Текст книги "Горный цветок"

– А вот здесь вы ошибаетесь. У меня в отношении вас приказ.

Поддерживая Мэдди за плечи, ‘Ринг отвел ее на небольшую поляну, где велел сесть и не разговаривать. Не протестуя, она опустилась на траву, прислонилась спиной к дереву и, обхватив себя руками, закрыла глаза.

Она не собиралась ему этого говорить, но похищение сильно ее напугало. Если бы она сразу сообразила, что эти ворвавшиеся в палатку посреди ночи мужчины были обычными пьяными, желавшими найти кого-нибудь, кто бы их развлек, она бы, несомненно, закричала и оказала сопротивление. Но Мэдди испугалась, что они явились от тех людей, которые похитили Лорел.

Когда она наконец поняла, что они лишь хотели услышать ее пение, то пришла в ярость и просто села и стала ждать, когда ее отыщет капитан Монтгомери.

Мэдди вздрогнула и, открыв глаза, выпрямилась, когда он коснулся ее плеча, протягивая кружку с кофе.

– Я не захватил с собой почти никакой еды, так как очень спешил.

Она смотрела, как он занимается костром, своим конем, расстилает на земле одеяла. Он дал ей пару ужасных сухарей, назвав их армейскими галетами, и когда наконец Мэдди с ними справилась, взял ее за руку и отвел туда, где лежали одеяла.

– А вы где будете спать?

– Обо мне не тревожьтесь. Это ведь не со мной каждые пять минут происходят какие-нибудь неприятности.

– Я была в полной безопасности. Я…

– Но этого никто из нас не знал, не так ли? У Сэма я видел на шее кровь, и вы сами можете убедиться, какая на моей голове шишка. Голова все еще болит так, что двоится в глазах, а вы говорите, вы были в полной безопасности. Вы…

– Дайте-ка мне взглянуть, – сказала она, не дав ему договорить.

Все что угодно, лишь бы заставить его хотя бы на минуту замолчать. Мэдди опустилась на одеяло и жестом велела ему наклониться. Запустив пальцы в его густую темную шевелюру, она сразу же нащупала огромную шишку и почувствовала себя несколько виноватой. Ей совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь из-за нее страдал.

Поддавшись внезапному порыву, она наклонилась и поцеловала шишку.

– Ну как, вам теперь лучше?

– Не слишком, – проворчал ‘Ринг, и, взглянув на него, она увидела, что он все еще хмурится.

– Господи, капитан, неужели у вас и в самом деле нет никакого чувства юмора? Извините, что причинила вам столько беспокойства, но должна ли я напоминать, что ни разу не просила вас вмешиваться. Как не испытывала никогда и никакой потребности в армейском эскорте. В любой момент вы можете возвратиться к себе в форт.

Опустившись на траву не более чем в футе от одеял, он устремил взгляд на костер.

– А кто же вас будет защищать? – Голос его был едва слышен.

– Сэм и…

– Ха! Да вы сами можете позаботиться о себе лучше, чем они о вас.

– Это комплимент? Если так, то мне хотелось бы записать об этом в своем дневнике.

– Вы уже слышали от меня комплименты. Я ведь говорил вам, что мне нравится ваше пение.

Глядя в огонь, она нахмурилась.

– Да, вам нравится, как я пою, но обо мне как о человеке вы ни разу не сказали ничего, кроме самых ужасных вещей. Вы называете меня лгуньей…

– Насколько я могу судить, большая часть того, что вы мне до сих пор говорили, обычная ложь.

– Неужели вы не понимаете, что могут быть такие обстоятельства, когда человек вынужден лгать? Или ваша жизнь всегда была столь безоблачной, что вам лгать никогда не приходилось?

У вас совсем нет недостатков, капитан Монтгомери? Вы совершенны?

Он молчал так долго, что, повернувшись, Мэдди посмотрела на него и по его лицу сразу же увидела, как сильно задел его этот вопрос.

– Нет, я не совершенен, – медленно проговорил он наконец. – Я тоже боюсь, как и любой человек.

– Чего? – спросила она шепотом.

Армейский капитан и его пленница исчезли, остались лишь два человеческих существа, которые сидели у костра, окруженные со всех сторон непроглядной тьмой.

Он собрался было ответить, но в последнюю минуту передумал и сказал:

– Когда вы будете готовы посвятить меня в свои тайны, тогда узнаете и мои. До той поры давайте воздержимся от подобных разговоров. А теперь, мисс, – не знаю, как ваше настоящее имя, – залезайте-ка под одеяло и спите.

С этими словами он поднялся и исчез в темноте, дав ей возможность в какой-то степени уединиться и приготовиться ко сну. Когда старатели так внезапно ворвались в палатку, она попросила их дать ей несколько минут на то, чтобы одеться, так как на ней была лишь одна ночная рубашка. Однако, торопясь, она не надела корсета. К несчастью, без него Мэдди не могла застегнуть юбку и была рада, что на ней, по крайней мере, поверх блузки надет длинный жакет, благодаря которому этого не было видно.

Ночью в горах было довольно прохладно, поэтому она легла в одежде, закуталась поплотнее в одеяло и, положив под голову седельную сумку капитана, мгновенно заснула. Ребенком ей нередко приходилось засыпать под открытым небом, слушая, как потрескивают в костре сучья.

Посреди ночи Мэдди вдруг проснулась от собственного бормотания и, вздрогнув, резко села.

Капитан Монтгомери сразу же подошел к ней и, легонько толкнув в плечо, заставил снова лечь.

– Мне приснился сон, – пробормотала она. – Я была с отцом.

– Его сейчас здесь нет, так что спите.

Он повернулся, чтобы уйти, но Мэдди схватила его за руку.

– Уорт, – прошептала она.

– Что Уорт?

– Моя фамилия Уорт. Мэдлин Уорт.

– Ах да, инициалы «М. У.» на ваших сундуках.

Она зевнула и повернулась на бок, спиной к нему.

– Благодарю вас, капитан, что пришли ко мне на помощь, хотя я вас об этом и не просила.

– Надеюсь только, что мне не придется делать этого снова.

– Я тоже, – пробормотала она и тут же уснула. ‘Ринг возвратился к дереву, у которого все это время сидел. Он ужасно замерз и, так как отдал ей последние галеты, был голоден. Почти всю ночь он просидел с открытыми глазами, глядя на нее и пытаясь сложить все части головоломки, а если на несколько минут и засыпал, то сон был весьма неглубоким.

Утром голова и спина у него все еще болели и настроение было просто отвратительным.

– Вставайте, – резко произнес он. – Здесь вам не парижская опера, где вы могли спать допоздна.

Мэдди потянулась и зевнула.

– Похоже, капитан, вы встали сегодня с левой ноги.

– Мне неоткуда было вставать, так как я не спал.

Он этого, конечно, не знал, но Мэдди провела большую часть своей жизни среди мужчин и понимала, когда они были не в духе.

– В чем дело, капитан? Сердитесь, потому что женщина не желает делать то, что вы хотите? – Он приподнял одну бровь и посмотрел на нее поверх кружки с кофе. – Думаю, у вас никогда не возникало никаких проблем с женщинами. Уверена, ваша потрясающая внешность неизменно позволяла добиваться от женщин всего, чего вы желали. – При ее словах о потрясающей внешности Монтгомери несколько оживился. – Я словно слышу этих молодых леди, – продолжала Мэдди. Она закатила глаза и, хлопая ресницами, сладким голосом просюсюкала: – Ах, ‘Ринг, вы танцуете просто бесподобно; так приятно, когда рядом с тобой такой сильный, мужчина, на которого можно опереться. Вам нравится мое платье? – Мэдди бросила на него лукавый взгляд и продолжила: – О, капитан, здесь ужасно жарко. Не могли бы мы немного прогуляться? Только вы и я? Вдвоем? При свете луны? – Она снова посмотрела на него и ухмыльнулась. – История вашей жизни?

Он был вынужден прикусить губу, чтобы не рассмеяться, так как то, что она только что продемонстрировала, было весьма недалеко от истины. В форте Тоби постоянно приходилось быть начеку, чтобы вовремя предупреждать его о приближении дочери и даже жены полковника. В противном случае он бы половину времени проводил, нося за ними разные вещи, высказывая свое мнение о цвете лент или просто говоря о погоде, пыли, холоде и состоянии, до которого докатился мир.

– Ничего похожего, – ответил ‘Ринг, протягивая ей кружку с кофе.

– Кто же из нас лжет? Из вас, похоже, никогда не выйдет хорошего лжеца. Даже сквозь загар видно, как вы покраснели. – Она рассмеялась, увидев, как при ее словах он покраснел еще больше.

‘Ринг перестал хмуриться и улыбнулся:

– По существу, мои проблемы с женщинами были прямо противоположного свойства. Поэтому-то мой отец и нанял Тоби… Вы готовы ехать? Нам пора отправляться, если мы…

– Мне казалось, Тоби в армии, вместе с вами.

– Так оно и есть. Он пошел служить, потому что так поступил я. – ‘Ринг бросил на нее укоризненный взгляд. – Он же вам сам говорил об этом, помните? Я рад, что оказался лучшим детективом, чем вы. Почему вы не застегнете, наконец, юбку? Вы что, прибавили в весе?

– Ничего я не прибавила, просто оставила корсет… – Мэдди внезапно замолчала, досадуя, что он заставил ее говорить о таких интимных вещах. – Расскажите мне о Тоби.

– А как насчет того, чтобы помыть котелок? Или вы только и можете, что петь?

– Я могу делать многое, о чем вы даже не догадываетесь. Как насчет завтрака?

– Завтрак придется отложить. Вы съели все галеты, и у нас нет времени охотиться.

– Я могла бы поймать зайца с помощью силка или, на худой конец, подстрелить одного.

Он пристально на нее посмотрел.

– О? И где же вы этому научились?

– У моего отца, – ответила она коротко и отправилась к ручью мыть котелок.

Когда она возвратилась, костер был уже потушен, одеяла свернуты и уложены на спину Баттеркапа. Мэдди потерла пальцем нежный нос коня.

– Так почему же ваш отец нанял Тоби?

Ей не хотелось расспрашивать ‘Ринга, но ее снедало любопытство. Увидев капитана в первый раз, она сразу же решила, что все о нем знает. К сожалению, все большие красивые мужчины, которых она до этого встречала в своей жизни, были похожи друг на друга, как братья-близнецы. Все они привыкли получать в жизни то, что хотели, и всегда рассчитывали на большее. Но капитан Монтгомери сразу же ее удивил. Например, откуда он знал, как носить набедренную повязку и так тихо подкрадываться?

Он помог ей взобраться на коня и сел позади нее.

– Как вы думаете, зачем отец станет нанимать для своего сына такого человека, как Тоби?

Мэдди улыбнулась:

– Догадаться нетрудно. Чтобы тот не дал этому сыну попасть в какую-нибудь историю. Несмотря на все свое ворчание, Тоби, в сущности, заботится о вас, как родная мать. Думаю, ему не раз пришлось вызволять вас из различных историй с девушками, отцам которых не терпелось вас пристрелить. Вероятно, и в армию вы пошли, чтобы избежать женитьбы на какой-нибудь бедняжке.

Уверенная в правильности своей догадки, Мэдди повернула голову, но, взглянув ему в лицо, увидела, что он улыбается.

– Я и не знал, что вы обо мне такого низкого мнения. Разве я когда-либо говорил или делал что-нибудь непристойное?

– Помимо угроз затащить меня к себе в постель в обмен на мою свободу, которая и так моя по праву?

– Да, помимо этого. – Глаза его смеялись.

– Нет, но ведь я вам не слишком и нравлюсь.

– Не думаю, что слово «нравиться» подходит к тому… о чем мы с вами здесь говорим, вы согласны? Вы можете мне и не нравиться, хотя не сказал бы, что на вас так уж неприятно смотреть.

– Благодарю вас, – тихо проговорила она. – А я думаю, это слово как раз подходит. – Странный был у них разговор, особенно при том, что она сидела к нему так близко и они были здесь, в горах, совершенно одни. – Так зачем все-таки ваш отец нанял Тоби?

– Помочь мне попасть в какую-нибудь историю.

Мэдди вновь обернулась и посмотрела на него с недоумением.

– Мой отец был встревожен тем, что я думал лишь о работе в ущерб всему остальному. – ‘Ринг криво усмехнулся. – Его беспокоили моя необычная для такого возраста серьезность и полное отсутствие чувства юмора. Поэтому, когда мне исполнилось шестнадцать, он и нанял Тоби, чтобы тот познакомил меня с… жизнью.

– Жизнью?

– Девушками.

– Вам не нравились… не нравятся девушки?

– Мне казалось, вас интересовал Тоби? Мэдди несколько растерялась, уже не понимая толком, что же ей хотелось узнать.

– И он это сделал? Познакомил вас с девушками?

– Более или менее.

Она попыталась сообразить, что же он хотел этим сказать.

– Никогда не слышала об отце, который нанял бы для своего сына человека, чтобы тот познакомил его с… жизнью.

– Он беспокоился, что я слишком много времени уделяю нашему семейному бизнесу, только и всего. Поэтому и выбрал мне в качестве наставника человека, который знал о жизни больше, чем кто-либо другой.

– Тоби?

– Тоби.

Мгновение Мэдди молчала.

– Уверена, он добился успеха в вашем обучении. Не думаю, чтобы с вашим лицом и… – Она чуть не сказала «фигурой», но вовремя остановилась, не желая доставлять ему такого удовольствия. – Полагаю, вы оказались способным учеником?

– Я сделал то, что от меня требовалось.

«Что, черт возьми, – подумала Мэдди, – он хотел этим сказать?»

– Но когда мне исполнилось восемнадцать, я пошел служить в армию.

– Оставив, без сомнения, позади себя толпы рыдающих женщин. – Она рассмеялась.

– Нет.

– Ну уж…

– Хватит обо мне. Поговорим лучше о вас. Но о себе ей говорить совсем не хотелось.

– Капитан, я ничего так толком и не поняла из того, что вы тут мне рассказали.

– Я тоже мало что в вас понимаю. Большую часть времени с тех пор, как Мэдди его знала, он был с ней неизменно вежлив. За исключением тех нескольких минут, когда она думала, что он хочет ее принудить ему отдаться, она чувствовала себя с ним в полной безопасности. Но сейчас, когда она сидела к нему так близко, ей показалось вдруг несколько странным, что он не пытался обнять ее или поцеловать, как сделал бы на его месте любой мужчина.

– Ваш отец был вынужден нанять Тоби, чтобы тот познакомил вас с женщинами, потому что по своей натуре вы не чувствуете к ним никакой склонности?

– Мой отец не был вынужден нанимать Тоби.

– Ну хорошо, он предпочел его нанять. Не в этом дело. Вопрос в том, интересуют вас женщины или нет.

– Чей вопрос?

– Мой вопрос! – ответила Мэдди раздраженно. – Так да или нет?

– Что «нет»?

– Интересуют вас женщины или нет, вы, идиот!

– Интересуют женщины по сравнению с чем? Она открыла рот, чтобы должным образом ответить, но вместо этого спросила:

– Вы не собираетесь отвечать, не так ли?

– Кто был тот мужчина у вас в палатке в день первого выступления? Кто нанял Сэма с Фрэнком и эту восхитительную мисс Хани?

– Она женщина в вашем вкусе?

– Вам нравятся все мужчины, которые курят сигары и прячутся в вашей палатке? Что заставляет вас так упорно возражать против армейского эскорта? Почему вы выдаете себя за герцогиню? Что случилось с вашей брошью? Где живет ваша семья? Кто…

– Ладно-ладно. – Она рассмеялась. – Вы победили. Как вы смотрите на то, чтобы я вас немного поучила пению?

– С удовольствием бы вас послушал, – проговорил он тихо.

– Нет-нет, вы не поняли. Я хочу не спеть вам, а поучить вас пению. Вот послушайте. – Она пропела одну ноту. – Это си-бемоль. – Мэдди спела еще две ноты: – Это до и фа-диез.

– Те, что не может спеть Патти?

– Ваша отличная память, капитан, может вывести из себя кого угодно. А теперь слушайте внимательно, я спою их в другом порядке. Посмотрим, сможете ли вы их различить.

– До, фа-диез, си-бемоль, — ответил он, когда она кончила.

– Очень, очень хорошо. Я добавлю еще несколько нот.

Она спела еще ряд нот, и в каждом случае он сумел точно сказать, что это за ноты.

– Абсолютный слух, – сказала она наконец. – Вы можете отличить каждую ноту. У вас абсолютный слух. Вы знали об этом?

– Никогда об этом не думал. У нас в семье музыкой никто особенно не интересуется.

– Спойте мне песню, – потребовала Мэдди.

– Вы еще не сразились ни с одним драконом.

– Сомневаюсь, что ваше пение заслуживает даже самого маленького дракона. Пойте, или я начну опять вас спрашивать о Тоби.

Он запел «Греби, греби, греби на своей лодке», и она подождала, пока он кончил, прежде чем заявить.

– Поразительно, капитан, просто поразительно.

– Что, неплохо?

– Просто поразительно, как человек, у которого такой приятный голос, когда он говорит, и ухо, способное различить любую ноту, может…

– Может?..

– Так отвратительно петь.

– А ну, держись, – крикнул он и, толкнув, чуть не свалил ее с лошади, но тут же подхватил, не дав упасть на землю.

Стремясь удержаться, она обхватила его руками за шею и подняла на него смеющиеся глаза. Он тоже смеялся, и внезапно ей захотелось его поцеловать. Вероятно, из-за всех этих разговоров о девушках и о том, что он «сделал то, что требовалось».

Мэдди приблизила к нему лицо и, почувствовав, что ‘Ринг склоняется над ней, закрыла глаза. Но поцелуя так и не последовало. Открыв глаза, она увидела, что он смотрит на нее со странным выражением. Внезапно смутившись, она убрала руки с его шеи, выпрямилась и отвернулась.

– Скоро мы доберемся до лагеря?

– Полагаю, вам это так же хорошо известно, как и мне.

Да, ей это было известно. Она не могла придумать, о чем бы еще его спросить. Веселость их куда-то пропала, и Мэдди не знала, почему так произошло, но не стала ломать себе голову над этим вопросом. Вместо этого она вновь прижалась к его груди и, устроившись таким образом, полностью отдалась радости скачки.

7

В лагере их ждали все, но беспокоился один только Тоби. Сэм помог Мэдди спуститься с коня, и капитан отъехал, направившись к возвышавшемуся над лагерем гребню горы, где он расположился вместе с Тоби.

Мэдди вошла в палатку вместе со следовавшей за ней по пятам Эдит.

– Он приходил, когда вас не было.

– Кто?

– Вы так хорошо проводили время со своим капитаном, что уже забыли о сестре?

Мэдди мгновенно встревожилась:

– Но почему? Мы должны с ним встретиться только после завтрашнего представления. И даже не в тот же вечер. Он дал мне листок с указаниями.

– Да, он сказал об этом. Ему просто хотелось лишний раз убедиться, что вы там будете. И он велел вам надеть что-нибудь красивое. Чтоб блестело, сказал он. Похоже, этот ваш дружок капитан начинает его тревожить.

Мэдди опустилась на койку.

– Что он сказал о капитане Монтгомери?

– Сказал, что возьмет ружье, с которым ходят на бизона, чтобы уж наверняка прикончить этого длинного типа, такой он растакой.

Мэдди прикрыла лицо руками.

– Что мне делать? Завтра после выступления я должна буду отправиться в горы, туда, где у нас с ним назначена встреча. И мне обещали, что я увижу там Лорел. В таких обстоятельствах я не могу раздражать этого человека. Раздражать его! – проговорила она с горечью. – Он мне уже сказал, что с Лорел… что Лорел… нет, не хочу об этом даже думать! Придется сделать все так, как он сказал.

– Смотрите тогда, чтобы этот ваш армейский дружок не увязался вслед за вами в горы. Между прочим, коротыш тоже задает вопросы.

– Коротыш?

– Тоби. Он так и ходит кругами вокруг Фрэнка с Сэмом, да и вокруг меня тоже, пытаясь выведать что-либо о вас.

Мэдди поднялась и подошла к стене палатки. Что ей делать? Что она может сделать? «Каким-то образом, – подумала она, – я должно от него избавиться. Я не могу сказать ему, что происходит, так как он непременно захочет вмешаться. А этого-то я и боюсь». К тому же после всех своих неудач в последние дни он будет теперь вдвойне бдительным. И ему каким-то образом удалось ее разыскать, хотя никто не видел, как ее увозили пьяные старатели. Если однажды он уже смог ее найти, то сможет найти и снова, только на этот раз ему придется иметь дело не со старателями, желавшими лишь послушать ее пение. Сейчас его будут поджидать люди, которые похитили Лорел.

– Что вы решили делать? – спросила Эдит.

– Пока не знаю. Мне надо как-то заставить его остаться здесь, когда я послезавтра поеду в горы.

– У меня еще есть немного опиума.

– Он не станет ни пить, ни есть за моим столом.

– Может, стукнуть его как следует по голове?

– Мне не хотелось бы причинять ему боль. Она вспомнила, как Монтгомери отдал ей все одеяла, а сам просидел всю ночь под деревом, дрожа от холода. Он действительно пытался лишь защитить ее.

– Как насчет женщин? Я могла бы привести пару девочек, и мы вместе…

– Нет!

Эдит бросила на нее быстрый взгляд.

– Жаль, что вы сами не можете провести с ним ночь.

– Мне сейчас не до того, чтобы соблазнять мужчин. Хотя… – Мэдди подумала, что было бы совсем неплохо, если бы он стал ей больше доверять. – Так ты говоришь, Тоби задает вопросы?

Попытаюсь-ка и я, в свою очередь, задать ему несколько. А теперь иди и накрывай стол к ленчу. Я лучше соображаю на сытый желудок.

У Эдит уже были куплены цыплята, которых она обварила кипятком, ощипала, почистила и обжарила в горячем масле. Мэдди пригласила Тоби разделить с ней ленч и не позволила ему сидеть нигде, как только за столом вместе с ней.

– Вы ведь давно знакомы с капитаном, Тоби? Пожалуйста, берите еще цыпленка.

– Уже десять лет. Я, пожалуй, возьму еще одного, с вашего позволения, мэм.

Она постаралась улыбнуться как можно более любезно.

– Расскажите мне о нем.

Тоби даже не поднял головы. Он привык к тому, что женщины постоянно расспрашивают его о ‘Ринге. Если бы он хоть немного был склонен к полноте, то от всей той еды, которой его потчевали женщины, стремившиеся завоевать ‘Ринга, давно бы уже превратился в бочонок на ножках. Поначалу во время таких разговоров Тоби чувствовал себя как в западне, так как, с одной стороны, понимал, что не должен ничего рассказывать о ‘Ринге, но, с другой – ему совсем не хотелось потерять такой источник снабжения.

– А чего рассказывать. Он такой же, как и другие мужчины.

– Но не у всех отцы нанимают человека, чтобы тот познакомил их сыновей с жизнью.

Тоби был поражен:

– Он вам об этом сказал?

– Да. Не стесняйтесь, мажьте больше масла на булку. Меня удивляло, почему он не… Вернее, я хочу спросить, почему он не обращает никакого внимания на женщин?

– Я и сам не понимаю, – ответил Тоби.

– Может, это разочарование в любви? Он кого-то любил, но не смог по какой-то причине быть с ней вместе?

– Вы хотите сказать, как в этих песнях, которые вы поете? Нет, ничего похожего. Он просто не обращает на женщин внимания, и все. Вы даже представить себе не можете, на что некоторые из них пускались, только бы его завлечь, но все без толку.

– Берите еще помидор. Может, это отсутствие всякого интереса к женщинам у них семейная черта?

– Нет, мэм. Поэтому-то его отец так и тревожился. Все шесть братьев парня действительно интересуются девушками. Даже самые маленькие из них. Хотя, может, дело тут в том, что мальчик самый некрасивый в семье.

Она застыла, не донеся до рта вилку.

– Вы хотите сказать, что капитан Монтгомери некрасив?

– Верно, мэм. Его братья никогда не давали ему об этом забыть, поминутно хвастаясь, что они намного красивее своего старшего брата.

И тут только Мэдди сообразила, что, несмотря на невинное выражение лица, Тоби, конечно же, над ней подшучивал. Она снисходительно улыбнулась.

– Если его не интересуют женщины, что же в таком случае его интересует?

– Долг. Честь. И все остальное в том же роде. – Тоби произнес это так, будто говорил о самых отвратительных чертах. Затем, откусив кусок хлеба, поднял на нее глаза и спросил: – Он вас интересует?

– Конечно же, нет. Мне просто хотелось знать, можно ли ему доверять.

Тоби положил хлеб на стол, и, когда вновь поднял на нее глаза, взгляд его был необычайно серьезен.

– Ему можно доверять. Вы можете доверить ему даже свою жизнь. Если он сказал, что защитит вас, он так и сделает. Прежде чем с вами что-нибудь случится, парень будет мертв.

Мэдди нахмурилась:

– Надеюсь, он не станет делать ничего незаконного.

«Как, например, – подумала она с горечью, – мешать территории сделать свой выбор между свободой и рабством».

– Черт, конечно же, нет! О, простите меня, мэм. Да он скорее согласится подвергнуться пыткам, чем сделать что-нибудь дурное. – Тоби усмехнулся. – Говорю вам, парень может кого угодно довести до белого каления. Он не врет, не обманывает, не делает ничего, что было бы против Божеских или человеческих законов.

Мэдди слабо улыбнулась. Все так, как она и думала. Знай капитан Монтгомери о письмах, то наверняка выдал бы ее своим начальникам в армии и сам отвез в столицу, где она предстала бы перед судом по обвинению в государственной измене. А он, наверно, лишь сказал бы, что благо страны дороже блага одного ребенка.

– Вы, похоже, о чем-то задумались, мэм?

– Да, Тоби.

– Он хороший мальчик. Вы можете доверить ему даже собственную жизнь.

«Но могу ли я, – мелькнула у нее мысль, – доверить ему свои тайны?»

– Чем он сейчас занимается?

– Наблюдает.

– Наблюдает за чем?

– Наблюдает за вами. За вами следуют какие-то люди, и он забирается на холм и оттуда наблюдает. Двое из них прячутся довольно ловко, но другие двое – просто настоящие медведи.

Она перестала есть.

– Вы хотите сказать, Тоби, что он просто сидит там и смотрит? Смотрит, что я делаю?

Тоби улыбнулся уголком рта.

– Он пытается узнать, что вы от него скрываете. Вы бы сказали ему все сами, чтобы он хоть немного поспал. Я не могу даже заставить его что-нибудь съесть, кроме этих проклятых галет. Слава Богу, они уже кончаются.

«Сказать ему? – подумала Мэдди. – Я бы сказала, если бы все это не было так серьезно».

– Эдит, положи в корзинку остальных цыплят и добавь несколько помидоров.

– Вы хотите его проведать?

«Я хочу заставить его сосредоточить свое внимание на чем-нибудь ином, кроме следующих за мной мужчин», – подумала она.

– Да. Может, он будет рад небольшой компании.

– Не думаю. Он предпочитает книгу обществу любой женщины, – сказал Тоби, с трудом подавляя смех.

Он говорил это сотни раз сотням женщин, и каждая из них считала это вызовом себе. Его радовало, что и оперная певица оказалась в конце концов такой же, как и все остальные.

– Ну, может, мне удастся его переубедить. – Она взяла из рук Эдит корзинку с провизией и двинулась вверх по склону холма.

– Капитан? – позвала Мэдди.

Он сидел на траве, прислонившись спиной к дереву, и, казалось, крепко спал, но она знала, что это не так. Его дыхание было для этого слишком ровным и глубоким. Приблизившись, она опустилась на траву рядом с ним.

– Вы слишком хороший каптёр, чтобы позволить кому-нибудь подобраться к вам незамеченным.

Медленно он открыл глаза, но не улыбнулся:

– Что вы тут делаете?

– Я принесла вам жареных цыплят.

– Спасибо, но я уже ел.

– Тоби сказал мне, что вы тут едите. Я чем-нибудь вас оскорбила?

– Вы имеете в виду, кроме того, что лгали мне и позволили себя похитить?

– И еще сказала вам, что вы не умеете петь. Я знаю, что с чувством юмора у вас неважно, но вель я не оскообила наших чувств?

– Нет, вы их не оскорбили. А теперь будьте добры вернуться к себе в палатку.

– И оставить вас здесь одного, позволив за мной шпионить?

Прежде чем ‘Ринг сообразил, что она собирается сделать, Мэдди протянула руку и выхватила у него из-за спины подзорную трубу. Он рванулся за ней, но она оказалась проворнее и успела спрятать ее за спиной. Вздохнув, ‘Ринг снова прислонился к дереву.

– А она старая, – проговорила Мэдди, разглядывая красивый, но сильно потертый медный корпус. – Не такой ли точно трубой пользуются моряки?

– Возможно.

Она выдвинула трубу на всю ее длину.

– Ах да, вспомнила. На веревках, которыми вы стянули Фрэнка с Сэмом, были морские узлы. Думаю, в прошлом, капитан, вы были как-то связаны с морем. Я права?

Не ответив, он выхватил у нее из рук трубу.

– Что вы так злитесь?

– Мне необходимо заняться делом, и я предпочел бы, чтобы вы вернулись в лагерь.

Она открыла приготовленную Эдит корзинку и достала оттуда несколько костлявую цыплячью грудку.

– Я принесла вам кое-что вкусное.

– О? Что-нибудь опять отравленное? От вас я ничего не приму.

– Но ведь вы пили портвейн, которым я вас угощала.

– Вы налили нам из одной бутылки и выпили первой.

– Ну хорошо, – проговорила она со вздохом, оторвала от цыпленка кусок мяса, съела половину и протянула остальное ‘Рингу.

– Благодарю вас, я уже ел.

– Это ужасно вкусно, – проговорила она, размахивая цыпленком прямо у него перед носом. – Никогда такого не ела. М-м-м.

Он усмехнулся и, открыв рот, попытался было ухватить мясо зубами, но она со смехом отдернула руку.

Тогда он кинулся к ней, повалил на землю и, схватив за руку, сунул ее пальцы, в которых было мясо, прямо себе в рот.

Ощутив на себе тяжесть его тела и свои пальцы у него во рту, Мэдди перестала смеяться и внимательно посмотрела на него. Мгновение ей казалось, что он чувствует то же, что и она, но это мгновение прошло, и он отстранил ее руку.

– Цыпленок – да, но не пальцы.

Монтгомери откровенно отвергал ее при каждой возможности, которую она ему предоставляла. И сейчас первым ее желанием было запустить в него корзинкой с едой, встать и уйти, но она напомнила себе, что ради Лорел должна быть с ним как можно более любезной. Если она хотела после своего завтрашнего выступления встретиться с одним из похитителей, необходимо добиться полного доверия капитана Монтгомери.

Она заставила себя улыбнуться:

– Если вам уже надоело давить на меня всем своим огромным телом, мне бы хотелось наконец встать.

– Конечно, – весело ответил он и скатился на траву. – Полагаю, цыпленок не опасен, но я бы все же предпочел, чтобы вы откусывали от каждого куска, прежде чем я за него примусь.

– Ну, это уж слишком, капитан. Вы что, считаете меня настоящей отравительницей?

– Лукрецией Борджиа?

– Кто это?

Он посмотрел на нее поверх цыпленка, которого ел.

– На скольких языках вы говорите?

– Включая американские? – Мэдди почувствовала удовлетворение, заметив, как при этом расширились его глаза.

– Включая язык, в котором есть такие слова, как «ночлежник» и «каптёр». Между прочим, что такое каптёр?

До сих пор ей не приходилось встречать такого наблюдательного человека. Наверное, он даже заметил, с какой частотой бьется у нее пульс.

– Это трапперский термин. Он означает лидера или просто опытного траппера. Я говорила вам, что общалась с горцами.

– Ах да, в Ланконии. Вы вообще-то бывали там когда-нибудь?

– Как цыпленок? Хотите помидор?

‘Ринг взял у нее помидор и с наслаждением вонзил в него зубы.

– Довольно странно, что вы так хорошо разбираетесь в языках и музыке и, однако, почти ничего не знаете об истории. А уж об арифметике, насколько я могу судить, вы вообще не имеете никакого понятия.

– Я тащилась на эту гору, чтобы принести вам еду, а вы тут сидите и оскорбляете меня. Не понимаю, почему я до сих пор с вами вообще разговариваю.

– Я тоже. Но я уверен, вы пришли сюда не для того, чтобы кормить меня цыплятами. У вас была какая-то совсем другая цель. Что сказала вам Эдит, когда мы возвратились?

Мэдди отвернулась, не в силах смотреть ему в глаза.

– Когда-нибудь, мисс Уорт, вы поймете, что можете мне доверять.

– Мой отец говорил, что люди должны заслужить доверие.

– А все, что говорит папочка, закон.

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы упоминаете своего отца… постоянно. – ‘Ринг откусил кусок цыпленка. – И всегда говорите о нем так, словно он Бог. Полагаю, ваш отец отличный каптёр?