Текст книги "Убийство в Миддл-Темпл"

Глава тридцать первая. Признания мойщика окон

На следующий день Спарго провел еще одну консультацию с главным редактором и владельцем газеты. Ее первым результатом стало то, что они втроем отправились в кабинет к профессиональному юристу, занимавшемуся делами «Наблюдателя», и немедленно составили прошение на имя министра внутренних дел с просьбой провести эксгумацию тела Чамберлена в Маркет-Милкастере. Второй результат заключался в том, что на следующее утро в свежем выпуске газеты появилось сообщение, которое заставило удивиться многих лондонских обывателей.

«Объявляется награда в тысячу фунтов.

В течение последних двенадцати месяцев из квартиры в Фонтанном дворике, арендованной мистером Стивеном Эйлмором, депутатом парламента, под именем мистера Андерсона, была украдена, похищена или позаимствована прогулочная трость иностранного производства, красивая на вид и тонкой работы. Предположительно трость является орудием убийства Джона Марбери, он же Джон Мэйтленд, совершенного на Миддл-Темпл в ночь с 21 на 22 июня, и в настоящее время находится в руках полиции. Все заинтересованные лица уведомляются о том, что владелец «Наблюдателя» готов выплатить вышеупомянутую сумму (тысячу фунтов стерлингов), единовременно и наличными, каждому, кто сможет доказать, что он, или она, украл, похитил или позаимствовал указанную трость из квартиры, и предоставить полезную информацию о ее дальнейшем местонахождении. Владелец «Наблюдателя» обязуется сохранить это обращение в полной тайне и не предпринимать никаких действий, которые могли бы нанести вред или ущерб информатору. Ему рекомендуется обращаться в редакцию газеты к мистеру Фрэнку Спарго между одиннадцатью утра и часом дня или между семью и одиннадцатью часами вечера».

– Вы действительно надеетесь получить таким способом какие-то сведения? – спросил Бретон, заглянув в тот же день в кабинет Спарго. – Трудно поверить.

– Мы их получим, – заверил журналист. – Вы недооцениваете волшебную силу денег, Бретон. Мы получим их уже сегодня.

– А как вы убедитесь, что это правда? – поинтересовался адвокат. – Кто угодно может сказать, будто он украл трость.

– Ему придется рассказать, как он раздобыл трость и что с ней сделал, – возразил Спарго. – Я ни секунды не сомневаюсь, что она была украдена у Эйлмора и попала в руки…

– В чьи руки?

– Как раз это я и хочу выяснить. У меня есть версия. Но я предпочитаю дождаться более надежной информации. Как только мы получим сведения, доказать невиновность Эйлмора станет намного легче.

Бретон задумчиво смотрел на журналиста.

– Спарго, – вдруг спросил он, – вы уверены, что получите разрешение на вскрытие могилы Чамберлена?

– Я только что разговаривал по телефону с адвокатами. Они говорят, что дело практически решено. Вероятно, разрешение появится уже сегодня днем. Тогда вскрытие можно будет сделать завтра утром.

– Вы поедете?

– Разумеется. Если хотите, можем поехать вместе. Будет только лучше, если вы узнаете все как можно скорее. В конце концов, это касается вас напрямую: вы должны находиться там.

– Да, вы правы, – кивнул адвокат. – Я поеду. И если могила окажется пустой, то… я вам кое-что скажу.

Спарго насторожился:

– Что именно?

– Сначала мы должны увидеть то, что лежит в гробу: труп или опилки и песок. Если тела там нет…

В комнату заглянул один из посыльных. У него был взволнованный вид.

– Внизу вас спрашивает какой-то человек, мистер Спарго, – сообщил он. – Он уже давно там топчется, не решается зайти. Не объясняет, чего хочет, и отказывается заполнять форму. Говорит, что вы нужны ему на пару слов.

– Быстро ведите его сюда! – попросил Спарго.

Когда посыльный ушел, он обратился к Бретону:

– Ну вот, теперь мы узнаем кое-что о трости.

– Вы очень самоуверенный человек, – заметил Бретон. – И при этом всегда попадаете в яблочко.

– Стараюсь, – пожал плечами Спарго. – Посмотрим, что сообщит нам посетитель. Думаю, нас ждет что-то интересное.

Посыльный – похоже, его взволновала мысль, что приведенный им гость может выйти из редакции с целой тысячей фунтов, – открыл дверь и впустил в кабинет скромного молодого человека, который очень нервничал. Остановившись на пороге, он обвел взглядом роскошно обставленный кабинет и сидевших в ней джентльменов, словно не решаясь войти.

– Входите, входите! – воскликнул Спарго, вскочив с места и пододвинув к столу еще одно кресло. – Присаживайтесь. Вы пришли за наградой?

Молодой человек сел, немного помолчал, а потом ответил:

– Да. Меня зовут Эдвард Моллисон, сэр.

– Где вы живете и чем занимаетесь? – спросил Спарго.

– В Раутон-Хаусе, Уайтчепел, – ответил посетитель. – По крайней мере, там я обычно нахожусь, когда есть возможность. А занимаюсь чисткой окон. То есть я этим занимался, когда…

– Когда случилась история с тростью, – закончил Спарго. – Прекрасно. Так что произошло с тростью, мистер Моллисон?

Молодой человек посмотрел на дверь, затем на окна, потом на Бретона:

– У меня не возникнет неприятностей из-за этой трости? Иначе я не скажу ни слова – даже за тысячу фунтов! У меня никогда не было проблем с законом, сэр, хотя я бедный человек.

– Никаких неприятностей, мистер Моллисон, – заверил Спарго. – Все, что от вас требуется, – это сообщить нам правду и доказать, что вы не лжете. Значит, вы взяли трость у мистера Эйлмора в Фонтанном дворике?

Странно, но прямой вопрос успокоил Моллисона. Он слабо улыбнулся:

– Да, это был я, сэр. Конечно, я не собирался ее красть: не приведи Господь! По правде говоря, я вообще ее не брал. Скажем так – мне ее подсунули.

– Неужели? Интересно. Как это произошло?

Моллисон усмехнулся и потер ладонью подбородок.

– А вот как, – произнес он. – В то время – месяцев девять назад – я работал в «Универсальной компании чистых окон» и мыл окна по всему Темплу, в том числе и у мистера Эйлмора. Правда, тогда я считал его мистером Андерсоном. Однажды утром уборщица мне говорит: «Возьми наши коврики да вытряхни их как следует». Я ей: «Конечно!» – ведь я всегда рад помочь хорошим людям. А она мне: «Вот тебе палка, и выбей их покрепче». – И сует мне эту старую трость, которая вечно торчала у них в прихожей. Вот так она у меня и оказалась, сэр.

– Ясно, – кивнул Спарго. – Прекрасное объяснение. Значит, вы выбили ковры, а дальше?

– Понимаете, сэр, я сразу заметил, что это не совсем обычная трость. И я подумал: «У мистера Андерсона полно всяких палочек да тросточек, вряд ли он хватится этой старой клюки». В общем, поставил я ее обратно в уголочек, а когда занес ковры и пошел обратно, взял и прихватил с собой.

– Наверное, в качестве сувенира?

Моллисон усмехнулся. Вся его стеснительность быстро исчезла. Очевидно, звук собственного голоса и благосклонность слушателей придали ему уверенности.

– Нет! – ответил он. – В Темпле у меня был один знакомый старикан, – не знаю, жив ли он сейчас, я давно там не был, – так вот, он коллекционировал всякие древности, и иногда я сбывал ему разную рухлядь. Короче, когда я прихватил с собой эту палку, то сразу подумал о нем. Понимаете, к чему веду?

– Понимаю. Значит, вы отнесли трость ему?

– Естественно. Наплел ему всякие небылицы: мол, это вещица моего дядюшки Саймона, он привез ее из-за границы. На самом деле у меня никакого дядюшки отродясь не было. Редкая, диковинная вещь и тому подобное. Впрочем, может, она такой и была, кто знает.

– И старикан это проглотил?

– Ага, купил не глядя, – подтвердил Моллисон, подмигнув Спарго.

– Сколько же он вам предложил? Надеюсь, хорошую цену?

– Два соверена, – ответил мойщик окон. – Уж я бы не отдал семейную реликвию дешевле!

– Конечно. Можете назвать мне имя и адрес старикана?

– Да, сэр. Его фамилия была на табличке у двери. Пятый или шестой подъезд на Миддл-Темпл, – уверенно ответил Моллисон. – Мистер Николас Кардлтон, первый этаж по лестнице.

Спарго, не глядя на Бретона, поднялся с места.

– Пойдемте, Моллисон, – сказал он. – Посмотрим, что там с вашим вознаграждением. Прошу прощения, Бретон.

Следующие полчаса адвокат томился в одиночестве. Наконец Спарго вернулся.

– Ну вот, одно дело сделано, – вздохнул он. – Займемся следующим. Министр выписал ордер на вскрытие могилы в Маркет-Милкастере. Я немедленно отправляюсь в путь, и вы, надеюсь, тоже. Не забудьте: если гроб окажется пустым…

– Если гроб окажется пустым, – повторил Бретон, – я вам кое-что расскажу. Нечто важное.

Глава тридцать вторая. Содержимое гроба

Позднее в тот же день в Маркет-Милкастер отправилась целая делегация: Спарго, Бретон, адвокат, представлявший интересы «Наблюдателя», и сотрудники Министерства внутренних дел с ордером на вскрытие могилы Чамберлена. В городок они прибыли только поздно вечером, и Спарго, заглянув в «Желтый дракон» и узнав, что мистер Куотерпейдж уже ушел домой, предложил Бретону навестить старого джентльмена. Дверь открыл сам мистер Куотерпейдж, он сразу узнал Спарго. Джентльмены обязательно должны к нему зайти, заявил он; его семья уже легла спать, но он как раз собирался пропустить рюмочку и выкурить сигару перед сном и приглашает их присоединиться.

– Разве что на минутку, мистер Куотерпейдж, – произнес Спарго, следуя за стариком в гостиную. – На рассвете мы уже должны быть на ногах. Возможно, и вы тоже – если вас не пугает подъем в такую рань.

Мистер Куотерпейдж вопросительно взглянул на него поверх графина с хересом:

– На рассвете?

– Дело в том, что могилу Чамберлена должны вскрыть на рассвете. Нам удалось получить ордер министра внутренних дел на эксгумацию его тела. Вместе с нами тем же поездом прибыли представители властей. Мы все остановились в «Драконе». Завтра они организуют необходимые приготовления вместе с вашими властями. Это произойдет на рассвете. Думаю, вы тоже захотите присутствовать?

– Разрази меня гром! – воскликнул старый джентльмен. – Вам все-таки удалось! Значит, теперь, через столько лет, мы узнаем правду! Вы удивительный человек, мистер Спарго. А кто этот молодой джентльмен?

Спарго переглянулся с Бретоном.

– Мистер Куотерпейдж, – произнес он, – этот молодой джентльмен, вне всякого сомнения, сын Джона Мэйтленда. Я уже говорил вам о мистере Роналде Бретоне, молодом адвокате, но теперь мы точно знаем, кто его родители. Я не сомневаюсь, что вы захотите пожать ему руку и пожелать успехов.

Старик поспешно отставил в сторону графин и пожал руку Бретону.

– С удовольствием, сэр, с удовольствием! Что касается пожеланий, то я всегда желал вашему бедному отцу самого лучшего. Чамберлен, сэр, – вот кто сбил его с толку. Господи, это просто ночь сюрпризов! Ну, хорошо, мистер Спарго, допустим, гроб окажется пустым. Что дальше?

– А дальше мы будем разбираться с тем человеком, который должен был в нем лежать.

– Значит, вы считаете, что Чамберлен дурно влиял на моего отца? – через несколько минут спросил Бретон, когда все трое расположились у гостеприимного очага хозяина. – По-вашему, отец слишком ему доверял?

Мистер Куотерпейдж печально покачал головой:

– Чамберлен был очень обаятельным и умным. Когда приехал в город, его никто не знал, но скоро он стал всеобщим любимчиком – к немалой своей выгоде. Не сомневаюсь, что ему не составило труда заморочить голову вашему отцу. Я уже говорил мистеру Спарго, что меня бы не удивило, если бы все пропавшие деньги оказались у него в кармане. Боже мой! Мистер Спарго, вы действительно думаете, что Чамберлен жив?

Журналист достал свои часы и ответил:

– Скоро мы узнаем, кто или что лежит в его могиле, мистер Куотерпейдж.

На следующий день в три часа утра Спарго, Бретон и вся компания, прибывшая с ними из Лондона, вышли из «Желтого дракона» и направились на кладбище, расположенное за городом. Над холмами с востока уже светлело небо, но со стороны болот, тянувшихся на много миль до самого моря, еще белел густой туман. С темных кипарисов и акаций, служивших границей кладбища, свисала паутина. Воздух был так же тих и неподвижен, как лежавшие в могилах мертвецы. Все, кому было чем заняться, молча принялись за дело. Остальные отошли в сторону и стали ждать в полной тишине.

– Знаете, хоть я и прожил девяносто лет, – прошептал мистер Куотерпейдж – он встретил их у кладбищенских ворот и выглядел так же бодро и свежо, как днем, – но никогда не видел, как это происходит. Странное это дело, доложу я вам – тревожить покой мертвых. Странное и жуткое.

– Вопрос в том, есть ли там мертвец, – возразил Спарго.

Сам он не испытывал ничего, кроме любопытства. У него не возникало никаких сантиментов или предрассудков насчет «покоя мертвых». Журналист спокойно и внимательно следил за процедурой. Нанятые властями рабочие со всех сторон обнесли могилу лентой: все проходило в обстановке строгой конфиденциальности. Специальный человек следил за тем, чтобы не пускать к могиле людей, которые могли явиться на кладбище в такую рань. Долгое время присутствующие лишь терпеливо ждали, а Спарго развлекался тем, что смотрел на вылетавшие из могилы комья глины и представлял, как с каждым из них уменьшается препятствие, отделявшее его от правды. У него не было никаких сомнений, что после эксгумации они приблизятся к разгадке дела. Если в гробу окажется чье-то тело и это будет тело биржевого брокера Чамберлена, что ж, замечательно: одна из главных версий Спарго превратится в прах. Но если гроб найдут пустым, тогда…

– Вот он, – прошептал Бретон.

Все подошли ближе и заглянули в могилу. Рабочие откопали гроб и подготовили его к подъему на поверхность. Один из них очистил от земли табличку с именем покойного. На кладбище стало светло, и присутствующие прочитали выбитую на табличке надпись:

«Джеймс Картрайт Чамберлен

(1852–1891)».

Рабочие стали поднимать гроб наверх, Спарго повернулся к Бретону.

– Сейчас мы все узнаем, – тихо произнес он. – Но вопрос в том…

– В чем? – спросил адвокат.

Журналист покачал головой. Он чувствовал огромное напряжение: приближался момент истины, ради которого он так долго трудился.

– Тише, Спарго, – шепнул стоявший рядом адвокат из «Наблюдателя». – Смотрите!

Все собравшиеся столпились вокруг гроба, который поместили на деревянные подмостки у могилы. Рабочие начали выкручивать винты. Они заржавели в своих гнездах и со скрипом поворачивались. Спарго казалось, будто время замедлилось и рабочие едва-едва двигаются со своими инструментами. Он ощущал нервную дрожь. Над ухом резко прозвучал голос представителя власти:

– Откройте крышку!

Два человека, стоявшие у разных концов гроба, дружно взялись за крышку и убрали ее в сторону. Присутствующие вытянули шеи.

Опилки!

Гроб был набит древесными опилками, плотно утрамбованными и выровненными сверху. Они выглядели свежими и нетронутыми, словно их насыпали только сейчас. Ничего похожего на смерть – лишь надувательство. У кого-то вырвался нервный смешок. Этот звук будто разрушил оцепенение. Старший из представителей властей оглядел собравшихся.

– Похоже, наши подозрения были не напрасны, – сказал он. – Тела нет, джентльмены. Хорошо, теперь давайте посмотрим, что под опилками, – обратился он к рабочим. – Вытряхните их оттуда.

Рабочие начали горстями выгребать опилки. Один из них, видимо, желая убедиться, что внутри ничего нет, потыкал их в разных местах пальцами и рассмеялся.

– В гробу лежат болванки! – воскликнул он.

Убрав в сторону опилки, рабочий продемонстрировал публике три тяжелых поперечных бруса, плотно вогнанных в гроб в тех местах, где должны были находиться голова, туловище и ноги покойника.

– Хорошая работа! – заметил он, обращаясь к присутствующим. – Видите, как правильно распределен вес? Когда в гробу лежит тело, он тяжелее всего в передней половине, там, где туловище и голова. Вот и тут самая тяжелая болванка лежит посередине, а самая легкая – в ногах. Умно!

– Уберите все опилки, – попросил кто-то. – Может, там еще что-нибудь есть.

Это «что-нибудь» действительно нашлось. В нижней части гроба обнаружились две пачки бумаг, перевязанных розовой тесьмой. Находка заинтересовала адвокатов, они сразу прибрали ее к рукам и принялись торопливо просматривать вместе с чиновниками из министерства. Спарго и Бретон присоединились к ним.

В первой пачке, очевидно, лежали документы, связанные с финансовыми операциями в Маркет-Милкастере: Спарго мельком заметил несколько знакомых имен, в том числе мистера Куотерпейджа. Ничего неожиданного. Его удивил второй сверток, где оказалось множество бумаг, связанных с Клаудемптоном и Обществом взаимопомощи «Семейный очаг». Увидев их, журналист быстро отвел Бретона в сторону.

– Кажется, мы нашли даже больше, чем надеялись! – воскликнул он. – Помните, Эйлмор говорил, что настоящий виновник банкротства в Клаудемптоне – не он, а какой-то другой человек?

– Конечно, – ответил Бретон. – Эйлмор настаивал.

– Боюсь, что этот человек – тоже Чамберлен, – продолжил Спарго. – Он приехал в Маркет-Милкастер с севера. Что вы будете делать с бумагами? – обратился он к представителям властей.

– Запечатаем и отвезем в Лондон, – произнес старший чиновник. – Не беспокойтесь, мистер Спарго, они будут в полной безопасности. Кто знает, что там окажется?

– Вот именно, – кивнул Спарго. – Я скажу вам больше: там могут оказаться вещи, которые нам даже трудно вообразить. Позаботьтесь о них как следует.

Он взял под руку Бретона и повел его к выходу с кладбища. У ворот остановился.

– Выкладывайте, Бретон! – воскликнул он. – Я жду.

– Чего?

– Вы обещали мне рассказать нечто важное, если гроб окажется пустым. Он пуст. Говорите.

– Я знаю, где можно найти Кардлтона и Элфика. Вот что я имел в виду.

– И где же?

– У Элфика есть одно укромное местечко, куда они вместе с Кардлтоном ездят на рыбалку: это далеко отсюда, в одном из самых глухих уголков Йоркшира. Наверняка они укрылись там. В тех местах их никто не знает, они могут жить, сколько захотят.

– Как туда добраться?

– Я у них бывал, знаю дорогу.

Спарго кивнул и решительно зашагал к городу.

– Не будем терять времени! – бросил он на ходу. – Мы должны успеть на первый поезд. Перекусим где-нибудь, отправим телеграмму в «Наблюдатель» – и вперед. Йоркшир… Господи, туда же три сотни миль!

Глава тридцать третья. Наперегонки

Путешествие с юго-запада в центральную часть Англии и дальше на север заняло весь долгий летний день: только к вечеру Спарго с Бретоном оказались в местечке Хейвес, железнодорожном узле, соединявшем между собой два графства, Йоркшир и Уэстморленд. Когда они сошли с поезда, уже стемнело, и со всех сторон их окружили мрачные холмы. Хмурый пейзаж и царившая в нем глубокая тишина, нарушавшаяся лишь далеким шумом водопада, произвели на Спарго сильное впечатление. Ему казалось, будто он перенесся за миллион миль от Лондона, и бурная и суетливая человеческая жизнь, к какой он привык, осталась где-то на другой планете. Он замечал в долине огоньки, но они были далекими и недоступными, многие угасали, как только он сосредотачивал на них свой взгляд. Спарго всей кожей чувствовал, что вокруг них нет ни души и он с Бретоном оказались наедине с бескрайней ночью.

– Далеко нам идти? – поинтересовался он, когда они вышли со станции.

– Хороший вопрос, – отозвался адвокат. – Нужно попасть в долину под названием Фоссдейл – это в пяти или шести милях отсюда, по пустынной дороге, которая тянется через холмы и может привести в восторг любителей дикой природы. Сейчас половина десятого; на весь путь уйдет часа два с половиной, если не больше. Давайте подумаем, как лучше поступить: идти прямо туда или устроиться где-то на ночлег? Недалеко от станции есть постоялый двор, а дальше еще один, «Мур кок», – это примерно в миле отсюда, на дороге, по которой мы должны идти, пока не свернем к пустошам. Ночь будет темной – взгляните на черные облака на горизонте – и, вероятно, дождливой, а нам нечем укрыться. Но что бы вы ни решили, я пойду вместе с вами.

– Вы хорошо знаете дорогу? – спросил журналист.

– Я бывал здесь несколько раз. Днем мог бы легко добраться до цели – я знаю местные ориентиры. Но и в темноте, пожалуй, не собьюсь с пути. Правда, прогулка будет не из легких.

– Тогда мы идем прямо туда, – заявил Спарго. – Каждая минута на счету. А нельзя ли где-нибудь перехватить бутерброд с маслом и стаканчик эля?

– Прекрасная идея! Мы можем заглянуть в «Мур кок». А пока дорога ровная и удобная, лучше нам прибавить ходу.

«Мур кок» в поздний час выглядел почти безлюдным: в тускло освещенном зале сидела всего пара посетителей. Хозяин трактира, поставив на стол их заказ, внимательно взглянул на Бретона.

– Снова заглянули в наши края, сэр? – спросил он, улыбнувшись.

– А вы меня помните? – удивился тот.

– Да, в прошлом году вы были у нас с двумя старыми джентльменами, – пояснил хозяин. – Я слышал, они снова здесь: Том Соммерс заглянул сегодня утром и сообщил, что видел их в маленьком коттедже. Хотите к ним присоединиться?

Бретон под столом толкнул ногу Спарго.

– Да, погостим пару дней, – ответил адвокат. – Хотим подышать вашим чистым йоркширским воздухом.

– Только с погодой вам не повезло, – заметил трактирщик. – Приближается гроза. А по ночам тут особо не расходишься.

– О, это пустяки, – небрежно отмахнулся Бретон. – Я знаю дорогу, и мы не боимся подмочить шкурку.

Хозяин трактира рассмеялся и, присев рядом с ними на длинную скамью, скрестил руки на груди:

– Кстати, сегодня тут уже был один джентльмен – судя по говору, из Лондона, – и спрашивал, как добраться в Фоссдейл. Он, случайно, не из вашей компании? Тоже упоминал про ваш коттедж.

Спарго опять почувствовал толчок в ногу.

– Наверное, кто-то из их друзей, – заметил Бретон. – Как он выглядел?

Трактирщик задумался, а потом произнес:

– Ну, темный такой, с серьезным лицом. Явно не местный. В сером костюме – почти таком же, как у вашего друга. Когда я объяснил, что путь будет долгим, он прихватил с собой бутерброды с сыром.

– Предусмотрительный джентльмен, – усмехнулся Бретон.

Он быстро расправился со своими бутербродами и допил остатки эля.

– Идемте, – обратился он к Спарго. – Нам пора.

Когда они вышли на улицу, почти в кромешную тьму, Бретон схватил журналиста за руку:

– Что это за человек, Спарго? У вас есть какие-то идеи?

– Нет, – покачал головой Спарго. – Я думал об этом, пока вы болтали с хозяином. Но… ясно только, что он нас опередил. Вряд ли это Расбери – у него несерьезное лицо. Господи, Бретон, как вы найдете дорогу в такой тьме?

– Не беспокойтесь. Сначала мы пройдем немного по этой дороге, затем поднимемся вверх по холму. Если ночь будет не слишком темной, с вершины откроются две больших горы – Грейт-Шаннор и Лавли-Сит, каждая более двух тысяч футов в высоту. Мы должны пройти между ними. Но я вас предупредил, Спарго, – прогулка не из легких.

– Вперед! – воскликнул журналист. – Я никогда не бывал в подобных походах, но уверен, что доберусь до цели, даже если нам придется идти всю ночь. Теперь, когда мы знаем, что нас кто-то обогнал, я не смогу заснуть. Идите, дружище, а я за вами.

Бретон спокойно зашагал вперед. Сначала идти было легко, но когда они свернули с дороги и стали подниматься по крутому склону с едва обозначенной тропой, Спарго начал задыхаться. Он чувствовал себя так, будто попал в кошмарный сон. Что-то темное, громоздкое окружало его со всех сторон, смутные очертания холмов, черное небо над головой, призрачные силуэты сосен, фигура Бретона, маячившая впереди, – все это казалось неестественно огромным и преувеличенным в размерах. Земля под ногами была то мягкой и податливой, как губка, то жесткой и шершавой, как камень. Ноги постоянно запутывались в траве, пару раз он споткнулся и упал, больно разбив себе колено. Вскоре Спарго перестал обращать внимание на местность и машинально переставлял ноги, стараясь не упускать из виду мелькавший впереди силуэт Бретона.

– Нет ли здесь другой дороги? – спросил он после долгого молчания. – Неужели Элфик и Кардлтон тоже карабкались по этой тропе?

– Есть еще одна, по долине через Твейт-бридж и Хардроу, – ответил адвокат. – Но тогда нам пришлось бы сделать огромный крюк. А сейчас мы идем напрямик, и днем тут очень приятно и красиво. Однако ночью… Господи, Спарго, – дождь!

Как всегда в этих местах, дождь хлынул быстро и внезапно. Яростный поток воды буквально смыл окрестный пейзаж: Спарго показалось, будто он очутился посреди черной пустоты, понемногу наполнявшейся водой. Но Бретон, обладавший более острым зрением и уже бывавший в подобных передрягах, сразу сориентировался на местности и потащил его к скалам. Он рассмеялся, когда они оба втиснулись под какой-то каменный навес.

– Это не совсем то же самое, что заниматься детективной работой на Флит-стрит, правда, Спарго? – заметил Бретон. – Не хотите вернуться?

– Я пойду дальше, даже если начнется всемирный потоп, – возразил журналист. – Вероятно, я бы соблазнился ночевкой в «Мур коке», если бы не узнал про опередившего нас парня. Раз уж ему так срочно понадобилась эта парочка, значит, он что-то знает. Не понимаю одного – кто он такой?

– Я тоже, – вздохнул Бретон. – Не представляю, кто сумел выяснить об этом бегстве раньше нас. А вам не приходило в голову, что кто-нибудь мог расследовать данное дело независимо от вас?

– Не исключено, – пробормотал Спарго. – Жаль только, что мы не приехали пораньше. Я бы предпочел поговорить с ними первым.

Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Небо расчистилось за несколько минут. Когда они добрались до вершины холма, Бретон указал на узкую полоску, блестевшую далеко внизу.

– Видите ту воду? – спросил он. – Это русло ручья, который отделяет нас от Коттердейла. Мы оставим его справа, поднимемся на следующий холм, потом спустимся в Коттердейл, одолеем еще пару вершин и окажемся в Фоссдейле у подножия Лавли-Сит. На все уйдет часа два с половиной, может быть, немного больше. Все еще не передумали, Спарго?

Журналист стиснул зубы.

– Идем, – ответил он.

Следующие два часа Спарго упрямо и решительно следовал за адвокатом, то карабкаясь вверх по склонам, то вновь спускаясь вниз, то спотыкаясь о тяжелые валуны, то увязая в мокрой глине. Монотонно шагая позади Бретона, он мечтал о залитых огнями улицах и идеальной лондонской брусчатке, о комфортном такси или хотя бы скромном омнибусе. Ему казалось, будто они идут уже сотни и тысячи лет, пересекли целый горный континент с бесконечными ручьями и долинами, – как вдруг Бретон, остановившись на краю обрыва, положил руку на плечо Спарго и указал куда-то вниз.

– Вот! – воскликнул он. – Смотрите!

Журналист вгляделся в темноту. Где-то очень далеко, едва видимый на расстоянии, мерцал и подрагивал в ночи маленький тусклый огонек.

– Коттедж, – объяснил Бретон. – Они не спят, хотя уже поздно. Но нам еще предстоит самая трудная часть пути. Мне понадобится все мое внимание, чтобы пройти через заболоченную пустошь. Будьте осторожны, Спарго, и идите за мной след в след: иначе можно угодить в трясину.

Потребовался целый час, чтобы добраться до коттеджа. Порой путеводный огонек исчезал из виду, заслоненный выраставшими на пути холмами, но когда он появлялся снова, то оказывался немного ближе. Чем дальше они шли, тем больше поражала Спарго унылость и безлюдье дикой местности: ему еще не приходилось видеть более мрачных и пустынных уголков. Впереди тускло поблескивал горный ручей, спускавшийся узкой и извилистой лентой с каменной громады Грейт-Шаннор. За ним, уже на самом краю пустоши, поднималась крутая возвышенность в форме подковы, обрамленная поверху густой порослью сосен и пихт. Под их сенью приютился низкий домик из серого камня, похожий на лачугу пастуха. Невысокий, всего в один этаж, но просторный и широкий, он почти полностью был скрыт в зарослях кустов. На окнах не было ни штор, ни занавесок, а в одном из них ярко горела лампа, бросавшая лучи света в окрестный мрак.

Бретон остановился на берегу ручья.

– Нам придется перебраться на противоположный берег, – сказал он, обернувшись к Спарго. – Но поскольку мы и так промокли до нитки, немного воды нам не повредит. Как вы думаете, сколько мы шли?

– Дни, недели, годы! – воскликнул журналист.

– А по-моему, часа четыре. Значит, сейчас приблизительно около трех утра, и через час-другой начнет светать. Что мы будем делать дальше, перейдя через ручей?

– То, зачем мы сюда пришли. Войдем в коттедж!

– Не спешите. Нет смысла их пугать. Раз у них горит свет, они не спят. Смотрите!

Освещенное окно медленно пересекла какая-то темная фигура.

– Это не Элфик и не Кардлтон, – произнес Спарго. – Они среднего роста, а там какой-то долговязый мужчина.

– Значит, это тот человек, о ком говорил трактирщик в «Мур коке», – заключил Бретон. – Послушайте, Спарго, я хорошо знаю это место. Давайте сделаем так: как только перейдем через ручей, я подберусь поближе к дому и загляну в окно, чтобы выяснить, кто там. Идемте!

Они перешли через поток и выбрались на сухое место, где длинный ряд валунов образовал нечто вроде естественного моста, по которому можно было легко и незаметно приблизиться к стене коттеджа. Оставшись у воды, Спарго проследил, как адвокат быстро и ловко запетлял между камнями, пока не оказался за большим кустом почти у самого окна. Бретон на мгновение высунул голову из тени и заглянул в дом; потом так же тихо и поспешно вернулся к своему спутнику, взволнованно схватив журналиста за плечо.

– Спарго, – прошептал он, – угадайте, кто третий человек?