Текст книги "Тайная помолвка"

Столь тревожное отступничество вызвало немедленный и всеобщий протест. Мисс Чартли была тут же забыта в свете срочной необходимости упрекнуть мисс Трент в трусости и заставить ее насмешками отказаться от своих слов. Но еще до того, как покинуть Стейплз, Джулиан получил от Тиффани объяснение ее недоброжелательной вспышки, каковое рассеяло тучи на его челе. Она с таким покаянием признала свою вину, что ему захотелось немедленно заключить ее в объятия и поцелуями вернуть ей прежнюю беззаботность. Он прекрасно понимал, как раздражает ее тот факт, что Пейшенс Чартли неизменно ставят ей в пример в качестве образчика ходячей добродетели; он счел ее раскаяние столь искренним и смиренным, что перед тем как откланяться, пылко заверил ее, что не винит ее в том, что она вышла из себя, и ему совершенно безразлично, поедет ли Пейшенс с ними в Нерсборо или нет. Немного погодя юноша попытался заставить кузена выбросить из головы все несправедливые мысли, кои тот мог вынашивать: не потому, что Уолдо сам заговорил об этом случае, а как раз потому, что тот старательно избегал упоминать о нем. Он сбивчиво заявил:

– Пожалуй, тебе может показаться странным, что мисс Уайльд была… что она не хотела, чтобы мисс Чартли в пятницу составила нам компанию.

– Как, после того сентиментального вздора, что ты нес? – со смехом возразил сэр Уолдо. – Не вижу тут ничего странного! Ты ведь опростоволосился, признай! Я и подумать не мог, что ты можешь быть таким зеленым юнцом.

Покраснев, как маков цвет, Джулиан упрямо продолжал:

– Не понимаю, что ты имеешь в виду! Если ты воображаешь, будто мисс Уайльд… обиделась на то, что я хотел пригласить мисс Чартли, то все было совсем не так.

– Да неужели? – осведомился сэр Уолдо, из-под наигранной невозмутимости которого проглядывало насмешливое веселье. – Послушай моего совета, юный глупец, и никогда не хвали одну женщину перед другой!

– Ты ошибаешься! – еще более чопорным, чем прежде, тоном ответствовал Джулиан.

– Да, да, еще бы – ведь я столь же зелен, как и ты! – примирительно согласился сэр Уолдо. – А теперь, ради Бога, не вороши угли и не пытайся убедить меня в обратном! Я верю тебе – безоговорочно! А еще я терпеть не могу шумных ссор!

Глава 7

Радужным надеждам мистера Андерхилла на то, что в пятницу они выедут с утра пораньше, не суждено было сбыться. Сам он, разумеется, встал вовремя; но, хотя он долго барабанил в дверь кузины, призывая ее поспешить, поскольку день обещал быть жарким, остальные участники, включая сэра Уолдо и лорда Линдетта, успели покончить с поданным им обильным завтраком, прежде чем в гостиную впорхнула Тиффани и невинно осведомилась, не опоздала ли она.

– Да, опоздала! – проворчал в ответ Кортни. – Мы ждем тебя уже целую вечность! Что, черт возьми, тебя задержало? За это время можно было сменить дюжину нарядов!

– Именно этим она и занималась, – ехидно сообщила Шарлотта. – Сначала она надевает одно платье, вертится перед зеркалом, решает, что оно ей не идет, и принимается за другое – правда, кузина?

– Что ж, думаю, в этом наряде ты выглядишь потрясающе, милочка, – поспешно вмешалась миссис Андерхилл. – Хотя на твоем месте я бы не стала надевать бархат в такую-то погоду!

К тому времени, как Тиффани доела завтрак, должным образом, к полному своему удовлетворению, пристроила на голове шляпку и отыскала невесть куда запропастившиеся вещи, такие как перчатки и хлыст для верховой езды, время уже приближалось к полудню. Кортни грыз ногти от нетерпения, а Лиззи наверняка решила, что они забыли о ней. Однако же, когда они достигли Колби-Плейс, то обнаружили, что семейство только-только встает из-за стола после завтрака, а Лиззи еще вовсе не готова отправиться в путь. Словом, произошла очередная задержка, пока Лиззи, дабы завершить свой туалет, не взбежала вверх по лестнице в сопровождении двух младших сестер, которые вскоре громкими голосами потребовали у какой-то особы, явно находившейся где-то в другом месте, чтобы она сообщила им, куда задевала сапожки Лиззи.

Между тем Линдетт и Тиффани увлеченно флиртовали, сэр Ральф долго и нудно посвящал Непревзойденного в то, как взял верх над каким-то неизвестным господином в торговой сделке, Кортни нетерпеливо расхаживал по комнате, а леди Коулбэтч занимала мисс Трент всякой болтовней с безмятежностью человека, для которого время ничего не значит.

– Всего на два часа позже запланированного срока, – заметил сэр Уолдо, когда кавалькада наконец выступила в путь. – Очень хорошо!

Мисс Трент, которая за это время уже успела сто раз пожалеть о том, что вообще высказала желание взглянуть на Каменный Колодец, отозвалась:

– Полагаю, этого следовало ожидать!

– Вы правы, именно этого я и ожидал, – жизнерадостно подтвердил он.

– В таком случае, я не понимаю, почему вы согласились отправиться в эту экспедицию.

– Со временем к непунктуальности представительниц вашего пола привыкаешь, сударыня, – пояснил он.

Разозлившись на столь несправедливое, по ее мнению, замечание, она язвительно парировала:

– Позвольте заметить вам, сэр, что я никого не заставила ждать!

– Но ведь вы – исключительная женщина, – возразил он.

– Ничего подобного, уверяю вас.

– Предоставьте мне самому судить об этом. О нет, не надо испепелять меня взглядом! Что я такого сказал, чтобы разозлить вас?

– Прошу прощения! Ничего, разумеется: просто я не в настроении для пустой болтовни, сэр Уолдо!

– Это не причина, чтобы смотреть на меня волком! – возразил он. – Ведь это не я докучал вам на протяжении целого получаса! Разумеется, я еще имею возможность изрядно надоесть вам до конца дня, но, обещаю, это будут не избитые банальности.

– Будьте осторожны! – предостерегла она его, метнув выразительный взгляд на мисс Коулбэтч, которая ехала немного впереди рядом с Кортни.

– Никто из них не обращает на нас ни малейшего внимания. Кстати, вы всегда ездите на этой лошадке с прямыми лопатками[36]36
  Не вдаваясь в тонкости, прямые лопатки у лошади означают короткий и крутой круп, мелкий шаг и, как следствие, неровную походку и тряску для наездника.


[Закрыть] и подрезанным хвостом?

– Да, миссис Андерхилл купила ее специально для меня. Она меня вполне устраивает.

– Завидую вашей посадке. Вы охотитесь?

– Нет. Когда Тиффани выезжает с гончими, то ответственность за нее переходит от меня к ее кузену.

– Ну и слава Богу! Иначе вам бы пришлось горько сожалеть, если бы вы отправились на охоту на этом животном. Надеюсь, что вас не укачает в седле к тому времени, как мы доберемся до Нерсборо.

– Я тоже на это надеюсь! Не понимаю, почему вы считаете меня таким несчастным созданием!

– Ничего подобного: я считаю несчастным созданием не вас, а вашу лошадь, ехать на которой вам наверняка крайне некомфортно.

– О нет, уверяю вас, – начала было она и умолкла, наткнувшись на выразительно выгнутую бровь. – Что ж, быть может, у нее и впрямь не слишком… легкий ход! В любом случае, я не собираюсь спорить с вами насчет ее статей, поскольку убеждена, что с моей стороны это было бы очень глупо.

– Действительно, – согласился он. – Полагаю, вашей симпатичной подопечной и в голову не пришло одолжить вам свою вторую лошадь? Кстати, что давеча поколебало вашу решимость?

Она не стала делать вид, будто не поняла, что он имеет в виду, и ответила вполне откровенно:

– Я не могла позволить, чтобы она окончательно выдала себя!

Он улыбнулся.

– В самом деле? Ничего страшного! Как мне представляется, она сумела убедить Линдетта сменить гнев на милость, но ее образ тем не менее слегка затуманился. Немного погодя и я внес свою лепту – вот почему он со мной подчеркнуто холоден.

– Вот как? О боже, как это ужасно, и как же трудно решить, в чем состоит мой долг! Как это отвратительно – интриговать против сущего ребенка!

– Значит, вот как вы это называете? А я и понятия об этом не имел, наивно полагая, что интриги – исключительно моя прерогатива.

– Не совсем интриги, скорее… коварное попустительство, когда я позволяю вам разыгрывать ее!

– Моя дорогая девочка, неужели вы полагаете, будто можете остановить меня?

Мисс Трент задумалась, не стоит ли возмутиться из-за подобного обращения, но потом решила, что умнее пропустить его мимо ушей.

– Не знаю, но…

– И никто не знает. Не ломайте над этим голову! Здесь вы совершенно беспомощны.

Она повернула голову и пристально взглянула на него.

– Вас никогда не мучают угрызения совести, сэр Уолдо?

– С чего бы вдруг? Напротив, я бы терзался ими, если бы не сделал все, что в моих силах, дабы не дать Линдетту пасть жертвой тщеславной и бессердечной кокетки, какой еще поискать. Я кажусь вам коварным злодеем? Уверяю вас, это не так!

– Нет, нет! Но вы заставляете ее представать в наихудшем свете!

– Совершенно верно! А вам не приходит в голову, что, воспользуйся я подобной тактикой против… ну, скажем, мисс Чартли… или мисс Коулбэтч… или хотя бы против вас самой, то потерпел бы сокрушительную неудачу? Никто из вас не проявил бы себя с той стороны, которой у вас просто нет. Более того, сударыня, я вовсе не заставляю эту дерзкую девчонку кокетничать со мной, хвастаться своей красотой и победами, дабы произвести на меня впечатление: я всего лишь предоставляю ей такую возможность – и что бы мне это дало, если бы она обладала такой же красотой души, как и тела? Все, чего бы я добился, если бы принялся соблазнять девушку с сильным характером, – это заслуженного и резкого отпора.

Она не могла отрицать очевидное и потому надолго умолкла. Он заметил, что на лице ее по-прежнему написано беспокойство, и сказал:

– Утешьтесь, чересчур старательное создание! Я, конечно, могу потворствовать ей в том, что она закатывает истерику и демонстрирует свой эгоизм, но я вовсе не ищу дополнительного повода для того, чтобы скомпрометировать ее. – Внезапно он рассмеялся.

– Это же чистейшее превышение требований долга! Если уж она выходит из себя только потому, что Джулиан робко пожелал пригласить мисс Чартли, то у нас не будет недостатка в подобных ситуациях! Кто знает! Вдруг он сочтет своей обязанностью уделить капельку внимания мисс Коулбэтч, и вот тогда мы окажемся в эпицентре самого настоящего урагана!

Она не удержалась, чтобы не рассмеяться, но при этом умоляла его воздержаться от столь гнетущих пророчеств.

– Хотя в данном случае у меня нет оснований для беспокойства, – добавила она. – Мисс Коулбэтч – единственная девушка, с которой Тиффани ухитрилась подружиться.

– Да, я заметил, что наша рыжеволосая красавица относится к ней с нескрываемым восхищением.

– Позволю себе заметить, сэр Уолдо, – строго заявила мисс Трент, – что подобной ремарке лучше бы остаться недосказанной!

– Так бы оно и было, если бы я разговаривал с кем-нибудь другим, а не с вами.

К счастью, она не нашлась что ответить, и в этот момент к ним подъехал Кортни и сообщил о небольшом изменении в планах. По его словам, пройдя вдоль края кукурузного поля, лежавшего за оградой справа, они смогут срезать угол и таким образом быстрее покинуть узкую аллею и оказаться на открытой местности. Единственная неувязка заключалась в том, что на дальней стороне изгороди не было ворот: чувствует ли мисс Трент себя в состоянии перепрыгнуть через нее?

– Что, на этакой кляче? Разумеется, нет! – отрезал сэр Уолдо.

Кортни понимающе ухмыльнулся:

– Знаю, но это пустяки, сэр! Лошадка перемахнет через изгородь с легкостью – или, в конце концов, мисс Трент может протащить ее сквозь ограду, если захочет!

– Ах, вот как? – заявила мисс Трент, в глазах которой вспыхнули сердитые огоньки. – Я не хочу и не стану этого делать! Но давайте же поскорее уедем с этой душной аллеи!

– Так я и знал, что вы молодец! – сказал ей Кортни. – С этой стороны ворота имеются, вон там, видите, где уже собрались все остальные, и я сейчас открою их.

Развернув своего коня, он ускакал прочь. Мисс Трент вперила гневный взгляд в Непревзойденного, но тот обезоружил ее, вскинув руку жестом фехтовальщика, признающего укол шпаги противника, и поспешно проговорил:

– Нет, нет, не убивайте меня на месте! Я признаю себя побежденным!

– Очень на это надеюсь, сэр! – Она направила свою лошадь вслед за Кортни, лукаво бросив через плечо: – Будет жаль, если этот ваш первоклассный скакун опозорит вас, отказавшись взять преграду!

В его глазах заплясали озорные огоньки.

– Вы хотите сказать, что пожалеете, если он возьмет ее! Но я буду настороже и подожду, пока вы не покажете мне пример!

Изгородь, впрочем, оказалась именно такой, какой ее описывал Кортни, и не представляла особых трудностей даже для смирной кобылки, но Тиффани, возглавлявшая процессию, устремилась к ней на полном скаку и перелетела через преграду с огромным запасом. Мисс Коулбэтч воскликнула:

– Ох, у этой славной лошадки будто крылья выросли! Жаль, я так не умею!

– А я вот очень рад, что не умеешь! – заявил Кортни. – Крылья! Скорее уж она сломает себе ногу, чем отрастит их! – Подобрав поводья, он подал своего коня чуть в сторону и вежливо обратился к сэру Уолдо: – Вы – следующий, сэр?

– Да, если хотите, но куда как скромнее! Ваша кузина – бесстрашная наездница и когда-нибудь может научиться ездить верхом, но вам следует втолковать ей, что нельзя направлять коня на изгородь так, словно за нею протянулась полоска воды. Иначе когда-нибудь она непременно грохнется на землю.

– Мой Бог, сэр, сколько раз я ей говорил, что надо быстро мчаться на воду и медленно – на препятствие из бревен, но она никого не желает слушать! Она обожает красоваться, хотя надо отдать ей должное: она не боится упасть!

– А еще у нее легкая рука на поводья, – подсказал Джулиан, с вызовом посмотрев на сэра Уолдо.

– Да, и как бесподобно она при этом выглядит! – подхватила мисс Коулбэтч.

Мисс Трент, последовав за сэром Уолдо через изгородь, заметила, придерживая свою лошадь рядом с ним, что, по крайней мере, они говорят правду. Он пожал плечами, но ничего не ответил. К ним присоединились остальные спутники; и поскольку теперь они оказались на невозделанной земле, то так и ехали плотной группой некоторое время, вследствие чего возможность для приватного разговора была утеряна.

И вот, когда они покрыли уже примерно половину расстояния до Нерсборо, мисс Трент, сама страдавшая от невыносимой жары и духоты, вдруг заметила, что мисс Коулбэтч, отправившаяся в путь в превосходном расположении духа, хранит непривычное молчание. Понаблюдав за ней некоторое время, она увидела, что девушка то сникает в седле, то вдруг резко выпрямляется; пристроившись рядом, она негромко поинтересовалась:

– С вами все в порядке, мисс Коулбэтч?

Ответом ей стал жалобный взгляд, но Элизабет, попытавшись улыбнуться, ответила:

– О да! То есть у меня… немножко разболелась голова, но я умоляю вас не обращать на меня внимания! Вскоре мне станет лучше, и я ни за что на свете… Это все ужасная жара!

Вблизи мисс Трент разглядела, что под палящими лучами солнца девушка выглядит совсем больной. Она сказала:

– Ничего удивительного! Мне и самой невыносимо душно, и я с радостью соглашусь прервать эту злосчастную экспедицию.

– О нет, нет! – выдохнула Элизабет. – Не говорите никому ни слова – умоляю! – Сделав судорожный вдох, она прошептала побелевшими губами: – Ох, мисс Трент, м-мне д-действительно очень п-плохо! – И глаза ее наполнились слезами.

Мисс Трент подалась вперед, чтобы подхватить ее провисший повод, отчего обе лошади остановились. Она была готова к подобным неожиданностям и, сунув руку в карман, извлекла оттуда пузырек с нюхательными солями. К этому времени остальные путешественники заметили, что происходит что-то неладное, и собрались вокруг них. Мисс Трент, выпустив собственный повод, одной рукой поддерживала обмякшую Элизабет за талию, а другой поднесла к ее носу флакон с солями. Она обратилась к остальным:

– Мисс Коулбэтч стало дурно от жары. Опустите ее на землю, мистер Андерхилл!

Весьма встревоженный, он быстро спешился и с помощью Линдетта снял бедную Элизабет с седла. Мисс Трент уже стояла на земле и, распорядившись уложить девушку на траву, велела им отойти в сторонку и не мешать.

Элизабет не тошнило, но несколько долгих минут ее сотрясали позывы сухой рвоты; она чувствовала такую слабость и головокружение, что, в конце концов, с радостью повиновалась приказу мисс Трент лежать смирно с закрытыми глазами. Ансилла оставалась подле нее, стараясь по мере сил укрыть девушку от солнца, обмахивая ее собственной шляпкой. Джентльмены тем временем устроили поодаль оживленное совещание, а Тиффани застыла в неподвижности, глядя на свою подругу и время от времени интересуясь у Ансиллы, не считает ли та, что Элизабет уже стало лучше.

Через несколько минут Непревзойденный отделился от группы мужчин и направился к Ансилле, знаком показав ей, что желает поговорить с ней наедине; она кивнула и, попросив Тиффани занять ее место, поднялась на ноги и подошла к нему.

– Как вы и предсказывали, верно? – сказал он. – Как она?

– Лучше, но она не в состоянии продолжать путь, бедная девочка! Я все время ломаю голову, что же нам теперь делать, но так и не придумала ничего толкового. Думаю, если поместить ее в тень, она оживет, но поблизости нет деревьев или даже какого-нибудь куста, под которым можно было бы укрыться!

– Как вы думаете, если повести ее лошадь в поводу, выдержит она еще полмили? Андерхилл говорит, что здесь неподалеку находится деревня, в которой есть гостиница: в сущности, всего лишь небольшая пивная, насколько я понял, но, по его словам, держит ее женщина весьма респектабельная, а нам срочно нужно, как вы сами говорите, укрыть мисс Коулбэтч от солнца. Что вы об этом думаете?

– Превосходное предложение! – охотно согласилась она. – Мы должны любой ценой попытаться доставить ее туда, поскольку здесь, на открытой местности, она оставаться не может. Полагаю, если она отдохнет где-нибудь в холодке, а мы еще и раздобудем для нее воды, то она скоро оправится, но дальше ехать не может, сэр Уолдо!

– Разумеется! Об этом не может быть и речи, – подтвердил он. – Мы отвезем ее в гостиницу, а там придумаем, как доставить домой.

Ансилла кивнула в знак согласия и вернулась к страдалице, которая пришла в себя настолько, что сочла возможным возобновить путешествие. Ее активно поддерживала Тиффани, встретившая мисс Трент известием о том, что Лиззи стало уже намного лучше и теперь она нуждается в коротком отдыхе, после чего сможет продолжить путь. Она с энтузиазмом отнеслась к новости о том, что сейчас они едут в гостиницу, и заявила, что это как раз то, что нужно.

– Мы все выпьем там освежающего, а заодно и отдохнем в холодке! – провозгласила она. – Ты ведь не станешь возражать, правда, Лиззи?

Мисс Коулбэтч согласилась с ними и храбро заявила, что еще совсем немного, и она вновь обретет прежние силы, но, когда ей помогли подняться на ноги, голова у нее закружилась так сильно, что она пошатнулась и наверняка упала бы, если бы мисс Трент не поддержала ее, обняв за талию. Девушку подсадили на лошадь, и Кортни воодушевленно сообщил, что ей нужно лишь держаться за луку седла да подносить к носу флакон с солями, если она почувствует, что готова упасть в обморок.

– Нет-нет, отпусти уздечку: я сам поведу Белую Звездочку, – сказал он. – И не бойся, что упадешь, потому что я этого не допущу!

– Благодарю тебя, мне очень жаль – столько хлопот, и все из-за меня! – пролепетала она.

– Ничего подобного! Эй, Тиффани, ты же знаешь дорогу в Мур-Кросс! Линдетт поскачет вперед, чтобы предупредить миссис Роузли, так что тебе лучше поехать с ним!

Тиффани охотно согласилась, жизнерадостно провозгласив, что они составят авангард, и тут же пустила лошадь наметом вслед за Линдеттом. Когда же в деревню вошли остальные путешественники, она, пританцовывая, выпорхнула из небольшой, сложенной из камня гостиницы и воскликнула:

– Ой, как здесь мило! Поспешите, прошу вас, и проходите в буфетную! Представьте себе, я еще никогда не бывала в буфетной, но гостиной здесь нет, так что у меня не было выбора! Какая прелесть! Ты будешь в восторге, Лиззи!

Мисс Коулбэтч, у которой головная боль превратилась в жестокую мигрень, смутно сознавала, что к ней кто-то обращается, и даже не сделала попытки ответить. Кортни отнял руку, которой поддерживал ее под локоть, и она буквально упала в объятия сэра Уолдо, стоявшего наготове. Он же внес ее в гостиницу, где пожилая владелица, пребывая в благоговейном трепете от столь беспрецедентного вторжения, нервно присела перед ним в реверансе и предложила уложить мисс на кушетку. Она накрыла это жесткое деревянное ложе сложенным одеялом и принесла пуховую подушку: два обстоятельства, на которые с гордостью обратила его внимание Тиффани, сообщив, что это она велела миссис Роузли сделать эти приготовления.

– А пока Лиззи отдыхает, мы посидим на скамейках снаружи, словно настоящие крестьяне! – со смехом сказала она. – Линдетт заказал для вас домашний эль, но я выпью стакан молока, потому что у миссис Роузли нет лимонов. Это представляется мне очень странным, а еще я терпеть не могу молока, но жаловаться не намерена! Идемте же наружу! Ансилла позаботится о бедной Лиззи.

Она вновь упорхнула, а сэр Уолдо задержался еще ненадолго, пока мисс Трент просила хозяйку принести таз с водой и немного уксуса. Дверь гостиной открывалась прямо в буфетную, но другой вентиляции здесь не было, и забранные ставнями окна не поддались усилиям сэра Уолдо открыть их. В комнате с низким, нависающим потолком было душно, а в воздухе висел резкий запах алкоголя. Сэр Уолдо заявил:

– Это никуда не годится. Насколько я понимаю, на этом этаже другой комнаты, кроме кухни, нет, но наверху должна быть спальня. Хотите, я договорюсь, чтобы перенести ее туда?

– Если я буду уверена, что сюда никто не войдет, то пусть лучше она остается здесь, – негромко ответила Ансилла. – Ведь под самой крышей наверняка будет еще жарче.

– Хорошо, об остальном я позабочусь, – пообещал он.

Получасом позже Ансилла вышла из гостиницы. На одной из лавок, приткнувшихся к стене дома, стояли три пивные кружки и стакан из-под молока; Тиффани и сэра Уолдо нигде не было видно, но тут она заметила, как по улице вышагивают Кортни и Линдетт. Завидев ее, оба ускорили шаг и, подойдя к ней, встревоженно поинтересовались, как чувствует себя Элизабет.

– Спит, – ответила она. – А где Тиффани?

– Она отправилась поглазеть на церковь вместе с сэром Уолдо! – ответил Кортни. – А мы с Линдеттом с ног сбились, разыскивая хоть какой-нибудь экипаж, но ничего не нашли и потому решили – то есть если вы не возражаете! – что я поеду в Бардси и посмотрю, нельзя ли раздобыть какое-нибудь средство передвижения там. Как вы полагаете, Лиззи выдержит дорогу домой, когда проснется?

– Надеюсь. Полагаю, ей станет лучше, если она выпьет чашку чаю. – Ансилла улыбнулась Джулиану. – Бедная девочка, она крайне огорчена тем, что испортила вам такую замечательную поездку! Она взяла с меня слово, что я извинюсь за нее перед вами, и даже предложила, чтобы мы ехали дальше без нее!

– Как, бросить ее одну в придорожной пивной? Это невозможно! – воскликнул Кортни.

– Об этом и речи быть не может, – поддержал его Джулиан. – Мне очень жаль, что она так плохо себя чувствует. Жаль, что мы не можем пригласить к ней доктора!

Мисс Трент заверила его, что дело еще не настолько плохо, и посоветовала Кортни немедля седлать коня. Он тут же отправился на небольшую конюшню, и тут в дальнем конце улицы показались Тиффани и сэр Уолдо. Тиффани перебросила длинный шлейф своего платья через руку, и по сияющему взору, обращенному ею на Непревзойденного, Ансилла поняла, что тот приложил все силы к тому, чтобы развлечь ее.

– Ой, а Лиззи стало лучше? – поинтересовалась она, подбегая к мисс Трент. – Она готова продолжать путь?

– Вообще-то, сейчас она спит, но, боюсь, ехать дальше не сможет.

– И что же нам делать? – беспомощно спросила Тиффани. – Как вы можете говорить, что у нее не осталось сил? Я, например, уверена, что она захочет поехать с нами.

– Даже если она этого захочет, то это было бы крайне неблагоразумно, – возразила Ансилла. – Откровенно говоря, Тиффани, я просто не могу этого позволить! Ты же не хочешь, чтобы она заболела по-настоящему!

– Нет, разумеется, не хочу! – нетерпеливо отозвалась Тиффани. – Но стоит ли поднимать такой шум из-за пустяковой головной боли? На ее месте я хотя бы попыталась прийти в себя!

– Дорогая моя, именно так она и намерена поступить, но не потому, что хочет ехать дальше, а потому, что мысль о том, что она испортила такую замечательную экспедицию, угнетает ее. Я заверила ее, будто мы все полагаем, что сейчас слишком жарко, чтобы…

– Я не верю, что вы предлагаете все отменить! – вскричала Тиффани, переводя растерянный взгляд с Ансиллы на Линдетта.

Ответил ей именно он, причем очень мягко.

– Вы же сами не захотите поехать без нее. Как и никто из нас! Как-нибудь в другой раз, когда будет не так жарко…

– О нет! – с мольбой вскричала Тиффани. – Я ненавижу задержки и отговорки! Я знаю, чем все обернется – мы никогда больше не поедем в Каменный Колодец, а я хочу этого!

– Мы поедем туда, обещаю вам, – сказал он. – Очень жаль, что мы не можем сделать это сегодня, но…

– Мы прекрасно можем поехать и сегодня! – настаивала она. – Без Лиззи, если она не хочет, но мы-то, все остальные, можем!

На мгновение он явно опешил, но потом мягко улыбнулся:

– Я знаю, вы не имеете в виду то, что говорите. Во всяком случае, мы никуда не поедем, мы договорились, что ваш кузен отправится в Бардси, чтобы попытаться арендовать там какой-нибудь экипаж.

Лицо Тиффани просветлело; она нетерпеливо вскричала:

– Чтобы Лиззи остаток пути могла проделать в карете? Какой чудесный план!

– Чтобы отвезти ее домой, – поправил он.

– Вот как! Что ж, пожалуй, так будет лучше. Думаю, он и сам предпочел бы отвезти Лиззи домой, да и ей будет спокойнее оттого, что она не испортила праздник всем нам. Нет, правда, подумайте сами! Она будет в полной безопасности с Кортни, так что мы можем быть совершенно спокойны на этот счет. Скажите же, что поедете, Линдетт, прошу вас! Ансилла? Сэр Уолдо?

Ансилла покачала головой, взглядом пытаясь заставить ее замолчать; сэр же Уолдо, явно отстранившись от происходящего, меланхолично созерцал в лорнет порхание большой белой бабочки, не подавая виду, будто расслышал обращенную к нему мольбу. Но Кортни, выводивший своего коня со двора, все прекрасно слышал, и именно он ответил ей.

– Поедет куда? В Нерсборо? Разумеется, нет! Никто из нас туда не поедет. Как тебе только в голову могло прийти такое!

– А почему бы и нет? Кстати, я не имею в виду тебя: ты-то как раз отвезешь Лиззи домой! Но нам всем совсем необязательно возвращаться вместе с ней!

– Мисс Трент должна! Сударыня, вы ведь не оставите Лиззи?

– Нет конечно, – ответила она. – Ни слова более, Тиффани! Ты прекрасно знаешь, что без меня никуда не поедешь, а я ни при каких обстоятельствах не могу оставить мисс Коулбэтч.

– Я могла бы поехать с Кортни, – упорствовала Тиффани.

– Зато я никуда не еду, – заявил Кортни. – Я отправляюсь в Бардси, чтобы попытаться раздобыть там какой-нибудь экипаж. Но это захолустье, так что вряд ли я сумею разыскать что-либо лучше двуколки. Она нам подойдет, сударыня?

– Нет, разумеется! – вмешалась Тиффани. – Солнце опять напечет ей голову, а это никуда не годится! Полагаю, ей лучше оставаться здесь до тех пор, пока не станет прохладнее, не так ли, Ансилла? Бедная Лиззи, я уверена, что она предпочла бы задержаться в этой славной гостинице. И тогда мы сможем вернуться домой все вместе, когда остальные приедут из Нерсборо! К этому времени она уже вполне оправится, и Ансилла не станет возражать против того, чтобы остаться с ней, правда, Ансилла?

Линдетт, на лице которого отображалось уже живейшее беспокойство, сказал:

– Мне кажется, вы говорите сгоряча, не подумав хорошенько. Две дамы никак не могут оставаться в буфетной – это было бы крайне неприлично!

– Вздор! Мне, например, совершенно нет до этого никакого дела, так почему это должно беспокоить Лиззи? К тому же с ней останется Ансилла, чтобы составить ей компанию!

– Но вы же не сможете получить удовольствие от экспедиции, зная, в каких стесненных обстоятельствах они дожидаются вас, – предположил он.

– Да неужели? – заметил Кортни и грубо рассмеялся. – Вы ее не знаете! Вот что я тебе скажу, Тиффани! Прекращай плести интриги, потому что ты не уговоришь меня отправиться в Нерсборо; это мое последнее слово!

Щеки ее заалели жарким румянцем, глаза метали молнии.

– Ты – самая ужасная и несговорчивая жаба! – выпалила она. – Я хочу поехать в Нерсборо, и я поеду туда!

– Тиффани! – в отчаянии взмолилась мисс Трент. – Ради всего святого…

Тиффани тут же набросилась на нее.

– Да, и вас я тоже считаю такой же несговорчивой и злой, как и его, Ансилла! Вы должны исполнять то, чего хочу я, а не Лиззи! Она не должна была вообще ехать с нами, если собиралась расхвораться!

– Замолчи! – сурово оборвал ее Кортни, глядя на дверь гостиницы. – Привет, Лиззи! Тебе уже лучше?

Мисс Коулбэтч, упираясь рукой в дверной косяк, чтобы не упасть, неуверенно улыбнулась и проговорила:

– Да, благодарю. Мне уже намного лучше – собственно, со мной все в порядке! Вот только мне очень жаль, что я доставила вам столько хлопот!

Тиффани подбежала к ней.

– О, тебе уже лучше! Я и сама это вижу! Так я и знала! Ты ведь не хочешь возвращаться домой, правда? Только представь, как глупо это будет выглядеть!

– Мисс Коулбэтч, не выходите на солнце! – вмешалась мисс Трент и взяла девушку за руку. – Сейчас я попрошу хозяйку приготовить нам чаю, поэтому идемте внутрь и присядьте немедленно!

– Да-да, чай освежит тебя, – подхватила Тиффани. – И тогда ты опять будешь как новенькая!

– Ох, да! Вот только не думаю… Боюсь, что если попробую сесть в седло…

– Вам не придется ехать верхом, мисс Коулбэтч, – поспешил успокоить ее Джулиан. – Андерхилл постарается раздобыть для вас какой-нибудь экипаж, и никто из нас не поедет в Нерсборо. Сегодня слишком жарко!

– Все верно, Лиззи, – подтвердил Кортни. – Я уже уезжаю, и вот что я тебе скажу! Я обязательно раздобуду зонтик, чтобы укрыть тебя от солнца, пусть даже мне придется украсть его! Поэтому посиди тихонько в буфетной с мисс Трент до моего возвращения! Я вернусь где-то через час.

– Через час? – гневно возопила Тиффани. – А что прикажешь делать мне? Или ты думаешь, что я целый час намерена сидеть в этой ужасной, душной буфетной? И не надейся!

– Ага, теперь она ужасная и душная, – заметил Кортни. – А мне казалось, ты только что говорила, что не стала бы возражать, если бы тебе пришлось просидеть в ней до самого вечера. Да-да, можешь испепелять меня взглядом, сколько тебе заблагорассудится, но мне прекрасно известно, что ты собой представляешь, себялюбивая кошечка! Тебе никогда не было дела ни до кого, кроме себя самой, и, сдается мне, так будет всегда!