Электронная библиотека » Джон Шорс » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 30 мая 2016, 11:20


Автор книги: Джон Шорс


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Воисанна держала шелковый зонтик над головой своей матери, а Нимит делал то же самое для своей. Эти зонтики символизировали собой тот факт, что находившиеся много лет под покровительством своих родителей, теперь жених и невеста становятся их защитой. Другие супружеские пары образовали кольцо вокруг Воисанны, Нимита и их матерей. Все неженатые стояли вне этого круга. Под песни женщин о родительском долге и тех жертвах, которые нужно принести, чтобы воспитать достойных детей, по кругу передавались три свечи: тот, к кому в руки попадала свеча, указывал ею на жениха с невестой, мысленно посылая им свое благословение.

Воисанна была обнажена до талии, искусно сотканная шелковая юбка прикрывала ее бедра. Один конец ткани был поднят и заткнут за пояс. Рисунок ткани представлял собой белоснежные цветы жасмина на красном фоне. Гирлянда из этих же цветов висела у нее на шее. Как и у остальных присутствующих здесь женщин, ее черные волосы были завязаны узлом на макушке. Запястья и пальцы украшали серебряные браслеты и кольца. Подошвы ног и ладони были выкрашены красной краской. В глазах окружающих она была невероятно красивой: мягкие и очень женственные черты лица, стройное и великолепно сложенное тело. Женщины радовались за нее и одновременно завидовали ей. Мужчины тоже радовались и завидовали, но не девушке, а Нимиту, который был всего лишь командиром среднего уровня в кхмерской армии, и тем не менее сумел добиться расположения Воисанны. Теперь, мускулистый и очень гордый собой, с саблей, висевшей на поясе, он встал так, чтобы его тень заслоняла невесту от солнца.

Оценив этот знак внимания, она подняла на него восхищенный взгляд. Как и большинство кхмерских пар, вступающих в брак, они уже успели познать телесные наслаждения. Их также объединяла и духовная близость, и теперь она знала о его желаниях, страхах, сильных и слабых сторонах, а ему были известны ее самые потаенные мысли.

Пока женщины продолжали петь о родительском долге, а свечи все так же передавались из рук в руки, Воисанна думала о том, когда она забеременеет и произойдет ли это вообще. Многие известные кхмерские пары были лишены этого божьего благословения. Например, принц Джаявар и его старшая жена так и не родили ребенка, хотя у принца было много сыновей и дочерей от других жен. Воисанна знала, что Нимит хочет мальчика, чтобы обучать его боевому искусству, как обучали его самого, и она всей душой хотела подарить ему сына – хотела так сильно, что каждый день ходила к алтарю в храме Ангкор-Ват и молилась богам, чтобы быть такой же плодородной, как река и близлежащие поля.

Жизнь Воисанны складывалась счастливо, она была более устроенной, чем у большинства девушек. И тем не менее такого блаженства, как сегодня, она не испытывала до этого никогда. Она выходит замуж за мужчину, который любит ее. Рядом находились ее родители, братья и сестры, все смотрели на нее с восторгом и улыбались. После трех дней празднования и веселья они все еще рядом с ней, остаются участниками брачной церемонии, как и она сама. И их ответственное отношение к ней, к этому союзу, казалось, придавало происходящему с нею священный смысл.

Женщины закончили свою песню. Когда заговорил священник, мать и отец Воисанны принесли цветные ленты. Вскоре эти ленты повяжут на пояс жениху и невесте – еще один символ брачного союза.

Когда Воисанна посмотрела на своего отца, радуясь тому, что он гордится своей дочерью, что читалось на его лице, вдалеке залаяла собака. В этом не было ничего необычного, но очень скоро стали слышны другие, странные звуки. Воисанна, подняв глаза, посмотрела на далекий, но от этого не менее величественный Ангкор-Ват. Рядом с храмом в небо поднимался дым – густой темный дым горящего леса. Долгом каждого кхмера было участвовать в тушении пожаров, и поэтому, несмотря на торжественность момента, Воисанна коснулась руки Нимита и кивком указала в сторону храма. Он нахмурился и покачал головой. Но уже в следующий момент из джунглей к ним ринулась волна воинов, оглушительно кричащих на незнакомом языке и сверкающих металлом своих копий и щитов.

Нимит заслонил Воисанну собой и, выхватив саблю, позвал своих людей. Они быстро образовали кольцо вокруг новобрачных, но их было всего десять против сотен чамов, которые налетели на них, как рой разъяренных пчел, вырвавшихся из растревоженного улья. Чамы неслись вперед с поднятыми боевыми топорами, размахивали копьями. Воисанна выкрикнула имя Нимита, когда тот сделал шаг навстречу неприятелю. Он поднырнул под занесенную секиру и, выбросив руку вперед, воткнул саблю в живот первому чаму, однако тут же был отброшен назад щитом с металлической окантовкой. Он быстро оправился от удара и, уворачиваясь, убил еще двоих чамов.

В воздух взвилось копье. Воисанна заметила его и крикнула, чтобы предупредить любимого. Но смертельное оружие оказалось быстрее ее слов и пронзило грудь Нимита. Он рухнул на землю. Она хотела броситься к нему, выкрикивая его имя, но отец девушки оттащил ее назад. Прежде чем она успела сообразить, что происходит, погиб ее отец, затем погибла мать. Под ударами врагов начали падать ее братья и сестры, а Воисанна схватила своего младшего брата и прижала его к груди. Она пыталась закрыть его своими руками, но ударило еще одно копье, и он вдруг обмяк в ее объятиях, словно разрезанный бурдюк с водой. Перед глазами вспыхнула картина, где она ночью держала его за руку, когда он был болен. Она закричала, продолжая удерживать его, приговаривая, что с ним все будет хорошо, что она рядом, что его никогда не оставят одного.

Чьи-то руки пытались оторвать его от нее, но она продолжала сжимать его хрупкое тельце, даже когда чамы стали бить ее руками и ногами. Она снова и снова звала его по имени, сопротивляясь, как никогда в жизни, и отчаянно пытаясь удержать братика, пока его душа отлетала на небеса: она верила, что, если в этот момент он будет думать о ней, об их родителях, он сможет в следующей жизни родиться в той же самой семье – в их семье. Она выкрикивала слова любви и имена их родственников, стараясь направить его душу, понимая, что в момент смерти у души есть множество вариантов, куда она может отправиться.

Древко копья ударило ее по голове. Задохнувшись, она запнулась на полуслове. Продолжая держать брата за руку, она упала на него, придавив его к земле своим телом, и сознание ее затуманилось.

И тогда она увидела его улыбающимся.

Затем чамы куда-то поволокли ее.

* * *

В течение жизни многих поколений город Ангкор процветал. Его храмы и дворцы протянулись с востока на запад, словно вдохновляемые ежедневным движением солнца по небосводу. Стены грандиозных сооружений были украшены великолепными позолоченными барельефами, вдоль дорог и храмовых рвов, на мостах и в парках высились величественные статуи. Столь же впечатляющим образом картину города своим богатством и достоинством дополняли жители этого города, которые вместе молились, работали, купались.

Ни время, ни капризы суровой погоды не могли умалить красоту чудесного Ангкора. Но теперь окраины города были в огне, следовательно, боги, защищавшие его, отвернулись от Ангкора. Пока остатки кхмерской армии сражались с захватчиками, а конные гонцы скакали за подмогой, простые горожане ринулись в джунгли – одним удалось укрыться, другие нашли там лишь смерть и отчаяние. Их голоса даже перекрывали шум сражения – стук секир о щиты и трубные вопли немногочисленных кхмерских боевых слонов, которые на тот момент были полностью оснащены и готовы к бою. Казалось, что чамы в их странных головных уборах в форме перевернутого цветка находятся повсюду, ими буквально кишело все вокруг. Похоже, что на каждого кхмера приходилось по два или даже по три чама. И хотя кхмеры яростно сражались за свои дома и жизнь своих близких, большинство из них были не готовы биться. Очень немногие были вооружены, еще меньше сумели найти своих командиров и выстроиться подобающим образом – в боевые порядки. Несмотря на многочисленность армии чамов, ее приближение оставалось незамеченным до самого последнего момента, когда оказалось уже слишком поздно что-либо предпринимать, и спасти город было невозможно.

Неподалеку от Ангкор-Вата и королевского дворца, в храме под названием Бакхенг Джаявар и Аджадеви сражались за свою жизнь вместе с несколькими сотнями кхмерских воинов, простых горожан, слуг и рабов. Хотя Бакхенг стоял на холме, устремляясь ввысь в виде ступенчатой пирамиды, украшенной громадными статуями горделиво стоящих оскалившихся львов, кхмеров теснил враг. У Джаявара, на котором не было ничего, кроме набедренной повязки, в одной руке был чамский топор, а в другой – кхмерский щит. Хотя некоторые из его людей побежали спасать свои семьи, Джаявар не отступал, сражаясь впереди Аджадеви и защищая свою жену от чамов, которые продолжали наседать на них, привлеченные видом ее золотых и серебряных браслетов. Поэтому Аджадеви сняла свои драгоценности, но чамы все равно старались захватить ее в плен, понимая, что она женщина высокого происхождения.

Топор Джаявара разбил чамский деревянный щит и глубоко вошел в человеческую плоть. Хотя воин этот был еще жив, Джаявар забрал у него копье и бросил его Аджадеви. Она поймала копье на лету и сделала выпад в сторону ближайшего чама. Он отразил ее удар саблей, но при этом открылся, и другой кхмерский воин сразил его.

Кашляя от густого дыма, валившего из казарм, расположенных рядом с королевским дворцом, Джаявар пытался унять захлестывавшие его эмоции и обдумать происходящее. Чамы явно пришли со стороны реки, но потом рассредоточились и атаковали Ангкор сразу с разных направлений, сея повсюду невообразимый хаос и ужас. Между силами нападавших и защищавших не было четкой границы – лишь очаги сражений. Несколько десятков кхмерских солдат на боевых слонах и запряженных лошадьми боевых колесницах неистово бросались на врага на открытом месте, но Джаявар видел, что их слишком мало.

– Нужно уходить! – крикнула ему Аджадеви.

Только сейчас Джаявар осознал, что она вся в крови. Он принялся искать глазами ее рану, а затем скорбно свел брови, когда чамское копье, отскочив от его щита, пронзило стоявшего рядом с ним кхмера.

– Это не моя кровь! – пронзительно крикнула Аджадеви.

– Но…

– Веди нас, Джаявар! Веди нас за собой!

Он окинул взглядом место самой яростной схватки – королевский дворец, окруженный тысячами чамов. Внезапно его охватило отчаяние. Он жаждал сражаться за своих родителей, остальных своих жен, своих детей, хотя и понимал, что они, скорее всего, все будут убиты – враги наверняка планировали обрубить все ниточки, ведущие к королевскому трону. Но с теми немногочисленными солдатами, кто был сейчас рядом с ним, он просто не мог пробиться туда. Его семья была обречена.

Хотя Джаявар никогда не испытывал радости в сражении, как некоторые мужчины, в бою он был лучше всех: его секира неумолимо поднималась и обрушивалась на врагов, сея смерть. Видя, как их принц успешно одолевает неприятеля, кхмерские воины, воодушевленные его примером, заставили чамов отступить.

Однако битва уже была проиграна. Чтобы убедиться в своих худших опасениях, Джаявар принялся пробираться к верхушке храма. Приказав своим людям защищать Аджадеви, он начал взбираться по одной из главных лестниц здания, и его перепачканные в крови руки скользили по каменным лапам львов, когда он опирался на них, преодолевая крутые ступени. Оказавшись наверху, он увидел, что весь город уже горит, и в отчаянии ударил кулаком бесчувственный камень. Повсюду полыхали дома, а чамы добивали остатки некогда могущественной кхмерской армии. Некоторые из его соотечественников бросились бежать в джунгли. Преследовали немногих, потому что чамам не терпелось, сломив последнее сопротивление, начать грабить город.

Джаявар поспешил вниз по лестнице. Он не собирался советоваться с кем-либо из своих командиров, а сразу направился к жене.

– Ангкор потерян! – крикнула она.

– Мой отец…

– Хотел бы, чтобы ты остался в живых. Вот и живи!

– Но как же мои дети? Я должен найти их!

– Они уже мертвы. Я очень сожалею, любовь моя, но все они мертвы.

– Нет!

– Ты должен спасаться бегством!

Неподалеку зазвучали боевые трубы. Звук этот был незнакомым, и Джаявар понял, что подходят основные силы чамов. Он подумал о своих детях, боясь, что Аджадеви была права, но пытаясь отбросить мысли о возможности такого исхода. Мир вокруг него закружился, и он закрыл глаза. Аджадеви схватила его за руку и крикнула, что ему следует думать о своей империи, о своем народе. Покачнувшись, он сделал шаг в сторону королевского дворца: ему хотелось даже в смерти быть рядом с теми, кого он любил. Но Аджадеви, должно быть, угадала его мысли, потому что тут же высказала предположение, что кому-то из его детей, возможно, удалось скрыться и что он никогда не сможет помочь им, если будет убит.

Джаявар посмотрел на тех, кто бился рядом с ним, – около ста воинов и столько же рабов и жителей города – и понял, что Аджадеви права. Если он сейчас побежит к своим детям, то погибнет и уже будет не в состоянии помочь тем из них, кому, возможно, удалось выжить. Но и здесь он оставаться не мог: малейшее промедление означало для них смерть. Сейчас их окружало всего одно кольцо чамов, которые уже предвкушали победу и не беспокоились из-за вражеских сабель.

– За мной! – крикнул Джаявар своим воинам, а сам бросился в самое слабое место цепи чамов.

Там за спиной неприятеля начинались джунгли, и Джаявар понимал, что они могут стать их спасением. Отчаяние его превратилось в ярость. Он увернулся от копья молодого чама, щитом отбил удар его топора и бросился в образовавшуюся брешь. Но он не побежал вперед, а развернулся и атаковал следующего воина и продолжал крушить и убивать, пока рядом с ним не оказалась Аджадеви. В руках у нее было окровавленное копье, которым она ударила очередного чама в живот. Бросив после этого свое оружие, она побежала в сторону леса, но бежать ей мешала юбка. Джаявар догнал ее и одним ударом сабли сделал в юбке разрез сверху донизу.

Теперь ничто не мешало ей бежать, но она при этом все же больше опасалась за его жизнь, чем за свою. Они оказались под сенью джунглей – девственного леса, где росли баньяны, фиговые и тиковые деревья, почти не пропускавшие сквозь свои кроны солнечного света. Джаявар надеялся, что чамы не будут преследовать их, но те могли знать, что в этой небольшой группе выживших в храме находится наследник престола и его жена, и у них мог быть приказ убить или захватить в плен любого члена королевской семьи кхмеров.

Аджадеви чуть ли не каждое утро проводила в джунглях в молитвах и поэтому хорошо знала здесь каждую тропинку. Она уверенно повела группу вглубь леса, направляясь на запад, к землям другого врага кхмеров – сиамцев. Позади она слышала звуки боя и понимала, что это Джаявар с другими воинами сражается с преследователями. Стрела попала в руку бежавшей рядом с ней рабыни, и Аджадеви подхватила кричащую от боли женщину, помогая ей продолжать путь. Хотя подошвы Аджадеви были загрубевшими, они все же начали кровоточить. По и без того темным джунглям расползался зловещий дым. Вдали слышались отчаянные крики. Высматривая приметы, чтобы не сбиться с пути, Аджадеви двигалась вперед и впервые в жизни радовалась тому, что у нее нет своих детей и ей не придется нести бремя потери, которое сейчас легло на плечи ее мужа.

В нескольких сотнях шагов позади них Джаявар со своими воинами на ходу продолжал сражаться с чамами. При мысли о своей семье и приближенных его переполняла скорбь. Но он заставлял себя думать об Аджадеви, представлять, как чамы насилуют ее. Эти картины наполняли его немыслимой силой, и его яростные атаки вдохновляли его людей и вселяли в них уверенность. Он нападал, отступал и атаковал вновь. Однако в каждой новой стычке он терял людей, а вот чамы уже побаивались его клинка и пытались окружить его и его воинов, начав обходить их с двух сторон. Поэтому он крикнул Аджадеви, чтобы она поторопилась. Затем он разбил свой отряд на две группы, чтобы отражать атаки чамов, обходивших их с флангов. Вокруг него свистели стрелы, попадая в деревья и человеческую плоть. Мужчины и женщины падали на землю и уже больше не поднимались. Брошенное издалека копье угодило ему в бедро, нанеся довольно глубокую рану, и его передвижение замедлилось. И все же он продолжал драться, остановившись только тогда, когда рядом с ним упал мальчик семи-восьми лет. Джаявар посмотрел по сторонам, ища его мать, но, так и не найдя ее, бросил щит, взвалил ребенка на левое плечо и побежал с ним. Двое чамов, видя его уязвимость, набросились на него. Он тут же остановился и с такой силой ударил по щиту одного из нападавших, что расколол его и убил еще одного врага. Второй взял стрелу и натянул свой лук, а Джаявар отвернулся, прикрыв ребенка своим телом.

Но стрела так и не слетела с тетивы. В детстве Джаявар складывал в джунглях столбики из камней, отмечая свои любимые места. Аджадеви наткнулась на одну из таких вех, восприняла это как знак свыше и тут же заторопилась назад, к мужу. Увидев чама, целящегося в него из лука, она прыгнула ему на спину и вцепилась ногтями в глаза.

Услышав ее голос, Джаявар обернулся и, увидев свою сражающуюся с врагом жену, убил чама. Не выпуская из рук мальчика, он помог ей подняться на ноги. Они снова стремительно, как испуганные олени, бросились бежать через джунгли, ориентируясь по каплям крови на земле, оставленным ранеными кхмерами.

В какой-то момент крики их преследователей стали затихать, а затем и вовсе умолкли. Кхмеры не останавливались, время от времени идя по руслам ручьев и протоков, чтобы скрыть свои следы. Они оставляли за собой мертвых и подбадривали друг друга, когда силы покидали их. Ряды их пополнялись другими беглецами, встреченными в лесу. Солнце начало садиться, и они следовали за ним в сторону Сиама.

Мальчик на плече Джаявара заплакал, и принц впервые за все время подумал о том, что пора бы остановиться. Впереди между деревьями показалось пирамидальное строение. Сложено оно было из грубо обтесанных блоков латерита[1]1
  Латерит – глиноподобная или каменистая кирпично-красная горная порода. (Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть]
, и хотя часть древней постройки обрушилась, два больших баньяна, проросших через ее фундамент, похоже, удерживали все это сооружение, не давая ему рассыпаться. Джаявар никогда не натыкался на эти руины. Он остановился и поставил мальчика на землю. К ним сразу подбежала заплаканная женщина с мокрыми от слез щеками, которая, повторяя имя сына, увела его с собой.

Джаявар, прихрамывая, сделал несколько шагов вперед и обнял Аджадеви. Затем он обернулся к своим людям и предупредил их, что привал будет очень коротким. После того как Аджадеви перевязала его рану полоской ткани, оторванной от своей юбки, он взобрался на один из баньянов. Двое его командиров хотели присоединиться к нему, но ему было нужно посоветоваться с Аджадеви, и он попросил их не следовать за ним.

У основания баньяна ветки росли так густо, что казалось, будто дерево это вообще перевернуто вверх ногами и крона его растет прямо из земли. Морщась от боли, причиняемой раной, Джаявар тем не менее быстро карабкался вверх. Сердце его по-прежнему билось тревожно: он знал, что чамы перегруппируются и начнут поиски. Он представлял собой угрозу для них как наследник трона, а угрозы нужно устранять.

Достигнув наконец самых верхних ветвей, располагавшихся выше большинства окружавших баньян деревьев, он остановился и помог Аджадеви подняться и устроиться рядом с ним. Хотя джунгли частично закрывали вид, все же им удалось разглядеть вдали Ангкор-Ват и некоторые более мелкие строения. Город все еще горел, и в небо поднимались громадные клубы черного дыма. Джаявар подумал о своих детях, о том, что они, вероятнее всего, погибли, и стену, которую он возвел, чтобы сдерживать свои эмоции, вдруг прорвало. Глядя на свой разрушенный дом, он не выдержал, и его забрызганные кровью плечи содрогнулись от рыданий.

Аджадеви смотрела на его слезы, но не плакала вместе с ним. Она знала, что поплачет позже, когда он уснет. А сейчас она нужна была ему сильной. Благодаря ее любви и силе духа он сможет взять себя в руки. А без этого он пропадет.

Она положила ладонь на его рану, благодаря богов, что удар копьем был скользящим. Она пыталась высмотреть чамов, но, так и не увидев ни одного, закрыла глаза и принялась молиться.

– Молитвы… нам не помогут, – прошептал он, хотя был не менее набожным, чем она. – Они уже не спасут… моих сыновей и дочерей. А также моих мать и отца.

Аджадеви покачала головой:

– Твои родители были стары и болели. Теперь же они возродятся в новой жизни. Будь ты сам на их месте, какую судьбу предпочел бы?

– А как же мои дети? Что ты скажешь об их жизненном пути?

– Юные не успели запятнать себя ненавистью, преступлениями, завистью. У тебя были очень хорошие дети, и теперь они все возродились в новой жизни. Они еще на шаг приблизились к нирване, и никто не должен скорбеть по этому поводу.

– А я скорблю. И буду скорбеть.

Аджадеви снова нежно положила ладонь на его рану.

– Я знаю, меня тоже переполняет скорбь. Она охватывает меня с такой силой, что все краски мира блекнут. Но… но помни о том, во что мы верим. И верь в то, что твои сыновья и дочери возродились в новой жизни, как каждое утро всходит солнце. Они не ушли безвозвратно. И однажды ты воссоединишься с ними.

Он повернулся к ней.

– Я не могу… терять их таким образом. Ни теперь, ни когда-либо. Так что… пожалуйста, не обращай внимания на то, что я говорил до этого, и помолись вместе со мной. Помолись о том, чтобы они остались в живых.

– Конечно я помолюсь.

Муж и жена молились вместе, молились, чтобы небо послало им чудо. Джаявар знал, что без надежды, подаренной ему этими молитвами, у него не будет сил пережить весь этот ужас.

– Дети не должны умирать, – сказала Аджадеви. – Помни об этом. Помни, чтобы, когда победишь чамов, ты отпустил их детей на свободу.

– Победить чамов? – переспросил он, глядя на отсветы далеких пожаров. – У меня нет армии.

– Армия – это всего лишь собравшиеся вместе единоверцы. Создашь новую.

– Из кого?

– Из кого хочешь. Из остатков нашего народа, людей, которые, без сомнения, еще скрываются в этих лесах. Живи в изгнании, собирай армию, а затем вернись и заяви о своем праве на золотую саблю твоего отца. Точно так же, как ты спас этого мальчика, ты можешь спасти свое королевство.

– Но это же был всего лишь один ребенок!

– Любое королевство начинается с одного человека.

– Я не могу сделать того, что необходимо для этого. Я не могу…

Аджадеви убрала свою руку.

– Прежде чем ты расскажешь мне, что еще ты не можешь сделать, представь короля чамов на ложе твоего отца. Подумай о тех, чью смерть ты видел сегодня, о женщинах, оставленных нами там, о детях, ставших рабами, о лечебницах, которые ты хотел построить. Каждый кхмер рассчитывает на тебя, Джаявар. Твои дети, живые они или мертвые, также рассчитывают на тебя, в этой жизни или в следующей.

– Но я уже подвел их, моих малышей… Я подвел их всех.

– Ты все еще можешь им помочь. Да, сегодня наша река стала красной от человеческой крови, а также от горя, боли и страданий. Но копье того чама не случайно лишь слегка ранило тебя. Это значит, что тебе предначертано вернуться в Ангкор.

– Я должен был…

– Ты раньше никогда не сомневался в моих словах, Джаявар. Поэтому, прошу тебя, не сомневайся и сейчас. Мне необходимо, чтобы ты верил мне. Ради меня, пожалуйста, верь мне!

Джаявар уже хотел ответить ей, но тут издалека, с востока, донеслись приглушенные голоса. Это были голоса врагов, и теперь, когда он отдохнул, ему хотелось собрать своих людей и напасть на неприятеля. Он жаждал отомстить им.

– Нам нужно уходить, – сказала Аджадеви, потянув его за руку.

– Я хочу убить их.

– Потом. На сегодня уже довольно смертей, довольно убийств.

Закрыв глаза, он подумал о своих сыновьях и дочерях и содрогнулся, представив их мертвыми.

– Пойдем, следуй за мной, – сказала она. – Этот мир – мир бесконечных рассветов, и сегодня всего лишь один из многих дней. А завтра наступит следующий.

– Это произойдет нескоро.

– Поторопись, Джаявар. Они приближаются!

– Пускай.

– Прекрати эти глупости! Мы должны бежать или погибнем. Мы должны бежать, или наш город будет потерян для нас навсегда. Так что – бежим. И немедленно!

Вдалеке вновь послышались крики. Враги вышли на их след. Джаявар заставил себя подавить ярость и скорбь. Быстро спустившись с дерева, он приказал своим людям следовать за ним, и вскоре они снова были в пути. Его рана открылась, по ноге струилась кровь, и капли ее падали на землю. Но это наша родная земля, напомнил он себе. Земля наших предков. А чамы явились, чтобы присвоить ее. Они убивают и грабят. Сегодня они победили. Но земля эта обагрилась кровью кхмеров, а не чамов. Джаявар поклялся себе, что однажды они с Аджадеви придут сюда, чтобы вернуть все это себе. Они освободят попавших в рабство, они еще пройдут по стопам своих предков.

Джаявар продолжал двигаться вперед. Теперь он вел людей за собой, помогая ослабевшим и раненым. Хотя за сегодняшний день им не очень-то везло, удачей было уже то, что сейчас он бежал на запад, подальше от своего родного дома. Если бы он видел, что происходило с его народом, если бы стал свидетелем всех тех ужасов, которые переживали его люди, он бы обязательно вернулся и погиб бы от рук чамов, наводнивших его страну. Он бился бы с ними до конца, пока враги не принялись бы плясать в его крови, и даже Аджадеви не смогла бы удержать его от этого.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации