Текст книги "Человек воды"
Автор книги: Джон Ирвинг
Жанр: Современная проза
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 8
КОЕ-ЧТО ЕЩЕ ИЗ СТАРОЙ ПЕРЕПИСКИ
«Фред Трампер
918, Айова-авеню
Айова-Сити, Айова
3 окт., 1969
«Хамбл ойл & рефайнинг компани»
Ящик 790
Талса, Оклахома
Уважаемые господа!
Я получил ваше уведомление. В связи с чем сообщаю вам, что я рассматриваю свой кредит у вас как исключительную «привилегию» и посему постараюсь любыми средствами не ввести вас в «затруднительное положение», о котором вы говорите.
Прилагаю чек на $3.00. На сегодняшний день остаточная сумма моего долга уменьшилась до $44.56, которые я, разумеется, выплачу в самое ближайшее время.
Видите ли, мой сын был очень болен. С благодарностью,
Фред Трампер. (Esso Card # 657-679-896-22)».
* * *
«Фред Трампер
918, Айова-авеню
Айова-Сити, Айова
3 окт., 1969
Мистеру Харри Эстесу
Отдел денежных сборов «Синклер рефайнинг компани»
Ящик 1333
Чикаго, Иллинойс
Дорогой мистер Эстес!
Вы найдете прилагаемый к письму чек на $15.00. И хотя эта сумма может показаться вам всего лишь «еще одной каплей в море», она стоила мне значительных усилий. Несмотря на тот факт, что остаточная сумма моего долга на счете, все еще непогашенном, составляет $94.67, – и я могу понять ваше беспокойство – я с большим трудом сдерживаю себя от резкого ответа на ваше откровенно грубое письмо.
Мы оба знаем, что ваша компания, пожалуй, не столь широко известна, как некоторые другие. Возможно, вы вели бы себя более благоразумно, если бы приняли во внимание мой длительный опыт общения с другими кредитными компаниями, проявляющими высочайшую степень благожелательности и терпения, что не помешало бы перенять и вашей компании. Возможно, вы не знаете, что помогло этим компаниям стать столь известными? Так вот, я скажу вам: это терпение.
Увы, если бы в свои деловые отношения вы вносили бы больше уважения к личности как таковой, то мы, я в этом уверен, оставались бы куда более довольными друг другом!
Я питал самые радужные чувства к вашей компании, когда вы впервые вышли на улицы с огромным дружелюбным динозавром зеленого цвета. Я по-прежнему возлагаю самые большие надежды на вашу компанию, которая, я уверен, постарается соответствовать своему имиджу.
С уважением,
Фред Трампер. (Sinclair card # 555-546-215-91)».
* * *
«Фред Трампер
918, Айова-авеню
Айова-Сити, Айова
3 окт., 1969
«Айова-Иллинойс газ & электрик»
520, Джефферсон-стрит
Айова-Сити, Айова
Уважаемые господа!
Прилагаю чек на $10.00 в счет погашения долга на моем счете; оставшаяся сумма – и я отдаю себе в этом отчет – является достаточным основанием для возложения на меня дополнительной платы за обслуживание. Эти расходы я готов принять со всей ответственностью, но я искренне надеюсь, что вы учтете всю серьезность моих намерений ликвидировать задолженность и не лишите мою семью своего обслуживания.
В отношении вашей работы могу со всей искренностью заявить, что «Айова-Иллинойс» предоставляет самое лучшее обслуживание, которое моя жена и я когда-либо встречали. Серьезно, однажды нам довелось жить в такой части света, где постоянно гас свет.
Мы также высоко ценим вашу заботу о маленьких детях, которым вы дарите сладости, когда их родители заходят с ними в ваш центральный офис и в обслуживающие центры.
С благодарностью,
Фред Трампер».
* * *
«Фред Трампер
918, Айова-авеню
Айова-Сити, Айова
З окт., 1969
«Нортуэстерн телефон белл компани»
302, Сауз-Линн-стрит
Айова-Сити, Айова
Уважаемые господа!
Вынужден заявить, что я не намерен вносить ни единого пенни в счет моего текущего долга $35.17 до тех пор, пока из моего счета не будет вычтена сумма в $16.75, а также соответствующая такса за телефонный разговор с Джорджтауном, Мэн, который я не заказывал. Я никого не знаю в Джорджтауне, Мэн, и, насколько мне известно, никто в Джорджтауне, Мэн, не знает меня. Подобное недоразумение уже имело место, если вы помните, в моем предыдущем счете. Мне приписали длительные разговоры (час сорок пять минут) с Веной (Австрия). Слава богу, вы, в конце концов, признали свою ошибку, объявив, что данная путаница произошла по вине «противоположной стороны». Насчет этой противоположной стороны я мог бы написать вам еще одно письмо, потому что ваше предыдущее объяснение насчет «путаницы заокеанского оператора линии связи» не кажется мне в достаточной мере удовлетворительным. В любом случае не моя обязанность сообщать вам, сколько я вам должен. Искренне ваш,
Фред Трампер.
(тел. 338-1536)».
* * *
«Фред Трампер
918, Айова-авеню
Айова-Сити, Айова
3 окт., 1969
Мистеру Мило Кубику
«Пиполс-Маркет»
660, Водж-стрит
Айова-Сити, Айова
Дорогой мистер Кубик!
Ваше мясо способно удовлетворить самый требовательный вкус жителей большого города, самые изысканные кулинарные прихоти! Вы владеете единственным местом в Айова-Сити, где можно приобрести приличные почки, язык, кровяную колбасу и первоклассное сердце. А также всевозможные маленькие консервные баночки с заморскими деликатесами. Мы особенно обожаем «Рагу из дикого кабана в соусе Медок». Моя жена и я, мистер Кубик, способны приготовить любое блюдо из приобретенных у вас «hors d'osuvres»[6]6
Закуски (фр.).
[Закрыть].
Я надеюсь, вы простите нас за излишество в потреблении ваших превосходных продуктов в этом месяце. Я в состоянии оплатить $10 (чек прилагается), однако выплату оставшейся суммы в $23.90 мне придется отложить на самое ближайшее время.
Уверяю вас, что в следующем месяце мы постараемся вести наш бюджет более осмотрительно в отношении ваших соблазнительных деликатесов.
С самыми искренними заверениями
Фред и Сью Трампер».
* * *
«Фред Трампер
918, Айова-авеню
Айова-Сити, Айова
3 окт., 1969
Мистеру Мерлину Шамвэю,
Президенту «Айова Стэйт банк & траст компании»
400, Клинтон-стрит
Айова-Сити, Айова
Мистер Шамвэй!
Прилагаемый чек на $250.00 послан мистером Кутбертом Беннеттом на мое имя (подтверждено банком) для помещения на мой депозитный счет (для сличения: 9 51 348). Этой суммы должно хватить, чтобы покрыть мой отрицательный баланс.
Я просто ужаснулся, когда узнал, что банк счел возможным отослать чек моей жены обратно портному, Самнеру Темплу. Если бы вы оплатили этот чек, то мой счет оказался бы в минусе не больше чем на $3.80 плюс плата за операцию. Этот небольшой жест вежливости уберег бы мою бедную жену от неприятного объяснения с мистером Темплом по телефону – совершенно излишний конфуз из-за столь пустяковой суммы.
Я лишь могу предположить, что вы отрицательно настроены по отношению к моему займу на обучение в университете, взятому мною в вашем банке. Каковы бы ни были ваши причины, я с трудом Удерживаю себя от желания перенести свой счет через дорогу – в Первый национальный банк Айовы. Я, определенно, так и поступлю, если вы и впредь будете относиться ко мне с подобным недоверием. Я даже не подозревал, что превысил свой кредит. Как видите, у меня действительно имеется приличный доход, позволяющий безотлагательно покрыть недостачу. Искренне ваш,
Фред Трампер».
«Фред Трампер
918, Айова-авеню
Айова-Сити, Айова
* * *
«Сиаре, Роебук & К°»
Центральный Государственный офис
Первая авеню & Калона-стрит
Седар-Рапидс, Айова
Уважаемые господа!
В прошлом июне я приобрел для моей жены пылесос – модель «Х-100, стандарт-плюс», который по предложению вашего офиса в Айова-Сити я собирался оплачивать в соответствии с выбранными мною условиями кредита.
В настоящее время я нахожусь практически в состоянии шока от непомерного процента по этой «удобной» форме оплаты. В данный момент мне хотелось бы выяснить лишь одно: сколько выплат вы записали на мой счет и почему вы не включили текущую сумму моего остаточного долга в содержимое конверта Easy-Payment-Instaliment[7]7
Форма оплаты в рассрочку.
[Закрыть] за этот месяц. Каждый месяц я получаю от вас этот «удобный» конверт с одной и той же вложенной запиской: «Оплатить $5.00».
Но как мне кажется, я выплачиваю по $5.00 уже бог знает сколько времени. Как долго еще я буду вынужден платить?
Разумеется, я не собираюсь выплачивать очередной взнос, пока не получу от вас уведомление относительно того, сколько я вам должен.
Я хотел бы дать вам небольшой совет, дабы вы не запятнали свою высокую репутацию в глазах своих скромных покупателей. Остерегайтесь – было бы сущим позором, если бы процветающая фирма «Сиарс», столь популярная в домах и умах неискушенных масс, перестала бы считаться со скромными нуждами «маленьких людей». В конце концов, разве не мы, «маленькие люди», способствуем процветанию вашей «Сиарс»?
Завлеченный «маленький человек.»
Фред Трампер.
(Easy-Payment-Installment Invoice NO 314-312-54-6)».
* * *
«Фред Трампер
918, Айова-авеню
Айова-Сити, Айова
3 окт., 1969
Союз потребителей
«Потребительская служба рейтинга»
Маунт-Верной, Нью-Йорк
Дорогие господа!
Как одна бескорыстная сторона другой, я позволю себе заявить, что вы являетесь благородным и достойным защитником потребителей перед лицом хищного капитализма!
Личный опыт дает мне право выразить свое мнение и сообщить вам, что я целиком и полностью разделяю ваши разоблачения 1968 г., касающиеся дурящих народ реклам. Вас следует поздравить! Не давайте им покоя! Пусть никто не попадается на их удочку!
И тем не менее, умоляю вас пересмотреть свое отношение к компании «Сиарс, Роебук & К°».
Рейтинг их продукции и услуг определяется вами, в основном, от степени «хорошие» до «очень хорошие». Я питаю самое большое доверие к вашим исследованиям и с готовностью признаю, что вы пользуетесь куда более широкими источниками информации, чем я. Однако я чувствую необходимость добавить к вашим исследованиям свою собственную точку зрения, как потребитель некоего пылесоса – модель «Х-100, стандарт-плюс». Доводилось ли вам когда-либо видеть это чудо техники? Ну так вот, пойдите и купите такой экземпляр на условиях Сиарс Easy-Payment-Installment.
Вы выполняете такую нужную и благородную работу, что мне крайне не хотелось бы видеть вашу репутацию запятнанной.
Всегда с вами и бескорыстно
Фред Трампер».
* * *
«Фред Трампер
918, Айова-авеню
Айова-Сити, Айова
3 окт., 1969
Бизнес-офис Университета Айовы
Айова-Сити, Айова
Уважаемые господа!
Боюсь, что в этом месяце я буду вынужден уплатить штраф в $5 за задержку оплаты за обучение.
Несмотря на то что я признаю справедливость штрафа в $5, я вычту эти $5 из моего счета за обучение как компенсацию за добавленную недавно сумму на развлечения (также $5) – за эти расходы университета я не желаю нести ответственность.
Я пишу диссертацию, мне 26 лет. Я женат, и у меня есть сын. Я нахожусь в университете вовсе не ради «развлечений». Пусть те, кто развлекаются, платят за собственное веселье сами. Что касается меня, то мне вовсе не до него.
Единственная причина, по которой я сообщаю вам это, заключается в моем желании предотвратить возможную путаницу и претензии с вашей стороны, когда вы наконец получите взнос за мое обучение. Боюсь, вам может показаться, что я проигнорировал штраф за задержку своевременной оплаты. Эти $5 я заплачу; но те другие $5 не будут включены в мой чек. (Который я вскоре вам предоставлю.)
Эти разные взносы по $5 могут внести путаницу, но я надеюсь, что я все четко разъяснил.
Совершенно серьезно,
Фред Трампер. (студенческий I.D. 23 345 G)».
* * *
«Фред Трампер
918, Айова-авеню
Айова-Сити, Айова
3 окт., 1969
Служба университета Айовы
по размещению преподавателей
3д. Союза студентов
Университет Айовы
Айова-Сити, Айова
Миссис Флоренс Марч
Дорогая миссис Марч!
Заплатив за ваши услуги, я надеялся, что ваша служба поведет себя, по крайней мере, благоразумно. Присланное вами предложение по «возможному размещению» не показалось мне сколько-нибудь возможным. Я назвал вам – в анкете, заполненной в трех экземплярах, – свои наклонности, интересующую меня область науки, свой диплом и место, где (в каком регионе страны) я хотел бы заниматься преподавательской деятельностью.
Что касается полученных мною предложений, то я отказываюсь давать интервью для Карозерского общественного колледжа (Карозерс, Арканзас), нашедшего мне место в их студенческом городке «Мапл Блисс» для ведения литературы в пяти группах первокурсников на условиях $5000 в год. Неужели вы считаете, что я полный идиот?
Повторяю вам: Новая Англия, Колорадо или Северная Калифорния; в колледже, в котором у меня будет возможность преподавать не только для первокурсников, и получать жалованье по крайней мере в $6500 плюс подъемные.
Ну и услуги вы предоставляете, должен заметить.
Пребывающий в упадочном настроении
Фред Трампер».
* * *
«Фред Трампер
918, Айова-авеню
Айова-Сити, Айова
3 окт., 1969
«Шайв & Хупп»
Ассоциация займов, «Ферма & город»
US шоссе 69, Вест
Маренго, Айова
Дорогие господа Шайв & Хупп!
Я повторяю: в данный момент я не в состоянии заплатить вам свой долг. Пожалуйста, воздержитесь в дальнейшем от посылки мне писем с сообщениями о вашем знаменитом «повышении процентов по займу» и неуклюже завуалированными угрозами наслать на меня «констеблей».
Просто делайте свое дело. Это то, что делаю я.
Искренне ваш
Фред Трампер».
* * *
«Фред Трампер
918, Айова-авеню
Айова-Сити, Айова
3 окт., 1969
Агентство «Аддисон & Халсей коллекшин»
456, Давенпорт-стрит
Дес-Мойнес, Айова
Аттен, мистеру Роберту Аддисону
Дорогой Бобби! Подавись этим! Всего наилучшего.
Фред».
Глава 9
МЫШИ, ЧЕРЕПАХИ & РЫБЫ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ!
Теперь о счетах заботится Тюльпен. Я даже не заглядываю в чековую книжку. Хотя, разумеется, примерно раз в неделю я требую у нее отчета о том, как у нас с деньгами.
– Ты голоден? – спрашивает она. – У тебя достаточно напитков?
– Ну конечно, у меня достаточно…
– Тогда тебе нужно что-нибудь еще?
– Да нет…
– Ну значит, с деньгами все отлично, – говорит она. – Мне больше не требуется.
– И мне тоже, – говорю я ей.
– Может, ты хочешь что-нибудь купить? – спрашивает Тюльпен.
– Нет, Тюльпен, нет. У меня и так все отлично.
– И у меня тоже все отлично, – подхватывает она, и я стараюсь больше не возвращаться к этому вопросу.
Но я просто не могу в это поверить!
– Так сколько у нас денег? – спрашиваю я у нее. – Я хочу сказать, какова приблизительно эта цифра…
– Бигги нужны деньги?
– Нет, Бигги ничего не нужно, Тюльпен.
– Ты хочешь послать подарок Кольму – грузовик, кораблик или что-то еще?
– Грузовик или кораблик?
– Ну, может какую-то особенную игрушку?
– Господи, не бери это в голову, – говорю я. – Я просто интересуюсь и все…
– Послушай, Трампер, ты должен честно сказать, что ты имеешь в виду.
Я и в самом деле должен придерживаться фактов. Именно это она имеет в виду.
Но я искренне считаю, что мое стремление избегать фактов выросло как из моего неверия в их значимость, так и из моего длительного вранья. Я не думаю, что статистика в моей жизни имела когда-либо большое значение.
Когда раньше моя мать писала мне письма, она всегда спрашивала, есть ли у нас те или иные вещи Ее беспокоило, например, есть ли у нас ночной горшок для Кольма. Если он у нас имелся, значит у нас все в порядке. А мой отец, помню, предлагал нам зимние шины: с такими шинами мы должны были быть счастливы целую зиму. Я представлял себе, как их друзья спрашивают о нас; и тогда мой отец рассказывает о зимних шинах, а моя мать – о ночном горшке для Кольма. О чем другом они могли бы еще рассказать?
Чаще всего в своих немногословных беседах по телефону отец узнавал у меня, как я оплачиваю счета. «Чековой книжкой», – отвечал я ему. (Полагаю, Тюльпен расплачивается точно так же.) «Тебе не следует посылать наличные в письме». Это звучало так, как если бы именно это интересовало его больше всего, – а зная это, он представлял, как у меня дела.
Ритуалы имеют куда большее значение, чем факты!
Например, одно время у меня был магнитофон, который был мне другом. Я писал письма к своей жене; я хочу сказать, что писал Бигги, когда еще жил с ней. Разумеется, я никогда не давал их ей читать; это были не совсем письма – это был ритуал их написания, который имел для меня значение.
Одно из них я показал Тюльпен.
«Айова-Сити
5 окт., 1969
Думаю о тебе, Кольм, – о моем единственном ребенке. И о тебе тоже, Бигги, – эти больничные халаты тебе совсем не идут.
Как ты встаешь в шесть: твое сильное гибкое тело наклоняется к будильнику, потом снова падает рядом со мной.
– Новый день, Биг, – бормочу я.
– О, Богус, – говоришь ты. – Помнишь, как мы когда-то просыпались в Капруне?
– И снег залеплял все окна, – машинально бормочу я. – Снег набивался за оконную раму, наметало даже на подоконник…
– И так пахло завтраком! – восклицаешь ты. – А лыжи и ботинки ждали внизу в холле…
– Говори потише, Биг, – прошу я. – Ты разбудишь Кольма… который потом сразу же начнет носиться из нашей спальни в холл.
– Не кричи на него, когда я уйду, – говоришь ты и встаешь из постели, толкая меня обратно. Ты подпрыгиваешь на холодном полу, и твои большие, торчащие вверх сиськи высовываются на свет; они указывают через холл в кухню (что символизирует это направление, для меня загадка).
Затем твой большой лифчик, Биг, обхватывает тебя, словно лошадиная упряжь. Этот проклятый больничный запах холодным туманом окутывает тебя.
И моя Бигги уходит, анестезированная, стерилизованная, облаченная в нечто бесформенное, напоминающее флакон с декстрозой, который ты увидишь сегодня позже, перевернутым кверху дном, заливающим глюкозную силу в престарелых пациентов.
Ты вырываешься на минутку поболтать с другими сестрами и санитарками в кафетерии. Они рассказывают друг другу, когда их мужья вернулись домой вчера вечером, и я знаю, что ты говоришь им: «Мой Богус сейчас в кровати с нашим Кольмом. А ночью он спал со мной».
Но ночью, Биг, ты сказала:
– Твой отец – старый мудак.
Я никогда раньше не слышал, чтобы ты выражалась подобным образом. Разумеется, я с тобой согласился, и ты спросила:
– Чего он хочет от тебя?
– Чтобы я разбил себе морду в кровь, – говорю я.
– Именно это ты и делаешь, – отвечаешь ты, Биг. – Чего еще ему надо?
– Должно быть, он ждет, – говорю я, – что я скажу ему, что он был во всем прав. Он хочет, чтобы я приполз к нему на коленях и принялся целовать его антисептические докторские башмаки. А потом я должен сказать ему: «Отец, я хочу быть профессиональным человеком».
– Но это не смешно, Богус, – говоришь ты.
А я-то считал, что всегда могу рассчитывать на твое чувство юмора, Биг.
– Это последний год, Биг, – говорю я тебе. – Мы снова вернемся в Европу, и ты сможешь снова кататься на лыжах.
Но ты лишь вздыхаешь:
– Да пошел ты к… – Никогда раньше я не слышал, чтобы ты так выражалась.
Затем ты растягиваешься рядом со мной в постели, листая журнал о лыжном спорте, хотя я не раз говорил тебе, что читать в таком положении вредно.
Когда ты читаешь, Биг, ты упираешься подбородком в свою высокую грудь; твои густые, подстриженные до плеч волосы медового цвета падают вперед, закрывая щеки, и мне виден лишь торчащий кончик твоего острого носа.
А ты всегда читаешь лыжный журнал, да, Бигги? Возможно, ты делаешь это не нарочно, а просто хочешь напомнить мне, чего я тебя лишил, а? Когда ты натыкаешься на манящий альпийский пейзаж, ты говоришь:
– О, посмотри, Богус. Кажется, мы тут были? Кажется, это где-то возле Зелла, или – нет! Мариа Зелл, да? Ты только посмотри, как они высыпают из поезда. Господи, ты только взгляни на эти горы, Богус…
– Но мы сейчас в Айове, Биг, – напоминаю я тебе. – Завтра мы отправимся на кукурузное поле покататься. Поищем пологий склон. Будет еще проще, если мы найдем какого-нибудь борова с покатой спиной. Мы можем намазать его грязью, я задеру ему рыло вверх, и ты сможешь скатиться на лыжах между его ушей к хвосту. Удовольствие, может быть, не такое уж и большое, но…
– Я ничего такого не имела в виду, Богус, – обижаешься ты. – Я просто хотела, чтобы ты полюбовался картинкой.
Но почему я не могу оставить тебя в покое? Я продолжаю:
– Я могу привязать тебя сзади к машине, Биг. Это будет тот еще слалом: между кукурузных стеблей, в погоне за фазанами! Я завтра же организую поездку в Корваир.
– Да хватит тебе. – Твой голос звучит устало. Наша прикроватная лампа начинает мигать, потом гаснет совсем. – Богус, ты оплатил счет за электричество? – шепчешь ты в темноте.
– Это всего лишь пробка, – говорю я тебе, покидая согретую твоим теплом постель и спускаясь вниз в подвал.
Хорошо, что я туда спустился, потому что сегодня я там еще не был и не освободил мышеловку, установленную по твоему требованию для мыши, ловить которую я не хочу. Так что я снова освобождаю мышь и меняю пробку – ту самую, постоянно перегорающую по неизвестной причине.
Ты, Бигги, кричишь мне сверху:
– Ты был прав! Снова горит! Ты просто молодец! – как если бы свершилось настоящее чудо. И когда я снова возвращаюсь к тебе, твои сильные, белые руки обнимают меня и ты начинаешь двигать ногами под одеялом.
– Хватит читать, – говоришь ты, изо всех сил зажмуриваясь и продолжая брыкаться своими сильными ногами.
О, я знаю, что ты стараешься ради меня, Бит, но я также знаю, что твои выкрутасы ногами всего лишь старые упражнения для лыжников, которые способствуют укреплению мышц. Ты меня не обманешь.
– Я сейчас вернусь, Биг. Я только посмотрю, как там Кольм, – говорю я тебе.
Я всегда стою и долго смотрю на него, спящего. Что меня тревожит в детях, так это то, что они такие беззащитные, такие хрупкие с виду. Кольм! Я встаю ночью посмотреть, не перестал ли ты дышать.
– Честное слово, Богус, он совершенно здоровый ребенок.
– О, конечно, я верю, что это так, Биг. Но иногда он мне кажется таким маленьким…
– Он достаточно крупный для своего возраста, Богус.
– О, я знаю, Биг. Я имел в виду не совсем это…
– Послушай, Богус, пожалуйста, не буди его этими проклятыми проверками.
Иногда я вскрикиваю по ночам:
– Посмотри, Биг, он мертв? – Ради бога, прекрати, он просто спит… – Но ты только посмотри, как он лежит! У него сломана шея!
– Ты и сам спишь в такой же позе, Богус…
Как говорится, яблочко от яблоньки… Но я совершенно уверен, что спокойно могу свернуть себе шею во сне.
– Возвращайся в кровать, Богус! – Я слышу, как ты зовешь меня обратно в свое тепло.
Не то чтобы я не хотел возвращаться туда. Но мне нужно проверить котел; сигнальная лампочка постоянно гаснет. Да и сама топка гудит как-то странно; однажды утром мы проснемся спекшимися. Затем нужно проверить, заперта ли дверь. В Айове водятся не только кукуруза и кабаны – во всяком случае, осторожность не помешает.
– Ты когда-нибудь ляжешь, а?
– Я иду! Я уже иду! – обещаю я.
Богус Трампер просто проверяет и перепроверяет. Ты можешь называть его предусмотрительным, но только не умудренным опытом».
Письмо «к никому» произвело на Тюльпен сильное впечатление.
– Ты нисколько не изменился, Трампер, – сказала она.
– Я начал новую жизнь, – возразил я. – Теперь я другой.
– Когда-то ты беспокоился из-за мыши. Теперь это черепахи и рыбы.
На этот раз она меня, так сказать, подловила. Мое молчание заставляет ее улыбнуться и приподнять, совсем немного, вверх одну грудь тыльной стороной ладони. Когда-нибудь я просто побью ее за это!
Но это правда. Я беспокоюсь из-за черепах и рыб. Хотя совсем не так, как когда-то я беспокоился из-за мыши. Та мышь жила в постоянной опасности, и от меня зависело, выберется ли она живой из мышеловки Бигги. Но когда я переехал к Тюльпен, она уже ухаживала за этими черепахами и рыбами. С трех сторон ее кровать окружают книжные шкафы высотой до груди – мы оба огорожены словами. И по всей поверхности шкафов буквой «U» стоят эти булькающие аквариумы. Они булькают всю ночь. Тюльпен постоянно подсвечивает их воду неоновыми лампами. Должен признаться, это очень удобно, когда я встаю помочиться.
Но такая обстановка вокруг кровати требует привыкания. Стоит начать засыпать, как тебе вдруг начинает казаться, будто ты находишься под водой жуткого цвета, а над тобой кружат рыбы и черепахи.
Она кормит черепах кусками мяса, которые привязывает к веревочке; всю ночь черепахи скрежещут своими челюстями, хватая болтающееся мясо; утром этот кусок выглядит омерзительно серым, как настоящая дохлятина, тогда Тюльпен его убирает. Слава богу, что она кормит своих черепах лишь раз в неделю.
Как-то ночью мне почудилось, будто живущий в квартире над нами мужчина мастерит бомбу.
(По ночам он зачем-то возится с электричеством; слышны странные звуки и щелчки, после чего свет в аквариуме тускнеет.) Если бомба у этого чудака все же взорвется, то воды в аквариумах вполне хватит, чтобы утопить нас спящих.
Однажды ночью, раздумывая над этим, я спохватился: а не позвонить ли мне доктору Жану Клоду Виньерону? По одной причине – пожаловаться: водяной метод срабатывает не всегда. Но еще важнее мне было услышать голос уверенного в себе человека. Может, я даже осмелюсь спросить, как это ему удалось стать настолько самоуверенным. Хотя, мне кажется, я испытаю большее удовольствие, если сумею смутить его. Я решил позвонить ему как можно позже. «Доктор Виньерон, – сказал бы я ему, – мой член отвалился к чертовой матери». Просто затем, чтобы посмотреть, как бы он отреагировал.
Я поделился с Тюльпен своим планом.
– Ты знаешь, что он сказал бы? – ухмыльнулась она. – Он сказал бы: «Положите его в холодильник, а завтра утром запишитесь на прием у моей секретарши».
И хотя я подозреваю, что она права, я обрадовался, потому что она не отреагировала на это подниманием своей сиськи. Для этого она слишком чувствительная. В ту ночь она даже выключила свет в аквариуме.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?