Текст книги "Все, что мне нужно"

Ист пожал плечами.

– А еще у тебя есть сестренка Эсми.

Роберт тихо прошлепал босиком поближе к ночному гостю. В его глазах явно читалось любопытство.

– Ты пришел, чтобы забрать мои игрушки? Тогда я буду кричать. Придет мой папа и застрелит тебя.

– Я пришел для того, чтобы посмотреть, что у тебя тут есть и как ты обращаешься со своими игрушками. – Истлин подобрал с пола мячик и положил его в коробку. – Разве тебе не говорили, что всегда нужно класть свои вещи на место?

Темные глаза Роберта стали круглыми от изумления, и мальчик медленно кивнул.

– Кузина Фиа говорила мне, что, если не убирать игрушки на место, кто-то придет и заберет их, но я всегда думал, что она меня дурачит. – В голосе малыша звучал благоговейный страх.

– Я знал твою кузину еще маленькой девочкой, как ты сейчас. Если мне не изменяет память, она довольно серьезная юная леди с волосами цвета меда. Она довольно аккуратно обращалась со своими игрушками и почти не оставляла их разбросанными по полу, и все же мне пришлось предупредить и ее.

Теперь Роберт окончательно поверил. Он глубоко задумался, и затем его лицо просветлело.

– Так сейчас пока только предупреждение?

– Да. Дай-ка мне, пожалуйста, сюда вон ту куклу.

– Это не моя, – быстро сказал Роберт, передавая куклу Исту. – Но я передам Эсми то, что ты сказал.

– Очень хорошо. – Истлин закрыл коробку и поднялся с пола. – Я еще загляну к тебе, Роберт, но боюсь, ты об этом не узнаешь. Но если ты вдруг заметишь, что какая-нибудь игрушка, забытая тобой на полу, заброшенная и несчастная, исчезла, то знай, что я приходил сюда и забрал ее. – Истлину удалось сохранить серьезное выражение лица, когда малыш торжественно кивнул ему в ответ. – А теперь иди и ложись в постель.

Роберт проворно покинул комнату, и Истлин поморщился, когда дверь со стуком захлопнулась за ним. Он немного подождал, прислушиваясь, не пробудилась ли гувернантка или не принялся ли Роберт тормошить Эсми, чтобы рассказать ей о своем странном новом знакомом, но нигде не раздавалось ни звука.

Ист покинул дом тем же способом – через окно – как и забрался в него. Он разыскал в траве записи виконта, отряхнул и зажал под мышкой. Предприятие Истлина прошло удачно. И самое главное, ему удалось раздобыть свой первый ночной горшок.

Мистер Сэмпсон окинул своего хозяина внимательным взглядом.

– Ваша светлость, вы сегодня необыкновенно взволнованы. Я никак не могу понять, то ли вы с нетерпением ждете начала празднества в доме посла, то ли страшитесь его.

– А если я отвечу, что оба ваши предположения верны?

– Тогда мне остается только сказать, что вы, ваша светлость, оказались в довольно странном положении. – Сэмпсон поправил жабо маркиза. – Вам придется попытаться постоять спокойно хотя бы минутку. Я заметил, что у вас из сюртука торчит нитка.

Истлин замер, чтобы дать возможность камердинеру срезать нитку, и еще немного постоял неподвижно, позволив Сэмпсону привести в порядок свое платье. Темно-синий сюртук Истлина, отороченный золотым позументом, придавал ем непривычную солидность. Воротничок его рубашки был так сильно накрахмален, что приходилось поворачивать голову крайне осторожно. Истлин наклонился, чтобы поправить белые атласные бриджи, затем выпрямился и снова замер под придирчивым взглядом камердинера.

– И каким же будет ваш вердикт, Сэмпсон? – нетерпеливо спросил он. – Я жду вашего решения.

– Ваша светлость, как всегда, безупречны, – сухо констатировал камердинер.

– Я во всем полагаюсь на ваш вкус. Вы по праву можете гордиться тем, что достойно несете свою службу.

Сэмпсон принял похвалу хозяина, выразив благодарность легким кивком.

– Всегда к вашим услугам, милорд. Экипаж ждет вас.

– Хорошо.

– Хочется надеяться, леди София получит большое удовольствие от сегодняшнего вечера, – заметил камердинер, подавая маркизу шляпу.

Истлин на мгновение замер со шляпой в руке и бросил на Сэмпсона настороженный взгляд.

– А почему вы решили, что она будет на сегодняшнем балу?

Сэмпсон промолчал, выразительно посмотрев на хозяина.

– Неужели у меня все на лице написано?

– Боюсь, что так, милорд.

Ист медленно кивнул. Наблюдательности Сэмпсона можно доверять. Истлин сосредоточился и попытался придать своему лицу скучающее выражение. Теперь никто не смог бы угадать подлинных чувств маркиза. Ист не без тревоги подумал о том, что ему придется тщательно следить за собой весь вечер.

– Каким теперь будет ваш вердикт, Сэмпсон? – насмешливо спросил он. – Я жду вашего решения.

Камердинер улыбнулся в ответ, что обычно заменяло самый изысканный комплимент в его устах.

– Ваш экипаж, милорд, – повторил он, открывая дверь. – Нехорошо заставлять ее светлость ждать.

И Ист прислушался к разумному совету камердинера.

День выдался морозным, и землю перед домом посла покрывал легкий снежок. У главного входа выстроились экипажи, заняв подъездную аллею. Кучера, лакеи, грумы в ливреях ждали, мужественно превозмогая январский холод, чтобы в любой момент оказаться в распоряжении своих господ. Более сотни горящих факелов освещали вход и дорогу к дому, создавая иллюзию сумерек, в то время как ночь выдалась на редкость темной, а луна не показывалась на небе.

Бальный зал, заполненный гостями, встретил объявление о прибытии леди Гилберт и Софи любопытными взглядами. Софи мгновенно почувствовала себя неловко и скованно. Если бы не ее тетушка, которая сразу усадила Софи в кресло, она так и продолжала бы стоять с выражением ужаса на лице.

– Вы бледны как смерть, моя дорогая, – прошептала леди Гилберт. – Ущипните себя за щеки, чтобы к ним прилила кровь, и последите за своим дыханием. Вряд ли вы получите удовольствие от бала, если не будете дышать.

Софи улыбнулась и глубоко вздохнула.

– Ну вот, уже гораздо лучше, – заметила леди Гилберт. – Продолжайте в том же темпе. Вдох – выдох, вдох – выдох. – Пожилая леди замолчала, наблюдая за племянницей. – Вот теперь я вижу, что у вас хорошо получается.

Софи еле заметно кивнула, следя за людским потоком в гостиной. Здесь царили сверкающий шелк и блестящий атлас всех цветов радуги. Мужчины, одетые не менее экзотично, чем дамы, церемонно сопровождали последних. Вот начался очередной тур танца, и шелк цвета лаванды и бледно-розовый атлас слились воедино, кружась и переливаясь в вихре музыки. Тут и там мелькали веера слоновой кости, служившие в умелых руках искушенных кокеток довольно грозным оружием.

В свете ламп сверкали и искрились драгоценности на одежде кружащихся пар. Кое-где пылали красным огнем рубины или светились яркой зеленью изумруды, но больше всего оказалось бриллиантов – вероятно, своего рода дань зимнему сезону.

Леди Гилберт наклонилась к Софи.

– Вы знаете их? – спросила она, указывая тростью на беседующую пару неподалеку.

– Да, барон и баронесса Баттенберн.

– Я вижу, они знакомы с доброй половиной гостей посла. Должно быть, их хорошо принимают. Странно. Они ведь, кажется, не слишком-то родовиты.

Софи еле сдержалась, чтобы не улыбнуться, отметив, что леди Гилберт отличалась снобизмом. Пожилую даму ничуть не смущало отсутствие денег. Покойный супруг леди Гилберт имел звание виконта, что было гораздо выше барона.

– Просто они очень радушны и дружелюбны, – пояснила леди София.

Тем временем барон взял супругу под руку, и они медленно направились в другой конец зала, время от времени останавливаясь, чтобы ответить на приветствия других гостей.

– Не все придают такое значение родовитости, как вы, дорогая тетушка, – заключила Софи.

Леди Гилберт презрительно фыркнула.

Софи испытала заметное облегчение, увидев, что леди Хэрриет узнала в толпе свою знакомую и теперь энергично прокладывает себе дорогу к их креслам. После того как приятельницу леди Гилберт и Софи представили друг другу, последняя извинилась и оставила дам беседовать друг с другом.

Софи хотелось постоять где-нибудь сбоку и посмотреть на танцующих.

– А ты сегодня неплохо выглядишь.

Софи вздрогнула, но не стала оборачиваться. Странно, что она не заметила его раньше.

– Спасибо, – холодно ответила девушка, давая понять, что не собирается продолжать разговор.

Тремонт подошел ближе и теперь стоял рядом с Софи.

– Признаюсь, я не рассчитывал встретить тебя здесь сегодня.

– Если меня пригласили по ошибке, то мне повезло, что я попала на такой роскошный бал и могу насладиться его зрелищем.

– А как насчет участия, а? Я смотрю, у тебя совсем нет кавалеров?

Софи почувствовала себя неуютно, когда подумала, что Тремонт наблюдал за ней с того момента, как она появилась на балу, но ничего не ответила графу.

– Ты пропустила появление нашего дражайшего принца, – сказал Тремонт ядовитым тоном. – Он прибыл, как только раздались первые звуки музыки, и ретировался после первого же танца.

Софи слегка повернулась, так что теперь она стояла не плечом к плечу с дядей, а почти спиной к нему. Она подхватила подол своего небесно-голубого платья, украшенного изящными лентами, и собралась оставить графа, когда Тремонт вновь склонился к самому ее уху.

– Какая наглость! – прошипел он. – Я еще не отпустил тебя.

Софи почувствовала, что задыхается. Она испытала приступ дурноты, ее мутило от отвращения.

– Ты не можешь продолжать бегать от меня, София. Думаешь, я не знаю, что ты действуешь с ним заодно? Тебе лучше хорошенько подумать, прежде чем идти против меня. Вы оба даже не представляете, с кем связались.

Но вдруг рука графа, только что крепко сжимавшая ее локоть, разжалась и безвольно опустилась. Она увидела, что к ним приближаются лорд и леди. Реддинг, родители виконта Саутертона. Софи встречалась с ними только один раз, и ей показалось странным, что они так решительно направились к ней и Тремонту, тепло приветствовали их и завели оживленный разговор.

Спасение пришло с совершенно неожиданной стороны. Лорд Реддинг ловко увлек Тремонта в сторону, в то время как графиня продолжала беседовать с Софи о мимолетном визите принца-регента и произведенном им переполохе, очаровательна улыбаясь и обмахиваясь веером.

– Вам следует быть в галерее, дорогая, – доверительно сообщила матушка Саутертона, переходя на заговорщический тон и. прикрывая лицо веером. – Надеюсь, вы найдете туда дорогу?

– Полагаю, что да.

Леди Реддинг кивнула и рассмеялась, как будто Софи сказала что-то очень остроумное.

– Так идите. Я немного посижу с вашей тетушкой извинюсь за ваше отсутствие. – Графиня сделала несколько шагов вместе с Софи, удаляясь от Тремонта и своего мужа. – До чего же неприятный человек, не правда ли? – Веер лед Реддинг находился в непрестанном движении, и ее слоя звучали немного приглушенно. – Да-да, я имею в виду вашего дядю. Когда мы познакомимся поближе, вы узнаете, что отзываться плохо о людях совсем не в моих правилах. Я думала, вы упадете в обморок, прежде чем мы успеем вас от него избавить. – Графиня сложила веер и легонько похлопала Софи по руке. – Быстрее, моя дорогая, а то вам не удастся от него сбежать.

Софи благодарно улыбнулась леди Реддинг и поспешила скрыться в толпе. Она остановилась только на минутку, чтобы проследить глазами за графом Нортхемом и его супругой, которые как раз начинали новый тур вальса под плавную мелодию оркестра. Она невольно позавидовала сдержанной грации, с которой они держались, и их открытому выражению своих чувств. Какие бы трудности они ни переживали, несомненно, им удастся их преодолеть, подумала Софи. Их связывали подлинные чувства, такие вещи невозможно изобразить в угоду публике во имя соблюдения приличий. Они двигались как одно существо, чутко улавливая ритм музыки, угадывая желания друг друга, повинуясь единому порыву.

Норт попросил Истлина о помощи, а Ист попросил ее, Софи, помочь ему самому. Софи больше не испытывала зависти. Она быстро направилась прямо сквозь толпу в сторону главного холла.

Чтобы найти галерею, Софи пришлось прибегнуть к помощи слуг, благо они сновали повсюду. Девушка отказалась от провожатых и предпочла пройти туда одна. Облаченный в ливрею лакей услужливо распахнул перед ней двери, а затем ловко и бесшумно закрыл.

Софи огляделась по сторонам. Света от зажженных канделябров на столах было вполне достаточно, чтобы убедиться, что она совершенно одна. Девушка сделала несколько шагов в глубь галереи, потом полный круг и вернулась туда, откуда пришла, когда наконец заметила Истлина. Конечно, он находился здесь все время и стоял, прислонившись к стене. Когда Ист выступил из темноты, на его лице играла улыбка, делавшая его особенно привлекательным.

– Ты слышишь музыку, Софи? Может быть, рискнем и станцуем еще раз?

Глава 14

Ноги Софи уже передвигались в ритме вальса. Она подняла голову и посмотрела в глаза Истлину. Он обнял ее за талию и нежно прижал к себе. Софи вложила ладонь в его руку. Ее глаза сияли, она улыбалась, вспоминая их первую встречу, когда Истлин пригласил ее на танец.

– Ты вспомнил, – тихо прошептала она. – Я не думала, что ты сможешь.

– Тебе следовало бы бросить меня. Такой глупец, как я, не заслуживает счастья.

Небесно-голубое платье Софи переливалось в свете канделябров. Гибкая и изящная ее фигура двигалась послушно воле Иста. Софи повиновалась не приглушенным звукам вальса, слышным в галерее; ее тело чутко прислушивалось к движениям Истлина и отзывалось на них. Едва заметное пожатие его руки, поворот кисти, наклон головы служили для нее сигналом. В них присутствовали та же интимность, та же искренность и открытость. Ист вгляделся в улыбающееся лицо Софи. Ее глаза сияли, а щеки раскраснелись, выдавая волнение.

Золоченые рамы картин, украшавших галерею резиденции французского посла, таинственно мерцали в неверном свете канделябров, и скользящую в вальсе пару окружало золотистое свечение. Лица на портретах сливались в цветные пятна. Казалось, что Истлина и Софи обступила толпа веселых гостей, желающих полюбоваться на танцующих. Они дважды сделали круг вдоль всей галереи, прежде чем замедлить шаг и остановиться, и только потом им пришло в голову, что музыка давно стихла.

Ист подвел Софи к дивану у огромного камина и сел рядом, повернувшись так, чтобы видеть входную дверь в галерею. Закинув руку на спинку дивана, Ист нежно провел кончиками пальцев по обнаженным плечам Софи, ощущая тепло ее тела.

Софи огляделась. В дальнем конце галереи она заметила двойную дверь, которая явно вела не в холл.

– Это дверь в библиотеку посла? – спросила девушка.

Истлин кивнул.

– И сейчас там скрывается вор Джентльмен?

– Да ты просто влюблена в этого парня, – ворчливо произнес Ист. – Признайся, что ты находишь его интересным и даже романтичным. Вот досада, что я не могу похвастать такими же подвигами.

– Я знаю, какими достоинствами обладаешь ты, – посмотрела Софи на своего собеседника. – И на мой взгляд, гораздо интереснее и романтичнее охотиться за поцелуями, чем за драгоценностями. – В доказательство своих слов Софи поцеловала Истлина в губы. – Вот так. Видишь? Ну разве…

Ист не дал ей договорить. Он прижался губами к ее губам. Софи обвила его шею руками и притянула к себе. Ее пальцы перебирали густые пряди его волос, она вдыхала их знакомый запах, ощущала тяжесть его разгоряченного тела, и казалось, во всем мире не существует больше ничего другого. Их долгий поцелуй становился все более страстным, и Софи почувствовала, как ее грудь под тонким шелковым платьем наливается тяжестью.

Внезапно дверь, ведущая в галерею, распахнулась, и они отпрянули друг от друга. Истлин поднял голову и поверх спинки дивана разглядел леди Нортхем. Вслед за Истлином над изгибом спинки показалось красное от смущения лицо Софи. Леди Элизабет вежливо отвела глаза, поравнявшись с диваном, прошла к двери в библиотеку и скрылась за ней. И все же она успела уловить смех Истлина и испуганный протестующий возглас Софи.

Леди Истлин обиженно надула губы, когда муж попытался снова поцеловать ее.

– Несправедливо, что леди Нортхем разрешают участвовать в поимке вора, а мне позволяют только целоваться.

– Откуда ты знаешь, что она собирается делать?

– Но ты ведь разрешил ей войти, а мне говорил, что твое задание заключается в том, чтобы не пускать в библиотеку никого, кроме тех, кто должен там быть.

Истлин вздохнул и выпрямился, помогая Софи подняться. Затем попытался придать прежний вид своему жабо и сбившемуся на сторону галстуку, а Софи пригладила волосы и поправила вырез платья.

– Неужели ты возражаешь, чтобы твои губы принесли пользу отечеству? – спросил он.

– Принесли пользу отечеству? Ты перегибаешь палку. – Софи бросила на Истлина подозрительный взгляд.

Истлин бесстрастно пожал плечами.

– Почему ты никогда не говорила мне, Софи, о первом вечере нашего знакомства? Ты столько раз могла бы все рассказать.

Софи немного смешалась, когда Истлин так резко сменил тему разговора, и растерянно замолчала.

– Ты говоришь о том, как мы впервые познакомились, да?

Ист кивнул.

– Ведь мы познакомились не на вечере у леди Стенхоп.

– Нет.

– Я был твоим кавалером на балу в «Олмаксе». И повел тебя танцевать вальс. Твой первый вальс.

– Да. Наверное, ты просто уступил просьбам одной из патронесс.

Ист даже теперь не мог отчетливо вспомнить тот вечер.

– У меня ужасно болела голова, – тихо объяснил он. – Я собирался немедленно уйти, но мне тут же настойчиво напомнили, что я обещал станцевать с несколькими юными леди их первый вальс.

– Ты танцевал с мисс Карузерс и обеими сестрами Винсент, – кивнула Софи.

– С двойняшками?

– Да.

– А-а. Так вот почему тот вальс казался мне бесконечным, Их оказалось две.

Софи горько усмехнулась:

– Конечно, тебе могло так показаться, но им бы, я уверена, хотелось, чтобы их первый вальс продолжался как можно дольше. И мне тоже.

– Я сказал что-то не то, Софи? Я вовсе не хотел тебя обидеть.

– Вовсе нет. Просто для тебя танец стал лишь скучной обязанностью, а для нас – величайшим удовольствием. Немного жаль тех наивных девушек, которые так следят за своими ногами, чтобы не оступиться во время танца, и не могут уследить за своим сердцем. Я и сама одна из них.

– Танцевать с тобой было наслаждением, – проговорил Истлин. – Моя память бывает затуманена, но она никогда не обманывает меня. Я наблюдал за тобой, когда ты приехала сегодня на бал, видел, как ты вошла в зал под руку со своей тетей, и что-то начало проясняться в моих воспоминаниях. Картина показалась мне знакомой, как будто я уже пережил нечто подобное раньше. Ты приехала в «Олмакс» вдвоем с леди Дансмор, правильно?

– Да. Гарольд появился позже.

– И ты на мгновение задержалась у входа в холл.

– Я бы хотела идти быстрее, но меня как будто парализовало, и я не могла двинуться с места, а Абигайл тянула меня за собой, примерно как тетя сегодня вечером.

Истлин кивнул.

– И ты тогда надела платье такого же цвета.

– Да. – Софи чуть заметно нахмурилась. Выбирая платье для сегодняшнего бала, она вовсе не думала о том вечере в «Олмаксе», где впервые встретила Истлина. И теперь ей пришло в голову, что, возможно, она приняла решение подсознательно.

– Я не старалась специально подбирать наряд, – тихо пролепетала она.

– Должно быть, ты считала, что я веду себя жестоко, делая вид, что мы не встречались прежде.

– Не жестоко, нет, – ответила Софи. – Вначале мне просто не приходило в голову, что ты ничего не помнишь. Я думала, что ты пытаешься щадить мои чувства. Теперь я понимаю, что вела себя глупо.

Истлин взглянул в расстроенное лицо Софи и заговорил:

– Ты сказала, что не стала бы обвинять меня в сознательной жестокости к тебе. А вот я мог бы назвать несколько моментов, когда ты обращалась со мной жестоко.

Софи взглянула на маркиза с выражением полнейшего недоумения.

– Ты сказала мне в саду на Боуден-стрит, что я не вызываю у тебя интереса. Ты сказала, что не пошла бы гулять в парк, если бы знала, что там буду я. И ты проявила непоколебимую твердость, даже когда я пытался соблазнить тебя своим новым ландо.

Смех Софи неожиданно оборвался, когда дверь, ведущая на галерею, снова отворилась, и на пороге появился Нортхем. Он не обратил на Софи никакого внимания, остановив свой взгляд на Исте.

– Она там? – спросил он. Когда Истлин утвердительно кивнул в ответ, Софи показалось, что граф стал держаться менее напряженно. – А ее друг?

– Очень надеюсь, что он тоже там.

Нортхем поблагодарил Истлина, вежливо улыбнулся Софи и стремительно направился к двери в библиотеку.

Софи проследила взглядом за удаляющейся фигурой Hopта, пока он не скрылся за дверью в святая святых французского посла.

– Вора Джентльмена ждет не слишком радушный прием, если он появится здесь.

Ист приподнял рукой подбородок Софи, заставив ее взглянуть ему в глаза.

– Меня не очень-то волнует его судьба. Гораздо больше меня интересует то, что ты сочинила для меня в Кловелли. Ты честно спросила, когда, по моему мнению, мы с тобой познакомились. И когда я ответил, что у леди Стенхоп, ты многозначительно замолчала.

– На самом деле, – сухо заметила Софи, – ты ответил, что это случилось на вечере у леди Стэффорд. Мне пришлось смириться с печальным фактом, что ты не можешь вспомнить точно даже обстоятельства нашей второй встречи. Наверное, во всем виновата моя гордыня, но я просто не смогла себя заставить рассказать тебе о том, другом вечере в «Олмаксе».

– Ты говорила мне, что леди Дансмор призывала тебя быть осмотрительной во время приема у леди Стенхоп.

– Да. Она предостерегала меня, опасаясь, что я вновь начну открыто демонстрировать свои чувства, как на том злополучном балу.

– Но с тех пор прошло так много времени.

Софи пожала плечами.

– Она отлично запомнила тот случай. Да и я тоже.

– Совершенно невозможно, чтобы я забыл его, – вздохнул Ист.

– Должно быть, на том балу я произвела на тебя столь же жалкое впечатление, как и на музыкальном вечере у Стенхоп.

Ист сжал руки Софи в своих ладонях. Она подставила ему губы для поцелуя, и он с готовностью принял ее дар. Они были так поглощены друг другом, что ничего не замечали вокруг. При появлении Норта и Элизабет Истлин приветственно помахал им рукой.

Когда Софи вернулась в зал, леди Гилберт окинула ее оценивающим взглядом, пытаясь найти следы беспорядка в ее одежде.

– Я смотрю, ему удалось не помять вам платье, – сурово заключила пожилая леди. – Весьма похвально с его стороны, но, боюсь, у вас слишком уж довольный вид. Вам нужно последить за своим лицом, дорогая, а то никто не поверит, что вы отлучились, чтобы поправить оторвавшуюся оборку на платье.

– Я не думаю, что кто-то вообще заметил мое отсутствие, – заверила Софи, но тем не менее прислушалась к ворчливому замечанию тетушки и постаралась придать своему лицу выражение вежливой заинтересованности.

То, о чем подумала леди Гилберт, не считалось такой уж редкостью во время светского раута. При желании в резиденции посла можно было обнаружить не одну уединившуюся парочку.

– Ваш дядя уставился на вас, и с ним ваш кузен, – предостерегающе промолвила леди Гилберт, легонько похлопав Софи веером по колену. – Силы небесные! Да не смотрите вы на них! Они будут только рады, если им удастся вас смутить. Никогда не видела таких отвратительных и мерзких типов. Они мне сразу не понравились.

Мечтательное настроение Софи тут же испарилось, когда ей напомнили о том, что по крайней мере два человека из числа приглашенных на бал интересуются ею.

– А леди Дансмор тоже здесь? – спросила она.

– Я не знаю. Я ведь не знакома с ней. Оглядитесь вокруг и поищите ее глазами.

Софи так и сделала, и сразу же ее взгляд остановился на Истлине, беседующем с послом. Софи не позволила себе долго смотреть на него. Она также не стала задерживать взгляд на живописной группе, в центре которой, непринужденно разговаривая, стояли Тремонт с Гарольдом. Софи узнала Хелмсли, члена палаты лордов, известного своими злобными клеветническими нападками на принца-регента, а также лорда Пендрейка, льстеца и подхалима, который в последнее время появлялся исключительно в компании лорда Харта, сейчас отсутствующего. Без своего покровителя он явно чувствовал себя не в своей тарелке и держался довольно скованно. Софи посмотрела по сторонам и заметила лорда Барлоу и Харта, которые как раз прокладывали себе дорогу в толпе, чтобы присоединиться к остальным. Похоже, что эта небольшая группа собралась вместе не случайно. Софи бросило в дрожь при такой мысли. Девушка зябко передернула плечами и заставила себя смотреть в другую сторону.

– Абигайл нигде нет, – оповестила она леди Гилберт, складывая своей веер. – Я надеялась, что она здесь. Если виконтесса дома, значит, у нее плохо со здоровьем.

Леди Гилберт презрительно фыркнула.

– Вы слишком добры к ней, моя дорогая, а ведь она так плохо обращалась с вами.

Софи ничего не ответила. Она знала, что в глубине души леди Дансмор вовсе не злая. Если бы пристрастие к опиуму не подчинило себе ее волю и не затемнило разум, Абигайл вполне могла бы успешно вести хозяйство в доме и, возможно, даже нашла бы мужество противостоять самодурству своего мужа.

Софи снова огляделась и заметила, что Истлин закончил свою беседу с послом и пропал из виду. Девушка подумала, что он ушел, но все оказалось гораздо хуже. Вскоре она заметила маркиза рядом с леди Пауэлл. Он склонился перед ней, приглашая на танец. Софи еле сдерживалась от негодования, но тут она увидела, как сквозь толпу к ней направляется лорд Эдимон, и одарила его чарующей улыбкой.

Она с такой готовностью оперлась на его руку, что бедняга даже удивился. В конце концов, она ведь отвергла его предложение три года назад, и он ожидал вежливого, но не слишком пылкого приема. Возможно, долгое затворничество заставило леди Софию отнестись более благосклонно к нему, подумал Эдимон.

Когда Истлин приехал в дом к Софи, леди Гилберт уже давно спала, и маркиз старался произвести как можно меньше шума, поднимаясь по ступенькам лестницы. Из уважения к чувствам тетушки с момента своего возвращения в Лондон Софи запретила Истлину ночевать у себя и неохотно согласилась сделать исключение только на одну ночь. Софи не смягчилась, даже узнав от Истлина, что леди Гилберт сумела выведать у него тайну их брака.

Истлин подозревал, что виной всему – вальс, заставивший Софи отбросить все страхи.

Истлин поднялся по лестнице и склонил голову, прислушиваясь. Из комнат не доносилось ни единого звука. Из-под двери в спальню Софи виднелся свет от зажженных свечей. Перехватив поудобнее дневник Софи и книгу записей Дансмора, Истлин направился вдоль коридора. Когда он уже собирался повернуть дверную ручку, дверь в комнату Софи отворилась.

– Быстрее, – прошептала Софи, втягивая его в спальню. – Тебя может услышать тетя.

Ист не мог удержаться от смеха, но Софи быстро закрыла ему рот поцелуем. Он едва не выронил книги из рук, когда она обвила его шею, притянув к себе. Ему все-таки удалось добраться до постели, прежде чем разжать руки и выпустить книги. Одна из них соскользнула с края кровати, и ему пришлось прижать ее коленом, чтобы смягчить звук падения.

– Что там у тебя? – спросила Софи, разжимая объятия. Ее полураскрытые губы и волнующее теплое дыхание заставляли Истлина терять рассудок.

– Потом. – Ему не хотелось пускаться сейчас в объяснения и рассказывать, сколько бессонных ночей ему пришлось провести, практикуясь в воровском ремесле и совершенствуя мастерство. Истлина вполне могли бы принять за вора Джентльмена, если бы удалось его схватить. Сейчас же все улики против Тремонта и Дансмора, собранные им за минувшую неделю, отошли на второй план.

Софи попыталась встать на цыпочки и заглянуть Истлину через плечо, чтобы увидеть, что он так старательно заталкивает под кровать. Но в результате она лишь потеряла равновесие и упала прямо в объятия Иста, который немедленно воспользовался своим преимуществом, чтобы опрокинуть ее на постель, невзирая на протесты.

Колеблющийся свет свечей выхватывал из темноты обращенное вверх лицо Софи и оставлял в тени лицо Истлина. Она почувствовала на своих губах вкус поцелуя, как только Ист наклонился к ней и завладел ее трепещущим ртом.

Ист нежно провел пальцем по ее спине и коснулся ягодиц, чувствуя, как тело Софи откликается на ласку. Продолжая гладить ее бархатную кожу, он прикасался губами к ее телу. Повинуясь его желанию, она согнула колени и выгнула спину. Обхватив руками бедра Софи, Истлин притянул ее к себе. Теперь она чувствовала его близость каждой клеточкой своего тела. Софи закрыла глаза и вцепилась в простыню, ей хотелось дать волю своему неистовому желанию, но она сдерживала себя, зная, что ее терпение обязательно будет вознаграждено. Из ее горла вырвался беззвучный крик, когда Истлин медленно вступил в свои права над ее плотью. Софи потребовалась вся ее воля, чтобы оставаться неподвижной. Она чувствовала, как их объятие становится все теснее, а слияние тел все глубже. Теперь они как будто стали одним существом и бесшумно двигались в ритме, который подсказывала нарастающая страсть. Когда движения Иста стали более резкими, более требовательными, более властными, когда Софи почувствовала, что он уже не в силах сдерживать себя дольше, что-то взорвалось внутри ее самой, лишая рассудка и воли, подчиняя себе ее тело и неся с собой наслаждение и покой.

Софи пришла в себя и увидела Иста, лежащего рядом. Она улыбнулась ему и услышала в ответ его умиротворенный хриплый смех.

– Я думаю, что тебе следовало пригласить меня на танец гораздо раньше, – прошептала Софи.

– Если бы я знал, что ты любишь танцевать, я бы так и сделал. – Истлин повернулся на бок и привстал, опираясь на локоть. – Интересно, что бы ты сказала, если бы я предложил тебе уединиться и станцевать подобный танец на балу в «Олмаксе»?

Софи внимательно взглянула на него, пытаясь определить, говорит он серьезно или шутит, как ей хотелось бы думать.

– Ну, поскольку тебе удалось мгновенно покорить мое сердце, я думаю, ты смог бы удостоиться поцелуя. Но если ты думаешь о чем-то другом, то можешь быть уверен, я вполне в состоянии удержать свою нижнюю юбку на месте. А кроме того, я не думаю, что ты мог себе позволить предложить мне что-то непристойное.

– Так ты думаешь, что я похож на джентльмена?

Софи улыбнулась, услышав нотку разочарования в голосе Истлина.

– Я думаю, ты настоящий жулик и негодяй с манерами джентльмена. И ты очень опасный, знаешь ли. Ты можешь изобразить из себя кого угодно, если вдруг будет нужно тебе или полковнику Блэквуду, – Софи наклонилась и поцеловала Истлина в губы. – Но я никогда не поверю, что ты способен поступиться соображениями чести ради кого бы то ни было, и тем более ради того, чтобы соблазнить невинную дурочку вроде меня. Скорее, ты бы защитил меня от подобных домогательств, если бы кому-нибудь другому пришло в голову попытаться меня соблазнить.