Текст книги "Древний Марс (сборник)"

– Что ты об этом думаешь?

Черный кусок был не углем, но деревом, покрытым угольной пылью. В качестве топлива марсиане использовали небольшие кусочки дерева; кусок у него в руках был куда больше обычного, размером почти с кулак, в остальном он ничем не отличался.

– Ну, дерево, – пожал плечами Кидд. – А что?

– Посмотри на кольца, старик! Посмотри на кольца!

Кидд прищурился, вгляделся внимательнее… и его сердце забилось быстрее.

– Судя по изгибу… эта деревяшка, должно быть, от ствола трех футов в обхвате, не меньше!

– Вот именно! – Секстон указал на другие похожие дрова в корзине. – И эти такие же. Но здесь нигде нет такого дерева. – Он поднял чурбанчик и поставил перед собой. – Мы должны найти его!

Кидд с трудом взобрался на вершину дюны, чтобы изучить горизонт в подзорную трубу.

– Ничего! – крикнул он Секстону. – Ни черта нет.

Не дожидаясь ответа, он скатился с песчаного холма, ногами толкая мелкий холодный песок к тому месту, где стоял Секстон. Лицо натурфилософа выражало досаду и усталость одновременно.

– Я готов поклясться, то прилагательное, которое он использовал, обозначает расстояние от двух до десяти миль. – Он сделал глоток из бурдюка. – Я выпил половину. Возможно, нам стоит вернуться.

Кидд оглянулся назад, на хорошо проторенный путь, которому они следовали в течение нескольких часов, потом вперед, туда, где тропинка терялась за линией горизонта.

– Ты уверен, что он имел в виду этот путь? И что он вообще понял, что мы ищем?

– Это чертовски сложный язык. – Секстон пожал плечами.

Кидд сделал маленький глоток воды, заслоняя глаза от солнца, и обдумал ситуацию. Был почти полдень, но все, что они видели в течение четырех часов путешествия, – бесконечный песок и минералы, которые некогда поражали своей необычностью, но теперь уже ставшие привычными. Свой бурдюк он еще не опустошил, но идея бросить бесполезную затею казалась ему заманчивой. И все же это была их единственная надежда.

Он окинул взглядом пустыню. Похожая на океан, но красная и сухая, и бесстрастная. И в отличие от моря, с порывами ветра и волнами, абсолютно безмолвная.

Нет… не совсем безмолвная. Быть может, это?..

– Мои ноги… – начал Секстон.

– Ш-ш-ш! – Кидд жестом велел ему замолчать.

Он прислушался внимательнее. Этого звука он не слышал уже много месяцев.

Топор. Стук топора об дерево. Раньше этот звук заглушали их собственные шаги по песку.

Они поспешили туда, за горизонт, и вскоре оказались на краю каньона, вероятно, двух сотен футов в глубину. Они находились всего в нескольких ярдах от него, но и не подозревали о его существовании. Песчаная дорожка, очевидно вырезанная марсианами из стены каньона, резко сворачивала вниз с поверхности пустыни. А внизу…

– Господь Всемогущий, – произнес Кидд.

Поверхность каньона зеленела. Из темного глинистого дна каньона поднимались прямые и гладкие стволы светло-медового цвета. Больше сотни зеленых крон выглядывали из глубины каньона. Между деревьев сновали марсиане; на фоне этих гигантов они казались крошечными.

Пока они наблюдали, одно из деревьев аккуратно повалилось на дно каньона. Марсиане взобрались на упавшего гиганта и начали рубить его на мелкие куски.

– Господи, да что они делают? – вскричал Кидд.

– Условия роста на дне этого каньона, должно быть, почти уникальные, – мечтательно сказал Секстон. – Но, как мы видим, угля здесь предостаточно. Возможно, они так привыкли жечь уголь, что им приходится рубить деревья на кусочки размером с угольки.

– Узники привычки, – Кидд потряс головой.

Пока он уставился на дно каньона, Секстон возбужденно шагал туда-сюда.

– Я должен выяснить, как эти деревья выжили посреди пустыни! Это может стать исследованием всей моей жизни!

Заслышав это, Кидд округлил глаза, а в пересохшем рту стало еще суше. Эти деревья были последним кусочком пазла под названием «Возвращение на Землю», но если он вернется без Секстона, перед ним снова замаячит тень виселицы.

Больше того, внезапно он осознал, что привязался к этому глупому гусю.

– Но Секстон, – сказал Кидд, приобняв его за плечи, – если ты сделаешь эти деревья исследованием всей своей жизни, то кто поможет нам восстановить корабль? Наверняка его нужно как-то усовершенствовать.

– Наверняка… – Секстон витал в облаках, пока до него медленно доходил смысл вопроса.

– И раз уж мы плывем по воздуху, нам опять придется ловить благоприятный ветер, который отнесет нас домой. Поэтому нам нужны новые теории о его перемещении.

– Действительно, проблема непростая. – Секстон охлопывал карманы в поисках записной книжки.

– Учти еще, нам нужно придумать, как перенести деревья целиком от каньона до корабля, а потом сделать из них мачты.

– Мачты? – Секстон точно очнулся.

– Мачты, – повторил Кидд.

– Это как раз то, что нам нужно! – Секстон рассмеялся. – Мачты!

– Мачты! – выкрикнул Кидд и тоже начал хохотать.

Двое мужчин схватились за руки и начали кружиться и пританцовывать, высоко подпрыгивая от радости в разреженном марсианском воздухе.

«Марс Эдвенчер» поднялся на пятьдесят футов над песком, натягивая якорные тросы. Над ним вздымались восемь огромных воздушных шаров, каждый едва ли не больше прежних – невообразимая мешанина ярких марсианских цветов. На них пошли почти все ткани в городе, заработанные непосильным трудом за долгие недели. Но и англичане, и марсиане были рады такому обмену.

Новые мачты были поразительными – прямые, гладкие и такие легкие, что потребовалась только половина моряков из команды, чтобы поднять их со дна каньона и закрепить на корабле. Они были легче всех материалов на Марсе… эти деревья, порождение крошечной, сухой, далекой планеты, были легче и крепче, чем что-либо на Земле. Они загрузили столько стволов, сколько поместилось в трюм.

– Построим целый флот летающих кораблей! – клялся Секстон. – И вернемся пополнить запасы! Мы целое состояние сколотим с этими стволами!

– Без меня, – ответил Кидд.

Секстон удивленно моргнул, потом широко улыбнулся.

– Наверняка знаменитому капитану Кидду корыстолюбия не занимать?

Кидд улыбнулся в ответ.

– На этот счет не сомневайся. Когда я вернусь, меня ждет благодарность самого короля! С этими средствами я собираюсь осесть в Шотландии, в своём родовом поместье, где недостатка в «Фаринтоше» не будет никогда.

Он перегнулся через гакаборт, глядя на город, кишащий марсианами, которые взволнованно потрескивали, ожидая увидеть, как взлетит невероятный корабль.

– Счастливо оставаться, огромные крабы! – крикнул он и обернулся к боцману. – Отдать швартовы!

Моряки принялись за работу, и минутой позже мощным рывком «Марс Эдвенчер» устремился в голубое марсианское небо.

С.М. Стирлинг

Этого автора многие считают настоящим преемником Гарри Тёртлдава, который некогда получил звание короля альтернативного исторического романа. Восходящая звезда научной фантастики Стивен М. Стирлинг – автор серии книг об острове в море времени («Остров в море времени», «Наперекор волне годов», «В океане вечности» – «Island in the Sea of Time», «Against the Tide of Years», «On the Ocean of Eternity»), в которой Нантукет попадает обратно в 1250 год. Перу Стирлинга также принадлежит бестселлер «Нью-Йорк таймс» – серия романов «Изменение»: сначала первая трилогия («Огонь гаснет», «Война протектора», «Встреча в Корваллисе» – «Dies the Fire», «The Protector’s War», «A Meeting at Corvallis») и последующие «Земли восходящего солнца», «Бич Бога», «Меч Леди», «Король Монтиваля», «Слезы солнца» и «Повелитель гор» («The Sunrise Lands», «The Scourge of God», «The Sword of the Lady», «The High King of Montival», «The Tears of the Sun», «Lord of Mountains»), а также его последняя книга «Добровольная жертва» («The Given Sacrifice»). Другая альтернативная историческая серия, «Повелители Созидания», состоит из двух томов: «Небесные люди» и «При дворе Багровых королей» («The Sky People», «In the Courts of the Crimson Kings»). Действие происходит во Вселенной, где Марс и Венера были терраформированы таинственными инопланетянами в отдалённом прошлом. А совсем недавно Стирлинг начал новую серию, «Порождение Тени» («Shadowspawn»), состоящую пока из трёх романов: «Примесь в крови», «Совет Теней» и «Тени наступающей ночи» («A Taint in the Blood», «The Council of Shadows», «Shadows of Falling Night»). Автор создал и несколько романов вне серий, такие как «Конкистадор», «Пешаварские всадники», писал в соавторстве с Рэймондом Ф. Фейстом, Джерри Пурнеллом, Холли Лайл и актером «Звёздного пути» Джеймсом Духаном, а также в сериях «Вавилон 5», «Т2», «Живые корабли», «Мир войны» и «Войны людей и кзинов». Его короткие научно-фантастические истории вошли в сборник «Лед, Железо и Золото».

С.М. Стирлинг родился во Франции, вырос в Европе, Африке и Канаде, а сейчас живет с семьей в Санта-Фе, в Нью-Мексико.

Когда у тебя крадут нечто действительно важное, иногда приходится пойти на многое, лишь бы вернуть это. И не важно, опасен ли путь и как много народу встанет у тебя на пути…

С.М.Стирлинг
Мечи Зар-Ту-Кана

Энциклопедия Британика, 20-е издание

Издательство Чикагского Университета, 1998

«Марс, основные параметры:

Расстояние от Солнца: 1.5237 а.е.

Период вращения вокруг Солнца: 668.6 марсианских солнечных суток

Период вращения вокруг оси: 24 часа 34 минуты

Масса: 0.1075 земной

Средняя плотность: 3.93 г/см³

Гравитация на поверхности: 0.377 Земной

Диаметр: 4217 миль (экваториальный; 53,3 % земного)

Поверхность: 75 % суши, 25 % воды (включая паковый лед)

Состав атмосферы:

Азот: 76.51%

Кислород: 20,23%

Углекислый газ: 0.11%

Следовые элементы: аргон, неон, криптон

Атмосферное давление: 10.7 фунта на квадратный дюйм на уровне Северного моря

Третий мир Солнечной системы, на котором есть жизнь, Марс еще меньше похож на Землю, чем Венера…»

– Добро пожаловать на Жо’ду, – сказала Салли Ямашита.

– Но я на Марсе уже больше месяца!

– База Кеннеди действительно на Марсе, но это не совсем Жо’да, – ответила она.

На демотическом слово «Жо’да» обозначало что-то вроде «Реальный Мир».

Не задумываясь, она натянула на лицо маску и ступила на улицу из причальной башни для дирижаблей. Воздух здесь был такой же сухой и резкий, как в пустыне Такла-Макан, и почти такой же разреженный, как в горах Тибета.

Секундой позже Том Бекворт последовал ее примеру. Живая квазиткань облепила его лицо, потом успокоилась, превращаясь в гладкий черный овал под раскосыми карими глазами. Совершенно не нужно было думать о том, что твой нос и рот закрывает синтетический амёбовидный паразит. Зато он не сильно отличался от настоящего оттенка кожи Бекворта.

Салли всегда наслаждалась возвращением на Зар-Ту-Кан, главный город, контактирующий с Альянсом исследователей и ученых США и стран Содружества на Марсе. Он был по-настоящему инопланетным. Ну а База Кеннеди походила на… приличных размеров аэропорт, странным образом оказавшийся в Антарктиде, где из-за плохой погоды все застряли во второсортном отеле. Возможно, ей придется провести остаток жизни на Марсе, а учитывая дешевизну антиагатика в этих краях, это надолго.

Бекворт с любопытством осматривался по сторонам, хоть и сдержанно: все было по-настоящему, уже не эмуляция. Вытянутые бокалообразные шпили возносились на сотни футов вверх над районами приземистых зданий с толстыми стенами. Их чуть потускневшие, но всё же весьма броские цвета выделялись на фоне бледно-голубого неба, чуть покрашенного розовой пылью Внешних Пустынь. Каждая башня в импрессионистической манере была окрашена в свой цвет, как воспоминание о радугах, что виделись в мечтах. Их соединяли кружевные прозрачные мосты, а просвечивающие купола блестели ниже роскошных домов родовитых жителей или домов богатых и влиятельных, соревнующихся с ними в пышности. Узкие серпантинные улицы чуть ниже извивались меж зданий из гладкого розово-красного камня с уже почти стёршимися резными фризами…

Зар-Ту-Кан был независимым городом-государством времен еще Толламунских императоров Двор-иль-Адазара, объединивших Марс. Он пережил Вечный мир планетной империи, который длился тридцать тысяч лет, и снова стал городом-государством. Вытянутые силуэты его коренных жителей двигались среди сухопутов – местных «кораблей пустыни» и верховых птиц почти беззвучно, слышалось только шарканье лап и подошв по камням. Лишь изредка слышались голоса, а временами музыкальный перезвон, словно колокольчики вели математический спор.

– Марс не старше Земли. Он только кажется старше, – сказал Том Бекворт, возобновляя дискуссию, которую они вели всю дорогу с Базы Кеннеди до скованного льдом побережья Арктического моря.

Перевозка людей с планеты на планету стоила больших денег даже в благословенном 1998-м, и только лучшие могли себе позволить такую поездку. К несчастью, иногда умные, высокообразованные люди вкладывали большую часть своего интеллектуального капитала в защиту предубеждений, нежели в развитие понимания.

– Марсианская цивилизация намного старше нашей, – продолжил Бекворт. – Но должно же быть что-то общее. И, откровенно говоря, у них времени было намного больше, но успели они сделать меньше, чем мы.

Про себя она улыбнулась. Это тебе не Венера, и здесь уже не поиграешь в пробковом шлеме в Могучих Белых Господ. Он научится. Или нет.

Она остановилась, широко махнув рукой.

– Ну, вот он, – сказала Салли. – Дом, родимый дом.

Здание было трехэтажным восьмиугольником, с гладкими гранями снаружи, украшенными лишь неглубоким растительным рельефом, напоминающим перистый тростник, с прозрачным куполом, покрывающим всю центральную часть, что типично для стиля Орхидеи позднеимперского периода. Жуки-ремонтники, размером с кошек и по форме напоминающие приплюснутых насекомых, медленно ползали по прозрачному куполу, постоянно его очищая.

– Зззддддрррравствуйбосс, – произнес по-английски с ярко выраженным акцентом резкий шипящий голос.

Бекворт резко подскочил, когда от двери начала раскручиваться скелетообразная форма. По очертанию она более-менее напоминала рыжеватого цвета собаку – пушистую борзую на грани голодания, с длинным, как прут, хвостом, острыми, как у акулы, зубами, светящимися зелеными глазами, высоким лбом и длинными гибкими пальцами на лапах.

– Привет, Сатемкан, – сказала Салли. – Есть новости?

– Все ссспокойно, – ответило животное, снова переходя на демотический. Приветствие истощило его английский. – Вввозззможжжноссслишшкомссспокойно.

Оно нагнулось вперед и обнюхало ноги Бекворта.

– Паххххнет странно. Вроде ты, но… что-то еще.

Она полезла в один рукав своей мантии и вытащила оттуда пакет с рузом. Не-совсем-животное подхватило его в воздухе и проглотило мясо вместе с упаковкой, только облизнувшись. Тогда Салли сняла перчатку с правой руки и запустила ладонь в желобок возле двери. Слабое прикосновение к чему-то сухому и шероховатому, и вот портал из древесины ткем скользнул в сторону.

– Дай дому себя попробовать, – попросила она, когда они прошли в вестибюль и убрали маски обратно в карманы. – Здесь.

Бекворт осторожно положил руку в прорезь.

– Оно укусило меня! – воскликнул он.

– Ему требуется твой образец ДНК.

Глянцевая внутренняя дверь отъехала в сторону, открыв арочный проход во вспененном камне. Он выводил во двор приблизительно в сотню ярдов. Воздух был блаженно влажным – как в Палм Спрингс или на Бейкерсфилд – и пряно пах скалами, вскопанной землей и растениями: майораном, вереском и другими, у которых на Земле не было эквивалента. Площадь была замощена прочным известняком с окаменелыми ракушками, который меняли по мере надобности по прошествии нескольких веков. Однако известняковых плит почти совсем не было видно, двор почти весь зарос, растительность ползла вверх по колоннам, которые поддерживали балконы с аркадой, что выходили во двор, цветными лианами свисали с резного камня. Это была не совсем замкнутая биосистема, как, скажем, на космическом корабле, но нечто похожее.

– Я выражаю официальные безлично-вежливые приветствия роду и жителям, – спокойно сказала она на беглом демотическом. – Это мой партнер по работе, его зовут Томас, можно Том, из рода Бекворт. Он будет у меня гостить какое-то время, как позволяет мне мой договор аренды.

Все это было выражено буквально в десятке слов на марсианском с парочкой модификаторов. Лишь кое-кто оторвался или от рутинной работы, или от узеньких книжек, которые подобно блокнотам были сшиты сверху, или от игры атанж. Они быстро кивали, а потом возвращались к своим занятиям, не обращая больше на Салли никакого внимания, что было довольно-таки учтиво с их стороны. Одеты они были далеко не в мантии, если это вообще можно было назвать одеждой.

– Мы живем на втором этаже, – сказала она, идя впереди.

– Кажется, на нас не сильно обращают внимание.

– Они и раньше видели землян, – пожала она плечами.

– На Марсе нас от силы пара сотен. Я думал, они на землян больше внимания обращать будут. В Окленде все бы точно глазели на марсианина.

– В том-то все и дело, Том. Они другие.

Дверь в ее квартиру открыла глазок и посмотрела на Салли. Она встретилась с ним взглядом, позволяя глазку просканировать и ее, и ее спутника. Глазок моргнул, подтверждая, и прозвучал негромкий щелчок – мускул отодвинул керамическую задвижку.

Они пристроили на вешалке свои перевязи с мечами, и Том с интересом взглянул на фотографии на стене. На одной фотографии были изображены ее родители, на другой – винокурни, которыми они управляли в Напе, еще пара фото с ее братьями, сестрами, племянниками и племянницами, с кошкой, которая принадлежала Салли в университете (ну, или, как говорится, она принадлежала кошке).

Квартира была большой, несколько сотен квадратных метров, райский простор после кают космических кораблей, жилищ в космосе или станций на Марсе, названной База Кеннеди. Мебель по большей части была встроена в стены и пол, с шелковыми или меховыми одеялами и пледами сверху, – живые, они чуть шевелились, как будто лишние два градуса в комнате сбивали их с толку.

Уютненько, хотя и по-инопланетянски, – подумала она и потом произнесла вслух:

– Вот там кровать, свои вещи можешь туда бросить.

– А ванная где?

– Туда. Подожди, пока я не ознакомлю тебя с зар-ту-канским биде, – добавила она и ухмыльнулась, когда он вздрогнул.

– Когда будем есть?

– Сейчас сделаю поджарку.

– А что, марсиане едят поджарку? – удивился Бекворт.

– Нет. Это я ем поджарку.

– Моя помощь нужна?

– Не приближайся к моей кухне ни на шаг, – предупредила она. – Мне потребовались годы, чтобы все здесь нормально устроить.

Когда они разложили его вещи, Бекворт спокойно произнес:

– А что это за канид?

– Сатемкан? Он… а, он хороший помощник. Особенно в поле. А еда для него не очень дорогая. – Бекворт иронически приподнял бровь, и она неохотно продолжила, чуть тише: – И да, немного информации: у него… проблемы. Ему повезло, что его не умертвили и не запихнули в компостер.

– Так вот ты какая, хладнокровная безжалостная спасительница щенков, старушка марсианка, – ответил он, скаля в улыбке белоснежные зубы.

Салли показала ему кулак, а потом приподняла средний палец, проходя в угол кухни.

– Руз – это мясо, которое едят веганы, – объяснила она, когда нарезала поджарку, и Бекворт тоже посмеялся, поставив две шарообразных бокала с эссенцией на стол и толкнув в них соломинки.

Идею убийства домашних животных ради получения мяса марсиане считали неэффективной. Тембст-модифицированные птице-динозавры производили руз – бескостную плоть на месте бывших крыльев и передних конечностей их предков. Она безболезненно периодически снималась и снова отрастала.

– И на вкус как курица, – сказал Бекворт.

Салли положила кусок жареной стороной кверху в отдельную миску с крышечкой, налила сверху взбитое жидкое тесто и помешала. Затем сняла полдюжины липких, мягких, блинчикообразных, но пышных по консистенции кругов.

– Скорее телятина. Эта разновидность. Есть еще приправа, по вкусу как смесь лимона и чили… – начала она.

Сатемкан завыл, его уши приподнялись, а носом он повернулся к двери.

Она беззвучно открылась. Зеленая обездвиживающая граната покатилась по полу, но Сатемкан уже вскочил на ноги. Он сделал отчаянный прыжок и вышиб керамический бочонок обратно в открытый портал.

Граната откатилась по дуге, но – к несчастью – перелетела через балюстраду и попала во двор. Снизу послышались крики «Осторожно», «Тревога!», но вдруг резко оборвались, когда она врезалась в камень и всё вокруг, что имеет спинной мозг, обездвижилось, когда наночастицы соприкоснулись с кожей.

Три фигуры в масках и мантиях с надетыми капюшонами прошли через дверь Салли сразу после взрыва, с мечами и колбообразными пистолетами с длинными стволами, заряженными дротиками. На пороге они чуть задержались при виде землян в помещении, ещё одетых, поскольку ткань была неплохой защитой от лёгких игл.

Салли повернулась на одном каблуке и через дверь швырнула миску с горячим мясом и овощами в лицо первого марсианина. Он упал назад, на своих партнеров, а она рванула с места сразу на десять футов, прикрывая лицо рукой. Дротиковое ружье издало шипящую вонь сожжённого метана с примесью серы, и что-то прямо сквозь ткань больно воткнулось в локоть.

Один из пистолетов нападающих на время выбыл из строя – требовалось двадцать секунд, чтобы метан подкачался. Она в это время упала на пол, перекатилась и достала свой меч из перевязи, что висела за дверью. До кольта дотянуться времени не было.

Все происходило словно во сне, быстро, но растянуто. Дело в адреналине и пониженной гравитации. Прыжки на Марсе сами по себе казались фантастикой, как и падение на землю – оно было мягким.

Сатемкан выскочил из-за двери, возня, глухой стук и дикое рычание, а потом крик марсианина:

– Больно! Чтозадикаяболь! – вполне искренним тоном. <Эмфатический режим!>

И Том Бекворт с глухим звуком мягко осел на землю. Красное пятно на горле показывало, куда попал растворимый кристаллический дротик, когда Том ринулся в атаку, как разъяренный бык. Третий марсианин без подготовки атаковал Салли, и все, казалось, исчезло, когда острый меч, в руке намного длиннее, чем её собственная, оказался возле её левого глаза.

Отчаянным движением она, еще не успев подняться, отбила клинок нападающего в неудобной третьей позиции: снизу вверх с изогнутой кистью, которая загудела от силы удара. Звонкое соприкосновение стали о сталь, и она стала наступать мелкими шагами и ударила его вдогонку гардой, когда продолговатая фигура начала отступать. Этот прием был против правил, и в любом фехтовальном клубе на Земле её бы дисквалифицировали, но она была не на Земле и речь шла не о распределении мест, а о борьбе за жизнь.

Марсианин зашипел, когда более крепкие кость и мышцы землянки вышибли рукоять из его или её пальцев в перчатке, возможно, сломав что-то в процессе. Салли Ямашита хотела распороть руку нападающего, но тут почувствовала легкий ожог на спине. Как-никак, марсиан было трое…

– О, ч…

Темнота.

Бессознательность длилась недолго, а анестетический дротик не оставил никаких побочных эффектов. Что-то шершавое и мокрое касалось её лица. Салли моргнула и увидела окровавленную морду Сатемкана.

– Босссс…

Лапой канид сбросил с её пояса аппликатор, через который ей ввелось противоядие. Кровь текла из нескольких кинжальных ран на его шее и туловище, но на глазах сворачивалась. Салли обрела способность управлять телом и села, пытаясь прижать его раны руками.

– Хороший песик, – сказала она. – Лучший канид.

Сатемкан заскулил. Из-за двери выглянул кто-то из родовой линии дома.

– Медицинскую помощь режим команды! – рявкнула Салли.

Скоро кто-то вошел с похожей на раковину платформой, которая бежала за ним на множестве неприятно-человеческих ножек. Крышка откинулась, открыв сросток извивающихся подобно червям придатков, которые, постоянно делясь, расходились шире и шире, раздваиваясь и утончаясь настолько, что в конце слились в туманный ореол. Салли кряхтя подняла Сатемкана и положила внутрь раковины, хитиновая крышка закрылась с чмокающим звуком, будто бы два стейка хлопнулись друг о друга. Спустя пару мгновений из-за решетки раздался бесстрастный голос, когда органическая машина заговорила:

– Гибрид канида, стандартная форма. Сильное кровотечение, умеренная травма ткани, незначительное повреждение двигательных нервов. Стабилизирую… Хорошие прогнозы для стабилизации, требуются дополнительные белки и питательные вещества.

– Расходы подтверждаю, – резко сказала она, сдержав облегченный вздох. На Марсе еще не было общей медицинской программы. – Скорость восстановления на максимум.

На секунду она дотронулась до корпуса раковины.

Давай же, мальчик, ты сможешь…

Она поднялась на ноги, её одежда испачкала кровью вещи в палате, и уборщики начали выбегать из маленьких дырочек на стенах, очищая остатки и перенося всё в пищеварительную систему дома. Платформа подбежала к стене – топ-топ-топ, – чтобы воткнуться в что-то наподобие… сосудов здания.

– Как много тебе заплатили, чтобы ты впустил их? – спросила Салли.

Глава рода – его звали Жай – был седовлас и морщинист, что указывало на весьма давнее время его рождения – возможно, тогда президентом США был ещё Эндрю Джексон, а Япония была замкнутым королевством, управляемым любителями мечей со смешными прическами, которые все свое свободное время тратили на подавление её прародителей – крестьян.

– Тысячу юнитов и в дополнение – возможная угроза быть убитыми, если мы будем препятствовать, – ответил он. – Принудители, которые о долговременных последствиях не заботятся.

Что здесь, конечно, считается вопиющим оскорблением.

Он продолжил:

– Полагаю, однако, что им хорошо заплатили.

Салли заставила себя досчитать до пяти, прежде чем ответить в подобающем тоне: по местным стандартам, у нее просто-напросто не было повода злиться, и ей пришлось им соответствовать, раз уж она хотела, чтобы её воспринимали серьезно. Никто здесь не будет ожидать от местных жителей, что они будут рисковать собственной жизнью или жизнью родственников, только чтобы защитить кого-то, подобного им самим. И если уж сдавать ее, то почему бы и не извлечь из этого выгоду? Тысяча юнитов – большие деньги, как-никак.

Кто-то был готов заплатить большую сумму за землянина, или конкретно за Тома. Или, может, они хотели вообще нас двоих, но обломались.

Род, проживающий в этом доме, предоставил медицинскую платформу, что показывало доброе расположение. Поэтому сердиться на них не стоило.

– Как бы я хотела все здесь разнести… – процедила Салли на английском про себя. – Передайте это в мое консульство, и вы получите справедливое вознаграждение, – продолжила она, когда злость прошла, быстро печатая что-то и загружая на флешку.

Тома Бекворта она знала не так давно, чтобы сильно за него переживать.

Меньше, чем за Сатемкана, если говорить откровенно…

Но он был землянином, коих здесь осталось совсем мало, да еще и американцем, как и она, которых здесь было и того меньше. Но, что гораздо важнее, присматривать за ним было её работой.

– Пожалуйста, пометьте себе, что, если такое повторится, мои представители из консульства будут ходатайствовать в арбитражном совете и требовать большой штраф за явное нарушения статьи в моем арендном договоре о взаимной защите.

Жай как будто собирался поспорить – действительно, это было сомнительное обвинение, так как это правило распространялось только на какой-нибудь уличный грабеж или нападение. Но вместо этого он снова изобразил непонимание и принял маленький пластиковый прямоугольник.

Салли не стала его пугать возможностью консульства воздействовать на местное управление. Роберт Холмгард был хорошим человеком, но она нутром чувствовала, что консул Альянса все еще, находясь в дворцовом районе, не мог до конца осознать: правительство здесь значило не так много, как на Земле, где разница в проявлениях демократии была общепринята за пределами Восточного Блока.

И по этой части жизни марсиан я проинформирована намного больше любого дипломата. Намного, намного больше.

– Я какое-то время буду отсутствовать, – заключила Салли. – Мне нужно найти Принудителей самой. Пожалуйста, не гасите огни на крыльце, я вернусь после полуночи.

Такая постановка не совсем соответствовала односложной тональности демотического, но озадаченные нахмуренные брови собеседника того стоили. Фолк-рок они здесь точно не понимали.

Марсианин, пошатываясь, вышел из бара «Немного грустное время, рассматриваемое как регрессивная последовательность», свисающая дешевая инертная маска и улыбка – вялая ухмылка, по местным стандартам, – на его лице. Он напевал себе под нос мелодию, после чего позвал:

– Эй… Эйф… Эйфориииияяяя! Может, здесь кто-нибудь желаааает парарепродуктивного полового слияния?

Салли жестко его оттолкнула, когда он направился к ней. Хилый марсианин охнул и врезался спиной в стену, все еще посмеиваясь.

– Три заселенные планеты в этом чертовом зоопарке Солнечной системы, и надо же – нигде от пьяниц проходу нет.

Он сполз по стене, хихикая, и продолжил напевать ту же мелодию, развалясь. Несколько подростков не сводили с него глаз в ожидании, когда его можно будет ограбить, но когда она на них глянула, стушевались.

Такой уж это был район. Она толкнула двери, входя внутрь. Когда Тейюдза-Жалт не отрабатывала контракт, обычно её можно было встретить здесь. Это было излюбленное питейное заведение, возле канала, куда захаживали дальнобойщики с водных судов и земных кораблей, которые пересекали пустынные равнины, и водители караванов, спустившихся с гор… И где маленькая табличка с глифами, обозначающими «Профессиональный практик Принуждения», была не так уж неуместна.

Когда Салли вошла внутрь, наступила тишина, все головы повернулись к ней.

– Вас-терранка, – прошептал кто-то. Прозвище, конечно, но не очень обидное.

Все задвигались, выкладывая оружие на стол или пряча в кобуру. Свет имел неприятный зеленоватый оттенок – кто-то явно недокармливал световые шары. Фрески на стене покрылись пылью и выцвели, очерчивая большую круглую комнату на первом этаже полузаброшенной башни. Плиты из алмазного шпата были уже порядком истерты, а помещение заставлено круглыми столами, отпиленными от идеально ровных стволов дерева ткем. Их столешницы несли на себе следы множества буйных попоек – засечки и царапины, оставить которые на дереве, содержащем кремний-органику, было непросто.

Воздух был сухим и прохладным, конечно, но каким-то образом здесь пахло и привидениями, и потерянными надеждами, следами всей запутанной истории Жо’ды – Реального Мира.

Тейюд сидела с крошечной ароматической жаровней, пустой и чистой, но распространяющей вокруг себя слабый мускусный аромат. Она играла в атанж – левая рука против правой – и изредка попивала из кубка-шара эссенцию, пока рассчитывала ходы своих фигур или бросала кости.