Текст книги "Опекун"

Глава IV

– Почему вы с мамой постоянно ссоритесь?

Алан появился из стенного шкафа в спальне меблированной квартиры, которую он снял после разрыва с Эйлин Чандлер, с тремя своими костюмами и рубашками на вешалках, перекинутыми через левую руку. Казалось, Алисон сосредоточенно упаковывает его одежду в стоящий на кровати потрепанный чемодан, но он почувствовал, как она напряглась в ожидании ответа.

– Иногда такое случается со взрослыми, – откликнулся он. «А твоя мама настолько упряма, что не хочет дать мне возможность исправиться», – хотел было сказать Алан, но сдержался.

– А правда, что мисс Малышка Блонди выкинула тебя вон? – влез в разговор Логан.

– Логан! – рассердилась Алисон. – Разве можно тебе ее так называть! Мы не должны даже знать о том, что мама и Сьюзен... – Она закрыла ладошками рот и повернулась, чтобы посмотреть на отца.

– Мисс Малышка Блонди? – эхом отозвался Алан, не зная, смеяться ему или сердиться, когда он услышал, какое имя присвоила жена его бывшей подружке. Но дети смотрели на него испуганными глазами, боясь, что отец рассердится, и он усмехнулся. – Что ж, Эйлин маленького роста, светловолосая, она до сих пор не замужем, наверное, это имя ей подходит.

Когда дети успокоились, а он начал складывать костюмы и рубашки в чемодан, то попытался как-то оправдаться и, пожав плечами, пояснил:

– Я думаю, вся эта история была глупой ошибкой. В любом случае с ней покончено, и единственное, что я хочу сейчас сделать, это наладить отношения с вашей мамой и вернуться домой, чтобы все было, как прежде.

– Тогда почему бы нам сейчас не перевезти все твои вещи? – предложил Логан. – А когда мама вернется домой, ты уже будешь там. Я имею в виду, ведь ты собираешься в любом случае быть дома, правда?

Алан протянул руку и взъерошил волосы сына.

– Я бы очень хотел, чтобы все было так просто, – ответил он.

Но когда обвел взглядом неубранную комнату, в которой жил уже месяц, задумался. А почему бы и нет? Подходило время вносить плату за сентябрь. Он мог бы просто съехать отсюда и не торчать больше в этой унылой норе. Мебель в гостиной – все эти громоздкие покосившиеся махины, обтянутые грубой зеленой тканью, корябавшей пальцы при каждом прикосновении, – должна была быть отправлена на свалку много лет назад вместе с провисшей кроватью. Кухней служил переделанный стенной шкаф в гостиной, где едва помещался один человек, а сама гостиная, по его предположению, была столовой большой квартиры в те далекие времена, когда дом был еще новый, – десятилетия назад.

Тогда почему бы и не переехать? Даже если Марианна выставит его за дверь, когда вернется домой, он наверняка сможет найти квартиру получше и останется там до тех пор, пока она не одумается.

Кроме того, разве сама Марианна не подсказала подобное решение? Он что, должен был в ее отсутствие приезжать сюда каждый раз, когда ему что-нибудь понадобится?

– А ты, пожалуй, прав, Логан, – объявил Алан, внезапно решившись. – Давай спустимся в подвал, разыщем какие-нибудь коробки и все упакуем.

От перспективы папиного возвращения у обоих детей тут же поднялось настроение: безмолвная напряженность поездки в аэропорт и обратно сменилась шумной радостью. Через двадцать минут со сборами было покончено: немногочисленным скарб, которым он обзавелся, пока вновь ухаживал за Марианной, едва заполнил две большие картонные коробки. Уложив обе коробки и чемодан в машину, Алан написал управляющему записку (дескать, съезжает с квартиры) и, положив ее вместе с ключом в конверт, подсунул управляющему под дверь.

Спустя двадцать минут он вновь был в своем собственном доме, раскрытый чемодан стоял на кровати. С костюмами, перекинутыми через руку, он вошел в огромный стенной шкаф, достаточно просторный, чтобы разместить там их с Марианной одежду, и снял с вешалок несколько платьев жены, чтобы освободить себе немного места.

И вдруг его взгляд остановился на незнакомой спортивной рубашке, по крайней мере на два размера больше, чем носит он.

– Алисон? – позвал он. – Алисон!

Секундой позже дочь появилась в дверях спальни. Выражение ее лица, вытянувшегося при взгляде на зажатую в руке отца рубашку, было весьма красноречивым.

– Что, черт возьми, здесь происходило? – потребовал он ответа. – Что сделала твоя мать, впустила дружка в ту же минуту, как я ушел?

Алисон, замерев, стояла в дверях, а младший брат вертелся у нее за спиной. Алан швырнул рубашку на пол и отбросил ногой к стене. Алисон сделала непроизвольное движение, чтобы поднять ее.

– Э-это Боба, – запинаясь произнесла она. – Я думаю, он... – У нее пропал голос, едва она увидела, какой яростью пылали глаза отца.

– Кто он такой, черт возьми, этот Боб? – рычал Алан. – Что здесь, в конце концов, происходило?

Логан испуганно схватился за руку Алисон, а в ее глазах заблестели слезы.

– О-он никто, папочка, – произнесла она. – Просто парень, с которым мама несколько раз ходила в гости, вот и все.

– Несколько раз? – переспросил Алан хриплым голосом. – Если она просто ходила с ним несколько раз в гости, что, черт возьми, делает его рубашка в моем стенном шкафу?

– Откуда я могу знать? – внезапно взорвалась Алисон, слезы уступили место гневу. – Может быть, он просто оставил ее, папа! Может быть, он помогал маме, что-нибудь делал во дворе, поэтому она и постирала ему рубашку!

– Да, безусловно! – резко выкрикнул Алан, ярость его нарастала. – Или ты считаешь, что я совсем глупый?

Алисон отскочила в сторону, как будто ее ударили, но удержала свои позиции.

– Отлично, ну и что? – парировала она в ответ. – Ну и что, если он даже провел с мамой ночь? А что делал ты? Почему тебя так волнует, чем занималась она во время твоего отсутствия? Вот видишь, Логан. Может быть, мама права! Может быть, ей не следовало разрешать папе вернуться!

Все еще сжимая руку брата, Алисон чуть ли не волоком вытащила его из комнаты. Секундой позже Алан услышал, как хлопнула дверь комнаты, которую занимали дети.

Его ярость лишь сильнее разгорелась после вспышки дочери. Он схватил рубашку, один вид которой вызывал в нем отвращение, и порвал ее на спине.

Какой же, черт возьми, развратницей была Марианна! Сколько мужчин побывало здесь с тех пор, как он ушел? Возможно, у нее уже был кто-то, и она лишь поджидала удобного случая. Неудивительно, что его привлекла Эйлин Чандлер, если Марианна игнорировала его, а сама флиртовала с каждым мужчиной в городе! Ей было бы только на руку, если бы он вообще к ней не возвращался. И еще пытается заставить его испытывать чувство вины за одну-единственную паршивую ошибку! Он вновь с силой рванул рубашку, затем скомкал остатки и швырнул о стену. Что еще оставил этот парень где-нибудь здесь, в доме?

Алан начал судорожно открывать ящики стола, шарить в них, затем оставил ящики в покое и устремился в ванную. Там он набросился на аптечку в поисках вещей, которые мог хранить в ней дружок Марианны.

Но все, что он там обнаружил, когда-то принадлежало ему.

Его помазок для бритья на полочке, где он всегда держал его.

Его зубная щетка, висящая, как обычно, на подставке.

Его туалетная вода стояла на своем месте, и его крем для бритья, и даже антибиотики, которые доктор Уайнбергер прописал ему два года назад, когда он слег с бронхитом. Все именно там, где он и оставил.

Ярость Алана постепенно стихала. Он стоял, разглядывая множество своих вещиц, которые даже не сдвинули с места во время его отсутствия, и мужчину медленно охватывало чувство стыда.

О чем, черт возьми, он думал? Алисон права – какое ему дело, если даже Марианна и встречалась с кем-то еще, пока он спал с Эйлин Чандлер? Может быть, ему как раз следует считать себя счастливчиком, что она на самом деле не развелась с ним. Покинув ванную, он направился к комнате детей и осторожно постучался.

– Уходи, – откликнулся Логан, голос его был приглушен закрытой дверью.

Алан постучался вновь, затем повернул круглую ручку и, щелкнув замком, открыл дверь.

– Ребята? Эй, послушайте, что я вам сейчас скажу: да, я считаю, это было очень глупо. А как вы посмотрите на то, если мы все начнем сначала, а? Давайте сделаем вид, будто я только что пришел, хорошо?

Алисон и Логан с сомнением посмотрели друг на друга, затем Алисон спросила за двоих:

– Ты больше не сердишься на маму?

Алан набрал побольше воздуха и шумно выдохнул, что в равной мере означало смирение и признание своего поражения.

– Нет, – подтвердил он. – Я больше не сержусь на вашу маму. Но думаю, она все еще страшно сердится на меня.

Логан, улыбаясь, слез с кровати.

– Все будет в порядке, – провозгласил он. – Она иногда по-настоящему сердится на меня, но все равно любит. И могу спорить, она тебя тоже все еще любит!

Несколькими минутами позже, когда Алан вновь начал раскладывать по местам те немногие вещи, которые он взял с собой, уходя из дома, слова Логана эхом отозвались у него в голове.

А что если Марианна уже больше не любит его? Что ему тогда делать?

С сожалением он вынужден был признаться, что не имеет на этот счет ни малейшего представления.

* * *

– Мисс Карпентер? Марианна Карпентер?

Марианна, с большой сумкой через плечо и чемоданом, зажатым в правой руке, только что прошла через дверь в зал ожидания городского аэропорта в Бойсе. Она машинально поправила свободной рукой волосы, не сомневаясь, что выглядит даже хуже, чем чувствует себя. Но сурового вида мужчина, шагнувший ей навстречу и протянувший руку, чтобы взять у нее чемодан, казалось, не замечал ее состояния.

– Я Чарли Хокинс, – представился он, его низкий голос хорошо резонировал в полупустом зале ожидания. На вид ему было около шестидесяти, темные с проседью волосы и грубые черты лица, по мнению Марианны, придавали его облику необычную убедительность. – Сожалею, что пришлось встретиться при таких обстоятельствах. – Голос его стих, затем вновь набрал силу. – Тем не менее, было решено, что именно я приеду сюда и заберу Вас. Я... я был поверенным Теда и Одри. Вернее, их поверенным здесь, на месте. Тед, конечно, имел фирму в Сан-Франциско, которая решала большинство вопросов, но по делам ранчо он очень часто обращался ко мне. Это весь багаж, который Вы привезли?

Застигнутая врасплох неожиданной сменой темы, Марианна рассеянно кивнула и позволила Чарли Хокинсу решительно взять себя под локоть и провести через зал.

– Моя машина на улице. Нам потребуется часа два, чтобы доехать до Сугарлоафа. – Ровным, спокойным голосом поддерживал он вежливый разговор, пока укладывал на заднее сиденье своего «кадиллака» чемодан Марианны, усаживал ее впереди рядом с собой, и они не отъехали на приличное расстояние от аэропорта, взяв курс на северо-восток по магистрали номер 21 в направлении Станлея.

– Что случилось? – спросила наконец Марианна, когда почувствовала, что готова услышать подробности о гибели своих друзей. – Я едва могу поверить, что оба они... – Она не закончила предложение, понимая, что если произнесет сейчас последнее слово, то вполне может потерять те крохи самообладания, с помощью которых ей удавалось держать себя в руках.

Чарли Хокинс печально покачал головой.

– Несчастные случаи, насколько можно судить, – начал он. Следующие несколько миль, пока большая машина неслась по унылым окрестностям Бойсе, юрист рассказывал об известных ему подробностях трагедии, происшедшей накануне с Тедом и Одри Уилкенсон. Но все время, пока говорил, в голове Марианны звучала его первая фраза.

– Вы сказали, что произошли несчастные случаи, «насколько можно судить», – повторила она, когда он закончил. – Есть какие-то сомнения на этот счет? Не исключена возможность, что... кто-то мог убить их?

Чарли Хокинс бросил на нее быстрый взгляд и долго молчал. Наконец он заговорил, и по слегка изменившемуся тембру его голоса Марианна поняла, что сейчас она слушает юриста, а не просто друга Одри и Теда.

– Как я сказал, насколько нам известно, это были несчастные случаи. Но остается вопрос, что же могло напугать животное. Шейка всегда была самой спокойной, самой смирной лошадью в округе. Скорее даже собака, чем лошадь, если Вы понимаете, что я имею в виду. Что касается Одри, там, видите ли, не было свидетелей, но непохоже, чтобы она не знала точно, где находится. При такой яркой луне, как прошлой ночью, там должно было быть светло как днем, а Одри не была человеком, склонным рисковать. Поэтому, я полагаю, вопрос о том, что заставило ее упасть, имеет право на существование. Не знаю, сможем ли мы когда-нибудь найти ответ, но...

«Но».

Марианна ждала, что он закончит предложение. Когда же этого не произошло, она повернулась на своем сиденье и внимательно посмотрела на него.

– Мистер Хокинс, Вы чего-то не договариваете?

Взгляд юриста был прикован к вьющейся впереди дороге: начинался подъем в Сотуфские горы.

– Всякий раз, когда две смерти так тесно взаимосвязаны, а у жертвы очень много денег, вопросы должны возникать, миссис Карпентер.

– Но кто... – И вдруг непрошеная мысль пришла ей в голову. – Вы же не имеете в виду Джо, правда? – потребовала она ответа. – О Боже, ведь он просто ребенок!

– Он не был бы первым тринадцатилетним ребенком, убившим своих родителей, – произнес в ответ Чарли Хокинс. Затем, заметив краем глаза, как мертвенно побледнела Марианна, поспешил смягчить свои слова. – Боюсь, у полиции нет иного выхода, и ситуацию с Джо необходимо прояснить до конца, миссис Карпентер. Вряд ли кто-нибудь допускает, что мальчик имеет к этому отношение, но, к сожалению, когда оба родителя умирают так, как Тед и Одри, приходится обращать внимание и на сына. Слишком часто в наши дни дело оборачивается именно так.

– Но Джо обожал своих родителей! – запротестовала Марианна.

Чарли Хокинс нахмурился и никак не отреагировал на ее слова.

– Ведь не было никаких проблем, правда? – не сдавалась она.

– Зависит от того, что Вы подразумеваете под словом «проблема», – уклонился от прямого ответа поверенный. – Джо вступает в подростковый возраст, а это всегда означает некоторые проблемы, не правда ли? – Хокинс взглянул на нее и улыбнулся, вложив в улыбку больше доверия, чем испытывал на самом деле. – Он подросток, миссис Карпентер. Не все всегда складывается великолепно с мальчиками этого возраста, особенно если вы – его родители. Поверьте, я не хочу, чтобы Вы начали волноваться, – поспешно добавил он. – Все, о чем я пытаюсь Вам сказать, это мои предположения, что полиция скорее всего вновь захочет поговорить с Джо, чтобы убедиться: он рассказал им все. Во всей этой истории может быть нечто такое, о чем мальчик даже не подозревает, но он мог видеть или слышать что-то такое, что и может стать ключом к разгадке. Поэтому просто не удивляйтесь, если кто-нибудь придет поговорить с Джо, вот и все.

– Понимаю, – выдохнула Марианна, с облегчением откидываясь на спинку твердого сиденья. – Но это выглядит несколько... не знаю... несколько притянутыми за уши, как мне кажется.

Чарли Хокинс натянуто улыбнулся.

– Возможно, так оно и будет, если во всем разобраться. Во всяком случае мы с Вами о многом должны поговорить, а я не отношусь к людям, которые откладывают дела на потом. Полагаю, Вы знаете, что являетесь опекуном Джо.

Марианна кивнула.

– Мы с Одри договорились много лет назад. У нее больше никого не было, да и у меня не было никого, кроме нее, кто бы позаботился о моих детях, поэтому мы так и решили. Но я никогда не задумывалась всерьез о том, что это действительно может когда-нибудь произойти.

– Никто об этом не думает, миссис Карпентер, – согласился юрист, – Но, в конце концов, вы с Одри договорились об этом, а Тед и Одри оформили это документально. И еще многое другое.

Последние слова были произнесены таким тоном, что у Марианны появилось неприятное ощущение в желудке. На протяжении всего полета из Ньюарка она просидела, смотря в иллюминатор, и изо всех сил старалась ни о чем не думать. И конечно, не думала о том, что произойдет, когда она доберется до Сугарлоафа. Предполагала лишь, что просто поможет Джо пережить похороны своих родителей, упакует его одежду и заберет с собой в Нью-Джерси.

Ее не беспокоили мысли о ранчо, о компании Теда, о других сторонах их с Одри многообразной жизни. Но если верить Чарли Хокинсу, Тед и Одри, по-видимому, продумали все. Наконец она заговорила, тщательно подбирая слова.

– Мне кажется, имущественный вопрос очень сложен, а из того, что Вы только что сказали, следует, что я должна стать судебным исполнителем.

– Не совсем верно, – поправил ее Чарли Хокинс. – Я являюсь судебным исполнителем, это означает, что я единственный, кто будет иметь дело с бумагами. Вы же являетесь попечителем.

Марианна повернула голову и беспомощно посмотрела на него.

– Попечителем? – повторила она. – Мне думалось, что я опекун Джо.

Хокинс улыбнулся, и ей показалось, что она видит проблеск сочувствия в его серо-голубых глазах.

– О да, так оно и есть. Но когда имущество таких размеров, как у Теда и Одри Уилкенсон, а основной наследник несовершеннолетний, дело осложняется. Недостаточно было просто сделать Вас опекуном мальчика, они также назначили Вас лицом, которому доверено управлять имуществом.

– Боже милостивый! – Марианна вдруг подумала о компании в Калифорнии, дающей Теду основную прибыль. – Что это означает?

– С одной стороны, это означает, что мы с Вами будем вести многие дела вместе. Тед, Одри и я стали добрыми друзьями почти с той самой минуты, когда они приехали в этот район, и они знали, что если с ними что-нибудь случится, потребуется помощь.

Неприятное ощущение, возникшее у Марианны в желудке, переросло в страх.

– Скажите точнее, о какой помощи Вы говорите, мистер Хокинс?

– Об управлении их состоянием. А учитывая коммерческую деятельность Теда, состояние у них немалое. Так что, на сегодняшний день Джо – очень богатый молодой человек. Да и Вы вполне состоятельная женщина.

– Я? – переспросила Марианна, ошеломленная собственной причастностью к тому, о чем говорил Чарли Хокинс. – Боюсь, я не понимаю...

– На самом деле все очень просто, – объяснил юрист. – Принимая во внимание размер состояния и проблемы, связанные с воспитанием наследника состояния (это юридический термин для Джо), они решили, что опекун должен иметь вознаграждение. Оно исчисляется по скользящей шкале, постепенно увеличиваясь в соответствии с возрастом Джо, которого он достигнет ко времени потери родителей. Сумма составляет один процент от размера состояния.

– Один процент! – воскликнула Марианна. – Но это могут быть сотни тысяч долларов! Это безумие!

– Это не безумие, Марианна, – спокойно произнес в ответ Чарли Хокинс. – Когда Вы подумаете об этом, то поймете, что здесь много здравого смысла. Это делает опекуна – Вас, миссис Карпентер, – независимым богатым человеком. Можно сказать, предосторожность, чтобы у Джо не возникало никаких сомнений по поводу своего состояния. Это также лишает Джо возможности контролировать Ваши действия по ведению его финансовых дел без Вашего ведома.

– Боже милостивый, – выдохнула Марианна. – Какова же реальная цифра?

– Гораздо больше, чем Вы думаете, – ответил Хокинс. – Фактически один процент от общей суммы за каждый год, оставшийся до достижения Джо совершеннолетия. А это означает, что Вы получаете восемь процентов от общей суммы.

Марианна почувствовала, как на нее находит странное оцепенение.

– Это невозможно, – промолвила она. – Это просто невозможно!

Чарли Хокинс недоверчиво хмыкнул.

– Радуйтесь, что находились в Нью-Джерси прошлой ночью. Если бы Вы были здесь, боюсь, Вы одной из первых попали бы в список подозреваемых.

У Марианны перехватило дыхание, она побледнела.

– Не думаете же Вы...

– Шутка, Марианна, – поспешно произнес юрист. – Это была лишь шутка.

* * *

– Боже мой, как же все изменилось! – воскликнула Марианна, когда они проезжали через Сугарлоаф по пути на ранчо Эль-Монте. Деревня раза в два превосходила по размерам ту, которую она помнила по своему единственному визиту сюда восемь лет назад, хотя вряд ли смогла бы отличить старые постройки от новых, настолько безукоризненно они гармонировали друг с другом.

– Новые деньги вступают в силу, – комментировал Чарли Хокинс. – Хотя нам и удается пока сохранять очарование здешних мест, но похоже на то, что новый хозяин с каждой неделей набирает силу. В последние годы большую часть своего времени я трачу на отклонение изменений к ранее принятым местным постановлениям. И теперь, – добавил он угрюмо, – я потерял своего самого сильного союзника. Если бы Тед не погиб... – Хокинс замолчал на мгновение, затем пожал плечами. – Думаю, мы сможем найти способ добиться поставленной цели и без него, не так ли? Тем более, как мне кажется, у нас нет выбора.

Остаток дороги до ранчо они молчали. Город сменился долиной, и Марианна радовалась, что здесь ничего не изменилось с тех пор, как она увидела эту землю много лет назад. Наконец они миновали ворота Эль-Монте и поехали вверх по узкой извилистой дорожке к большому бревенчатому дому.

«Он гораздо больше, чем запомнился мне», – подумала Марианна.

Едва она вышла из машины и направилась к лестнице, как дверь распахнулась и из дома выскочил Джо, пронёсся по просторной веранде, сбежал по ступенькам, прыгая сразу через три, и бросился к Марианне.

– Тетя Марианна? Что нам делать? Мама и папа... – Слова замерли у него на губах.

Марианна, крепко обняла мальчика.

– Все будет в порядке, Джо, – ласково сказала она, поглаживая его волосы. – Я теперь здесь, и все будет в порядке.

Мальчик пристально посмотрел на нее, глаза его были полны страха.

– Ты будешь заботиться обо мне? – спросил он.

– Конечно, я буду заботиться о тебе, – успокоила его Марианна. – Вот почему я здесь. – Она осторожно повела его назад в дом, Чарли Хокинс следовал сзади с ее чемоданом. В дверях стояла невысокая женщина лет тридцати, с приятным лицом, на ней были джинсы и клетчатая рубашка, и выглядела она такой же усталой, какой ощущала себя Марианна.

– Я Джилли Мартин, – произнесла женщина, протягивая Марианне руку. – Мой муж – старший помощник шерифа, и я приехала с ним прошлой ночью, когда... – Она на мгновение перевела взгляд на Джо и печально покачала головой. -... Когда я услышала об Одри, – неловко закончила Джилли. – Если я чем-то могу помочь Вам, звоните мне в любое время. На кухне много продуктов: люди целый день что-то приносили, а я немного опередила события и подготовила для Вас одну из комнат для гостей. – Она слегка покраснела. – Думаю, это правильно.

– Это чудесно, – поспешно заверила ее Марианна. – Если Вы провели здесь всю ночь, то, должно быть, очень устали. Наверное, Вы хотите поехать домой...

– Только после того, как Вы устроитесь и я буду знать, что у Вас с Джо все в порядке, – произнесла Джилли тоном, не допускающим возражений. – Я сейчас позвоню Рику – это мой муж. Он заедет за, мной. – Она тепло улыбнулась. – И я немного придержу его. Знаю, он захочет поговорить с Вами, рассказать, что здесь произошло. Но не сегодня, правильно?

Марианна благодарно кивнула.

* * *

В доме оказалось много соседей, приехавших предложить свою помощь на ближайшие дни, и Марианна, очень уставшая за последние сутки, с благодарностью приняла их заботу. К вечеру, однако, все начали разъезжаться, последним прощался с ней Чарли Хокинс.

– Вы уверены, что не боитесь оставаться здесь на ночь? – спросил он. – Если Вы с Джо хотите заночевать у меня, не беспокойтесь: места достаточно. С тех пор, как в прошлом году умерла Мабел, я остался один как перст.

– Спасибо, но с нами все будет в порядке, – ответила Марианна. – Или, скорее, настолько в порядке, насколько позволяют обстоятельства. Но я думаю, что сегодня вечером нам с Джо нужно побыть одним, без посторонних, если Вы понимаете, что я имею в виду.

– Да, понимаю, – откликнулся Хокинс. – Если Вам что-нибудь потребуется – все что угодно – просто позвоните мне.

Когда он начал спускаться по ступенькам, мысль, которая не раз мелькала у Марианны в течение последнего часа, внезапно появилась вновь.

– Чарли? – Худощавый юрист задержался на нижней ступеньке и оглянулся. – Я все время думаю. Возможно, мне надо будет немного побыть здесь. Не могу ли я вызвать сюда своих детей?

Чарли Хокинс тут же понял, о чем она говорит.

– Просто дайте знать. Я все организую с билетами. И мне нужно завтра утром открыть для Вас чековый счет в банке. Если Вы будете в деревне, пожалуйста, загляните ко мне и подпишите карточки, или, может, привезти Вам их.

– Я загляну, – откликнулась Марианна. – И большое спасибо, Чарли. Я очень рада, что Тед и Одри выбрали Вас своим поверенным.

Губы Чарли Хокинса тронула горькая улыбка.

– А я рад, что они выбрали Вас заботиться о Джо. Впрочем, я и не переживал. Тед и Одри никогда не ошибались в людях. Желаю спокойной ночи.

Когда он ушел, Марианна закрыла за собой дверь, затем на секунду прислонилась к ней, ощущая, как разжались стальные тиски, с помощью которых она держала свои чувства под контролем. На мгновение почувствовала, что может упасть в обморок, но затем силы вернулись, и она поднялась наверх проверить, как там Джо. Он лежал, вытянувшись на кровати, полностью одетый, рядом примостился пес.

– Джо? – позвала Марианна, входя в комнату. – Ты спишь? – Мальчик ничего не ответил, она подошла к кровати, вытащила у него из-под ног большой плед, накрыла его, потом наклонилась и поцеловала в щеку. – Присмотри за ним, Сторм, – прошептала она, выключив свет. – Ты очень нужен ему сейчас.

Будто бы поняв смысл сказанного, большой пес стукнул хвостом по кровати и крепче прижался к своему хозяину.

Оставив дверь приоткрытой, Марианна спустилась вниз и отправилась бродить по комнатам нижнего этажа. В небольшом рабочем кабинете ее взгляд остановился на двойной серебряной рамке с фотографиями Одри и Теда, и она долго не вытирала слезы, которые бежали у нее по щекам.

В конце концов она села за письменный стол Одри, взяла телефон и набрала свой номер в Нью-Джерси. После третьего звонка трубку снял Алан.

– Это Марианна, – произнесла она. – Я хотела сообщить детям, что добралась благополучно.

– Я передам им, – ответил Алан. Наступила неловкая пауза: никто из них еще не забыл утренней ссоры. Затем Алан заговорил вновь: – С тобой все в порядке?

– Учитывая обстоятельства, я думаю, со мной все хорошо, – ответила Марианна. Немного поколебавшись, продолжила: – Но я собираюсь побыть здесь немного, и думаю, может быть, ты привезешь сюда детей? – Она услышала, как саркастически хмыкнул ее муж.

– Правильно, я сейчас позвоню в билетную кассу и закажу три билета. Первого класса. О Боже, Марианна, у нас едва хватает денег, чтобы сводить концы с концами, а ты требуешь от меня, чтобы за пару дней мы все вылетели в Айдахо?

– Алан, у меня есть кое-какие деньги, – начала было Марианна, но прежде чем смогла продолжить, муж перебил ее.

– Ты смеешься! Хочешь сказать, что ты ныла каждый месяц в течение года, по поводу отсутствия денег, а сама копила их? Что, черт возьми, с тобою происходит? Ты поступаешь так, будто стоишь у дверей богадельни.

От его слов Марианна застыла. Стоит ли говорить ему, что она получит по завещанию Теда и Одри?

И тут ей вспомнилась Эйлин Чандлер.

«Я никогда не смогу доверять ему, – подумала она. – Если я скажу ему сейчас насчет денег, никогда не узнаю, хочет ли он вернуться из-за меня или только из-за денег».

– Было очень трудно, но мне, тем не менее, удалось немного сэкономить, – холодно произнесла она. – Достаточно на авиабилеты, и я не собираюсь спорить с тобой. Но я хочу, чтобы мои дети были сейчас со мной, а ты можешь или привезти их, или просто посадить на самолет. Как пожелаешь.

Ее тон подсказал Алану, что не следует продолжать спор. А еще он понял, что если надеется вновь наладить семейные отношения, ему лучше тоже полететь.

– Мы будем там, – произнес он. – Я соберу детей, и мы сможем вылететь завтра утром тем же рейсом, что и ты. Хорошо?

Марианна глубоко вздохнула, поняв, что затаила дыхание в ожидании ответа.

– Спасибо, Алан, – тихо сказала она. – Билеты будут ждать вас в аэропорту. До завтра. – Она положила трубку на рычаг и откинулась в кресле.

В течение суток вся ее жизнь изменилась.