Текст книги "Опекун"

Глава III

Марианна Карпентер резко села, широко открыла глаза: в голове эхом отозвался отзвук крика. Несколько мгновений она не могла прийти в себя, поскольку сразу узнала разбудивший ее голос.

Одри.

Одри Уилкенсон.

Но это безумие – Одри в Айдахо!

Скорее всего это что-то иное. Какой-то другой звук. Звук полицейской сирены на улице. Крик кота, удивительно похожий на человеческий. Она начала выбираться из постели и лишь тогда осознала, что лежащий рядом с ней Алан, судя по дыханию, спит. Простыня, которой они укрывались, сползла вниз, до пояса раскрытый, он обнимал одной рукой подушку.

Почему он не проснулся тоже?

Марианна тихо выскользнула из постели, натянула халат и вышла из комнаты, оставив дверь слегка приоткрытой, испугавшись, что даже щелканье замка может разбудить мужа.

Она прошла в гостиную, не включая нигде света, и бросилась на диван.

Ей не нужно было разрешать Алану оставаться.

Ей следовало просто отправить его домой, когда дети пошли вечером спать, и не запутывать еще больше и без того сложную ситуацию, позволив ему соблазнить ее.

Иного слова для его действий и не подберешь – соблазн.

Он помог ей с посудой, затем предложил всем четверым сыграть в игру под названием «Монополия». Она излишне расчувствовалась от его предложения. Сколько же лет прошло с тех пор, когда они вчетвером садились играть в эту игру? Она не могла вспомнить. Но когда Алан предложил, чтобы все было, «как в старые добрые времена», это ее растрогало. А о каких старых добрых временах шла речь?

О тех временах, когда они вчетвером садились перед телевизором, как, впрочем, и все в округе, и не отрывая глаз от экрана делали вид, что комментарии увиденного являются беседой? О Боже, детям понадобилось полчаса, чтобы разыскать набор для игры в «Монополию»! Кого они обманывали?

Тем не менее она пошла у него на поводу и наслаждалась непривычной близостью всех членов семьи, позволив себе забыть, что раньше редко выпадал вечер без телевизора, или без ссоры между Алисон и Логаном по этому поводу, и что теперь, если она позволит Алану вернуться, подобные вечера, несомненно, вновь станут редкостью. На смену им придут другие: обычная занятость, телевизор, заполняющий время между ужином и отходом ко сну, а Алан, вполне вероятно, снова начнет задерживаться на работе.

Задерживаться на работе!

Может быть, именно об этом кричал ее разум. Возможно, это был крик протеста, что она опять позволила опутать себя семейными узами, с которыми, как она думала еще вчера, было покончено навсегда. И вот Алан начал заигрывать с ней около раковины, а когда дети пошли спать, пустил в ход все свое обаяние, чтобы остаться на ночь.

И это возымело действие!

Даже сейчас, сидя в темноте, Марианна ощущала тепло прижавшегося к ней тела, ощущала прикосновения его пальцев...

– Прекрати! – скомандовала она себе. – Немедленно прекрати!

Но раздавшийся в ночи крик был не о ней.

И голос был не ее, это был голос Одри!

Марианна понимала, конечно, что кричала вовсе не подруга. Это был ее собственный крик, и сейчас, спокойно оценивая свои мысли и чувства, она знала: все ее помыслы, даже во сне, предназначались Одри, и все оттого, что самой ей не хватало мужества докопаться до самых глубин своего душевного смятения. Что ей действительно было необходимо, так это поговорить с Одри. И вовсе не утром, когда она, промучившись ночь разложит все по полочкам и придет к выводу, что дела обстоят не так уж плохо, как кажется.

А почему не сейчас? Что ее останавливает?

Приняв решение, Марианна встала с дивана. Зашла на кухню, щелкнула выключателем и посмотрела на часы, висевшие над раковиной. Час тридцать. В Айдахо лишь половина двенадцатого.

Даже если Одри и легла спать, она наверняка еще не заснула.

Марианна взяла телефонный аппарат, по памяти набрала номер. На другом конце провода раздался звонок. На восьмом гудке в трубке что-то щелкнуло, автомат сработал, и она услышала голос Одри.

Записанный на пленку голос, сообщавший, что в настоящее время она не может подойти к телефону и просит оставить информацию. После раздавшегося сигнала, Марианна сбивчиво и взволнованно закричала в трубку:

– Это я, Од. Марианна. Я знаю, это просто глупо... Но у меня какое-то странное предчувствие... много странного происходит... и я захотела поговорить с тобой прямо сейчас. Поэтому и позвонила, а тебя даже и дома-то нет. Глупо, да? Но все равно, мне действительно очень нужно переговорить с тобой. Это о... об Алане и обо мне. Он... черт, ненавижу я эту технику! Перезвони мне утром, ладно?

Она повесила трубку и услышала, как открылась дверь на кухню. Обернувшись, увидела Алана: он стоял, обнаженный, в дверном проеме, щурясь от света.

– Марианна? Что ты делаешь? Ты знаешь, который час?

Она выдавила улыбку, мысли беспорядочно заметались.

– Я... Это просто женские причуды. Я проснулась с чувством, что очень нужна Одри, и решила ей позвонить.

Алан презрительно усмехнулся.

– Ты нужна Одри? – Голос звучал жестко. – А зачем ты нужна человеку, вышедшему замуж за сто пятьдесят миллионов долларов?

Марианна изменилась в лице, и Алан тут же понял свою ошибку.

– Извини, милая, – продолжил он, интонации стали более мягкими. – Я не имел в виду ничего подобного. Я просто ляпнул...

– Может быть, тебе лучше прямо сейчас отправиться домой, – перебила Марианна. – Я никогда не понимала, как ты можешь ненавидеть человека, которого даже не знаешь!

– Я не ненавижу ее, – запротестовал Алан. – Но согласись, у Одри существует не так уж много проблем, которые не смогли бы решить деньги Теда.

– Пожалуй, – согласилась Марианна и тут же, буравя его взглядом, нанесла ответный удар. – А как насчет другой женщины? Как его деньги решат подобную проблему?

Алан был повержен.

– Ты права, – тихо произнес он. – Думаю, что я заслужил это. Думаю, что заслужил и худшее. Но я хочу исправить создавшееся положение, Марианна. Я действительно хочу. Эйлин – это моя ошибка, и я надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь простить меня.

«Не слушай его, – твердила себе Марианна. – Не верь ему! Он выдал себя, когда говорил о деньгах Теда. Открылся с такой стороны, о которой и сам не подозревает».

– Я не желаю сейчас говорить на эту тему, Алан, – произнесла она. – Я просто хочу, чтобы ты...

– Разреши мне остаться, – упрашивал ее Алан. – Пожалуйста! Вчерашний день и сегодняшняя ночь были потрясающими. Мы хорошо провели время. Давай не будем ничего портить, договорились? Давай просто вернемся в спальню и поговорим обо всем утром. Детей отправим играть в кегли или во что-нибудь еще, а сами поговорим. Наедине, ты и я. Если действительно постараться, я уверен, мы выберемся из создавшегося положения.

Он заключил ее в свои объятия, и она вновь почувствовала знакомую силу его тела, убеждающие интонации его голоса.

И еще раз ощутила, как постепенно угасает ее твердая решимость отправить его домой.

– Ну, хорошо, – вздохнула она, выражая скорее покорность, чем согласие. – Пойдем спать. Но завтра мы поговорим обо всем.

Но спустя двадцать минут, когда Алан вновь крепко заснул, Марианна выбралась из постели, прошла в гостиную, включила свет и взяла книгу.

О сне, несмотря на столь поздний час, она и не помышляла.

* * *

– Я подумал, может быть, тебе лучше пойти со мной, Джилли, – предложил жене Рик, вновь натягивая на свое могучее тело униформу, которую снял несколько часов назад. – Я не знаю, что там сейчас происходит, но судя по голосу, Джо слишком напуган, да и Билла Сайкеса нет дома.

Его жена, которая в отличие от своего огромного темноволосого мужа была миниатюрной блондинкой, уже опередила его. Прислушиваясь к обрывкам странного разговора Рика с Джо Уилкенсоном, она быстро оделась, затем сварила им обоим по чашечке кофе, а Рик в это время позвонил в контору, переговорил со своим заместителем Тони Молено и попросил встретить его у ранчо Эль-Монте. Подавая мужу чашечку обжигающего кофе, Джилли взглянула на него, но не смогла ничего прочесть на его лице.

– Что случилось?

– Не знаю, – ответил Рик. Он сделал глоток и, примостив чашечку на самом краю ночного столика, повернулся и стал натягивать ботинки. – Джо был настолько расстроен, что едва мог говорить, но похоже на то, что они вышли из дома искать Шейку, и Одри исчезла.

Джилли от удивления открыла рот.

– Но это... – Она замолчала, подыскивая подходящее слово и пытаясь осознать смысл произнесенной Риком фразы.

– Черт знает что такое, – мрачно заметил Рик, заканчивая за нее предложение. – Какого дьявола они пошли в такое время разыскивать лошадь? И как могла Одри просто исчезнуть? – Застегивая на ходу кобуру и подхватив со стола чашечку кофе, он вышел из спальни. – Ясно как божий день, что мы ни в чем не сможем разобраться, пока не прибудем на место, да?

Меньше чем через десять минут черно-белый «джип», служивший Рику полицейской машиной, въезжал в ворота Эль-Монте. Рику пришлось сбросить скорость, поскольку асфальтированное шоссе сменилось узкой, усыпанной гравием дорожкой, которая, петляя между деревьями, выходила на огромный, расчищенный от посадок участок леса, где стояли большой дом Уилкенсонов и сарай с навесами, а за ними расстилалось поле. Полицейская машина уже была припаркована перед домом, и едва Рик поставил рядом свой «джип», как входная дверь открылась и на крыльцо вышел Тони Молено.

– Джо на кухне. Он не знает, что произошло, но он... видишь ли, он думает, что его мать погибла.

– Боже милостивый, – прошептала Джилли и, отпихнув в сторону Молено, поспешила в дом, чтобы хоть чем-то помочь Джо Уилкенсону.

– Что он тебе рассказал? – спросил Рик, вытянув вперед руку, чтобы удержать помощника, поскольку Молено тоже устремился в дом.

– Я уже сказал тебе... совсем немного. Не больше, чем ты рассказал мне. Они искали лошадь и случайно разминулись, он слышал крик своей матери, но не смог найти ее. Поэтому вернулся домой и позвонил тебе.

– Хорошо, – произнес Рик, мысль его начала работать. – Я хочу, чтобы ты добрался до сторожки Билла Сайкеса и посмотрел, нет ли его там. Он не отвечал на телефонные звонки, но, может, просто напился до потери сознания.

– Сайкес уже лет десять не берет в рот спиртного... – начал было Молено, но Рик перебил его.

– А сегодня погиб его хозяин, и кто знает, что ему взбредет в голову? В любом случае, я хочу, чтобы ты разыскал его, а затем надо позвать нескольких мужчин. Если что-то случилось с Одри, и она лежит где-то со сломанной ногой или еще с чем-то, я хочу найти ее как можно скорее. После того как проверишь сторожку Сайкеса, возвращайся сюда. А я попробую еще что-нибудь узнать у Джо.

Кивнув в знак согласия, Молено сбежал вниз по ступенькам к полицейской машине, а Рик Мартин вошел в дом, прикрыв за собой входную дверь.

– Джо? – произнес он секундой позже, входя в большую кухню, где на высоком стуле перед стойкой съежился мальчик, наблюдая, как Джилли варит кофе. – Что случилось? Можешь мне рассказать об этом?

Сторм, лежащий у ног Джо, предостерегающе зарычал на помощника шерифа, но тут же успокоился, когда мальчик наклонился и погладил его по голове.

– Я не знаю, – заплакал Джо, вытирая рукавом рубашки залитое слезами лицо и высмаркиваясь в газету, которую выудил из коробки, стоявшей на стойке. – Я увидел Шейку, там, в поле, и мы с мамочкой пытались поймать ее. Но Шейка убежала в лес, а когда мама пошла за веревкой, я послал Сторма вслед за Шейкой. – Дрожащим голосом мальчик рассказывал, как они с матерью разминулись, затем он услышал какие-то звуки в лесу. Собака была рядом с ним, но что-то так сильно напугало его и Сторма, что он не откликнулся, когда мать звала его. – Я очень испугался, – признался Джо. – Мне показалось, будто что-то охотится за мной, и если бы я откликнулся на зов мамы, оно бы обнаружило меня.

– А разве ты не подумал, что твоя мама будет волноваться, если ты не ответишь ей? – перебил Рик.

Джо перевел взволнованный взгляд на Джилли, как бы призывая ее на помощь.

– Ради всего святого, Рик, – вступилась Джилли, – если бы ты подумал, что за тобой что-то охотится, в лесу, в полночь, разве бы ты стал кричать? Конечно нет!

Рик почувствовал, как покраснел. Конечно, Джилли была права.

– И ты сразу же вернулся домой? – спросил он, переключая внимание на Джо.

Тот покачал головой.

– Мы со Стормом оставались на месте, но очень скоро все стихло. А потом... – Голос его дрогнул, и он едва подавил рыдания. – А потом раздался этот пронзительный крик... он был ужасный, как будто... – Джо замечал. По щекам катились слезы.

– Как будто что, сынок? – спросил Рик, чувствуя, что почти боится услышать последующие слова мальчика.

– ...Как будто она падала.., – с трудом произнес Джо и разрыдался.

Джилли хотела было выйти из-за стойки, чтобы успокоить мальчика, но Рик жестом попросил ее оставаться на месте.

– Где вы были, Джо? – поинтересовался он и, когда мальчик не ответил, спросил чуть настойчивее: – Когда ты услышал крик своей мамы, где вы были?

Джо поднял глаза, пытаясь проглотить подступивший к горлу комок.

– Мы были на тропе, ведущей к утесу, – прошептал он. – И... и после того, как я услышал этот крик, мы со Стормом... мы пошли искать ее. – Он посмотрел вниз на большого пса, который растянулся на полу, положив морду между передними лапами. Будто почувствовав на себе взгляд хозяина, овчарка вопросительно смотрела на него. – Я приказал ему найти маму, – шептал Джо. – И подумал, что он нашел. Сторм начал вилять хвостом, а мне пришлось даже бежать, чтобы не отстать от него. Но когда мы добрались до вершины утеса... – Его голос стих.

– Что, Джо? – настаивал Рик. – Что ты обнаружил, когда вы добрались до вершины утеса?

– Фонарь, – выдохнул Джо. – Тот, который она взяла в сарае.

Джо не сводил взгляда со Сторма. Будто почувствовав страдания мальчика, пес сел и лизнул ему руку.

Рик встретился взглядом с Джилли.

– Думаю, мне лучше пойти осмотреть подножие утеса, – произнес он.

Рик вышел из дома и направился через поле к узкой полоске раскидистых сосен, растущих у подножия отвесной скалы Сугарлоафских гор. Луна в небе была еще высоко, и он мог отчетливо видеть широкий выступ скалы, в двух сотнях футов нависший над долиной. Добраться туда можно было по тропинке, которая начиналась в южной части поля и круто взбиралась вверх по скале. Однажды, когда ему было восемнадцать, он и два его друга добрались до вершины, карабкаясь вверх по гранитной стене, цепляясь за всевозможные выступы и углубления и моля Бога, чтобы их не поймали прежде, чем они закончат восхождение.

Включив фонарик, он быстро миновал сосны и начал пробираться через валуны, которыми была усеяна земля у подножия утеса.

Через несколько минут Рик обнаружил тело Одри Уилкенсон, разбитое и изуродованное, лежащее лицом вниз у одного из валунов. Хотя не вызывало сомнений, что она мертва, он все равно проверил пульс, затем включил рацию.

– Я нашел ее, Тони, – произнес помощник шерифа. – Я у подножия Сугарлоафа. Подъезжай сюда как можно скорее.

Спустя двадцать секунд он увидел, как зажглись фары полицейской машины Молено и, петляя по извилистой дорожке у дома Билла Сайкеса, она двинулась через поле точно на него.

– Сайкес был дома? – крикнул он, как только Тони появился из леса и начал пробираться через валуны.

– О, да, – откликнулся Молено. – И ты был прав. Пьяный в стельку. Похож на... – Внезапно взгляд его упал на тело Одри Уилкенсон, и слова застыли на губах. – О Господи, – прошептал он. – Бедняжка.

– Иди зови на помощь людей, – приказал Рик, пытаясь за грубоватой активностью скрыть свое потрясение и скорбь. – Я вернусь назад, в дом.

И он вновь пошел через поле, ноги его не слушались, в голове не укладывалось, что сейчас он должен будет сказать Джо Уилкенсону, что не только его отец погиб, но и мать тоже. Но несколькими минутами позже, открывая кухонную дверь, вдруг понял, что мальчик давно уже все знает. Слыша, как кричит Одри, падая в бездну, невозможно было не понять, что произошло непоправимое.

Он вошел в дом. Джилли вопросительно взглянула на него, Рик покачал головой.

– Думаю, может быть, тебе лучше позвонить кому-нибудь из родственников, – произнес он.

Мгновенно поняв, о чем он говорит, Джилли в ужасе застыла на месте, затем обвила руками Джо, как бы пытаясь защитить его.

– Я очень сожалею, Джо, – продолжал Рик. – Я... я нашел твою маму. Полагаю... видишь ли, полагаю, что она оступилась. – Он внимательно смотрел на Джо, пытаясь обнаружить признаки фальши в реакции мальчика, но их не было.

Джо лишь взглянул на него, а когда заговорил, голос звучал глухо:

– Она звала меня. Если бы я ответил ей...

Джилли прижала его к себе.

– Не думай об этом, – успокаивала она. – Здесь нет твоей вины. Это несчастный случай.

Джо пристально посмотрел на нее.

– А что если нет? – спросил он. – Что если...

– Нам нужно позвонить кому-нибудь, Джо, – прервала Джилли, желая оградить мальчика от мыслей, которые теснились у него в голове. – У тебя есть любимый дядя? Или тетя?

Когда Джо заговорил вновь, голос был едва слышен.

– Никого нет, – прошептал он. – У нас нет никаких родственников, кроме тети Марианны.

– Тети Марианны? – ласково повторила Джилли. – Кто она?

– Моя крестная, – ответил Джо. – Она лучшая подруга моей мамы, еще с детства.

– Ты знаешь, где записан ее номер?

– В книжке, – ответил Джо. Голос почти исчез, глаза смотрели на пол, в одну точку. – Под фамилией Карпентер. Вон там, около телефона.

Пока записная книжка Одри Уилкенсон не оказалась в руках Джилли Мартин, она и не замечала, что на телефонном аппарате, стоящем на кухонной стойке, мигает сигнальная лампочка, извещающая о наличии сообщения. Она безотчетно нажала кнопку воспроизведения, и несколько секунд спустя взволнованные интонации голоса Марианны Карпентер наполнили кухню. В полной тишине слушали Джилли и Рик Мартин сообщение лучшей подруги Одри Уилкенсон, которое та оставила не позднее десяти-пятнадцати минут после того, как сама Одри погибла.

«Остается только удивляться, – думала Джилли, пока искала фамилию Марианны в телефонной книге и набирала номер в Нью-Джерси. – Остается только удивляться, можно ли вообще что-нибудь понять в этом мире».

* * *

– О Боже, это какое-то безумие! – Алан Карпентер даже не пытался скрыть гнев, наблюдая, как Марианна бросает в чемодан свои вещи. – Ты хотя бы представляешь себе, сколько сейчас времени?

Марианна сердито взглянула на него.

– Конечно, я знаю, сколько сейчас времени, – резко ответила она. – Уже почти четыре часа утра, а я должна быть в аэропорту к пяти тридцати! Итак, ты собираешься помочь мне или нет? Потому что если нет, тогда просто отправляйся домой, а я вызову такси!

– Ради всего святого, Марианна, можем мы по крайней мере сейчас не говорить об этом?

Марианна бросила в чемодан джинсы, которые держала в руке, и повернулась, чтобы пристально посмотреть на Алана.

– О чем вообще можно говорить? Моя лучшая подруга мертва, Алан. Мертв и Тед! Как я могу не поехать?

– Но что ты можешь сделать? – настойчиво спросил Алан, вновь выдвигая аргумент, который уже не раз использовал с тех пор, как Марианна разбудила его после звонка из Сугарлоафа. – Ты не можешь вернуть их к жизни!

Марианна глубоко вздохнула. Почему он не в силах понять? Ведь она уже десять раз объясняла ему. Ну что ж, сделает еще одну попытку.

– Больше никого нет, Алан. Я – единственная, кто остался у Джо. Тед ничего не слышал о своих родителях с самого детства, и ты знаешь, что произошло с родителями Одри. Кто еще позаботится о Джо?

– Но там ведь много людей, – возразил Алан. – О Боже, они должны найти кого-то, кто отправит ребенка в...

– Джо! – Марианна так громко выкрикнула это имя, что Алан тут же замолчал. – Его зовут Джо, и я дала обещание Одри много лет назад, еще до того, как он родился. Мы обе были в то время беременны, помнишь? Она Джо, а я – Алисон. И каждая из нас дала обещание другой. Мы поклялись: если что-нибудь произойдет, каждая из нас позаботится о ребенке другой. И вот, это «что-нибудь» произошло, Алан! Она погибла! Они оба погибли! Как ты не можешь понять этого своей бестолковой головой?

Хотя и она и Алан старались не повышать голос, чтобы не разбудить спящих детей, те появились в дверях холла.

– Мамочка? – обратился к ней Логан. – Что случилось? – Он увидел чемодан, его беспокойство сменилось страхом. – Ты уезжаешь?

Внезапно ее тщательно скрываемые эмоции выплеснулись наружу: Марианна опустилась на кровать и разрыдалась. Дети тут же бросились к ней и обняли. Она притянула их к себе, попыталась сдержать слезы.

– Кое-что произошло, – сказала она, с трудом заставляя свой голос оставаться спокойным. – С дядей Тедом и тетей Одри произошел несчастный случай, и я должна вылететь в Айдахо и позаботиться о Джо.

Алисон первой поняла, о чем говорила ее мать.

– Т-ты имеешь в виду, что они умерли? – Голос ее задрожал, а глаза наполнились слезами.

Марианна закусила губу и кивнула.

– Но почему ты должна о нем позаботиться? – спросил Логан.

Прошла почти целая минута, прежде чем Марианна смогла заговорить.

– Потому что больше некому, мой милый, – объяснила она. – Я крестная Джо, так же как тетя Одри была твоей крестной. А это означает, что мой долг – позаботиться о нем сейчас.

Логан выглядел так, как будто вот-вот расплачется.

– Н-но кто позаботится о нас? Мы можем полететь с тобой?

Марианна протянула руку и убрала прядь светлых волос с глаз сына.

– Боюсь, что нет, милый. Но я уезжаю ненадолго. – Она взглянула на Алана поверх головы Логана. – А пока меня не будет, о вас позаботится папа. Сегодня утром он собирается вернуться сюда, после того, как отвезет меня в аэропорт. А если вы с Алисон быстро оденетесь, то можете поехать с нами, а на обратном пути заедете к папе и захватите кое-что из его вещей. Нравится вам мое предложение?

Логан тут же засиял.

– На самом деле? – требовал он ответа. – Папа снова собирается жить здесь, с нами?

– Конечно, кто же еще позаботится о вас, пока я в отъезде? – откликнулась Марианна, не желая прямо отвечать на вопрос.

Логан помчался назад в комнату, которую он занимал вместе с сестрой, но Алисон осталась.

– Папа возвращается назад? – спросила она, переводя взгляд с одного родителя на другого. – И все мы вновь будем вместе?

Чувствуя на себе взгляды дочери и мужа, Марианна отчаянно пыталась найти хоть какой-нибудь ответ и не находила.

– Я не знаю, – наконец произнесла она, когда тишина в комнате стала напряженной. – Я ничего не могу сказать тебе прямо сейчас, дорогая. Посмотрим, как все сложится, хорошо?

Алисон немного помедлила, затем кивнула головой и вышла из комнаты, а потом Марианна и Алан услышали, как их дочь отправляет Логана в ванную комнату, пока она будет одеваться.

– Это и моя комната тоже! – протестовал Логан. – Ты не можешь просто выкинуть меня отсюда!

– Могу, поскольку я старше тебя, – напомнила ему Алисон.

Послышалось хлопанье дверью – это обиженный Логан выскочил из спальни. Затем хлопнула дверь ванной комнаты.

Молча, ощущая на себе взгляд Алана, Марианна продолжала укладывать свои вещи.

– Мы должны как-то решить этот вопрос, дорогая, – произнес Алан, наконец начиная помогать ей складывать одежду, которую она разложила на кровати. – Когда ты вернешься, мы должны знать, что нам делать. Если мы снова будем жить вместе, и я избавлюсь от своей квартиры, мы сможем дать Логану отдельную комнату. Ему уже десять лет. Он должен иметь свою комнату.

Марианна положила последние вещи в чемодан, закрыла крышку и защелкнула замки.

– Когда я вернусь, – твердо сказала она. – Я не хочу говорить об этом до своего возвращения. А там... – Она запнулась, беспомощно пожала плечами. – А там будет видно.

Алан открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Марианна остановила его жестом.

– Не надо, – попросила она. – Не задавай мне больше никаких вопросов и не требуй объяснений, почему я еду. Я не обязана давать тебе никаких отчетов, а вот ты все еще должен многое мне объяснить.

И на протяжении всей дороги в аэропорт они с Аланом, в который уже раз, почти не разговаривали друг с другом.