Текст книги "Японские мифы. От кицунэ и ёкаев до «Звонка» и «Наруто»"

Вскоре после болезни второй сестры стала одержимой тетя Судзина: она начала говорить голосом могущественного ками, которого звали Омо-но Нуси буквально Великий Повелитель Всего. Это был бог горы Мива, одной из тех, что окружают узкую котловину Ямато и находятся напротив предполагаемого места дворцов Дзимму и его потомков. Омо-но Нуси потребовал, чтобы Судзин поклонялся ему наравне с Аматэрасу. Для этого ками приказал назначить его жрецом человека по имени Отатанэко За это Омо-но Нуси обещал покончить с эпидемией.

Судзин был потрясен тем, что такой важный ками оставался неизвестным и никем не почитался. Император немедленно отдал распоряжение о прославлении священной горы Мива и установке святилища у ее подножия. Затем повелитель распорядился, чтобы по всей Японии искали человека по имени Отатанэко. Его нашли в Кавати (восточная часть современной префектуры Осака), привели к горе Мива и назначили верховным жрецом Омо-но Нуси. Как только Отатанэко совершил необходимые ритуалы, эпидемия пошла на спад. «Кодзики» объясняет, что на самом деле Отатанэко был сыном молодой женщины и самого Омо-но Нуси, поэтому и стал самым подходящим служителем бога, то есть собственного отца[41]41
  Kojiki, 84–85.


[Закрыть].

Святилище Омива («Святилище Великого Бога») и по сей день стоит у подножия горы Мива. В отличие от большинства синтоистских храмов, в Омива нет главного зала. Его роль выполняет сама гора, на вершину которой ведет множество древних троп. По ним поднимаются мужчины, которые хотят общаться с ками горы Мива. Изначально женщин на гору не допускали из страха разгневать Омо-но Нуси, но в последние десятилетия эта практика изменилась.

Судзин был не только первым после Дзимму императором, удостоившимся подробного повествования, но и тем, кто продолжил начатый Дзимму процесс объединения Японии. Преодолев кризис Мива, он направил войска на покорение всех четырех четвертей страны. Каждую из них он «умиротворил», поставив в подчинение наследникам Аматэрасу. Хотя хроники уверяют, что к тому моменту миновало не менее шестисот лет со дня смерти Дзимму, с точки зрения императорского двора большая часть архипелага оставалась дикой и непокорной. Сегодня исследователи полагают, что эти «бунтующие» части империи были мелкими племенами и королевствами, названия которых затерялись в истории. Правители Ямато покорили их, видимо, не ранее III или IV века н. э. Но в рассказах хроник эти земли нуждались в мире и разумном правлении, так как прежде ими владели ужасающие силы зла, восстававшие против законных императоров, власть которых освящена волей ками.

На шестидесятый год своего правления Судзин пожелал взглянуть на сокровища храма Идзумо. Он направил своих посланцев в это святилище, расположенное в нескольких днях пути от его дворца, чтобы они принесли сокровища ко двору. Хранителем сокровищ был властитель Идзумо по имени Идзумо Фурунэ но он отправился по делам на север Кюсю, и его младший брат Идзумо Иринэ передал сокровища императорским посланцам. Вернувшийся Фурунэ пришел в ярость. Он пригласил Иринэ в баню, приказав тайно подменить его меч на деревянный, пока брат будет в бассейне. Затем Фурунэ вызвал Иринэ на дуэль, фальшивый меч молодого человека сломался, и Фурунэ убил его. Новость об этом дошла до Судзина, который был в ужасе и немедленно послал войско во главе с двумя генералами, чтобы наказать Фурунэ. И они в этом преуспели.

Согласно обеим хроникам, Судзин умер в возрасте 118 лет. Чтобы решить вопрос о престолонаследии, перед смертью он вызвал двух сыновей от главной жены и попросил их поведать ему свои сны. Старший сын, принц Тоёки видел во сне, как поднимается на вершину горы Мива. Там он восемь раз вонзил в землю копье и восемь раз взмахнул мечом в направлении неба. Младший сын, принц Икумэ тоже видел сон о восхождении на гору Мива. Однако на вершине он обнаружил участок, огороженный священными веревками, а внутри воробьи ели просо. Икумэ пробежал вокруг этого участка, распугивая воробьев и спасая просо. Выслушав сыновей, Судзин понял, что именно Икумэ предназначено обеспечить народу процветание, и выбрал наследником младшего сына.

Икумэ стал императором под именем Суйнин (по традиции годами правления считаются 29 до н. э. – 70 н. э.). О его правлении хроники рассказывают меньше, чем о правлении отца, но всё же упоминают, что он решил несколько важных задач. Одна из них – основание Великого храма Исэ, который по сей день остается центром культа Аматэрасу. Он находится в современной префектуре Миэ, на тихоокеанском побережье к югу от города Нагои. По прямой – всего несколько километров от Нары, но путь преграждают скалистые горы Ига. Даже сейчас, чтобы попасть в Исэ, надо либо идти морем вокруг полуострова Кии, либо пробираться речными долинами и горами на север. Удаленное место для святилища выбрала дочь Суйнина, принцесса Ямато-химэ когда отец попросил ее найти дом для Аматэрасу, который богиня сочла бы достойным поклонения ей. Ямато-химэ двадцать лет искала такое место, прежде чем выбрать побережье Исэ. Принцесса стала первой верховной жрицей нового святилища Сайо (Деву Исэ).

Внутреннее святилище Исэ в 1910–1911 гг. Считается, что его архитектурный стиль воспроизводит форму древнеяпонских хранилищ периода Кофун или даже более раннего времени

New York Public Library

Сайо была молодой незамужней женщиной из императорской семьи, и в дальнейшем именно таких девушек выбирали в главные жрицы Аматэрасу в Исэ. Каждая новая Сайо жила в Исэ вплоть до назначения следующей жрицы, что обычно происходило при смене императора. Процесс передачи такого служения включал ряд церемоний и обрядов очищения, а затем Сайо должна была до конца своего проживания в Исэ воздерживаться от нечистых занятий, в том числе от секса. Эта традиция сохранялась до позднего Средневековья и только потом была утрачена. В эпоху Хэйан, когда роль жрицы была наиболее важной, Сайо часто представлялась фигурой романтичной. Ритуальная неприкасаемость жрицы делала ее потенциальной героиней трагических романов. И хотя история Ямато-химэ присутствует и в «Кодзики», и в «Нихон сёки», археологические свидетельства, а также упоминания в поэтической антологии VIII века «Манъёсю» позволяют датировать появление первой жрицы Исэ правлением императора Тэмму, то есть концом VII века[42]42
  Duthie, 319–320.


[Закрыть].

Суйнин женился на Сахо-химэ (Госпожа Прекрасных Перьев), которая приходилась ему племянницей. Сахо-химэ была близка со своим старшим братом Сахо-хико и тот очень расстроился, когда сестра вышла замуж за правителя. Он потребовал у нее ответа, кого она любит больше – брата или мужа. Сахо-химэ была озадачена и смущена, тогда Сахо-хико напомнил ей, что она начнет стареть и Суйнин перестанет ее любить, а он, брат, никогда не разлюбит. Убедившись в верности сестры, Сахо-хико уговорил ее убить Суйнина, пока тот спит. Сахо-химэ дождалась, когда император заснул, положив голову ей на колени, а затем достала кинжал и попыталась поразить мужа в шею, но поняла, что не в силах сделать это. Трижды пыталась она осуществить это намерение и трижды опускала руку. Тут проснулся Суйнин и спросил, почему у жены кинжал. Разрыдавшись, Сахо-химэ рассказала Суйнину о заговоре против него, а потом бежала из дворца.

Сахо-химэ и Сахо-хико скрывались в своем укрепленном доме в северной части котловины Нары. Суйнин привел туда войска и осадил мятежников. Тогда Сахо-химэ сообщила императору, что беременна от него и готовится родить сына. Суйнин снял осаду и позволил жене дождаться родов. Отвергнутой императрице было указано передать ребенка мужу. В воротах Суйнин поставил стражников, приказав схватить Сахо-химэ, когда она пройдет мимо них с ребенком на руках. Однако Сахо-химэ узнала об этом замысле, побрила голову, сделала из волос парик, а потом надела платье из ткани, выдержанной в саке и оттого подгнившей. Когда стражники попытались схватить ее, парик и обрывки одеяния остались у них в руках, а Сахо-химэ вывернулась, оставила новорожденного принца на земле и убежала назад, к брату. Сахо-хико в очередной раз спросил сестру, кого она любит больше, и теперь она без колебаний ответила – своего брата. Суйнин тем временем приказал войску ворваться в дом. В бою погибли и Сахо-хико, и Сахо-химэ.

Сына Суйнина и Сахо-химэ звали принц Хомуцувакэ Согласно «Кодзики», даже когда он вырос и его борода «стала длиной в восемь ладоней», он так и не научился говорить[43]43
  Kojiki, 92.


[Закрыть]. Однажды Хомуцувакэ увидел в небе прекрасного лебедя и попытался что-то сказать. Суйнин был удивлен и послал охотника поймать птицу. Тому удалось сделать это в стране Коси (позднее провинции Этидзэн, Эттю и Этиго; современные префектуры Фукуи, Тояма и Ниигата). Лебедя доставили во дворец и показали принцу Хомуцувакэ. Принц снова пытался заговорить, но не смог. Ночью разочарованному Суйнину приснился странный сон: некий голос поведал ему, что великий дух Идзумо желает, чтобы в его честь поставили святилище. Император проснулся и понял, что сможет исцелить сына, если поставит новый храм в честь Окунинуси, который некогда правил страной Идзумо.

Суйнин отправил Хомуцувакэ и несколько других принцев в Идзумо. По дороге с ними происходили разные приключения, но Хомуцувакэ по-прежнему не обладал даром речи. Наконец они прибыли в Идзумо, воздали честь Окунинуси и построили большое святилище, сегодня известное как храм Идзумо (в современной префектуре Симанэ). Когда они собрались уезжать, принц Хомуцувакэ оглянулся назад и внезапно воскликнул: «Как прекрасно выглядит это святилище!» А затем спросил, действительно ли оно построено в честь Окунинуси. Услышав его голос, собравшиеся вокруг принцы и их спутники пришли в неописуемую радость. Известие дошло до императора, и тогда Суйнин направил еще больше людей, чтобы расширить и украсить святилище.

Правление Суйнина примечательно еще несколькими моментами. Он впервые определил систему провинций внутри империи, дал имена им и населявшим их народам. В начале правления он устроил соревнование по борьбе, которое, вероятно, происходило у подножия горы Фудзи (хотя это не является точно установленным фактом), и то соревнование дало начало борьбе сумо. Наконец, при Суйнине стали возделывать земли по всему южному Хонсю. Император умер в возрасте 138 лет, и на престол вступил его сын Отараси-хико Осировакэ, принявший тронное имя Кэйко (по традиции годами правления считаются 71–130 н. э.).

Изображение святилища Идзумо, выполненное для подготовки к его обновлению, 1875 г.

National Archives Japan, Tokyo

Хотя некоторые сказания о тех временах довольно кровавые и жестокие, они должны были показать, насколько бессмысленно противостоять императорскому двору. Императоров защищали могучие ками, и восстание против правителя было обречено на поражение. Даже императрица (например, Сахо-химэ) не могла избежать кары за бунт против супруга. Хотя современные исследователи не считают ни императора Судзина, ни императора Суйнина реально существовавшими деятелями, однако и в «Кодзики», и в «Нихон сёки» их деяния воспринимаются как достоверные исторические факты. В рассказах о них, как это часто бывает в истории, есть безусловная предвзятость: стремление показать императорский клан не только могущественным, но и единственно возможным. Однако значение императоров не сводилось только к их божественному праву на правление. Истории о создании имперских святилищ в Миве, Идзумо и Исэ подчеркивают: суть правления не только в завоевании и подчинении, но и в строительстве. Этот мотив будет сохраняться и в дальнейшем повествовании о следующих императорах, причем результаты будут еще более выразительными.

Насилие и победа: Кэйко и Ямато Такэру

Как и его отец Суйнин, Кэйко был избран наследником престола в обход старшего брата. Прежде чем назвать своего преемника, Суйнин спросил двух принцев об их самых сильных желаниях. Старший брат пожелал лук и стрелы, а младший (будущий император Кэйко) – всю империю. Довольный амбициями второго сына, император Суйнин сделал его своим наследником. Кэйко извлек максимум из осуществленного желания, расширяя границы императорских владений, как делали до него отец и дед. В «Нихон сёки» рассказывается о путешествии Кэйко в южную часть Хонсю и на Кюсю – он хотел осмотреть свои земли, возглавить войска и сокрушить врагов. Путешествие Кэйко столь далеко от дворца было необычным делом для императора и в легендарные времена, и в периоды точно зафиксированной истории.

Правление Кэйко было примечательно и деяниями одного из его сыновей. Принц Оусу или Маленькая Ступка, позднее получивший известность под прозванием Ямато Такэру Храбрец из Ямато, был младшим из двух сыновей, рожденных первой императрицей, супругой Кэйко. Старшим братом был принц Ёусу или Большая Ступка. Однажды Кэйко заметил, что Ёусу давно не появлялся при дворе, а потому послал Оусу узнать, что происходит. Оусу был известен свирепым нравом и тягой к битве, и, обнаружив, что Ёусу не желает подчиняться распоряжениям отца-императора, он впал в ярость, убил старшего брата, оторвал у него руки и ноги, а затем доставил тело во дворец и положил перед троном.

Кэйко был шокирован, даже испуган жестокостью сына. Однако Оусу желал лишь служить отцу. Тот предоставил принцу такую возможность, удалив его от дворца, чтобы другие члены семьи оставались в безопасности: Кэйко направил его сражаться с врагами империи. Прошел слух, что далеко на юге, на самой оконечности острова Кюсю, живет народ кумасо, возглавляемый сильным и гордым лидером по имени Кумасо Такэру Храбрец из Кумасо. На западе, в стране Идзумо, вокруг святилища поднял восстание другой вождь местного племени – Идзумо Такэру Храбрец из Идзумо. Кэйко решил отправить принца Оусу на юг, чтобы тот разгромил Кумасо Такэру, а затем на запад, против Идзумо Такэру. В честь назначения сына военачальником Кэйко присвоил ему имя Ямато Такэру, то есть Храбрец из Ямато.

Сначала Ямато Такэру отправился в Исэ, где встретил свою тетю Ямато-химэ, которая все еще была верховной жрицей. Она дала ему женскую одежду и проводила в дорогу. Оттуда он проследовал дальше на юг, пересек Внутреннее море и высадился на южном побережье Кюсю. Оказавшись в стране Кумасо, он облачился в женское платье, подаренное тетей. Красота его была поразительна, он прекрасно выглядел и как мужчина, и как женщина. И бунтовщик Кумасо Такэру немедленно увлекся новой дамой. Не зная, кто перед ним, он попросил незнакомку стать его женой. Ямато Такэру застенчиво согласился, но спрятал в свадебном наряде меч. После пиршества они с Кумасо Такэру остались наедине, и тогда Ямато Такэру сбросил женское платье, явившись в своем истинном виде, и убил «мужа» прямо на приготовленном ложе. Затем он сложил и пропел стихи о победе. Тогда умирающий Кумасо понял, кто перед ним, и признал власть императора над своей землей.

Покорив страну Кумасо, Ямато Такэру отправился в Идзумо, где, к его удивлению, Идзумо Такэру принял его очень сердечно. Несмотря на гостеприимство хозяина, Ямато Такэру не забывал о своей цели и на следующий день после прибытия подменил тайком меч Идзумо Такэру на деревянную подделку, прежде чем бросить вызов на бой. В поединке фальшивый меч Идзумо Такэру сломался, и Ямато Такэру пронзил противника. Таким образом, он повторил трюк Идзумо Фурунэ, одного из противников императора Судзина, жившего двумя поколениями раньше, использованный тем против собственного брата. Вероятно, обе легенды являются отголосками одного события.

Ямато Такэру вернулся ко двору, и император Кэйко поздравил его с успехом в умиротворении запада и юга. Однако он по-прежнему опасался сына и потому решил поручить ему еще одну кампанию. На дальнем северо-востоке лежала страна эмиси, народа, который отказывался подчиняться империи. Кэйко хотел, чтобы Ямато Такэру покорил и их. Передав принцу свой приказ, Кэйко немедленно проводил его в путь. Ямато Такэру, расстроенный резкостью отца, снова начал путешествие с посещения святилища в Исэ и беседы с тетей. Ямато-химэ утешила племянника и подарила ему священное сокровище – меч Кусанаги, Скашивающий Траву. Именно его извлек Сусаноо из хвоста змея Ямата-но Ороти, и этот меч стал одной из трех императорских регалий (см. главу 2). По версии «Кодзики», Ямато-химэ также дала племяннику мешочек с кремнем.

Ямато Такэру (стоит в центре) покоряет эмиси в Северной Японии

Los Angeles County Museum of Art

Жена Ямато Такэру по имени Ото-Татибана-химэ попросила супруга взять ее с собой в поход в страну эмиси. Здесь в «Кодзики» включена история, отсутствующая в «Нихон сёки». Во время путешествия на север отряд Ямато Такэру прибыл в провинцию Суруга (современная префектура Сидзуока), где их встретил местный губернатор, заключивший тайный союз с эмиси. Он направил Ямато Такэру на охоту, а затем послал своих людей поджечь поле, где тот находился. Обнаружив предательство, Ямато Такэру вытащил меч Кусанаги и одним движением подсек траву на поле, оправдав знаменитое имя этого клинка. Затем он достал мешочек, подаренный теткой, и вытащил кремень. С его помощью принц поджег срезанную траву и пустил встречный огонь, который обеспечил ему путь к спасению[44]44
  Kojiki, 102.


[Закрыть].

Ямато Такэру

• Рожден как принц Оусу, Маленькая Ступка, позднее получил имя Ямато Такэру, то есть Храбрец из Ямато

• Убил старшего брата за то, что тот не подчинялся приказам отца-императора

• Отец, император Кэйко, отправил его на многочисленные завоевания по всем границам, где Ямато Такэру убивал и покорял врагов

• Он и герой-завоеватель, и жестокий палач, заставлявший всех страдать

• Владел мечом Кусанаги (Скашивающий траву), одной из трех императорских регалий

Обе хроники продолжают рассказ эпизодом о прибытии Ямато Такэру в провинцию Сагами (современная префектура Канагава), откуда он собирался пересечь внешнюю часть залива, сегодня известного как Токийский. Все погрузились на корабль, но на середине пути небо потемнело, с моря налетел внезапный шторм. Люди Ямато Такэру были напуганы, но неожиданно заговорила Ото-Татибана-химэ. Она заявила, что шторм – это воля Ватацуми, бога моря, и, если он примет ее в жертву, остальные смогут благополучно достичь берега. Ямато Такэру и все его воины плакали и восхищались отвагой Ото-Татибана-химэ, провожая ее в бурные воды. Она прыгнула за борт и утонула, и шторм немедленно утих.

Ямато Такэру с отрядом отправился дальше на северо-восток, в провинцию Каи (современная префектура Ибараки). Оттуда они начали военную кампанию против народа эмиси, перебили его вождей, вынудили сельских жителей покориться и признать господство императора. Задание было успешно выполнено, но Ямато Такэру горевал по утраченной жене. Возле горы Цукуба (сегодня в городе Цукубе, префектура Ибараки) он встретил старика, согнувшегося под тяжестью лет и горя. Вместе они сложили прекрасные стихи.

Затем Ямато Такэру с отрядом повернул на юго-запад, направляясь домой. От горя и ярости герой стал неосмотрительным, и, проходя мимо горы Ибуки (на границе современных префектур Сига и Гифу), он решил подняться на склоны и поохотиться на кабанов. Увидев огромного зверя, Ямато Такэру выстрелил и ранил его, но вепрь сумел убежать. Однако охотник не знал, что это был не простой кабан, а ками горы Ибуки, который сильно разгневался из-за раны. Ямато Такэру двинулся дальше, но внезапно его охватил непонятный недуг. Герой стал бледен и вял, за несколько дней утратил силы и здоровье. Спутники пытались приободрить его, но стоило им замолчать, Ямато Такэру читал очередной стих, и каждый новый был печальнее предыдущего. Сочинив четвертое стихотворение, он содрогнулся и умер.

Едва его спутники установили последний камень над могилой Ямато Такэру, из-под него выпорхнула белая птица и улетела на юг. Согласно версии «Нихон сёки», птица полетела в Ямато, затем в Кавати, а потом взмыла в небо и исчезла. Люди пытались проследить ее путь, отмечали места, где она опускалась. Позднее на этих двух местах возвели святилища[45]45
  Nihonshoki 1, 386–387.


[Закрыть]. Их называют Сиратори, святилища Белой Птицы. Узнав о смерти сына, император Кэйко погрузился в печаль.

Легенда о Ямато Такэру – одна из самых знаменитых в японской мифологии. Даже сегодня ее знают все японские школьники, на ее основе написаны романы, сняты фильмы, есть манга и аниме, полностью пересказывающие эту легенду или использующие ее элементы. По сей день существуют святилища Сиратори. Хотя они не относятся к числу наиболее популярных, но их воспринимают как место для молитвы об удаче вообще и в романтических отношениях в частности.

Впрочем, хотя легенда о Ямато Такэру прекрасно известна, ее довольно сложно понять, даже имея научную подготовку. У эпизодов этой легенды много толкований, некоторые из них вовсе не так благожелательны по отношению к императорскому двору, как другие.

Императрица Дзингу и ее пленник

Library of Congress, Washington, D.C.

С одной стороны, Ямато Такэру – доблестный герой, верный сын, повергающий врагов своего государства от имени царственного отца. Он соответствует и образу героя-завоевателя, и воплощению конфуцианской добродетели сыновней почтительности. В то же время он жесток и лишен рыцарственности, а его верность отцу и завоевания по приказу Кэйко приводят к кровопролитию, смертям, отчаянию и разрушениям. Хроники не скрывают, какими сокрушительными были последствия завоеваний Ямато Такэру, как он прибегал к обману и подлости, чтобы победить противника. И все же он тоже приносил жертвы – время и силы, свою жизнь и даже любовь – во имя исполнения желаний императора.

Вероятно, самое важное в этой легенде то, что Ямато Такэру был чистым. Он выполнял приказы императора с чистой, безупречной покорностью, он поражал врагов империи чистой силой. Его не назвать героем в современном смысле слова, но и злодеем он не был.

Вера и завоевание: императрица Дзингу

Как и большинство легендарных императоров, Кэйко прожил невероятно долгую жизнь – 143 года. Его трон наследовал сын Сэйму (по традиции годами правления считаются 131–190). Анналы Сэйму вновь состоят из списка жен и детей, местоположения дворца и гробницы. Вероятно, его тоже следует отнести к числу неучтенных императоров, добавленных в общий ряд, чтобы удлинить династию и отодвинуть правление легендарных императоров в далекое прошлое. После Сэйму на престол вступил его племянник, сын Ямато Такэру, который правил под именем Тюай (по традиции годами правления считаются 192–200). Тюай женился на девушке по имени Окинага-Тараси-химэ, больше известной под тронным именем императрицы Дзингу Она никогда не правила от своего имени (то есть не была императором-женщиной). Ее титул звучал как кого, буквально «позади властителя», – так называли женщину самого высокого ранга в императорском гареме.

И «Кодзики», и «Нихон сёки» сообщают, что на восемнадцатый год правления Тюая беременной Дзингу явился бог моря Ватацуми. Он приказал, чтобы Тюай повел японские войска за море на запад и вторгся в Корею. Тюай посмеялся над этим, что разгневало Ватацуми, который заявил, что император не будет «более править всем поднебесным»[46]46
  Kojiki, 112.


[Закрыть]. Вскоре Тюай умер, внезапно упав на цитру (струнный инструмент, который во время игры держат на коленях). Регентом стала Дзингу, немедленно исполнившая волю морского бога. Хотя она уже ждала сына от Тюая, это не помешало ей присоединиться к войскам и возглавить поход за море. Легенда гласит, что она силой воли удерживала роды, чтобы ее сын появился на свет уже после завоевания Кореи и стал ее властителем.

Войска Дзингу сначала высадились в регионе Кая, где находилась конфедерация мелких городов-государств (сейчас это южнокорейская провинция Южный Кёнсан)[47]47
  Nihonshoki 1, 427.


[Закрыть]. Оттуда они прошли в глубь полуострова, покоряя южные королевства Пэкче и Силла. Обе хроники утверждают, что после капитуляции каждого правителя Дзингу принимала от него дань и оставляла на троне, но уже в качестве вассала Японии. Среди дани был и меч с семью ветвями, преподнесенный Дзингу королем Пэкче.

Три года спустя после начала похода императрица вернулась на Японские острова во главе победоносной армии. Она привязала камни к подолу, чтобы ребенок оставался в ее утробе, пока она не ступит на японскую землю. Добравшись до Кюсю, Дзингу немедленно родила сына, принца Хомутавакэ Он вырос и вступил на престол под именем император Одзин (270–310).

История императрицы Дзингу, вероятно, одна из самых противоречивых японских легенд. Нет никаких достоверных исторических или археологических свидетельств того, что японская армия ранее XVI века захватывала или как-то иначе контролировала какую-либо часть Корейского полуострова. Однако здесь нам заметно не хватает источников по истории Кореи до наступления Средних веков: самый ранний сохранившийся до нашего времени корейский исторический труд (включающий и мифологизированную историю) – это «Самгук саги» («Записки о трех королевствах», 1145 г.). Китайские исторические источники также не содержат сведений о японском присутствии на полуострове, но они вообще дают совершенно иной взгляд на Японию, не совпадающий ни с одним сказанием древних японских хроник. Несмотря на отсутствие явных свидетельств, многие японцы раннего Нового и даже Новейшего времени твердо верили в реальность Дзингу и ее героическое японское завоевание Кореи. На эту легенду даже ссылались в оправдание позднейшего вторжения на полуостров и жестокости по отношению к корейцам.

Слава Дзингу в Японии привела к ее устойчивой ассоциации с богом Ватацуми, императрице даже поставили святилище в его храмовом комплексе Сумиёси, одном из важных центров синтоизма (в современной Осаке). Когда в 1870-х годах правительство Мэйдзи провозгласило создание Синтоистского государства, Дзингу вошла в учебники истории наряду с другими легендарными императорами. В 1910 году ее имя включили в кампанию по объяснению японской аннексии Кореи, и все тридцать пять лет жестокой оккупации, продлившейся до Второй мировой войны, Дзингу оставалась пропагандистским образом. Тоталитарное правительство представляло ее отважной женщиной, чьи усилия, предпринятые почти 2000 лет назад, в Новейшее время получили закономерное продолжение в виде японской колонизации полуострова.

Для многих корейцев легенда о Дзингу связана с горькими воспоминаниями. В таком контексте попытки доказать или опровергнуть историческую достоверность легенды оказываются слишком тесно связанными с историей войны и колонизации и сложными отношениями двух стран.

ПОЛУЛЕГЕНДАРНЫЕ ИМПЕРАТОРЫ

Сын Дзингу, император Одзин, – последний из правителей, которых исследователи называют легендарными императорами. Начиная с его сына Нинтоку мы переходим к правлению «полулегендарных» императоров. Это не означает, что все рассказы о них считаются достоверным описанием реальной истории, однако археологические раскопки и данные китайских хроник подтверждают существование небольших государств на Японском архипелаге начиная с IV века н. э. В некоторых случаях сохранились и имена, подозрительно похожие на те, что упоминаются в «Кодзики» и «Нихон сёки». Первый государь, в реальности которого никто не сомневается, – это Киммэй (509–571, прав. 539–571), двадцать девятый император в традиционном списке[48]48
  В литературе он обычно считается тридцатым императором. Прим. пер.


[Закрыть]. Тринадцать его предшественников, начиная с Нинтоку, нельзя однозначно признать исторически достоверными, однако ученые соглашаются, что их жизнеописания могли иметь в качестве основы какие-то подлинные сведения. Это отличает их от первых пятнадцати, которые считаются совершенно легендарными. Неясность в отношении второй группы, в рассказе о которой соединяются достоверные факты и вымышленные истории, и заставляет называть этих императоров полулегендарными.

Одзин – последний император, о котором говорится в Среднем свитке хроник «Кодзики». Третий, заключительный свиток начинается с рассказа о Нинтоку. «Нихон сёки» разделена на множество книг-свитков, а потому там сложнее провести разделительную черту между легендарными и полулегендарными императорами. В обеих хрониках заметно, что начиная с Нинтоку жизнеописания правителей становятся менее насыщенными фантастическими событиями и сверхъестественными явлениями. Значительно сокращается продолжительность жизни императоров и длительность их правления, цифры становятся более правдоподобными. Ками всё еще вступают в контакт с представителями императорской семьи, но их активность резко снижается. Другие кланы, страны и народы (в том числе и королевства Кореи) становятся более выразительными участниками повествования.

Период Кофун (ок. 200–538) ассоциируется с этими полулегендарными императорами, так что рассказы хроник подтверждаются археологическими находками. Гробницы и курганы упоминались в преданиях и раньше, но теперь в рассказы включаются подробности о земледелии и работе правительства, и эти детали тоже неплохо коррелируют со сведениями археологии.

Важно подчеркнуть, что мифология не заменяется реальной историей внезапно, в одно мгновение. Переход – это тонкий процесс, и для тех, кто писал «Кодзики» и «Нихон сёки», вероятно, никакого перехода и не было видно, поскольку они соединяли рассказы о легендарных и полулегендарных правителях в единое целое, воспринимали их как часть общей официальной истории мира, каким ее видели при дворе периода Нара. Однако, описывая события V и VI веков, составители хроник давали гораздо больше информации о жизни Японии, чем в сказаниях о ранних императорах.

Начало культуры: Одзин и Нинтоку

Правление Одзина, последнего из легендарных императоров, отмечено первым появлением в Японии континентальной культуры – письменности, искусства и ремесел наподобие тех, что существовали в Китае и Корее. Для развития нарратива хроник Одзин не столь важен, чем его мать Дзингу или сын Нинтоку но именно в его правление появились некоторые впечатляющие новшества.

Словно игнорируя прежние претензии Дзингу на получение дани от корейских королевств Силла и Пэкче, Одзин принимает гостей с полуострова. Одним из них был Вани (кор. Ван-ин), ученый муж выдающихся познаний. Вани привез в Японию списки классических китайских сочинений, в частности «Аналекты» Конфуция и «Тысячесловие» (кит. Цянь цзы вэнь, яп. Сэндзимон). Эти две книги использовались для обучения детей и молодых людей чтению и письму на китайском языке по всей древней и средневековой Восточной Азии. Вани взялся обучить принца, сына императора (старшего брата того, кто в итоге стал императором Нинтоку)[49]49
  Nihonshoki 1, 484.


[Закрыть]. Приезжие с континента привезли с собой и новые способы гадания, и технологии, известные за морем. Одзин тепло принимал их и позволил обучить своих придворных новым знаниям и мастерству.