Текст книги "Толкование книг Нового Завета. Послание к галатам"

В-пятых, ко лжи нельзя относиться безразлично, независимо от результатов, которые может принести противоборство ей. Решительное противодействие тем более необходимо, когда ложь затрагивает саму суть Евангелия, как в случае с иудействующими. Обличать «пред всеми, чтоб и прочие страх имели» надо даже «согрешающих» выдающихся христиан (1 Тим. 5:20).

Учение Павла

Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, а не по-Иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-Иудейски? Мы по природе Иудеи, а не из язычников грешники; однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть. Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, – то неужели Христос есть служитель греха? Никак! Ибо, если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником. Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу. И уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня. Не отвергаю благодати Божией. А если законом оправдание, то Христос напрасно умер (Гал. 2:14–21)

В действиях Петра, Варнавы и других еврейских верующих в Антиохии выражалось не просто личное лицемерие. Их капитуляция перед иудействующими, если не в вероучительном, то во всяком случае в практическом плане, раскалывала церковь. Дело принимало тем более дурной оборот, что Петр и Варнава были духовными лидерами. Они годами проповедовали учение о спасении только верой и олицетворяли это учение своей жизнью. Антиохийская церковь была образцом еврейско-языческого братства и согласия, и вот, почти внезапно, она стала полной противоположностью.

ЕГО РЕАКЦИЯ

Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, а не по-Иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-Иудейски? Мы по природе Иудеи, а не из язычников грешники (Гал. 2:14–15)

Как уже отмечалось, отход еврейских верующих от язычников был, по всей видимости, постепенным; но как только Павел осознал происходящее, он сразу же отреагировал. Когда [он] увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской, то сделал резкий выговор Петру. Основную ответственность нес Петр как апостол, и именно его пример увлек других к пагубному лицемерию.

Прямо – производное от orthopodeō, сложного слова, состоящего из orthos (прямой) и pous (нога) и означающего «идти прямо». Один библеист перевел эту фразу так: «Они не шли по прямому пути к евангельской истине». Устранившись от языческих братьев, Петр и другие перестали жить в соответствии с Божьим Словом и идти по прямому духовному пути.

Поскольку Петр совершил прегрешение публично, Павел сделал ему выговор при всех, раскрыв его лицемерие всей общине. Все верующие, как и многие неверующие в Антиохии, узнали, что Петр утратил связь с язычниками, с которыми он однажды связал себя свободно и открыто. Августин сказал: «Нет никакой пользы делать замечание наедине, если ошибка совершена прилюдно». Если грех, совершенный верующим открыто, не обличается открыто, люди думают, что церковь не принимает грех всерьез и тем самым молчаливо одобряет его. Церковь, не призывающая к порядку своих согрешающих членов (в том числе и самых видных), теряет доверие, так как не относится серьезно к собственным учениям и нормам. Ребенок, которого не наказывают за неподобающие поступки, начинает думать, что жизненные принципы родителей не имеют особого значения, так как они ничем не подкрепляются.

Павел писал Тимофею, что после подтверждения обоснованности обвинения против пресвитера несколькими свидетелями его надо обличать «пред всеми, чтоб и прочие страх имели» (1 Тим. 5:20). Выговор Павла Петру показывает, что избегать церковного наказания не должен ни один христианский лидер, какое бы положение он ни занимал. Публично совершенный грех требует публичного обличения.

«Если ты, будучи Иудеем, – сказал Павел, – живешь по-язычески, а не по-Иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-Иудейски?» В отличие от лицемерия Петра обличение Павла было прямым. Он просто указал на очевидную непоследовательность поведения Петра в Антиохии. Он напомнил ему, что по прибытии туда Петр свободно общался с языческими верующими и ел с ними (ст. 12). Он открыто посещал их дома и участвовал с ними в трапезах любви и в причащении, не выказывая никаких признаков легализма или предубеждения. Он жил как язычник, а не как иудеи, известные своим стремлением к обособленности.

Иосиф Флавий пишет, что мадианитянка, пытавшаяся соблазнить израильтян, сказала им: «У вас особенная пища и напитки не такие, как у всех». Иудеи веками отличались строгими законами и обособленностью от язычников. По ветхому завету Бог установил определенные законы и ограничения в области питания, чтобы предотвратить смешение Своего избранного народа с язычниками и удержать его от разложения их идолопоклонством и аморальным поведением. Но во время и после исхода раввинские предания породили бесчисленные добавления и поправки к библейским предписаниям. Например, евреям разрешалось покупать мясо на языческом рынке, только если животное было убито иудеем и не использовалось в языческом религиозном обряде.

После видения нечистых животных и встречи с Корнилием Петр уже не жил по-Иудейски, придя к осознанию, что установленное Богом обрядовое отделение, которому учил Ветхий Завет, больше не действует. Но под влиянием иудействующих в Антиохии он дрогнул и вернулся на старые пути. Когда подули ветры легализма, он приспособил свои паруса соответствующе и поплыл, подгоняемый ими.

У Павла не было желания помыкать Петром или строить свою репутацию за счет другого апостола. Он стремился не унизить Петра, а исправить совершенную им серьезную ошибку, послужившую причиной преткновения для многих верующих. Он не мог мириться ни с чем, что представляло угрозу для чистоты Евангелия, особенно, если такая угроза исходила от видного и влиятельного лидера, каким был Петр.

ЕГО ПОЗИЦИЯ

Мы по природе Иудеи, а не из язычников грешники; однако же, узнавши, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть (Гал. 2:15–16)

Суть духовной дилеммы человека заключается в том, что он не способен побороть греховность, отделяющую его от святого Бога. Друг Иова Вилдад вопрошал: «Как человеку быть правым пред Богом?» (Иов 25:4). Как виновный и осужденный грешник может стать праведным и угодным Богу? Ответом Бога на эту дилемму и потребность служит предоставление оправдания верой.

Обличение Павлом Петра достигло кульминации в одном из самых ярких в Новом Завете исповеданий учения об оправдании – того самого учения, от которого Петр и другие, по сути, отказывались своим лицемерным отделением от язычников. На самом деле Павел говорил: «Петр, я осуждаю тебя за то, что ты нарушаешь основополагающую истину христианства. Своим поведением ты демонстрируешь терпимость к легалистской системе спасения делами, противоречащей даже завету Моисея, не говоря уже о новом завете, который дал Господь Иисус Христос».

Излагая учение об оправдании, Павел сначала показывает, что оно собой представляет (ст. 15–16), а затем отстаивает его (ст. 17–21). Как отмечалось в предыдущей главе, глубокая и эмоциональная озабоченность Павла чистотой Евангелия и духовным здоровьем галатийских верующих приводит к тому, что грамматические обороты в этом послании порой трудны для восприятия, а за логикой бывает трудно уследить, хотя смысл всегда понятен.

Мы повторяется в ст. 15–17 три раза и относится к Павлу, Петру и всем остальным еврейским христианам. В первой части своей аргументации он заявляет, что даже мы по природе Иудеи… уверовали во Христа Иисуса. «Будучи иудеями, – говорит он, – мы лучше всех знаем, что такое жить по системе закона. Мы знаем закон как образ жизни и знаем, что значит постоянно находиться под гнетом религиозных обрядов и предписаний. И даже мы оправдались верой в Иисуса Христа, а не делами закона. И если мы, будучи Иудеями, не можем оправдаться законом, как же можно рассчитывать, что оправдаются из язычников грешники?»

Говоря о язычниках как о грешниках, Павел употребляет это выражение не в поведенческом смысле, связанном с аморальностью в общественной жизни (как это часто делается в Евангелиях), а в правовом смысле, в котором оно часто использовалось иудеями. В представлении большинства иудеев язычники были грешниками по самой своей природе, поскольку они не имели закона, который направлял бы их к праведной жизни, угодной Богу. Но с законом или без него, говорит Павел, никто не оправдывается иначе, как верою в Иисуса Христа.

На Иерусалимском соборе Петр в ответ иудействующим высказал ту же самую истину: «Что же вы ныне искушаете Бога, желая возложить на выи учеников иго, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы? Но мы веруем, что благодатию Господа Иисуса Христа спасемся, как и они» (Деян. 15:10–11).

Мартин Лютер сказал, что в случае утраты догмата об оправдании верой будет утрачено все христианское учение. В последнем разделе главы 2 Павел излагает это важнейшее учение, которое он множество раз проповедовал и объяснял галатам. Он четыре раза использует глагольную форму оправдания (dikaioō) в ст. 16–17 и один раз имя существительное (dikaiosunē) в ст. 21. В Новом Завете эти и другие формы греческого слова переводятся на английский язык как «оправдать», «оправдание», «праведность», «праведный» и «оправданный».

Это слово изначально использовалось как судебный термин в смысле объявления судьей человека невиновным и чистым перед законом в противоположность признанию виновным и подлежащим наказанию. В Писании оправдание означает освобождение Богом грешника от вины на основании веры в Него. Это добровольный и милостивый выбор, которым Бог объявляет грешника чистым пред Собой, прощая, восстанавливая и принимая его на основании только веры в Своего Сына Иисуса Христа и в Его дела.

Узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, продолжает Павел, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть.

Человек не станет праведным, сколько бы он ни соблюдал закон, ибо греховность коренится в сердце человека, а не в его делах. Основная проблема человека связана с тем, какой он есть, а не что он делает. Греховные дела служат лишь внешним выражением его падшей природы, которая характеризуется греховными мыслями. Человек, испытывающий чувство ненависти, внутренне уже убийца, независимо от того, лишил ли он жизни другого человека или нет (Мф. 5:22). Человек, которого преследуют порочные мысли о женщине, уже прелюбодей, независимо от того, совершил ли он акт прелюбодеяния или нет (Мф. 5:28).

Следовательно, сколько бы дел закона человек ни совершил, это не может спасти его, так как даже самые праведные дела не могут изменить его природу. «Но мы знаем, что закон, если что говорит, говорит к состоящим под законом, так что заграждаются всякие уста, и весь мир становится виновен пред Богом, потому что делами закона не оправдается пред Ним никакая плоть» (Рим. 3:19–20). Закон играет роль зеркала, показывающего нашу греховность, но он может только раскрыть грех, а не удалить его. «Но ныне, независимо от закона, явилась правда Божия, о которой свидетельствуют закон и пророки, правда Божия чрез веру в Иисуса Христа во всех и на всех верующих; ибо нет различия, потому что все согрешили и лишены славы Божией, получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе… Ибо мы признаем, что человек оправдывается верою, независимо от дел закона» (Рим. 3:21–24, 28).

Только вера в Иисуса Христа может принести человеку милостивый дар праведности, которым сопровождаются прощение и спасение. Вера во Христа – не просто продиктованное разумом признание факта, что Иисус умер и воскрес за грехи человека, но вера в то, что Его смерть удаляет и прощает личные грехи. Это полная готовность покориться Ему как Господу (ср. Иак. 4:7).

В Гал. 2:16 Павел трижды заявляет, что спасение дается только верой во Христа, а не законом. Первое заявление носит общий характер: человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа. Второе – более личное: и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона. Третье – всеохватывающее: делами закона не оправдается никакая плоть. Во всех трех заявлениях выражается одна и та же великая истина.

Любое утверждение, что спасение дается чрез веру в Иисуса Христа и благодаря чему-то еще, представляет собой кощунственную и сатанинскую ложь. У работы Христа не может быть никакого действенного или приемлемого дополнения. В этом отрывке дано самое ясное и недвусмысленное определение учения о спасении только верой, которое можно найти в Писании. Во-первых, Павел устанавливает его на основании своего апостольского авторитета. Во-вторых, он устанавливает его на основании своего опыта. В-третьих, он устанавливает его на основании Божьего Слова в Ветхом Завете.

ЕГО ОБОСНОВАНИЕ

Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, – то неужели Христос есть служитель греха? Никак! Ибо, если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником. Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу. И уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня. Не отвергаю благодати Божией. А если законом оправдание, то Христос напрасно умер (Гал. 2:17–21)

Своим поведением Петр и другие еврейские христиане в Антиохии фактически признали справедливость позиции иудействующих: язычнику необходимо соблюдать иудейские обряды, чтобы стать христианином. Обоснованием оправдания верой в ст. 17–21 Павел продолжает опровергать домыслы иудаистских легалистов, которым поддались Петр и другие.

Важно понимать, что, как и в двух предыдущих стихах, мы относимся к еврейским христианам. Если же, ища оправдания во Христе, мы (то есть еврейские христиане) и сами оказались грешниками, задает риторический вопрос Павел, то неужели Христос есть служитель греха?

В качестве первого аргумента Павел приводит факт, что если иудействующие правы и верующие спасаются отчасти соблюдением обрядового закона Моисея, оставаясь связанными этим законом для сохранения спасения, тогда еще до прибытия иудействующих в Антиохию Петр, Варнава и другие еврейские верующие, включая и Павла, вернулись в категорию грешников, потому что ели и общались с языческими христианами.

Второй аргумент еще более сокрушительный. «Если человек становится грешником из-за общения с языческими братьями, – подразумевается далее, – тогда Сам Христос становится служителем греха». Почему? Иисус ясно учил, что никакая пища не может духовно осквернить человека, потому что она не входит в сердце (Мк. 7:19). Видением нечистых животных, впечатляющим обращением и помазанием Корнилия Господь представил Петру ясное доказательство, что языческие верующие во всех отношениях равны еврейским верующим (Деян. 10). Во многих других случаях и многими другими путями Иисус учил, что все принадлежащие Ему составляют одно целое с Ним и, следовательно, друг с другом. Незадолго до ареста, суда и распятия Иисус искренне молился Отцу, чтобы верующие в Него были «все едино; как Ты, Отче, во Мне, Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино… да будут едино, как Мы едино, Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены воедино» (Ин. 17:21–23).

Но если правы иудействующие, указывал Павел, тогда не прав Иисус; если они учат истине, Он учит лжи и тем самым становится служителем греха! Такое обвинение должно было потрясти Петра до глубины души. То, что его назвали лицемером, уже было достаточно болезненным, его характеристика как грешника казалась немыслимой, но обвинение в превращении Иисуса в служителя греха было возмутительным и чудовищным. Тем не менее логика аргументации Павла была безукоризненной. Своими действиями Петр действительно порицал Иисуса Христа. Поэтому ему следовало либо отказаться от иудаистских пристрастий, либо продолжать изображать Господа лжецом.

На свой вопрос Павел сразу же отвечает: Никак! Павлу должно было быть крайне неприятно высказывать мысль, пусть даже гипотетически, что Христос может участвовать в грехе и тем более распространять его. Но опасность со стороны иудействующего легализма требовала использования таких из ряда вон выходящих логических построений. Он не видел никакого иного способа привести Петра и других в чувство.

Употреблением местоимения мы в предыдущих стихах Павел проявлял снисходительность, до некоторой степени отождествляя себя с соглашателями. Но с еще большей снисходительностью и любовью он смягчает удар по своим друзьям, приводя самого себя в качестве гипотетического примера. Ибо, если я снова созидаю, что разрушил, говорит он, то сам себя делаю преступником. Иными словами, если кто-то, в том числе он сам, пытается снова созидать разрушенную им же систему легализма верой и проповедью Евангелия Божьей могущественной благодати и человеческой греховной беспомощности, он тем самым делает преступником себя, а не Христа. Отходом от благодати к закону он выставляет себя лицемером и грешником.

«Я никогда не сделал бы ничего подобного, – продолжает Павел, – ибо законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Легализм входит в противоречие с ясной истиной Бога и с моими глубочайшими убеждениями. Теперь, когда я принял благодать и умер для закона, я никогда не смогу вернуться к его системе обрядов и предписаний. Иначе я не смогу жить для Бога». Владыка верующего – не закон, а Бог. Его спасает связь не с законом, а с Богом.

«Разве вы не знаете, братия, – обращался Павел к верующим в Риме, – что закон имеет власть над человеком, пока он жив? Замужняя женщина привязана законом к живому мужу; а если умрет муж, она освобождается от закона замужества… Так и вы, братия мои, умерли для закона Телом Христовым, чтобы принадлежать другому, Воскресшему из мертвых, да приносим плод Богу» (Рим. 7:1–2, 4).

Что же скажем? оставаться ли нам в грехе, чтобы умножилась благодать? Никак. Мы умерли для греха: как же нам жить в нем? Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни. Ибо, если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресения, зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху; ибо умерший освободился от греха. Если же мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним, зная, что Христос, воскресши из мертвых, уже не умирает: смерть уже не имеет над Ним власти. Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха, а что живет, то живет для Бога. Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем.

Итак да не царствует грех в смертном вашем теле, чтобы вам повиноваться ему в похотях его; и не предавайте членов ваших греху в орудие неправды, но представьте себя Богу, как оживших из мертвых, и члены ваши Богу в орудия праведности. Грех не должен над вами господствовать, ибо вы не под законом, но под благодатию (Рим. 6:1-14).

Как в Римлянам, так и в Галатам Павел имеет в виду, что, исповедуя веру в Господа Иисуса Христа, человек входит в трансцендентное духовное единство с Христом, соединяясь с Ним в историческом событии Его смерти и воскресения, когда Он сполна заплатил за грех.

Если человеку выносится и приводится в исполнение смертный приговор, закон, разумеется, не имеет больше над ним власти. Он уже уплатил свой долг обществу. Поэтому, даже если он воскреснет, он будет невиновен пред законом, который не может предъявлять претензий к его новой жизни. То же самое относится к верующему, который умирает во Христе и воскресает для новой жизни. Он становится свободным от всяких притязаний на него закона. Умерев во Христе, он исполнил требование закона. Его физическая смерть – не наказание, а лишь освобождение для обретения славы, которую предоставляет союз с Христом.

Самое пагубное последствие легализма состоит в том, что он сводит на нет значение креста. Я сораспялся Христу, свидетельствует Павел, и уже не я живу, но живет во мне Христос. Возвращение к закону равнозначно разрыву союза с жертвой Христа на кресте и тем самым возвращению к греху.

Я умер для закона, разъясняет Павел, так как сораспялся Христу, и уже не я живу. Ветхий человек умирает, распятый с Христом, и облекается в нового (ср. Кол. 3:9-10). Я живу для Бога, потому что живет во мне Христос (ср. Рим. 8:9). В жизни, которую я получил, я живу верою. Греческий глагол живу стоит в совершенном виде, указывая на законченное действие с продолжающимися последствиями. Полагаясь на Христа в своем спасении, верующий духовно соучаствует с Господом в Его распятии и Его победе над грехом и смертью.

Вот почему, продолжает апостол, если ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия. Истинная христианская жизнь – не столько жизнь верующего для Христа, сколько жизнь Христа в верующем. Во Христе «обитает вся полнота Божества телесно» (Кол. 2:9), поэтому полнота Бога обитает и во всех верующих как в «причастниках Божеского естества» (2 Пет. 1:4).

Такую жизнь и такую высокую честь пребывания во мне живого всемогущего Сына Божьего я получил не благодаря своим делам или заслугам, а только потому, что Он возлюбил меня и предал Себя за меня.

Поэтому первостепенным стимулом духовного благочестия и послушания служит благодарность всемогущему милостивому Господу. В словах возлюбившего меня выражается движущая сила Божьей спасительной благодати. Эта великая истина показана во многих местах Нового Завета (см., напр., Ин. 3:16; Рим. 5:8; Еф. 2:5). Дар любви нельзя получить от Христа собственными силами, Он Сам предал Себя за меня, пишет апостол. Это созвучно со словами Господа в Ин. 10:17–18: «Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее; никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее: имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее».

Вся эта спасительная работа Бога – дар Божьей всемогущей благодати. На этом основании Павел подводит итог: Не отвергаю благодати Божией. А если законом оправдание, то Христос напрасно умер. По сути он говорит Петру: «Устранившись от общения с языческими братьями, ты занял позицию с иудействующими и против Бога. Ты отверг благодать Божию отрицанием необходимости смерти Христа, как и в случае, когда ты порицал Господа за слова, что Он должен пострадать, умереть и воскреснуть на третий день» (Мф. 16:21–22).

Евангелие стоит на двух столпах – благодати Божией и смерти Христа, и именно эти два столпа самой своей сутью разрушает легализм. Человек, утверждающий, что может получить спасение собственными усилиями, подрывает само основание христианства и сводит на нет значение драгоценной смерти Христа за нас.