Текст книги "Второй шанс"

Она припарковалась на подъезде к дому Хонор и снова включила аварийные огни.

– Я просто оставлю записку на лобовом стекле, и, надеюсь, нам не выпишут штраф, – сказала она, а потом посмотрела на Хонор, сидящую с непроницаемым лицом. – Должно быть, приятно снова видеть свой дом.

– В последний раз в ближайшее время, – ответила Хонор кислым голосом и расстегнула ремень безопасности. Выйти из машины у нее получилось легче, чем сесть: она просто сползла с сиденья.

Хонор стояла на тротуаре и смотрела на ступеньки, ведущие к входной двери. Джо этот взгляд напоминал то, как смотрят на Эверест перед подъемом.

– Итак, давайте мы поможем вам подняться без проблем. Верно, Лидди? – Лидия, которая наконец вытащила наушники, утвердительно кивнула.

– Я могу подняться по ступенькам. Мне не нужна помощь.

– Но мы только рады…

Хонор повернулась к Джо.

– Будет намного лучше, – отчеканила она, – если ты прекратишь предлагать мне помощь. Если она понадобится, я сообщу.

Эти слова были как пощечина.

– Ох… Ну хорошо, приму к сведению. Как насчет… Что, если Лидия останется, чтобы составить вам компанию? А я пока пойду наверх и поставлю чайник.

Она взлетела по ступенькам, открыла дверь и спустилась в кухню. Наверное, было нечестно оставлять Лидию с Хонор, но Джо чувствовала, как на языке уже вертится колкий ответ, и знала, что не может себе этого позволить. Им нужно с самого начала правильно выстроить отношения. Они должны это сделать.

Хонор была пожилой женщиной, которая страдала от сильной боли и столкнулась со множеством изменений. Неудивительно, что какое-то время она будет раздражительной.

«Она была раздражительной, сколько я ее знаю. И я ей никогда не нравилась».

Джо попыталась подавить эти мысли и набрала в чайник свежей воды.

Дом выглядел заброшенным. Свежий запах чистящего средства уже развеялся, в помещении пахло старым линолеумом и сыростью. Все было покрыто слоем пыли. Хорошо, что Хонор не возвращается сюда прямо сейчас: она бы со всем этим не справилась, а незнакомцев терпеть в доме не хочет.

«А в моем доме ей будет лучше?»

Джо нашла чистую тряпочку и принялась протирать поверхности в кухне, прислушиваясь к признакам жизни наверху. Хонор придется собрать все силы, чтобы подняться по ступенькам, – она не хочет привлекать к себе больше внимания, чем необходимо. Чайник закипел. Джо уже все вытерла, подмела пол, открыла окно, чтобы проветрить, поставила на поднос заварник, чашки, ложечки, ситечко, сахар, молочник и только тогда услышала голоса. Она сполоснула и отжала тряпочку, повесила ее для просушки, еще раз включила чайник, а потом пошла наверх.

Лидия принесла бабушке стул из гостиной и стояла рядом, принимая указания относительно того, что нужно собрать. Она улыбалась, терпеливо кивая, и Джо ощутила прилив нежных чувств к дочери.

Хонор заметно побледнела, хотя ее лицо блестело от пота. Джо сдержала взволнованный возглас, зная, что подобное не приветствуется, и пошла в машину за молоком и печеньем. Ей понадобилось не больше десяти секунд, чтобы подняться по лестнице к входной двери. А у Хонор на это ушло почти двадцать минут.

«Мы поступаем правильно», – снова сказала она себе.

– Просто посидите и отдохните, – обратилась она к Хонор по возможности весело, – а мы с Лидией все быстро соберем. – Она подняла бутылку. – Я принесла молока и приготовлю чай, пока вы ждете. Вам, наверное, до смерти хочется выпить чашку приличного чая.

– Чай – единственное, что система медицинского обслуживания способна сделать прилично.

– Вернусь через мгновение!

Джо правильно заварила чай, предварительно обдав заварник кипятком и отмерив нужное количество листового чая из баночки Хонор. Дома она пила чай из пакетиков. Но теперь придется постараться. Она поставила баночку с чаем на видном месте на столе, чтобы не забыть: Хонор будет приятно пить чай, к которому она привыкла.

Когда она принесла поднос наверх, Хонор выглядела немного лучше.

– Этот дом купил мой отец, – сказала она. – Я прожила здесь почти всю жизнь, за исключением пребывания в Оксфорде. Мне не хочется думать о том, что он будет пустовать.

– Ну, это же ненадолго. – Джо поставила поднос на столик и налила чай. – Вы вернетесь домой, как только выздоровеете. А теперь скажите, что нам нужно собрать.

– Я составила несколько списков. – Хонор протянула ей свернутый лист А4. – Тут то, что должно быть у меня в спальне. Лидия собирает вещи в кабинете.

– Без проблем.

– Где… – начала Хонор и замолчала.

Джо, никогда ранее не видевшая, чтобы у Хонор не нашлось слов, опустила молочник.

– Куда делась… кровь? – Хонор обвела жестом пол перед стулом, проход в гостиную. Ее рука с явно выраженными венами слегка дрожала.

– А-а, я вымыла, когда приходила, чтобы собрать ваши вещи в больницу.

– Не стоило.

– Конечно стоило! Не думаю, что вы хотели бы вернуться домой и увидеть такой бардак.

– Я все еще его вижу, – пробормотала Хонор. – Так же, как до сих пор вижу Стивена.

Она неотрывно смотрела на пол, как до этого смотрела в лобовое стекло машины. У Джо возникло отчетливое ощущение, что она не должна была слышать эти слова.

– Я сейчас придвину столик, чтобы вам было легче достать до подноса, – сказала Джо, – и начну собирать вещи. – Она взлетела по ступенькам наверх, как до этого быстро спускалась вниз.

Список оказался длинным и всеобъемлющим. Он был написан округлым, гладким почерком – не таким, как у Хонор, поэтому Джо предположила, что ей помогла медсестра. Она начала вытаскивать вещи из шкафа и ящиков комода, аккуратно складывая на кровати, чтобы сразу положить в чемодан, как только достанет его из мансарды.

Она держала в руках две блузки, думая, какую же из них – «белую с короткими рукавами» – Хонор имела в виду, и решила, что возьмет обе, когда увидела ее.

Конечно, она была там все время. Просто когда она подняла две блузки, то случайно посмотрела между ними в том направлении, куда пыталась не смотреть, и замерла.

Там была фотография Стивена.

Он стоял в академической мантии в летний день. Солнечный свет отражался в его глазах, и он щурился, улыбался и морщил нос, как часто делал. Ему был двадцать один, и фото сделали после церемонии окончания университета, когда он получил диплом с отличием по физике.

Джо тоже там была. Она стояла в стороне, вне кадра, пока Хонор фотографировала. У нее в руках была бутылка шампанского. Стоя сейчас здесь, в комнате Хонор, она чувствовала холодное горлышко бутылки, чувствовала конденсат, стекающий по руке. Как солнце припекало ей голову, как давили новые туфли, как надувался волдырь на пятке.

«Я до сих пор вижу Стивена», – сказала Хонор.

Когда фотография была сделана, Хонор уехала домой. Джо и Стивен шли от Кембриджского вокзала к Джо домой, и тогда произошла первая ссора в их отношениях, и одна из самых крупных.

– Она тебя не ненавидит, – говорил Стивен, но он должен был знать, что это неправда.

– Она считает, что я глупая и недостаточно хороша для тебя.

– Ну мы же знаем, что ты не глупая и более чем хороша для меня.

– Я не могу. Не могу ее больше видеть. От этого я чувствую себя…

– Кроме нее у меня никого нет, Джо.

– У тебя есть я.

– Она моя мать. И она неплохой человек, она просто…

Джо сбросила его руку со своей талии. Она помнила день, когда впервые увидела Хонор. Она была в таком восторге, что скоро познакомится с матерью Стивена, женщиной, о которой он отзывался с таким почтением. Она наивно полагала, что мать Стивена сможет в какой-то степени заменить ее маму, умершую год назад.

– Ты видел, как она на меня смотрит? – продолжала придираться Джо. – Она смотрит на меня как на кусок грязи. И ты никогда ничего ей не говорил, ни разу.

– Ты слишком стараешься, и это выглядит…

– Глупо? Глупо стоять среди твоих умных друзей и гениальной матери мне, официантке, провинциалке? Если ты тоже так считаешь, то, может, нам стоит…

– Я так не считаю, но она всего лишь пытается меня защитить.

– Защитить тебя?

– Джо, я люблю свою мать. У нее очень сложный…

– У нее был сложный период? Или он сейчас?

– Мне жаль, что ты так себя чувствуешь, но я не могу принять чью-то сторону.

– А если ты не можешь принять чью-либо сторону, то я все время буду в проигрыше.

Теперь Джо стояла в спальне Хонор и моргала, пытаясь отогнать видение. Она опустила блузки, села на кровать, не обращая внимания на сложенную одежду, и уставилась на фотографию первого мужа, когда он был молод, жив и еще не был ее мужем. Вспоминая, она слышала собственный голос, хриплый от слез и истеричный, слышала злые слова, которые почти никогда не произносила. Она отчаянно надеялась, что благодаря их любви станет ему ровней, – ей только нужно было достаточно сильно и глубоко любить, и все изменится к лучшему. Они смогут создать счастливую семью. Унижение сокрушило Джо, когда Хонор, подняв камеру, попросила ее выйти из кадра.

Она потирала безымянный палец левой руки. Теперь на нем ничего не было.

Это было двадцать лет назад, целую вечность.

И вот она тут. Стивен умер, а она собирает вещи Хонор, чтобы забрать ее к себе домой.

Они вместе прожили момент на фотографии, все трое – Стивен, Джо и Хонор. И у всех были разные воспоминания о нем. А теперь он был заморожен на фото, и почти все связанное с ним исчезло. Исчез муж и сын. Остались только Джо и Хонор.

Возможно, у них было больше общего, чем думала Джо.

– Я тоже до сих пор тебя вижу, – прошептала Джо.

Она встала с кровати и прикоснулась к снимку, проведя пальцем по холодному стеклу. Она впитывала все детали Стивена. Не те, которые у них с Лидией были общими и которые она видела каждый день – наморщенный при улыбке нос, карие глаза, прижатые мочки ушей, – но принадлежащие именно Стивену. Она думала о нем практически каждый день, но было легко забыть о реальности его существования. О том, что когда-то он был здесь, самый важный человек в ее жизни. Они были так молоды! Они учились любить друг друга, и Стивен всегда придерживался нейтралитета – не важно, сколько раз Джо просила его изменить свое мнение. Лидия была права: несмотря на все препятствия и смутные моменты, несмотря на все секреты, которые она хранила, это была настоящая любовь. Та любовь, которую встречаешь лишь однажды.

Она провела пальцем по его волосам, подбородку, шее и вернулась к сборам одежды Хонор.

Глава тринадцатая. Хонор

Ее бывшая невестка жила с тремя детьми в уродливом новом доме в таком же уродливом пригороде, где все улицы в каком-то непостижимом порыве создать интеллектуальный отличительный знак были названы именами английских поэтов. Кирпичный дом на Китс-Вэй выглядел претенциозно. Построенный в нарочито георгианском стиле, но полностью современный внутри, такой дом требовал, чтобы на подъездной дорожке были припаркованы две машины: одна обязательно «ренджровер», а вторая «ауди», БМВ или «мерседес». Все соседи были белыми, в районе не было ни одной церкви, мечети, синагоги или библиотеки, зато был супермаркет «Уайтроуз» и несколько модных кофеен, цветочных киосков и даже пекарня с капкейками в специально построенном торговом центре.

Хонор нечасто сюда приезжала, но, когда это все-таки случалось, она не могла сдержаться, чтобы не прочесть про себя «Оду к греческой вазе» Китса. У людей, построивших этот район, было слабое чувство красоты, правды и иронии – если оно вообще было.

– Вот мы и приехали, – радостно объявила Джо. – Наконец дома!

Для Хонор это не было домом. Все будет лежать не так, как она привыкла. У нее будет мало вещей. Дети будут крутиться под ногами и создавать хаос, а она будет полностью зависеть от Джо. Каждое ее движение будет на виду. Она не сможет спрятаться.

Боль прорезала бедро, когда она сползла с сиденья машины и встала на дорожку. Джо быстро подала ей трость. Лидия принялась выгружать коробки с книгами, которые упаковала до этого, и первая направилась к дому. Гравий хрустел под ногами, трость скользила при движении. Хонор зацепилась ногой за дверной косяк и, чуть не упав, ухватилась за дверную раму.

– Хонор, вы в порядке? – Джо, конечно же, была прямо за ней.

– Да. – Она подняла ногу над маленьким препятствием подчеркнуто высоко.

Внутри было прохладно, чувствовался сильный запах краски.

– Ваша комната прямо, но, может, вы хотите немного отдохнуть в гостиной, пока мы с Лидией разложим ваши вещи?

– Я сама могу их разложить, – быстро ответила Хонор.

– Но мы будем рады помочь, и вы, должно быть, устали…

– Я хочу знать, где что лежит. – Она достаточно хорошо помнила этот дом из предыдущих редких визитов, чтобы знать, что выделенная ей комната находится прямо по коридору, за лестницей.

Джо проводила ее туда, говоря без умолку:

– Здесь своя ванная и собственный выход в сад. Надеюсь, тут не будет слышно детей и достаточно тихо для вас.

– Зато будет слышно все, что происходит в кухне, – сказала Лидия, проходя мимо и, по-видимому, возвращаясь к машине. – Последние четыре года я каждый раз просыпалась, когда мама ставила чайник. Извините!

– Здесь определенно не настолько шумно. Ох, уверена, что Лидия преувеличивает. В любом случае я постараюсь вести себя тише. И сегодня здесь точно тихо, учитывая, что Оскар и Айрис сейчас с отцом.

«Здесь станет тихо, если ты замолчишь», – подумала Хонор.

– Почему бы вам не присесть? Я пока принесу чаю, а потом мы можем принести вещи, и вы будете говорить нам, куда их складывать.

Хонор вытянула руку и положила на спинку стула, который Джо выдвинула для нее.

– Я пока не нуждаюсь в чае. Просто оставьте коробки и сумки у двери. Я разберусь.

– Но…

– Я разберусь.

Она сидела, повернувшись к окну, пока Джо с Лидией носили ее вещи и складывали на полу.

– Что ж, это последнее, – наконец сказала Джо, слегка запыхавшись. Ее голос уже не был таким жизнерадостным, как пятнадцать минут назад. – Вы уверены, что…

– Все будет в порядке, – сказала Хонор, встав со стула и ожидая у двери, пока Джо уйдет.

– Тогда я приготовлю обед, – сказала Джо. – Сядем за стол, когда Ричард привезет детей. А пока оставлю вас располагаться.

– Да, пожалуйста.

После этого Хонор плотно закрыла дверь, повернулась к этой новой комнате и глубоко вздохнула.

Запахи и звуки были ей незнакомы. Ее тело не привыкло к этому стулу так, как к тому, что остался дома. Кровать тоже будет непривычной. Сколько времени уйдет на то, чтобы научиться передвигаться в этом доме, как в своем, знать, где что лежит, не задумываясь брать то, что нужно? Сможет ли она вообще этому научиться?

Глупо было приезжать сюда. Но разве у нее был выбор?

Хонор вздохнула, нашла коробку с книгами и потащила ее по ковру к одному из книжных шкафов.

Лидия права: в этой комнате слышно все, что происходит на этаже. Бóльшая часть первого этажа отведена под открытую кухню-столовую-гостиную. Хонор слышала, как Джо возится там, двигает сковородки, включает воду. Слышала, как Лидия поднимается наверх.

Она начала медленно распаковывать вещи, размещая их максимально похоже на то, как они лежали у нее дома. Книги были ее друзьями. Она нащупывала каждую в отдельности, взвешивала их в руках, словно могла впитать их много раз прочитанное содержимое через прикосновение, а потом ставила на полку, сортируя по авторам. Закончив с этим, она повесила одежду в шкаф и разложила белье в ящики.

Открывая один из ящиков, она коснулась кусочка свернутой бумаги. Хонор вытащила его и поднесла к свету: это был аккуратно сложенный бумажный журавль. Она положила его на комод и продолжила распаковывать вещи.

Когда она закончила, бедро и голова пульсировали от боли, и Хонор легла на кровать. В сумке был маленький пакет с болеутоляющим из больницы, о котором она старалась не думать.

В дверь позвонили, и она услышала глубокий, высокомерный голос второго мужа Джо, Ричарда, а также русский акцент его новой распутной девушки и звонкие детские голоса. Было слышно, как они бегают по комнате, визжат, бросают что-то и смеются, и Хонор подумала о забытых на полу игрушках, о беспорядке, который она не может терпеть, о маленьких детях, которые могут врезаться в ее срастающуюся ногу. Она крепко зажмурилась.

Кто-то постучал в дверь комнаты.

– Пора обедать! – прощебетала Джо так, как была способна только она, словно обед был таким уж невиданным событием.

Хонор встала с кровати, взяла трость и прошла по коридору в гостиную – источник шума, а также запаха жареной курицы и картофеля.

В животе у нее заурчало. В больнице плохо кормили. И в последнее время она мало готовила для себя.

Трость скользила по полированному деревянному полу. Хонор сильнее сжала ее и, шаркая, направилась к столу в дальнем конце комнаты, возле дверей в сад. Она наступила на что-то твердое, похожее на пластик, и отпрянула, пытаясь сохранить равновесие и уже предвидя боль. Она невольно вскрикнула от испуга, но все же с помощью трости смогла удержаться на ногах.

– Все хорошо? – крикнула Джо, очевидно из кухни. – Господи, там же игрушки на полу! – Она подбежала и что-то подняла. – Оскар, милый, тебе нужно убрать все свои игрушки, они могут поранить бабушку. Хонор, мне так жаль…

За исключением ступенек, этот дом был значительно опаснее, чем тот, в котором Хонор не позволили остаться. Она подошла к столу, выбрала ближайшее место, на которое падал свет из окна, и попробовала сесть, но стул оказался слишком высоким.

– Это мой стул! – воскликнул Оскар, тот, который трехлетний. И это действительно был его стул – на нем было хитроумное деревянное приспособление, вероятно, регулируемое.

Хонор осторожно отошла.

– Хонор, я накрыла вам рядом с Оскаром.

Джо отодвинула ей стул.

По пути Хонор столкнулась с Айрис, которая гонялась за братом вокруг стола. Пришлось ухватиться за спинку стула, чтобы не упасть.

– Айрис! – окликнула Джо. – Оскар! Сейчас же садитесь, прекратите бегать. Нам нужно быть осторожными с бабушкой Хонор.

В ее голосе не было и намека на злость или порицание, он был, как обычно, жизнерадостным. Дети продолжили бегать, не обращая внимания на мягкий упрек. Хонор воспользовалась возможностью спокойно сесть.

Мимо снова промчался хихикающий ребенок.

– Лидия! – позвала Джо, громыхая кастрюлями и приборами.

Здесь, в кухне, запах жареной курицы и горячего жира был просто головокружительным. Джо поставила блюдо перед Хонор, и она почувствовала тепло на лице, услышала, как шкварчит еда. Рот наполнился слюной, и ей пришлось сжать губы.

– Лидия! – снова позвала Джо. Потом ее голос послышался ближе. – Хонор, вам отрезать или вы сами?

– Не думаю, что мне можно доверить нож, – пробормотала Хонор и поморщилась, когда один из детей снова задел ее стул.

– Оскар!

Послышалось слабое кряхтенье. Это Джо подняла мальчика и посадила на стул, который освободила Хонор. И еще раз, когда она проделала то же с Айрис.

– Лидия! Честно, эта девочка никогда меня не слышит. Мне придется…

– Минуточку! – раздался голос Лидии где-то у лестницы.

– Ну, можем начинать. Хонор, грудку или ножку?

– Грудку.

– Я хочу крылышко, хочу крылышко, хочу крылышко, хочу…

– Крылышко тебе, Оскар. Ну что, Айрис, немного горошка?

– Нет!

– Тебе нужно кушать овощи, дорогая, чтобы вырасти большой и сильной. Две ложки картофеля или три, Хонор?

– Одну.

Послышался шум отодвигаемого стула, и Лидия села напротив Хонор. Она накрасила губы клубничным блеском. Ее рыжие волосы были немного светлее, чем у матери.

– Как дела, бабушка? – спросила она, потянувшись через стол к общему блюду. – Устроилась?

– Лидия, не тянись. Хонор, положить вам что-нибудь еще? Хотите добавки подливки? Как насчет бокала вина? У меня есть охлажденная бутылка белого.

– Ничего не надо, спасибо.

– Оскар, пользуйся, пожалуйста, вилкой. Айрис, можешь съесть еще горошка? Внимание, давайте скажем тост! Поприветствуем Хонор!

Они подняли стаканы и бутылочки. Лидия наклонилась через стол, чтобы чокнуться с Оскаром.

– Добро пожаловать, Хонор. Мы очень рады, что вы здесь.

– Ненадолго, если повезет.

Она наколола, откусила и прожевала горячий хрустящий картофель, мягкий внутри.

Она задавалась вопросом, каким образом справится со всеми трапезами в этом доме.

– Да, меня зовут Иггли Пиггли! – пронзительно сообщила Айрис, да так громко, что Хонор вздрогнула.

– Иггли Виггли Иггли Иггли Пиггли, – подхватил Оскар.

– Ты уже сделала домашнее задание, Лидди?

– Позже сделаю.

Телефон Лидии издал музыкальный сигнал сообщения, и она достала его из кармана, чтобы ответить.

– Обязательно делать это за столом? – сказала Джо, и Лидия в ответ шумно встала и прошла в другой конец комнаты.

– Иггли Виггли Иггли Виггли Ву!

Что-то мокрое и мягкое ударилось о руку Хонор. Она подняла это. Кусок картофеля с подливкой.

– Айрис, не бросайся едой! Извините, Хонор.

Джо потянулась с салфеткой, но Хонор отдернула руку.

– Я могу сделать это сама, – сказала она тоном, который должен был передать, что она думает о бесконтрольных маленьких детях, о пении всякой тарабарщины за столом, о подростках, выходящих из-за стола, чтобы ответить на телефонный звонок, о не справляющихся со всем этим матерях, живущих в домах, беспорядочно заваленных игрушками.

– Лидия, вернись за стол, пожалуйста, – сказала Джо.

– Нет, я иду на улицу.

– Лидия!

Дверь захлопнулась.

– Мамочка, я хочу десерт! – ныл Оскар.

Хонор подумала о Стивене. Интересно, что бы он сказал об этой новой семье? О том, как выросла его дочь. О том, как порхала и суетилась его жена.

Она поднесла вилку ко рту, но на ней ничего не было.