Текст книги "Тайная помолвка"

– Бернард Трент? – переспросил тот. – Нет, не думаю… Ах да, знаю-знаю! Ты имеешь в виду сына генерала Трента, не так ли? Я знаком с ним лишь мимоходом: шалопай и пижон, помешанный на лошадях! – Он вдруг оборвал себя на полуслове, словно в голову ему пришла неожиданная мысль, и воскликнул: – Боже милосердный, уж не родственник ли он мисс Трент?

– Кузен, я полагаю.

– Вот это да! Другого такого болвана еще поискать! – откровенно выразился Джулиан. – Закадычный приятель Монтсорреля – кажется, они вместе учились в Хэрроу[28]28
  Хэрроу, или «Школа Хэрроу» – одна из известнейших и старейших британских публичных школ для мальчиков, расположенная в ныне лондонском районе Хэрроу.


[Закрыть], а тебе известно, что это за фрукт, Уолдо! Вечно устраивает шумные пирушки и кутежи, полагая себя законодателем мод, и шатается по городу в сопровождении таких подхалимов и прилипал, каких еще свет не видел!

– Да, я помню молодого Монтсорреля: один из начинающих щеголей!

– Щеголей! – фыркнул Джулиан со всем презрением того, кого при первом же выходе в свет ввели в избранное обществе богатых любителей активного образа жизни. – Лучше скажи – дилетантов! Банда толстощеких юнцов, полагающих, что регулярные стычки со стражей да еще способность напиваться до поросячьего визга в «Земле крови»[29]29
  Земля Крови, Акелдама или Земля Горшечника (цсл. Село Скудельниче) – согласно Новому Завету, участок земли в Иерусалиме, купленный для погребения странников на деньги, полученные Иудой Искариотом от первосвященников за предательство Иисуса Христа. По другой версии, «скудельница» происходит либо от слова «скудость», либо, что вероятнее всего, от слова «скидель», то есть «глиняная посуда»: в старину скудельницами назывались места, богатые глиной и к посевам не пригодные. Когда глину всю выбирали, место отдавали под погребение странников, нищих, инородцев и умерших в эпидемиях. В Синодальном переводе Библии в соответствующем стихе говорится: «купили… землю горшечника, для погребения странников». В самом центре Лондона, неподалеку от Тауэрского моста, разбит «Поттерз парк» (Парк горшечников), самый популярный парк отдыха на берегу реки. Здесь же, очевидно, некогда существовала и таверна с громким именем «Земля крови».


[Закрыть] придает им веса в обществе! Что же до того, будто они причисляют себя к умелым наездникам, то я бы не доверил им вести в поводу самую смирную кобылу!

– Однако ты очень суров в своих суждениях! – с некоторым изумлением заметил сэр Уолдо.

– Ты уже забыл, как сам учил меня этому? – огрызнулся Джулиан. – Признаю, что Монтсоррель – всего лишь тупоголовый идиот, но ты хотя бы представляешь себе, с какими придурками он хороводится? Взять, к примеру, Уотчетта: у него на пальто больше пелерин, чем у тебя, но ведь его не пускают и на порог «Клуба четырех коней»! А Стоун? В его понятии спорт – это травля привязанного быка собаками или кутежи на Тотхилл-Филдз. Но ведь есть еще и Элстед: за один сезон он может загнать до смерти больше лошадей, чем ты за всю жизнь, а держать пари или биться об заклад он готов на что угодно. При этом он полагает себя очень умным и удачливым. Скажи, вот ты отправился бы в один из этих подпольных игорных домов на Пэлл-Мэлл, где всем заправляют греческие бандиты?

– И всем этим занимается молодой Трент?

– Не знаю: он не принадлежит к числу моих друзей. К тому же в последнее время я его не видел: похоже, ему опять здорово досталось и он затаился где-то, зализывая раны.

Вооруженный этими сведениями, сэр Уолдо очень скоро воспользовался первой же возможностью, чтобы уладить очередное недоразумение с мисс Трент. Не мудрствуя лукаво, он заявил ей, что она составила о нем неверное представление.

Они как раз ехали верхом бок о бок, а Тиффани с Джулианом немного опередили их. Миссис Андерхилл обнаружила, что не может помешать почти ежедневным верховым прогулкам сладкой парочки, зато сумела настоять на том, чтобы их непременно сопровождала Ансилла; иногда же ей удавалось уговорить и своего сына присоединиться к ним. Время от времени компанию им составляла и Пейшенс Чартли; сэр же Уолдо, напротив, стал частым участником этих прогулок.

Ансилла повернула голову и взглянула на него, недоуменно приподняв брови.

– Что вы имеете в виду, сэр?

– То, что вы напрасно сочли, будто мы с вашим кузеном – одного поля ягоды. – При виде ошеломления, отразившегося на ее лице, он улыбнулся, а она зарделась. – Что с ним сталось? Линдетт говорил мне, что он связался с молодым Монтсоррелем и ему подобными.

– Раньше это действительно было так – он учился в школе вместе с лордом Монтсоррелем, но теперь, надеюсь, все изменилось. Эта дружба принесла ему одни неприятности.

– Наделал долгов, верно? Молодые люди нечасто попадаются мне на пути, но, как мне всегда казалось, у Монсорреля денег больше, нежели ума, что делает его опасным спутником для зеленых юнцов. Вокруг него увивается слишком много прихлебателей, не говоря уже о прочих отпрысках благородных семейств, пустых щеголях и вертопрахах.

– Да. Мой дядя тоже говорил что-то подобное. Но я никогда не утверждала, будто вы с Бернардом – одного поля ягоды!

– В самом деле? Какая незадача, а я уж было решил, что разгадал причину вашего неприязненного ко мне отношения.

– Вы ошибаетесь: я не отношусь к вам неприязненно. Если… если при первой нашей встрече вы сочли мою манеру сдержанной, то это потому, что я недолюбливаю типичных представителей вашего круга!

– Не думаю, что вам что-либо известно о типичных представителях моего круга, – холодно отозвался он. – Позвольте вас уверить, что они весьма далеки от Монтсорреля, сударыня!

– Разумеется… но ведь вас не зря называют Непревзойденным! – улыбнувшись, добавила она. – Монтсоррель и его друзья пытаются подражать вам во всем – насколько это в их силах…

– Прошу прощения! – прервал он ее. – Они не просто не в силах! Господи помилуй, неужели я похож на красавицу мисс Уайльд? Некоторые из них подражают наряду знаменитых спортсменов, причем в преувеличенной и утрированной форме, которая представляется мне нелепой. Но мой круг, мисс Трент, состоит из людей, обладающих прирожденными способностями к активным видам спорта. Мы делаем, а Монтсоррель и ему подобные лишь наблюдают. Не спрашивайте меня, отчего они пытаются подражать нашим обычаям, когда для них нет ничего более презренного, чем те виды спорта, которые доставляют нам удовольствие, потому что у меня нет ответа! Но можете мне поверить – молодому человеку, желающему преуспеть в спортивных забавах, гораздо безопаснее пребывать среди нас, чем в стае красавчиков с Бонд-стрит.

– О да, но разве не приводит это стремление к более опасным занятиям? К азартным играм, например?

– Азартные игры, мисс Трент, не являются привилегией или пороком какого-либо одного класса общества, – сухо отрезал он. – Они не подтолкнут его к тому, чтобы посещать виноторговые дома на Тотхилл-Филдз, или горланить песни по ночам, или волочиться за… звездочками Вест-Энда. – Он внезапно рассмеялся. – Глупая вы девчонка! Неужели вы не понимаете, что если бы он отважился на это, то из него вышибли бы дух уже через пять минут после того, как он вступил бы в легкий спарринг[30]30
  Спарринг – здесь: тренировочный кулачный бой.


[Закрыть] в клубе Джексона?

– Говоря по правде, я никогда об этом не задумывалась, – призналась она. – Хотя теперь, после ваших слов, припоминаю, что когда мой брат Гарри играл в крикет или во что-либо еще в том же духе, он очень старательно поддерживал себя в форме, как он выражался.

– Разумный молодой человек! Он тоже мечтает стать состоятельным спортсменом?

– Что вы, нет! Он солдат.

– Как и ваш дядя!

– Да, как и мой отец.

– В самом деле? Расскажите мне о нем! Он воевал при Ватерлоо?

– Да, то есть воевал мой брат, а не отец. Мой отец погиб под Сьюдад-Родриго[31]31
  В 1808 г. Наполеон посадил на престол Испании своего брата Жозефа и начал оккупацию страны. Как и большинство испанских городов, Сьюдад-Родриго принял участие в сопротивлении оккупантам. В 1810 г. после многомесячной осады город был захвачен французами (6-м корпусом маршала Нея). Вторую столь же тяжелую осаду город пережил в январе 1812 г., когда был освобожден наступающими с территории Португалии английскими войсками под командованием генерала Веллингтона.


[Закрыть].

– Мне очень жаль.

Похоже, он говорил искренне, но не стал развивать эту тему, а спустя некоторое время поинтересовался у нее, не служил ли ее брат в оккупационной армии. Она была благодарна ему за сдержанность и потому отвечала куда более охотно, чем рассчитывала поначалу. Она вообще редко заговаривала о своей семье, поскольку миссис Андерхилл интересовал один лишь генерал; и, хотя миссис Чартли иногда осведомлялась о здоровье ее матушки и братьев, обыкновенно она ограничивалась вежливыми ответами, полагая, что вряд ли миссис Чартли может всерьез интересоваться людьми, с которыми была не знакома.

Сэр же Уолдо с успехом преодолел ее сдержанность, и уже очень скоро он знал о семье мисс Трент намного больше миссис Чартли, вечно занятой делами собственного дома и прихода ее супруга. Он узнал, что Уилл – лучший из сыновей и братьев! – служит священником в приходе в Дербишире и уже успел обзавестись многочисленным семейством. Он женился на дочери одного из старых друзей отца, славной девушке и всеобщей любимице. С ним и его супругой Мэри в любви и согласии живут мама и Салли. Салли – младшая в семье: она еще учится в пансионате, но уже добилась потрясающих успехов и обещает вырасти в настоящую красавицу. На каникулы к ним регулярно приезжает Кристофер, за исключением тех случаев, когда дядя приглашает его погостить к себе в Лондон, где устраивает для него всевозможные забавы и развлечения, начиная от охоты на бекасов в Риджентс-парк и катания на коньках на Серпентайне[32]32
  Серпентайн – озеро в Гайд-парке.


[Закрыть] до посещения амфитеатра Эстли[33]33
  Отец современного цирка в том виде, в котором он существует сейчас, – английский кавалерист, старший сержант Филипп Эстли (1742–1814). А начинался его цирк как школа верховой езды. По легенде, счастливый случай помог ему открыть собственное дело. Однажды, гуляя вдоль Вестминстерского моста, он нашел бриллиантовое кольцо. А через некоторое время на том же месте судьба свела его с Георгом III. Эстли помог остановить лошадь короля, которая ни с того ни с сего вдруг понесла. Спасенный король щедро отблагодарил Филиппа. На вырученные деньги Филипп в 1768 г. открыл ездовую арену на Хэлфпенни-Хатч в Ламбете. Для привлечения внимания людей и увеличения числа обучающихся в школе после занятий проводились показательные выступления. Вход был свободным, но по обычаю конных показов тех времен после каждого представления собирались деньги. Кроме лошадей, в цирке показывали и других животных.


[Закрыть] и боксерских поединков в Файвз-Корт. Дядя Мордаунт также взвалил на свои плечи бремя расходов по обучению Кита в Хэрроу. Его великодушие и щедрость поистине не знали границ: обладая весьма скромным состоянием, он едва не поссорился с ними после того, как они решительно отказались перейти к нему на содержание! Однако, учитывая, что Уилл ведет вполне обеспеченный образ жизни, а Гарри имеет возможность (получив под свое командование роту) выделять некоторые средства в семейный фонд, мама обучает Салли самостоятельно, с чем справляется поистине превосходно, являясь дочерью профессора греческого языка и культуры и (как они говорят всегда, когда хотят развеселить ее) настоящим синим чулком, было бы воистину неприлично злоупотребить его расположением.

– И старшая мисс Трент, как мне представляется, решила вообще никому и ничем не быть обязанной?

– Не более чем это жизненно необходимо. Но вы не должны полагать, будто я не чувствую себя обязанной своим дяде и тете, совсем напротив! Моя тетя оказалась настолько добра, что вывела меня в свет и не пожалела сил на то, чтобы, как гласит пословица, я не ударила в грязь лицом! – добавила она с очаровательным смешком. – Она убеждена в том, что, пусть даже я не располагаю сколько-нибудь значимым состоянием, я могла бы заключить вполне респектабельный альянс, если бы только взялась за дело всерьез! О господи! Я не должна потешаться над нею, поскольку она проявила недюжинное терпение в отношении меня, но она такая смешная!

Глаза его одобрительно сверкнули, но он ограничился тем, что сказал:

– Бедная леди! А вы что же, так и не поддались искушению взяться за дело?

– Нет, я всегда полагала себя старой ведьмой, – жизнерадостно отозвалась она.

– Неужели? Вы оставались у своего дяди всего один сезон?

Она согласно кивнула.

– Да, только прошу вас не воображать, будто я не могла остаться дольше, если бы захотела! Но надоедать ему и дальше своим присутствием, когда у него самого три дочери, которых тоже надо было выводить в свет… Словом, я решила, что это немного чересчур, особенно когда Бернард наделал таких ужасающих долгов.

– И тогда вы стали гувернанткой! Полагаю, это ваше решение не вызвало всеобщего энтузиазма.

– О да! Уилл и Гарри закатили грандиозный скандал, и даже Мэри заявила, что обижена на меня за то, что я отказалась поселиться у них и жить за их счет. Они все буквально живописали, как мне предстоит тяжким трудом зарабатывать жалкие гроши, причем вели себя так, словно меня продавали в рабство! Единственным, что утешило их, стала мысль о том, что я всегда могу вернуться к ним, если самостоятельная жизнь станет для меня вконец невыносимой.

– И что же, вам ни разу так не казалось? – поинтересовался он, испытующе глядя на нее.

– Нет, никогда. Наверняка так бы и случилось, но мне просто невероятно повезло. Мисс Климпинг, милейшая женщина, обращалась со мной так, словно я была ее племянницей, а не младшим преподавателем; именно она и рекомендовала меня миссис Берфорд, когда та искала наставницу для Тиффани.

– Мой Бог, и это вы считаете большой удачей?

– Несомненно! Мой дорогой сэр, если я скажу вам, какое неприлично большое жалованье мне положено, то вы ушам своим не поверите!

– Я плохо разбираюсь в подобных вещах, но припоминаю, что слышал, будто любой дворецкий получает больше гувернантки.

– Да, но я – не обычная гувернантка! – возразила она, напуская на себя важный вид. – Вы только представьте себе! Помимо вполне обычных предметов, таких как рисунок акварелью и география, я обучаю своих подопечных еще и музыке – игре на фортепиано и арфе, равно как и могу изъясняться и читать по-французски и по-итальянски.

– Ничуть не сомневаюсь, что вы достойны каждого пенни, который получаете, – с улыбкой заметил он.

Она рассмеялась:

– А вот и нет! Скажу вам по секрету, меня частенько мучает совесть, поскольку Шарлотта не проявляет ни особого желания, ни каких-либо способностей к учебе, а Тиффани ограничивается тем, что заучивает на память слова итальянских песен. Мне удалось убедить ее в том, что умение играть на фортепиано необходимо леди, стремящейся добиться успеха в обществе, но никакая сила не способна заставить ее сесть за арфу. Она жалуется, что от этого у нее ломаются ногти, и уверяет, что лучше иметь красивые ногти, чем уметь играть на арфе.

– Я по-прежнему утверждаю, что вы стоите каждого пенни из своего жалованья, сударыня!

Он как раз вспоминал об этом разговоре, когда она присоединилась к нему на террасе и сказала:

– Не только невыносимый, но еще и гадкий и отвратительный!

К этому времени он уже знал, что она занимает положение скорее опекунши, нежели гувернантки; и, поскольку он не сомневался, что она слишком умна, чтобы не предвидеть, к чему могут привести его отношения с Тиффани, то жил с ожиданием того, что его вот-вот призовут к ответу. Ему казалось, что миссис Андерхилл с благосклонностью взирает на настойчивые ухаживания влюбленного Джулиана. Вместо того чтобы возражать против его частых визитов, она умоляла их обоих чувствовать себя в Стейплз как дома и обходиться безо всяких церемоний.

– Наверняка у вас в Брум-Холл очень неуютно, ведь там работают каменщики и повсюду стоит пыль столбом. Уж я-то знаю, каково это! – заявила она. – Так что заглядывайте к нам в любое время, сэр Уолдо, мы всегда будем рады видеть вас!

И сейчас, подводя мисс Трент к одному из грубовато сколоченных стульев на террасе, он сказал:

– Совершенно верно! Но как вы полагаете, не пойдет ли на пользу вашей очаровательной ученице, если она несколько раз получит резкий отпор?

– Ничуть! – преспокойно отозвалась она. – Боюсь, от этого не будет никакого толку, но ведь, в конце концов, ваша цель состоит совсем не в этом?

Он остановил ее, когда она уже собиралась присесть, и сказал:

– Одну минуточку! Солнце будет светить вам прямо в глаза: позвольте, я немного поверну стул.

Она не стала возражать, но со слабой улыбкой заметила:

– Пытаетесь сменить тему, сэр?

– Нет-нет! Просто вы послали меня в нокдаун, сударыня!

– Полагаю, это какое-то ужасное выражение из лексикона боксеров-драчунов, – заметила она, усаживаясь на стул. – Тем не менее я надеюсь, вы не сочли меня настолько глупой, чтобы не понять, что у вас на уме?

Сэр Уолдо присел рядом с нею.

– Нет, не счел, – признался он. – Но, сказать по правде, я разрывался между надеждой, что вы все прекрасно понимаете, и страхом, что вы устроите мне взбучку!

Если она и порозовела, то он этого не заметил. Ансилла ответила, сделав вид, что пропустила мимо ушей первую часть его предложения.

– О, я вовсе не намерена бранить вас!

– А вот теперь вы меня удивляете! – заметил он.

– Полагаю, при других обстоятельствах я могла бы выразить недовольство, – задумчиво протянула она. – Но я оказалась в незавидном положении. Видите ли, дело в том, что миссис Андерхилл не более вас желает, чтобы Тиффани вышла замуж за вашего кузена.

– В этом случае удивительно, что она нисколько не возражает против того, что Джулиан буквально поселился у вас, – недоверчиво возразил он.

– Пожалуй, со стороны это действительно выглядит несколько необычно, но ведь вы не знаете Тиффани так же хорошо, как я… мы. Уверяю вас, когда она принимает решение, то малейший намек на сопротивление способен лишь заставить ее добиваться своей цели любыми способами, сколь бы возмутительными они ни казались. И, по большей части, они таковыми и являются, – откровенно добавила она. – Вы должны согласиться, что легкий флирт, устроенный в моем присутствии или же в присутствии ее тетки, представляет собой намного меньшую опасность, чем тайные встречи в другом месте. Во-первых, это далеко не столь романтично; во-вторых, подобные встречи в силу необходимости будут не частыми, равно как и недолгими, что помешало бы лорду Линдетту прискучить ей.

Он не мог не улыбнуться при виде такой прозаичности, но счел своим долгом возразить:

– Да, пожалуй, я соглашусь с вами, сударыня. Я готов даже допустить, что девушка способна уговорить Линдетта на такую встречу. Но, когда вы говорите, что он может ей прискучить, я думаю, вы сильно ошибаетесь. Не исключено, так оно и случится – тем не менее Линдетт являет собой для нее весьма заманчивую добычу.

Она озабоченно нахмурилась.

– Что ж, в вашем положении думать так вполне естественно, но она так не считает. Она намерена выйти замуж за маркиза.

– Намерена выйти… за какого еще маркиза?

– Любого, – ответила Ансилла.

– В жизни не слышал большей…

– Не спешите с выводами. Если учесть, что, помимо красоты, она располагает еще и огромным состоянием, то следует признать, что в желании обеспечить себе блестящую партию нет ничего предосудительного. Во всяком случае, я умоляю вас не разрушать именно это ее устремление! Я уже намекнула ей, что вступить в связь с простым бароном, причем еще до первого выхода в свет, было бы несусветной глупостью!

Он в некотором ошеломлении уставился на нее.

– Неужели? В таком случае вы – очень необычная гувернантка, сударыня!

– Да, и вы даже не представляете себе, в каком беспокойстве я пребываю, пытаясь решить, как поступить в столь неоднозначной ситуации, – серьезно продолжала она. – Полагаю, что должна помешать развитию этой интрижки, если смогу; потому что, пусть Берфорды и благосклонно отнесутся к этому союзу, он вызовет крайнее неудовольствие у миссис Андерхилл, а Тиффани еще слишком молода, чтобы связывать себя брачным обетом с кем-либо.

– А почему это миссис Андерхилл будет возражать?

– Потому, что хочет выдать Тиффани замуж за своего сына, разумеется.

– Боже милостивый! Я бы сказал, что мальчик относится к ней с нескрываемым презрением и отвращением!

– Миссис Андерхилл полагает, что со временем они научатся любить друг друга.

– Что за несусветная глупость! Разве он не увивается за той симпатичной рыжеволосой красоткой?

– Да, и я полагаю, что когда-нибудь они непременно поженятся, – согласилась она. – Что будет очень хорошо, поскольку они прекрасно подходят друг другу. А как только Тиффани покинет Стейплз, что произойдет уже в следующем году, когда ее тетка Берфорд представит племянницу в свете, миссис Андерхилл вскоре смирится. Тем же временем я полагаю своей первейшей обязанностью не дать Тиффани связать себя… ненужными клятвами. – Она одобрительно улыбнулась ему и добавила: – Поэтому я очень признательна вам за помощь, сэр Уолдо!

– Но даже… если маленькая чертовка вознамерилась выйти замуж не меньше чем за маркиза, то это же совершенно излишние хлопоты!

– О нет! Кто знает, что может случиться? Тиффани – всего лишь не по годам развитый ребенок, и хотя она мечтает о роскошной жизни, но при этом не строит планов, как добиться этого. Вот вы, например, возьметесь утверждать, что она не проникнется к лорду Линдетту достаточной привязанностью, чтобы убедить себя, будто влюблена в него? Я лично не осмелюсь! Он весьма привлекательный молодой человек, а еще у него такие очаровательные манеры! Честное слово, я и сама уже готова влюбиться в него!

– Вот этого не допущу уже я! – заявил он.

Она рассмеялась.

– Еще бы! Я ведь на несколько лет старше его. Но, если говорить серьезно, сэр, то брак между ним и Тиффани решительно невозможен.

– Я полностью отдаю себе в этом отчет.

– Даже если бы по рождению она была ровней ему! – убежденно заявила она. – Я чувствую себя ужасно, говоря такие вещи о ней, но при этом полагаю, что просто обязана предостеречь вас!

– Вы полагаете это необходимым?

– Не знаю. Я видела, как ловко она способна обвести вокруг пальца кого угодно и какой очаровательной может быть, если захочет. Но она не обладает и каплей душевного благородства, свойственного вашему кузену, так что их брак грозит обернуться сущим несчастьем для обоих!

– Позвольте заверить вас, сударыня, коль, как вы полагаете, я могу пасть жертвой ее чар, что мои предпочтения обращены на женщин совсем иного склада!

– Рада это слышать, – ответила она, думая про себя, что он играет с огнем, о чем, скорее всего, даже не подозревает.

– Это самые приятные слова, что вы сказали в мой адрес, – негромко обронил он.

Она озадаченно взглянула на него. Взгляды их встретились, и она увидела в его глазах ласковую насмешку; вдруг ее пронзила совершенно неожиданная мысль о том, что он готов затеять флирт с нею самой. Вслед за этим пришло пугающее осознание того факта, что она с легкостью готова поддаться его обаянию. Впрочем, этого, разумеется, никогда не случится, и она ответила с наигранной небрежностью:

– Мне было бы жаль увидеть кого угодно в тенетах Тиффани. Вот, кстати, хорошо, что вспомнила! Скажите мне, сэр Уолдо, что вы думаете об этой предполагаемой экскурсии в Нерсборо?

– Слишком далеко и слишком жарко, – ответил он, молча смиряясь с ее нежеланием принять его игру. Ему показалось, будто она едва слышно вздохнула, и он поинтересовался: – Значит ли это, что вы хотите поехать?

– Признаюсь вам, что поехала бы с удовольствием. Ваш кузен своими рассказами о Каменном Колодце[34]34
  Каменный Колодец – водопад в городе Нерсборо, графство Харрогейт, курортном и торговом городе. Здесь на скале, господствующей над городом, сохранились развалины древнего замка, построенного еще до завоевания Англии Вильгельмом. Напротив замка расположен необычный водопад. Благодаря огромному содержанию известняка в воде любой предмет, оставленный под ним, вскоре покрывается коркой известковых отложений, превращаясь в камень.


[Закрыть] пробудил во мне любопытство. Да и в Тиффани тоже. Стоило лорду Линдетту поведать нам о диких, иззубренных скалах и о пещере, некогда служившей логовом разбойникам, как мы загорелись желанием увидеть все собственными глазами!

Он улыбнулся.

– «Загадочные тайны Удольфо»?[35]35
  «Загадочные тайны Удольфо» – знаменитое произведение (1794) английской писательницы Анны Рэдклифф (1764–1823), основательницы готического романа. Действие происходит в старинном заброшенном замке, где на долю героини, Эмили Сент-Обер, после смерти ее отца выпадают сверхъестественные испытания, к которым приложил руку разбойник-итальянец.


[Закрыть]

– Разумеется! А еще я должна признать, что звучит это очень романтично. Разве не странно, что рассказывает нам об этом лорд Линдетт, фактически чужак в нашем графстве?

– Ничуть! Местные жители, как правило, не видят ничего необычного в окружающем их пейзаже. Как говорят: «Большое видится на расстоянии».

– Не могу не согласиться с вами. Если бы еще расстояние было не так велико! Экскурсия могла бы получиться захватывающей. Хотя, думаю, проехать придется не более шестнадцати миль.

– Что означает тридцать две мили в оба конца.

– Ничего подобного! Это означает два отрезка по шестнадцать миль с долгим перерывом между ними на то, чтобы хорошенько отдохнуть и подкрепиться. И тогда все выглядит не так уж страшно.

– И вновь вы ошибаетесь, мисс Трент! Завтрак и освежающие напитки – да, безусловно; а вот вместо длительного отдыха вам придется карабкаться на отвесные скалы и бродить по тесным пещерам. Почему бы не отправиться в карете, если вам так уж хочется поехать?

– Потому что Тиффани ни за что не согласится смиренно сидеть рядом со мной в экипаже и трястись на ухабах, когда она может галопом нестись по вересковым пустошам. Честно говоря, подобная перспектива и на меня нагоняет тоску. А вы уже представляете нас разбитыми и усталыми? В своих силах я уверена, да и Тиффани – самая неутомимая девушка из всех, кого я знаю. Однако погода действительно очень жаркая, и потому я умолкаю.

– Вы, разумеется, можете более не говорить ничего, но если Прелестная Негодница и впрямь горит желанием поехать, то ведь от вас ничего не зависит, не правда ли?

Она задохнулась от возмущения, но все-таки нашла в себе силы с негодованием ответить:

– Сэр Уолдо, вы заходите слишком далеко! Кроме того, вам достаточно лишь намекнуть своему кузену, чтобы он взял свое предложение обратно, и на том все благополучно закончится.

– Моя дорогая мисс Трент, если вы получите удовольствие от экскурсии, то я снимаю свои возражения. Собственно, я поеду с вами.

Следовало откровенно признать, что подобное отношение ей очень приятно. Мисс Трент не привыкла обманывать себя и потому не стала отрицать очевидное; при этом она со смятением осознала, что рискует проникнуться к Непревзойденному чем-то бóльшим, нежели простой симпатией. Здравый смысл подсказывал ей, что он всего лишь забавляется, чтобы развеять скуку легким флиртом, полагая (она была убеждена, что он не стал бы злонамеренно заигрывать с чувствами любой женщины), что она уже давно вышла из того возраста, когда невинное ухаживание способно покорить ее сердце. Но, хотя в глазах его зачастую искрились смешинки, в них, несомненно, присутствовали и тепло, и ласка, а в голосе звучала искренность, противостоять которой было нелегко. Она вдруг вспомнила, как ее тетка однажды, в минуту раздражения, заявила ей, что она слишком уж разборчива; и сейчас Ансилла с оттенком сухой иронии подумала, что бедная леди Трент даже не подозревала, как была права, и что теперь она бы изрядно удивилась и пришла в смятение, узнав, что ее неблагодарная племянница, отвергнув двух весьма перспективных поклонников, вдруг решила, что ей нужен не кто иной, как сам Непревзойденный сэр Уолдо.

Воспылать к нему нежными чувствами было бы роковой ошибкой; самым разумным выходом в данной ситуации представлялось по возможности избегать его общества; но, поскольку в данных обстоятельствах это никак не получилось бы, то следовало сохранять ровные, дружеские отношения. Посему она сказала, собрав все свое самообладание:

– Да, с вашей стороны это было бы весьма благородно и предусмотрительно. Ваше присутствие доставит Тиффани куда большее удовольствие, нежели мое.

– Видите ли, я руководствуюсь совсем иными резонами! – ответил он.

Она выразительно приподняла брови и с напускным равнодушием осведомилась:

– В самом деле?

В его глазах засияли обезоруживающие искорки.

– Четыре – более подходящее число, нежели три, вы не находите? – любезно предположил он.

Она вынуждена была согласиться, но уголки ее губ дрогнули в сдерживаемой улыбке. Сие обстоятельство не укрылось от внимания сэра Уолдо, и он продолжил расписывать ей преимущества наличия второго джентльмена в экспедиции, высказав несколько таких соображений, что мисс Трент решительно не могла и далее сохранять серьезное выражение лица. Но тут его неблагородную атаку на ее оборонительные порядки прервало появление Тиффани, которая выпорхнула на террасу в сопровождении Джулиана и Кортни и сообщила, что их компания увеличилась с четырех до шести человек.

– Мы договорились, что отправимся в Нерсборо в пятницу! – провозгласила она, сияя от восторга. – У нас получится настоящая кавалькада, что будет просто здорово! С нами поедет Лиззи Коулбэтч, ну, и Кортни тоже, разумеется. А вы, сэр Уолдо, не хотите присоединиться?

Это было сказано так мило, а слова сопровождались такой очаровательной улыбкой, что он в очередной раз ничуть не удивился тому, что Джулиан готов буквально молиться на нее. Он ответил:

– Благодарю вас, с удовольствием!

– Мисс Коулбэтч! – воскликнула ошеломленная Ансилла. – Тиффани, я не думаю, что леди Коулбэтч отпустит ее с нами!

– Да-да, отпустит, уже отпустила! – заверила ее Тиффани и звонко рассмеялась. – Линдетт и Кортни уже уговорили ее, пообещав, что с нами поедете и вы, моя дорогая строгая дуэнья!

– Да, но я имею в виду совсем не это, – возразила Ансилла. – Мисс Коулбэтч недолюбливает жаркую погоду, и я подумала, что ее мама ни за что не разрешит ей отправиться в подобную экспедицию. Она отдает себе отчет в том, куда именно вы собрались?

И вновь она получила все необходимые заверения. Однако, хотя позволение леди Коулбэтч делало дальнейшие возражения с ее стороны неуместными, она не могла избавиться от чувства смутной тревоги. Леди Коулбэтч была мягкой и добродушной женщиной, позволявшей своим детям пренебрегать ее мнением, но Ансилла прекрасно знала, как быстро Элизабет увядает на жаре, и уже начала жалеть о том, что идея экспедиции вообще возникла. Кортни же, напротив, был уверен, что все пройдет как нельзя лучше, поскольку они собирались выехать с утра пораньше, чтобы добраться до Нерсборо задолго до полудня, а Тиффани игриво заявила, что Лиззи недолюбливает жару только потому, что на солнце у нее краснеет кожа.

Затем вся троица молодых искателей приключений принялась живо обсуждать маршрут, коим они намеревались следовать, час, в который нужно встретиться, а также достоинства и недостатки нескольких гостиниц в Нерсборо. Джулиан приглашал всю компанию пообедать в «Короне и колоколе», а Кортни уверял, что куда лучше их примут в «Гнедой кобыле».

– Ну, как знаешь! – уступил Джулиан. – В конце концов, тебе виднее! Быть может, пригласим с нами еще и мисс Чартли? Интересно, она согласится?

– Пейшенс! Боже милостивый, нет, конечно! – вскричала Тиффани. – С чего это вам вдруг пришла в голову столь дикая мысль?

– Вы полагаете, она будет против? Но она прекрасная наездница, и я знаю, что ей нравится осматривать всякие старинные места, потому что она сама говорила мне об этом.

– Говорила вам? Когда это? – пожелала узнать Тиффани.

– В Киркстолле, когда мы бродили по развалинам. Она знает о таких вещах ничуть не меньше своего отца. Позвольте нам пригласить ее присоединиться к нам!

Мисс Трент вдруг обнаружила, что с такой силой стиснула руки, что ногти ее впились в ладони. Это было нелогично, но, хотя ей совсем не хотелось, чтобы Тиффани окончательно покорила Линдетта, еще меньше она жаждала стать свидетельницей очередной вспышки гнева своей подопечной. Поскольку Кортни был единственным мужчиной, достигшим брачного возраста, чьего обожания Тиффани не домогалась и не желала, то она ничуть не возражала против того, чтобы к компании присоединилась мисс Коулбэтч, но вот факт, что кто-либо из ее поклонников проявляет хотя бы самый невинный интерес к другой леди, неизменно пробуждал демона ревности у нее в груди. И сейчас, со сверкающей улыбкой, так хорошо и печально знакомой членам ее семьи, она поинтересовалась:

– А зачем? Или она вам нравится?

Он взглянул на нее с легким удивлением.

– Да – то есть она мне нравится, разумеется! Как и всем, полагаю.

– Ах так! Что ж, если вам нравятся скучные девушки, то пожалуйста! – заявила она, передернув плечами.

– Вы считаете ее скучной? – спросил он. – А мне она не кажется таковой. Она очень мягкая и поддающаяся убеждению, да, согласен, но при этом ничуть не скучная! Она здравомыслящая, так будет правильнее.

– О да, она обладает всеми возможными добродетелями и достоинствами! Что до меня, то мне ее унылая правильность представляется смертельно скучной, но это не имеет никакого значения! Прошу вас, приглашайте ее, если вам так хочется! Она, пожалуй, сможет поведать всю историю Каменного Колодца на память!

Теперь злобу, таившуюся в ее улыбке, не мог не заметить даже Джулиан. Мисс Трент увидела, как по лицу его скользнула тень легкой растерянности, и решила, что не может позволить своей подопечной окончательно погубить себя. Она негромко сказала:

– Боюсь, что приглашать мисс Чартли будет бесполезно, сэр. Я знаю, что миссис Чартли не позволит ей отправиться с нами в столь долгую и утомительную поездку. Откровенно говоря, я уже начинаю сомневаться, стоит ли и нам предпринимать подобную попытку.