

– Я пойду с тобой. Беркли пожала плечами.

– Как хочешь.

Грей обогнал ее и преградил путь к конюшне.

– Черт побери, Беркли, я не виноват!

– Ошибаешься. Мы оба виноваты. Спроси Сэма.

Грей отнял у Сэма вожжи и велел спуститься с облучка. На лице Хартфорда отразилась досада.

– Я готов помочь. – Подсадив Беркли в экипаж, он спрыгнул на землю. – Кто знает, что взбрело в голову мальчишке.

– Я сам отвезу ее, – бросил Грей. – Беркли посоветовала узнать у тебя, почему я виноват в том, что Нат пропал.

– Я сказала, что и сама в этом виновата, – подала голос Беркли, усаживаясь.

Сэм надвинул шляпу на брови.

– Мисс Шоу кажется, будто Нат решил, что ему здесь не место – и все из-за того, что я сказал сегодня утром. Я объяснял ей – вы ведь знаете, я не умею подбирать слова, – так вот, я говорил ей, что в отеле все знают о вашей ссоре. И еще я припомнил, что она началась в то самое время, когда мисс Шоу привела сюда Ната. Я и не думал связывать эти две вещи.

– Я знаю, Сэм. – Грей положил руку на плечо Хартфорда. – Придержи-ка ворота.

Как и предсказывал Доннел, ночь выдалась холодная. Беркли вынула из-под сиденья одеяло и прикрыла им свои колени и колени Грея.

– Насколько я понимаю, у тебя есть кое-какие догадки относительно того, куда мог направиться Нат, – сказал Грей. – Так что придется тебе указывать дорогу.

– На Джексон-стрит есть склад строительных материалов и красок. Нат обретался там, пока не попал в «Феникс».

Грей подумал, не служил ли этот склад приютом и для самой Беркли.

– Я знаю, где это. Хозяин склада – Джон Харди. – Он натянул поводья, и четверка лошадей резво обогнула угол.

Здание склада растянулось на всю длину квартала. Следуя указаниям Беркли, Грей направил экипаж в узкий боковой проулок. Он еще не успел привязать лошадей, а Беркли уже подбежала к подвальному окну. Когда Грей подошел к ней, она стояла на коленях, пытаясь открыть раму.

– Вставай, – велел Грей. – Я самоткрою. Испортишь платье.

– Я заплатила за него из собственного кармана.

Грей вздохнул. Окно скрипнуло.

– Если его так трудно открыть, вряд ли Нат пользовался им в последнее время.

– Его всегда было трудно открыть.

Тем самым Беркли ответила на невысказанный вопрос Грея. Ей уже случалось проникать в склад через это окно.

– Ты хочешь пробраться внутрь?

– Другого пути нет.

– Есть, – возразил Грей. – Я могу съездить к Джону домой и попросить открыть нам двери.

– К этому времени Ната и след простынет.

– Ты не протиснешься в окно.

Беркли осторожно опустила раму, поднялась на ноги, задрала подол платья, сняла нижние юбки, а также накидку и сунула все это Грею:

– Отнеси в повозку.

– Ради всего святого, Беркли…

– Я впущу тебя через дверь. Потерпи минуту. – Вновь опустившись на колени, Беркли налегла плечом на оконный переплет и распахнула его. Сунув голову внутрь, она протиснула плечи, вытянула руки и соскользнула на земляной пол подвала. Нельзя сказать, что она проделала этот трюк с акробатической ловкостью, однако даже не ушиблась. Отряхнув одежду, Беркли поднялась на цыпочки и плотно притворила за собой окно.

Грей расхаживал по улице взад и вперед. Всякий раз, когда он проходил мимо лошадей, те начинали бить копытом. «Интересно, – подумал он, – что сказали бы патрульные из комитета Брэннана, застав меня в этом переулке?» Он не был «сиднейским гусем», напротив, представлялся легкой добычей.

– Чтоб ее черти взяли, – пробормотал Грей. – Кажется, она и не думает…

– Грей! Сюда! – донесся из-за склада голос Беркли. Грей повернулся, с трудом различая темный проем двери открытой девушкой. Он быстро двинулся к двери. Беркли бросила на него пристальный взгляд:

– Ты, наверное, решил, что я тебя не впущу.

– Ничего подобного, – солгал Грей. Беркли ему не поверила, но спорить не стала.

– Закрой дверь. Здесь нужно соблюдать осторожность. Тут и там валяются бревна, а мы не можем зажечь огонь. Будем искать вместе или разделимся?

Грею оставалось лишь гадать, почему Беркли задала этот вопрос. Видимо, она опасалась остаться одна.

– Пойдем вместе.

Они двигались медленно, преодолевая многочисленные препятствия. Грей ушиб колено о штабель досок, а Беркли упала, споткнувшись о мешки с песком.

– Нат уже давно услышал бы нас, – прошептал Грей, опрокинув ногой банку краски.

– Ш-шш!

– Почему ты думаешь, что он убежит от нас?

– А ты думаешь иначе?

Грей споткнулся о кирпичи, и Беркли дернула его за рукав:

– Потише, пожалуйста.

Они продолжали пробираться среди штабелей досок и кирпича.

– Куда мы идем? – спросил наконец Грей. – В какое-то определенное место или Нат может прятаться где угодно? Беркли остановилась и показала вперед и вверх.

– Туда.

Грей вгляделся в темноту и увидел прямоугольную тень, простиравшуюся почти на всю ширину склада. Это был чердак. Они преодолели последние несколько шагов до лестницы.

– Я ни разу там не бывала, – шепнула Беркли. – Все время спала в подвале. Нат рассказал мне о чердаке.

– Ты не заберешься туда в платье, – заметил Грей. На чердак вела неподвижно закрепленная вертикальная лестница, спускавшаяся до самого пола склада. Грей взялся за перекладину на уровне плеча, но подниматься не спешил, ожидая возражений девушки.

– Я в любом случае не полезла бы туда, – призналась Беркли.

– Тебя что-то смущает?

– Высота. Грей улыбнулся:

– Так и быть. Если Нат на чердаке, я спугну его, а ты стой здесь и лови, когда он спустится.

– Это я сумею.

– Не сомневаюсь. – Неожиданно для самого себя Грей поцеловал ее в лоб. Ему почудилось, что она чуть-чуть подалась к нему. – Нам нужно поговорить. Но не сейчас, позже. Обещаешь?

Беркли кивнула. Дать подобное обещание и даже выполнить его было нетрудно: «Позже» могло означать и «вскоре», и «никогда». Она подтолкнула Грея к лестнице и отступила в сторону, наблюдая, как он поднимается.

Грей наткнулся на мальчика по чистой случайности. Нат уютно устроился на кипе мешков. Охнув, мальчик рывком поднялся и инстинктивно бросился прочь. Он нырнул в сторону, но тут же чьи-то руки попытались удержать его. Оттолкнувшись ногами, мальчик кувыркнулся в воздухе и перемахнул через козлы для пилки дров.

– Нат! – крикнул Грей. – Это я, мистер Джейнуэй. Я не сделаю тебе ничего плохого. – Он сомневался, что эти слова хотя бы на секунду остановят мальчишку. Испугавшись, что Нат сорвется вниз, он попытался схватить его, прежде чем тот доберется до лестницы.

Нат почувствовал, как его крепко ухватили за воротник. Извиваясь, он сбросил куртку, метнулся к лестнице, нащупал поручень и начал спускаться с чердака. С бесстрашием и ловкостью, свойственными лишь юным сорванцам, он спустился в считанные секунды.

И оказался в объятиях Беркли.

Сначала он пытался вырваться, но, уловив знакомый лавандовый аромат волос, замер.

– Стой где стоишь, Натаниэль. – Беркли крепко обхватила его руками. – Ты в порядке? – Она ослабила хватку и провела рукой по его телу. Прикоснувшись к лицу, плечам и запястьям мальчика, Беркли легонько встряхнула ребенка – Ты так напугал нас всех – Доннела, Сэма, Шоуна. Энни Джек вне себя от страха.

Прыжком преодолев последние футы лестницы. Грей отряхнул одежду.

– Как он?

– Не знаю. Молчит.

Нат вывернулся из объятий Беркли.

– Я цел и невредим, – с вызовом бросил он. – Меня голыми руками не возьмешь.

– Это точно, – признал Грей. – Ты благополучно добрался до Сан-Франциско и, уж конечно, сумеешь пройти несколько кварталов, не нарвавшись на неприятности.

– Отдайте мою одежду, – потребовал Нат. Грей протянул ему куртку.

– Что думаешь делать дальше?

Мальчик надел куртку.

– О чем вы?

– Собираешься ли ты задать стрекача или вернешься с нами в «Феникс»?

– Грей, – подала голос Беркли. – Конечно, он вернется…

– Пусть сам решает, – отрезал Грей.

Нат перевел взгляд с Беркли на Грея. В темноте было трудно различить их лица, а в добрых намерениях мальчик сомневался.

– Вы пустите меня обратно?

Грей потер шею.

– Я приехал сюда не для того, чтобы тащить тебя силком, Нат. Разумеется, я буду рад, если ты вернешься в «Феникс». – Он решил, что этого вполне достаточно, но Нат так не считал.