Текст книги "Толкование книг Нового Завета. Послание к галатам"

3
Апостольские полномочия (Гал. 1:10–24)

У людей ли я ныне ищу благоволение, или у Бога? людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым.

Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое; ибо и я принял его и научился не от человека, но чрез откровение Иисуса Христа. Вы слышали о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию и опустошал ее, и преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий. Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатию Своею благоволил открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам, – я не стал тогда советоваться с плотью и кровью, и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию и опять возвратился в Дамаск.

Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать. Другого же из Апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня. А в том, что пишу вам, пред Богом, не лгу. После сего отошел я в страны Сирии и Киликии. Церквам Христовым в Иудее лично я не был известен, а только слышали они, что гнавший их некогда ныне благовествует веру, которую прежде истреблял, – и прославляли за меня Бога (Гал. 1:10–24)

Одной из основных целей иудействующих, возбуждавших разногласия и смущение в галатийских церквах, была дискредитация апостольского авторитета Павла. Они понимали, что не могут успешно противостоять его учению о Божьем благодатном благовестии без подрыва его авторитета в глазах членов церкви. Для этого они распространяли ложь, что Павел был не законным, а самозваным апостолом и что он стремился возвеличить себя и приобрести личных последователей. Они обвиняли его в пренебрежении Моисеевыми обрядами, нормами и обычаями, чтобы сделать Евангелие более привлекательным для язычников исключением из него связей с иудаизмом. Они утверждали также, что он сделал Евангелие более приемлемым для иудеев, удалив из него строгие требования традиционного иудаизма, которые соблюдали все верные иудеи.

Такая тактика принесла плоды, и обвинения иудействующих побудили многих членов галатийских церквей засомневаться в законности апостольства Павла. Раз он не принадлежал к числу первых апостолов, которых призвал, учил и направил с поручением Сам Иисус, откуда он получил учение и власть? Получил ли он их из вторых рук от других апостолов или просто составил свой вариант Евангелия и присвоил апостольскую власть? Какое право имел Павел, задавались они вопросом, говорить от имени Бога, как он это настойчиво делал?

Нет никаких свидетельств, что ранняя церковь сомневалась в апостольстве Двенадцати (первых одиннадцати и Матфия, заменившего Иуду). Одиннадцать были подобраны и подготовлены Иисусом, и под водительством Господа они избрали Матфия, который был среди учеников, находившихся с ними «во все время, когда пребывал и общался с нами Господь Иисус, начиная от крещения Иоаннова до того дня, в который Он вознесся от нас, был… свидетелем воскресения Его» (Деян. 1:21–26). Полномочия Двенадцати были хорошо известны и не вызывали сомнений.

Иисус обещал им: «Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать; ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас» (Мф. 10:19–20). Хотя многие христиане относят эти слова на свой счет, обетование было дано только апостолам. Святой Дух может напоминать нам о чем-то и привносить в наш разум ясность, когда мы свидетельствуем о Нем в трудных условиях. Но новое откровение Христос обещал только апостолам, которые были единственными авторитетными провозвестниками Его Слова до написания Нового Завета. «Сие сказал Я вам, находясь с вами, – наставлял их Иисус. – Утешитель же, Дух Святой, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам» (Ин. 14:25–26). Святой Дух не только давал апостолам возможность точно и полностью помнить то, чему учил их Иисус во время Своего трехлетнего земного служения, но и раскрывал им дополнительные истины, которые Он позднее доносил до них.

После Пятидесятницы верующие «постоянно пребывали в учении Апостолов» (Деян. 2:42), признавая, что они были поставлены свыше для проповеди и служения вместо Христа. Их апостольскую власть подтверждало то, что «много чудес и знамений совершилось чрез Апостолов» (Деян. 2:43). Когда они говорили от имени Бога, через них говорил Сам Бог.

Но Павел не был даже верующим, тем более апостолом, когда Иисус дал это обетование Двенадцати и когда ранняя церковь в Иерусалиме находилась под их наставничеством и руководством. Он обратился лишь несколько лет спустя, более того, прежде он был злейшим врагом церкви.

Поэтому для иудействующих не представляло труда посеять сомнения по поводу Павла в умах многих верующих. Теперь, когда Павла уже не было с ними и он не мог учить и защищать их, они стали добычей лжеучителей. То, что Павел называл себя «Апостолом язычников» (Рим. 11:13), могло не нравиться некоторым иудеям, испытывавшим сильное предубеждение против язычников и считавшим, что они находятся вне сферы Божьей заботы и благодати. А тот факт, что Павел часто утверждал и отстаивал свое апостольство (см., напр., Рим. 1:1; 1 Кор. 1:1; 9:1–2; 2 Кор. 1:1; 1 Тим. 1:1; 2:7), невольно вызывал сомнения. Хотя он смиренно называл себя «наименьшим из Апостолов» (1 Кор. 15:9), он знал, что в смысле призвания и власти у него «ни в чем нет недостатка против высших Апостолов, хотя я и ничто» (2 Кор. 12:11).

Павла, должно быть, глубоко задевало, что многие верующие в Галатии поддались на убеждение лжеучителей усомниться в его мотивах, его власти и евангельской истине. Но он построил свою защиту не на эмоциях, а на фактах. Он не делал эмоциональных призывов к восстановлению верности лично ему и представил ясные свидетельства, опровергающие выдвинутые против него обвинения. Он заботился не о собственной популярности или личном успехе, а о Божьей истине. Защита апостольства имела целью защиту своих полномочий и целостности Евангелия, которое он верно проповедовал в галатийских церквах и во всех других местах, где он бывал.

В Гал. 1:10–12 Павел представляет общую характеристику своего апостольства и учения, а в ст. 13–24 – автобиографические данные, касающиеся в том числе свидетельств правомочности его положения до, во время и после обращения.

Общая характеристика полномочий Павла

У людей ли я ныне ищу благоволения, или у Бога? людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым.

Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое; ибо и я принял его и научился не от человека, но чрез откровение Иисуса Христа (Гал. 1:10–12)

Выдвинутые против него обвинения основывались на лжи, что он намеренно принижал Божьи нормы для приобретения популярности и завоевания поддержки людей, страшащихся трудностей, которых требовал легалистский иудаизм. Иудействующие утверждали, что он говорит то, что люди хотят услышать.

ПАВЕЛ НЕ СТАРАЛСЯ УГОДИТЬ ЛЮДЯМ

[Ибо] у людей ли я ныне ищу благоволения, или у Бога? людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым (Гал. 1:10)

У союза gar (ибо) множество значений, в значительной степени зависящих от контекста. Его можно также переводить как «потому что», «действительно», «разумеется», «что» и «почему». Иногда он может означать «неужели», что вполне соответствует данному случаю. Ибо – не неправильный перевод, но частица «неужели» лучше передает смысл аргументации Павла в данном контексте. «Неужели, – говорит он, возвращаясь к анафеме, высказанной в предыдущих стихах, – это показывает, что я стремлюсь угождать людям? У людей ли я ныне ищу благоволения, или у Бога? людям ли угождать стараюсь?» Совершенно очевидно, что проклятие людей (ст. 9) не согласуется с обвинением иудействующих в его адрес. Напротив, оно, несомненно, служит прославлению Бога, истина Которого искажается.

Слова Если бы я и поныне угождал людям относятся ко времени, когда он действительно стремился угодить собратьям иудеям ревностным гонением на христиан, полагая, что тем самым он верно служит Богу, и прилагая усилия для поддержания традиционного иудаизма. Но в свете его учения и образа жизни после обращения предположение о том, что он и поныне угождал людям, выглядит нелепым. Если бы это было так, он не был бы рабом Христовым. Он полностью посвятил свою жизнь служению Иисусу Христу, и это посвящение дорого стоило ему по человеческим меркам. В конце послания Павел напомнил читателям: «Ибо я ношу язвы Господа Иисуса на теле моем» (Гал. 6:17). Некоторые из этих язв он получил в Галатии, когда в Листре его однажды оставили умирать после побития камнями (Деян. 14:19). Страдания от рук людей, которым он не угождал, были для него обычным явлением и ценой прославления Бога.

Угодник по своей природе не может быть мучеником. Одна из его отличительных черт – стремление избегать насмешек и неприятностей. Угодничество не влечет за собой жестоких гонений, которым подвергался Павел, и оно несовместимо с положением раба Христова.

Угодниками на самом деле были иудейские обвинители Павла. Они желали «хвалиться по плоти» и «принуждали [языческих верующих] обрезываться», так как их истинная цель заключалась в том, чтобы не быть «гонимыми за крест Христов» (Гал. 6:12). Павел же стремился в первую очередь «быть Ему угодным» (2 Кор. 5:9). А положение, угодное Господу Иисусу Христу, давало ему все права проклинать любого, кто пытался с помощью учения о добрых делах принижать благодатную работу Спасителя (ср. Гал. 2:21). Во-вторых, он хотел увидеть людей спасенными, а это требовало сурового осуждения любого ложного благовестия, которое обманом привело бы их к погибели.

ПАВЕЛ БЛАГОВЕСТВОВАЛ НЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ЕВАНГЕЛИЕ

Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое (Гал. 1:11)

Возвещаю – форма выразительного греческого глагола gnōrizō, означающего «сообщить с уверенностью, заверить». Как и в данном случае, он часто предваряет важное и особо значимое заявление, которое за ним следует. На общеупотребительном языке предложение могло бы звучать так: «Внесем ясность. Евангелие, которое я проповедую, не человеческое ни по своей природе, ни по авторитетности. Его придумал или изменил не я, не какой-то другой человек. Оно полностью Божественное без какой бы то ни было примеси человеческой мудрости». Вот почему благовествование Павла служит эталоном, по которому проверяются и осуждаются все ложные человеческие теории спасения.

Если бы Павел провозглашал Евангелие, которое есть человеческое, оно было бы пронизано мыслью о праведных делах, как любая созданная человеком религиозная система. У греховной человеческой гордости вызывает раздражение мысль, что спасти от греха могут только милость и благодать Бога, поэтому человек старается принять определенное участие в собственном спасении. Тот факт, что Павел благовествовал послание о спасении, в котором дела не играют абсолютно никакой роли, служит показателем того, что оно не… человеческое.

БЛАГОВЕСТВОВАНИЕ ПАВЛА ПРИНЯТО НЕ ОТ ЧЕЛОВЕКА

Ибо я принял его и научился не от человека (Гал. 1:12а)

Это заявление недвусмысленно направлено против иудействующих, воспринимавших свои религиозные воззрения из раввинского предания путем автоматического заучивания. Вместо прямого изучения Писания многие иудеи – как религиозные лидеры, так и простые миряне, – обращались к человеческим истолкованиям Писания как к религиозному авторитету и руководству. Их богословские взгляды, нравственные нормы и обряды коренились в раскрытом Божьем Слове Ветхого Завета, но библейские истины и понятия настолько выхолащивались и искажались человеческими толкованиями, что новозаветный иудаизм был в значительной степени принят… от человека и научен им. Хотя Писание, особенно Тора, или закон, в ритуальном смысле пользовались высочайшим почтением, они не воспринимались людьми путем прямого изучения и с искренним послушанием. В глазах многих иудеев тех дней – как и в глазах многих христиан сегодня – Писание было религиозным пережитком, заслуживающим поверхностного почитания, но не серьезного изучения или послушания. Религиозные представления, к которым они относились серьезно и по которым старались жить, ограничивались искусственно созданными человеческими преданиями, связанными с их общинной культурой и накопленными в течение нескольких веков. Многие из этих преданий не основывались на Писании и даже противоречили ему. За немногими исключениями, иудеи «устраняли заповедь Божию преданием» (Мф. 15:6).

Учение же и проповедь Павла строились не на таком человеческом основании. И – перевод oude, которое здесь используется эмфатически в значении «даже не». Смысл таков: «Даже я, который мог бы легко научиться от людей, научился не от них». Хотя Павел прошел подготовку в раввинских школах и был «фарисеем по строжайшему в нашем вероисповедании [иудаизме] учению» (Деян. 26:5; ср. Деян. 23:6), он отверг все небиблейские представления, полученные в этой искусственно созданной человеческой религиозной системе. Ни у одного иудея не было больше оснований, чем у Павла, хвалиться своими достижениями в иудаизме, но все, чего он достиг во плоти до принятия Христа, он считал «тщетою» (Флп. 3:4–8), и даже те сведения, которые он получил о Христе до обращения, были поверхностными и пустыми из-за его неверия. То, во что Павел сейчас верил и что проповедовал, он принял… и научился не от человека. У благовествования Павла не было человеческого источника. Евангелие не было придумано людьми или передано ему человеком. Это заявление, несомненно, служит также ответом на еще одно обвинение иудействующих, а именно, что Павел получил учение от апостолов в Иерусалиме, которые тоже отошли от иудаизма.

ПАВЕЛ ПОЛУЧИЛ БЛАГОВЕСТИЕ ОТ ХРИСТА

но чрез откровение Иисуса Христа. (Гал. 1:12б)

Евангелие, которое благовествовал и которому учил Павел, не было человеческим изобретением и основывалось не на человеческом предании. Он получил его прямо от Бога чрез откровение Иисуса Христа. Откровение – перевод apokalupsis и означает раскрытие чего-то доныне тайного. Иисуса Христа следует понимать скорее как объекта этого откровения. Дело не в том, что Павел раньше не знал об Иисусе. Именно потому, что у него уже были какие-то знания о Нем и о Его делах, он яростно преследовал верующих в Него. Он, разумеется, знал о вере христиан в то, что Иисус есть Сын Божий и обещанный Мессия Ветхого Завета, так как именно за такие заявления Иисус подвергался наибольшим нападкам и был в конечном счете распят (Лк. 23:2, 35; Ин. 5:18; 10:30). Павел знал о вере христиан, что Иисус восстал из мертвых и вознесся на небо. Он также знал, что Иисус освобождал не только от раввинских преданий, но и от обрядовых законов Моисея. Еще до обращения Павел мог точно изложить многие из основных евангельских учений. Но он не верил в истинность этих учений и потому не понимал их духовного смысла и значения.

Только в Дамаске (Деян. 9:1-16), лично встретив и познав Иисуса Христа как Господа и Спасителя, он принял сверхъестественную истину Евангелия чрез откровение свыше. Как он объяснял коринфянам, только после обращения к Господу c человека спадает покрывало духовного невежества и отделения от Бога (2 Кор. 3:14–16), и принятая истина становится понятной. А в случае с Павлом детали и особенности этой евангельской истины прояснились в результате особого Божьего откровения (ср. ст. 16).

Одно дело заявлять о получении прямого откровения от Бога, а другое дело доказать это. В истории церкви с ложными утверждениями о таком откровении выступали многие, как это делается и сейчас. Но Павел не довольствовался простым заявлением. И он не рассчитывал, что читатели поверят голословным утверждениям. Поэтому в следующих двенадцати стихах апостол приступает к обоснованию своего заявления, приводя неопровержимые доказательства этого откровения свыше и своих апостольских полномочий.

Автобиографическое обоснование полномочий Павла

Вы слышали о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию и опустошал ее, и преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий. Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатию Своею, благоволил открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам, – я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью, и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию и опять возвратился в Дамаск.

Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать. Другого же из Апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня. А в том, что пишу вам, пред Богом, не лгу. После сего отошел я в страны Сирии и Киликии. Церквам Христовым в Иудее лично я не был известен, а только слышали они, что гнавший их некогда ныне благовествует веру, которую прежде истреблял, – и прославляли за меня Бога (Гал. 1:13–24)

Рассказывая о трех периодах своей духовной жизни – до, во время и после обращения, – Павел показывает, что доказательством откровения от Бога служат некоторые события, произошедшие до, во время и после получения спасения.

ДОКАЗАТЕЛЬСТВА, СВЯЗАННЫЕ С ПЕРИОДОМ ДО ОБРАЩЕНИЯ

Вы слышали о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию и опустошал ее, и преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий (Гал. 1:13–14)

Здесь Павел описывает свое прежнее положение и дела в Иудействе, представляя их как своего рода доказательство от противного в пользу того, что его послание благодати основывается не на верованиях, привходящих обстоятельствах или событиях прежней жизни. Становится ясно, что ничто в его жизни до обращения не могло стать источником истины, которую он теперь проповедовал. На самом деле его обращение и его послание были результатом Божественного вмешательства.

Павел был стопроцентным иудеем, «обрезанным в восьмой день, из рода Израилева, колена Вениаминова, Еврей от Евреев, по учению фарисей, по ревности гонитель Церкви (Божией), по правде законной – непорочный» (Флп. 3:5–6). Его жизнь до обращения сосредоточивалась исключительно на законе и предании. Благодать была для фарисея Савла инородным понятием, несмотря на то, что благодать служит основанием не только Нового, но и Ветхого Завета. Божья искупительная работа исходит из Его благодати, и у нее никогда не было другого основания. Но большинство иудеев под влиянием книжников и фарисеев, занимавших доминирующее положение в религиозных вопросах, давно потеряли из вида Божью благодать и пришли к вере, что Богу угодны их дела и благость. Соответственно все в прежнем образе жизни апостола в Иудействе было диаметрально противоположным учению о всемогущей и спасительной благодати Иисуса Христа, которое он теперь провозглашал и отстаивал.

Первый аспект прежней… жизни Павла, свидетельствующий, что в ней не было оснований для благовествования, выражается в том, что он жестоко гнал Церковь Божию и опустошал ее. Затуманенное и извращенное знание Евангелия, которое у него было до обращения, в конечном счете привело его к пониманию, что этот истинный путь к спасению не оставляет места для праведных дел и, следовательно, никак не согласуется с легалистским иудаизмом. С другой стороны, легалистский иудаизм не оставлял места для Евангелия благодати и, следовательно, стремился опустошить тех, кто веровал в него и благовествовал его.

Язык оригинала ярко описывает враждебность Павла. Слова жестоко гнал стоят в несовершенном времени и выражают мысль об упорном и непрестанном желании причинить вред. Глагол опустошать использовался в отношении воинов, грабивших город. Он тоже стоит в несовершенном времени, подчеркивая настойчивость разрушительных усилий Павла. Он был полон решимости до конца истребить Церковь. По всей видимости, название Церковь Божия он использовал для того, чтобы подчеркнуть, что речь идет не просто о группе последователей Иисуса. В этом случае выступающий против них противостоял бы только Иисусу. На самом же деле выступающий против Церкви противостоит Богу.

Фарисей Савл так страстно любил основанный на предании иудаизм, что не терпел никаких противоречий или компромиссов со стороны собратьев иудеев. Сразу после мученической смерти Стефана Савл начал «терзать церковь, входя в домы, и, влача мужчин и женщин, отдавал в темницу» (Деян. 8:3). Около года спустя, «еще дыша угрозами и убийством на учеников Господа, [он] пришел к первосвященнику и выпросил у него письма в Дамаск к синагогам, чтобы, кого найдет последующих сему учению, и мужчин и женщин, связав приводить в Иерусалим» (Деян. 9:1–2; ср. Деян. 22:4–5; 26:10–11). У него была одна всепоглощающая страсть – опустошать молодую церковь. Отчасти из-за этого он всегда испытывал острое чувство своей недостойности, когда видел Божью спасительную благодать по отношению к себе (ср. 1 Кор. 15:9; 1 Тим. 1:12–14).

Второй аспект прежней жизни Павла, свидетельствующий, что у него не было раньше оснований для благовествования, связан с его необычайной ревностью к иудаизму. Я преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, заявил он, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий.

Преуспевал – форма глагола prokoptō, означающего буквально «прорубать», например, прокладывая дорогу в лесу. Савл прокладывал дорогу в Иудействе, что означало устранение с пути всего, связанного с еврейскими христианами, которые в его глазах были закоренелыми предателями своих отеческих преданий. Он был настолько неумеренным ревнителем, что непрестанно наказывал еврейских верующих и «по всем синагогам… принуждал хулить Иисуса и, в чрезмерной против них ярости, преследовал даже и в чужих городах» (Деян. 26:11). В своем крайнем рвении он превосходил многих своих современников. По религиозной страсти и нетерпимости к истине об Иисусе Христе с ним можно было сравнить немногих иудеев.

Под отеческими преданиями имеются в виду устные наставления о ветхозаветном законе, которые пользовались таким же авторитетом, как и сам закон. Это собрание истолкований Торы, известное как Халака, стало оградой вокруг раскрытого Богом закона, за которой он терялся из виду. За период в несколько сотен лет оно превратилось в гигантское нагромождение религиозных, моральных, правовых, практических и обрядовых установлений, не поддающихся разумению и тем более строгому соблюдению. В нем содержалось так много мелких подробностей, что до конца разобраться в них для определения поведенческой модели не могли даже самые эрудированные и ученые раввины. Но чем более сложным и обременительным оно становилось, тем ревностнее иудейские легалисты почитали и пропагандировали его.

Фарисея Павла в благочестии превосходили немногие. Джон Стотт пишет: «Человек в таком психическом и эмоциональном состоянии не склонен к изменению расположения духа даже под влиянием других людей… Убедить его мог только Бог, и Бог сделал это» (John R. W. Stott, The Message of Galatians [London: Inter-Varsity, 1968], p. 32).

Указывая на эти два момента своей прежней жизни, Павел хотел продемонстрировать, что до встречи с Иисусом в нем не было ни малейшего следа человеческого воздействия или источника для понимания, тем более принятия и провозглашения, Евангелия спасения Божьей благодатью чрез веру без всякого участия дел. Оно было чуждо всему его прежнему мышлению.

ДОКАЗАТЕЛЬСТВА, СВЯЗАННЫЕ С ОБРАЩЕНИЕМ

Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатию Своею, благоволил открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам (Гал. 1:15–16а)

Только когда воскресший Христос во всем Своем величии предстал перед ним на дороге в Дамаск, Павел осознал всю реальность Евангелия: преданный смерти и погребенный Иисус был жив. Он сразу же понял, что только воскресший Иисус мог сказать с неба: «Я Иисус, Которого ты гонишь» (Деян. 9:5).

Такой поворот на 180 градусов в жизни Павла не могло объяснить никакое человеческое вмешательство или влияние. Он был похож на неудержимо мчащийся вперед товарный поезд, сокрушающий все на своем пути. Он утратил контроль над своей жизнью и стал необузданным. Легалистское рвение привело его на путь безудержного разрушения, с которого не могла сбить никакая естественная причина, кроме смерти. Его апостольское призвание могло быть только сверхъестественным и не зависящим от человека, никоим образом не связанным с человеческим свидетельством или убеждением (хотя он мог много раз слышать истину от христиан, которых он гнал).

Люди всегда приходят к Богу по Его верховной воле и благодати. Моисей объяснял Израилю в пустыне: «Не потому, чтобы вы были многочисленнее всех народов, принял вас Господь и избрал вас; ибо вы малочисленнее всех народов; но потому, что любит вас Господь, и для того, чтобы сохранить клятву, которою Он клялся отцам вашим» (Вт. 7:7–8). С аналогичными словами выступил перед народом Самуил: «Господь же не оставит народа Своего ради великого имени Своего; ибо Господу угодно было избрать вас народом Своим» (1 Цар. 12:22). У Бога не было другой причины для избрания евреев, кроме Своей святой воли и цели.

Давид знал, что он был избран и помазан царем по верховной воле Бога: «Однако же избрал Господь, Бог Израилев, меня из всего дома отца моего, чтоб быть мне царем над Израилем вечно, – сказал он, – потому что Иуду избрал Он князем, а в доме Иуды дом отца моего, а из сыновей отца моего меня благоволил поставить царем над всем Израилем; из всех же сыновей моих, – ибо много сыновей дал мне Господь, – Он избрал Соломона, сына моего, сидеть на престоле царства Господня над Израилем» (1 Пар. 28:4–5). Процесс избрания народа Израиля, колена Иуды, дома Иессея, сына Иессея Давида и его внука Соломона от начала до конца происходил по верховной Божьей воле. Божье избрание не основывается ни на чем ином, кроме Его благоволения.

Павел ни в коей мере не выступал инициатором своего избрания для спасения, тем более апостолом. Он был «волею Божиею призванный Апостол» (1 Кор. 1:1). В словах избравший меня имеется в виду избрание Богом еще до того, как Павел вообще мог встать перед каким-то выбором. Никто не спасается и не призывается к руководству в церкви, иначе как по верховной Божьей воле и Его предопределению. «Предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей, в похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном» (Еф. 1:5–6; ср. Еф. 1:9).

Господь избрал Павла для спасения и апостольства не потому, что Павел обладал выдающимися способностями руководителя и мастерством писателя или был решительным и упорным работником. Он был избран и посвящен Богом от утробы матери, задолго до того, как ему представилась возможность проявить хоть какие-то способности к чему-то. Павел был избран апостолом еще до рождения, как Иаков получил преимущество над своим близнецом Исавом до их рождения (Рим. 9:11–13), как Исаия и Иеремия были призваны и посвящены для пророческой работы еще в утробе их матерей (Ис. 49:1; Иер. 1:5) и как Иоанн Креститель был призван стать предтечей Мессии еще до зачатия (Лк. 1:13–17). Еврейским читателям Павла сразу же становилось ясно, что он сравнивает свое призвание к апостольству с призванием этих великих людей. Он не пытался встать в один ряд с ними, а просто недвусмысленно показывал, что его призвание, как и их призвание, произошло исключительно по воле Бога.

Это предназначение стало историческим фактом на дороге в Дамаск и в последующие дни, когда, как сказал Павел, Бог призвал его благодатию Своею. По Своей любви и милости, которые он не заслужил, Бог реально и действенно призвал уже избранного Павла к Себе для спасения.

Бог благоволил… открыть Сына Своего Савлу прямым и абсолютно уникальным образом. Когда он «приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба; он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь… встань и иди в город, и сказано будет тебе, что тебе надобно делать» (Деян. 9:3–6). В свидетельстве перед царем Агриппой Павел привел дополнительные подробности своей первой встречи с воскресшим Господом. Назвав Себя «Иисусом, Которого ты гонишь», Господь сказал: «Но встань и стань на ноги твои; ибо Я для того и явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем того, что ты видел и что Я открою тебе, избавляя тебя от народа Иудейского и от язычников, к которым Я теперь посылаю тебя» (Деян. 26:15–17). Прямые откровения Бога Павлу о Христе и Писании начались в тот день, продолжались во время краткого пребывания в Дамаске, в течение лет, проведенных в Аравии, а затем по изволению Бога в течение всей жизни апостола.

Слова во мне не обязательно истолковывать как относящиеся к чисто внутреннему субъективному восприятию, они могут означать «мне» и выражать мысль об объективном переживании.

Призыв к спасению сопровождался призывом к служению – чтобы я благовествовал Его язычникам. Хотя случай с Павлом был уникальным, Бог никогда не призывает к спасению, не призывая одновременно к служению. Любой верующий «создан во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять» (Еф. 2:10). Обращаясь к верующим, Петр писал: «Но вы – род избранный, царственное священство, народ святой, люди взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет» (1 Пет. 2:9). Мы спасаемся, чтобы стать свидетелями и служителями Спасителя.

Он должен был благовествовать Его, Иисуса Христа. Павел писал коринфянам о «свидетельстве Божием», которое побуждало его «быть у вас не знающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого» (1 Кор. 2:1–2). Иудействующим надо было показать, что язычники должны внимать не закону Моися или преданиям иудейских старейшин, а только Евангелию Иисуса Христа.

Таким образом, избрание Павла, его преобразование, откровение и призвание проповедовать народам – все это было совершено Богом, а не людьми. Даже после этого люди не играли никакой роли в его подготовке к исполнению призвания.

ДОКАЗАТЕЛЬСТВА, СВЯЗАННЫЕ С ПЕРИОДОМ ПОСЛЕ ОБРАЩЕНИЯ

я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью, и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию и опять возвратился в Дамаск.

Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать. Другого же из Апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня. А в том, что пишу вам, пред Богом, не лгу. После сего отошел я в страны Сирии и Киликии. Церквам же Христовым в Иудее лично я не был известен, а только слышали они, что гнавший их некогда ныне благовествует веру, которую прежде истреблял, – и прославляли за меня Бога (Гал. 1:16б-24)

Джон Браун писал, что начиная со встречи на дороге в Дамаск, Христос взял Павла под Свою непосредственную опеку. Господу было важно предоставить Павлу апостольскую самостоятельность. Он не был научен другими апостолами и занял совершенно равное с ними положение. После нескольких дней, проведенных «с учениками в Дамаске» и в проповедях в синагогах этого города (Деян. 9:19–20), Павел не стал тогда же советоваться с плотью и кровью. Он не хотел просить у Анании или других христиан в Дамаске совета, мнения или разъяснения по поводу полученного откровения. Это не значит, что ему не нужна была помощь других верующих, но предоставление ему исключительного положения для приведения язычников требовало, чтобы его не рассматривали как человека, принявшего учение от обращенных иудеев. Язычникам было бы труднее воспринимать его проповедь, если бы они относились к ней как к иудейской по происхождению. А иудействующих надо было убедить, что Евангелие – не ересь, распространяемая немногими евреями.