Текст книги "Мистерия ярких чувств"

– Не беспокойся, – ответил Линк, – я попрошу Бэка и Кэди. До скорого!

Когда Сэйдж нажала отбой, Тайк заговорил первым.

– Итак, тебе нужно немного побыть одной? Нет проблем.

Он повернулся и пошел прочь, но Сэйдж поймала его за рукав. Внезапно она поняла, что ей уже не хочется одиночества – ей нужно снова оказаться в объятиях Тайка, почувствовать его силу, ощутить, как она вливается в нее.

Тайк негромко выругался и процедил сквозь зубы:

– Я так зол на тебя за то, что ты солгала. Для меня правда очень важна. Я ненавижу ложь. Хуже того, ты причинила боль моей сестре. Не знаю, в какие игры ты играешь, но она хотела получше узнать тебя, стать твоим другом – это все, о чем она тебя просила. Мы с ней случайно встретили тебя на улице. Локлин позвонила тебе и увидела, как изменилось твое лицо, когда ты поняла, что звонок от нее. Это было для нее настоящим ударом. На ее глазах ты не ответила на звонок, и это стало для Локлин вторым ударом, она ушла в слезах. А затем ты солгала еще и мне – это было третьим ударом.

– Ты меня подставил, – парировала Сэйдж. – Ты хотел посмотреть, как я себя поведу и что скажу!

– И это все, что ты можешь сказать в свое оправдание? – Тайк схватил ее за руки и наклонился к ее лицу. – Не лучшая отговорка, мисс Баллантайн! Мы с Локлин провели детство с матерью, которая недостаточно нас любила, чтобы хотеть измениться к лучшему. Она не желала, чтобы мы были рядом, не обращала на нас внимания, ей было наплевать на нас. Куда больше ей нравилась ее хроническая депрессия. Так вот к чему это я… Мы с Локлин прекрасно видим, когда кому-то не нужны.

Его спокойный голос входил в сердце, словно нож. Сэйдж не чувствовала слез, которые катились по ее щекам.

– Прости. Я не хотела причинить вам боль!

Тайк отступил на шаг.

– Как я уже сказал, если хочешь побыть одна – на здоровье. Сиди в одиночестве, сколько влезет.

Глядя, как он уходит, Сейдж окликнула его в надежде, что Тайк вернется, но он лишь зашагал быстрее, оставив ее стоять на ледяном ветру, – пристыженную и разозленную на саму себя.

Сэйдж посмотрела на свой дом и подумала о том, что теперь она сможет принять ванну и лечь пораньше спать, вот только вряд ли она сегодня заснет. Если только не найдет способ извиниться перед Тайком.

Сначала она подумала, что позвонит ему. Но это был бы слишком легкий, трусливый ход. Нужно заставить себя посмотреть Тайку в глаза.

Куда он отправится этой холодной ночью? В квартиру в Челси, которой разрешает ему пользоваться один из его клиентов, или в свою студию в Бруклине? Наверное, туда, где находятся его картины. Тайк постарается забыться в работе.

Но прежде, чем она отправится к нему, нужно исправить еще кое-что. Сэйдж вынула телефон, набрала номер Локлин и затаила дыхание, понимая, что вряд ли та ответит теперь на ее звонок.

– Алло, – раздалось в трубке.

– Лок, прости меня за то, что я не ответила на твой звонок. Я не очень хорошо лажу с людьми и с трудом пускаю их в свою жизнь. Я напугана. Прости меня, пожалуйста!

– Ладно, – осторожно ответила Локлин.

– Ты очень похожа на Коннора. Ему тоже требовалось время на то, чтобы сойтись с новым человеком.

– Ничего не могу с этим поделать, – холодно сказала Локлин.

– Понимаю, просто дай мне немного времени, ладно? Я чувствую себя немного подавленной.

– Я тоже.

«А ведь я ни разу не попыталась посмотреть на ситуацию глазами Локлин, – мелькнуло у Сэйдж в голове. – Я никогда не думала о том, как ей трудно войти в новую семью. Я вела себя так эгоистично, зациклилась на собственных переживаниях. Локлин и Тайк заставили меня посмотреть на себя со стороны».

– Я могу простить тебя за то, что ты причинила мне боль, Сэйдж, но не прощу тебя за то, что ты причинила боль Тайку. Если ты попросишь меня выбрать между твоими братьями и Тайком, я всегда выберу его. Даже не сомневайся в этом.

«Такая преданность достойна уважения», – подумала Сэйдж и сказала:

– Я собираюсь отправиться к Тайку в студию, чтобы извиниться перед ним.

– Не самая лучшая идея. Он этого не оценит. Дай ему немного времени.

– Ладно… Извини еще раз, Локлин. Хочу, чтобы ты знала, что я не хотела причинить боль Тайку.

– Неужели? – В голосе Локлин прозвучало недоверие. – Для человека, который действовал непреднамеренно, у тебя чертовски хорошо получилось.

Глава 12

Тайк посмотрел на только что пришедшую от Сэйдж эсэмэску с текстом: «Нам действительно нужно поговорить», – и вздохнул.

Да, она права.

«Где ты?» – написал он в ответ.

Вскоре на экране появилась эсэмэска, сообщающая, что Сэйдж сейчас в «Убежище». Разумеется, она там. Когда мир рушится вокруг нее, у Сэйдж есть куда и к кому сбежать. Но ни у Тайка, ни у Локлин нет такой возможности.

«Я могу приехать к тебе. Ты у себя в студии?» – пришло еще одно сообщение.

Тайк покачал головой. Впрочем, Сэйдж все равно не смогла бы увидеть этого. Он только что закончил ужинать со своим агентом.

«Я сам приеду к тебе», – набрал он новый текст. «Хорошо. Я жду».

Тайк ступил с тротуара на проезжую часть и поднял руку, увидев приближающееся такси. Когда машина проехала мимо, он чертыхнулся и сунул руки в карманы кожаной куртки. Еще одна желтая машина вывернула из-за угла. Тайк вскинул руку, такси остановилось. Он залез в салон и назвал адрес водителю.

Прижавшись виском к холодному стеклу окна, Тайк смотрел на проплывающий мимо промокший от дождя город и чувствовал, как в висках начинает стучать боль.

«Слишком много разговоров», – подумал он. Ссора с Сэйдж оставила кислый привкус во рту и горький осадок в душе. Каждый раз, когда ему казалось, что их отношения немного продвинулись вперед, Сэйдж отодвигала их назад.

Тайк почувствовал, как в животе все сжалось. Он был уверен, что Сэйдж собирается встретиться с ним лишь для того, чтобы объявить: они останутся всего лишь друзьями, а для их ребенка он будет «воскресным папой».

Нельзя ее винить за это, потому что невозможно вести нормальный диалог, постоянно делая пять шагов вперед и шесть назад.

Они были вместе около месяца. Отношения с Сэйдж вывели Тайка из зоны комфорта. Всю жизнь полагавшийся только на себя, он начал полагаться на эту женщину, и это пугало его до чертиков. О чем он только думал?

«Ну хватит! – решил Тайк. – Больше так продолжаться не может! Если мы сегодня окончательно расстанемся, а судя по всему, так и случится, тогда у меня в запасе еще четыре или пять месяцев, чтобы привыкнуть к мысли о том, что я больше не буду спать с Сэйдж. Как разумные взрослые люди, мы лишь договоримся с ней о том, как будем воспитывать вместе нашего ребенка… Но я всегда буду хотеть ее… – Тайк оборвал ход собственных мыслей, споря с собой: – Не думай об этом, придурок! Не ходи туда! Иначе будешь несчастным всю оставшуюся жизнь, точнее, более несчастным, чем сейчас!..»

Но он уже принял верное решение, хотя оно далось ему нелегко…

Кроме того, надо будет обсудить еще одну проблему. Накануне Локлин позвонила и сказала ему, что, когда она шла на работу, к ней пристал репортер и начал забрасывать ее вопросами. Действительно ли она – дочь Коннора? Знают ли об этом Баллантайны? Является ли она владельцем компании «Лок-Тай», которая приобрела акции Баллантайнов? Голос Локлин звучал так, словно она вот-вот расплачется, и Тайк слышал настойчивые расспросы репортера на заднем плане.

Тут же бросившись на выручку сестре, он догнал ее и этого журналиста у самого дома Локлин и тут же потребовал у папарацци сказать, где тот раздобыл информацию. Молодой репортер, как минимум на фут ниже Тайка, но до смешного самоуверенный, отказался раскрыть свои источники информации. Тайк вытерпел целых пятнадцать минут, отбиваясь от его острых вопросов и надеясь выяснить, откуда парню стало известно, что Локлин – дочь Коннора, но заработал лишь головную боль.

После того как журналист наконец оставил их в покое, Тайк провел целый час с сестрой, глядя, как она меряет шагами гостиную, и слушая ее бессвязные речи о Баллантайнах. Конечно, ей хотелось стать членом их семьи, понравиться им, но ее потрясла атака папарацци.

Хочет она того или нет, Тайк понимал, что выбора у Локлин нет, рано или поздно вся история выплывет наружу и придется все равно столкнуться с прессой. Может, нужно одновременно заявить о беременности Сэйдж, чтобы эта новость затмила известие о Локлин? Проклятые газетчики! Почему им обязательно нужно ковыряться в чужой личной жизни?

Такси остановилось около особняка Баллантайнов. Тайк заплатил водителю, вошел в ворота и поднялся по ступеням роскошного крыльца. Наверное, он стоит перед этой дверью в последний раз.

«Ты должен пройти через это», – напомнил он себе, – потому что лучше перенести сейчас небольшую боль, чем после – операцию на открытом сердце. Сэйдж мне не нужна! Мне никто не нужен!»

Сэйдж сидела на ступенях лестницы, ведущей на второй этаж, когда Линк отпер входную дверь и вошел Тайк. «Ну вот, – мелькнуло в голове, – сейчас или никогда!» Сэйдж знала, что если не попросить о том, чего хочешь, то никогда этого не получишь. Если не сделаешь шаг вперед, то всегда будешь стоять на месте. Легко так считать, но гораздо труднее воплощать это правило в жизнь.

Держа одну ладонь на животе, Сэйдж спустилась по лестнице, вглядываясь в лицо Тайка. Она заметила залегшие под его глазами фиолетовые тени от бессонницы. Сэйдж тоже почти не спала в последнее время.

– Привет! – бросила она, остановившись на нижней ступеньке и судорожно сжимая перила.

– Привет!

– Спасибо, что пришел.

Тайк сунул руки в карманы джинсов и пожал плечами.

– Ты ведь попросила.

Послышались шаги, и появились братья Сэйдж вместе со своими подружками – на их лицах было написано любопытство. Неужели они ожидают, что она будет изливать свою душу перед ними?

– А мы как раз собирались уходить, – заявила Эми.

– Дайте нам взять наши пальто, и через пять секунд нас тут не будет, – добавила Пайпер, переводя взгляд с Тайка на Сэйдж и обратно.

Тайк махнул рукой, приглашая их приблизиться.

– Идите сюда. Все равно нам никак не удается поговорить по душам без того, чтобы вы не вмешались так или иначе.

– Это нечестно, – выпалила Сэйдж, стараясь сдержать раздражение.

Если они начнут сейчас препираться или будут ждать, пока уйдут посторонние, она никогда не скажет то, что собиралась.

Не обращая внимания на присутствие своих близких, Сэйдж подошла к Тайку и положила ладонь на его грудь.

– Прости! Я неправильно себя повела и прошу у тебя прощения.

Тайк провел рукой по волосам и шагнул назад, увеличивая дистанцию между собой и собеседницей.

Сэйдж молча смотрела на него.

Он поднял бровь.

– Это все, что ты собиралась мне сказать? – Тайк указал на дверь. – Если да, то я пойду отсюда, потому что сильно устал.

Сэйдж услышала, как ахнули за спиной ее близкие.

– Нет, это не все, – сказала она, заставляя себя держать гордую осанку, и сцепила пальцы. – Я так больше не могу.

Тайк коротко кивнул:

– И я тоже. Давай просто прекратим это.

Едва смысл его слов дошел до Сэйдж, она прижала руку к животу. Неужели Тайк решил порвать с ней? Но почему?

Она подавила порыв согласиться на предложение Тайка. Отступить было бы так легко: просто улыбнуться, кивнуть, позволить ему уйти прочь. Но не это нужно было Сэйдж. Она нуждалась в любимом человеке, в спутнике жизни, с которым можно было бы делиться важными и простыми событиями каждого дня.

Сэйдж покачала головой:

– Мне жаль, что ты так считаешь, но я вовсе не это собиралась тебе сказать.

Тайк нахмурился:

– Не понимаю.

– Я не хочу порывать с тобой. На самом деле я хочу, чтобы мы были вместе. Навсегда.

Он в изумлении посмотрел на нее. Сэйдж не знала, что еще сказать, как описать свои чувства, как попросить о том, что ей необходимо. Неужели Тайк не понимает, что она решила рискнуть своим привычным, упорядоченным жизненным укладом, сменить его на судьбу, наполненную страстью, а также долей неопределенности и риска? Неужели он не понимает, как это трудно: любить кого-то так сильно и настолько бояться быть отвергнутым? Невысказанные мольбы и слова отчаяния кипели в груди Сэйдж, теснились в горле, оставляли горький вкус на языке. Но их было необходимо высказать – другого такого момента больше не будет.

Тайк шагнул назад, и она инстинктивно схватила его за отвороты кожаной куртки, чтобы удержать. Он попытался оторвать ее руки от своей куртки, но Сэйдж еще крепче сжала пальцы и покачала головой.

– Все, о чем я прошу, – просто выслушай меня! Удели мне всего минуту или две. Я знаю, что ты сердишься, но ты должен услышать то, что я скажу.

– Даю тебе пару минут, – проворчал Тайк.

– Хорошо. Постараюсь быть краткой.

Сделав глубокий вдох, чтобы набраться храбрости, она выпалила охрипшим от волнения голосом:

– Я люблю тебя! Мне кажется, я полюбила тебя с первого взгляда. Я никого прежде не любила. Я хочу тебя. Хочу, чтобы мы были вместе: ты, я и наш ребенок.

Тайк стоял молча, никак не реагируя на эти слова.

Сэйдж снова заговорила:

– Стань моей семьей, стань частью нашей большой семьи! Да, мои братья порой бывают несносными, но ты поладишь с ними.

Он продолжал хранить молчание. Сэйдж выдохнула, безвольно уронила руки и посмотрела в пол.

– Раз моей любви тебе недостаточно, то уходи. Мы будем обсуждать воспитание нашего ребенка через адвокатов.

Это был настоящий ультиматум, но Сэйдж хотела знать наверняка, любит ее Тайк или нет, хочет ли он жить с ней. Выбор был достаточно простым.

Тайк покачал головой, а когда он заговорил снова, его резкие слова показались Сэйдж каплями кислоты, падающими в ее душу.

– Это не сработает, извини.

– Теперь пришел твой черед отталкивать меня?

Тайк кивнул.

– Одному всегда легче, мы оба это знаем.

Краем глаза Сэйдж заметила, что Линк шагнул вперед, а Тэйт схватила его за руку, пытаясь остановить. Неужели Линк и в самом деле считает, что сможет заставить Тайка остаться?

Потрясенно и опечаленно Сэйдж наблюдала за тем, как Тайк рывком открыл входную дверь и вдруг замер на пороге. Она застыла, в душе надеясь на то, что он изменил свое мнение. А вдруг Тайк готов дать им шанс?

Но вместо того, чтобы шагнуть к ней, он посмотрел на Линка и сказал:

– Тебе следует знать: кое-кто из прессы пронюхал про то, что Локлин – дочь Коннора. Разберись с этим так, как считаешь нужным.

Линк шагнул вперед, собираясь что-то сказать, но Тайк покачал головой и вышел в холодную темную ночь.

Сэйдж долго смотрела на дверь, а затем попыталась улыбнуться, но почувствовала, как ее подбородок дрожит, а по щекам бегут слезы.

– Итак, – спросила она у родных, – кто-нибудь может дать совет, что мне делать с этой кровоточащей дырой в моем сердце?

Тайк выругался и швырнул шпатель через всю студию с такой силой, что тот отскочил от стены. Раздосадованный и расстроенный, Тайк ударил кулаком по большому абстрактному полотну в синих тонах и запустил пальцы в волосы, размышляя.

Нужно выбраться из этой студии, из этого склада – он не может творить здесь, среди портретов Сэйдж. Да, они повернуты к стене, но Тайк ведь все равно знает, что они тут. Его так и подмывает повернуть их и часами любоваться прекрасным лицом Сэйдж, вспоминая, как они любили друг друга.

Но он сам сделал свой выбор. Идиот!

Тайк не видел Сэйдж уже две недели и скучал по ней каждую минуту. Папарацци все-таки разузнали, что Локлин – одна из Баллантайн, и пресса буквально взорвалась от этой новости, как он и ожидал. Однако про беременность Сэйдж ничего не писали, и Тайк был этому рад.

Он позвонил Локлин, чтобы выяснить, все ли у нее в порядке, не нужна ли ей помощь в том, чтобы справляться с журналистами. Но сестра сказала, что переехала в особняк Баллантайнов и Линк нанял для нее телохранителя, пока не уляжется шумиха в прессе. Жаждая комментариев, репортеры расположились было лагерем вокруг студии Тайка, но затяжной дождь заставил их расползтись по своим щелям…

«Нужно выбраться отсюда, глотнуть немного свежего воздуха», – снова сказал себе Тайк. Он вышел из студии и внезапно услышал голоса на первом этаже. Незваными гостями оказались братья Сэйдж.

– Ну, парни, – зло бросил им Тайк, – надеюсь, вы понимаете, что без спроса проникли в чужое жилье. Вас могут за это арестовать. Какого черта вам тут надо? И что такого важного произошло, что вы решились вломиться ко мне?

– Не вломиться, а всего лишь войти, – дерзко заявил Бэк.

– Выкладывайте, что вам нужно, а после убирайтесь с моего склада.

– Ты должен кое-что знать, – подал голос Линк. – Сэйдж любит тебя.

«Да, она так сказала, – подумал Тайк. – Может быть, она даже верит в то, что это правда. Но этого недостаточно. И вообще, куда легче и проще быть одному».

– Ну и что? – хмыкнул он.

– Мы пришли, потому что Сэйдж очень несчастна и выглядит так, что краше только в гроб кладут.

– А от меня чего вам нужно?

– А я-то считал его умным, – фыркнул Джегер. – Я ошибался. Он туп как пробка.

Линк вскинул ладони.

– Давайте не будем отвлекаться. – Он потер переносицу и снова посмотрел на Тайка. – Я хочу, чтобы ты сказал Сэйдж, что любишь ее, а затем объявил всему миру, что счастлив быть отцом ее ребенка. Я хочу сообщить всем: ты и Локлин стали частью нашей семьи, и мы очень этому рады. Но прежде всего, я хочу, чтобы Сэйдж была счастлива.

Тайк застыл, изумляясь этим словам. Он знал, что Линк с готовностью принял Локлин в свою семью, но и подумать не мог, что точно так же Линк отнесся и к нему.

– Ты хоть представляешь, сколько храбрости потребовалось от Сэйдж, чтобы открыться тебе в своих чувствах?

– Она отталкивает от себя людей, – возразил Тайк, хватаясь за этот аргумент, словно за соломинку.

– Так и было, пока она сама не пригласила тебя в свою жизнь, – парировал Линк.

Джегер нахально улыбнулся:

– Наша сестра – отличная партия, а ты упустил свое счастье, дурень!

Линк толкнул брата кулаком.

– Не мешай!

Тайк между тем ощущал себя так, словно Линк открыл ему глаза. Ведь Сэйдж действительно пришлось сделать над собой большое усилие, когда она попросила его любви. Только сейчас Тайк это оценил.

и в этот момент он понял, что тоже любит ее. Это новое знание будто заставило сложиться все кусочки головоломки.

Тайк наконец осознал, что Сэйдж стала частью его души. Нужно мчаться к ней, просить у нее прощения… Но, черт возьми, он утратил этот шанс, когда отверг ее любовь. Теперь Сэйдж вряд ли позволит ему вернуться к ней. В самый важный момент своей жизни он совершил ошибку! Джегер прав: он полный дурак!

– Я жду ответа, – напомнил Линк.

Тайк шагнул к нему и заверил:

– Да, я все поправлю.

– Если еще раз причинишь ей боль, – угрожающе произнес Бэк, – тебе не поздоровится!

– Я понял, – кивнул Тайк.

– Мне надо еще кое-что сообщить тебе, – продолжил Линк. – Мы собираемся вернуть тебе все деньги, которые ты заплатил за акции «Баллантайн интернэшнл». Так как мы унаследовали деньги Коннора, Локлин тоже должна получить свою долю. Также она станет совладелицей всех семейных активов, включая коллекцию живописи, недвижимость и коллекцию драгоценных камней.

Тайка словно ударило молнией – такого заявления он точно не ожидал. Но тут же ему пришла в голову одна мысль.

– Могу я тебя кое о чем попросить? – обратился он к Линку. – Вместо того чтобы возвращать мне деньги, которые я заплатил за акции, отдайте мне кольцо с красным бриллиантом, которое так нравится Сэйдж! Я хочу получить этот камень вместо денег, потому что собираюсь надеть его на палец вашей сестре.

Теперь настала очередь Линка удивиться. Помолчав, он кивнул:

– Думаю, мы сможем так поступить.

«Да уж, с этими Баллантайнами не соскучишься», – мелькнуло в голове у Тайка.

Глава 13

Сейдж не хотела идти на художественную выставку. Меньше всего сейчас хотелось тусоваться и распивать коктейли, но Эми изо всех сил пыталась ее уговорить:

– Может, именно это тебе сейчас и нужно, чтобы забыть о Тайке, набраться храбрости и потанцевать с каким-нибудь незнакомцем и даже, возможно, обменяться с ним поцелуями в укромном уголке?

Но при мысли о поцелуях с кем-то, кроме Тайка, Сэйдж чуть не стошнило. На самом деле больше всего ей хотелось отправиться сейчас в студию Тайка и снова умолять его любить ее.

Глупое сердце по-прежнему желало того, чего не могло получить. Но Эми, Пайпер, Тэйт и Кэди все-таки настояли на том, чтобы вытащить Сэйдж из дома, наряженную в платье, скрывающее ее уже увеличившийся живот.

Когда такси остановилось перед зданием галереи, Сэйдж взмолилась:

– Отвезите меня домой! – Она хмуро посмотрела на Пайпер: – Зачем мы сюда приехали? Почему в окнах галереи не горит свет?

– Здесь проходит выставка норвежского художника – он устраивает какие-то инсталляции, экспериментируя с биолюминесценцией, – ответила Пайпер, взяв Сэйдж под руку. – Для полного эффекта должно быть темно.

– Я не хочу туда идти, – продолжала упираться Сейдж. – Я устала, у меня распухли лодыжки, болит спина!

Ей в этот момент было совсем не до искусства. Неужели нельзя оставить ее в покое – горевать над разбитым сердцем? Разум Сэйдж был занят лишь Тайком. Воспоминания о том, как они проводили вместе время и что говорили друг другу, словно транслировались на огромный экран в мозгу. Вернуться снова в ту самую галерею, где несколько месяцев назад снова встретилась с Тайком после расставания, – это было для Сэйдж чересчур. Она слишком скучала по Тайку.

– Иди-иди, – подтолкнула ее в спину Кэди по направлению к входу в галерею.

– Хватит жаловаться! – добавила Пайпер. – Ты же не двойню вынашиваешь.

Тэйт улыбнулась:

– Побудь там всего пятнадцать минут, а после мы отвезем тебя куда скажешь.

Сейдж обрадованно вскинулась:

– Домой!

– Как скажешь, – ответила Тэйт, поднимаясь по ступеням крыльца.

Затем она открыла дверь и мягко втолкнула Сейдж в здание.

Внутри было абсолютно темно. Да уж! Некоторые из этих выставок просто нелепые! Как же можно разглядывать картины и инсталляции, если тут дальше собственного носа не видно? Не хватало еще столкнуться с кем-нибудь из других посетителей! Кстати, почему не слышно разговоров? Почему стоит такая мертвая тишина?

Внезапно комнату залил свет. Сэйдж заморгала, привыкая к нему, и рефлекторно повернула голову в ту сторону, где несколько месяцев назад повстречалась с Тайком. Увидев висящее на стене огромное абстрактное полотно в синих тонах, она нахмурилась.

На картине угадывались очертания женской спины и ягодиц, а там, где полагалось быть голове, в холсте зияла дыра размером с кулак.

Сэйдж ахнула, узнав эту картину и вспомнив, как они с Тайком занимались прямо на ней любовью в ту ночь в его студии.

Едва дыша, Сэйдж медленно оглядела висящие на стенах полотна, и ей показалось, что комната начала вращаться перед глазами, потому что их большая часть была ее портретами. Кроме того, она увидела изображения Локлин, матери Тайка и еще многих ньюйоркцев – обычных людей, каких можно встретить на городских улицах. И все эти портреты были потрясающими!

Сэйдж застыла, восхищенная талантом художника. Выставка была небольшой, и было заметно, что ее организовывали наспех. Но в представленных работах чувствовалась мощная энергия: казалось, Тайк позволил всему миру заглянуть в свою душу. Это требовало большой отваги.

Сэйдж услышала позади себя тяжелые шаги, медленно повернулась и увидела Тайка, идущего к ней через зал. Он держал руки в карманах черных брюк, в которые была заправлена белая рубашка. Он выглядел таким красивым, таким мужественным: высокий, сильный, с загадочными глазами и волевыми чертами лица.

Первым порывом Сэйдж было броситься в его объятия, рассказать о том, как ей понравился этот вернисаж, поделиться впечатлениями о его картинах, спросить, почему он сделал такую выставку, почему именно сейчас и в том месте, которое связано с их общим прошлым. Но затем она вспомнила, что этот человек отверг ее любовь и разбил ей сердце. Ну зачем она пришла сюда?

Обуреваемая эмоциями, Сэйдж повернулась к двери, чувствуя, как от слез щиплет глаза.

– Пожалуйста, не плачь! И не уходи, прошу тебя! – тихо сказал Тайк, и в его голосе прозвучали тоска и нерешительность.

Сэйдж остановилась, резкими движениями стирая слезы с лица. Внезапно она почувствовала, как на ее плечи легли большие ладони. Затем Тайк повернул Сэйдж к себе, обнял за талию и прижал к своей груди.

– Пожалуйста, не уходи! – выдохнул он в ее макушку.

– Зачем мне тут оставаться?

– Ты должна, – прошептал Тайк ей на ухо. – Потому что я самый большой идиот в мире, раз позволил тебе уйти и если сейчас позволю уйти опять. Ты должна остаться, потому что раздвигаешь границы моего мира, проясняешь мое мышление. Потому что нам нужно растить ребенка, и я бы хотел, чтобы мы делали это вместе.

Надежда затеплилась в душе Сэйдж. Она повернулась в объятиях Тайка. Он выглядел усталым и бледным, в его глазах Сэйдж заметила нерешительность, волнение и еще что-то… Неужели любовь?

– Извини за то, что у меня не хватало прежде смелости. – Тайк обхватил ладонями ее лицо и нежно поцеловал. – Я хочу, чтобы мы прекратили лишь надеяться и мечтать. – Сэйдж смотрела на него, не понимая, что он имеет в виду. – Я хочу, чтобы ты всегда была в моей постели и в моей жизни. Чтобы именно тебя я видел первой, просыпаясь утром, и последней, засыпая вечером. Я хочу, чтобы ты была рядом до конца моих дней. Ты нужна мне.

Сэйдж потрясла его храбрость: Тайк снова смог открыться ей.

– Я знаю, что твой инстинкт будет заставлять тебя оттолкнуть меня, – продолжал он, – но прошу тебя, не делай этого! Каждый раз, когда будешь пытаться меня оттолкнуть, я буду лишь крепче обнимать тебя и еще больше тебя любить. – Тайк откинул волосы с лица Сэйдж и уткнулся лбом в ее лоб. – Пожалуйста, будь храброй ради нас. Дай мне еще один шанс!

– Тайк…

Она сжала его руки, чувствуя, как кружится голова.

– Это еще одно «нет»? – спросил он с тревогой в глазах.

– Нет, это не «нет». То есть я хочу сказать… Боже, да, конечно да!

Сэйдж запуталась в словах, проклиная невесть откуда взявшееся косноязычие.

– Не могла бы ты выражаться яснее, милая?

Она вцепилась в руки Тайка, чтобы не упасть, и посмотрела в его экзотическое чувственное лицо, по которому так скучала.

– Я буду храброй и больше не оттолкну тебя, обещаю.

– А ты всегда держишь свои обещания, – прошептал Тайк, и в его глазах загорелись искры.

– Обещаю любить тебя, сколько бы времени ни отмерила нам судьба – шесть недель или шестьдесят лет.

– Я надеюсь, она подарит нам шестьдесят лет, – улыбнулся он.

Сэйдж обняла его, Тайк целовал ее в макушку, в щеку, в уголок рта, а она, целуя его в ответ, шептала слова, которые рвались с языка и которые он так хотел услышать:

– Я люблю тебя. Я скучаю по тебе. Мне так жаль, что я причинила тебе боль!

Поцелуи становились все мягче, все нежнее – Тайк и Сэйдж словно пробовали на вкус новую пору в их жизни. Обоих начинала охватывать страсть, но они не давали ей вспыхнуть. Для этого еще будет время, а сейчас между ними зарождалось новое чувство, которому нужно было уделить внимание, помочь ему разгореться.

Сэйдж не могла бы сказать точно, сколько прошло минут, прежде чем Тайк наконец оторвался от ее губ. Она снова прижалась щекой к его груди, а он погладил ее по волосам.

– Все-таки нам нужно обсудить еще кое-что, милая.

– Кажется, мне начинает это нравиться.

Тайк снова улыбнулся:

– Мне тоже, но в служебном помещении нас ждут люди, и они уже начинают беспокоиться.

– Что? Кто? – Сэйдж указала на его картины. – Так это настоящая выставка или нет? Ты вообще собираешься продавать эти работы?

Он огляделся по сторонам.

– Думаю, да. Как считаешь, для этого достаточно такой маленькой галереи, как эта, или стоит арендовать помещение побольше?

– Мне тут нравится, – ответила Сэйдж, выйдя на середину зала. – Полагаю, для выставки портретов требуется более интимная обстановка, более тесное пространство. Но это… – Она указала на абстракцию в синих тонах и весело посмотрела на Тайка. – Я думала, мы договорились о том, что ты больше не выставляешь ничего, напоминающего о нашем сексе.

Тайк обхватил ее за талию.

– Пусть эта картина останется. Она меня веселит.

– Она ужасная! – запротестовала Сэйдж.

– Да, но все будут гадать, что тут изображено, и будут строить разные предположения. Но лишь ты и я будем знать правду.

Сэйдж поняла, что для Тайка оставить это ужасное полотно висеть на стене было способом сказать ей и всем остальным о том, что он наконец признал свой талант художника и нашел свое место в этом мире.

– Но почему тут дыра вместо головы? – спросила Сэйдж.

– Я стоял перед этим полотном, думая о тебе, и мне стало так горько, что я пробил холст кулаком… Кстати, Линк сказал мне, что вы решили вернуть мне деньги за акции. Это была твоя идея?

– Если бы Коннор знал о Локлин, он бы обязательно так поступил. Эти деньги должны появиться на твоем счете через месяц или два.

– Да, но часть этих денег я хотел бы потратить на покупку кое-какой собственности Баллантайнов. Мы с Линком уже обсуждали это, и он сказал, что последнее слово за тобой, потому что ты – владелица этой вещи.

– О какой вещи идет речь? Не понимаю…

Тайк сунул руку в карман, затем раскрыл ладонь, и Сэйдж увидела маленький сверток из папиросной бумаги.

– Я хочу купить кольцо.

– Кольцо? – переспросила Сэйдж, не веря своим ушам.

Тайк развернул бумагу. На его ладони лежало кольцо с красным бриллиантом.

– Ты, как и этот камень, очень редкая и драгоценная. Прошу тебя, будь моей женой!

Сэйдж смотрела на кольцо, чувствуя, как на глаза набегают слезы.

– Бог мой, ведь это же кольцо моей матери! То самое, с красным бриллиантом! – Она потянулась за ним, но Тайк резко сжал кулак и озорно взглянул на нее.

– Вам, Баллантайнам, стоит только увидеть драгоценности, и все остальное сразу вылетает у вас из головы. – Тайк помахал сжатым кулаком перед лицом Сэйдж. – Скажи «да», и получишь это колечко.

– Ты шантажируешь меня? – улыбнулась Сэйдж.

– Вообще-то да, – ответил он. – Ну, так ты выйдешь за меня ради кольца твоей матери?

Сэйдж обхватила его лицо ладонями.

– Я выйду за тебя, потому что безумно тебя люблю. Я хочу любить тебя до конца своих дней, потому что не представляю себе жизнь с кем-либо, кроме тебя. – Она снова улыбнулась и поддразнила Тайка: – Но, если честно, кольцо тоже сыграло свою роль.

Он поцеловал ее в губы.

– Я люблю тебя, детка!

– Ну наконец-то!

Сэйдж обернулась на этот возглас и увидела своих братьев, их подруг и Локлин, вышедших из подсобного помещения галереи. Мужчины держали в руках бутылки с шампанским, женщины – бокалы.

Сэйдж прищурилась и посмотрела на Тайка:

– А что они все здесь делают?

Он пожал плечами:

– Мне нужна была их помощь, чтобы все это организовать и заманить тебя сюда. Кажется, они тоже могут быть иногда полезны.

Сэйдж расслышала в его голосе нотки нежности и подумала, что Тайк сумеет поладить с ее братьями. А вот ей надо еще с ними разобраться.