Текст книги "Как Гарри заколдовал мир. Скрытые смыслы произведений Дж.К. Роулинг"

Глава пятая. Одна личность, две природы

Доппельгангеры указывают на борьбу двух природ и на ее разрешение в Богочеловеке

Разговоры с читателями Роулинг, как юными, так и зрелыми, радуют меня по многим причинам. Откровенно говоря, в любой аудитории, перед которой мне случается выступать, от школ и книжных магазинов до церквей или конвентов фанатов, очень и очень многие знают ее книги куда детальнее, чем я, так что я могу многому научиться у своих слушателей. Кроме того, всегда интересно поговорить о замечательной книге и ее значении (для меня лично или для мироздания) с думающими людьми. На самом деле, ради таких моментов я и живу.

Сами же они, по их собственным словам, выносят из этих бесед, помимо неустанных напоминаний мне о том, как правильно произносится имя Гермионы (тут я начинаю ощущать себя Виктором Крумом), возможность бросить на приключения Гарри взгляд по диагонали. Здесь я имею в виду, что чаще замечаю общие элементы, присущие всем книгам, чем рассматриваю книги и их события в хронологической последовательности. Разумеется, и «путешествие героя», и алхимические формулы заставляют моих слушателей широко раскрывать глаза: но самое изумленное «ух ты!» вырывается у них, когда заходит речь о доппельгангерах.

«Доппель… что?» Вводя это слово, чувствую себя немного как Хагрид со своим зверинцем. По-немецки это буквально означает «ходящий двойным путем», а точного английского эквивалента этому слову нет. Этим термином называют «теневого персонажа». Доппельгангер – комплементарная фигура, «тень» персонажа, раскрывающая такие его черты, которые иначе остались бы невидимыми. Вспомните «Доктора Джекила и мистера Хайда» Роберта Льюиса Стивенсона или доктора Франкенштейна и его монстра у Мэри Шелли. Роулинг также создает доппельгангеров, обитающих либо в одном теле, как Джекил и Хайд, либо – как минимум в одном случае – в разных телах, как Франкенштейн и его монстр.

В обычном романе можно найти одного, быть может, двух теневых персонажей; однако для понимания обсуждаемых нами книг важно отметить, что в «Гарри Поттере» нечто вроде доппельгангера есть почти у каждого героя. Прежде всего отметим взаимоотношения Гарри и Вольдеморта – ключ и к пониманию смысла книг, и к их популярности. Взглянем сперва на то, как идея двойничества пронизывает собой всю книгу, а затем – на Гарри и его мрачную «тень», чтобы понять трансцендентный смысл этого приема характеризации персонажей.

Например, многие герои Роулинг – анимаги. Они мастера такой магической специальности, как трансфигурация, и умеют по желанию принимать облик животного. Среди известных нам анимагов – Джеймс Поттер (белый олень), Сириус Блэк (черный пес), Питер Петтигрю (крыса), Минерва Макгонагалл (кошка) и Рита Скитер (жук). Известно, что Альбус Дамблдор был не только одаренным алхимиком, но и Мастером Трансфигурации. Однако в «Принце-полукровке» он погиб, так и не открыв, он ли превращался в белого шмеля (его имя вместе с фамилией означает «Белый шмель») или в рыжеватую сову, появлявшуюся «в кадре» несколько раз на протяжении всех семи книг. В «Дарах Смерти» мы тоже ничего об этом не узнаем – ни от его портрета, ни из воспоминаний Северуса. Придется нам дождаться выхода в свет справочника по миру Роулинг.

Эта способность менять облик – не просто сюжетный ход или обычный антураж волшебной истории. Образ, который принимает анимаг, указывает на некую скрытую черту его характера: так, Питер Петтигрю, анимаг-крыса, в самом деле оказывается «крысой» – предателем, выдавшим Поттеров Вольдеморту. Животная форма анимага – тень или доппельгангер, помогающий нам яснее увидеть его истинный облик. Придавая своим персонажам этих «двойников» или «тени», Роулинг помогает нам лучше разглядеть в них то, что может быть незаметно с первого взгляда.

Вариантом анимагии является заклинание «Патронус». Слова: «Expecto Patronum!» создают фигуру животного: это единственно эффективная защита от дементоров, высасывающих души. Патронус Гарри – белый олень, что вполне естественно[50]50
  Подробнее об этом заклинании см. в главе 13, посвященной «Узнику Азкабана».


[Закрыть]. У Чжоу Чанг это лебедь, а у Гермионы – выдра[51]51
  Роулинг Дж. К. Гарри Поттер и Орден Феникса.


[Закрыть].

Доппельгангеры типа Джекила и Хайда (когда «тень» является отражением не личности в целом, а какого-либо ее аспекта) часто возникают просто по обстоятельствам рождения. Мир Гарри населен теми, кого ненавидит Долорес Амбридж, – «полукровками». Например, Рубеус Хагрид и Олимпия Максим – дети великанов и волшебников («полувеликаны»). Бабушкой Флер Делакур была вейла (прекрасная женщина, в гневе отращивающая клюв и чешуйчатые крылья). Встречаются волшебники и волшебницы, рожденные от маглов: самые известные из маглорожденных – Лили Эванс Поттер и Гермиона Грейнджер, а самые забавные – пожалуй, Колин Криви и его брат.

Том Риддл, известный также как Лорд Вольдеморт, тоже полукровка: мать его была волшебницей, а отец маглом. (То, что его последователям об этом неизвестно, подсказывает нам, что он скрывал свою двойную жизнь.) Гарри тоже получает почетное членство в этом клубе, поскольку, хотя и отец, и мать его были волшебниками, мать родилась в семье маглов, он вырос среди маглов и много лет не подозревал ни о своем наследии, ни о магических способностях.

Помимо полукровок и анимагов, мы встречаемся здесь с категорией «оборотней», изменяющих облик по праву рождения или в результате какой-либо трагической случайности. Так, Нимфадора Тонкс – метаморфомаг: способна по своему желанию принимать любой облик, что очень помогает ей в работе мракоборца. Мужу Тонкс, Ремусу Люпину, не так повезло: он оборотень, способный контролировать свои опасные превращения лишь с помощью сложных в изготовлении и мерзких на вкус зелий. Что касается Северуса Снейпа – в каждой книге, иногда довольно открыто, Роулинг намекает, что он полувампир (хотя в интервью настаивает, что все же не «полноценный» вампир, как граф Сангвини). Если это не отвлекающий маневр и не служит лишь для развития сюжета, выходит, «Принц-полукровка», он же Северус Снейп, не только двойной агент, «человек в тени» – значительная часть его жизни проходит в тени в самом буквальном смысле.

И это еще не все!

В свои книги Роулинг включила немало «пороговых персонажей», которых ученые называют лиминальными — от латинского слова limen, означающего «порог» или «дверной проем». Они как бы стоят на пороге между двумя мирами, живут в двух мирах одновременно – или так далеко на периферии собственного мира, что не укладываются в обычные категории (например, хороший-плохой, свой-чужой). Лучший пример – Северус Снейп, даже если он не вампир. Мастер зельеварения, бывший Пожиратель смерти и член Ордена Феникса, он живет и действует в обеих областях, казалось бы взаимно исключающих друг друга. Также среди «пороговых» доппельгангеров – другие Пожиратели смерти и соратники Дамблдора (им всем приходится скрывать свою идентичность), Дурсли, Добби, Винки, Флоренц, Питер Петтигрю, Невилл Долгопупс, сквибы (Аргус Филч и Арабелла Фигг), Наземникус Флетчер и Перси Уизли.

А ведь есть еще, разумеется, Оборотное зелье! С помощью этого магического напитка герои «Гарри Поттера» могут на короткое время превратиться в кого-то другого. В «Тайной комнате», чтобы зайти в гостиную общежития Слизерина, Рон и Гарри превращаются в Крэбба и Гойла, а в течение всего «Кубка огня» Барти Крауч-младший шныряет по Хогвартсу, убедив всех, что он Аластор «Грозный Глаз» Грюм. «Дары Смерти» начинаются с того, что Гарри бежит из дома Дурслей вместе с шестью другими «Гарри», Оборотным зельем превращенными в его двойников: все летят в разные стороны, и враги не могут понять, какой из них настоящий.

И наконец, существа, созданные по принципу Джекила и Хайда, «два в одном», – как правило, это уже не люди. Бесконечная изобретательность Роулинг в использовании волшебных существ привела в ее книги множество полукровок, созданий с двойной природой. Здесь и кентавры с человеческой головой и грудью, но с телом и ногами коня, и русалки, и гиппогрифы, и сфинкс (помните его камео в «Кубке огня»?) Наконец, хоть это и не совсем полукровки, необходимо упомянуть о фениксах, фестралах и единорогах, поскольку они – не то, чем кажутся: не птица, не лошадь, даже не птица/лошадь/дракон.

Теперь перейдем к парным персонажам. До сих пор все теневые персонажи или доппельгангеры, о которых я упоминал, существовали, так сказать, в рамках одной личности, как зеркальные аспекты того или иного персонажа или существа. Но столь же обычно для доппельгангеров быть двумя разными героями, один из которых – отражение второго (хороший пример – уже упомянутые здесь доктор Франкенштейн и его монстр).

В «Гарри Поттере» Роулинг представляет нам несколько таких пар, чтобы мы над ними поразмыслили. Помимо очевидных пар близнецов (Фред и Джордж Уизли, сестры Патил) вот другие примечательные пары у Роулинг:

● Слизерин и Гриффиндор (противостоящие факультеты);

● Хагрид и Грохх (братья-великаны);

● Драко и Дадли (Гарри постоянно их сравнивает);

● Гарри и Драко (лидеры нового поколения в противостоящих факультетах);

● Сириус и Джеймс (крестный отец и отец Гарри);

● Рон и Гермиона (друзья Гарри, противоположные по характеру);

● Хагрид и Гарри (двое сирот в Хогвартсе);

● Лили и Петунья (противоположные материнские фигуры);

● Питер и Невилл (похожие друг на друга взрослый и ребенок);

● Гарри и Невилл (объединенные пророчеством);

● Гриндевальд и Дамблдор.

Всех этих персонажей Роулинг связывает, будь то ненавистью, взаимной любовью или исторической случайностью, не без причины. Многие авторы используют этот прием лишь для того, чтобы подсветить конфликт или глубже вовлечь читателя в драму, но Роулинг пользуется им повсюду. Взгляните на список: хоть кто-нибудь остался неохваченным? Единственные в ее мире – не анимаги, не полукровки, не обитающие на границе между мирами или сообществами, не составляющие пар – это нацисты.

Не буквальные нацисты, разумеется. Я имею в виду волшебников и волшебниц, называющих себя «чистокровными», которые ненавидят маглорожденных волшебников и магических созданий-полукровок. Этот дух евгеники в магическом сообществе, в котором забота о чистоте крови пятнает даже семейства, не поддерживающие открыто Вольдеморта или Пожирателей смерти, воплощен в Долорес Амбридж. В «Дарах Смерти» она возглавляет затеянную Министерством «охоту на ведьм» – преследования нечистокровных волшебников с целью отобрать у них волшебные силы, которые они не могли получить «честно» (т. е. по праву рождения).

Что же из этого следует? Наверное, можно предположить, что все сущее существует как набор полярностей (мужское/женское, высокое/низкое и так далее). Если завяжетесь узлом, сможете даже убедить себя, что все пары и доппельгангеры в романах Роулинг (да и сам центральный конфликт между чистокровными и «грязнокровками») – всего лишь примечательное совпадение или какая-то авторская идея фикс.

Однако финалы всех книг неизменно выходят на взаимоотношения Гарри и Вольдеморта, классической пары доппельгангеров. Именно понимание этих специфических взаимоотношений открывает нам, почему все остальное пространство этих книг так густо заселено полукровками, изгоями и сиротами. Отношения Гарри и Вольдеморта, ключевой конфликт всей серии, указывают на двойственность каждого человека; и то, как Роулинг разрешает этот конфликт в финале последней книги, открывает нам, почему все ее положительные герои, если можно так выразиться, биполярны – и почему мы отождествляем себя с ними, а не с «чистокровными».

Двойничество Гарри и Вольдеморта

«Орден Феникса» начинается тремя упоминаниями о том, что голова у Гарри раскалывается, как будто вот-вот треснет по линии шрама на лбу. К концу книги мы узнаем, что голова у Гарри и правда расколота: в ней поселился незваный гость. Нет, Гарри не носит в себе «пассажира», как Квиррелл, и не одержим, как Джинни в «Тайной комнате». Это его собственная двойная природа, «тень», связывающая его с Вольдемортом, – и неспособность Гарри обратиться внутрь себя и взглянуть своей тени в лицо приводит к трагедии, оканчивающей эту книгу.

«Шизофрения» Гарри, его буквальная расколотость и двойничество с Вольдемортом открыто проявляются в «Ордене Феникса», однако намеки на это встречаются в каждой из предыдущих книг. Например, шрам Гарри – след проклятия, которое не смогло убить его во младенчестве, – начинает гореть огнем, когда Вольдеморт в ярости. Благодаря тому же проклятию Гарри получил от Вольдеморта способность, известную как парселтанг — умение разговаривать со змеями. А несколько раз (как в начале «Кубка огня») Гарри обретает способность видеть то, что происходит с Темным Лордом, во сне. «Орден Феникса» лишь фиксирует первые случаи, когда Темный Лорд использует эту связь к своей выгоде, манипулируя мышлением Гарри.

Из «Ордена Феникса» мы также узнаем, что Гарри и Вольдеморт изначально связаны пророчеством. Незадолго до рождения Гарри было предсказано, что «близится тот, чья сила способна победить Темного Лорда» и что кто-то из них – Темный Лорд или тот, кто может его победить, – погибнет от руки другого[52]52
  Там же.


[Закрыть]. Похоже, Гарри придется убить своего отвратительного «родича» или умереть самому. Поскольку Роулинг пообещала, что романов о Гарри Поттере будет всего семь, многие фанаты всерьез беспокоились за будущее Гарри в следующей книге.

Как я показал в главе 2, Гарри и Вольдеморт не только доппельгангеры, но и воплощения двух издревле соперничающих факультетов, Гриффиндора и Слизерина. Хотя в книгах это ни разу не проговаривается вслух, Роулинг оставляет в каждом романе ключи, указывающие на то, что именно Гарри – Наследник Гриффиндора. А Вольдеморт, как мы узнаем из «Тайной комнаты», определенно Наследник Слизерина. У Вольдеморта сложная история, но от матери-волшебницы, умершей при его рождении, он получил голубую кровь.

Толкованием имен мы займемся позже, в главе 10, однако здесь стоит вспомнить, что Темный Лорд стал Вольдемортом вовсе не при рождении. Его настоящее имя – Том Риддл: Томас – Фома – происходит от арамейского слова «близнец». Еще одно указание на то, как важна для историй Роулинг структура двойничества! Подлинное имя Вольдеморта означает «близнец-загадка».

Riddle – загадка, которую нам предстоит разгадать. Вот она: каково же значение (и есть ли вообще значение) у этого мотива двойничества или близнечества в «Гарри Поттере»? Разгадать загадку снова поможет алхимия. Как мы помним, важнейшая задача алхимика – химический брак несбалансированной «бранчливой пары», мужественной серы и женственной ртути. Эти два свойства необходимо примирить и разрешить (они должны «умереть» и «возродиться»), прежде чем они смогут соединиться в совершенном золотом единстве. Примирить и разрешить противоположности, чтобы из них родилась новая жизнь. Ради новой жизни одна или обе части пары должны умереть. Алхимики часто цитировали слова Христа: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Ин. 12: 24). Этот стих и надежду на жизнь вечную в смерти и Воскресении Христа алхимики считали подтверждением верности своего учения.

Вспомним, что христианство, как и большая часть великих традиций Откровения, описывает человека не так, как принято представлять его сейчас. Учебники по биологии, на которых мы выросли, предлагают чисто натуралистическую или материалистическую идею человека, которая (пусть я сейчас рискую упростить) объясняет все, происходящее с человеческой личностью, процессами в его/ее теле. «Сознание» – это просто химические реакции в мозгу, и сама «жизнь» – не более чем генетическое программирование и биохимия.

Великие религиозные и философские мыслители смотрят на это иначе. Они утверждают, что человеческая личность – не просто тело с некоторыми невидимыми аспектами, а телесно-душевное (психосоматическое) единство, первичной и важнейшей частью которого является душа или дух. Смерть для этих мыслителей не естественна: это результат порчи души, обычно приписываемый грехопадению человека. «Помышления плотские», то есть привязанность души к телу и личной выгоде, пишет апостол Павел, суть смерть; «помышления духовные», то есть сосредоточенность на высших, трансцендентных сторонах жизни, суть «жизнь и мир» (Рим. 8: 6).

Эта двойственность человеческой личности, разрывающие ее противоположные стремления – к заботе о своем личном эго или к духу и любви – реальность, которую объясняют и стремятся превзойти все традиции Откровения. Эта кажущаяся невозможность примирить душу и тело лежит в самом сердце христианства: в начале истории Христа мы встречаем мать-девственницу, а сам Иисус – одновременно совершенный Бог и совершенный Человек.

Вернемся к Гарри, имеющему одну природу, но разные сущности с Вольдемортом, и к множеству доппельгангеров, населяющих страницы эпоса Роулинг.

О связи Лорда Вольдеморта и Гарри Роулинг практически открыто говорит в главе 21 «Ордена Феникса». Гарри только что увидел во сне (благодаря мысленной связи с Вольдемортом) нападение змеи на Артура Уизли. Он рассказывает об этом Дамблдору и, в ожидании магического перемещения в дом на площади Гриммо, смотрит, как его учитель гадает по дыму.

Гадатель выпускает клуб дыма, который принимает облик змеиной головы с широко раскрытой пастью. Дамблдор бормочет: «Конечно, конечно…» – а затем спрашивает: «Но сущности разделены?» Сотканная из дыма змея отвечает утвердительно, аккуратно расщепляясь на двух змей.

Истолкование этого пророчества работает на двух уровнях. Как говорит сама Роулинг, сцена в кабинете директора показывает нам, что Дамблдор «проверяет свою теорию о том, что произошло, – и его теория, разумеется, верна. Это то, что Вольдеморт, вызванный в виде змеи, разделился [с помощью крестражей]»[53]53
  PotterCast 130 (December 2007), http://www.accio-quote.org/articles/2007/1217-pottercast-anelli.html.


[Закрыть]. Но эта сцена не просто подтверждает теорию Дамблдора о том, что Лорд Вольдеморт разделил свою душу. Это как минимум в той же мере – и о способности Гарри видеть глазами Нагайны. Первый вопрос Дамблдора к авгуру – об утверждении Гарри: «Я был змеей. Я видел ее глазами». Возможно, этот вопрос звучал так: «Верно ли, что Вольдеморт и этот молодой человек делят одну природу?» Одна змея, сотканная из дыма, подсказывает нам ответ авгура: «Да! У них одна природа – природа змеи».

Затем Дамблдор спрашивает: «Но сущности разделены?» И снова ответ «да». Одна природа, две сущности.

Это подтверждает, что Нагайна – крестраж (хотя в «Принце-полукровке» Дамблдор не решается отнести ее к числу крестражей); но также подтверждает подозрение о Гарри как о крестраже. Возможно, фраза «Одна природа, две сущности» не заставляет вас подскочить и хлопнуть себя ладонью по лбу. Это понятно – ведь в наше время люди уже не убивают друг друга (по крайней мере, убивают гораздо реже, чем раньше) из-за споров о том, кто такой Иисус. Но в те времена, когда такое часто случалось, они нередко сражались из-за природы и сущности Христа.

Первой великой ересью в истории христианства стала арианская: священник по имени Арий утверждал, что Христос не был Богом по существу, что в нем была одна лишь человеческая природа. Вообще еретики стремились «спрямить углы», сведя Христа к одной природе: либо он Бог, но не настоящий человек, либо человек, но не настоящий Бог. Церковь же (на Халкидонском соборе 451 года) настаивала, что у Христа две природы: полностью божественная и полностью человеческая. Благодаря своей божественной природе он смог победить грех и смерть и воскреснуть; благодаря его человеческой природе, как верят христиане, мы можем участвовать в его Воскресении и унаследовать его вечную жизнь. Итак, у Христа единая божественная сущность и две совершенные природы.

Вернемся к Гарри и его злому близнецу Тому. Когда Дамблдор слышит от авгура, что Гарри и Волдеморт едины по природе, но различны по сущности, какие выводы мы должны из этого сделать?

Во-первых, мы видим, что Гарри и Вольдеморт – пара доппельгангеров, зеркальные отражения друг друга. У них, несомненно, одна природа: падшая природа, которой, как верят христиане, обладаем мы все в результате грехопадения в Эдемском саду. Во-вторых, мы видим, что Гарри движется к разрешению борьбы этих двух природ, выбирая жизнь, а не смерть, духовные помышления, любовь и самопожертвование, а не собственную выгоду, физический комфорт или власть. Том Риддл обладает той же природой, но он выбрал путь смерти – вот ключевая разница, разница в их сущности.

Эта разница становится только яснее после открытия, что Лорд Вольдеморт, желая достичь бессмертия, создал шесть крестражей и в каждый из них поместил часть своей души после убийства другого человека. Эта тропа смерти привела Темного Лорда туда, где он потерял почти все человеческое. И напротив, когда Гарри выбирает жизнь и добро, это все очевиднее превращает его в образ «Отца небесного» и в одного из тех, кого Дамблдор называет «чистыми сердцем» (ср. Мф. 5: 8) и «душами цельными и непорочными»[54]54
  Роулинг Дж. К. Гарри Поттер и Принц-полукровка.


[Закрыть].

В конце «Даров Смерти» мы узнаем, что из-за проклятия, не сумевшего убить его во младенчестве, Гарри действительно владеет одним из осколков души Вольдеморта. Использовав в конце «Кубка огня» кровь Гарри, чтобы восстановить свое тело, Лорд Вольдеморт создал свою телесную связь с Гарри (и с жертвенной любовью Лили, его матери). Как объясняет Дамблдор Гарри на вокзале Кингс-Кросс, фрагмент души Вольдеморта, заключенный в Гарри, защищает Вольдеморта от смерти, пока жив сам Гарри, а Узы Крови в теле Темного Лорда означают, что и Вольдеморт, в свою очередь, является «страховочным полисом» Гарри. «Вольдеморт, как ты теперь знаешь, сам того не желая, вдвойне упрочил связь между вами, возвратившись в человеческий образ»[55]55
  Роулинг Дж. К. Гарри Поттер и Дары Смерти.


[Закрыть].

Где же ответ на эту, кажется, бесконечную спираль? Тому или другому из пары Гарри/Риддл придется принести себя в жертву другому, чтобы уничтожить рукотворное бессмертие своего врага. Мы помним, что Гарри в этих книгах умирал уже несколько раз; теперь, в конце «Даров Смерти», он позволяет Вольдеморту убить себя в Запретном лесу – и осколок души Вольдеморта гибнет, а Гарри выживает. Уничтожив зло в себе, снова спасенный жертвенной любовью своей матери, Гарри отправляется на бой с внешним злом, с остатками зла уже уничтоженного.

Иными словами, Гарри и Вольдеморт, чьи тела и души связаны магическими узами и отражаются друг в друге, – это отражения того телесно-душевного единства, которое представляет собой каждый из нас, и того выбора между помышлениями плотскими и духовными, который каждый из нас делает. По какой-то причине – если хотите, можно назвать ее Грехопадением – наши сердца омрачены и выбор нелегок. Однако, делая трудный, но правильный выбор, мы можем умереть для зла внутри и, выиграв эту внутреннюю битву, затем победить и внешнего врага.

А что же остальные персонажи, имеющие «двойников»?

Их двойственность не так близка к ситуации Джекила/Хайда, к полярности добра и зла, характерной для нашей падшей природы (конфликт внутри души), к различию сущностей, возникающему вследствие разного выбора, как двойственность Гарри и Вольдеморта. Эти противопоставления, скорее, напоминают связь и противоположность тела и души, составляющую каждого человека. Но эти внутренние проблемы разрешаются таким же образом, каким Гарри победил своего внутреннего и внешнего Вольдеморта. Делая трудный выбор в пользу добра, любви и самопожертвования, они преодолевают свою внутреннюю двойственность, становятся андрогинами, как алхимики – и как христиане, которые в жертвенной любви Назаретянина уже «ни иудеи, ни язычники, ни рабы, ни свободные, ни мужеский пол, ни женский, но все и во всем Христос» (Гал. 3: 28).

В нашем мире республиканцев и демократов, богатых и бедных, ястребов и голубей Роулинг указывает на проблему души и тела, касающуюся каждого из нас. Она подсказывает духовное решение для наших бед, говорит о необходимости внутренней победы и о том, что именно внутри начинается ответ на раздирающие нас внешние конфликты и противоречащие друг другу идеологии. Как мы увидим в следующей главе, одна из важнейших тем для Роулинг – опасность предрассудков; и не случайно она разыгрывает свою алхимическую драму на подмостках, полных полукровок, доппельгангеров и «чистокровных», чтобы с их помощью преподать нам свой урок.