Текст книги "Великолепно!"

Глава 5

В течение одной благословенной секунды Эмма думала, что это галлюцинация. Не мог же зеленоглазый дьявол в самом деле стоять в ее спальне! Скорее всего, эта галлюцинация – следствие сильного ушиба головы, случившегося днем…

Но тут герцог Эшборн одарил ее своей неотразимой улыбкой, и сомнения снова всколыхнулись в душе Эммы.

А когда он удобно устроился на ее стуле, она поняла, что все это происходит в действительности. Никакая галлюцинация не могла бы вести себя более отвратительно.

У Эммы перехватило дыхание и возникло тошнотворное ощущение в желудке. Весь последний месяц родственники потратили на то, чтобы научить ее азам поведения в обществе, но никто не объяснил ей, что полагается делать, обнаружив джентльмена в своей спальне.

Вероятно, ей следовало что-то сказать или просто закричать, но с ее уст так и не сорвалось ни звука. Зато она вдруг осознала, что все еще лежит, распростершись поперек кровати в весьма пикантной позе.

Подняв глаза, Эмма сразу поняла, что герцог тоже это заметил: его жаркий взгляд, казалось, прожигал ей кожу.

Эмма поспешно села и, выпрямившись, насколько могла, прижала к груди подушку, словно стремясь защитить себя от взгляда герцога.

– Ах, как жаль! – произнес Алекс насмешливо.

Эмма смотрела на него, но не говорила ни слова, все еще не доверяя своему голосу; и тем не менее герцог с легкостью ответил на вопрос, который прочел в ее взгляде:

– Немногие женщины обладают такой красивой грудью, как у вас. Какая жалость, что вы ее прикрыли.

Эта реплика заставила Эмму еще крепче прижать к себе подушку. Алекс хмыкнул.

– К тому же, – продолжил он как ни в чем не бывало, – вы не можете скрыть от меня то, что только что показали всему Лондону.

«Если не считать того, что весь Лондон не побывал в моей спальне», – подумала Эмма раздраженно.

– Право, не знаю, Мег, как я должен называть вас теперь – Эмма? Вам не убедить меня в том, что вы немы: сегодня днем я уже был свидетелем проявления вашего пылкого характера, и, конечно же, вам есть что сказать.

На этот раз Эмма действительно сказала – первое, что пришло ей в голову:

– Боюсь, меня сейчас вырвет.

Это замечание совершенно сбило Алекса с толку, и он быстро поднялся со стула с выражением панического ужаса на лице.

– Боже! – Герцог поспешно оглядел комнату в поисках какой-нибудь емкости, но, ничего не найдя, снова перевел взгляд на Эмму. – Вы в самом деле так плохо себя чувствуете?

– Нет, хотя ваше присутствие вызвало бурление у меня в желудке.

На этот раз Алекс все же почувствовал смущение. Американская девчонка постоянно приводила его в недоумение, и он счел это немалым подвигом. Другую он бы задушил за подобную дерзость, но Эмма выглядела такой невинной и столь соблазнительной… Единственное, что он мог себе позволить в сложившейся ситуации, – это засмеяться.

– Случалось, женщины говорили мне о тех чувствах, которые я способен у них вызвать, но никогда не упоминали о тошноте.

Эмма невольно хмыкнула.

– Лучше скажите, что, ради всего святого, вы здесь делаете? – спросила она наконец.

– Разве не очевидно? – Глаза Алекса сверкнули. – Я пришел сюда из-за вас.

– Из-за меня?

Эмма поежилась. Тем не менее она все еще надеялась, что произошла ошибка.

– Но вы ведь меня даже не знаете.

– Вы правы, – ответил Алекс задумчиво. – Но я встретил кухонную служанку нынче днем, и она была чертовски похожа на вас: те же рыжие волосы и фиалковые глаза… Она показалась мне очень страстной и просто не могла от меня оторваться, целуя всюду, куда позволяла забраться фантазия.

– Я этого не делала! – воскликнула Эмма. – Как вы смеете делать подобные намеки!

Алекс поднял бровь:

– Значит, вы признаете, что побывали нынче днем в моей коляске?

– Вы и так это знаете, поэтому нет смысла отрицать.

– В самом деле. – Алекс откинулся на спинку стула. – А теперь, – сказал он, – я хочу услышать исчерпывающее объяснение, почему на вас оказался костюм служанки и почему вы разгуливали по Лондону без сопровождения.

– Что?! – воскликнула Эмма, впадая в ярость.

– Я жду вашего объяснения. – Его голос выражал железную решимость.

– Ах вы, наглый мерзавец! Вы его не получите! – Голос Эммы звенел от возмущения.

– В гневе вы просто прелестны.

– Зато вы отвратительны в своем спокойствии. Я считаю ваше поведение более чем вызывающим. Возможно, вы решили нанести урон моей репутации, но я всегда веду себя так, чтобы мной могли гордиться мои родственники.

Видя, как Эмма взволнована, Алекс ощутил некоторую неловкость. Ее глаза были полны непролитых слез, а волосы в неверном и трепетном свете свечи вспыхивали огнем.

Его омыла волна нежности, и он с трудом подавил желание заключить ее в объятия. И разумеется, ему хотелось утешить Эмму, защитить, а вовсе не погубить ее репутацию. Теперь он даже не мог сказать, что заставило его прийти сюда.

И тут неожиданно Алекс понял, что если позволит себе поддаться возникшему в его душе чувству, Эмма сможет причинить ему боль и ранить его глубже, чем кто-либо другой. Он попытался взять себя в руки.

– Не сомневаюсь, ваши дядя и тетя имеют все основания гордиться вами, – сказал он голосом, полным сарказма. – Половина светского общества Лондона, точнее сказать, его мужская половина, уже и сейчас у ваших ног. Уверен, до конца месяца вам сделают с полдюжины предложений, и вы без труда сможете обрести мужа с титулом и состоянием.

Эмма пожала плечами:

– Как вы можете предполагать такое – вы ведь меня абсолютно не знаете.

– Вы женщина, и этим все сказано.

– Разве?

Алекс заметил, что кожа Эммы порозовела от гнева, грудь взволнованно поднималась при каждом вздохе. Она выглядела обольстительно, но он все же попытался обуздать свое желание.

– Женщины, – принялся он терпеливо объяснять, – с восемнадцати до двадцати одного года все свое время проводят, совершенствуя светские манеры и таланты, а когда решат, что готовы выйти в свет, посещают светские вечера, хлопают ресницами, мило улыбаются и пытаются подцепить мужа. Чем больше титул и количество денег, тем лучше. Попавшись в сеть, бедняга часто даже не сразу понимает, что с ним произошло.

Эмма поморщилась.

– Не могу поверить, что вы это сказали.

– Неужели мои слова вас оскорбили?

– Вне всякого сомнения.

– Обижайтесь не обижайтесь, таков порядок вещей, и ни вы, ни я ничего тут не можем изменить.

Внезапно Эмма почувствовала, что ее гнев прошел и сменился жалостью.

Что-то печальное должно было случиться с человеком, если он стал таким черствым и циничным…

– Неужели вы никогда никого не любили? – спросила она тихо.

Алекс вскинул голову, посмотрел Эмме в глаза и удивился, заметив в ее взгляде сочувствие.

– А вы? Вы считаете себя экспертом в этом деле? – спросил он так же тихо.

– Я стану им, когда полюблю, а до тех пор у меня есть кого любить – отца, дядю Генри, тетю Кэролайн, Белл и Неда. Лучшей семьи нечего и желать. Нет на свете того, чего я бы для них не сделала.

Алекс подумал, что не стал бы возражать, если бы его включили в эту группу привилегированных особ.

– У вас ведь тоже есть семья. – Эмма вспомнила свою встречу с сестрой герцога. – Разве вы не любите своих родных?

– Люблю, разумеется…

Впервые за все это время выражение лица Алекса смягчилось, и Эмма не могла не заметить, что глаза его засветились нежностью при мысли о близких.

Однако он тут же усмехнулся:

– Возможно, вы правы. Возможно, на свете есть пара женщин, достойных любви. К несчастью, я с ними связан узами близкого родства.

– Кажется, вы этим напуганы, – заметила Эмма дерзко.

– Что?

– Да-да, вы, несомненно, напуганы. Гораздо легче сторониться людей, чем любить их. Если вы отгородитесь от людей прочными стенами, никто не осмелится подойти близко, чтобы разрушить эту твердыню, но такому гордецу грозит одиночество. Вы согласны?

Эмма посмотрела ему в глаза и была удивлена напряженностью его взгляда.

– Видите, вы затрудняетесь с ответом. – Она старалась не потерять отвагу, необходимую для того, чтобы говорить свободно. – Из всего этого я делаю вывод, что вы вовсе не плохой человек и очень дорожите своими близкими. Значит, вы способны испытывать глубокую любовь, но просто боитесь стать уязвимым.

Алекс был потрясен глубиной ее проникновения в его характер и точностью определений. От спокойного голоса Эммы ему даже стало как-то не по себе. Неужели она не сознает, что ее мягкие слова проделали более глубокую брешь в его кольчуге, чем меч?

Ощутив смятение и неловкость, герцог поспешил сменить тему:

– Вы так и не сказали мне, почему очутились на улице и были одеты как служанка.

– Верно. – Эмма безуспешно пыталась понять ход его мыслей. – Но разве я должна объяснять вам свои действия?

– И все же я настаиваю.

– Что? Возможно, вы шутите! Вы заносчивый, беспринципный, самовлюбленный…

Чувствуя, что ее заносит, Эмма хлопнула себя по губам и вдруг затряслась от беззвучного хохота.

Сидя на своей безупречной постели среди подушек и пуховых перин, как и надлежит леди, она обхватила руками колени и теперь почти касалась их головой не в силах побороть приступа истерического и совсем неподобающего даме смеха. Ее тело, неподвластное воле, сотрясалось, как ни пыталась она обуздать свое неуместное веселье. Полная нелепость этой ситуации только сейчас дошла до ее сознания, и, хотя она понимала, что должна вести себя по-другому, например, упасть в обморок, ей ничего не удавалось с собой поделать.

Алекс с изумлением наблюдал этот приступ веселья. То, что женщина способна находить забавной столь скандальную ситуацию, было для него совершенно непонятно!

Но скоро и он ощутил, насколько заразителен ее смех. Его низкий хохот теперь перекрывал ее почти беззвучный смех.

Не в силах больше сдерживаться, Эмма повела себя так, как если бы была одна в комнате: продолжая веселиться, она упала на кровать, и ноги свободно свесились вниз.

Алекс наблюдал за ней как зачарованный. Распростертая на постели с пламенеющими волосами, веером раскинувшимися по белым простыням, Эмма, казалось, совсем его не замечала. Охваченная приступом гомерического хохота, она выглядела совершенно естественной и нечувствительной к его полному вожделения взгляду.

– О Господи! – Эмма наконец начала приходить в себя. Она старалась привести в порядок дыхание и делала отчаянные усилия, чтобы отдышаться.

– Боже, что вы теперь обо мне подумаете!

– Ну… – Алекс стремительно пересек комнату и присел на край ее постели. – Я думаю, что вы прекрасны.

Эмма тут же подтянула ноги и съежилась. Этот его словно шелковый голос, казалось, расплавил ее руки и ноги, и сама она была испугана своей неожиданной реакцией на него. Ей следовало отодвинуться как можно дальше и оставить между собой и этим опасным красавцем, так коварно прокравшимся в ее спальню, больше пространства, но она не двинулась с места.

– Красота всего лишь на поверхности, – попыталась она разрядить повисшее в воздухе напряжение.

– Меткое замечание, – небрежно согласился Алекс. – Позвольте мне выразить это несколько иначе. Я думаю, вы великолепны.

По коже Эммы пробежали тысячи крохотных язычков пламени. Эти чувства были странными и новыми для нее, а их причиной, несомненно, стало присутствие Алекса. Ее это пугало.

Герцог перехватил ее напряженный взгляд.

– Послушайте, моя дорогая, – осторожно начал он, и тут Эмма почувствовала необходимость вернуть себе былую уверенность. Она гордо выпрямилась.

– И вовсе я не ваша дорогая, – сказала она строго.

– Неужели? Тогда чья же?

– Нелепый вопрос.

– Вовсе нет, потому что… – он вдруг схватил ее ноги в свои большие ладони и принялся их массировать, – если вы еще никому не принадлежите, я могу сделать вас своей.

У Эммы перехватило дыхание, а в это время его руки продолжали свою работу, разминая податливые мышцы. Она даже не представляла, что прикосновение к ступне может быть столь волнующим и отдаваться где-то много выше. Но как избежать этого соприкосновения? Ее сопротивление только укрепит его решимость.

Между тем загорелые руки поползли выше, к кайме ее платья. Эмма неосознанно облизнула губы, когда восхитительные спазмы наслаждения отдались где-то в ее животе.

– Приятно, верно? – добродушно усмехнулся Алекс.

– Не думаю, что мне это нравится, – послышался приглушенный ответ.

– Неужели? В таком случае я могу массировать сильнее.

Руки герцога двинулись вверх по ноге и наконец добрались до мягкой и нежной кожи под коленом.

– А как насчет этого?

Заметив изумление на лице Эммы, Алекс вкрадчиво спросил:

– Нет? Тогда, может быть, поцелуй подействует лучше?

Прежде чем Эмма успела воспротивиться, герцог потянул ее за ногу, и она опрокинулась на спину, после чего он преспокойно улегся возле нее. Взяв Эмму одной рукой за подбородок, он притянул ее лицо к себе и нежно коснулся губами ее губ.

– Нет, – слабо прошептала Эмма; она снова не понимала, как этот мужчина оказался в ее комнате, на ее постели, и особенно ей мешало понять это пламя, будто охватившее все ее тело.

– Только один поцелуй, – послышался глухой от желания голос Алекса где-то возле ее губ. – Если после одного поцелуя вы скажете «нет», я не стану продолжать, обещаю.

Эмма не произнесла ни слова, только веки ее затрепетали, когда он коснулся губами ее губ. Этот нежный поцелуй будто оправдывал бездействие ее тела. Затем она обхватила руками его шею и инстинктивно прижалась к нему бедрами. Рот ее приоткрылся, она едва сознавала, что делает.

Алекс воспользовался ее реакцией, и тотчас же его язык вторгся в ее рот и принялся исследовать его глубины.

– Господи, какая вы восхитительная на вкус, – пробормотал он хрипло. И снова его язык принялся исследовать ее рот, прижимаясь и пробуя ее на вкус. Эмма отвечала на эти интимные ласки со всем возможным пылом, о существовании которого до сих пор не подозревала. Одна ее рука вцепилась в его густые шелковистые волосы, другая блуждала по мускулистой и твердой спине.

Прикосновение Эммы еще больше воспламенило Алекса, и он, переменив позу, оказался лежащим поверх нее. Эмма ответила стоном, полным страсти, и этот звук усилил его пыл.

– Кто бы мог подумать, что в таком маленьком существе столько страсти! – Губы герцога все смелее путешествовали по ее нежной шее.

Эмма вся дрожала от нахлынувшего желания.

– Что вы со мной делаете? – послышался ее хриплый голос.

Смех Алекса зародился глубоко в его горле, когда их губы снова встретились.

– Я занимаюсь с вами любовью, и вам это нравится.

Его рука добралась до ее груди, и Эмму охватил жар, проникший сквозь атлас платья и теперь прожигавший кожу.

– Более того, вы хотите меня так же сильно, как я хочу вас.

– Но это вовсе не так! – воскликнула Эмма прерывающимся голосом, осознав, что лжет, уже после того, как слова слетели с ее губ.

Алекс прикусил мочку ее уха.

– Дорогая Эмма, неужели им уже удалось превратить вас в чопорную английскую мисс? – Его язык принялся ласкать ее ухо.

– Ах, – выдохнула она, не в силах скрыть наслаждение.

Алекс довольно усмехнулся:

– Никогда не стыдитесь своих чувств, Эмма: в них нет ничего порочного вопреки тому, чему вас учили светские матроны.

– Подобные чувства дурны не сами по себе, – пробормотала Эмма. – Они пагубны, если их испытываешь вне брака.

При слове «брак» Алекс поморщился, и его желание слегка ослабело.

– На вашем месте я бы не стал смотреть на меня как на человека, пригодного для брака, – заметил он мягко.

– А я и не смотрю! – Эмма, мгновенно отрезвев, отпрянула от него. – Я бы не вышла за вас, останься вы даже единственным мужчиной на земле!

На мгновение у нее мелькнула мысль о том, что, возможно, это слишком прямолинейно, и она добавила:

– Правда, я надеюсь, что этого все же не случится. А сейчас вам лучше покинуть мою комнату.

Вздохнув, Алекс поднялся и оправил сюртук.

– Одну вещь на свете я усвоил прочно, – заметил он язвительно. – Никогда не стоит дискутировать с женщиной, поскольку при этом она непременно начинает кричать.

Эмма тотчас же сбавила тон:

– Я не кричала. Я никогда не кричу. Я только повысила голос.

– Ради вашего спокойствия готов согласиться, что вы не кричали. Мы же не хотим, чтобы сюда ворвались ваши родные, особенно теперь, когда мы выяснили, что у нас нет желания вступать в брак.

– О, черт! – выдохнула Эмма и, вскочив на ноги, разгладила складки платья. – Надеюсь, я выгляжу прилично? – спросила она, широко раскрывая глаза. – Я вовсе не хочу огорчать своих родных.

– Откровенно говоря, вы выглядите так, будто вас только что поцеловали.

Эмма поспешно подошла к зеркалу, чтобы оценить урон, нанесенный ее прическе и туалету. К ее досаде, Алекс оказался прав: в таком состоянии она вряд ли могла показаться на глаза домашним.

– По крайней мере, привести мои волосы в порядок будет нетрудно. Мег старалась причесать меня по последней моде, но в конце концов я ее убедила, что более скромная прическа подходит мне больше и к тому же много удобнее.

– Вы хотите сказать, что вашу горничную зовут Мег?

– Именно так.

Эмма безрезультатно старалась привести в порядок спутавшиеся волосы.

– Позвольте мне. – Алекс встал за ее спиной и принялся осторожно водить щеткой по ее волосам.

– Не стану вас спрашивать, где вы научились причесывать леди…

– Правильно, я бы все равно не ответил.

– Уверена, что у вас дюжина любовниц. Впрочем, это ваше дело; главное, вы не должны вести себя так, будто знаете меня.

– О, будьте уверены, я изыщу возможность быть представленным вам официально, и тогда вы сможете избегать меня на законном основании.

Герцог сделал стремительное движение головой и коснулся губ Эммы легким поцелуем.

– А теперь возвращайтесь в зал. Я последую за вами, но не раньше чем через четверть часа.

Открыв дверь, Эмма выскользнула в коридор, после чего быстро обернулась:

– Так вы обещаете молчать?

Алекс ничего не ответил и лишь выразительно приложил палец к губам.

Глава 6

Закрыв наконец дверь, Эмма с облегчением вздохнула. Она инстинктивно чувствовала, что герцог вряд ли захочет стать причиной непоправимого скандала, сразу же последовав за ней в бальный зал.

Молча пройдя по темным коридорам, она оказалась на верхней площадке лестницы и на мгновение остановилась, чтобы оглядеться.

На этот раз тетушка Кэролайн превзошла самое себя. Столы с закусками и напитками, установленные вдоль стен, были украшены пестрыми экзотическими цветами; сотни ярких белых свечей были зажжены по периметру зала. Но особого внимания заслуживали гости. Элегантные мужчины и женщины бесшумно скользили по залу, подчиняясь ритму музыки. Оркестр был специально нанят Кэролайн по случаю этого вечера, и он не подкачал. Особенно выделялись дамы, сверкая драгоценностями и яркими шелками, переливавшимися в пламени свечей. Танцующие пары двигались согласно, будто по указанию невидимого дирижера, превращая зал в калейдоскоп света и красок.

С улыбкой любуясь этой роскошью, Эмма не сознавала, что сама представляет ослепительное зрелище для всех присутствующих.

– Я, вне всякого сомнения, влюблен, – объявил Джон Миллвуд, один из университетских друзей Неда, с которым Эмма уже имела возможность потанцевать этим вечером.

Нед от души рассмеялся; его голубые глаза, такие же яркие, как у сестры, лукаво блеснули.

– Забудь об этом, Джон, тебе за ней не угнаться. К тому же прежде ты был влюблен в мою сестру…

– Верно, и, кажется, я все еще влюблен в нее. Просто под вашим кровом собралось слишком много хорошеньких женщин, и это несправедливо.

Нед ответил гримасой.

– Ты бы сменил песню, если бы тебе пришлось иметь дело со всеми поклонниками, постоянно толпящимися у нашей двери. Я считал неудачным прошлый год, когда здесь жила только Белл, но с появлением Эммы тут творится черт знает что.

И в этот момент к ним подошли еще двое приятелей.

– Нед, ты непременно должен нас представить своей кузине! – воскликнул молодой лорд Линдфилд. Его друг Найджел Эверсли кивнул в знак согласия.

– Боюсь, вам придется подавать петицию моей матери: я уже устал считать молодых людей, желающих быть представленными Эмме.

– Она сногсшибательна, – вздохнул Джон.

– Не знаю, как я смогу все это выдержать. – Нед застонал.

– Мы все будем довольны, если ты просто согласишься замолвить за нас словечко, – сказал Найджел с энтузиазмом.

– Я уже делал это в прошлом году, и, если помните, вам это не принесло успеха.

– Ты мог бы изложить это в нескольких блестяще подобранных словах, – предложил Джордж Линдфилд.

– Да, но мои родственницы ни за что не станут меня слушать, – с досадой возразил Нед. – Ничего из того, что я скажу, ни на йоту не поколеблет их.

– Мне нужна покладистая девица, – простодушно сообщил Джордж.

– В моей семье тебе такой не сыскать.

– Да? И что же приключилось с покладистыми девицами? Почему я не могу найти ни одной? – решил жаловаться Джордж.

– Они все уродливые и скучные. – Джон хмыкнул. – О Господи, она идет!

Заметив кузена, Эмма быстро направилась к нему.

– Привет, Нед! – весело сказала она. – Добрый вечер, Джон!

Джон просиял, но Эмма тут же переключила внимание на тех, с кем еще не была знакома.

– Это лорд Джордж Линфилд, а это мистер Найджел Эверсли, – представил приятелей Нед.

Оба молодых человека одновременно попытались поцеловать Эмме руку, и она невольно засмеялась.

– Прости, Линфилд, – сказал Найджел, понизив голос и пытаясь оттеснить товарища. – По-моему, я первый должен поцеловать руку мисс Данстер.

– Прошу прощения, Эверсли, я думал, что сейчас моя очередь.

– Ты, верно, Ошибся.

– Неужели? Я думаю, это ты ошибся.

– Ты ошибся наверняка, если считаешь, что ошибся я.

– Какая досада! – с притворным сожалением воскликнула Эмма. – Кажется, меня зовет тетя Кэролайн. Было приятно познакомиться с вами обоими. – С этими словами она поспешила прочь и отправилась разыскивать тетку.

– Просто великолепно. Линфилд! – возмущенно воскликнул Найджел. – Теперь ты все испортил.

– Испортил? Я? Если бы ты не пытался схватить ее за руку, то…

– Простите, – вмешался в перепалку Нед, – я должен удалиться, но мы еще увидимся.

Оставив приятелей, Нед последовал за Эммой, в то время как Белл танцевала с Уильямом Данфордом на другой стороне зала. Их представили друг другу в прошлом году, и после недолгого знакомства молодые люди поняли, что если и не заинтересованы друг в друге в романтическом плане, то совершенно точно могут стать близкими друзьями.

– Надеюсь, ваша кузина бедна, – со смехом предположил Данфорд, наблюдая за Линфилдом и Эверсли, соревновавшимися за внимание Эммы.

– А почему вы спросили?

– Вам и так придется выдержать осаду, а если выяснится, что у Эммы есть деньги, то все местные охотники за приданым начнут барабанить в вашу дверь.

Белл рассмеялась:

– А разве вы не попытаетесь приударить за ней?

– Конечно, нет. – Данфорд улыбнулся. – Хотя она ослепительно красива.

– И в придачу к приятной внешности у нее есть мозги, – назидательно заметила Белл.

Данфорд хмыкнул:

– Право же, Белл, я ни секунды не сомневался в том, что ваша кузина так же умна, как и вы, и так же остра на язык. Кстати, я уже говорил вам, что вы прелестно выглядите в голубом?

Белл ответила лукавой улыбкой:

– В таком случае сегодня мне не повезло, поскольку на мне зеленое платье…

Эмма все еще пыталась разыскать тетку, когда с ней поравнялся Нед.

– Думаю, ты не знаешь, где мама, – сказал он, беря два стакана лимонада с ближайшего стола.

– Понятия не имею, и к тому же я просто умираю от жажды.

– Ничего, если стоять здесь достаточно долго, она сама нас найдет. – Нед протянул кузине бокал. – У нее в запасе еще человек двести, с которыми она намеревается тебя познакомить.

– Не сомневаюсь. – Эмма рассмеялась.

– Должен принести извинения за ту сцену, которая только что произошла: я не предполагал, что эти юнцы поведут себя столь нелепо.

– Кто поведет себя нелепо? – поинтересовалась Белл, внезапно появляясь справа от Неда. Данфорд следовал за ней.

– Речь идет о Джордже Линфилде и Найджеле Эверсли.

– О, только не это! Теперь они будут постоянно досаждать бедняжке Эмме.

– Да не волнуйся ты так. На самом деле они славные ребята и просто потеряли голову при виде красивой женщины.

Эмма от души рассмеялась:

– Кажется, Нед, ты только что впервые сказал мне комплимент?

– Чепуха. Я без устали восхвалял твой удар, когда ты сломала нос карманному воришке в Бостоне.

Данфорд повернулся к Неду:

– Блайдон, не припоминаю, чтобы ты представлял меня своей кузине…

– О, прошу прощения, дружище. У меня теперь только и дел, что представлять ей мужчин, так что угодить всем просто невозможно.

– Эмма, это Уильям Данфорд, – пришла на помощь Белл, – большой мой друг. Данфорд, уверена, уже догадался, что перед ним моя кузина мисс Эмма Данстер.

– Разумеется. – Уильям не без изящества поднес к губам руку Эммы. – Рад познакомиться с вами, я так много о вас слышал…

– Неужели?

– Но я почти ничего вам о ней не рассказала, – удивилась Белл.

Данфорд загадочно улыбнулся, однако он явно желал воздержаться от комментариев, и от дальнейших расспросов его спасло появление леди Уэрт.

– Эмма, дорогая, я хочу представить тебя леди Саммертон. – Кэролайн подвела к племяннице пухлую даму в пурпурном платье, голову которой венчал огромный тюрбан, что делало ее похожей на горшок с виноградным джемом.

– Не смотри на нее так, – предостерегла Белл шепотом. – Перед тобой одна из тех отпетых дур, о которых мы тебя предупреждали.

– Счастлива с вами познакомиться, – сладким голосом произнесла леди Саммертон. – Ваше появление произвело фурор в обществе, ничего подобного здесь не случалось с прошлогоднего дебюта Белл. – Она повернулась к Кэролайн: – Вы должны гордиться, моя дорогая, – это самый выдающийся бал сезона. Даже герцог Эшборн почтил его своим присутствием. Не думаю, что за весь год он был хоть на одном таком балу. Вы, вероятно, потрясены, не так ли?

– Разумеется. – Кэролайн вздохнула. – Я слышала, что он где-то здесь, но пока не видела его.

– Полагаю, герцог еще не уехал, – заметил Данфорд. – Возможно, даже он останется здесь на весь вечер.

– Вне всякого сомнения, он намерен и дальше доставлять мне неприятности, – пробормотала Эмма себе под нос.

Кэролайн оглянулась:

– Ты что-то сказала, дорогая?

– Так, ничего. – Эмма тут же отвернулась.

– Эшборн не посмеет уйти, не поздоровавшись с хозяйкой, – объяснила леди Саммертон. – Я уверена, он скоро появится здесь.

– Я тоже. – Данфорд не сводил взгляда с Эммы, ей пришлось против желания улыбнуться.

– Ты в порядке, дорогая? – спросила ее Кэролайн. – Тебя больше не беспокоит головная боль?

– Нет, голова совершенно прошла.

– Все же ты немного бледна. В чем дело?

– Ни в чем, решительно ни в чем, но… по правде говоря, я чувствую себя немного утомленной. Может быть, мне станет лучше, если я глотну свежего воздуха…

Данфорд немедленно предложил Эмме руку, выразив намерение проводить ее в сад и втайне надеясь вызвать ревность герцога.

– Я с радостью стану вашим спутником в прогулке по саду, мисс Данстер…

– И монополизируешь столь чудесный цветок, скрыв его от общества, – послышался рядом низкий голос.

Все повернули головы в сторону Алекса, и Эмме с трудом удалось сохранить душевное равновесие.

– Ах, ваша светлость! – Леди Саммертон чуть не захлебнулась от восторга. – Мы как раз говорили о вас.

– Неужели? – Алекс прищурился.

– О, разумеется, – подтвердила леди Саммертон.

Среди гостей тут же воцарилась тишина: все стоявшие ближе к Алексу с нескрываемым любопытством прислушивались к разговору.

Эмма была вынуждена признать, что герцог действительно заслуживал внимания. Его непокорные черные волосы не желали подчиняться моде, и один темный локон упрямо падал на лоб, а пронзительные зеленые глаза придавали ему опасный вид. Сейчас эти глаза были направлены на Эмму.

– Мисс Данстер, я полагаю? – Алекс решительно завладел ее рукой.

– Откуда вам это известно? – Глаза Эммы невольно распахнулись.

Герцог коснулся ее руки губами, и Эмма вздрогнула. Она отлично понимала, что его губы слишком долго остаются прижатыми к бледной коже ее руки, но ничего не могла с этим поделать.

– Пусть это останется моим секретом.

Брови Кэролайн взметнулись вверх, и ее лицо приняло недоумевающее выражение, а Данфорд выразительно хмыкнул. Эмме оставалось только гадать, не слишком ли сильно она покраснела при этих словах герцога.

– Вы очень любезны, – сказала она наконец.

– Наша дорогая Софи, надеюсь, в добром здравии, ваша светлость? – спросила Кэролайн, чтобы как-то снять напряжение. – Мы были весьма разочарованы, когда она прислала записку о том, что не сможет сегодня быть здесь.

– Благодарю, с Софи все благополучно. Правда, днем мы испытали потрясение, но все обошлось.

– Потрясение? – Глаза леди Саммертон расширились: – Что вы имеете в виду?

– Сын Софи чуть не попал под наемный экипаж. Малыша наверняка раздавили бы, если бы молоденькая горничная не выхватила его прямо из-под колес.

Эмма почувствовала на себе взгляд Белл и тут же подняла глаза к потолку, якобы не замечая любопытства.

– Слава Богу, что никто не пострадал. – Кэролайн вздохнула с явным облегчением. – Надеюсь, с девушкой тоже все в порядке?

– О да, – успокоил ее Алекс. – Все просто великолепно.

Тут Эмма пришла к выводу, что потолок и в самом деле представляет для нее огромный интерес.

– Кажется, это вальс? – спросил герцог весьма любезно. – Леди Уэрт, могу я попросить у вас разрешения потанцевать с вашей племянницей?

Эмма отреагировала мгновенно:

– Я уже обещала этот танец…

Она была уверена, что никому ничего не обещала, но в данных обстоятельствах сочла это наилучшим выходом и тут же с отчаянием посмотрела на Неда, надеясь на его помощь.

Однако кузен вовсе не хотел ссориться с могущественным герцогом и тотчас же увлекся узорами на потолке, повторив прием, использованный Эммой минутой раньше. Зеленые глаза Алекса выразительно прищурились.

– Чепуха, – сказал он, словно отметая возможные возражения.

– Итак, леди Уэрт?

Едва Кэролайн кивнула, Алекс тут же заключил Эмму в объятия, и в следующую секунду они оказались в центре зала. Глядя на Эмму, герцог лукаво улыбнулся:

– Сейчас вы почти так же красивы, как в спальне.

Кровь жаркой волной прихлынула к лицу Эммы.

– Почему вам непременно нужно меня смущать? Неужели вы решили в первый же вечер погубить мою репутацию?

Алекс беззаботно усмехнулся:

– Пока я на глазах у всех не увлеку вас в сад и не попытаюсь там соблазнить, мое внимание только на пользу вашей репутации. Я не часто бываю на балах, – пояснил он, – и людям хочется узнать, почему я так увлечен вами.

– А может, вам просто нравится доставлять мне неприятности?

– Прошу прощения, этого больше не повторится.

Услышав столь смиренный ответ, Эмма подняла на герцога глаза и была удивлена тем, что прочла в его взгляде безусловную честность.