Текст книги "Вражда и любовь"

Глава 3

Июнь 1541 года Ангусшир, Шотландия

Шина Фергюссон выглядывала из бойницы замка Эск, и ее мысли путались. Привыкшая вставать рано, она наблюдала, как предрассветное небо становится светлее и бросает вызов просторам внизу, поросшим розовым вереском, и злилась из-за того, что ей запрещено покидать замок, – нельзя даже прокатиться на лошади, даже в сопровождении десятка слуг!

Несправедливо! Но в последнее время все идет наперекосяк. А все потому, что Мак-Киннионы решили месяц назад нарушить тот шаткий мир, который воцарился между кланами в два последних года. Эти два спокойных беспечных года Шине была дозволена свобода, которую она знала еще ребенком. Будучи старшей из четырех сестер и любимицей отца, Дугалда Фергюссона, она всегда ощущала, что к ней относятся как к будущей наследнице, но затем родился долгожданный сын. После появления Найалла она продолжала быть любимицей отца… но всего лишь любимой дочерью.

Как ни странно, но она никогда не обижалась на Найалла и любила брата с самого его рождения. Шестилетняя девчонка-сорванец, ужасно избалованная, она пришла в восторг от рождения брата после ничем не примечательного появления на свет трех сестер.

Их отношения удивляли всех. Найалл, казалось бы, должен был больше всего дружить со своей сестрой Фионой – между ними всего год разницы. Однако именно за Шиной он следовал по пятам, именно с ней делил забавы, именно у нее нашел любовь, в которой так нуждался, когда превратился из мальчика в подростка. Они даже сейчас оставались неразлучны. Шине – девятнадцать, она уже давно переросла возраст, когда девицы обычно вступают в брак, а Найаллу только исполнилось тринадцать. И часто он продолжал вести себя как ребенок.

Повзрослев, Найалл согласился с отцом, что Шине следует оставаться в стенах замка. Теперь даже днем за его пределами стало небезопасно – Мак-Киннионы совершали набеги засветло. Все остальные, включая их собственный клан, отправлялись на разбой только под покровом ночи. Но эти Мак-Киннионы всегда были наглецами, поэтому и нападали при свете белого дня.

Весь последний месяц царил мерзкий страх, из-за которого жизнь Шины совершенно изменилась: она утратила свободу, ей грозило замужество, вокруг постоянно вспыхивали ссоры. С сестрами она и раньше не ладила, но размолвки с отцом рвали ее сердце на части. Зачем им вообще ссориться? Что плохого в том, что она хочет выйти замуж за любимого человека? И разве ее вина в том, что она пока еще не влюбилась?

В детстве, когда она была ребенком, поговаривали о том, что ее брак станет основой мощного союз между кланами, но два года назад такие разговоры прекратились. Тогда она и решила, что ей будет позволено выйти замуж по любви. Отец даже пообещал ей это. Он каждый раз становился на сторону старшей дочери, когда младшие молили его заставить Шину выйти замуж, чтобы они тоже смогли это сделать. Каждая из них уже имела на примете будущего супруга и страстно хотела замуж, даже четырнадцатилетняя Фиона. Они легко смогли найти себе суженых по душе, брак с которыми позволил бы заключить важные союзы. Шине не так повезло, как сестрам.

Но Дугалд Фергюссон отказывался торопить любимую дочь. Как и не позволял ее младшим сестрам выйти замуж раньше старшей, что навлекло бы позор на его любимицу. Но теперь все резко изменилось. Теперь ей было приказано выбрать себе суженого из какого-нибудь могущественного клана. И на раздумья ей отведен всего лишь месяц, иначе отец сам выберет для нее мужа. Шина была ошеломлена. Как отец может с ней так поступить? Он же любит ее, она всегда была «сокровищем замка Эск», как он нежно ее называл.

Но в глубине души она знала причину такого решения отца. И хотя противилась ему всей душой, не могла винить: Дугалд защищает свой клан, укрепляет их безопасность, заключая влиятельные союзы. Их ждет сразу три свадьбы. Сэр Гилберт Макгир уже давно просил руки Маргарет – сразу после того, как ему отказала Шина. Маргарет, которой только-только исполнилось семнадцать, уже полтора года ждала, когда сможет выйти замуж за Гилберта. Уже сватали и шестнадцатилетнюю Элспет – за Гиллеонана Сиббальда, которому Дугалд сердечно благоволил. Только Шине осталось определиться с выбором. Но вокруг не было мужчины, с которым бы она хотела провести остаток жизни.

– Где же еще тебя можно найти! Теперь, когда тебе нельзя ускакать верхом в утренний туман.

Шина оглянулась, услышав голос дяди – кузена матери. Отмахнулась от него, как от мухи, рукой и вновь стала наблюдать за рождением утренней зари, попутно заметив:

– Мне не по душе, Вилли, что ты таскаешься за мной хвостом.

– Я же просил тебя не называть меня «Вилли».

– В таком случае – «Вильям», – Шина пожала плечами. Он стал вызывать у нее откровенную неприязнь, несмотря на то, что был родственником. – Какая вообще разница? Я предпочла бы вовсе с тобой не общаться.

– Ох, Шина, Шина, какая же ты несговорчивая! Я здесь исключительно в твоих интересах, верно тебе говорю.

– Да что ты! – она резко оборвала собеседника, а ее темно-синие глаза пронизывали Вильяма взглядом, в котором читалась неприкрытая враждебность. – Неужели это мои интересы заставили тебя убедить моего отца, что мне следует выйти замуж? Я уверена, что прежде всего ты преследовал собственные интересы. Но ничего у тебя не получится – я никогда не выйду за тебя замуж!

– Я бы не был так категоричен, Шина! – холодно ответил Вильям.

Она засмеялась, но смех был совсем не веселым.

– Ты сам, Вилли, сделал все, чтобы не достичь собственной цели. Сам убедил моего отца. Он не позволит мне выйти замуж за кого-то из Мак-Эфи. Мы уже с ними породнились, а он хочет, чтобы в нашу семью влилась новая кровь – и все благодаря тебе.

Вильям не обратил внимания на горечь в ее голосе, как не замечал всего, что было ему не по душе.

– Дугалд обязательно согласится на наш брак. Уверяю тебя.

– Откуда такая уверенность? – фыркнула она. – Ты можешь остановить вражду?

– Нет, но тогда брак Фионы не за горами. Она уже давно отдала свое сердце брату самого Огилви. Подумай об этом, Шина. Брак с Огилви стоит трех браков с другими кланами. Даже Мак-Киннионов он заставит отступить.

– Ты хватаешься за соломинку, – с еще большим презрением в голосе заявила Шина. – Мак-Киннион бежал с поля боя, и тебе, как и мне, это прекрасно известно. Он дикий верховинец. Он живет для того, чтобы убивать. Как и весь его клан.

Но Вильям продолжал гнуть свое:

– Твой отец успокоится, когда его зятем станет один из Огилви, поэтому он не станет возражать против нашего союза.

– Похоже, ты постоянно забываешь, что я не хочу за тебя замуж, – твердо ответила Шина. – К чему эти разговоры, дядюшка? Я уже тебе не раз говорила. Я говорила тебе и в этом году, и в прошлом, и в позапрошлом, но ты не слушаешь! Повторяю тебе еще раз. В последний. Я тебя не люблю и не хочу себе мужа, который годится мне в отцы. Я не хочу тебя обидеть, но когда ты рядом, мне хочется кричать.

– Значит, ты предпочла бы выйти замуж за Мак-Кинниона? – заорал на нее взбесившийся Вильям.

Шина стала белее мела.

– Ты ума лишился? – ахнула она.

– Нет, я совершенно серьезен, – ответил уже гораздо спокойнее Вильям, радуясь тому, что смог ее напугать. – Если заключить союз с самим Мак-Киннионом – это положило бы конец вражде. Разве нет? Дугалд ухватится за эту мысль, если я ее предложу, потому что это уже приходило ему в голову.

– Врешь!

– Нет, Шина. Сама спроси. Такой союз положит конец кровопролитию и восстановит величие клана Фергюссонов.

Внутри у Шины словно все похолодело, потому что в словах Вильяма был здравый смысл, как бы ужасно они ни звучали. К тому же Дугалд слишком часто прислушивался к советам Вильяма. Но выйти замуж за ужасного Мак-Кинниона! Человека, который настолько звероподобен, что его первая жена покончила с собой в первую же брачную ночь из-за его жестокого обращения! Так, во всяком случае, говорят люди. Выйти замуж за такое чудовище! Сама мысль об этом невыносима!

– Он не захочет меня, – в отчаянии прошептала девушка, горестно качая головой.

– Захочет.

– Я его враг. Я – из клана Фергюссонов. Он всех нас ненавидит. Он доказал это, вновь развязав давнюю вражду.

– Этот человек захочет тебя, – решительно возразил Вильям. – Любой мужчина, у которого есть глаза, захочет тебя. И Мак-Киннион не исключение. Он не просто примет это предложение, а даже высокомерно потребует, чтобы ты была отдана ему.

– Ты не посмеешь так поступить со мной, Вильям, – негромко произнесла Шина.

Вильям пристально вглядывался в ее лицо, радуясь, что сумел так глубоко ее задеть.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Шина. Но если это невозможно, то я бы предпочел, чтобы ты вышла замуж за Джеймса Мак-Кинниона, положив конец этой вражде. Потому что в ней гибнут не только Фергюссоны, но и Мак-Эфи. Подумай об этом, Шина. Хорошенько подумай! Вскоре я вновь буду просить твоей руки. И на этот раз я ожидаю иного ответа.

Девушка смотрела, как удалялась его долговязая фигура, и ее начала бить дрожь. Конечно, из двух зол она выберет своего родича, а не этого дикаря-верховинца, хотя ей была невыносима сама мысль о том, чтобы стать женой Вильяма. Боже, неужели ее отец сможет так поступить – заставить ее выйти замуж за злейшего врага? Нет, этого не может быть. Он так не сделает даже ради того, чтобы остановить вражду. Дугалд любит ее. Ему, как и всем, прекрасно известно, что Мак-Киннион – настоящий варвар, о котором он сам рассказывал ужасные истории. Этот человек с юных лет совершал набеги и убивал. Даже его собственная жена предпочла смерть прикосновению этого животного. Нет, Вильям не сможет убедить отца и до конца жизни обречь ее на жестокость и побои.

Шина оторвалась от бойницы и пошла искать Найалла. Он придаст ей мужества. Но… это не решит ее проблем. Ей все равно придется выйти замуж, и очень скоро.

Глава 4

Август 1541 года Ангусшир, Шотландия

Шина проснулась еще до восхода солнца. Кругом царила особая предрассветная тишина. Она потянулась, вскочила с постели и уже через пару минут, заплетя свои длинные и густые рыжие кудри, надевала сорочку и килт, чтобы сойти за юношу. Со свечой в одной руке и небольшим узелком в другой, она тайком выбралась из комнатки, которая стала ее спальней с тех пор, как она отдалилась от сестер, не в силах больше выносить их присутствие в общих, намного более просторных и уютных, покоях.

В конце узкого коридора было пять ступенек, ведущих к спальне Найалла, расположенной на уровень выше. В башне Эск было несколько уровней, множество маленьких комнат и укромных уголков. Кроме большого зала, на втором уровне имелась всего пара больших спален, а ниже были расположены кладовая и темница.

Дом клана Фергюссонов был одним из новых укрепленных замков с башнями, которые все чаще появлялись на Равнине, заменяя огромные старинные крепости. Возведенный всего столетие назад, замок Эск был скорее семейным оплотом, чем феодальной крепостью; небольшой, укрепленный, простой планировки, украшенный зубчатыми парапетами и галереями с перилами, высотой в шесть этажей – в общем, не такой обширный, и не такой неприступный, как крепость. Но, как бы там ни было, этот замок не так-то легко получилось бы взять, даже штурмом.

Шина выросла в атмосфере непрекращающейся вражды между верховинцами и жителями низин. Граница всегда была предметом спора, к тому же спор усугублялся различиями этих двух местностей в культуре и языке жителей. Фергюссоны, живущие на пограничье, вобрали в себя черты и тех, и других. Считалось, что верховинцы – дикари, говорящие по-гаэльски; у них и церкви были далеко не в каждом селении. Их вряд ли можно было назвать благочестивыми или богобоязненными. И они жаждали войны, как ни один другой народ.

Жители низин – подгоряне – были цивилизованнее благодаря своим более тесным связям с англичанами, чье влияние проявлялось бесчисленными королевскими городками с самоуправлением и величественными аббатствами. Эти люди отличались набожностью, и церквей у них было не счесть. Хотя, правду сказать, многие из католических священников и монахов были не настолько благочестивы, как от них ожидалось, и занимаемые места они зачастую передавали… по наследству.

Фергюссоны, находясь посредине между низинами и горами, пытались соблюдать баланс. Они говорили по-английски, потому что считались подгорянами, но также владели и гаэльским языком, потому что много столетий назад их народ спустился с гор. Они были меньше связаны с англичанами и с королевской семьей, поэтому не забыли древний язык. Да, они одевались как англичане. У Шины даже была тетушка в Абердине, которая постриглась в монахини, но сами Фергюссоны были не такими набожными и ходили в церковь едва ли раз в месяц.

Ничего хорошего не было в том, чтобы находится между верховинцами и подгорянами, к тому же клан Фергюссонов был не слишком многочисленным и постоянно терпел нападки соседей, а сейчас еще и вел войну с могущественным верховинцем. Жившие южнее, в отличие от Фергюссонов, не так страдали от набегов. Шина, естественно, понимала надежду отца на брачные союзы, с помощью которых можно было положить конец клановым войнам.

Открыв дверь в комнату брата, Шина увидела, что тот крепко спит. Но она тихонько потрясла мальчика. Когда Найалл открыл глаза и увидел, как одета сестра, он застонал и укрылся одеялом с головой. Шина не стала бы рядиться парнем, если бы не собиралась покинуть замок.

– Найалл, вставай, – девушка потрясла его еще раз.

– Нет.

– Мы до рассвета вернемся, – настаивала она, стягивая с него одеяло. – Ты же не хочешь, чтобы я шла одна?

Найалл слишком хорошо знал этот решительный тон. Подростку оставалось только ворчать:

– Нам обоим голову оторвут!

– Ерунда. Никто ничего не узнает.

– Шина, мне твоя затея не нравится. В последнее время покидать замок стало опасно. И мне, и тебе. А что, если…

– Динна произнесла его имя. Меня уже тошнит от этого проклятого имени.

– Шина, реальность этим не изменишь. За последние три месяца, с тех пор как он нарушил перемирие, он пять раз совершал набеги. Он скачет по нашим землям, как по собственным. Как я смогу тебя защитить, если он застигнет нас на болотах?

– Этого не случится, Найалл, и ты прекрасно это знаешь. Он не нападает так рано. Он ждет, когда будет ясный день, чтобы совершать свои грязные делишки. Наверное, хочет, чтобы его никто не принял за другого.

– А что если он изменит тактику?

– Он слишком дерзок, чтобы действовать неожиданно, – усмехнулась она. – А сейчас одевайся, и побыстрее. Сегодня ворота охраняет старик Вилли, он слепой как крот, поэтому мы без проблем проскользнем мимо него.

Спустя четверть часа две маленьких фигурки уже бежали по заросшему вереском полю. Если бы они ехали верхом, добрались бы быстрее, но с лошадьми за пределы замка им не выйти. Их и так задержал отъезд патруля. Пятеро мужчин вряд ли смогут противостоять банде Мак-Кинниона, но послать отряд в разведку лучше, чем подвергнуться внезапному нападению. Это становилось тем важнее, чем сильнее Дугалд боялся, что враг попытается напасть на сам замок, а не только на окрестные селения.

Небо уже окрасилось розовым, но Шина не унывала, хотя плескаться ей придется считанные минуты. Сегодня был банный день, и Шина намеревалась сполна насладиться недоумением сестер, когда она откажется от купания. Ведь сами они никогда не догадаются, что она уже выкупалась. Это была всего лишь одна из многих проделок, которыми Шина стремилась наказать сестер за постоянное нытье. Обычно в таких случаях Маргарет называла ее дикой и безответственной, жалуясь отцу, что ни один мужчина не возьмет Шину в жены, потому что она грязнуля, никого не уважает и слишком дерзкая.

На самом деле она не была дикаркой, и уж точно ее нельзя было назвать грязнулей. Отец знает, как она любит купаться и скакать на лошади по окрестностям – именно поэтому он запретил ей покидать стены замка. Иногда она проявляла строптивость, но решалась спорить с отцом только тогда, когда заводилась не на шутку.

Шина вздохнула. С недавних пор они часто ссорились, особенно в последний месяц – отец отчаялся ждать, когда она назовет, наконец, имя будущего супруга, и сам выбрал ей суженого. Единственная приятная новость – Вильяма в этом перечне претендентов не было.

– Может быть, пойдешь со мной купаться, братишка? – спросила Шина, когда они добежали до высокого берега небольшого водоема. – Вода должна быть теплая. Смотри, как манит водная гладь!

– А кто будет тебя сторожить, а? – покачал головой Найалл, усаживаясь на свой любимый камень. Отсюда открывался вид на всю лощину.

– Но ты этим летом еще не купался, а я знаю, что ты не меньше меня любишь плавать. Весной ты говорил, что вода холодная, а потом начались все эти неприятности.

– Не следует нам сюда ходить, Шина, – ответил на это Найалл.

Шина улыбнулась, заметив его суровый взгляд.

– Ты преувеличиваешь опасность, дорогой мой. Куда же подевалась твоя жажда приключений? Ты ни разу этим летом еще не просил меня сходить с тобой на рыбалку или поохотиться на гусей.

– Что-то нет желания.

– Знаю-знаю… неприятности.

Она вздохнула и зашла за спину брата, сбрасывая одежду.

– В этом году Мак-Киннион испортил нам все веселье. Скоро будет слишком холодно, чтобы здесь купаться. В этом месяце я всего четыре раза нежилась в любимом озерце вместо привычных двух раз в неделю. Скоро я выйду замуж, и где, скажи, я буду плавать?

– Сомневаюсь, что Мак-Доно разрешить тебе ходить сюда купаться, Шина, – предостерег Найалл, решивший поиграть во взрослого.

Она нахмурилась. Ее отец и правда выступал за кандидатуру Аласдера Мак-Доно. Он с радостью согласился на этот брак, потому что Мак-Доно, который жил как раз посередине между Фергюссонами и Мак-Киннионами, был союзником последних и мог бы помочь Дугалду добиться мира.

Сама Шина познакомилась с сэром Аласдером в день их помолвки, поэтому почти ничего о нем не знала. Он был приятной внешности и не так стар, как Вильям, хотя и не так молод, как ей бы хотелось. Ему было около тридцати – тридцати трех. Отец, вне всякого сомнения, хотел ей угодить, выбрав молодого и привлекательного мужа. В этом она ничуть не сомневалась – как была уверена и в том, что он не заметил заносчивости клана Мак-Доно. А она заметила, и поняла, что Аласдер привык думать только о себе. Скорее всего, он посадит ее в замке, как птичку в клетку, а из гордости будет требовать, чтобы она к нему приспосабливалась.

Шина разозлилась.

– Некрасиво с твоей стороны напоминать мне о помолвке, Найалл Фергюссон, – воскликнула она с обидой. – Тебе-то уж такая мерзость, как выйти замуж за чужого человека, не грозит.

– Ты права, но отец пригрозил отправить меня к английскому двору, если я еще раз влипну в какую-нибудь историю. Он говорит, что я уже слишком взрослый для проказ и нарушения правил.

– Да, так и есть.

– Тогда я спрашиваю тебя: что я здесь делаю?

– Защищаешь меня, точно так, как и я буду защищать тебя от отца, если нас застукают. Найалл, не волнуйся. Он не будет тебя никуда отправлять за такую невинную шалость.

– Рисковать твоей жизнью, Шина, – это не шалость, – возразил Найалл и бросил ей кусок мыла. – Давай быстрее!

Шина поняла, что поплавать не удастся. Она начала мыться, сердясь на собственную глупость. Найалл всерьез боялся, что его отошлют ко двору, где вокруг одни чужаки, к тому же англичане. Она прекрасно знала об этом, однако решилась на эту вылазку, рискуя нарваться на отцовский гнев ради нескольких минут собственного удовольствия. Так нельзя! Найалл пошел с ней в лощину только потому, что любит ее. Если из-за этого у него будут неприятности, она никогда себе этого не простит.

– Я все улажу, Найалл. В следующий раз, когда ты набедокуришь, я возьму вину на себя. Помнишь, раньше всегда так было?

– Да, я знаю, что так было.

– Что мне сделает отец, если через два месяца я уже буду замужней дамой?

– Задаст тебе трепку!

– Нет, ни за что не задаст. Я уже слишком взрослая для ремня. Не бойся, что тебя отошлют, Найалл. Но как только я выйду замуж и уеду, ты останешься один, приятель.

– Тогда я буду участвовать в набегах, как обещал отец. И у меня будет достаточно приключений, чтобы не влезать в неприятности.

– Похоже, что ты спишь и видишь, как будешь участвовать в набегах! – изумилась Шина.

– В набегах на Мак-Кинниона, да. Я бы все отдал, чтобы встретиться лицом к лицу с самим Джеймсом.

Шина ахнула:

– Найалл, ты сбрендил? Он снесет твою голову с плеч! Он подлый человечишка, верно тебе говорю.

– Я не верю во все эти слухи, которые про него ходят.

– Он подлый убийца и вор! Или ты забыл шестерых из нашего клана, которые погибли за этот месяц?

– Как и люди из его клана, поскольку отец не гнушается нападать на них тоже. Но ты же не станешь отрицать, Шина, что он храбрый воин. Отважнее, чем он, мы доселе не встречали.

– Не стану отрицать, что он дерзкий тип, но ты не должен его превозносить.

– Я уважаю его отвагу.

– Уважай его сколько тебе вздумается, только молись, чтобы вы никогда с ним не встретились. Или ты будешь петь ему дифирамбы из могилы.

Шина ополоснулась после мытья, вышла из воды, выкрутила волосы и заплела косу. Пока она одевалась, Найалл успел испортить такое приятное утро, сообщив:

– Сегодня возвращается Вильям.

Шина в ужасе зажмурилась и затем спросила, широко открыв глаза:

– Ты уверен?

– Да.

– Пожалуйста, Найалл, не отходи от меня. Если он застанет меня одну, опять примется за свои угрозы.

– Тебе же удалось избегать с ним встреч, когда он пригрозил, что выдаст тебя замуж за Мак-Кинниона.

– Да. К счастью, отец решил выдать меня за Мак-Доно, пока Вильям был в отъезде. И наша помолвка состоялась еще до его возвращения.

– Значит, ты хочешь выйти замуж за сэра Аласдера?

– Лучше уж за него, чем за Вильяма! Но пока я еще не замужем, – заметила она. – У нашего дядюшки еще есть время, чтобы устроить нам неприятности. Я боюсь, что он разозлится, и тогда мне не поздоровится.

– Почему ты просто не расскажешь обо всем отцу?

Шина решительно замотала головой.

– Вильям все будет отрицать. Он скажет, что якобы я хочу отомстить за пренебрежение к себе. Отец наверняка ему поверит, потому что знает, как я его презираю. К тому же он ему доверяет, ведь Вильям был любимым маминым братом.

Лучше бы Шина прикусила язык. Зачем она вообще вспомнила маму? Она умерла через несколько дней после рождения Найалла, и мальчик по глупости винил в ее смерти себя. Разговоры о матери всегда расстраивали его. Сама Шина никогда не была близка с матерью – она была отцовской гордостью и отрадой, а Найалл вообще ее не знал.

– Прости, Найалл. Пошли, лучше нам вернуться домой до того, как солнце поднимется.

Они безо всяких приключений вернулись в замок и уже миновали кухню, когда поднялся шум. Разведчики вернулись бешеным галопом с бесчувственным пленником. Слухи мгновенно распространились по замку: вроде бы поймали кого-то из Мак-Киннионов.

Вечером Дугалд Фергюссон торжествовал. У него в темнице действительно томился Мак-Киннион, которого можно было обменять на скот, угнанный у Фергюссонов этим летом. И как раз время ехать на базар. Похоже, этот год будет удачным.

Убийство пленника даже не обсуждалось. Это навлекло бы на них гнев целого клана Мак-Киннионов. Одно дело убить противника в честном бою, совершенно другое – лишить жизни пленника.

В эту ночь Шина спала, даже не думая о пленнике в темнице. Мысли ее занимал Вильям Мак-Эфи – она придумывала способы, как избегать встреч с ним, пока он будет гостить в их замке.

А Найалл от мыслей об узнике ночью вовсе не сомкнул глаз. В темнице был один из Мак-Киннионов, настоящий живой враг!