Текст книги "Танцевальная психотерапия и глубинная психология"

В своих ранних исследованиях в области словесных ассоциаций Юнг пытался измерить физиологические изменения, возникающие, когда затрагивается психологический комплекс. Его целью было понять природу эмоционально заряженного комплекса. Исследования Юнга в отношении аффективного ядра комплекса представляют особый интерес в рамках нашей темы, так как он считал, что аффект имеет и соматическую, и психическую сторону. Под аффектом я подразумеваю состояние чувства, характеризуемое, с одной стороны, заметной физической нервной деятельностью и, с другой – особым идеаторным расстройством (Jung, 1921, р. 411).

Юнг говорит об отличии своего подхода от теории аффекта Джеймса‐Ланге. Джеймс‐Ланге предполагает, что физическая иннервация носит казуальный характер, т.е. физическая иннервация вызывает эмоции. Однако Юнг утверждает, что эмоция служит динамичным мостиком – своего рода диалектической связью между психикой и соматикой: «Я считаю аффект, с одной стороны, психическим состоянием чувствования, а с другой стороны – состоянием физиологической иннервации, причем одно постоянно влияет на другое» (Jung, 1921, p. 412).

В эссе, написанном Юнгом незадолго до смерти, он обсуждает, как функция эмоции соотносится с архетипическим переживанием. Архетипическое переживание включает как образ, так и аффект. Наоборот, архетипический образ может быть «только образом», если не вызывает эмоциональной реакции в человеке, который видит его. В своей первичной форме

«…архетипы – это образы и в то же время эмоции. О наличии архетипа можно говорить, только когда эти аспекты совпадают. Чистый образ – словесная картинка, электрон без электрического заряда. В этом случае он ничего за собой не влечет, это лишь слово, и ничего более. Однако, если образ заряжен нуменозностью, т.е. психической энергией, то он становится динамическим и вызывает определенные последствия. Огромная ошибка в лечебной практике – относиться к архетипу, словно это просто название, слово или понятие. Он гораздо больше этого: это кусок жизни, образ, связанный с живым человеком мостиком эмоции».

(Jung, 1961b, p. 257)

Юнг представлял эмоции как мост между инстинктом и архетипом, телом и психикой; он считал также эмоцию источником ценностей (Jung, 1951, p. 27–28 и 32–33), воображения (Jung, 1961a, p. 177), энергии и нового сознания:

«Конфликт разжигает пламя, пламя аффектов и эмоций, и, как и любое пламя, оно несет в себе два аспекта: оно испепеляет и в то же время несет свет. С одной стороны, эмоция – огонь алхимика, тепло которого оживляет все вокруг и жар которого сжигает все лишнее дотла (omnes superfluitates comburit). Но, с другой стороны, эмоция – это тот момент, когда сталь соприкасается с кремнем и высекается искра, так как эмоция – основной источник, питающий сознание. Тьма не сменяется светом, а инертность не переходит в движение без эмоции».

(Юнг, 1938a, с. 96)

Для Юнга эмоционально заряженный комплекс – ключ к пониманию бессознательных процессов, которые производят психогенные симптомы. Комплекс – «комбинация различных идей, удерживаемых вместе общей для всех эмоциональной окраской» (Jung, 1911, р. 599). Комплекс, как правило, формируется, когда обстоятельства пробуждают эмоцию, которую человек не в силах вынести. Эта невыносимая эмоция, или эмоциональный заряд, отщепляется от сознания и начинает формироваться автономный комплекс. Аффективное ядро комплекса накапливает вокруг себя целый набор взаимосвязанных мыслей, впечатлений, следов памяти и моделей поведения. Эта система аффективно переплетенных ассоциаций, скорее всего, включает не только аспекты личной истории, но также культурные и первобытные темы.

Проблемные аспекты комплексов порождаются их автономностью. Хотя мы можем отвергать, отрицать эмоциональное содержание комплекса и даже структурировать нашу жизнь так, чтобы избежать его, оно все равно остается активным. Комплекс никуда не уходит. Наоборот, он живет в бессознательном, т.е. неподвластен контролю сознательной части психики. Эмоционально заряженные комплексы обычно проявляются через бессознательные состояния проекции и одержимости, которые часто имеют импульсивный, компульсивный, фанатичный или даже демонический характер. Комплексы появляются в снах и видениях, а также при душевных расстройствах. Комплексы могут конвертироваться и проявляться в виде соматических симптомов. Феномен привидений и духов с психологической точки зрения также можно понимать как проекции автономных комплексов.

Когда мы во власти комплекса, его аффективное ядро поглощает нас своим характерным эмоциональным зарядом или настроением. Он может вынуждать нас думать нежеланные мысли (с которыми мы, вероятно, даже не согласны) и совершать опасные поступки. «Все знают сегодня, что люди «обладают комплексами». Что не так хорошо известно, хотя имеет гораздо большее значение с теоретической точки зрения,– это то, что комплексы могут обладать нами» (Jung, 1934a, с. 96).

Когда Юнг прочитал «Толкование сновидений» в 1903 г., он признал, что концепция вытеснения Фрейда применима к его собственной работе с эмоционально заряженным комплексом:

«Я часто сталкивался с вытеснениями в своих экспериментах со словесными ассоциациями; в ответ на определенный словесный стимул пациент либо не может дать ассоциативный ответ, либо чрезмерно медлит с реакцией. Как позже было установлено, такое нарушение возникало всегда, когда слово‐стимул затрагивало психическую травму или конфликт. В большинстве случаев пациент не осознавал этого. При вопросе о причине расстройства, он, как правило, отвечал в особенной искусственной манере. Прочтение книги Фрейда «Толкование сновидений» показало мне, что здесь задействован механизм вытеснения и что наблюдаемые мной факты созвучны его теории. Таким образом, я смог подтвердить ряд аргументов Фрейда».

(Jung, 1961a, p. 147)

Хотя Юнг соглашался с Фрейдом в вопросе о психологическом механизме вытеснения, у них были разные взгляды на содержание вытесненного. Для Фрейда причина вытеснения коренилась в сексуальной травме. Юнг знал, что сексуальная травма иногда была причиной, но также он знал огромное количество случаев невроза, в которых сексуальность играла роль второго плана. Юнг придерживался мнения, что эмоциональная травма может возникнуть в связи с любым из трудных или трагических факторов, которые влияют на жизнь индивидуума.

Это отличие проявилось также и в их взглядах на природу либидо. В годы сотрудничества с Юнгом Фрейд был убежден, что либидо носит исключительно сексуальный характер; он рассматривал сексуальную энергию и ее сублимацию как источник любой человеческой мотивации и культуры. С другой стороны, Юнг сомневался в правильности такого узкого определения и предложил более широкую концепцию психической энергии. По Юнгу, либидо – это динамическая, энергетическая, преобразующая функция. Ее онтогенез можно проследить вплоть до ритмического выражения первичных влечений и аффектов у младенца. В сущности, это энергия творчества.

Размышляя о понимании Юнгом природы психики, полезно помнить, что он был эмпириком. Его психология основывалась на простом, непосредственном наблюдении человеческого опыта. Аффект, архетип, комплекс и либидо одновременно являются и концептами, и осязаемыми переживаниями.

Глава 6
Структура бессознательного

В своих мемуарах Юнг описывает сновидение, которое со временем привело его к созданию концепции коллективного бессознательного:

«Я находился в незнакомом двухэтажном доме. Это был «мой дом». Я понял, что нахожусь на верхнем этаже, где располагался своего рода салон, обставленный старинной мебелью в стиле рококо. На стенах висело несколько дорогих старинных картин. Я удивился, что у меня такой дом, и подумал: «Неплохо!» Но затем я вдруг понял, что не знаю, как выглядит нижний этаж. Спустившись по лестнице, я оказался на первом этаже. Здесь все было еще более старинным, и я догадался, что, скорее всего, этот дом был построен в XV или XVI в. Средневековая мебель, полы из красного кирпича… Везде было довольно темно. Я прошел из одной комнаты в другую, думая: «Теперь мне нужно осмотреть весь дом». Я подошел к тяжелой двери и открыл ее. За ней я увидел каменную лестницу, которая вела в подвал. Снова спустившись вниз, я обнаружил, что нахожусь в исключительно древней комнате с красивейшим сводчатым потолком. Изучая стены, я обнаружил, что между обычными каменными блоками лежат прослойки кирпича, а также заметил кусочки кирпича в скрепляющем растворе. Как только я увидел это, то сразу понял, что стены были построены еще во времена Римской эпохи. Теперь мое любопытство достигло высшего предела. Я стал внимательно разглядывать пол. Он был выложен из каменных плит, и в одной из них я нашел кольцо. Когда я потянул за него, плита поднялась, и я опять увидел лестницу с узкими каменными ступенями, уходящими в глубину. Спустившись по лестнице, я вошел в низкую пещеру, вырезанную в скале. Толстый слой пыли лежал на полу, а в пыли валялись разбросанные кости и осколки глиняной посуды, похожие на остатки примитивной культуры. Я нашел два человеческих черепа, по‐видимому, очень старых и почти развалившихся. Затем я проснулся».

(Jung, 1961a, р. 158–159)

В течение нескольких дней до сновидения Юнг много думал о психоаналитической теории, особенно о взгляде Фрейда на то, что бессознательное состоит из вытесненного прошлого опыта человека. Очевидно, Юнг соглашался с тем, что вытесненное содержание психики составляет определенную часть бессознательного. Но он задавался вопросом, есть ли там что‐то еще. По всей видимости, сон давал ответ на его вопросы. Юнгу было ясно, что дом представлял собой образ структуры психики.

Состояние его собственного сознания воплотилось в образе жилого салона на верхнем этаже. Его стиль создавался под воздействием атмосферы Базеля конца XIX в.– образа мира, в котором жил Юнг в дни своего становления. Нежилой первый этаж олицетворял первый уровень бессознательного. Затем, чем глубже он спускался, тем темнее и более чужой становилась сцена. Римский подвал и доисторическая пещера символизировали последовательные слои в истории сознания.

«Таким образом, мое сновидение явилось своего рода структурной диаграммой человеческой души; оно отражало какую‐то обезличенную природу, которая лежала в основе этой души… Так я впервые начал догадываться о существовании коллективного априори вне индивидуальной человеческой психики».

(Jung, 1961a, р. 161)

Сон Юнга о доме возродил его давний интерес к археологии. Читая о раскопках в Вавилоне, он заинтересовался мифологией древности. По мере того как прояснялись его идеи, созревал замысел книги «Символы трансформации». Юнг знал, что эта книга продемонстрирует, что его идеи коренным образом отличаются от идей Фрейда. Помимо того что Юнг и Фрейд придерживались различных взглядов на содержимое вытесненного и на природу либидо, они пришли к совершенно разному пониманию природы бессознательного. В отличие от Фрейда, который подчеркивал, что в бессознательном находится вытесненный опыт, Юнг считал его скорее вместилищем индивидуального и коллективного опыта. Под сознанием лежит первый или индивидуальный слой бессознательного. Под ним лежит исторический культурный слой, а под ним – первобытные глубины. Это врожденные функции, которые развивались в течение миллиардов лет и присущи всему человечеству. В своих разногласиях Юнг и Фрейд не сумели прийти к компромиссу. Помимо вопросов, обсуждаемых здесь, они вели дискуссию и по аспектам, которые не рассматриваются в рамках данного исследования. Их сотрудничество и дружба завершились в 1913 г. после выхода книги Юнга.

После разрыва с Фрейдом Юнг переживал сложный период внутренней неопределенности и дезориентации, который привел его к глубокому процессу психологического развития. Именно борьба с личным бессознательным позволила ему разработать свой метод активного воображения. В течение 1913–1919 гг. он практически не публиковался. Но его основные работы зародились тогда. Возвратившись в психологию после лет относительного уединения, он был готов встать во главе своей собственной психологической школы.

В статье от 1920 г. Юнг очень подробно размышляет о природе бессознательного. Он проводит различие между индивидуальным бессознательным личности и функциями коллективного бессознательного. Содержание индивидуального бессознательного приобретается. Функции бессознательного, другими словами, организующие принципы психики,– наследуются.

«По моему мнению, бессознательное делится на две части, которые необходимо строго отличать друг от друга. Одна из них – индивидуальное бессознательное; оно включает все то содержание психики, которое было забыто человеком в течение жизни. Следы этого материала до сих пор хранятся в бессознательном, даже если вся сознательная память о них была утеряна. Кроме того, здесь содержатся все подсознательные впечатления или восприятия, которые не обладают достаточной энергией, чтобы перейти в сознание. К ним мы должны добавить бессознательные мыслительные комбинации, которые до сих пор слишком слабы и слишком неопределенны, чтобы перейти порог. Наконец, индивидуальное бессознательное вмещает все содержание психики, которое несовместимо с сознательными установками. Под этим подразумевается самый разный материал, в основном недопустимый с моральной, эстетической или интеллектуальной точки зрения и вытесненный ввиду своей несовместимости. Человек не всегда может мыслить и чувствовать в границах доброты, истины и красоты, а попытка сохранить идеальную установку приводит к тому, что все, не соответствующее ей, автоматически вытесняется… Другая сторона бессознательного – это то, что я называю обезличенным или коллективным бессознательным. Судя по названию его содержанием является не индивидуальное, а коллективное, т.е. оно принадлежит не одному человеку, а целой группе людей и, как правило, всей нации или даже всему человечеству. Это содержание не приобретается в течение жизни человека, а скорее является производным врожденных форм и инстинктов. Хотя у ребенка нет врожденных идей, однако он обладает высокоорганизованным мозгом, который функционирует совершенно определенным способом. Этот мозг достался ему в наследство от предков; это хранилище психических функций всего рода человеческого. Поэтому ребенок заимствует вместе с ним орган, готовый функционировать так же, как он функционировал на протяжении всей истории человечества. В мозге хранятся сформированные заранее инстинкты, а также первичные образы, которые всегда составляли основу человеческого мышления,– целая сокровищница мифологических мотивов»*.

(Jung, 1920, р. 310–311)

Юнг добавляет очень важную сноску:

* «Здесь я не имею в виду существующую форму мотива, но его предсознательный, невидимый «первичный план». Можно провести сравнение с кристаллической решеткой, которая изначально существует в кристаллическом растворе. Ее нельзя путать с осевыми системами отдельных кристаллов разнообразной структуры».

(Jung, 1920, р. 311)

Решетка в кристаллическом растворе содержит в себе невидимую, но типичную модель развития. Различная структура индивидуальных форм выкристаллизовывается в результате диалектики между невидимым «первичным планом» (т.е. решеткой) и воздействиями внешней среды. Здесь вспоминаются мириады малюсеньких шестигранных снежинок. Все они организуются из одной и той же снежной кристаллической решетки, где их форма создается посредством гексагонального натяжения. Однако двух одинаковых снежинок не бывает. Снежинки приобретают форму, когда первичная кристаллическая решетка вступает во взаимодействие с такими факторами влияния окружающей среды, как температура, давление и др. атмосферные условия. Для того чтобы лучше понять метафору Юнга, мы должны провести различие между врожденными образами и инстинктами в их предсознательном состоянии и богатым разнообразием мифических образов и моделей поведения, которые доступны сознанию.

Исследование взаимосвязи врожденного потенциала и внешнего воздействия приводит нас к культурному аспекту бессознательного. Юнг предполагал, что бессознательное содержит как культурный, так индивидуальный и универсальный материал (Henderson, 1985/1986). Однако он никогда не обращался к разработке концепции, специфически направленной на изучение структуры и функции культурного аспекта бессознательного.

Концепция культурного бессознательного и теория культурных установок была представлена Джозефом Л. Хендерсоном в 1962 г. Хендерсон призывает к расширению концепции Юнга о коллективном бессознательном. В культурном бессознательном различают два аспекта. Один аспект формируется в культурном окружении в результате бессознательного влияния образования, семьи и Zeitgeist или Духа времени. Второй (подобно кристаллической решетке) содержит в себе потенциальную модель развития воображения. Когда богатая культурная атмосфера, предоставляемая семьей, образованием и Zeitgeist, пробуждает эту латентную функцию, происходит динамическое взаимодействие врожденного потенциала воображения с влияниями внешней среды. Активация этого диалектического процесса может привести к продолжающемуся непрерывному процессу формирования символов – неотъемлемой части индивидуации. Этот символический процесс можно рассматривать как динамическую функцию культурного бессознательного.

По Хендерсону, культурный слой бессознательного

«…представлен теми следами исторического прошлого, о которых говорит Юнг, но мы знаем, что эти остатки никогда не были бы активированы без какого‐либо значимого первичного стимула из окружающей среды, какого‐то просвещающего опыта, достаточно мощного, чтобы пробудить это латентное содержание. У неграмотного, недисциплинированного и совершенно неокультуренного человека мы бы не нашли никакого значимого производного этого уровня. Такой образовательный уровень… строится на основе многократного соприкосновения с культурными канонами вкуса, моральных принципов, социальных обычаев и религиозного символизма. А также под определенным влиянием семьи, в которой важная часть этих канонов передавалась из поколения в поколение. Соответственно многое из того, что ранее называлось «индивидуальным бессознательным» – не индивидуальное вовсе, а является той частью коллективной культурной модели, которая перенимается нами из нашего окружения до того, как сознательное Эго приобретает способность подтвердить ее».

(Henderson, 1962, р. 8–9)

Человек формирует культурные установки при помощи культурного бессознательного, исполняющего функцию посредника. Хендерсон описывает четыре основные культурные установки: религиозную, этическую, философскую и социальную. Он предлагает и пятую, формирующуюся психологическую установку‐квинтэссенцию, она предоставляет новый взгляд на названные четыре установки и опыт их переживания (1962, 1977, 1984, 1985, 1985/1986).

«Я могу представить группу аналитиков будущего, которые учат людей переоценивать старые культурные установки не из‐за того, что, словно миссионеры, поставили себе такую цель, но в силу того, что такое обучение становится неизбежным результатом их работы с пациентами».

(Henderson, 1962, р. 8–9)

К этому моменту в процессе обсуждения структуры психики мы выделили три основных уровня бессознательного: индивидуальное, культурное и первичное. Индивидуальное бессознательное наиболее доступно сознанию, так как в основном его содержанием является материал, который когда‐то осознавался. Культурное бессознательное доступно сознанию в меньшей степени, так как культурные воздействия окружения, которые активируют его, рождаются в бессознательной атмосфере семьи, бессознательных впечатлениях, собранных в процессе воспитания, и бессознательных компонентах Zeitgeist. Первичное бессознательное состоит из структур и динамических функций, которые не могут стать сознательными. Они формируют «всеприсущее, неизменное и всюду одинаковое качество, или субстрат души per se33
  Per se (лат.) – самой по себе.


[Закрыть]» (Jung, 1951, р. 7). На этом глубинном уровне мы находим врожденные аффекты, инстинкты и образы первичной самости. Каждый из описанных нами уровней, по‐видимому, связан с определенным качеством выразительного движения. Соотношение качеств движения и различных аспектов психики будет описано в следующих разделах этой книги.