Текст книги "Серые ублюдки"

– Даже не знаю, кто тебя сильнее околдовал – эта эльфийская щелка или запеленутый колдун.

Штукарь прочистил горло.

– Если можно…

– Молчать, пузатый! – рявкнула Блажка. – У тебя нет права голоса, когда обсуждаются дела копыта. – И сорвав с себя бригант, швырнула доспехи Шакалу в лицо. – Ты должен помнить, кто ты такой. Серый, мать твою, ублюдок, если ты забыл. Посвященный член копыта! А не защитник эльфийской прошмандовки или брюхастого тирканианца!

– Говори потише, – предостерег Шакал.

– Спокойно, вы двое, – сказал Овес.

Но Шакал уже вышел из себя и агрессивно шагнул навстречу Блажке. Она встретила его на полпути, оскалив зубы и прижав к его лбу свой. Жар их дыханий заплясал в крошечном пространстве между ними.

– Думаешь, я о чем-то забыл? – грозно прорычал Шакал. – Все это ради копыта!

– Все это ради того, чтобы ты стал во главе копыта!

– Кто-то должен это сделать. Время Ваятеля вышло. Если он останется – копыто погибнет. Ты сама это знаешь! Ты хочешь помочь мне найти выход или просто пытаешься дальше мне доказать, что у тебя что-то особенное между ног? Мне нужен твой мозг, Блажка, а не еще один болтающийся стручок!

Они простояли, напирая друг на друга еще несколько мгновений, не ослабляя растущего давления. Когда Шакал надавил сильнее и Блажка дала отпор, выступивший на лбах пот перемешался. Они не отрывали взглядов друг от друга – ее глаза горели. Шакал наблюдал, как Блажка переваривает его слова. Наконец, она ухмыльнулась и резко отпрянула. На ее лице был взгляд триумфа.

– Значит, тебе нужен выход? – спросила она. – Так вот он, прямо из мозга, а не из дырки. Мы убьем эльфийку. Бросим ее обратно в болото. Чтобы никто ничего не рассказал Рогам. Никакой войны. Мы на Свином гребне, очень далеко, и это отлично. И пока ты не начал возражать против того, чтобы запачкать руки кровью, подумай как следует. Если ее сдал Ваятель, что он сделает, как ты думаешь, когда мы явимся с ней и она начнет показывать пальцем? Думаешь, он позволит нам хотя бы дойти до стола голосований? Или мы окажемся в опоросном сарае вместе с Колпаком? Если ты считаешь, что это дает нам шанс, то я скажу тебе, что не стоит и пытаться.

– Шак, – медленно проговорил Овес. – Она права.

Шакал даже не удосужился посмотреть на своего рослого друга – он не сводил глаз с той, кого хотел убедить. Его раздражал ее выпад, мол, он боится испачкать руки в крови, и теперь он не мог сдержать подступающую желчь.

– Да, права. Это наша Ублажка, быстрая, как тренчальная стрела, и столь же непоколебимая, если ее отпустить в полет.

Он увидел, что Блажку передернуло от его слов. Пусть и едва заметно – она постаралась скрыть реакцию, но ей явно было неуютно. Блажка хотела ухватиться за его слова, возгордиться ими, но остерегалась ловушки. Она знала его так же хорошо, как и он ее.

– Мы убили человека, – проговорил он ровным голосом. – И он это заслужил. Сейчас погибли еще шестеро, плюс одну девку продали – для того чтобы скрыть первое убийство. И все по приказу Ваятеля. Он думает, что помогает копыту, но на самом деле хоронит Ублюдков вместе с Гарсией, наживая себе врага в лице Рогов, чтобы оттянуть конфликт с кастилью. Если мы не уладим это сейчас, другой возможности не будет.

Блажка перестала слушать, зацепившись только за первые слова, не в силах их проговорить.

– Я убила человека. Не ты, не Овес. Я! Я убила Гарсию. И мы бы не стояли сейчас здесь, если бы ты позволил мне об этом сказать!

– Ты права. Мы с Овсом и Штукарем были бы сейчас в Горниле и не имели никаких проблем, потому что вождю хочется иметь в копыте чародея куда больше, чем женщину!

Последняя часть фразы резанула слух и ей, и самому Шакалу. Он напрягся, чтобы выдержать боль у Блажки в глазах и куда бо́льшую – у себя в груди. Она справилась со своей быстро – Шакал даже не был уверен, что вообще ее видел. Как бы больно это ни звучало, она понимала, что он прав. Блажка медленно набрала воздуха в грудь.

– Похоже, ты все-таки получишь голос, – сказала она Штукарю. – Добро пожаловать в семью.

Чародей ничего не ответил, но Шакал чувствовал его взгляд.

– Так что делаем, Шак? – спросил Овес, когда наступила короткая пауза.

– Возвращаемся к Санчо, – ответил он. – Ставим перед ним эльфийку. Заставляем визжать про их с Ваятелем работорговлю.

Овес небрежно пожал плечами, соглашаясь.

– А что с солдатами Бермудо?

– Придумаем по дороге. Пока же нам надо сделать так, чтобы эта девка меньше была похожа на замученную пленницу. На случай, если увидимся с ее сородичами. – Шакал посмотрел на Блажку, готовясь к новой стычке с ней. – Нужно, чтобы ты помогла ее помыть.

В Блажке едва заметно вспыхнуло неповиновение, но гордость не позволила ей отказаться от столь простого задания.

Не отрывая от него взгляда, она расстегнула пояс с мечом и бросила его на землю.

– Мне и самой не помешает купание.

– Нам всем не помешает, – сказал Шакал с улыбкой, но Блажка оставила без внимания его попытку сгладить углы. Она неторопливо прошла мимо него к эльфийке. Ненавидя себя за то, что не доверился ей, Шакал молча наблюдал, как Блажка медленно убеждала девицу подняться. Когда они направились к берегу, Шакал ткнул Овса по локтю.

– Дадим им немного места.

– Блажка может ее и утопить, – заметил Овес, тяжело ступая рядом с Шакалом.

– Штукарь за ними присмотрит.

Овес усмехнулся и понизил голос.

– Завидую ему.

– Мне кажется, ему было бы интереснее посмотреть на тебя голого, Овес.

Здоровенный трикрат провел рукой по лысой макушке, стараясь не оглядываться через плечо.

– Ты имеешь в виду… он задний?

Шакал тихонько хихикнул.

– Чего не знаю, того не знаю. Может быть.

– Было бы неудивительно. – Овес был скорее заинтригован, чем возмущен. – Говорят же, женщины крадут силу. Готов поспорить, что чародеи должны отрекаться от щелок. А если сцепляться с другими стручками, это придает ему силу, интересно? Как думаешь?

Шакал бросил на друга взгляд притворного ужаса.

– Я не желаю выяснять, насколько ты у нас чародей!

Овес сердито посмотрел на Шакала и презрительно фыркнул, оттолкнув его так, что тот упал. Шакал тяжело приземлился, не сумев вовремя выставить сломанную руку.

– Черт, Шакал! – воскликнул Овес. – Прости, брат.

Смеясь сквозь боль, чтобы облегчить чувство вины друга, Шакал позволил ему помочь себе.

– Тебе нужно с этим что-то сделать, – заметил Овес, хмуро глядя на шину.

– После того, как разберемся с борделем, – ответил Шакал. – Но сначала я хочу смыть с себя Старую деву. Помоги мне спуститься к воде. Только не придумывай больше ничего!

– Ты не настолько симпатичный, Шакаленок. – Овес хмыкнул. – И если уж на то пошло, мне больше по душе жирный чародей. У него хотя бы есть сиськи.

Позже Шакал сидел голый на залитой солнцем скале с видом на Алундру, подставив дневной жаре свою кожу. Он с трудом завязал пучок влажных волос на затылке. Он так и не снял повязку с руки, и шелк теперь намок и сползал. Овес до сих пор стоял по грудь в воде, вымывая грязь из бороды и пытаясь подсмотреть за Блажкой и эльфийкой, которые все еще купались в узкой бухточке, прикрытой большими камнями. В любой другой день Шакал тоже был бы сейчас там в надежде на приятное зрелище, но он слишком устал и не видел конца своим мытарствам.

Оставить эльфийку наверняка было ошибкой. Как и поехать к Санчо. Но Шакал не видел другого пути. Блажка была права. Выступить против Ваятеля, с ранением, имея из аргументов только немую эльфийку, было отчаянным самопожертвованием. Так можно было лишиться всех своих шансов на то, чтобы заменить вождя. Поэтому ему нужно было все разузнать, прежде чем встретиться с остальным копытом.

На спину Шакалу упала тень, и он почувствовал, как пара крепких рук собрала его волосы. Быстрыми, умелыми движениями его влажный пучок связали в хвост и опустили на шею. Задрав голову, Шакал сощурился и увидел Штукаря.

– Я думал, это Блажка, – сказал он, слишком усталый, чтобы скрыть удивление.

– Неужели она смогла бы так быстро тебя простить? – Он чувствовал улыбку в силуэте чародея, слышал в его голосе.

Шакал, пожав плечами, снова повернулся к реке.

– Почему нет? Я же простил. Она ударила меня по яйцам, но разве я затаил обиду?

Штукарь встал рядом с ним.

– Ну да. Но вы оба привычны к насилию, к физической боли. А сегодня, друг Шакал, ты прибегнул к незнакомому выпаду.

Шакалу хотелось, чтобы слова чародея запутали его. Но нашел их даже слишком понятными.

– Ты разве не должен присматривать на нашей заблудшей эльфийкой? – спросил он резко. – Чтобы Блажка не решила утешиться с помощью насилия?

– А что я должен делать, если она так решит? – спросил Штукарь, приправив свой странный акцент легкой грустью. – Убить Блажку за то, что мною пренебрегла? Тогда бы я только стал врагом для тебя и для трикровного. Кому от этого станет легче? Не мне. Не тебе.

– Тогда останови ее, не убивая, – ответил Шакал почти бесстрастно.

Штукарь ему усмехнулся.

– Потому что я такой сильный чародей и все в моей власти? Ты так мало в этом понимаешь, друг Шакал. Нет, я должен с сожалением заявить, что жизнь эльфийки – все равно что легкое перышко в сравнении с доверием твоего копыта. Я должен положиться на терпение твоей подруги и принятие ею тех истин, коими ты ее ранил.

Шакал чувствовал себя раздраженным. И голым. Трудно было отыскать преимущество в споре с мужчиной, когда сидишь у его ног совсем без одежды.

– Почему мы так для тебя важны? – спросил он с вызовом. – Серые ублюдки. Зачем ты к нам явился? Зачем пошел со мной на болота?

Штукарь осторожно опустился на камень. Его лицо и руки были совершенно чисты, хотя Шакал не видел, чтобы он мылся. Чародей сделал глубокий, удовлетворенный вдох и посмотрел через реку.

– Уль-вундулас и вправду чудесный край. И только ты можешь меня по нему провести.

– В Уделье еще семь копыт, кроме нашего, – сообщил ему Шакал. – В любом из них тебя бы приняли.

– Никто, кроме Серых ублюдков, не годится.

Штукарь произнес это как каприз, однако его сжатые челюсти и взгляд, которым он смотрел на воду, указывали на то, что он больше не станет это обсуждать.

– Сегодня я мог сделать тебя врагом, – проговорил Шакал после долгой паузы. – Я про Блажку.

– Весь мир – ее враг, – ответил Штукарь, не отводя взгляда от Алундры. – Иначе она не была бы той, кто она есть.

– А кто, по-твоему, она есть? – спросил Шакал, понимая, что его вопрос звучит до нелепости покровительственно.

Когда Штукарь обернулся, на его лице была ленивая улыбка.

– Та, что способна на внушающее ужас величие.

Шакал крякнул. Штукарь был прав.

– Мне любопытно, – решился сказать чародей, – как она оказалась в вашем братстве. Это же редкость, да? Чтобы женщина вступила в копыто?

– Это невозможно, – ответил Шакал. – Но она смогла. Ну… мы втроем смогли.

– Да тут целая история.

Шакал скривил рот.

– Да не особо. Чтобы ввести в копыто нового члена, его должны предложить двое посвященных братьев. Этого можно добиться, если служишь сопляком, но не обязательно. Потом все решается голосами. Мы с Овсом выдвинули Блажку несколько лет назад. За нее проголосовали. Вот и все. Она была достойна этого и получила место.

– Я думаю, это потому, что ты ее тренировал, – заметил Штукарь беспечно.

Черт, этот чародей ничего не упускал. Шакал на мгновение искоса глянул на него. Штукарь снисходительно и небрежно улыбался.

– Да, – признался Шакал. – Хотя это была ее идея, в некотором роде. Мы с Овсом просто продолжили то, что уже было начато… от чего Блажка не могла отказаться. – Ему не слишком хотелось об этом рассказывать, но он поймал себя на том, что не может остановиться. Его языком руководило чувство вины, как будто рассказ о достижениях Блажки мог сгладить его вину за жестокие слова.

– У Ублюдков когда-то был старый трикровный. Певчий. Он был ветераном Нашествия, одним из основателей копыта, и ему Ваятель доверял больше, чем всем остальным. Мать Овса, Берил, была его койкогрелкой, хотя правдивее будет сказать, что это он ей грел койку. Когда он не уходил в патруль и не выполнял поручений вождя, Певчий проводил время в приюте. Он стал нам отцом, которого у нас никогда не было. Мы называли его Печным, потому что его имя было слишком сложным для малышей. Конечно, он души не чаял в Овсе, ведь он был трикратом и сыном Берил. Но Овес был неразлучен со мной и с Блажкой, да Певчий и не был против. Он помаленьку нас учил, и чем старше мы становились, тем больше: показывал, как ухаживать за свинами и за оружием, рассказывал про копыто и про тяжаков, про их язык. Мы были юны, но он готовил нас к тому, чтобы стать Ублюдками. По крайней мере, готовил двоих из нас.

Нам было лет по восемь-девять, когда он бросил вызов Ваятелю, чтобы занять место вождя. Мы никогда толком не знали, почему он швырнул топор. Другие его поддержали, но их было недостаточно. Вызов провалился. Ублюдки, которые его поддержали, убрали свои топоры и взмолили Ваятеля о пощаде. Но только не Певчий. Как зачинщик, он был обязан встать перед пнем и позволить Вождю метнуть свой топор. Так предписывает наш кодекс. Ваятель проявил милосердие. Я думаю, в память о тех годах, что они с Певчим провели вместе на войне. Он позволил ему уйти в кочевники.

Жизнь потекла без него, все тем же чередом, и так прошло еще несколько лет. До того дня, когда мы с Овсом пришли в Горнило, чтобы стать сопляками, оставив Блажку в Отрадной. Она в ту же ночь сбежала. Берил пришлось умолять Ваятеля послать ездоков, чтобы ее нашли. Они вернулись в тот же день. Мы с Овсом пошли с ней повидаться. Она сказала, что собирается найти Певчего, чтобы он смог закончить ее обучение, и тогда она станет ездоком. Она уже тогда была своевольной, и мы знали, что если она сказала, то так и сделает. Поэтому мы с Овсом пообещали научить ее всему, что сами умели, лишь бы она не уходила. Это была единственная причина – чтобы она осталась в безопасности. Вряд ли кто-то из нас всерьез об этом задумывался, но что нам было делать? Берил, может, и пережила бы еще один побег, но вождь уж точно нет. Искать ее во второй раз никто бы не пошел.

В те годы это было практически невозможно. Мы с Овсом почти не вылезали из Горнила, но Блажка была терпелива. – Шакал коротко рассмеялся. – Сейчас такое трудно представить. Тем не менее без нее жизнь шла иначе. Мы оба это чувствовали, и я, и Овес, поэтому пустая клятва превратилась в настоящую цель. Мы захотели, чтобы она вступила в копыто вместе с нами. Когда мы стали посвященными братьями, устроить это стало легче. Блажка не расслаблялась, пока мы служили сопляками, и управлялась с тренчалом лучше любого из нас. Но она не могла прятать свина в соломе, как прятала арбалет, поэтому верхом она ездила плохо. Мы тайком брали ее с собой в патрули в первый месяц после того, как стали Ублюдками. То, что у нас заняло восемь лет, она освоила меньше чем за три. Когда пришло время, мы с Овсом выдвинули ее. Еще с несколькими членами копыта мы были дружны. Мы выиграли голосование и заслужили гнев вождя, но это было неважно. Мы снова стали единым целым.

На берегу, будто по зову, появилась Блажка. Она помогла эльфийке выйти из воды, обе были мокрые. Тонкие ржаво-бурые руки и ноги эльфийки резко контрастировали с зеленым телом Блажки, состоящим из сплошных мышц. Они быстро вышли из фиговой рощи, где Блажка начала рыться в мешках у себя на седле, ища сухую одежду.

– Она красивая, – проговорил Шакал, наблюдая за ней. Женщины стояли достаточно далеко, чтобы можно было смотреть, не слишком стыдясь. Тем более он и сам был голый. Что, несомненно, делало его взгляд менее навязчивым.

Штукарь проследил за его взглядом и кивнул, прежде чем снова отвернуться к реке.

С некоторым усилием Шакал последовал примеру чародея.

– Но свое копытное имя она получила не поэтому, – продолжил он. – Когда за нее голосовали, Ваятель сказал, что женщины хороши только для двух дел. Чтобы их трахать и чтобы они…

– Ублажали, – мягко закончил за него Штукарь. Он протянул руку и принялся разматывать промокшую шину на руке Шакала. Когда он заговорил снова, в его голосе слышалось сочувствие. – И сегодня ты ей об этом напомнил.

– Нет, – ответил Шакал, поморщившись от передавшейся ему горечи. – Она никогда об этом не забывала.

Глава 10

Шакал порадовался, что комната Делии находилась на первом этаже борделя. Ему совершенно не хотелось взбираться куда-то с больной рукой. Рана по-прежнему причиняла немалую боль, и теперь его время от времени стал мучить озноб, как при лихорадке. Притаившись в тени за окном, он слушал, как Делия ублажает двух солдат Бермудо. Когда кряхтенье и стоны хиляков стали интенсивнее, Шакал стиснул зубы. Притворные стоны самой Делии звучали приглушенно. Шакал старался не думать о том, чем был занят ее рот. У него за спиной, на окутанном ночью холме, Блажка, без сомнения, хищно улыбалась. Ну и пусть насмехается, лишь бы прикрывала его сзади!

Когда тяжелое дыхание стихло и сменилось напряженной тишиной комнаты, полной спящих, луна уже была высоко в небе. Делия всегда дожидалась, пока ее хахали уснут, прежде чем тихонько уйти мыться. Раньше она так делала и с Шакалом, когда он еще был простым полукровкой, платившим за щелку. Но уже лет пять он больше не слышал, чтобы она уходила. Теперь он уже не был липким вонючкой, от которого следовало избавиться при первой возможности. Именно по этой причине он сначала подошел к ее окну, прежде чем пробираться в комнату Санчо и требовать ответа, приставив нож к шее неряшливого бордельщика. Осторожно приподнявшись, Шакал заглянул в разбитое окно и стал ждать, когда знакомая фигура поднимется с нагруженной кровати. Как только там возник силуэт Делии, он тихонько шикнул. Опасность разбудить солдат была невелика. Девки, работавшие у Санчо, умели выжать из мужчин все соки.

Шакал увидел, что Делия замерла. Она его услышала. И когда бесшумно вышла из комнаты, Шакал снова присел на корточки, чтобы пробежать вдоль стены борделя, к забору, окружавшему баню, стоявшую особняком. Там не было двери, поэтому Шакал дождался, пока на дальнем конце ограды послышались два тихих стука, а потом ухватился за край забора здоровой рукой и, подтянувшись, зацепился коленом за столбик, чтобы перемахнуть через забор. Из-за перелома падение вышло неловким, и Делия успела подойти к нему прежде, чем он выпрямился.

– Ты ранен, – прошептала она.

– Не особо, – солгал Шакал, оглядывая влажный сумрак небольшого дворика, чтобы убедиться, что они одни.

– Тут никого, – заверила его Делия. – Сюда.

Она подвела его к невысокому, грубо обтесанному деревянному строению, которое Санчо соорудил для девок и их покровителей. Шакал находил баню отталкивающей, предпочитая застоявшейся жиже из полудюжины бадей чистоту бегущей реки.

– Все равно что промочиться в поту от причиндалов, – пробормотал Шакал себе под нос, когда Делия повела его к скамейке.

– Мы завозим свежую воду из колодца, тупица.

Шакал сел и, посмотрев на ближайшую бадью, скорчил гримасу.

– Все равно…

Делия выскользнула из тоненького халата и налила воды из кувшина в стоявшую рядом чашу. Затем, взяв тряпку, нырнула за плетеную ширму. Ее голос тихо донесся из-за перегородки:

– Так к чему же этот тайный визит?

Шакал ответил не сразу. Он не сводил глаз с входа в баню, прислушиваясь, не подходит ли кто-то. Делия быстро помылась и вышла из-за перегородки. Ее рыжие волосы потемнели от воды. В сознании Шакала всплыл непрошеный образ выходящих из реки Блажки и эльфийки, и он невольно сравнил их с красотой Делии. Ему не хотелось это признавать, но человеческая шлюха была прискорбно мала ростом.

Хотя ей еще не было тридцати, тяжелая жизнь в профессиональном разврате сыграла свое. На лице у Делии проявились морщинки в уголках рта и на лбу, груди и живот начинали обвисать. Удивительным образом она казалась одновременно и рыхлой, и недокормленной. И тем не менее, несмотря на все несовершенства, вскрывшиеся при несправедливом сравнении с Блажкой и эльфийкой, Шакал почувствовал, как у него забурлила кровь при виде знакомого тела.

Он склонил было голову, чтобы она не заметила приступа похоти, но не успел вовремя.

– И это все? – поддразнила его Делия. – Нужен быстрый перепихон, чтобы облегчить боль от раны, которая у тебя «не особо»?

Она приблизилась к нему и перекинула через скамью ногу, затем уселась ему на колени и перекинула вторую. Оседлав его, она пощекотала ему нос влажными волосами и одним пальцем подняла подбородок.

– А я-то думала, тебя долго здесь не будет из-за кавалерии, – прошептала она. По-видимому, она жевала веточку мяты – он чувствовал ее охлажденное дыхание в дюйме от своих губ.

– И надолго капитан Бермудо разместил здесь свои войска? – удалось спросить Шакалу, превозмогая растущее желание.

Она лизнула ему кончик носа.

– Пока у них не иссякнут запасы в кошельках или в штанах.

Шакал обхватил забинтованной рукой талию Делии и крепко прижал ее к себе, будто не замечая болезненного давления на кости. Затем, откинув здоровой рукой влажные пряди с ее лица, грубо схватил Делию за подбородок, вызвав у нее довольную ухмылку.

– Да чтоб тебя, потаскушка, – проговорил он без всякой ненависти – Я не хочу играть. Сколько времени?

– Я не знаю, – ответила она, наслаждаясь его прикосновениями. – Бермудо высылает их по сменам. Не меньше восьми человек. Почти каждый день уходят по двое, но не раньше, чем из кастили придут их сменить.

– Черт, – выругался Шакал. – Он что, хочет устроить здесь казарму?

Делию, казалось, ее вопрос озадачил.

– Ты лишил его сознания, Шак. Убил его человека. Чего еще ты от него ожидал? – Она терлась бедрами о его колени, прикусывая свою нижнюю губу.

Желание Шакала улетучилось. Он едва замечал ее манящие движения и чувственные поцелуи в шею.

– Ожидал? Увидеть его в то утро я точно не ожидал. Или что он прикажет нас убить. Полагаю, я вообще понятия не имею, чего ожидать от этого капитанишки. Или кого угодно еще.

Делия прекратила двигаться, встревоженная его хмурым взглядом.

– Шак?

– Мне кажется, мой вождь использовал бордель, чтобы передать Месителю девку из Рогов.

– Что?

– Ты не знала?

– С чего… с чего бы мне знать что-то о твоем копыте, даже если ты этого не знаешь?

– Ты не видела, как Санчо привозил сюда эльфийку?

Делия посмотрела на него как на безумца.

– Эльфы не продаются, Шак.

– Нет. Она была в плену. Мы нашли ее на Старой деве.

– Мы?

– Мы с Овсом и Блажкой и… новеньким. Мы забрали ее оттуда.

Делия выпучила глаза.

– Вы забрали ее у Месителя?

Шакал кивнул.

– Когда я сказал ему, что ее нельзя там держать, он будто спятил. Больше обычного. Чуть нас не поубивал. Девка теперь в безопасности, но…

– У вас теперь на руках дочь Рогов, – проговорила Делия, ее голова едва заметно дрожала. – Шак…

– Понимаю. – Он перебил ее прежде, чем безнадежность в ее голосе успела передаться ему. – И что того хуже, это все, возможно, устроил Ваятель. А Колпак здесь недавно бывал?

Делия нахмурила брови.

– Это который весь в шрамах и похож на призрака?

– Да.

– Раз или два забирал плату у Санчо. Но уже несколько месяцев его не было. Он никогда не задерживается надолго, никогда не берет женщин. И хорошо, а то он нас пугает.

Испугать шлюх было непросто, особенно в пустошах. Это действительно могло получиться разве что у Колпака. Шакал уставился в пол за спиной Делии. Может быть, он ошибался? Делия не увидела бы Колпака, если бы тот захотел. Но внутреннего чутья и подозрений было недостаточно.

Должно быть, мрачные мысли отразились на его лице, потому что Делия подцепила пальцем его подбородок и заставила посмотреть на нее.

– Что ты собираешься делать?

– А что мне остается? Возьму Санчо и выбью из него правду.

– Черт, Шакал! – выругалась Делия чуть громче, чем требовалось.

Шикнув на нее и строго глянув, Шакал сбросил ее с колен и подкрался к двери бани. Он постоял там, пока не убедился, что их не подслушивают, после чего снова повернулся к Делии. Она тоже была на ногах, снова накинув сорочку и глядя на него с тревогой и гневом.

– Ты что, с ума сошел? – Она снова понизила голос, но все же сумела задеть его словами. Ткнула пальцем в сторону борделя. – Там спят десять кавалеро, и так близко, что если ты поссышь, то до них дотечет.

– Вот именно, – согласился Шакал. – Спят. Все натрахались, а половина еще и напилась. Я могу войти и выйти, раньше чем любой из них перекатится на другой бок.

– Зачем? – прошипела Делия. – Чтобы заставить Санчо признаться, что торговал телами для твоего вождя? Лучше доверься своему чутью и не трогай его.

– Мне не нужно его признание. Я хочу знать, почему он нарушил уговор и предал Ваятеля.

– Предал?

– Санчо отпустил лощадь Гарсии. Я догадываюсь, что его запугали, но переметнуться полностью ему не хватило яиц. Поэтому он использовал лощадь, чтобы привлечь внимание Бермудо и вернуть кавалеро сюда, не признавшись в том, что он знает. Что-то заставило его решить, что ему лучше быть с кастилью, чем с Ваятелем. Мне нужно узнать, что именно.

По лицу Делии прошла рябь замешательства, но она быстро с ней справилась.

– Шак… это был не Санчо.

Шакал молчал.

– Это Оливар, – сообщила Делия.

– Конюший?

Делия кивнула с таким сочувствием, будто сообщала Шакалу о чьей-то смерти.

– Он не справился с боевой лошадью. Она оказалась слишком норовистой. Нам пришлось втроем оттаскивать от него Санчо, когда он прознал. Мы думали, он убьет Оливара – так сильно он его бил.

Шакал стиснув зубы. Значит, это не измена – случайность. Долбаная случайность. Шестерых человек забили и сожгли, и все потому, что лошадь Гарсии оказалась такой же неуправляемой, как и его хозяин, и удрала от недокормленного конюха. Шакал потер подбородок, почувствовал, как его уголки губ поднимаются вверх. Потом захихикал, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы сдержать смех.

– Ох, копье мне в задницу. Это… твою ж.

Делия шагнула к нему.

– Шакал, тебе нужно отсюда убираться.

– Не могу, – ответил он, уже спокойнее. – Мне еще нужны ответы от Санчо.

– Ты храбрый и красивый, но дурак, – пробормотала Делия будто самой себе, глядя сквозь него. Сделав еще два медленных шага, она потянулась руками к его лицу. – Послушай меня. Санчо не знает ничего, кроме жадности и страха. Люди Бермудо осыпают его ладони монетами, а комнаты – мечами. Если у него появится подозрение, что Ублюдки хотят его взять, то уговор ему поможет, верно? Ты же сам сказал. Что бы он ни задумал, кастиль теперь за него.

– Хиляки на лошатах, – презрительно проговорил Шакал. – Серые ублюдки…

– Нет! – оборвала его Делия, грубо схватив его лицо и вынуждая посмотреть на себя. – Слушай! Ты родился в Уделье, Шакал, а я – Гиспарта. Все копыта полукровок, вместе взятые, не устоят против одной армии Короны.

– Херня, – ответил Шакал, отстраняясь. – Будь они такие могучие, мы были бы не нужны им, чтобы охранять границу. Они не доверили бы нам сдерживать тяжаков.

У Делии обмякло лицо.

– Ты правда в это веришь, да? Ты не видишь Уль-вундулас таким, какой он есть.

– И какой же он есть, Делия?

– Он весь состоит из объедков! – Она наклонилась вперед и прошептала резкие слова с такой силой, что изо рта у нее вылетела слюна. – Куча кишок, хрящей и испачканных дерьмом внутренностей. Остатки пиршества, отбросы, которые способны переварить только орки, стервятники и… шакалы.

– Так вот кем ты меня считаешь? Падальщиком?

Делия горько улыбнулась и отвела глаза.

– Нас всех. Тебя, меня, Санчо. Даже Бермудо и всех родовитых кавалеро. Ты это знаешь. Сам говорил. Я слышала тебя в то утро, когда Ублажка убила того выскочку. «Вас перебросили сюда, чтобы забыть» – вот что ты им сказал. Думаешь, ты сам лучше?

– Как ты и сказала, – пробормотал Шакал, – я родился здесь.

– И здесь умрешь, причем уже скоро, если будешь сегодня испытывать удачу.

Шакал раздраженно стиснул зубы.

– Я не могу позволить Ваятелю нас вести, Делия. Не могу. Мы, может, и совершили ошибку, когда убили Гарсию, но он своим безрассудством делает все еще хуже. Мне нужно его сместить. Рано или поздно я брошу ему вызов. Но если остальные не увидят, что он наделал, это будет только испытанием удачи. А я не смогу этого им показать, если у меня не будет ответов. Тех ответов, которые есть у Санчо. Что еще я могу?

– Не знаю, – отозвалась Делия, – но я не могу допустить, чтобы ты отдал свою жизнь напрасно.

– Что ты имеешь в виду?

– Это значит – прости меня.

И прежде чем он успел ее остановить, Делия схватила со скамьи чашу и швырнула ее в кучу глиняных кувшинов на дальнем столе. Глиняная посуда вдребезги разбилась, разорвав ночную тишину. Шакал вздрогнул от шума, затем застыл на месте, уставившись на Делию.

– Уходи, – сказала она.

От стен борделя уже отражалось эхо голосов. Следом за ними раздавались торопливые шаги.

Оскалив зубы в беззвучном рычании, Шакал выбежал из бани и помчался к забору. Вскарабкавшись до вершины, он увидел, что Делия выскочила вместе с ним. Она положила руку ему на лодыжку и умоляюще посмотрела в глаза.

– Защити девушку, – настойчиво проговорила она. – Держись с Овсом и Ублажкой. Береги себя.

Встретив ее взгляд, Шакал кивнул и только после этого спрыгнул с другой стороны забора. Он бросился бежать, едва ноги коснулись пыльной земли. Грубые голоса раздались во дворе, не успел он сделать и дюжины шагов. Люди расспрашивали Делию, но, торопясь в укрытие, Шакал не мог разобрать слов из-за биения собственного пульса.

Блажка встретила его на полпути и прикрыла арбалетом. Как только он пронесся мимо, она развернулась и догнала его, но ничего не сказала, пока они не оказались в безопасности среди валунов.

– Повидался с торговцем телами?

– Нет. – Шакал покачал головой. – Нам нужно возвращаться к Овсу и свинам. Кавалеро могут скоро выйти вслед.

– Могут?

Шакал не собирался объяснять Блажке, почему Делия его сдала. Вместо этого он настоятельно дал ей знак поторапливаться, используя спешку как предлог, чтобы не отвечать. Они бежали в темноте, перескакивая через валуны и проносясь мимо кустов. Проскользнув вниз по склону оврага, они нашли Овса, который сторожил эльфийку и свинов.

– Что случилось? – спросил огромный трикрат.

– Разбудил кавалеро, – быстро ответил Шакал, закидывая ногу через спину Очажка. – Нужно ехать.

Блажка уже была верхом, эльфийка смиренно сидела в седле впереди нее.

– А как же наш грязепашец? – Овес насупился.

– Что? – Шакал недовольно глянул на него.

– Чародей, – уточнил Овес. – Не хочешь его подождать?

Шакал огляделся. Торопясь, он не заметил, что один свин стоит без ездока.

– Куда он ушел? – спросил Шакал с вызовом.

– К Санчо. – Овес невинно пожал плечами.

– Какого хера? – изумилась Блажка.

– Он ушел вскоре после вас, – сообщил Овес, раздражаясь от того, что вынужден оправдываться. – Сказал, это часть плана. Я думал, вы знали!