Текст книги "Волшебник Севера"

– И кто же командует замком, пока Сайрон лежит без сознания? – спросил Уилл.

Холт одобрительно кивнул. Уилл умел улавливать самую суть вопроса.

– Формально замком командует сын Сайрона Орман, но воин из него никудышный. Согласно докладу Мералона, Орман скорее ученый и его больше интересует история, чем охрана границ королевства. К счастью, в замке также присутствует племянник Сайрона, Керен, и вот он-то по-настоящему командует гарнизоном замка. Он более практичный человек, опытный воин и, похоже, пользующийся уважением командир.

– Какое-то время он сможет держать ситуацию под контролем, – сказал Кроули, – но если Сайрон умрет, то возникнет проблема преемственности, и титул местного властителя унаследует слабый и неспособный Орман, что может привести к осложнению ситуации и угрозе нападения с севера. Этого мы должны избежать любой ценой. Макиндо слишком важен для нас со стратегической точки зрения, чтобы рисковать.

Уилл несколько секунд задумчиво гладил подбородок.

– Понятно, – сказал он наконец. – Так что же вы хотите от меня?

– Мы хотим, чтобы ты отправился туда и поговорил с местными жителями, – ответил Кроули. – Выяснил как можно больше. Постарался бы узнать какие-то подробности об этом загадочном Малкалламе и понять, существует ли он на самом деле или же это просто плод воображения. Войти в доверие, заставить людей разговориться.

Уилл нахмурился. На словах все было слишком просто.

– Легче сказать, чем сделать, – пробормотал он, но Холт ответил ему с едва заметным намеком на улыбку:

– Тебе действительно будет легче, чем многим. Людям нравится разговаривать с тобой. Ты молод, и у тебя добродушный вид, убаюкивающий бдительность собеседников. Вот почему мы выбрали тебя. Никто не догадается, что ты рейнджер.

– И кто же я буду, по их мнению? – спросил Уилл, и Холт наконец-то усмехнулся, не в силах больше сдерживаться:

– Они подумают, что ты жонглер[2]2
  В Средние века так называли странствующих актеров, певцов, музыкантов, акробатов.


[Закрыть].

Глава 12

Уилл невольно откинулся в изумлении. Этот день таил немало сюрпризов.

– Жонглер? – переспросил он. – Я?

Холт посмотрел на него из-под темных бровей:

– Жонглер. Ты.

Уилл беспомощно развел руками, потеряв на какое-то время дар речи.

– Но… – начал было он и замолк.

– Идеальное прикрытие для тебя, – сказал Кроули. – Жонглеры – это бродячие исполнители, они переходят с одного места на другое, останавливаясь в замках и тавернах ради того, чтобы развлечь людей. А в таком богом забытом месте тебя примут с распростертыми объятиями. Но самое главное, люди обожают болтать с жонглерами. И в их присутствии, – добавил он многозначительно.

Уилл наконец-то подобрал слова, которые искал:

– А мы не забыли об одной маленькой подробности? Я не жонглер. Я не умею шутить и веселить народ. Я не умею показывать фокусы и кувыркаться. Я, пожалуй, даже сломаю шею, если попробую перекатиться через голову.

Холт серьезно кивнул, словно соглашаясь с этими доводами:

– Но ты не забывай, что жонглеры бывают разные. Некоторые из них скорее просто менестрели.

– И ты неплохо играешь на лютне, как рассказывал Холт, – вставил Кроули.

Уилл посмотрел на него в еще большем замешательстве.

– Это мандола, – принялся объяснять он. – У нее восемь струн, настроенных парами. У лютни десять струн, и некоторые из них действуют в качестве бурдона…

Он замолк, увидев полное отсутствие интереса в глазах обоих рейнджеров. Лютня, мандола или даже большой барабан – это им было совершенно безразлично, лишь бы он умел играть на каком-то музыкальном инструменте.

Затем Уилл вспомнил слова Кроули и приободрился.

– Ты в самом деле считаешь, что я играю неплохо? – спросил он, обращаясь к Холту.

Раньше всякий раз, как Уилл пытался подобрать какую-нибудь песню на мандоле, на лице его бывшего учителя отображалось подобие муки. Сейчас же Уилл с удовлетворением подумал, что он наконец-то по достоинству оценил его мастерство. Но радость его длилась недолго.

– Откуда мне знать? Я не музыкант. Для меня любой писк и визг звучит одинаково, – отмахнулся Холт.

– Ах вот как… – вздохнул Уилл, немного разочаровываясь. – Ну тогда другие люди могут оказаться и разборчивее. А мы не можем подобрать мне другую роль? – обратился он к Кроули.

Командир рейнджеров, в свою очередь, пожал плечами.

– Например? – спросил он.

Уилл некоторое время подумал, прежде чем ответить.

– Например, роль лудильщика.

В конце концов, в историях Мердала, официального сказителя барона Аралда из замка Редмонт, герои часто переодевались странствующими лудильщиками. Хорт пренебрежительно фыркнул.

– Лудильщика? – переспросил Кроули.

– Да, – ответил Уилл, воодушевляясь. – Они тоже переходят с места на место. Людям нравится с ними разговаривать и…

– И они славятся как мелкие воришки, – закончил за него Кроули. – Ты что, считаешь, что было бы неплохо изображать того, кто пробуждает подозрения в каждом встречном? Они же не будут сводить глаз с тебя, ожидая, что ты стянешь у них нож.

– Воришки? – недоуменно спросил Уилл. – Что, в самом деле?

– Не то слово, – ответил Холт. – Никогда не понимал, почему этот идиот Мердал настаивает на том, что герои должны выдавать себя за лудильщиков. Хуже идеи, на мой взгляд, не придумаешь.

– Ах… – вздохнул Уилл, которому в голову больше не шли никакие предположения. Помедлив, он снова спросил – Так вы считаете, что я играю достаточно хорошо, чтобы сойти за музыканта?

– Есть только один способ выяснить, – сказал Кроули. – У тебя при себе есть лютня. Послушаем, как ты играешь.

– Это не… – начал было Уилл, но замолчал и потянулся к футляру для мандолы, лежавшему поверх его седла. – Неважно, – закончил он.

Достав инструмент из футляра, он вынул плектр из панциря черепахи, зажатый между двумя верхними струнами, и взял несколько аккордов. Как он и предполагал, долгая поездка верхом и прохладная ночь далеко не лучшим образом сказались на настройке мандолы. Подтянув несколько струн, он взял другой аккорд и удовлетворенно кивнул. Затем снова взял этот аккорд, решив, что верхняя струна слишком высока, и немного ослабил ее. Так-то лучше, подумал он.

– Ну давай, – нетерпеливо сказал Кроули, махнув рукой.

Уилл извлек аккорд ля-мажор и помедлил. У него вдруг вылетели из головы все мысли, и он не мог припомнить ни одной мелодии. Он попытался сыграть ремажор, затем ми-минор и си-бемоль мажор, надеясь, что эти звуки каким-то образом его вдохновят.

– А слова у этой музыки есть? – спросил Холт уж слишком подчеркнуто вежливо.

Уилл обернулся к нему.

– Не могу вспомнить никакой песни, – сказал он. – Как будто помрачение какое-то нашло.

– Будет плохо, если подобное случится в какой-нибудь таверне, – сказал Холт.

Уилл отчаянно пытался вспомнить хоть какую-нибудь песню.

– Как насчет «Седого пастуха Джо Смоука», – добродушно предложил Кроули, и Уилл подозрительно посмотрел на него:

– «Седого пастуха Джо Смоука»?

Это была песня, на основе которой он сочинил пародию на Холта. Уж не знал ли об этом Кроули? Но на лице рейнджера не отображалось никакого лукавства, и Уилл кивнул, хватаясь за предложение и не обращая внимания на сердитый взгляд своего товарища.

– Всегда была моей любимой песней, – сказал Кроули. – Помню, как в молодости я лихо отплясывал под нее джигу.

Он повторил жест, побуждая молодого человека наконец-то приступить к музыке. Уилл не мог придумать чего-то другого и начал перебирать ноты вступления. С каждым тактом уверенность в нем росла. «Ничего страшного, – повторял он себе, – просто нужно придерживаться изначального текста, а не слов пародии».

 
Есть у меня пастух в друзьях,
Джо Смоук зовут его,
И мылся он в последний раз
Лет семь назад всего.
Седой пастух, седой пастух,
Хвала тебе и слава,
Лихою доблестью твоей
Гордимся мы по праву.
 

Кроули прихлопывал ладонью по коленке в такт музыке, покачивая головой и улыбаясь.

– А у мальчишки неплохо получается! – обратился он к Холту, и Уилл, довольный похвалой, продолжил еще увереннее.

Справившись со сложным проигрышем из шестнадцатых нот, он приступил ко второму куплету.

 
Тулуп в пари он проиграл.
Но к стуже он готов.
Едва наступят холода,
Он спит среди козлов.
Седой пастух, седой пастух,
Хвала тебе и слава,
Лихою доблестью твоей
Гордимся мы по праву.
 

И снова за куплетом последовал проигрыш, на этот раз еще более сложный, чем первый. На третьем такте Уилл немного споткнулся, но, как надеялся, искусно прикрыл ошибку, принявшись за третий куплет.

 
О том, что спит Холт с козами,
Идет молва давно,
Его носки не пахнут розами,
Но козам все равно.
Седобородый Холт, Седобородый Холт,
Хвала тебе и слава,
Лихою доблестью твоей
Гордимся мы по праву.
 

И тут же осекся, поняв, что именно только что пропел.

Увлекшись демонстрацией своих способностей, он по привычке пропел пародию. Кроули склонил голову вбок, изображая глубокий интерес.

– Замечательные слова, – сказал он. – Не уверен, что слышал этот вариант раньше.

Он прикрыл рот рукой, и его плечи стали судорожно сокращаться.

– Очень смешно, Кроули, – произнес Холт негодующим тоном, пока командир рейнджеров издавал странные звуки, закрыв лицо руками.

Уилл в ужасе посмотрел на Холта:

– Холт… извини… я не хотел…

Кроули наконец сдался и разразился громким смехом. Уилл беспомощно развел руками. Его бывший учитель обреченно пожал плечами и посмотрел на Кроули, потом наклонился вбок и дал ощутимый толчок самому старшему рейнджеру под ребра.

– Это не смешно! – воскликнул он.

– Да смешно же! Согласись, что смешно! Видел бы ты его лицо! – хватал воздух Кроули, потирая бок. – Ну что, еще куплеты есть?

Уилл задумался. Холт сердито посматривал на Кроули, и Уилл, даже несмотря на то, что теперь он был полноправным рейнджером, владельцем серебряного Дубового листа и формально ровней Холту, понимал, что продолжать было бы неблагоразумно. В высшей степени неблагоразумно.

– Мне кажется, мы слышали достаточно, чтобы составить мнение, – сказал Холт, оборачиваясь к трем небольшим палаткам, установленным как раз на границе отбрасываемого костром света. – Что скажешь, Берриган?

За палатками раздался какой-то шорох, а потом из-за них выросла фигура, ступившая в свет костра. Овчарка рядом с Уиллом медленно поднялась на ноги и тихо зарычала. Он успокоил ее жестом, и она снова села на землю.

Уилл узнал прихрамывающую походку незнакомца еще до того, как увидел шестиструнную гитарру в его руке. Он видел Берригана несколько раз до этого, в основном на ежегодных собраниях рейнджеров, когда тот развлекал своих товарищей. Берриган был вынужден оставить службу после того, как потерял левую ногу в ожесточенном сражении со скандианскими разбойниками. С тех пор он зарабатывал на жизнь, как музыкант и поэт, демонстрируя неординарный талант. Уилл подозревал, что время от времени он, пользуясь подходящим прикрытием, также добывает и сведения для рейнджеров.

Оказывается, бывший рейнджер слушал молодого и оценивал его выступление. Осторожно опустившись на землю возле костра и вытянув деревянную ногу, едва не запутавшуюся в траве, Берриган улыбнулся.

– Добрый вечер, Уилл, – поздоровался он, кивком указав на мандолу у Уилла на коленях. – Неплохо. Совсем неплохо.

На вытянутом лице Берригана с выступающими скулами и длинным, похожим на ястребиный клюв носом выделялись яркие голубые глаза и широкая дружеская улыбка. Волосы его были длинные, под стать его нынешнему занятию, как и одежда, украшенная ярким пятнистым узором, который словно переливался при движении. Уилл знал, что у каждого жонглера был свой набор цветов и узоров, и обратил внимание, насколько узор Берригана похож на узор плащей рейнджеров, хотя и более яркий по сравнению со стандартными невзрачными бурыми, серыми и зелеными пятнами рейнджерского плаща.

– Добрый вечер, Берриган. Рад встретиться, – ответил Уилл.

Потом в его голове промелькнула одна мысль, и он повернулся к Кроули:

– Кроули, а разве не будет разумнее поручить это задание Берригану? Он же все-таки профессиональный жонглер и, как мы знаем, регулярно выполняет поручения ордена?

Трое его собеседников обменялись взглядами.

– Хм. Значит, мы все знаем, вот как? – спросил Кроули.

– Ну ладно, не так уж и все, – небрежно отмахнулся Уилл. – Но он же выполняет поручения, верно?

Несколько секунд длилась неудобная тишина. Затем Берриган постарался разрядить создавшееся напряжение:

– Да, ты прав, Уилл. Я выполняю задания ордена, когда меня попросят. Но на этот раз я немного коротковат для такого задания. Примерно по колено.

– Но ты же выше меня… – начал было Уилл, но заметил, как многозначительно Берриган посматривает на свою деревянную ногу, и осекся. – Ох, ты имеешь в виду…

Он не мог подыскать нужного слова, чтобы не обидеть, но Берриган улыбнулся еще шире:

– Деревянную ногу, Уилл. Не стоит делать вид, что ее нет. Я привык. Судя по тому, что рассказал Кроули, для этого задания потребуются быстрые и крепкие ноги. А я, боюсь, уже не гожусь для длительных пробежек.

Кроули прочистил горло, радуясь, что неловкий момент остался позади.

– Но Берриган сможет сказать нам, годишься ли ты в жонглеры. Что скажешь, Берриган?

Тот склонил голову вбок, немного подумал и ответил:

– В целом играет он неплохо. Голос у него тоже хороший. В любом случае, сойдет для удаленных мест и сельских трактиров, в которых он будет выступать. Не знаю, как насчет замка Аралуина… – добавил он с усмешкой, заметив, как внимательно прислушивается к его словам Уилл.

Уилл усмехнулся в ответ. Он был рад, что его мастерство признали.

– Но его выдает отсутствие подготовки, – продолжил Берриган. – В нем легко разглядеть непрофессионала.

Кроули нахмурился:

– В каком смысле? Ты же говоришь, он неплохо поет и играет. Какая еще подготовка ему нужна?

Берриган не ответил и повернулся к Уиллу:

– Сыграй-ка нам еще, Уилл. Что угодно, только быстрее.

Уилл взял мандолу и…

И снова в его голове не оказалось ровным счетом никаких мыслей. Берриган развел руками:

– Вот так. Любитель всегда долго думает, когда его просят сыграть. Ты знаешь «Дженни из низин»? – обратился он к Уиллу. – «Катушку пряжи»? «Коббингтонскую мельницу» или «Южные стремнины»?

Он выпаливал одно название за другим, и Уилл угрюмо кивал каждому. Берриган ухмыльнулся и пожал плечами:

– Достаточно было сыграть вступление одной из них. Весь фокус не в том, чтобы знать их, а в том, чтобы вспоминать. Но мы поработаем над этим.

Уилл посмотрел на Холта. Его бывший учитель кивнул на жонглера-рейнджера.

– Берриган часть пути проделает с тобой, – пояснил он.

Уилл улыбнулся. Теперь идея ему начинала даже нравиться, но он все равно ощущал себя как ребенок, которого вот-вот выбросят в открытое море, чтобы он побыстрее научился плавать.

– Можете начинать прямо сейчас, – предложил Кроули, доливая в свою кружку кофе и откидываясь на бревно. – Послушаем, как вы играете.

Берриган вопросительно посмотрел на Уилла.

– «Далекие леса», – сказал Уилл без запинки.

Берриган кивнул.

– А он быстро учится, – сказал он Холту, который просто склонил голову в знак согласия.

Затем двое музыкантов начали играть вступление к старой песне о возвращении домой. Берриган остановился и нахмурился, указывая на мандолу Уилла.

– Струна «ля» немного ниже, чем нужно, – заметил он.

– Так я и знал, – снисходительно сказал Холт Кроули.

Глава 13

На следующее утро Уилл превратился из рейнджера в жонглера.

Он сменил свой серовато-зеленый плащ на другой, более подходящий его нынешнему занятию. Он обрадовался, что Холт с Кроули не выбрали что-то уж совсем яркое и режущее глаза, а остановились на простом черно-белом узоре. Набросив плащ на плечи, он натянул на голову капюшон, отметив про себя что-то знакомое. Потом он понял – черно-белый узор ткани напоминал маскировку плащей рейнджеров и служил той же цели. Он искажал силуэт его владельца и мешал наблюдателю остановить на нем взгляд. Холт заметил интерес, с каким Уилл разглядывал плащ, и кивнул.

– Да, это камуфляжный плащ, – сказал он. – Возможно, не такой, как плащ рейнджера, но там, куда ты отправишься, эти цвета будут полезнее.

Уилл понял, о чем он говорил. В Норгейтском уделе зимой землю покрывает плотный слой снега. При более внимательном рассмотрении было заметно, что черные пятна не совсем черные, а темно-серые. Человек, знакомый с искусством исчезать из виду, с легкостью растворился бы посреди зимнего пейзажа. Конечно, внутри помещений этот рисунок казался бы всего лишь занятным узором из тех, какими украшают свою одежду жонглеры.

– Очень умно, – сказал Уилл Холту и Кроули.

Два старших рейнджера кивнули в ответ. Потом Кроули протянул ему куртку без рукавов из тонкой кожи, из какой делают перчатки.

– Ты не сможешь носить с собой двойные ножны, – сказал он, указывая на особое приспособление для хранения двух ножей Уилла. – Они выдадут тебя, потому что все знают, что их носят только рейнджеры.

– Ах вот как, – разочарованно вздохнул Уилл.

Ему не нравилась идея, что придется расстаться с большим ножом-саксом и метательным ножом поменьше. Но Кроули приободрил его:

– Нож-сакс можешь оставить. Многие имеют при себе похожие ножи. А в этой куртке имеется вшитые ножны для метательного ножа.

Он показал на кожаную складку под воротником безрукавки. Метательный нож лег в нее идеально. Следующие слова Холта вновь разочаровали Уилла.

– Но, боюсь, от длинного лука придется отказаться. Жонглеры такие точно не носят.

Он взял из рук Уилла массивный лук и отложил его в сторону. Вместо него он протянул своему бывшему ученику совсем маленький охотничий лук с колчаном стрел. Уилл критически осмотрел новое, совершенно не впечатляющее оружие, с легкостью сгибая его. Он сомневался, что натяжение тетивы достигает хотя бы двадцати – тридцати фунтов.

– Можно было бы обойтись и вовсе без лука, – сказал Уилл. – Из этого я вряд ли попаду в свою тень в полдень. Кроме того, – добавил он, рассматривая стрелы, – эти стрелы слишком тяжелы для такого лука.

Ему вовсе не нравился подобный поворот. Лук был его основным оружием с тех пор, как он поступил на обучение к Холту. Без лука он чувствовал себя голым и уязвимым.

Холт с Кроули обменялись загадочными взглядами.

– Этот лук не для стрельбы, – сказал Кроули. – Он скорее повод, чтобы носить при себе стрелы. Идем, кое-что покажу, – предложил он Уиллу следовать за собой.

Они прошли на полянку, на которой паслись лошади, и Кроули показал на вьючное седло.

– Вот твое новое вьючное седло, – сказал он довольным тоном.

Уилл нахмурился.

– А что было не так с моим старым? – спросил он, не зная, к чему клонит командир рейнджеров.

Кроули снова жестом показал на новое. Уилл изучающе оглядел его. Седло выглядело совершенно нормальным, за исключением необычной конструкции луки. Если у бывшего седла Уилла было по две деревянных перекладины V-образной формы, к которым можно было привязывать поклажу, то у этого для тех же целей служили две полосы металла, загнутые вовнутрь и отходящие друг от друга. Немного вычурно, как подумал Уилл, но более практично, чем простые деревянные перекладины.

– Мы этим очень гордимся, – сказал Кроули и, протянув руку, взялся за одну из полос и выдернул ее из седла.

Только тогда Уилл заметил, что полоса крепилась в плотном футляре, являющемся частью седла. В длину металлическая полоса не превышала полуметра, и она была не слишком сильно изогнута в виде буквы S, причем длина нижнего изгиба была вдвое больше длины верхнего. На нижнем конце имелась прорезь, показавшаяся Уиллу знакомой. Кроули загадочно ухмыльнулся и потянул за рукоятку в задней части седла, которая также отошла от него. Это была обычная обмотанная кожей ручка, но с двумя зазубренными утолщениями по концам.

Словно завороженный Уилл наблюдал за тем, как Кроули вставляет металлическую полосу прорезью в паз на рукоятке. Потом он быстро крутанул одно из утолщений, которое, как понял Уилл, было гайкой большого болта, закрепляя полосу на месте.

– О боже! – вырвалось у Уилла, когда он догадался, что перед ним.

Теперь было понятно, почему полоска металла показалась такой знакомой. Поступив на обучение к Кроули, Уилл был еще слишком мал, чтобы обращаться с настоящим длинным луком, и его наставник дал ему составной рекурсивный лук, каждая половина которого походила на такую же изогнутую букву S. Кроули прикрепил к рукоятке вторую полосу, и Уилл понял, что смотрит на лук из трех частей, который можно очень быстро разобрать.

– Наши оружейники сделали это на заказ, – тихо сказал Холт. – Они уже давно работали над такой конструкцией. Стальные плечи восхитительны. Сила натяжения – почти шестьдесят фунтов. Не такая, как у длинного лука, но тем не менее внушительная.

Кроули протянул оружие Уиллу, который повертел его в руках, оценивая вес и баланс. Кузнецы и оружейники, создавшие ножи-саксы, славились своими талантами – не один меч затупился и покрылся зазубринами, ударившись о прочное стальное лезвие и не оставив при этом никаких царапин на самом ноже. Теперь же оружейники в очередной раз доказали свое мастерство, создав этот пружинистый стальной лук. Кроули передал Уиллу толстый плетеный шнур и предложил натянуть его на лук.

Уилл продел тетиву в нижний конец, закрепив ее на зазубрине, затем наступил на конец лука правой ногой, лодыжкой левой помогая его сгибать, и надел тетиву на зазубрину в верхней части. Усилие, с которым ему пришлось это сделать, его удивило. Согнув несколько раз лук для уверенности, Уилл с удовлетворением кивнул Холту.

– Немного сыщется таких луков, – сказал он.

Холт протянул ему одну из стрел из колчана.

– Попробуй выстрелить, – сказал он, указывая на светлый участок коры дерева метрах в сорока от них.

Уилл положил стрелу на тетиву, чуть дернул ее разок-другой для пробы, а затем, не сводя глаз с цели, одним движением приподнял лук, натянул тетиву и выстрелил.

Стрела вонзилась в ствол почти в десяти сантиметрах над целью. Для такого лучника, как он, это было непростительным промахом. Но Холт снисходительно махнул рукой.

– Не удивляйся. Изначально стрела идет по более плоской траектории, чем из длинного лука. Но потом она теряет силу и метров через сорок – пятьдесят опускается гораздо ниже. Вот почему ты попал выше, чем хотел.

Уилл задумчиво кивнул. Сила, с какой стрела вонзилась в кору, впечатляла.

– Неплохо для расстояний до ста метров, правда? – предположил он, и его бывший учитель кивнул:

– Может, даже немного больше. Это, конечно, не твой длинный лук, но совсем безоружным ты не останешься. Тем более что у тебя есть свинчатки.

Уилл кивнул. Свинчаткой назывался еще один предмет экипировки рейнджеров. Это был металлический цилиндр с тщательно подобранным весом и формой, позволявшей носить его в зажатом кулаке так, чтобы с обоих концов оставались округлые выступы. Удар по челюсти или основанию черепа почти гарантированно обездвиживал самого сильного противника. Кроме того, свинчатки были сбалансированы так, чтобы их можно было и метать. Опытный метатель ножей – то есть любой рейнджер – таким оружием мог лишить врага сознания на расстоянии до шести метров.

– Прекрасно, – подвел итог Кроули, потирая руки, словно заключивший выгодную сделку торговец. – Это все, что мы подготовили для тебя. И еще одно: вслед за тобой мы отошлем в замок Макиндо связного на тот случай, если тебе понадобится отправить нам сообщение.

– И кто же это будет? – с искренним интересом спросил Уилл.

Командир рейнджеров пожал плечами:

– Пока еще не решили. Но определенно знакомый тебе человек.

Холт положил руку на плечо своего бывшего ученика:

– В случае необходимости ты всегда можешь обратиться к Мералону. Но только в случае самой крайней необходимости. Нельзя, чтобы вас видели вместе. Твоя истинная роль должна оставаться тайной для всех. Вообще-то, ему приказано держаться от тебя подальше. Увидев его поблизости, местные жители могут насторожиться, и тогда от них ничего не добьешься.

– Понятно, – кивнул Уилл.

Похоже, ему предстояло действовать в одиночку, полагаясь исключительно на себя. Но, будучи рейнджером, он уже давно привык к этому. Рейнджеры почти всегда действуют в одиночку.

Кроули посмотрел на солнце, которое уже начало клониться к западу:

– Ну что, пора обедать. А потом мы попрощаемся с тобой и с Берриганом. Если поспешите, до заката доберетесь до долины Марроудейл.