Текст книги "Психология террориста: Почему люди начинают убивать ради идеи"

Образование и другие характеристики

Традиционно считается, что большинство террористов – люди образованные. Одна из первых серьезных попыток нарисовать портрет среднестатистического террориста была предпринята в совместной работе Чарльза Рассела и Боумена Миллера, опубликованной в 1977 году{156}156
  Charles A. Russell and Bowman H. Miller, «Profile of a Terrorist,» Studies in Conflict & Terrorism 1, no. 1 (1977): 17–34.


[Закрыть]. Согласно результатам исследования, среднестатистический террорист – «холостой мужчина 22–24 лет, с неполным (как минимум) университетским образованием, преимущественно гуманитарным»{157}157
  Там же, 17.


[Закрыть]. Это, скорее всего, выходец «из богатой семьи, принадлежащей к среднему или высшему классу и пользующейся влиянием в обществе»{158}158
  Там же.


[Закрыть]. Подобные социологические исследования имеют смысл только в контексте определенного времени и места. К примеру, в первой половине 1970-х годов американская студенческая молодежь довольно часто попадала под влияние радикальной идеологии. Боевая левоэкстремистская группировка Симбионистская армия освобождения[13]13
  Симбионистская армия освобождения, САО (англ. Symbionese Liberation Army, SLA) – леворадикальная террористическая организация, действовавшая в США с 1973 по 1975 год.


[Закрыть] сегодня известна в первую очередь в связи с историей Патти Херст – богатой наследницы газетного магната. Боевики САО похитили Патти и держали ее в плену в качестве заложницы, но впоследствии девушка добровольно (как считали) участвовала в террористических операциях организации. Сформировавшаяся на волне протестных настроений, вызванных войной во Вьетнаме, САО объединяла «нескольких молодых, эгоцентричных, страдающих комплексом вины, эмоционально и психологически травмированных белых женщин»{159}159
  Gregory Cumming and Stephen Sayles, «The Symbionese Liberation Army: Coming Together, 1973,» History Compass 9, no. 6 (2011): 486.


[Закрыть]. САО вербовала новых сторонниц в школах и университетах, а также в местах заключения{160}160
  Там же, 487.


[Закрыть]. Другой известной американской террористической организацией 1970-х годов была молодежная фракция «Погода в подполье»[14]14
  «Погода в подполье» (англ. The Weather Underground) – леворадикальная марксистская вооруженная группировка, созданная в 1970 году и объединявшая студентов Мичиганского университета.


[Закрыть], во главе которой стояли белые лидеры. Членами группировки были выпускники университетов{161}161
  William Rosenau, « 'Our Backs Are Against the Wall': The Black Liberation Army and Domestic Terrorism in 1970s America,» Studies in Conflict & Terrorism 36, no. 2 (January 2013): 177.


[Закрыть].

Результаты, полученные Расселом и Миллером в 1977 году, в дальнейшем подтвердил и бывший специальный агент ФБР Томас Штренц, который утверждал, что в 1960-х и 1970-х годах в большинство террористических группировок в Соединенных Штатах и других странах «входили мужчины и женщины, которых можно было охарактеризовать так: хорошая способность к адаптации, высшее образование, высокая квалификация, горожане, полиглоты, культурные представители среднего класса»{162}162
  Thomas Strentz, «A Terrorist Psychosocial Profile: Past and Present,» FBI Law Enforcement Bulletin 57 (1988): 13.


[Закрыть]. Штренц сравнил этот профиль с так называемым ближневосточным профилем 1980-х годов и отметил, что борцы с западными ценностями, «как правило, плохо образованны или неграмотны, выросли в многодетных семьях и не имеют ни профессии, ни работы; это выходцы из сельской местности, недисциплинированные и плохо обученные беженцы-мужчины. Они молоды – им от 17 до 23 лет»{163}163
  Там же, 17.


[Закрыть]. Вайнберг и Юбэнк, рассматривая профили 572 итальянских неофашистов, установили, что более 25 % получили в свое время престижную профессию юриста, врача или архитектора, а еще 25 % были представителями итальянского малого бизнеса{164}164
  Weinberg and Eubank, «Neo-Fascist and Far Left Terrorists in Italy,» 540.


[Закрыть].

А как насчет современных террористов? В своей книге «Путь странников» (The Way of the Strangers), вышедшей в 2016 году, журналист Грэм Вуд утверждает, что психологический профиль современных западных джихадистов «чаще всего весьма определенный» – это люди «в большинстве своем левополушарные, с аналитическим складом ума»{165}165
  Graeme Wood, The Way of the Strangers: Encounters with the Islamic State (New York: Penguin Random House, 2017), 146, 147.


[Закрыть]. Вуд ссылается на исследование, результаты которого показывают, что «порядка 60 % западных джихадистов имеют инженерное образование»{166}166
  Там же, 296.


[Закрыть]. Это одно из самых известных исследований терроризма – с ним следует обязательно ознакомиться всем, кто изучает насильственный экстремизм. Работа, проведенная социологами Диего Гамбеттой и Штеффеном Хертогом, была опубликована в 2016 году{167}167
  Diego Gambetta and Steffen Hertog, Engineers of Jihad: The Curious Connection Between Violent Extremism and Education (Princeton, NJ: Princeton University Press, 2016).


[Закрыть]. Ученые пришли к простому и неожиданному выводу: в джихадистских группировках много инженеров. Но чем это объясняется? Авторы работы заметили, что гуманитарии в большинстве своем тяготеют к левым взглядам, а инженеры – к правым, и предположили, что «предпочтения в науке становятся отражением личностных характеристик»{168}168
  Там же, 127.


[Закрыть]. Хертог предложил варианты объяснения этой тенденции{169}169
  Steffen Hertog, «Engineers of Jihad,» Carnegie Endowment for International Peace, September 1, 2009.


[Закрыть]. Может быть, террористические группировки специально вербовали инженеров, чтобы приобрести необходимые навыки и знания (к примеру, в области изготовления взрывных устройств)? А может быть, участие инженеров в террористической деятельности объясняется «зависимостью от пути» – один инженер вербует другого инженера, тот – третьего и т. д., то есть действует так, как проще и более привычно (это и понятно: многочисленные исследования показывают, что вербовка – процесс социальный и важна не столько квалификация, сколько круг знакомых). В 2016 году Роберт Лейкен и Стивен Брук проанализировали данные 373 террористов, обвиненных, осужденных или убитых в Северной Америке и Западной Европе, и обнаружили, что, «вопреки распространенному мнению, ‹…› при отборе [новобранцев] учитываются вовсе не их знания, которые могут пригодиться в определенной области террористической деятельности (к примеру, навыки в области изготовления поддельных документов или взрывчатых веществ, вождения автомобиля и т. д.), а скорее их социальные характеристики – семья, национальность, регион или деревня, где они живут, и круг друзей и знакомых»{170}170
  Robert S. Leiken and Steven Brooke, «The Quantitative Analysis of Terrorism and Immigration: An Initial Exploration,» Terrorism & Political Violence 18, no. 4 (2006): 511.


[Закрыть].

Как еще можно объяснить «инженерную теорию»? Может быть, дело в психологической уязвимости? Поясним: определенные личностные качества, присущие (возможно) большинству инженеров, влияют на политические взгляды последних, что, в свою очередь, делает технарей восприимчивыми к некоторым идеям и видам деятельности{171}171
  Hertog, «Engineers of Jihad.»


[Закрыть]. Исследователи полагают, что инженеры имеют склонность к так называемому экстремистскому мышлению, – иными словами, человек с техническим складом ума вполне может вступить на путь терроризма. Для формирования такого типа мышления, по мнению авторов исследования, достаточно обладать качеством, которое они определили как «потребность в когнитивной закрытости», то есть стремление устранить неопределенность в отношении жизненных ситуаций и проблем. Подобная интерпретация представляется чисто умозрительной. Кроме того, следует иметь в виду, что экстремистский тип мышления может сформироваться и в результате участия в террористической деятельности{172}172
  This point was also made by Quassim Cassam, Extremism: A Philosophical Analysis (London: Routledge, 2021), 176.


[Закрыть]. Тем не менее исследователи предлагают несколько любопытных гипотез. Их выводы обоснованны и вызывают интерес{173}173
  См., например: Hugues Lagrange, "Diego Gambetta and Steffen Hertog, Engineers of Jihad: The Curious Connection Between Violent Extremism and Education," European Sociological Review, 33, no. 1 (February 2017): 161–64.


[Закрыть], но при этом одни объяснения кажутся более приемлемыми, чем другие. При внимательном рассмотрении гипотеза о личностных качествах инженеров выглядит наименее правдоподобной: если предположить, что инженеры выбирают терроризм из-за склонности к определенному, четко спланированному поведению, в котором почти нет места ошибкам, то повседневная жизнь и деятельность террористических группировок наверняка заставит их задуматься о правильности своего выбора. И пусть зависимость от пути (инженер вербует коллегу, такого же инженера и т. д.) теоретически объясняет преобладание инженеров среди террористов, на самом деле причина может быть и другой. Более того, когда об отрицательном опыте террористической деятельности становится известно одному инженеру, то, согласно данной теории, об этом узнает и другой, его знакомый, от него – третий и т. д. Если теория верна, в итоге количество завербованных инженеров со временем будет неуклонно снижаться, что вполне объяснимо. Хертога заинтересовала еще одна проблема. Участие инженеров в деятельности джихадистских группировок может отражать масштабные, стремительные социально-экономические изменения в государствах, переживающих смену политического курса{174}174
  Там же, 164.


[Закрыть]. В 2009 году на презентации книги, организованной в Вашингтоне аналитическим центром «Фонд Карнеги за международный мир», Хертог признал: «Об этом довольно часто говорят. ‹…› В развивающихся странах все изучают инженерное дело»{175}175
  Hertog, «Engineers of Jihad.»


[Закрыть]. Хертог также отмечает, что быть инженером в исламском мире – значит состоять в элитном клубе, поскольку эта профессия считается маркером высокого социального статуса. Возможно, именно поэтому инженерами так интересуются террористические организации и вербовщики. Может быть, это и так, а может быть, и нет. Тем не менее все эти гипотезы довольно любопытны и не лишены оснований.

Хотя Гамбетта и Хертог представили впечатляющие результаты, сделать на основе их данных обобщающие выводы пока невозможно. Этому препятствует одна фундаментальная проблема. Да, в их выборке инженеры преобладали. И все же, чтобы с уверенностью утверждать, что инженеры преобладают среди террористов в целом, необходимо устранить два серьезных ограничения. Во-первых, количество людей, вовлеченных в терроризм, мало, а любой сколько-нибудь заметный эффект должен быть подтвержден данными по очень большой выборке. Во-вторых, при сравнении малых выборок с более крупными такие эффекты обычно проявляются не так заметно. Например, если рассмотреть террористов «Исламского государства», то окажется, что доля террористов-инженеров меньше доли террористов, не имеющих инженерного образования. Исследование одной из группировок «Исламского государства»{176}176
  Bundesamt für Verfassungsschutz, Analyse Der Den Deutschen Sicherheitsbehörden Vorliegenden Informationen Über Die Radikalisierungshintergründe Und-Verläufe Der Personen, Die Aus Islamistischer Motivation Aus Deutschland in Richtung Syrien Ausgereist Sind, Ständige Konferenz der Innenminister und senatoren der Linder, 2016.


[Закрыть] показало, что из 784 немцев, присоединившихся к этой террористической организации, почти две трети были «хорошо известны полиции – они и раньше обвинялись в насилии, имущественных или политических преступлениях»{177}177
  Bernhard Bogerts, Maria Schöne, and Stephanie Breitschuh, «Brain Alterations Potentially Associated with Aggression and Terrorism,» CNS Spectrums 23, no. 2 (2018): 131.


[Закрыть].

Мы могли бы еще глубже погрузиться в эту тему, но давайте ненадолго остановимся и поразмыслим. Анализ результатов, полученных Гамбеттой и Хертогом, приводит к ожидаемому выводу: вряд ли даже самые обширные демографические исследования помогут понять, кто может стать террористом. Если принимать во внимание только личностные качества новобранцев, ответить на глубокие и серьезные вопросы, связанные с изучением выявленных тенденций, не удастся, да и на вопрос о вербовке тоже. Необходимо более внимательно присмотреться к террористическим организациям и вербовщикам и постараться определить, какие качества они ищут в потенциальных исполнителях терактов и какие демографические, психологические и прочие личностные характеристики новобранцев стремятся выявить на этапе вербовки (если это входит в их обязанности). Не секрет, что некоторые террористические группировки действуют именно так. Пример – Black Liberation Army («Черная освободительная армия»)[15]15
  Черная освободительная армия (англ. Black Liberation Army, BLA) – подпольная военизированная группировка черных националистов, придерживающихся идеологии марксизма-ленинизма; действовала на территории США с 1970 по 1981 год.


[Закрыть], которая редко упоминается в литературе о терроризме. BLA действовала в 1970-х годах и просуществовала недолго. Целью BLA была черная националистическая революция в Соединенных Штатах, на ее счету – более 20 убийств{178}178
  Rosenau, «Our Backs Are Against the Wall,» 177.


[Закрыть]. По мнению эксперта по терроризму Уильяма Розенау, BLA вербовала в основном обычных преступников, чтобы «использовать их энергию, направить ее в нужное русло и сделать преступников пламенными ‹…› революционерами»{179}179
  Там же, 183.


[Закрыть]. Разумно предположить, что вербовка новобранцев, с более высокой квалификацией, также осуществляется в соответствии с определенными принципами. Следует помнить еще вот о чем: какими бы ни были искомые качества новобранцев, критерии отбора или его особенности, они могут меняться в зависимости от конкретных обстоятельств. Террористические группировки нередко отбирают новых боевиков, исходя из определенных задач или из соображений удобства, а иногда и того и другого.

Движение «Исламское государство» во многом отличается от террористических движений прошлого и требует поиска новых подходов к изучению терроризма. Одна из характерных особенностей «Исламского государства», которую сразу отметили исследователи, – разнообразие состава участников движения. Грэм Вуд писал: «Привлекательность идей „Исламского государства“» шокирует, равно как и широта их распространения. Три поколения консервативных мусульман с окраин Лондона, холостяк из Южной Австралии, не пропускающий ни одной юбки, и десятки тысяч других людей черпали вдохновение из одного и того же источника»{180}180
  Wood, The Way of the Strangers, xxiii.


[Закрыть]. Привлекательность движения – результат активной пропаганды его идей среди широких масс и сообществ. В 2015 году СМИ «Исламского государства» выпустили видео, адресованное англоговорящим гражданам стран Запада. В ролике «Избранные из разных стран» молодой канадец Андре Пулен убеждал своих соотечественников и граждан других государств присоединиться к движению. Шестью годами ранее Пулен принял ислам. В своем ролике он рассказывал о себе так:

Я был обычным канадцем – смотрел хоккей, ездил летом за город, любил порыбачить и поохотиться. Мне нравилось бывать на природе, заниматься спортом. У меня были деньги, семья, хорошие друзья, коллеги. Работал я дворником и в месяц зарабатывал более $2000. ‹…› Я не был ни маргиналом, ни анархистом и вовсе не хотел уничтожить мир и всех убить. Нет, я был обычным человеком.

Тем не менее, как утверждают канадские власти, этот человек несколько лет собирал в интернете информацию по изготовлению бомб{181}181
  Michael S. Schmidt, «Canadian Killed in Syria Lives on as Pitchman for Jihadis,» New York Times, July 15, 2014.


[Закрыть]. Его призыв вступить в ряды ИГИЛ был простым по форме и в то же время очень продуманным:

Каждый может сыграть свою роль в общем деле и внести вклад в «Исламское государство». ‹…› Не можешь сражаться – дай денег. Нет денег – помоги с техническим оснащением. Не разбираешься в технике – предложи помочь в чем-то другом. Да хотя бы приезжай сюда и помоги здесь все восстановить. Если умеешь строить дороги или дома, твоя помощь пригодится, а о тебе позаботятся. Кроме того, ты обеспечишь себе высокое положение ‹…› в следующей жизни, если пожертвуешь всего лишь малой частью жизни земной.

Этот призыв, как и подобные ему, не остался без ответа. Мобилизация в ряды «Исламского государства» достигла ошеломляющего размаха. К 2017 году к «Исламскому государству» присоединились более 7000 западных боевиков, не считая 35 человек не менее чем из 120 других стран{182}182
  Vidino et al., Fear Thy Neighbor, 11.


[Закрыть]. Приходится признать, что «Исламское государство» во многом скорее исключение из правил: даже если взять для сравнения только широту распространения, по этому показателю ИГИЛ превосходит большинство террористических группировок – как современных, так и уже ставших историей. До недавнего времени террористам удавалось выживать отчасти потому, что они действовали в тени. Полуподпольная активность помогала им сохранить жизнь и одновременно усиливала привлекательность терроризма для новобранцев. «Исламское государство», по словам Вуда, захватило и удерживало (по крайней мере, какое-то время) обширную территорию, открыто документируя и рекламируя все аспекты повседневной жизни в так называемом халифате с «централизованной бюрократической системой управления ‹…› [где] бюрократия была разделена на гражданскую и военную, а территория – на провинции»{183}183
  Graeme Wood, «What ISIS Really Wants,» Atlantic, March 15, 2015.


[Закрыть]. Одни члены ИГИЛ стали боевиками, другие перешли на административную и гражданскую службу, а «обширная сеть „фанатов“» обменивалась в интернете видео с обезглавленными жертвами и высмеивала врагов{184}184
  Simon Cottee, «Why It's So Hard to Stop ISIS Propaganda,» Atlantic, March 2, 2015.


[Закрыть].

В отдельных случаях террористические группировки не только документируют теракты и политические лозунги, но и ведут учет новобранцев. Эти материалы показывают, насколько разнообразна группировка по составу, а также позволяют проследить, какие принципы лежат в основе вербовки. В крупнейшем, по мнению исследователей из Центра по борьбе с терроризмом при Вест-Пойнте, хранилище документов «Исламского государства», доступном широкой общественности, содержатся 4600 уникальных личных дел террористов, и дела эти свидетельствуют об «удивительном разнообразии состава новобранцев ‹…› присоединившихся к движению и имеющих различные навыки и опыт»{185}185
  Brian Dodwell, Daniel Milton, and Don Rassler, «The Caliphate's Global Workforce: An Inside Look at the Islamic State's Foreign Fighter Paper Trail,» Combating Terrorism Center at West Point, April 18, 2016, iv.


[Закрыть]. На период создания картотеки средний возраст будущих боевиков составлял от 26 до 27 лет{186}186
  Там же, 12.


[Закрыть]. Почти две трети были холостяками, а треть, соответственно, состояла в браке. Большинство новобранцев также указали в анкете, что получили по меньшей мере среднее образование, а четверть сообщили об университетском или другом высшем образовании. В отличие от Гамбетты и Хертога с их «инженерной теорией» директор Центра Брайан Додвелл и его коллеги, изучив профессиональный опыт террористов, обнаружили, что среди новобранцев «Исламского государства» преобладают специалисты с низкой квалификацией{187}187
  Там же, iv.


[Закрыть].

Независимо от того, каким образом человек вступает на путь терроризма, исследователям не следует фокусироваться только на «стороне предложения» (потенциальных новобранцах) и уделять меньше внимания «стороне спроса» (то есть процессу вербовки, в результате которой в группировку попадают именно эти люди, а не другие). Изучая закономерности вербовки в ИРА, мы с коллегой Полом Гиллом отметили, что «молодых людей, которые также жили в Северной Ирландии и участвовали в политической жизни, но не вступили в организацию, гораздо больше, чем тех, кто в нее вступил»{188}188
  Gill and Horgan, «Who Were the Volunteers?» 441.


[Закрыть]. В ходе этого исследования мы пришли к выводу, что в ирландском контексте желание вступить в террористическую организацию не играло никакой роли, если по каким-либо причинам сделать это было невозможно{189}189
  Там же.


[Закрыть]. В случае ИРА главную роль в процессе вербовки и вовлечения в террористическую деятельность чаще всего играют социальные и семейные связи.

Демографические данные, представленные во всех указанных выше исследованиях (и еще нескольких десятках других, о которых я не упомянул), имеют большое значение для ученых. Данные о возрасте, половой принадлежности и других подробностях биографии (при условии их точности и достоверности) можно считать корректными. Но интерпретировать эти данные следует с осторожностью. Анализируя личные дела австралийских джихадистов, исследователь терроризма Роджер Шанахан обнаружил, что в выборке, в которую входили одни мужчины, почти половина террористов были женаты{190}190
  Rodger Shanahan, «Typology of Terror: The Backgrounds of Australian Jihadis,» Australasian Policing 12, no. 1 (2020): 32–38.


[Закрыть]. По мнению Шанахана, это подтверждает следующую мысль: наличие семьи далеко не всегда удерживает человека от участия в террористической деятельности. Это важная деталь, и она, безусловно, имеет большое значение, когда речь идет о том, как помешать вовлечению людей в терроризм. Но далее Шанахан пишет, что среднестатистический австралийский джихадист «состоит в браке или был женат», хотя такие террористы составляют лишь около половины его выборки – следовательно, можно также сказать, что среднестатистический австралийский джихадист не женат, и это тоже будет справедливо. Очень важно учитывать контекст и рассматривать все доступные интерпретации – только так можно правильно оценить и значимость, и ограничения полученных результатов и выводов. Различия между террористическими группировками могут свидетельствовать о том, что разные идеи привлекают разных людей и что некоторые идеи способны привлечь совершенно разных сторонников. В 1980-х годах было проведено несколько исследований, которые показали, что левые террористические группировки, как правило, привлекали «более образованных и обеспеченных» новобранцев – в отличие от движений крайне правого толка{191}191
  Weinberg and Eubank, «Neo-Fascist and Far Left Terrorists in Italy,» 532.


[Закрыть]. Впрочем, в сообществе крайне правых можно наблюдать еще большее разнообразие. В отличие от предыдущих исследователей Кэтлин Бли обнаружила, что большинство ее собеседников в Соединенных Штатах из числа крайне правых были хорошо образованны, причем, опять же, «большинство [занимали] должности представителей среднего класса ‹…› специалистов по трудотерапии, медсестер, учителей и библиотекарей»{192}192
  Blee, «Becoming a Racist,» 686.


[Закрыть]. Однако треть опрошенных «жили в тяжелых условиях и работали официантами, прислуживали в небольших храмах, не относящихся к определенным конфессиям, или учили детей в маргинальных частных школах»{193}193
  Там же.


[Закрыть].

Различия между террористическими группировками говорят о том, что особенности процесса вербовки, по сути, зависят от конкретного времени и места, то есть в основном от локального контекста. Разнообразие внутри группировок также может быть обусловлено рядом причин. Ранее мы имели возможность убедиться в том, что существует тесная взаимосвязь между возрастом террориста и его ролью в группировке. Анализ американского внутреннего терроризма 1960-х и 1970-х годов, проведенный Томасом Штренцем, показал, что террористам-новобранцам было в среднем от 20 до 25 лет, в то время как возраст лидеров варьировался от 25 до 40 лет{194}194
  Strentz, «A Terrorist Psychosocial Profile,» 13–19.


[Закрыть]. Лидеры, по словам Штренца, обладали более ярко выраженными вербальными навыками и демонстрировали качества так называемых сильных личностей{195}195
  Там же, 15.


[Закрыть]. Но исследователь выделил еще одну категорию участников террористических движений: это те, кто «многие годы занимался преступной деятельностью» и кого, возможно, «завербовали еще в тюрьме», – для них «политика играла второстепенную роль»{196}196
  Там же.


[Закрыть]. Штренц настаивал, что соответствующие террористические группировки следует считать очень разнообразными по составу. Мотивы членов этих группировок редко совпадают{197}197
  Там же, 16.


[Закрыть]. Как и в случае с «Исламским государством», для некоторых воинствующих экстремистских группировок подобное разнообразие характерно, и причины его кроются в активной работе по привлечению новых сторонников или просто в широкой популярности группировки. Вспоминая свой опыт изучения американского движения за власть белых, историк Чикагского университета Кэтлин Белью отмечала: «Движение за власть белых в целом невероятно разнообразно по составу входящих в него активистов. ‹…› Его сторонники представляют самые разные слои американского общества: богатые, бедные и представители среднего класса; религиозные лидеры и преступники; мужчины, женщины и дети; жители городов, пригородов и сельской местности»{198}198
  Kathleen Belew, «Opinion: Why 'Stand Back and Stand By' Should Set Off Alarm Bells,» New York Times, October 2, 2020.


[Закрыть]. Штренц высказывался о праворадикальном терроризме более жестко и определенно: «Подобные группировки обычно появляются во времена экономических и социальных перемен. У них всегда наготове быстрые решения серьезных проблем, и эти решения предлагаются людям, которыми легко манипулировать. Их самопровозглашенный „мессия“, который обычно весьма неглуп и владеет даром красноречия, знает ответы на все вопросы». Типичные правые воинствующие экстремисты, по мнению Штренца, – это «плохо образованные граждане ‹…› потерпевшие неудачу в социальной или экономической сфере. Возрастной состав радикалов варьируется от подростков до людей старшего возраста»{199}199
  Strentz, «A Terrorist Psychosocial Profile,» 18.


[Закрыть].

Чтобы правильно расшифровать демографические данные, необходимо рассматривать их в соответствующем контексте, иначе подобное разнообразие «создаст множество проблем» – и это еще мягко сказано{200}200
  Dodwell et al., «The Caliphate's Global Workforce,» iv.


[Закрыть]. Что означают эти различия на самом деле? С одной стороны, ответ прост. Разные террористические группировки используют разные идеи и лозунги, с помощью которых привлекают разных людей или людей с разными ожиданиями от вступления в организацию. Исследуя колумбийские военизированные группировки, Франсиско Гутьеррес-Санин пытается понять, может ли тактика группировки быть по-разному привлекательной для новых сторонников. В качестве примера он приводит Революционные вооруженные силы Колумбии (исп. Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia, FARC), которая в большей степени нацелена на борьбу, чем Объединенные силы самообороны Колумбии (исп. Autodefensas Unidas de Colombia, AUC); на ее счету гораздо больше похищений людей и гораздо меньше массовых убийств{201}201
  Francisco Gutiérrez-Sanín, «Telling the Difference: Guerrillas and Paramilitaries in the Colombian War,» Politics and Society, 36, no. 1 (2008): 6.


[Закрыть]. Вместе с тем все зависит от широты охвата. Некоторые группировки предлагают своим сторонникам конкретную программу для решения узкого спектра задач и тем самым значительно ограничивают приток новобранцев. Другие понимают, насколько важно вербовать разнообразный контингент, и, напротив, расширяют круг задач. Таким образом, попытка представить некий универсальный профиль террориста и использовать его в качестве руководства по изучению будущих направлений развития терроризма представляется бессмысленной. Можно быть более или менее уверенным только в одном: среднестатистический террорист – это, скорее всего, молодой человек лет двадцати. Вот, пожалуй, и все. Этот факт в очередной раз подтверждает, что по крайней мере возрастной показатель профиля террориста, составленного исследователями Чарльзом Расселом и Боуменом Миллером в 1977 году, пока остается неизменной. Что касается прочих характеристик, то они зависят от времени, места и множества других особенностей контекста. При этом следует учитывать еще один момент: если опираться только на тот факт, что терроризм разнообразен и привлекает самых разных людей, можно упустить из виду, что за разнообразием, возможно, скрываются более тонкие тенденции как на внутригрупповом уровне, так и в терроризме в целом. Эти тенденции зависят не столько от личностных характеристик террориста, сколько от того, каким образом он делает то, что делает.