Текст книги "Растаять в твоих объятиях"

Глава 7

Когда наступило утро, Рэйн была весьма горда собой. Она провела ночь рядом с Максом, в одной постели, в то время как за окном гремела буря, и сумела сохранить свое достоинство.

Но сейчас Макса возле нее не было. Рэйн подавила рвущийся наружу смешок. Она бы не удивилась, узнав, что Макс решил починить отопление, – только чтобы дать себе возможность хоть немного поспать рядом с маленьким ребенком. На самом деле для Эбби это была не самая плохая ночь. Она просыпалась довольно редко – всего лишь трижды, но Макс, конечно, не привык к тому, чтобы чьи-то вопли внезапно нарушали его сладкий сон.

Правда, в пять утра он сделал невероятное. Когда Эбби проснулась и заплакала от голода в третий раз, Рэйн уже было вылезла из-под одеяла, но он удержал ее. Потом не только спустился за молоком на первый этаж, в ужасный холод, но и, вернувшись, сам покормил Эбби. И – как будто этого было еще недостаточно, чтобы растопить сердце Рэйн! – даже покачал девочку на руках, пока она не уснула. Кто бы мог подумать.

Выбравшись из постели, Рэйн поправила пижаму и попыталась немного распутать волосы пальцами. Затем прошлепала в ванную, почистила зубы, собрала волосы в хвост и приказала себе не обращать внимания на темные круги под глазами. Да уж, та еще красотка. Если ее коллекция невероятно сексуальной обуви, состоящая из старых красных шлепанцев и изношенных сапог, не впечатлила Макса, то этот великолепный образ загнанной домохозяйки непременно его поразит.

Не то чтобы она пыталась быть привлекательной, но все же… По крайней мере, не следует все время выглядеть неряхой. Работа на дому и уход за ребенком и вправду серьезно отразились на ее внешнем виде. Мама была бы в ужасе, увидев в ванной Рэйн полное отсутствие косметики, дешевый шампунь и единственную маленькую бутылочку масла, которое она использовала после душа. Собственного производства конечно.

Рэйн помнила, что, когда она была маленькой, у ее мамы имелось множество горшочков и бутылочек самых разных средств для укрепления того, подтяжки этого. А макияж!.. Господи, да по запасам декоративной косметики мать могла бы конкурировать с любым магазином! Самой Рэйн никогда не хотелось быть такой загримированной, такой ненастоящей.

По-прежнему ступая очень тихо, чтобы не разбудить Эбби, Рэйн вышла из теплой спальни и направилась в холодную гостиную, прихватив с собой детский монитор.

Макс разговаривал по телефону на кухне.

– Моя мама чувствует себя прекрасно, – услышала Рэйн. – Но я сейчас не с ней из-за этой ужасной бури. А, ты видел? Сегодня еще шесть дюймов насыпало. Просто жуть, не могу дождаться, когда вернусь в Лос-Анджелес. Я хоть сейчас, была бы моя воля, променял бы эти заснеженные елки на пальмы.

Рэйн понимала, что это глупо, но его слова ее покоробили. Он в ее доме всего день, а она уже к нему привыкла. А утром, когда он возился с Эбби, будто родной отец, Рэйн совсем умилилась. Будь проклят этот мужчина и ее собственные непрошеные желания!

– Нет, я не с мамой, – продолжал Макс. – Я заехал к старой подруге и застрял тут. Но я работаю на ее компьютере… Да-да, к подруге. К девушке.

По дому разнесся глубокий смех Макса, и Рэйн даже не хотелось знать, что такого сказал человек на том конце провода, чтобы вызвать у него такую реакцию.

– Если надо, я вполне способен совмещать дело и удовольствие, – сказал он. – Она просто моя старая подруга. Да, согласен.

Рэйн решила, что сейчас самое время обнаружить свое присутствие – прежде, чем Макс скажет что-нибудь, что она не готова услышать. Она подошла ко входу в кухню и оперлась плечом о косяк двери, скрестив руки на груди. Она подождала, пока Макс повернется к ней, но он, вместо того чтобы выглядеть пойманным с поличным, как выглядело бы в такой ситуации большинство людей, только подмигнул ей и не перестал улыбаться.

Эта непоколебимая уверенность только сильнее разжигала ее желание. Да что уж там, с тех пор, как он вернулся в Ленокс, ее желание не гасло ни на минуту.

Изо всех сил стараясь не слушать его разговор, Рэйн вытащила из холодильника заранее приготовленную фруктовую смесь и отправилась обратно наверх, пытаясь выкинуть эти мысли из головы. У нее полно работы, в которую не входит наблюдать за тем, как голливудский красавчик Макс Форд разгуливает по ее дому во вчерашней одежде, с растрепанными волосами и однодневной щетиной.

Черт, почему ее так влечет к нему? Рэйн поднялась на второй этаж, гневно топая ногами, и тяжело вздохнула. Если бы ей пришлось переночевать где-то вне дома, проснувшись, она выглядела бы далеко не так хорошо, как Макс.

Она зашла в спальню еще раз взглянуть на Эбби, а потом направилась в мастерскую. Здесь у нее стоял небольшой обогреватель. Рэйн включила его на полную мощность. Если Макс хочет торчать внизу в холоде, это его дело. Им с Эбби наверху тепло и уютно.

Внизу хлопнула дверь. Рэйн улыбнулась, решив, что Макс, видимо, отправился на улицу. Похоже, первая встреча с ее любвеобильными курами не стала для него уроком.

Но он еще не познакомился с Бесс и Лулу – ее не менее приветливыми козами. Вчера они так и не вышли, но скоро поймут, что на ферме появился новый человек.

Рэйн захихикала. Неважно, насколько холодно на первом этаже: ей просто необходимо знать, что произойдет. К тому же все равно скоро пора кормить животных.

Она сбежала по ступенькам. Добродушные козочки кружили вокруг Макса, и, несмотря на высоко поднятый воротник и черную шапку, скрывающую лоб и уши, Рэйн заметила в его голубых глазах страх и неуверенность.

Она слегка приоткрыла заднюю дверь и крикнула:

– Просто погладь их и иди дальше!

Он кивнул в ответ. Когда-то Макс был на ферме ее бабушки как дома. Они катались на лошадях и хохотали так заливисто, как могут только подростки, а потом устраивали пикники в поле.

Но это было давно. Бабушки уже нет, а лошадей пришлось продать, чтобы заплатить за ремонт крыши. Остались только воспоминания – то ли горькие, то ли сладкие.

Рэйн ощутила ком в горле. Время нельзя повернуть назад, да ей и не хотелось снова пережить эту боль, но она скучала по тем дням, когда чувствовала себя любимой.

Когда Макс вернулся в дом, со слезами Рэйн справилась, но сердце ныло все так же сильно, как в тот момент, когда она увидела его на обочине обледеневшей дороги, готового помочь.

– Снег все еще сильный, – сказал Макс, протискиваясь мимо нее и вешая пальто на крючок у двери. – Смотри, мои следы уже замело.

Он замер, посмотрев ей в глаза:

– Ты в порядке?

Рэйн кивнула, с усилием улыбаясь:

– Конечно.

– Я уже давно живу среди актеров, Рэйн. Я знаю, когда меня обманывают. Ты чего-то недоговариваешь.

– Когда я увидела тебя там, у сараев, я вспомнила о прошлом, вот и все.

– Воспоминания не должны тебя расстраивать, – мягко произнес Макс.

– Да нет. Сами воспоминания прекрасны.

Проведя рукой по своим растрепанным волосам, Макс шагнул к ней:

– Мы пошли разными дорогами, Рэйн, но это не значит, что ты стала для меня никем. И несмотря на то, что я застрял здесь не по своей воле, а из-за снежной бури, не стану скрывать – я вовсе не жалею об этом.

– Не жалеешь?

Макс покачал головой и положил руки ей на плечи:

– Совсем не жалею. Может быть, судьба избрала такой способ, чтобы заставить нас поговорить друг с другом, преодолеть пропасть, которая лежит между нами все эти годы.

Рэйн посмотрела вниз, на их ноги в теплых носках, так близко стоящие друг к другу. Значит, теперь он хочет с ней поговорить? А что насчет того времени, когда он уехал? Когда пообещал, что скоро заберет ее к себе и они начнут совместную жизнь? Тогда он не особо стремился с ней разговаривать – просто оставил ее, беременную и одинокую.

Она снова посмотрела ему в глаза и заметила промелькнувшую в них боль.

– Мы не можем изменить прошлое, Макс. Ты не останешься в Леноксе дольше, чем надо. Я слышала, как ты говорил по телефону. Я знаю, что в Лос-Анджелесе тебя ждут грандиозные проекты, и это прекрасно. Поэтому откровенные разговоры о том, что произошло много лет назад, ничего не решат. Они не сделают нас ближе и не сотрут неприятные воспоминания.

– Ты права, – согласился Макс. – Но они могут снять напряжение между нами.

Его сильные руки обвили плечи Рэйн и притянули ее к крепкой груди. Чтобы посмотреть ему в глаза, Рэйн пришлось задрать голову.

– Однако есть способ избавиться от него хотя бы частично, – прошептал он в ее полуоткрытые губы, прежде чем накрыть их своими.

Пальцы Рэйн судорожно вцепились в его свитер. Она понимала, что позволить ему еще дальше проникнуть в ее жизнь было бы большой ошибкой, но не могла с собой совладать. Рядом с Максом, в его объятиях, ей казалось, будто не было этих лет. Не было ни боли, ни обид.

Он продолжал целовать ее, а его ладони переместились вниз, к подолу рубашки, в которой она спала. Когда его пальцы коснулись ее голой кожи, она резко втянула в себя воздух, но он, не обратив внимания, продолжил исследовать то, что было под тканью.

Его руки прошлись по ее ребрам. Затем он провел большими пальцами у нее под грудью. Рэйн не стала с утра надевать бюстгальтер и теперь была очень этим довольна. Не сказать чтобы ее небольшие груди очень сильно в нем нуждались, но, как последняя дурочка, она радовалась, что между ней и Максом нет хотя бы этой преграды. Она хотела чувствовать его прикосновения всем телом.

Еще вчера, впервые увидев его в своем доме, Рэйн поняла, что не сможет ему отказать.

Она даже не заметила, как Макс снял с нее рубашку, поднял ее и понес к лестнице.

Голова Рэйн откинулась назад, когда губы Макса устремились вниз по линии шеи к ее груди. Она обхватила ладонями его голову, желая удержать его там и безмолвно умоляя не останавливаться.

Он прижал ее к широкой стойке перил у подножия лестницы, а затем слегка отстранился и выпустил ее из рук.

– Вели мне остановиться, – произнес он хриплым голосом. – Скажи мне, что это неправильно, потому что я даже не могу думать рядом с тобой. Я знаю только, что хочу тебя прямо здесь… прямо сейчас.

Рэйн погладила его по щеке.

– Я бы рада велеть тебе остановиться. И я знаю, что это неправильно, но сейчас единственное, чего мне хочется, – это быть с тобой.

В одну секунду Макс сбросил с себя одежду и принялся стягивать с нее трусики.

– Здесь очень холодно, – пробормотала Рэйн между поцелуями и стонами. – Пошли наверх.

Макс снова легко подхватил ее на руки и понес по лестнице на второй этаж, в спальню, где мирно спала в своей теплой кроватке Эбби. Он направился дальше, в ванную, осторожно опустил Рэйн на пол и прикрыл дверь.

В небольшое окно на дальней стене проникал солнечный свет, и от вида обнаженного тела Макса у Рэйн задрожали колени. За прошедшие годы он стал абсолютно безупречен, если бы не длинный шрам, тянувшийся от груди к плечу.

Рэйн протянула руку и провела кончиками пальцев по розоватому рубцу.

– Все еще болит? – прошептала она.

Он схватил ее руку, поцеловал пальцы:

– Нет, это было давно.

Она даже знала, когда именно, но была благодарна ему за то, что он не сказал и не пустил прошлое в эту комнату.

Макс страстно поцеловал ее, обхватил за талию и заставил прогнуть спину. Рэйн пришлось покрепче ухватиться за его плечи.

Она сжал ее сильнее, и его губы, оторвавшись от лица, начали спускаться вниз по шее к груди, оставляя за собой дорожку из мурашек и дрожащих нервных окончаний.

– Подожди. Нам же надо предохраняться, – с трудом произнесла Рэйн.

Макс замер на месте, прильнув лбом к ее груди.

– У меня ничего с собой нет. Я ведь не планировал здесь застрять. – Он посмотрел на нее из-под полуопущенных век. – Тебе решать, Рэйн.

Вместо ответа она слегка качнула бедрами, коснувшись ими его бедер, и улыбнулась.

Макс приподнял ее, и она обвила ноги вокруг его талии. Он повернулся и осторожно посадил ее на краешек мраморного трюмо. Рэйн не могла больше ждать ни секунды. Она слегка подвинулась и лодыжками помогла себе привлечь его ближе. Ее тело напряглось. Она так давно ни с кем не была. Но сейчас это был Макс, и ей не хотелось, чтобы все закончилось слишком быстро. Как бы глупо и наивно это ни звучало, она вообще не желала, чтобы драгоценные минуты, отведенные для их общения, подходили к концу. Сейчас для нее не существовали ни Голливуд, ни ее проблемы. Единственное, что было важно, – это Макс. И его было вполне достаточно.

Руки Макса двинулись вверх по ее телу, обхватили ее груди. Бедра Рэйн начали двигаться – сперва медленно, но потом все быстрее и быстрее. Он не прекращал целовать Рэйн и исследовать ее тело.

Рэйн держалась за его плечи, используя их как опору и не переставая двигать бедрами.

– Рэйн, – прохрипел Макс. – Я…

Что бы он ни собирался сказать, слова умерли на его губах. Ну и бог с ними – Рэйн сейчас мечтала только о том, чтобы достигнуть высшей точки наслаждения. Ей не нужны были красивые слова, ведь Макс не пробудет здесь долго. Они оба это понимали.

Макс одной рукой обхватил ее затылок и впился в рот губами, в то время как другая рука опустилась вниз, туда, где их тела становились одним целым.

Да, он точно знал, что ей нужно… Он не забыл.

Буквально через пару секунд по телу Рэйн одна за другой пробежали волны наслаждения. Она прервала поцелуй, стремясь как-то разорвать создавшуюся между ними связь, прежде чем она сможет стать прочнее.

Макс обеими руками схватил ее за талию и притянул ближе к себе, замерев на месте. На мгновение их взгляды пересеклись, но Рэйн отвернулась первой. Его тело расслабилось. Что-то такое она увидела в его небесно-голубых глазах… Однако Рэйн понимала, что не стоит запоминать то, что сейчас произошло, иначе, когда он снова ее покинет, будет еще больнее.

Она не собиралась совершать одну и ту же ошибку дважды.

Глава 8

Сразу же им обоим стало неловко.

Рэйн сняла свой халат с крючка на двери ванной. Не говоря ни слова, она распахнула дверь и вышла. Макс промолчал.

Она сделала все, чтобы секс был максимально обезличенным, даже старалась не смотреть ему в глаза. Но он знал, что она все же что-то почувствовала. И Макс ощутил то же самое, как бы ему ни хотелось это отрицать.

Разве люди не могут просто хорошо провести время, не примешивая к этому свои внутренние переживания? Видимо, нет. Все смешалось: их прошлое, притяжение между ними, тот факт, что он не мог держаться от нее подальше. Может быть, это просто желание защищать ее? В конце концов, ее ситуация была не из лучших: ребенок на руках, старый дом разваливается на части, очевидные проблемы с деньгами.

Он опустился на диван и снова натянул шерстяные носки. Похоже, ему придется спуститься вниз, в холод, и найти там свою одежду – другой у него не было.

Когда Макс добрался до первого этажа, Рэйн один за другим поднимала с пола предметы собственного туалета и пыталась надеть их, не снимая халата. Напряжение между ними не только не исчезло, но даже стало сильнее.

На приставном столике запищал мобильный.

– Алло?

Подобрав вещи, Макс не потрудился выйти из комнаты. Если Рэйн хочет быть одна, она может уйти сама. Да, он сердился, хотя, кроме себя, винить ему было некого. Он действовал как эгоист. Он хотел Рэйн, и его не заботили последствия.

– Нет, Маршалл, я по-прежнему в порядке.

Маршалл? Это еще кто такой? Макс не пытался скрыть свое любопытство. Натянув трусы и джинсы, он пристально посмотрел на Рэйн. Она качала головой, закатывала глаза к потолку, вздыхала… Не нужно быть гением, чтобы понять, что у нее нет никакого желания беседовать с этим Маршаллом.

– Со мной мой друг Макс, он мне помогает.

Друг? Учитывая то, что между ними произошло, Макс думал, что может претендовать на нечто большее. Хотя что она должна была сказать? Со мной мой бывший и нынешний любовник?

Тем не менее Макс чувствовал себя больше, чем ее другом, потому что… Просто потому что это и вправду было так. Кем конкретно он теперь был для нее, оставалось не совсем ясным, и он не был уверен, что вообще хочет об этом думать.

Ладно, пускай будет друг.

– Да, он близкий друг, – продолжала Рэйн. – Нет, мы не встречаемся. Мы встречались в школе… Да, Маршалл, это Макс Форд, актер… Да, я знаю, что он очень знаменитый.

Произнося эти слова, Рэйн посмотрела на него и заметила на его лице улыбку. Она подняла бровь, словно спрашивая его, осмелится ли он как-то это прокомментировать.

– Мне кажется, это не твое дело, – сказала Рэйн в трубку. Она отошла на другую сторону комнаты и прижалась плечом к стене у окна. – Мне надо идти, Маршалл.

Едва произнеся эти слова, Рэйн оборвала соединение и сжала телефон в руке. Стоя к нему спиной, она вздохнула. Макс заметил, как напряглись ее плечи, и подошел к ней.

– Проблемы с парнем? – пробормотал он, остановившись прямо за ее спиной.

Рэйн грозно на него посмотрела:

– Маршалл не мой парень, как бы маме с папой этого ни хотелось. Они пытаются нас свести из-за его политических амбиций. Мы сходили на одно свидание, о котором я до сих пор пытаюсь забыть.

Макс провел пальцем по ее шее. Он не мог ею насытиться. Рэйн всегда была привлекательной, но теперь, когда она сердилась, он находил ее просто неотразимой.

– Похоже, он не знает, что нужно делать с красивой женщиной, – пробормотал Макс, освобождая себе пространство для новых поцелуев. – Но это его проблемы.

Рэйн задрожала в его руках, и он усмехнулся, нежно целуя ее шею.

– Что ты делаешь?

– Пользуюсь ситуацией.

Он обвил руки вокруг ее талии и прижал ее к себе.

– То, что произошло в ванной, было не самым разумным решением, – сказала Рэйн, не пытаясь, впрочем, высвободиться из его объятий.

– Может, и нет, но это было неизбежно.

Внезапно дом наполнился детским криком.

– Насколько я понимаю, свободное время для взрослых закончилось? – вздохнул Макс.

Рэйн отстранилась от него и направилась к лестнице. Взявшись за стойку перил, она обернулась:

– Возможно, его не следовало и начинать.

Макс понимал, что она просто говорит то, что ей в данной ситуации представляется правильным. Но он-то помнил, как она вела себя в его объятиях, когда он сжимал, целовал, касался ее. Все ее защитные барьеры в тот момент исчезли – она просто отдалась ощущениям.

Через монитор Макс слышал, как Рэйн успокаивает ребенка. Из нее вышла замечательная мать. Интересно, если бы она приехала к нему в Лос-Анджелес, у них к этому моменту уже была бы семья? И каким был бы их ребенок?

Он заглянул в кухню. На сушке для посуды были аккуратно расставлены бутылочки, рядом расположилась банка с детским питанием, в углу гостиной стояла сложенная коляска, а у окна – детские качели. Он вспомнил свое безупречное жилище в западном Голливуде. Да уж, вряд ли весь этот яркий пластик подойдет к черно-хромовой гамме, которую тщательно подбирал дизайнер интерьеров.

Рэйн спустилась на первый этаж, прижимая к себе Эбби. После их недавней близости вид женщины с ребенком на руках заставил сердце Макса дрогнуть. Но что он мог поделать? Он не хотел играть с ней в дочки-матери, не хотел, чтобы его затянуло в этот безумный мир натуральной еды, излишне приветливых коз и грязных подгузников.

Чего он хотел, так это выбраться из Ленокса сразу же, как только закончится курс лечения его мамы, и начать с Бронсоном Дейном работу над фильмом, который должен вывести его карьеру на новый уровень. И все же с каждой минутой его все больше и больше влекло к Рэйн.

– Пойду подброшу еще дров в камин в спальне. Не возражаешь, если я приму душ?

Он смотрел, как Рэйн одной рукой качает Эбби, а другой смешивает детское питание. Да, эта женщина просто рождена быть матерью. Сердце снова предательски заныло.

– Конечно нет, – ответила она. – Можешь оставить одежду на кровати, я ее быстренько постираю. В душе есть еще один халат. Он большого размера и теплый, думаю, ты вполне можешь поносить его пару часов.

– Э… хорошо. Спасибо.

После душа он позвонит маме, чтобы узнать, как она, и спросит ее про ремонтников. Скоро должны появиться снегоуборочные машины. Наверняка ему недолго осталось здесь сидеть.

– Ни слова!

Рэйн пришлось закусить губу, чтобы удержаться от комментариев, смеха или даже улыбки. Хотя последнее ей не удалось.

– В душе не было никакого халата! Я не догадался посмотреть заранее, а потом было уже поздно – ты утащила всю мою одежду.

Макс стоял в дверях босой, в шелковом халате с цветочным рисунком, который едва сходился на его широкой груди. Полы ему приходилось стягивать обеими руками, чтобы спрятать самое сокровенное.

– Может, я убрала тот халат, – пробормотала Рэйн, сдерживая смех. – Но, по крайней мере, хоть какая-то одежда у тебя пока есть, а скоро постираются твои вещи.

Глаза Макса превратились в щелки.

– Ты специально это сделала.

Теперь уж Рэйн не могла не рассмеяться:

– Да уж, хотелось бы мне быть такой предусмотрительной. Нет, клянусь, у меня на двери висел большой белый халат. Я могу поискать его.

Она отправилась было на поиски, но Макс схватил ее за руку.

– А что делать, если она начнет плакать? – спросил он, бросив взгляд на Эбби.

Рэйн посмотрела на девочку, которая улыбалась, разглядывая плюшевых мишек, подвешенных к верху качелей.

– По-моему, плакать она не собирается. К тому же, как выяснилось ночью, ты прекрасно справляешься с детьми.

Она быстро отыскала халат и вернулась в гостиную. Макс не сдвинулся ни на дюйм. Его взгляд был прикован к малышке.

– Можешь переодеваться. Обещаю, Эбби не будет подсматривать.

Макс перевел глаза на Рэйн. Потом спокойно сбросил шелковый халат на пол, выставив на ее обозрение свое идеальное мускулистое тело. Также не торопясь и ни капли не смущаясь, он надел новый халат.

Да, похоже, Макс прекрасно осведомлен о том, как он красив.

– Кажется, снег стал потише, – произнес он, подходя к окну. – Какие у тебя планы на День всех влюбленных?

Рэйн усмехнулась.

– День всех влюбленных? Мы с Эбби планируем устроить праздничный ужин из козьего молока и конфет.

– Вообще-то я серьезно. У тебя нет никаких планов?

– Ты думаешь, что я переспала бы с тобой, если бы через два дня собиралась на свидание с другим?

Макс шагнул к ней. В халате он выглядел забавно, но при этом все равно соблазнительно.

– Раз у нас обоих нет планов, мы могли бы придумать что-нибудь.

Рэйн отступила на шаг назад, выставив перед собой руки, чтобы он не мог до нее дотронуться.

– Подожди-ка, Макс. Мне не нужен спутник на День всех влюбленных. То, что произошло между нами, – просто способ снять напряжение и забыть о прошлом. И больше ничего.

– Разве старым друзьям нельзя вместе поужинать в ресторане и хорошо провести время?

Поужинать в ресторане? Секс – это одно, но пойти туда, где люди могут увидеть их вместе…

До официального удочерения Рэйн не могла позволить себе ни одного неверного шага. А Макс Форд очень известный актер, и кто-нибудь непременно обратит на них внимание.

– Бывшие любовники разгуливают по городу, мэр которого – мой отец? Э, нет. – Обычно она ненавидела работу своего отца, но сейчас этот факт был очень уместен. – К тому же День всех влюбленных не особенно для меня важен.

– Потому что у тебя нет парня?

– Потому что это просто обычный день. Мне не нужен романтический праздник, чтобы вспоминать о том, чего у меня нет.

Она отвернулась, не желая, чтобы он увидел какой-то глубокий смысл в том, что она сказала… или не сказала. Пожалуй, она еще никогда не получала приглашения на свидание в День всех влюбленных из жалости. Лучше провести этот день одной, чем с кем-то, кто просто проходил мимо и решил, что должен уделить ей толику своего внимания.

А секс не в счет. Она сама этого захотела, с единственной целью – снять напряжение между ними.

Рэйн поднялась:

– Мне надо отнести дрова наверх, прежде чем пойти в душ.

Макс тоже встал и положил руку ей на плечо:

– Я сам отнесу.

Рэйн смотрела, как он удаляется от нее в этом нелепом халате, и не знала, то ли смеяться, то ли плакать.

– Пойду посмотрю, как там твоя одежда, – сказала она ему вслед.

Потом остановила качели и вытащила из них Эбби.

– Тебе так повезло, что ты не понимаешь, что происходит. Хочешь совет? Никогда не становись взрослой.