Текст книги "Одержимость"

– Чем это пахнет? – спросила она Майка, который шел в двух шагах вслед за ней.

Вместо ответа он провел ее в небольшую раздевалку, где на белой ровной полке, тянувшейся во всю длину зеркальной стены, сиротливо лежала одинокая губная помада, освещенная двумя дюжинами ярких ламп. Все остальное, будто ураганом, было сметено на пол. Кейт тупо уставилась на смешанные с вязкой желеобразной массой осколки многочисленных баночек, тюбиков, флакончиков, бутылочек с кремами, лосьонами, лаками для ногтей и духами.

– Боже, да здесь произошло настоящее сражение! – вырвалось у нее.

– Не думаю, – возразил Майк. – Для этого было достаточно одного выстрела. Убийца вытянул руку – вот так – и паф-ф-ф! – все склянки на полу. – Он вопросительно взглянул на Кейт. – Ну что, вы готовы?

По зеленому с золотом мраморному полу они направились к основному помещению ванной комнаты. Кейт обогнула битое стекло и прошла в арку. Взгляд ее тут же уперся в наполненное водой джакузи, привалившись к которому лежало тело Эммы Кэйн, распростертое на мраморном полу, – голова неестественно вывернута влево, короткая терракотового цвета рубашка с флористическим орнаментом почти полностью залита кровью.

Кровь была везде. На джакузи, на стенах, на золотисто-зеленом полу. На руках и ногах Эммы Кэйн. На ее бедрах и груди, на шее… Кейт встала рядом с убитой и попыталась склонить голову под таким же углом. И только тут заметила, что у Эммы отсутствует правая половина лица – лишь кровавое месиво и осколки костей.

Она почувствовала, что ее сейчас вырвет. Желудок сократился в попытке освободиться от содержимого. Кейт лихорадочно оглянулась.

– Думаю, на голову миссис Кэйн придется надеть закрытую каскетку… – Голос Майка гулким эхом разнесся под сводами ванной.

Кейт в это время пыталась сосредоточиться на трех красивых древесных ветвях, которые обрамляли восьмиугольное окно над джакузи. Она прижала руки к животу и сделала глубокий вдох, внезапно ощутив резкий соленый запах. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы ее вывернуло наизнанку перед Майком Трейвисом.

С трудом держась на ногах, Кейт попятилась из ванной, сильная мужская рука подхватила ее под локоть, помогая выйти в раздевалку.

– Вдохните еще раз и поглубже, – участливо посоветовал Трейвис. – Это особенно неприятный случай. Кто бы ни был убийца, он очень не любил Эмму Кэйн. Все выстрелы – в лицо… – Майк замолчал и щелкнул языком.

– Он преследовал ее и загнал в ванную. Какой же ужас она испытала… – дрожа, произнесла Кейт. – Как вы думаете, мог это сделать Джек Кэйн?

Трейвис натянуто улыбнулся.

– Муж всегда под подозрением, когда убивают его жену вместе с ее любовником в момент адюльтера. – Он потрепал Кейт по плечу. – Как вы себя чувствуете?

Она благодарно кивнула в ответ.

– Спасибо за помощь.

– Да не за что. Гарри рассказал мне о вашей новой книге… – В его глазах мелькнул лукавый огонек. – Думаю, это интересно.

Кейт не поняла, что Майк имел в виду – произошедшее здесь убийство или то, что они теперь будут часто встречаться. Но тут разговор прервался – в конце коридора появился Гарри.

– Эй, Трейвис, – крикнул он. – Хайнс сообщил, что у ворот уже толпа телеоператоров. Мы закругляемся и отзываем Хайнса – прямо сейчас.

– Иду, – ответил Майк и двинулся навстречу Гарри.

– Посмотри-ка, что я нашел в верхнем ящике, после того как снял жучок с телефона. – Сержант что-то сунул в руку Майка. – Кстати, надо будет обязательно прослушать записанный разговор.

Подойдя поближе, Кейт увидела газетную вырезку и толстый манильский конверт. Трейвис скользнул взглядом по тексту, после чего передал находку Кейт.

Она посмотрела на конверт: адресован Эмме Кэйн, филадельфийский почтовый штемпель… Затем – на вырезку: это была колонка светских сплетен какой-то нью-йоркской газеты, где сообщалось, что двадцать первого числа Джек Кэйн устроил вечер по поводу небывало высокого рейтинга передачи «Мы представляем», с которой началось его восхождение в «Уорлд медиа»: «Кэйн разделил успех со своей любимой ведущей Габриэллой Грант. В конце банкета парочка отбыла из ресторана, видимо, для того, чтобы отметить радостное событие в более приватной обстановке».

Кейт сложила вырезку и засунула ее в конверт.

– Так-так, – сказала она, возвращая конверт Майку. – Похоже, ни один из Кэйнов не стремился получить премию за образцовое супружество.

Глава 9

Утро пятницы, Нью-Йорк

По пятницам Габриэлла Грант ничего не принимала близко к сердцу. В этот день они с Сэмом Пэккером записывали «Мы представляем», а выглядеть в эфире отдохнувшей и лучезарной намного важнее, чем посещение летучек и студийных собраний. Было около десяти часов, когда Габриэлла вошла в лифт и спустилась на первый этаж.

– Не беспокойся, Хосе, – сказала она швейцару, собравшемуся бежать за такси. – Сегодня я, пожалуй, прогуляюсь.

Влажная жара нью-йоркского лета отступила. Габриэлла решила пройти пешком от Центрального парка до офиса «Уорлд медиа» на Десятой авеню не столько для поддержания тонуса, сколько из желания покрасоваться перед прохожими.

А узнать ее не составляло труда: Габриэлла была в своем излюбленном ярко-оранжевом жакете и очень короткой черной мини-юбке, волосы стянуты оранжевым, под цвет жакета, шарфиком с бахромой, из-под которой продуманно выпущены светлые пряди волос, и в довершение образа – темные очки а-ля Мэрилин Монро.

Ньюйоркцы, в большинстве своем, вели себя довольно высокомерно, не обращая ни малейшего внимания на знаменитостей, но Габриэлла немедленно отличала тех, кто, пролетев мимо, оглядывался потом через плечо.

«Уорлд медиа» не пожалела денег на создание имиджа для Габриэллы Грант и ее передачи. Джек Кэйн запустил свое новое шоу сразу после Дня поминовения, развеяв скуку, которую нагоняли на зрителей повторы старых программ, заполнявшие летом телевизионный эфир.

Все было продумано до мелочей. В июне и июле портреты Габриэллы и Сэма появились на рекламных щитах и автобусных остановках. Новорожденная сеть «Уорлд медиа» регулярно транслировала коммерческие клипы, рекламирующие «Мы представляем», аналогичную рекламу печатали и газеты. На раскрутку передачи тратились миллионы долларов.

Джек взял на работу гениального парня, который без устали устраивал интервью с Габриэллой и Сэмом в фешенебельных журналах – таких как «Пипл» и «Интертейнмент уикли», добиваясь, чтобы их имена обязательно попали в колонки светской хроники.

Создание образов Габриэллы и Сэма стало хорошей репетицией для «Уорлд медиа» перед запуском круглосуточного кабельного канала новостей – проекта, безусловно, неординарного, но сильно изматывающего нервы. Все большие сети попробовали свои силы на этом поприще. Эн-би-си подписала соглашение с «Майкрософт», сделав совместную программу; «Фокс-ТВ» потерпела неудачу на самом старте, оставшись без городского кабельного канала. «Уорлд медиа» появилась на этой сцене позже, но Джеку Кэйну удалось заполучить кабельный канал, для чего пришлось выдержать жесточайшую битву с конкурентами и нажить массу врагов. Габриэлла сомневалась, что овчинка стоит выделки. Ну кто, черт побери, будет смотреть все эти плохо отредактированные лоскутные новости?

Гораздо больше ее интересовала собственная роль в «Уорлд медиа» и настойчивость, с которой Джек Кэйн проводил в жизнь мысль о необходимости узнаваемых образов. Если, к примеру, говорил он, «Уорлд медиа» придется сразиться с Си-эн-эн, то победить можно будет только с помощью такого образа, ибо корреспондент Си-эн-эн по правовым вопросам Грета ван Сустерен превзошла по популярности телеведущих всех других компаний.

Габриэлла с удовольствием выполняла свою часть работы, даже если для этого приходилось терпеть Дона Имуса, который, ведя ток-шоу на радио, в течение нескольких минут мог превратиться в полного дегенерата, начав допытываться, какое белье она предпочитает. Появление же собственного портрета на обложке «Пипл» неделей раньше Габриэлла Грант восприняла как звездный час. Эта новость буквально окрылила Джека – сияя, он влетел в студию и на глазах у всех обнял и поцеловал Габриэллу.

Мать оказалась единственной, кто плеснул каплю дегтя в бочку меда.

– Боже мой, доченька, что же ты сделала? Ты взяла фамилию Бена Гранта?

Габриэлла стоически вынесла ее упреки, перемежавшиеся постукиванием кусочков льда о стенки бокала. Матери не объяснишь, что у шоу-бизнеса свои законы и для паблисити надо использовать любую возможность.

История о том, как не подозревающая о своей беременности наивная юная девушка Глория Росситер целует на прощание молодого, безвестного, но напористого актера, провожая его в Голливуд, была романтической и пикантной, великой и старой, как мир.

Габриэлла прекрасно знала, что поступает абсолютно правильно, выжимая слезу из непробиваемых журнальных репортеров, когда живописала им, как мать потеряла связь с Беном Грантом и тринадцать лет спустя едва не лишилась чувств, посмотрев по телевидению первую серию «Пути семьи» с Грантом в главной роли, а спустя несколько недель, она, Габриэлла, видела, как ее мать сквозь слезы разглядывает реликвии, хранившиеся в заветной шкатулке.

«Это были самые дорогие для нее вещи – старая театральная афиша, засушенная роза и открытка от Бена Гранта, перевязанные розовой ленточкой. Я посмотрела дату на афише, и у меня екнуло сердце», – рассказывала Габриэлла репортеру «Пипл».

«Вы пытались узнать у матери правду?» – поинтересовался репортер.

«Конечно, – ответила Габриэлла. – Я так прямо и спросила: “Бен Грант – мой отец?”»

«И?..»

Габриэлла грустно улыбнулась.

«Ее потрясло, что я все поняла. А когда со временем я взяла фамилию отца, она и вовсе была в шоке. “Габриэлла, ты не должна говорить людям, что Бен Грант – твой отец, – предостерегала она меня. – Над тобой будут смеяться”».

«Теперь надо мной никто не смеется, мама», – думала с усмешкой Габриэлла, входя в прохладный вестибюль «Уорлд медиа» на Десятой авеню. Стуча каблуками по мраморным плиткам пола, она подошла к лифту, но тут путь ей преградил дюжий охранник.

– Ваш пропуск, мисс.

– Что? – Габриэлла от неожиданности чуть не споткнулась на ровном месте. Вероятно, новенький, решила она.

– Ваш пропуск, – повторил охранник.

Она улыбнулась и указала пальцем на стену вестибюля, увешанную гигантскими постерами звезд «Уорлд медиа». Ее портрет красовался между изображениями Сэма Пэккера и Салли Найтингейл, ведущей местного блока новостей.

– Этого достаточно? – спросила Габриэлла, не стараясь скрыть презрение и сарказм. – Вон там, видите, это я.

Охранник обернулся и едва скользнул взглядом по портрету.

– Простите, мисс, вам придется показать пропуск. Таковы новые правила.

Он стоял, как скала, широко расставив ноги в высоких ботинках.

Габриэлла тяжело вздохнула, расстегнула сумочку и принялась рыться в ней. Потом решительно сняла очки.

– Хорошенько запомните это лицо, – произнесла она с поразившим ее саму спокойствием. – Скоро вы будете видеть его каждый день. И больше не останавливайте меня. Иначе вам не избежать неприятностей. Я об этом позабочусь.

Никак не среагировав на ее слова, охранник внимательно изучил пропуск.

– Удачи вам, мисс Грант.

Габриэлла, сумев сдержаться, не высказала ему все, что о нем думает, но, когда она вошла в лифт и нажала кнопку пятого этажа, ее щеки были пунцовыми от возмущения. В прежние времена она бы разнесла всех и вся, однако теперь не могла себе такого позволить – не хотела стать пищей акул из колонок скандальной хроники, получив репутацию взбалмошной звезды. Это вряд ли понравилось бы Джеку.

А потому Габриэлла была вынуждена проглотить свой гнев. В студии ее ждала Элисон Хейли, молоденькая помощница продюсера.

– Доброе утро. – Элисон выглядела озабоченной. – Как вы себя чувствуете? У вас все хорошо?

– Не совсем… – Габриэлла улыбнулась.

Элисон буквально жила работой, поражая всех своим энтузиазмом. Она постоянно крутилась рядом с Габриэллой, наблюдая, как та ведет передачи, и задавала ей массу вопросов, впитывая ответы, как губка. Не отказывалась Хейли выполнять и личные поручения.

Грант сняла жакет и повесила его на плечики.

– Этот дурак охранник меня просто достал.

– Стоит мужчине надеть форму, и он сразу воображает себя генералом, – сочувственно произнесла Элисон. – Вам налить кофе?

– Даже не знаю… может, лучше выпить чаю, – задумчиво ответила Габриэлла. – Пожалуй, сегодня надо поберечь желудок.

Элисон удивленно взглянула на нее, и Габриэлла рассмеялась.

– Нет, нет, никаких поводов для беспокойства – просто вчерашний дрянной китайский суп на ночь…

В этот момент приоткрылась дверь, и вошел Сэм Пэккер.

– Слышали новость? – спросил он.

– Конечно, – отозвалась Габриэлла, не преминув отметить, что Сэм предельно серьезен и, вопреки обыкновению, ждет, когда Элисон выйдет.

Элисон проявила деликатность и безропотно покинула студию, Сэм молча затворил за ней дверь.

Габриэлла не сводила с него вопросительного взгляда.

– Что случилось? У тебя такой вид, как будто отменили наше шоу.

– На самом деле все гораздо хуже, – наконец заговорил Сэм. – Эмма Кэйн мертва.

Габриэлла упала в кресло.

– Эмма Кэйн мертва? Ты шутишь?! – Она тяжело перевела дыхание. – Нет, не шутишь… прости, я сморозила глупость.

Грант облокотилась на стол.

– Как это случилось? Автомобильная авария?

– Ее застрелили.

– Случайно? – Габриэлла смотрела в глаза Сэма и видела в них отражение своего собственного изумления.

– Нет, не случайно. Она была убита. Дома. В их с Джеком доме. Джеку только что позвонили из полиции, я присутствовал при этом. Он прямо сейчас выезжает в Филадельфию.

Габриэлла вскочила.

– Ты не считаешь, что кто-то из нас должен поехать с ним? Бог мой, его же нельзя оставлять одного.

Сэм поднял руку.

– Я предложил свои услуги, но он отказался. Хочет, чтобы шоу было записано сегодня же.

Габриэлла снова уселась в кресло.

– Господи, бедный Джек. Надеюсь, он справится с горем.

– Я уверен в этом, – сказал Сэм, не вполне, впрочем, убедительно. – С ним все будет в порядке, тем более что алиби у него железное.

– О чем ты говоришь?

Сэм нервно откашлялся.

– Там нашли два трупа – Эммы и какого-то молодого человека.

– Эмма не теряла времени даром?! – Габриэлла непроизвольно усмехнулась. – Продолжай.

Сэм пожал плечами.

– Я не знаю подробностей. Но если это так, Джеку придется несладко. Ты же понимаешь, что первым делом подозрение падет на ревнивого мужа.

Габриэлла вызывающе рассмеялась.

– Джек ревнивец? Это абсурд.

– Допустим… Только ведь наше с тобой мнение никого не интересует.

– Не думаю, что стоит волноваться… – Габриэлла пожала плечами. – Джек надежно прикрыт. Когда все это случилось, он был здесь. Он вообще все время здесь. – Она холодно посмотрела на Пэккера, ожидая возражений.

Габриэлле не понравилась негативная реакция Сэма, но еще больше ей не нравилась перспектива того, что Джека Кэйна втянут в какое-то полицейское расследование. Без Джека все их потуги что-то создать пойдут прахом. Как жаль, что в его кабинете была не она, когда позвонили копы, – хотя бы обсудили с ним создавшееся положение.

Габриэлла буквально вжалась в кресло.

– Как он воспринял эту весть? Был потрясен?

Сэм растерянно покачал головой, словно не веря тому, что говорит:

– Он оцепенел, просто оцепенел…

Да, конечно… Габриэлла задумалась. Это болезненный удар для Джека. Он будет ощущать себя опустошенным какое-то время, возможно, довольно долгое. И ему не избежать мучительного чувства вины. Габриэлла в этом не сомневалась. И не потому, что он дурно обращался с Эммой – как раз наоборот: Джек относился к ней слишком хорошо, позволяя делать все, что она пожелает. Хотя ему, как воздух, нужна была жена-единомышленник, жена-соратник, разделяющая его интересы и страсть к работе. Почему Эмма не понимала, что своим равнодушием она сама толкает его к другим женщинам?

Когда Сэм направился к двери, Габриэлла глубоко вздохнула и сосредоточилась на факте, который смогла осознать на удивление легко: Эмма мертва. Она навсегда вышла из кадра.

Глава 10

Утро пятницы, Филадельфия

В студии Седьмого канала зазвонил телефон. Пит Норкросс снял трубку, не отрывая взгляда от входной двери – с минуты на минуту должна была прийти Молли Хескелл, и Пит хотел первым сообщить ей новость.

В начале одиннадцатого Молли наконец появилась. Пит подождал, пока она, остановившись ненадолго возле кофеварки, прошла к своему столу и села в кресло, после чего нажал кнопку селектора.

– Доброе утро. Давай встретимся сейчас в конференц-зале, хорошо?

Молли недоуменно поставила на пол сумку, взяла со стола сигареты и чашку с кофе, кивнула Питу и направилась к выходу из студии.

Норкросс последовал за ней в конференц-зал и, прежде чем начать разговор, запер дверь.

– Что случилось, Пит? – Молли была встревожена.

Норкросс сразу взял быка за рога:

– Прошлой ночью Эмма Кэйн «купила ферму».

Решив, что ослышалась, Молли непонимающим взглядом посмотрела на Пита.

– Что-что? – Она сделала шаг назад и присела на краешек стола.

– Мы пока не знаем всех деталей сделки… один парень – у него есть полицейский сканнер – позвонил нам буквально двадцать минут назад…

С этими словами Пит протянул ей маленький клочок розовой бумаги, на котором было написано: «Полиция получила вызов с Черри-Лейн, 17. Очевидно, речь идет об убийстве».

Молли шумно выдохнула.

– Случайная жертва?

Норкросс неопределенно пожал плечами.

– Не думаю. Барри выяснил по своим каналам, что там произошло двойное убийство. Кроме Эммы Кэйн, еще какой-то до сих пор не опознанный молодой человек.

Молли издала странный звук – нечто среднее между смешком и вздохом.

– У Эммы был любовник? – В ее тоне сквозило недоверие.

– Я знаю ровно столько же, сколько и ты.

Молли вытянула из пачки сигарету и нервно закурила.

– Бедный Джек, – тихо пробормотала она, покачала головой и поднесла к губам чашку. – Наверно, туда должна отправиться я. Кто будет моим оператором?

Пит поднял руку и смущенно откашлялся.

– Мне очень жаль, но эта тема поручена Лонни. Она уже выехала на место преступления.

– Что? – Молли чуть не разбила чашку – так резко опустила ее на стол; горячий кофе выплеснулся, залив разложенные на столе бумаги.

– Ну-ну, не психуй, возьми себя в руки. Пошли. – Пит с беспокойством оглянулся на запертую дверь. – Ник Майерс полагает, что ты примешь случившееся слишком близко к сердцу – у тебя есть личная заинтересованность в этом деле.

– Слишком близко к сердцу? О чем ты? Личная заинтересованность? – Молли с ожесточением смяла в пепельнице только что закуренную сигарету.

Норкросс молча наблюдал, как она возмущенно меряет шагами зал.

– Послушай, Молли, перестань делать из мухи слона… Говорю тебе это по-дружески. – Пит понимал, почему Ник решил не посылать ее в дом Кэйнов. – Майерс считает, что репортер, который будет освещать убийство, должен иметь хотя бы тень сострадания к жертве.

Пит пристально посмотрел Молли в глаза.

– Дерьмо! – взорвалась Молли. – Он просто не верит в мою объективность, потому что я ненавидела Эмму всеми фибрами души. Какое же дерьмо!

– Постой, Молли…

Она остановилась у выхода из конференц-зала, уже взявшись за ручку двери.

– Не вздумай качать права и выяснять отношения с Майерсом. Он, конечно, не самый лучший директор, но на его месте я бы тоже трижды подумал, прежде чем послать на это дело тебя.

Молли покачала головой, и Пит понял, что она рвется в бой.

– Пусть Майерс сам объяснит мне свое решение, Пит. – Она посмотрела на Норкросса горящими глазами. – Это мой сюжет – я не собираюсь стоять в сторонке и смотреть, как он поручает такие ответственные задания новичкам вроде Лонни.

Молли распахнула дверь и, вылетев в коридор, решительно направилась к кабинету Ника Майерса. Норкросс со вздохом последовал за ней. Ник встретил его ледяным взглядом, который он демонстративно проигнорировал. Пит никогда еще не видел Молли в таком гневе, однако Майерс сразу же овладел ситуацией.

– Закройте дверь и сядьте, – сказал он Молли. – Похоже, вы не очень довольны моими распоряжениями, не так ли?

– Именно так! – огрызнулась Молли, пропустив мимо ушей приглашение сесть. – Объясните мне, что значит заинтересованность репортера в сюжете.

Ник встал и задвинул кресло под стол. Потом снял очки и протер глаза.

– Я не обязан вам ничего объяснять, Молли, но поскольку вы так сильно расстроены, то, в порядке исключения, поделюсь с вами своими соображениями.

В эту минуту Пит пожалел, что пришел в кабинет директора. Все стало ясно. Майерс собирался уничтожить Молли выстрелом из двух стволов.

Ник удрученно покачал головой, демонстрируя, насколько ему неприятен этот разговор.

– Не сочтите меня бестактным, но всем нам понятно, в чем проблема. Мы ведь не знаем, как пойдет расследование, и не можем исключить вариант, при котором под подозрением окажется Джек Кэйн, что, на мой взгляд, в высшей степени вероятно…

– Глупости! – вспыхнула Молли. – Джек Кэйн не имеет к этому никакого отношения. Подобные инсинуации только дадут пищу репортерам, которые конечно же с радостью ухватятся за такую сенсацию…

– И поскольку вы с Джеком Кэйном были в свое время весьма близки, – продолжал Ник, не обращая внимания на слова Молли, – ваше участие в освещении хода расследования представляется мне не вполне корректным.

Пит отрешенно смотрел, как директор ходит туда-сюда по кабинету.

– В этом деле есть еще один, более тревожный аспект, – гнул свою линию Ник. – И, прошу вас, поймите меня правильно. Посмотрите на убийство с точки зрения полиции – нам ведь тоже, скорее всего, придется отвечать на вопросы.

– Что вы имеете в виду? – У Молли от волнения перехватило дыхание.

– Вам надо это разжевать? – поинтересовался Ник Майерс. – Пожалуйста: даже я знаю о вашем столкновении с Эммой Кэйн в ресторане «Ла Бука», хотя и не был там. Это происшествие у всех на слуху. Всем известно, что, если бы не Эмма, вы сейчас были бы в Нью-Йорке с Джеком. Разве не так? – Ник сделал паузу. «Для усиления драматического эффекта», – подумал Пит. – И последнее, Молли: я не вправе посылать на такое задание репортера, которого могут допросить в связи с этим убийством.

Ник бросил ей вызов и явно наслаждался моментом, причем дольше, чем следовало.

– Позвольте мне расставить точки над «i». – Голос Молли был обманчиво спокойным. – Вы считаете, что я – одна из подозреваемых в причастности к убийству Эммы Кэйн?

– Нет, не считаю, – ехидно ухмыльнулся Майерс. – Но полицейские могут так подумать.

Молли резко повернулась и направилась к выходу В дверях она на мгновение остановилась.

– Засунь свои рассуждения себе в задницу Ник, – все так же спокойно пожелала она на прощание и вышла.

Пит выскочил вслед за ней. В студии при их появлении сразу наступила непривычная тишина. Все подняли головы, чтобы посмотреть на Хескелл, которая, в свете произошедшего преступления и только что состоявшегося в кабинете директора рандеву, неожиданно стала главной темой разговоров. Внезапно Пит почувствовал острую жалость к Молли.

Она проследовала прямо в дамский туалет, игнорируя взгляды коллег. Никто не попытался остановить ее, узнать, чем закончилась беседа с боссом. Несомненно, все они разделяют точку зрения Ника Майерса.

Подойдя к умывальнику, Молли смочила лицо холодной водой, посмотрела на свое отражение в зеркале, потом склонилась над раковиной и прижалась лицом к холодному фаянсу.

Она просто пылала от ярости. Как можно было совершить такой промах – поднести себя на блюдечке Нику Майерсу?! А как он наслаждался, измываясь над ней!

Конечно! У него на руках были все козыри. Если копы в ходе расследования заинтересуются Джеком Кэйном, они наверняка явятся к ней. Естественно, она никогда не признается, что в своих фантазиях не раз представляла нечто подобное тому, о чем сообщил ей сегодня Пит Норкросс. Но все остальное копы выяснят сами. Они могут пронюхать и о содержании ее последнего телефонного разговора с Джеком.

– Итак, мисс Хескелл, какова была реакция мистера Кэйна, когда вы спросили его о возможности вашей работы в Нью-Йорке?

– Он сказал, что перезвонит мне позже.

– Почему он не ответил вам сразу?

– Потому что в этот момент рядом с ним в кабинете находилась его жена.

– Ее присутствие создавало какие-то проблемы?

– Видимо, так полагал Джек.

– Он перезвонил вам позже?

– Да.

– И что?

– Джек обрадовался, что я снова хочу работать с ним, но ему требовалось время, чтобы согласовать состав сотрудников с Эммой.

– В чем заключалось это согласование?

– Он не вдавался в подробности. Просто сказал, что не стоит раскачивать лодку.

– Ваш приезд в Нью-Йорк мог раскачать лодку?

– Джек надеялся, что нет. Но он не собирался испытывать судьбу, поскольку Эмма была непредсказуема, тем более, он знал, как она относится ко мне.

– А где вы были в ночь убийства?

– Дома… с горстью таблеток и бутылкой вина.

Глядя на себя в зеркало, Молли почувствовала, что ее начинает пробирать озноб. Ту ночь она помнила очень смутно, так как, глотнув вина, рухнула на кушетку в гостиной прямо в одежде и сразу отключилась. Вряд ли такое алиби устроит копов.

Молли решительно тряхнула головой. Нельзя допустить, чтобы ее приплели к этому делу. Она не станет ждать, когда детективы начнут задавать ей вопросы. Надо направить их по другому следу.

Молли вытерла лицо бумажным полотенцем, привела в порядок прическу и, пройдя через студию, поднялась к Дженнифер Рид, которая как раз снимала пиджак, когда она заглянула в кабинет.

– Дженнифер?

– Да?..

Молли вошла и закрыла дверь.

– Не знаю, что теперь будет и как об этом говорить, но мы должны немедленно все рассказать в полиции.

– Что именно? – Дженнифер села за стол, достала из нижнего ящика зеркало и, склонив голову, принялась себя рассматривать.

– Что именно? – Молли удивленно воззрилась на нее. – Разве Пит Норкросс не звонил тебе и не просил включить в выпуск новостей репортаж об убийстве Эммы Кэйн?

– Звонил… – Дженнифер нахмурила брови. – И что из этого?

Молли с решительным видом плюхнулась в кресло напротив Рид, буравя ее взглядом. Интересно, принимает ли она транквилизаторы?

– Эй, Джен, проснись! Дайана, Джейни, ты, я – и вот теперь Эмма. Мы не можем больше сохранять олимпийское спокойствие.

– Ты думаешь, Эмму убил тот ненормальный? – Дженнифер отодвинула в сторону зеркало и взяла в руки сообщение, которое передал ей Норкросс. Часто моргая, она пробежала глазами по строчкам.

– Тут ничего такого нет… В любом случае, убийство Эммы не имеет к нам отношения.

– Кроме того, что она была женой Джека, – возразила Молли, сделав акцент на последних двух словах.

Дженнифер равнодушно пожала плечами.

– И все же, думаю, здесь другое. Смотри: произошло убийство, в Эмму стреляли. В доме, кроме нее, находился еще один человек. Она не была одна, как мы… – Рид отложила копию сообщения и с сомнением покачала головой. – Не знаю, Молли. Все это как-то не вяжется… Парни вроде нашего извращенца обычно не стреляют в людей.

– Может, он потому и застрелил Эмму, что в доме оказался еще кто-то, и это нарушило его планы.

Даже под слоем косметики было видно, как побледнела Дженнифер.

– Надо идти к копам, Джен.

Рид снова посмотрелась в зеркало и тяжело вздохнула.

– Послушай, у меня через пять минут эфир. Я не стану тебе возражать, возможно, ты и права, но не будем спешить, давай подождем, пока появится новая информация. Узнаем, что скажут сегодня копы. Если имело место какое-то вторжение в дом, то, считай, я с тобой.

Громкий стук в дверь заставил Молли вздрогнуть. Она обернулась и увидела, что в кабинет заглянул Пит Норкросс.

– Пять минут до эфира, – напомнил он Дженнифер и только тут заметил Молли. – А, вот ты где, девочка моя. У меня есть для тебя новость. Полиция опознала вторую жертву. – Пит поднес к глазам руку, на которой было что-то написано черными чернилами. – Его имя Тони Салерно. Ему около тридцати. Предположительно студент юридического факультета в «Вилла-Нова». Убит выстрелом в голову. Прими к сведению, Хескелл.

Норкросс выложил все это с таким видом, словно сообщил Молли о крупном выигрыше в лотерею, и исчез, захлопнув за собой дверь.

К Дженнифер Рид вернулось спокойствие.

– Вот видишь? – улыбнулась она. – Тут целая куча дерьма, не имеющего никакого отношения к нашему маньяку. – Достав из ящика стола тушь для ресниц, Дженнифер занялась макияжем. – Ну, посуди сама: кто вторая жертва? Салерно, так? Юрист, имя заканчивается на гласную… застрелен в голову. Здесь попахивает гангстерскими разборками.

Молли явно не разделяла ее оптимизма. Она нервно встала.

– Усыпляющий самообман не поможет, Дженнифер. Копам нужны все факты, ты же просто пытаешься отгородиться от необходимости рассказать им о нас. Не наше дело судить, что существенно, а что – нет.

– Конечно. Но копам совершенно необязательно знать все факты уже сегодня, – твердо возразила Дженнифер. – И я не собираюсь наживать проблемы на свою голову, пока сама не разберусь, что к чему. – Она убрала зеркало и с грохотом задвинула ящик, давая понять, что разговор окончен. Затем поднялась и добавила, глядя Молли в глаза: – Что же касается Эммы Кэйн, то я уверена: у копов хватает подозреваемых, имевших, в сравнении с нашим маньяком, гораздо больше оснований желать ей смерти.

Стараясь подавить чувство панического ужаса, готового захлестнуть ее, Молли смотрела, как Дженнифер идет в студию. Прощальные слова телеведущей были еще более уничтожающими, чем отповедь директора, хотя, возможно, Дженнифер Рид подразумевала вовсе не Молли Хескелл. Однако все знали, как Молли ненавидела Эмму Кэйн… интересно, сколько времени понадобится копам, чтобы открыть для себя эту истину?