Текст книги "Загадка Безумного Шляпника"

Глава 3
Тело у Ворот Изменников

Лондонский Тауэр…

Во времена правления Вильгельма Завоевателя над Белой башней развевался стяг с тремя норманнскими львами[14]14
  Вильгельм I Завоеватель, герцог Нормандии, в XI веке стал королем Англии. Тогда появился новый герб Англии – три золотых льва на червленом поле. Вильгельм же начал строительство Тауэра и приказал провести всеобщую поземельную перепись, свод материалов которой вошел в историю как «Книга Страшного суда». (Примеч. пер.)


[Закрыть], а над Темзой белели камни крепостного вала, добытые в карьерах Кана. На этом же месте, за тысячу лет до создания «Книги Страшного суда», на стенах сторожевой башни Юлия Цезаря несли свою вахту римские дозорные.

Ричард Львиное Сердце[15]15
  Ричард Львиное Сердце – король Англии в XII веке. (Примеч. пер.)


[Закрыть] расширил ров вокруг крепости – четырнадцати акров земли, окруженных двумя рядами мощных крепостных стен. Сюда въезжали короли в полном латном доспехе, и алели их накидки: великомудрый Генрих Боклерк[16]16
  Генрих I по прозвищу Боклерк (от фр. Beauclerc – «хорошо образованный») – король Англии в XII веке. (Примеч. пер.)


[Закрыть] и воинственный Эдуард Длинноногий[17]17
  Эдуард I Длинноногий – король Англии в XIII веке. (Примеч. пер.)


[Закрыть] возвращались из крестовых походов, чтобы принять коронацию в Вестминстере, тут Эдуард III[18]18
  Эдуард III – король Англии в XIV веке. Танцуя с ним, графиня Солсбери обронила подвязку, и все принялись насмехаться над ней. Король же подобрал подвязку и надел себе на ногу. Так появился Орден Подвязки, высший рыцарский орден Великобритании. (Примеч. пер.)


[Закрыть] подобрал женскую подвязку и дух невинноубиенного Бекета[19]19
  Фома Бекет – архиепископ Кентерберийский в XII веке, убит по приказу короля Генриха II, канонизирован как святой. В его честь названа одна из башен в Тауэре. (Примеч. пер.)


[Закрыть] бродил по башне Святого Фомы, на Тауэрском лугу проходили рыцарские турниры, яркий свет заливал ломившиеся от яств столы в Банкетном зале, построенном еще во времена Вильгельма Завоевателя. И по сей день на Уотер-Лейн падает тень тех восьми веков и слышны еще отголоски древних времен – пение натянутой тетивы, топот копыт.

Замок, крепость, тюрьма. До возвращения Карла Стюарта[20]20
  Карл Эдуард Стюарт – претендент на престол Англии в XVIII веке. (Примеч. пер.)


[Закрыть] из изгнания Тауэр служил домом многим королям и до сих пор остается одной из королевских резиденций. Перед казармами Ватерлоо, где когда-то проходили турниры, до сих пор разносится звук горна и слышатся шаги дворцовых стражей. Под деревьями стелется зеленая трава, а на краю фонтана устроился ворон, глядя на место, где когда-то мужчины и женщины с завязанными глазами поднимались на эшафот и опускали голову на плаху.

В холодные пасмурные дни над Темзой поднимается дымка, не настолько густая, чтобы сложиться в клубы тумана. На возвышенности Тауэр-Хилл едва слышен рокот моторов, в приглушенном свете над плавным изгибом крепостных стен призрачно возвышаются зубцы, с реки доносится скорбное эхо лодочных гудков. А внизу, под Тауэр-Хиллом, белеют камни башни, ослепительные в воцарившейся вокруг серости. Глядя на узкие бойницы, невольно задумываешься обо всех злодеяниях, что творились в этих стенах: вот в ночи задушены двое детей[21]21
  Имеются в виду тринадцатилетний Эдуард V и десятилетний Ричард Йоркский, сыновья английского короля Эдуарда IV, по приказу их дяди заточенные в Тауэр и убитые во сне в 1483 году. (Примеч. пер.)


[Закрыть], вот бледный от гнева Рэли[22]22
  Уолтер Рэли – английский придворный и писатель, попал в Тауэр по сфабрикованному против него делу в 1603 году. (Примеч. пер.)


[Закрыть] в белоснежном воротнике и шляпе с пером выслушивает приговор, отравлен в Кровавой башне сэр Томас Овербери[23]23
  Томас Овербери – английский придворный и писатель, заточен в Тауэр и отравлен по приказу графа Сомерсета Роберта Кара. (Примеч. пер.)


[Закрыть]…

Рэмпол уже бывал в Тауэре. Он видел его жарким летом, когда трава и деревья зеленели в проходах между башнями, но прекрасно мог себе представить, как крепость выглядит теперь. Он думал о Тауэре, направляясь туда с площади Пиккадилли в машине сэра Уильяма.

Вспоминая об этом потом, Рэмпол понял, что произнесенные Хэдли слова были самыми страшными в его жизни. И дело было не в том, что в Тауэре кого-то убили. Рэмпол уже сталкивался с ужасами смерти в те дни, когда они с доктором Феллом расследовали дело Старберта в Линкольншире. Но зловещей казалась мысль о трупе в костюме для гольфа, трупе, рукою злодея облаченном в украденный у Биттона цилиндр. Вначале этот безумец помещал головные уборы на лошадей, фонарные столбы, каменных львов, теперь же он пошел на убийство, чтобы создать подходящее место для своего очередного трофея. Кошмарность ситуации усугублялась тем, что Рэмпол уже посмеялся над выходками шляпного вора, посчитав того малолетним шутником. Тем не менее, думая о Тауэре, юноша понимал, что мрачная крепость – подходящее место, чтобы выставить на всеобщее обозрение труп с визитной карточкой убийцы.

Поездка казалась бесконечной. В Вест-Энде дымка была почти незаметна, но на подъездах к реке туман сгустился, на Кэннон-стрит воцарились сумерки. Шоферу Биттона приходилось вести автомобиль крайне осторожно, поэтому они продвигались так медленно. Сэр Уильям, без шляпы, в небрежно наброшенном на шею шарфе, вцепился пальцами в колени и тяжело дышал, сидя между Хэдли и доктором Феллом на заднем сиденье. Рэмпол, повернувшись, смотрел как слабый свет, проникавший в окна лимузина, играет на лице старика.

– Пожалуй, сейчас лучше не молчать, – хрипло сказал Гидеон. – От разговора вам станет легче, мой дорогой сэр. Хэдли, теперь речь идет об убийстве. Вы все еще нуждаетесь в моей помощи?

– Несомненно, – ответил старший инспектор.

Доктор Фелл задумчиво надул щеки. Он подался вперед, опираясь на трость и опустив подбородок на руки. Широкополая шляпа бросала тень на его лицо.

– Тогда, если вы не возражаете, мне хотелось бы задать сэру Уильяму пару вопросов.

– Что? – вскинулся Биттон. – А… Нет-нет, я не возражаю. Спрашивайте. – Он неотрывно смотрел вперед, на затянутую туманом дорогу. – Я очень любил этого мальчика, понимаете… – На мгновение он перевел взгляд на доктора Фелла, но затем вновь вытянул шею.

Машина подпрыгнула, оглушительно загудел клаксон. Рэмпол увидел, как всех качнуло.

– Понятно, – отозвался доктор Фелл. – Что вам сказали по телефону, Хэдли?

– Не много. Мальчика нашли убитым. Его зарезали. Он был в костюме для гольфа и цилиндре сэра Уильяма. Звонили из Скотланд-Ярда. При обычных обстоятельствах меня вообще не поставили бы в известность. Дело передали бы в местный полицейский участок, а Ярд подключился бы по мере необходимости – если бы нас попросили или мы сами сочли бы это дело важным. Но в этом случае…

– Да?

– У меня было предчувствие. Предчувствие, что вся эта проклятая история с головными уборами – не просто розыгрыш. Я оставил распоряжение – должен сказать, коллеги просто посмеялись надо мной, узнав об этом, – что если полиция обнаружит еще какие-то загадочные головные уборы в неподходящих местах, констебли должны позвонить в Ярд сержанту Андерсу, а уже тот связался бы со мной. Многие думали, что я выставляю себя на посмешище, и я даже склонен был с ними согласиться. – Хэдли резко повернулся к доктору Феллу, мстительно усмехнувшись. – Но видит Бог, я говорил вам, что я не из тех глупцов, которые бахвалятся своей приземленностью. Что ж, теперь я с полным правом забираю дело себе.

– Разумно. Однако же позвольте полюбопытствовать, откуда люди в Тауэре узнали, что это шляпа сэра Уильяма?

– Это я вам могу сказать, – рявкнул Биттон, выпрямляясь. – Мне надоело забирать чужие шляпы, когда я ухожу с приема. Все цилиндры выглядят одинаково, а вышитые на них инициалы только сбивают с толку. Я приказал вышить золотой нитью надпись «Биттон» на тулье всех шляп – и для деловых приемов, и для оперы, и для вечернего наряда. Даже на котелках, если уж на то пошло. – Он говорил быстро и сбивчиво, явно думая о чем-то другом, словно мысли беспорядочно метались в его голове. – Да, и если вдуматься, то это тоже была новая шляпа. Я купил этот цилиндр одновременно с хомбургом, поскольку старый уже поистерся… Я надел его всего раз… – Осекшись, он провел ладонью по глазам. – Ха. Странно. Это ведь странно, да? Вы сказали, что на нем был цилиндр, который у меня украли. Да, цилиндр действительно украли. Но откуда они узнали, что на Филиппе был именно он?

– Не знаю, – раздраженно ответил Хэдли. – Мне так сказали по телефону. Но они говорят, тело нашел генерал Мейсон, поэтому…

– А! – Сэр Уильям кивнул, потирая переносицу. Похоже, сейчас ему хотелось отвлечься, подумать о мелочах. – Да, Мейсон был у меня дома в воскресенье, конечно же, я рассказал ему. Я…

Доктор Фелл повернулся к нему. Судя по всему, его очень заинтересовали слова старика.

– Так значит, это был новый цилиндр, сэр Уильям? Новый?

– Да, я же вам говорил.

– Цилиндр, – раздумывал доктор Фелл. – Вы надели его в первый раз… Когда его украли?

– Что? А. В субботу вечером. Я возвращался из театра. Мы свернули с Пиккадилли на Беркли-стрит. Ночь выдалась душной и теплой, все окна в машине были открыты. На улице было темно… О чем это я? Ах да. У переулка Лэнсдаун Симпсон притормозил, пропуская на пешеходном переходе какого-то слепого с лотком канцтоваров. И тогда из тени у входа в переулок кто-то выпрыгнул. Сунул руку в окно машины, сорвал мой цилиндр и убежал.

– Что вы сделали?

– Ничего. Я опешил от неожиданности. Кажется, крикнул ему что-то вслед. А что, черт побери, можно сделать, когда…

– Вы погнались за ним?

– Чтобы выставить себя на посмешище? О господи, конечно нет. Пускай лучше сбежит с моей шляпой, чем я так опозорюсь.

– Поэтому, естественно, вы не заявили о краже, – кивнул доктор Фелл. – Вам удалось разглядеть похитителя?

– Нет. Все произошло очень быстро, говорю же вам. Вжик – и все. Ха! Будь он проклят. А теперь… Понимаете, – пробормотал сэр Уильям, качая головой, – понимаете, дело не в этой проклятой шляпе. Я думаю о Филиппе. Я никогда не выказывал ему своего расположения. Любил его как сына, но строил из себя строгого дядюшку. Денег давал немного, грозил вообще оставить без гроша, все время говорил, какой он неудачник. Не знаю почему, но всякий раз, встречаясь с мальчонкой, я пытался устроить ему взбучку. Он совершенно не знал цены деньгам, понимаете, он… – Старик стукнул кулаком по колену. – Не важно. Теперь он мертв.

Слабый свет уличных фонарей играл на лобовом стекле, пробиваясь сквозь пелену тумана. Лимузин проехал мимо огромных домов из красного кирпича, оставил позади Марк-Лейн, обогнул монумент, установленный в память о Великом лондонском пожаре, и поехал к Тауэр-Хиллу.

Рэмпол видел лишь футов на пять вперед. Фонари мерцали в тумане, с реки доносились короткие свистки с лодок, вдалеке гудели проплывавшие суда. Где-то прогромыхал кэб. Когда лимузин проехал ворота, ведущие в Тауэр, юноша протер стекло, всматриваясь в полумрак за окном. Он разглядел смутные очертания высохшего рва, мощенного белыми камнями. В ров кто-то бросил сетку, да так ее и не убрали. Лимузин свернул налево, проехав мимо здания, где, как помнил Рэмпол, находился буфет и билетные кассы. Вскоре они добрались до арки, соединявшей две низкие круглые башни. Стражник в большом черном кивере и серой форме привратника преградил им путь, прижав винтовку к груди. Машина остановилась, и Хэдли выскочил наружу.

Из призрачной мглы к стражнику вышел кто-то еще, тоже йомен[24]24
  Йомены, они же бифитеры (или, презрительно, «мясоеды») – церемониальные стражи в Тауэре. (Примеч. пер.)


[Закрыть], в синем пиджаке и церемониальной красно-синей шляпе.

– Старший инспектор Хэдли? Прошу вас, следуйте за мной, сэр.

Движения йомена были быстрыми и выверенными, как у военного. По сути, подумал Рэмпол, тауэрские стражники и были военными. Бифитеров выбирали из армейских сержантов за особые заслуги. В Тауэре они получали чин сержант-майора. Такие люди зря суетиться не станут.

– Кто отдал вам приказ? – спросил Хэдли.

– Глава стражи, сэр, по поручению заместителя коменданта. А эти джентльмены…

– Они со мной. Это сэр Уильям Биттон. Что уже было сделано?

– Глава стражи все расскажет вам, сэр. – Йомен невозмутимо перевел взгляд на сэра Уильяма. – Тело юного джентльмена обнаружил генерал Мейсон…

– Где?

– Насколько мне известно, оно находилось на ступенях, ведущих к Воротам Изменников, сэр. Несомненно, вы знаете, что здешние стражники имеют полномочия констеблей. Поскольку вы друг дяди убитого юноши, генерал Мейсон предложил связаться с вами непосредственно, не привлекая местную полицию, и расследовать дело самостоятельно до вашего приезда.

– Меры предосторожности?

– Генерал Мейсон приказал никого не впускать в Тауэр и не выпускать отсюда до дальнейших распоряжений, сэр.

– Хорошо. Хорошо! Прикажите вашим людям препроводить на место преступления судмедэксперта и его помощников, когда они прибудут.

– Да, сэр.

Встретивший их йомен о чем-то поговорил с караульным и провел их в арку.

От Средней башни каменный мост тянулся через ров к другой башне, побольше, с круглыми бастионами, чья арка вела к внешней крепостной стене. Серовато-черные стены с вкраплениями белого раскинулись влево и вправо, но туман был таким густым, что противоположная сторона моста скрывалась за его тугой пеленой. Рэмпола бросило в дрожь, когда он сошел с моста вслед за доктором Феллом, Хэдли, сэром Уильямом и стражником. Вокруг прошлое смешалось с настоящим, и все времена, казалось, взывали к юноше, говоря о неизбежности смерти человеческой.

Под аркой другой башни вдруг проступили еще чьи-то очертания, столь же стремительно, как и в прошлый раз. Там, сунув руки в карманы покрытого каплями дождевика, стоял плотный невысокий мужчина с военной выправкой. Надвинув шляпу на лоб, он вышел вперед, всматриваясь в полумрак, – видимо, услышал шаги на дороге. Увидев приближающихся к нему людей, он удивленно вздрогнул.

– О господи, Биттон! Как вы тут очутились? – Поспешно подойдя к старику, он пожал ему руку.

– Это не важно, – невозмутимо ответил сэр Уильям. – Спасибо, Мейсон. Где вы нашли его?

Мейсон внимательно посмотрел на него. Усы у генерала были рыжие, эспаньолка топорщилась от влаги, темное лицо избороздили морщины, их сеточка пролегла и вокруг его пронзительных немигающих глаз. Несколько мгновений он не сводил взгляда со своего друга, склонив голову к плечу. Туман вокруг поглощал любые звуки, и только над Темзой разносилось ворчание буксирного катера.

– Держитесь, дружище! – Мейсон наконец отпустил его руку. – А кто ваши спутники?

– Это старший инспектор Хэдли, доктор Фелл, мистер Рэмпол. Позвольте познакомить вас с генералом Мейсоном, – сказал сэр Уильям. – Где он, Мейсон? Я хочу его увидеть.

Генерал взял его под руку.

– Конечно же, как вы понимаете, мы не могли трогать тело до прибытия полиции. Оно там же, где мы его обнаружили. Я правильно поступил, мистер Хэдли?

– Несомненно, генерал… Не могли бы вы показать нам место преступления? Спасибо. Боюсь, тело нужно оставить там до прибытия судмедэксперта.

– Бога ради, Мейсон… – прошептал Биттон. – Кто… Я имею в виду, как это произошло? Кто это сделал? Это безумнейшее…

– Не знаю. Знаю только, что мы видели. Прошу вас, крепитесь. Не хотите ли выпить вначале?

– Нет-нет, благодарю вас. Я в порядке. Как его убили?

Генерал Мейсон огладил усы и остроконечную бородку, только так он выдал свое волнение.

– Судя по тому, что я увидел, орудием убийства послужил арбалетный болт. Он на четыре дюйма выпирает из груди мальчика, а острие вышло с… Простите. Итак, арбалетный болт. У нас есть такие в арсенале. Удар пришелся прямо в сердце. Смерть наступила мгновенно, Биттон. Он не страдал.

– Вы хотите сказать, – уточнил старший инспектор, – что его застрелили?

– Или ударили этим болтом как кинжалом. Скорее ударили. Давайте пройдем и взглянем на тело, мистер Хэдли. А затем прошу вас воспользоваться моим гостеприимством. – Он мотнул головой в сторону башни. – Зал Уордерс-Холл в башне Байворд служит мне для… как бы сказать… как комната для допросов.

– А посетители Тауэра? Мне сказали, что вы приказали никого не выпускать.

– Да, к счастью, сегодня стояла плохая погода и посетителей было мало. Кроме того, у ступенек перед Воротами Изменников клубился настолько густой туман, что вряд ли случайный прохожий заметил бы тело. Насколько мне известно, никто еще не знает о случившемся. Когда посетители пытались уйти, им говорили, что в Тауэре произошел несчастный случай, и просили их задержаться для дачи показаний. Мы препроводили их в зал, чтобы вы могли с ними поговорить. – Генерал повернулся к стражнику. – Скажите главе стражи ждать дальнейших распоряжений. И узнайте, записал ли мистер Далри имена и адреса всех посетителей… Сюда, джентльмены.

Перед ними стелилась прямая мощеная дорога. Слева, за длинной аркой, Рэмпол смог различить смутные очертания другой круглой башни. Примыкая к ней, параллельно дороге тянулась высокая стена. Рэмпол вспомнил, что слева находится внутренняя крепостная стена, квадрат внутри квадрата. Справа же возвышались внешние крепостные стены, выходившие на реку. Между ними пролегла аллея шириной футов двадцать пять-тридцать, простиравшаяся вдоль всего побережья. По обе стороны дороги мерцали в тумане бледные газовые фонари, и в их тусклом свете Рэмпол едва различал размытые силуэты деревьев.

Их шаги эхом отражались от крепостных стен. Справа горело окошко в комнате, где продавали открытки, оттуда высунулась чья-то голова, и Рэмпол разглядел йоменскую шляпу. Генерал Мейсон провел их вперед ярдов на сто, остановился и указал направо.

– Это башня Святого Фомы, – сказал он, – а в ней – Ворота Изменников.

Недоброе это было место. Сама башня казалась неприметной на фоне огромных ворот, над которыми ее надстроили. Ворота Изменников представляли собой длинную низкую арку, выложенную из камня. Почему-то они напомнили Рэмполу обрамление какого-то жутковатого камина в древнем зловещем замке с толстыми стенами. От дороги вниз вели шестнадцать широких каменных ступеней, спускавшихся к вымощенной площадке. Когда-то тут протекала Темза, и в Тауэр можно было проникнуть по воде. Река доходила до уровня верхней ступеньки, и под этой аркой проплывали к причалу баржи. Тогда этот проход преграждали тяжелые створы из дубовых бревен, укрепленных железными брусьями, а над ними возвышалась деревянная решетка, теперь же новый причал для барж построили уже за стенами Тауэра, прежнее русло реки высохло, и древние ворота совсем обветшали.

Когда Рэмпол посещал Тауэр в прошлый раз, Ворота Изменников произвели на него колоссальное впечатление, и теперь он по крупицам воссоздавал в памяти окружающий пейзаж – огромную арку заволакивал туман, и он мог лишь разглядеть уродливые зубцы на вершине арки и белесое поблескивание решетки. Но за железными поручнями, ограждавшими спуск, все точно подернулось дымкой.

Генерал Мейсон достал из кармана электрический фонарик, включил его и направил луч на землю. Рядом с поручнями они увидели одного из стражников, и генерал жестом подозвал его.

– Встаньте у ворот Кровавой башни, – приказал он. – И никого сюда не подпускайте. Итак, джентльмены. Я полагаю, нет необходимости перебираться через заграждение. Я уже спускался туда.

Прежде чем луч осветил каменные ступени, Рэмпол почувствовал подступающую к горлу тошноту. Он вцепился во влажные железные поручни. Хотелось зажмуриться или отвернуться, в груди похолодело, сердце отчаянно колотилось. А потом он увидел…

Тело лежало головой к нижней ступеньке, на правом боку, руки раскинуты, точно убитый скатился вниз. На Филиппе Дрисколле был твидовый пиджак, короткие брюки, гольфы и массивные башмаки. Вероятно, изначально костюм был светло-коричневым, в яркую широкую полоску, теперь же он почернел от влаги. Но Рэмпол не смотрел на костюм. Луч фонаря сместился, и все увидели тусклый блеск стали, на несколько дюймов выдававшейся из груди юноши. Судя по всему, крови пролилось немного.

Лицо убитого было обращено наверх – белое, восковое, с прикрытыми веками, на нем читалось глуповатое, как у пьяного, выражение. Это зрелище не вселило бы страх в сердце Рэмпола, если бы не шляпа.

Цилиндр не повредился при падении с лестницы. Он был Филиппу слишком велик и сползал на глаза, гротескно оттопыривая уши юноши. То ли его намеренно так надвинули, то ли просто надели на голову убитого, было непонятно. Увидев это бледное лицо, прижатую к каменной ступеньке щеку, надетый набекрень цилиндр, прикрывающий один глаз, сэр Уильям шумно вздохнул – не всхлипнул даже, а взревел от ярости.

Генерал Мейсон выключил фонарик.

– Вот видите? – Его голос доносился из тумана. – Если бы эта шляпа не выглядела так странно, я не снял бы ее и не увидел ваше имя, вышитое на тулье… Мистер Хэдли, вы осмо́трите тело сейчас или дождетесь прибытия судмедэксперта?

– Будьте любезны, передайте ваш фонарик, – отрывисто произнес старший инспектор. – Как вы его нашли, генерал? – Он вновь зажег свет и оглянулся.

– Это длинная история. Ее начало вы можете узнать у людей, которые видели, как Дрисколл пришел в Тауэр сегодня днем.

– Когда?

– Когда он пришел сюда? Насколько мне известно, минут в двадцать второго. Меня тут не было. Далри, мой секретарь, привез меня сюда из центра города на моей машине, мы приехали ровно в два тридцать. Я точно запомнил время, потому что услышал, как пробили часы, когда мы проезжали мимо башни Байворд. – Он указал на дорогу. – Вон она. Перед ней-то я вас и встретил. Мы ехали по Уотер-Лейн, этой дороге. Далри высадил меня у ворот Кровавой башни, напротив места, где мы сейчас стоим.

Они вгляделись в темноту. Ворота Кровавой башни обрамляла внутренняя крепостная стена, и отсюда были видны зубцы подъемной решетки и усыпанная гравием дорожка, ведущая оттуда вверх на холм.

– Я живу в Королевской резиденции за той стеной. Я уже прошел ворота, а Далри поехал по Уотер-Лейн, чтобы поставить машину в гараж, когда я вспомнил, что нужно поговорить с сэром Леонардом Хальдайном.

– Сэром Хальдайном?

– Он занимает должность смотрителя сокровищницы, живет с другой стороны башни Святого Фомы. Включите свет, пожалуйста. Вон, взгляните направо, за аркой Ворот Изменников. – Луч выхватил в тумане тяжелую дверь, окованную железом. – Этот проход ведет к часовне, и, если подняться по лестнице и пройти на другую сторону, то можно попасть в комнату сэра Леонарда. Стоял густой туман, моросило. Я почти ничего не видел. Пошел по Уотер-Лейн, держась за поручни, чтобы не заблудиться. Сам не знаю, почему посмотрел вниз. Вся эта болтовня о шестом чувстве – полная чушь, конечно, но когда ты повидал столько смертей, как я… Как бы то ни было, я посмотрел туда. Ничего не разобрал в тумане, но что-то меня насторожило. Я перебрался через заграждение, осторожно спустился вниз и зажег спичку, – хрипло сказал Мейсон, чеканя слова. – И обнаружил его.

– Что вы сделали потом?

– Очевидно, это было убийство, – продолжил генерал, точно не услышав вопроса. – Невозможно пробить себе грудь стальным болтом, чтобы острие вышло под лопаткой, и уж точно на это не способен столь щуплый и слабый юноша, как Дрисколл. Я понял, что его убили недавно, – тело только начало остывать. Что до его странного поведения… Нет, пусть вам другие расскажут. Я скажу только, что я делал в то время. Юный Далри возвращался из гаража, и я позвал его. Я не сказал ему, кто именно убит. Далри обручен с Шейлой Биттон и… Ну, об этом вам расскажут. Как бы то ни было, я приказал ему послать кого-нибудь из стражников за доктором Бенедиктом.

– Кто это?

– Главный врач расположенной здесь медчасти. Я велел Далри пойти в Белую башню и найти мистера Рэдберна, главу стражи. Обычно тот заканчивает дневной обход Белой башни в половине третьего. Кроме того, я распорядился, чтобы никто не выходил из Тауэра. Я знал, что это бессмысленная предосторожность, потому что Дрисколла убили некоторое время назад, а значит, у убийцы была прекрасная возможность покинуть крепость. Но что еще мне оставалось делать?

– Простите, генерал, – перебил Хэдли. – Сколько ворот во внешней стене?

– Три, не считая Королевских ворот, там никто не вышел бы. Есть главные ворота в Средней башне, через них вы и вошли в Тауэр. Есть еще два выхода, к Темзе, оба на этой дороге, чуть дальше отсюда.

– Караульные?

– Конечно. Вахтенные у каждых ворот и стражники, совершающие обход. Но если вам нужно описание тех, кто покидал Тауэр сегодня, боюсь, ничего не выйдет. Тысячи посетителей проходят в эти ворота каждый день. Некоторые стражники, чтобы не скучать, порой принимаются разглядывать и запоминать людей, которые приходят сюда, но сегодня целый день стелился густой туман, еще и дождь моросил. Если этот убийца в здравом уме, у него были все шансы улизнуть незамеченным.

– Проклятье, – пробормотал старший инспектор. – Прошу вас, продолжайте, генерал.

– Вот, собственно, и все. Доктор Бенедикт – он сейчас занимается больными – подтвердил мои предположения. Сказал, что Дрисколл был мертв по меньшей мере сорок пять минут к тому моменту, как я его нашел. Остальное вам известно. – Мейсон помедлил. – Мне поведали странную, почти невероятную историю, связанную с Дрисколлом и его поведением сегодняшним днем. Либо мальчишка сошел с ума, либо… – Он махнул рукой. – Я думаю, вам стоит взглянуть на него, мистер Хэдли, а потом мы поговорим уже в тепле Уордерс-Холла.

Хэдли кивнул.

– Вы переберетесь через заграждение? – спросил он у доктора Фелла.

Доктор Фелл держался в стороне от поручней. В туманном полумраке его внушительная фигура в длинном плаще напомнила Рэмполу разбойника с большой дороги. Генерал Мейсон пару раз поглядывал в его сторону, очевидно, раздумывая над тем, кто же этот грузный мужчина со странной походкой, зачем он здесь и почему так пристально смотрят его маленькие умные глазки, поблескивавшие за толстыми стеклами очков на черном шнурке.

– Нет, – доктор покачал головой, – мне это не под силу, да я и не считаю, что это необходимо. Прошу вас, воспоследуйте, я же посмотрю отсюда.

Поддернув перчатки, старший инспектор перелез через заграждение и осветил фонариком ступени. И вновь Рэмпол вцепился в поручни, глядя на синий плащ и котелок сыщика.

Хэдли спокойно и невозмутимо спустился к трупу. Вначале он скрупулезно зарисовал в своем блокноте положение тела, зажав фонарик под мышкой. Размяв руки, он осторожно перевернул негнущееся, точно манекен, тело и, присмотревшись, ощупал затылок убитого. С особым тщанием старший инспектор осмотрел плиты вокруг, а затем перешел к обследованию выпиравшей из груди Дрисколла стали, покрывшейся влагой. Это был округлый тонкий стержень, немного похожий на стрелу, но без выреза для тетивы на торце.

Наконец Хэдли снял с головы убитого цилиндр, и Рэмпол увидел глуповатое, мокрое от дождя лицо этого хрупкого франтоватого юноши. Густые рыжие локоны прилипли ко лбу. Старший инспектор внимательно осмотрел шляпу и, взяв ее с собой, поднялся по лестнице.

– Итак? – резко спросил сэр Уильям.

Перебравшись через заграждение, Хэдли остановился и молча принялся постукивать выключенным фонариком по ладони. Рэмпол почти не видел его в темноте, но догадывался, что старший инспектор осматривается. С реки донесся гудок, где-то звякнули цепи. Рэмпола опять бросило в дрожь.

– Ваш доктор кое-что не заметил, – сказал Хэдли. – Я увидел в основании черепа след от удара. Либо убийца ударил Дрисколла по голове, либо – и это более вероятно – эта рана появилась от удара о ступени, когда убийца уже заколол его. – Он медленно оглянулся. – Предположим, парень стоял у этих поручней, когда убийца нанес удар. Поручни выше пояса, а Дрисколл отличался низким ростом. Маловероятно, что даже столь мощный удар сбросил бы его вниз. Несомненно, это убийца столкнул туда тело, чтобы его не увидели. – Старший инспектор размеренно постукивал фонариком по ладони. – И все же нельзя сразу отметать возможность того, что убийца застрелил Дрисколла из арбалета, а не заколол его болтом, как кинжалом. Впрочем, это маловероятное, даже неразумное предположение. Я представляю себе арбалет и думаю, что вряд ли убийца ходил по Тауэру с такой массивной конструкцией в руках. Да и зачем ему это?

– Ну, а зачем ему воровать шляпы, если уж на то пошло? – отрешенно отметил доктор Фелл.

Генерал Мейсон передернул плечами, точно пытаясь отогнать мысли об абсурдности всей этой ситуации, но ничего не сказал.

– Дрисколла могли зарезать кинжалом или ударить дубинкой, подкравшись в тумане, – невозмутимо продолжил старший инспектор. – Зачем использовать арбалетный болт? Опять же, из-за тумана, как вы, генерал, и сказали. Стрелявший плохо видел бы свою жертву и уж точно не мог бы прицелиться, чтобы болт прошел сквозь сердце. И, наконец, цилиндр. – Хэдли взял в руки шляпу. – С какой целью убийца решил надеть его на голову жертве? Я полагаю, не приходится сомневаться в том, что мистер Дрисколл пришел в Тауэр в другом головном уборе?

– Конечно же. Караульные и стражник у Средней башни, видевший его, говорят, что Дрисколл был в берете.

– Которого теперь здесь нет, – задумчиво протянул старший инспектор. – Но меня вот что озадачило, генерал. По вашим словам, в Тауэр заходит много людей. Почему же стражники запомнили Дрисколла?

– Они были с ним знакомы. По крайней мере, тот стражник его знал. Конечно, часовые сменяются, но Дрисколл был в Тауэре частым гостем. Далри постоянно вытаскивал парня из передряг, и, полагаю, Дрисколл привык на него рассчитывать. Вот почему он пришел сюда сегодня. Кроме того… впрочем, это вам уже стражник расскажет. Я сам Дрисколла не видел.

– Понимаю. Однако же, прежде чем мы разберемся с этим странным оружием, мне хотелось бы задать один вопрос. Вначале мы должны признать следующее: независимо от того, застрелили Дрисколла или закололи, он был убит рядом с этой лестницей. Убийца не мог пронести сюда труп, учитывая, сколько стражников вокруг. Эта лестница скрыла тело от посторонних взглядов. Этим-то убийца и воспользовался. Давайте предположим наименее вероятное развитие событий. Допустим, а) Дрисколла застрелили из арбалета. Допустим также, что б) силой удара – а он был весьма мощным – тело перебросило через поручни, либо убийца впоследствии подошел сюда и сам столкнул убитого вниз. И наконец, допустим, что в) уже после этого убийца надел Дрисколлу на голову цилиндр. А теперь – вопрос. Откуда мог быть совершен выстрел?

Генерал Мейсон огладил эспаньолку. Все оглянулись, окинув взглядом крепостные стены, ворота у Кровавой башни и круглую башню неподалеку. Вдалеке, сразу за Уотер-Лейн, Рэмпол различил в тумане еще одну арку, возвышавшуюся над дорогой.

– Ну… – Мейсон задумался. – Проклятье, да выстрелить можно было откуда угодно. С этой дороги, причем с востока или запада, с любой стороны Ворот Изменников. Из-под ворот Кровавой башни – тут прямая линия прицеливания. Но это чушь. Такое просто невозможно. Нельзя разгуливать по Тауэру, забросив арбалет на плечо, как винтовку. Более того, с другой стороны вон тех ворот находится вход в Оружейную палату. Мы пускаем туда посетителей, и там всегда дежурит стража. О господи, давайте рассуждать здраво. Это невозможно!

Хэдли спокойно кивнул.

– Я знаю, что это невозможно. Но, как вы и сказали, это наиболее вероятное направление, откуда был совершен выстрел. А окна или ход по крепостной стене?

– Простите, что?

– Я говорю, что насчет окон или крыш зданий? Есть тут какое-то место, откуда можно выстрелить из арбалета? Я не стал бы спрашивать, но, признаться, в этом тумане ничего не вижу.

Генерал удивленно уставился на него, но затем с нарочитой вежливостью кивнул.

– Понимаю. Вы, мистер Хэдли, – в его голосе звенела злость и обида за своих людей, – намекаете на то, что кто-то из этого гарнизона…

Рэмпол вздрогнул – он не ожидал от Мейсона такой резкости.

– Я этого не говорил, мой дорогой сэр, – мягко ответил Хэдли. – Я задал вам совершенно обычный вопрос.

Мейсон сунул руки поглубже в карманы.

– Вон там, слева, – генерал резко повернулся и указал на противоположную стену, – в здании, возвышающемся над крепостной стеной, вы, вероятно, сможете рассмотреть окна. Это Королевская резиденция, там живут йомены и их семьи, в том числе, осмелюсь отметить, и я сам. Кроме того, обратите внимание на крепостной вал, тянущийся к Кровавой башне. Этот участок крепостной стены называют Проходом Рэли, и только очень высокий человек мог бы выстрелить оттуда. В Кровавой башне, куда ведет Проход Рэли, есть окна, выходящие прямо сюда. А справа от Кровавой башни, вон там, видите, высится большая круглая башня, это Оружейная палата, там хранятся сокровища британской короны. Там тоже есть окна. И, само собой разумеется, это здание охраняется. Если вы подойдете туда, то, несомненно, встретите на своем пути двух стражников. Я ответил на ваш вопрос, сэр?