Текст книги "Компетентность в современном обществе. Выявление, развитие и реализация"

Из того, что мы говорили до сих пор, следует: и широкой публике, и государственным служащим нужно чаще принимать во внимание:

1) государственные служащие в настоящее время играют главную роль в управлении обществом;

2) государственные служащие в настоящее время играют главную роль в отношениях между нашим и другими государствами;

3) нам настоятельно необходимо сформировать новые структурные взаимоотношения между государственными служащими и гражданами;

4) нововведения в управлении особенно необходимы в тех областях, которые связаны с государственной службой как таковой и с государственной политикой в целом;

5) государственные служащие должны прикладывать больше усилий для удовлетворения потребностей различных подгрупп населения и индивидуальных потребностей отдельных граждан.

Рассмотрим теперь аргументы в пользу настоятельной необходимости поиска путей оценки эффективности государственной службы.

Чапмен (Chapmen, 1978) нарисовал весьма полезную для нас картину инерции и незаинтересованности в эффективной работе, которая характерна для всех наших общественных служб. В его книге описано, с одной стороны, каким образом можно сберечь огромную энергию, трудовые и другие ресурсы, наладив контроль за эффективностью государственной службы, а с другой стороны описано сопротивление государственных служащих введению такого контроля и любым действиям в этом направлении. Поэтому практически невозможно остановить то, что происходит (но не должно происходить), и заняться тем, что должно делаться, но не делается.

В качестве примера проекта, выполнение которого следовало бы остановить на много лет раньше, чем это было сделано, приведем строительство небоскребов. В начале 60-х годов автор данной книги и его коллеги провели исследование в государственном Центре строительных исследований. Обнаружились следующие факты:

1) небоскребы дороже и строить, и обслуживать, чем эквивалентные им двухэтажные дома;

2) в небоскребах размещается меньше людей на единицу площади, чем в двухэтажных домах;

3) небоскребы предоставляют гораздо меньше удобств (таких, как сады и гаражи) за ту же цену и при той же плотности застройки, чем двухэтажные дома;

4) жильцы предпочитают двухэтажные дома небоскребам в силу веских причин: неудобство сверху следить за детьми во дворах, ведение сидячего образа жизни, ограниченные, по сравнению с возможностями жильцов двухэтажных домов, возможности перепланировки квартиры;

5) в небоскребах неприемлемо низкий уровень тепловой изоляции, из-за этого в квартирах часто бывает холодно и сыро;

6) конструкция небоскребов часто ненадежна;

7) небоскребы символизируют тотальный контроль местных властей над жизнью жильцов, строгий режим и единообразие. Сталь и бетон небоскребов как бы воплощают в себе пренебрежение, которым государственные служащие отвечают на запросы налогоплательщиков, тот факт, что общественность не располагает эффективными средствами, позволяющими заставить государственных служащих работать как следует.

Однако местные власти продолжали строить небоскребы вплоть до конца 80-х годов! Одна из причин заключалась в том, что жильцы чаще обращались за решением своих проблем к властям, а не к своим «товарищам по несчастью». Другая же причина состояла в том, что государственным служащим гораздо удобнее было контролировать как финансовые расходы на строительство, так и жизнь людей, проживающих в высотных домах, чем обитателей двухэтажных зданий. (Это объяснение приводили и сами жильцы небоскребов, но с негативной оценкой.)

То же желание осуществлять контроль, наряду с опасением, что кто-то сможет извлечь из общественных фондов личную выгоду, лежит в основе настойчивого стремления государственных служащих использовать в своей работе чрезвычайно неэффективные способы. В качестве примера Чапмен приводит посадку деревьев, обходящуюся в несколько раз дороже, чем рыночная стоимость этой работы, и содержание государственных автомобилей, на что тратится во много раз больше денег, чем стоил бы найм такси.

Но определить объем гигантских убытков, которые мы терпим по вине государственных служб – от потерь времени на ненужные дела до траты энергии на обогрев пустых зданий – возможно только посредством:

1) гораздо большей открытости государственных служб для общественного контроля;

2) поддержки сотрудников, замечающих подобные проблемы и возможности сэкономить ресурсы;

3) гарантии того, что полезные предложения будут реализовываться на практике, а не откладываться в долгий ящик.

Для достижения этих целей необходимо создать в организациях такую обстановку, которая способствовала бы нововведениям и успешной работе. Как создать такую обстановку, мы обсудим в главе 11. Здесь же достаточно подчеркнуть наличие потребности в адекватных средствах отчетности и в проведении политики, позволяющей определять истинные причины того, что рациональные предложения не находят должного отклика, а также выявлять наиболее абсурдные аспекты деятельности общественных организаций, сохраняющиеся из года в год, несмотря на свою убыточность.

Многие (например, тот же Чапмен) считают, что эти проблемы можно решить посредством приватизации. Но это далеко не так. Для примера приведем результаты другого исследования (Roberts, 1967). Изучая реальный (в отличие от формального) процесс принятия решений по вопросам финансирования исследований и развития в США, Роберте обнаружил, что на самом деле решения основываются на более непосредственной оценке способностей человека, чем предполагает формальная процедура, требующая проанализировать сотни заявок, составить сотни отзывов и отобрать победителей. Фактически в 90 % исследованных Робертсом случаев государственные служащие, работавшие в этой области, могли определить, кто окажется победителем, еще до того, как будут обработаны данные. А формальный процесс представлял собой что-то вроде шарады – шарады, на которую расходовалось впустую огромное количество денег. На подготовку заявок и на их рассмотрение тратились сотни человеко-лет. Каждую заявку проверяли по тысячам критериев. Но, к несчастью, главная беда, связанная с составлением отчетов, заключалась в том, что «предлагаемые в заявках технические подходы к решению поставленных проблем являлись всего лишь предметом спекуляций… всего лишь мнениями». Иными словами, человеку, оценивающему идею, фактически приходится без проверки полагаться на мнение автора заявки, и «именно сам автор заявки может принять наилучшее решение по этому вопросу».

В число критериев, на которые фактически опирались в тех редких случаях, когда нужно было принять реальное решение о том, кто же получит контракт, входили «надежность заключающего контракт… его гибкость, его готовность без претензий справляться с неожиданными проблемами, которые могут возникнуть по ходу дела, а также профессионализм его технического персонала». Победителями конкурса чаще всего становились люди, ранее уже сотрудничавшие с государственными службами и известные этим службам. Горы бумаг, кочующие со стола на стол, оказывались побочным явлением, мало значимым фактором в процессе принятия решений. В этом отношении формальные процедуры не только приводят к бесполезной трате огромных ресурсов, но и подрывают нормы морали и, в сущности, учат людей тому, что эффективность не имеет значения и что гораздо важнее уметь играть в игры «управленческой машины».

Наконец, исследование Робертса показало, что прибыли подрядчиков зависят от качества проведенных ими оценок и от эффективности их работы и что оплата сверх фиксированной стоимости контракта не приводит к повышению качества работ. «Мотив прибыли» не работает даже в Америке; напротив, он приводит к таким отрицательным эффектам, как пагубное стремление сокращать сроки выполнения работы и работа под угрозой вычетов. Таким образом, формальные процедуры рассмотрения заявок и конкурсные условия заключения контрактов не только не повышают, но зачастую существенно снижают эффективность работы. Затраты на поддержание такой системы огромны, неоправданны и не способствуют стабилизации.

Из материала, который мы рассмотрели в этой главе, можно сделать вывод, что имеется настоятельная потребность в процедурах, которые:

1. Позволят государственным служащим нести коллективную ответственность за:

• совершенствование структуры управления и деятельности общества;

• проявление духа новаторства и поощрение новаторской деятельности других.

2. Позволят каждому государственному служащему нести индивидуальную ответственность за:

• проявление инициативы и вовлеченность в новаторскую деятельность;

• принятие эффективных решений и выбор наиболее эффективных путей работы;

• индивидуальный подход к нуждам каждого клиента;

• помощь в реализации творческих возможностей других людей.

3. Откроют государственную службу для:

• контроля со стороны отдельных членов общества и заинтересованных групп (как мы видели, правительство уже не в состоянии адекватно отслеживать огромное количество важных направлений деятельности, реализуемых в настоящее время и в значительной степени определяющих будущее благосостояние нашего общества);

• предложений со стороны общественности, касающихся новых направлений деятельности и новых способов решения уже существующих задач;

• требований со стороны общественности уделять внимание личному вкладу каждого сотрудника в реализацию разнообразных государственных мероприятий.

4. Позволят каждому государственному служащему – и любому другому члену общества – тратить меньше времени на выполнение рутинных обязанностей и отводить высвободившееся время для изучения и последующего решения выявленных им проблем.

5. Позволят государственным служащим и всем членам общества проводить по собственной инициативе (через отделы исследования и развития) поисковые работы в отношении проблем, которые они выявили в процессе выполнения своих профессиональных обязанностей.

Для реализации этого подхода в свою очередь необходимо развитие новых процедур отчетности, нового понимания роли государственной службы, государственных служащих и граждан, а все это вместе взятое подводит нас к формулировке представления о новой форме правительства и новой форме демократии – демократии участия, коренным образом отличающейся от представительной демократии.

Данные проблемы влекут за собой целый ряд выводов.

Один из наиболее важных состоит в том, что необходимо отказаться от традиции вменять в обязанность государственному служащему не допускать ошибок, избегать личной ответственности посредством принятия коллективных решений и тщательно рассчитывать суммы мелких расходов, не обращая внимания на гигантские потери, к которым ведут такие системы расчета – начиная от финансовых убытков и заканчивая фактом подавления инноваций. (Выше уже шла речь об огромных затратах на определение того, какому из двух фондов соцобеспечения следует оказать финансовую помощь, или на создание видимости компетентного рассмотрения заявок. С таким же успехом можно было бы привести в качестве примера затраты квалифицированного труда на обработку бессмысленных «заявок» от государственных служащих или расходы на содержание комитетов и квазиавтономных неправительственных организаций, распоряжающихся мизерными суммами денег. Чтобы все доступные человеческие ресурсы были задействованы как можно более эффективно, необходимо сосредоточить внимание не только на поощрении нововведений, но и на процедурах сокращения затрат.)

Вопреки распространенным убеждениям, сосредоточение в первую очередь на прибыли, а не на затратах вовсе не влечет за собой низкую эффективность. Ведь ни один человек, искренне заинтересованный в прибыли, не станет тратить впустую ни время, ни деньги. Когда упор делается на прибыли, это приводит к установке: «Вот работа, ее важно сделать, и мы можем организовать деятельность таким образом, чтобы не нарушать наш платежный баланс. Так давайте же это сделаем – и сделаем хорошо и быстро». Это, в свою очередь, влечет за собой другую установку: «Хорошо придумано. Давайте дадим ему это сделать и посмотрим, что получится». И напротив, фокусирование внимания на себестоимости работ приводит к крохоборству, которое подавляет стремление к риску и инновациям и в особенности всякую деятельность, которая может потребовать дополнительных денежных затрат. В результате возникают дорогостоящие и громоздкие системы расчетов и консультативных процедур, создаются многочисленные комитеты для контроля за мелкими расходами и развивается многоступенчатая бесполезная деятельность. Поэтому дешевле и выгоднее пускать многие процессы на самотек. А если процедуры оценки все же необходимы, то они должны проводиться с позиций доверия, благоразумия, стремления к достижению, новаторства и гибкости, с учетом описанных в данной книге видов и качеств компетентного руководителя.

Важные ресурсы растрачиваются на бессмысленные действия, цель которых – сохранение служащими своих рабочих мест (например, производство заведомо дефектной продукции, что позволяет людям не выглядеть бездельниками и увеличивает затраты, а, как известно, чем больше денег вложено в программу, тем меньше вероятность, что ее свернут). Если мы хотим сократить потери, следует выработать механизмы, посредством которых государственные служащие и общество в целом могли бы напрямую, без посредничества парламентариев, инициировать запросы о важности той деятельности, которая представляется малоэффективной. Выше уже шла речь о трудностях, связанных с предварительной оценкой потенциальных выгод от того или иного нововведения, и нет необходимости снова останавливаться здесь на этой проблеме и рассматривать пути, которыми она может быть решена. Важнее обратить внимание на то, что причинами неэффективной работы государственной службы чаще всего являются:

1. Неспособность управлять глобальными социальными процессами, которые вынуждают людей в течение долгого времени заниматься бесполезной деятельностью (к примеру, неспособность отказаться от чрезвычайно дорогостоящих процедур проверки, господствующих в нашей системе налогообложения и в административных системах, или повлиять на процессы, обеспечивающие поддержание высокого спроса на «образование», тогда как это «образование» не приносит никакой пользы в плане развития учащихся).

2. Стремление избежать персональных обвинений, как результаты, (а) приоритет коллективного принятия решений, когда множество высокопоставленных лиц собирается вместе для обсуждения относительно тривиальных вопросов и внедрения процедур, подавляющих в людях инициативность и ответственность; и (б) откладывание в долгий ящик проектов, связанных с риском, но необходимых для решения важной проблемы.

3. Устаревшие стратегии, предназначенные для решения проблем, которых давно уже не существует, но которые невозможно отменить, потому что в них задействовано слишком много людей. Множество примеров на эту тему приводит Чапмен (Chapmen, 1978); целый ряд других примеров можно найти в практике нашей службы здравоохранения.

4. Мелочные процедуры проверки, которые подрывают мотивацию работников, поскольку подразумевают, что им недостает добросовестности и ответственности. Имеются в виду не только в высшей степени деструктивные, унизительные и негуманные проверочные процедуры, практикующиеся в службе соцобеспечения, но и такие требования, как приход на работу по часам или отметки при приходе и уходе с работы. Подобные процедуры лишают людей всякого желания и способности принимать на себя ответственность за самостоятельное решение собственных проблем или включаться в процесс решения более общих проблем социума. (Это происходит потому, что проверочные процедуры унижают нас всех, демонстрируя, будто все мы не заслуживаем доверия, и настаивая на том, что все должны подчиняться правилам, которые на самом деле разработаны для поимки немногих уклоняющихся от своих обязанностей людей, которые все равно не работают, хотя бы потому, что недостойные доверия люди всегда находят обходные пути. Было бы гораздо более разумно создать такой климат, в котором для любого работника было бы немыслимо не стремиться к самой результативной работе, на какую он только способен.)

Эти соображения указывают на огромный объем работы, который необходимо проделать для повышения эффективности государственной службы и общества в целом. Кроме того, они демонстрируют, что решение наших проблем следует искать совсем не в том направлении, в котором мы движемся. Чтобы получить возможность с легкостью пожинать плоды своих трудов, необходимо создать организации нового типа, укомплектованные людьми, которые не разделяют бытующие в настоящее время в государственной службе представления о работе государственного служащего и об обществе в целом.

Дела обстоят так, что сами государственные службы должны обеспечить появление внутри них таких новых ролевых функций, которые в прошлом были для них немыслимы. В список этих ролей входят:

• Критик.

• Разоблачитель.

• Осведомитель.

• Предприниматель.

• Организационный интервент.

• Адвокат.

• Катализатор перемен.

• Пророк.

• Мечтатель.

Необходимо, чтобы государственные службы на законном основании могли предоставлять своим сотрудникам время и возможности для выполнения этих ролей. Государственные службы должны, например, иметь в своих рядах людей, которые смогут привлечь внимание к одной из важнейших причин, по которым концепция планирования наталкивается на такие препятствия. Эта причина в том, что социальное планирование в прошлом было связано не только с деспотичными и абсурдными бюрократическими решениями, не принимавшими в расчет никакие специфические обстоятельства, но также оказалось на поверку весьма далеким от действительно рационального планирования. Так называемое «рациональное планирование» (осуществлявшееся бюрократами) было направлено на преодоление вызванного рынком «беспорядочного развития» и порожденных им проблем – городской нищеты, хронической безработицы и т. д. Слишком часто, однако, эти бюрократы упускали из виду потребности и чувства, которые трудно было выявить и оценить количественно, такие, например, как реакция квартиросъемщиков на многоэтажные дома или реакция учеников на огромные бетонные джунгли, называемые школами. Слишком часто плановики отказывались уделять должное внимание соображениям, которые трудно было выразить в количественной форме и сравнить с другими подходами к этому же вопросу. Слишком часто они расценивали некоторые переживания людей (такие, например, как озабоченность квартиросъемщика тем, кто будет его соседом) как неоправданный интерес, даже в тех случаях, когда люди были готовы подкрепить свои чувства наличными деньгами. Отклоняя такие интересы как несущественные и «субъективные», планирование часто оказывалось нерациональным. Более того, оно нередко становилось еще менее совершенным и менее соответствующим «внеэкономическим» потребностям, чем дискредитировавший себя в этом отношении рынок. Точно так же термин «образование» (означающий в действительности «воспитание и развитие») слишком часто становился синонимом понятий «муштра», «контроль» и «бессмысленное времяпрепровождение», а термин «сообщество», который должен был бы вызывать ассоциации с человеческим теплом и близостью, используется для обозначения мест, где никто никого не знает и где не найти ни социального работника, ни врача, ни учителя – никого из тех, от кого так зависит благосостояние членов сообщества.

Это всего лишь примеры. А суть в том, что для эффективной деятельности государственных служб в их рядах должно быть место тем, кто сможет бесстрашно исследовать и разоблачать дефекты и причины неэффективности государственной политики. Если места таким людям не найдется, то общественность потребует сокращения числа государственных служащих. И тем самым мы зарежем курицу, несущую золотые яйца.

Хотя в прошлом любая из вышеперечисленных ролей считалась неприемлемой для государственного служащего, сейчас государственные службы просто не могут выполнять без них свою работу. И нужны не просто люди, играющие эти роли, но люди, обеспеченные сетью организационных связей, которые будут легализовать их действия и обеспечивать им поддержку в трудное время.