Текст книги "Великолепно!"

– Спасибо, – произнесла она тихо. – Ваше извинение принято.

Эмма чуть дольше положенного задержала взгляд на лице Алекса, но тут же, почувствовав смущение, уставилась на его галстук.

– Попробуйте улыбнуться мне, – посоветовал Алекс. – А если вы не в силах это сделать, то хотя бы почаще смотрите на меня. Сейчас мы с вами предмет внимания всего зала и не должны ударить в грязь лицом.

Эмма подняла голову.

– Так много лучше: обидно держать вас в объятиях и не видеть ваши глаза…

Эмма несколько секунд молчала, затем неуверенно произнесла:

– Возможно, вы правы, ваша светлость.

– Я предпочел бы, чтобы вы называли меня по имени. Глупо называть меня «ваша светлость», когда я обращаюсь с вами запросто.

– Но я ведь не давала вам разрешения обращаться ко мне по имени, – напомнила ему Эмма.

Герцог добродушно усмехнулся:

– Едва ли мне требуется разрешение после того, что произошло между нами менее часа назад.

– Я бы предпочла это забыть.

– Неужели? Не обманываете ли вы себя?

– Ничуть. Вы позволяете себе слишком много, ваша светлость, – возразила Эмма спокойно и с достоинством. – Поверьте, вы совсем меня не знаете.

– Тем более мне хотелось бы узнать вас получше. – Герцог привлек Эмму ближе к себе.

– Мне кажется, вы намеренно стараетесь подавить мою волю.

– И успешно?

Несколько секунд Эмма пристально смотрела на него.

– Да.

Руки Алекса крепче сжали ее.

– Не могу поверить, что вы это сказали, – заявил он охрипшим голосом. – Вы слишком честны, чтобы это могло послужить к вашей пользе.

Эмма опустила глаза, не понимая, что заставило ее выразиться так прямо.

– Вы в самом деле считаете меня слишком честной? – спросила она тихо. – Но ведь я еще не закончила. Мы встретились при необычных обстоятельствах и, вероятно, поэтому можем говорить друг с другом так прямолинейно. Думаю, вы не злой, но можете ранить меня, даже не желая этого делать. Я всего несколько месяцев в Лондоне и хочу, чтобы мое пребывание здесь стало радостным для всех. Поэтому прошу вас держаться подальше от меня.

– Не думаю, что смогу это сделать.

– Пожалуйста!

Алекс не подозревал, что одно это слово, сорвавшееся с уст Эммы, может заставить его почувствовать себя негодяем. Ему оставалось лишь проявить в ответ полную откровенность.

– Думаю, вы не понимаете, как сильно я хочу вас.

Эмма тотчас же остановилась:

– Вальс закончился, ваша светлость.

– Верно.

Она высвободилась из его объятий:

– А теперь до свидания.

– До завтра, Эмма.

– Не думаю, что мы увидимся завтра. – С этими словами Эмма, проворно лавируя в толпе, ускользнула от него и вскоре оказалась рядом с теткой.

Алекс молча смотрел, как она двигается по залу и ее волосы сверкают в трепетном свете свечей. Ее прямолинейность раздражала его, но и разжигала желание. Алекс сам не вполне понимал, какие чувства Эмма вызывает в нем, но ему было ясно одно: он не может ими управлять.

Испытывая недовольство собой, Алекс поспешил покинуть общество молодых фатов и нетерпеливых мамаш, жаждущих вовлечь его в скучную беседу. К счастью, вскоре он увидел Данфорда, стоявшего у края танцевальной площадки и наблюдавшего за ним.

– Пойдем отсюда, – мрачно сказал герцог другу. – А эта красотка пусть не воображает о себе слишком много: все равно ей придется примириться с тем, что я не могу оставить ее в покое.

Глава 7

– Я рада, что смогу поехать с тобой, – проговорила Белл возбужденно.

– Да? А вот я боюсь, что мне придется об этом пожалеть, – последовал незамедлительный ответ Эммы.

Они с Белл в карете Блайдонов отправились возвращать сережки, которые накануне Софи чуть ли не насильно втиснула в руку Эммы.

– Чепуха, – возразила Белл небрежно. – К тому же я могу тебе понадобиться, если ты вдруг растеряешься.

– Уверена, я сама смогу придумать что-нибудь.

– А если растеряется Софи?

– Полагаю, это маловероятно.

Эмма пристально взглянула на серьги, которые крепко держала в руке.

– Скверно. – Она скорчила гримасу.

– Что скверно?

– Весьма славные сережки.

Коляска остановилась у дверей элегантного городского дома Софи, и молодые женщины, выйдя из экипажа, быстро поднялись по ступенькам к парадной двери, после чего Эмма решительно постучала.

Не прошло и секунды, как перед посетительницами предстал до смешного тощий, но при этом невероятно величественный дворецкий Софи. Никому не дозволялось войти в дом графа и графини Уайлдинг, пока он не приходил к выводу, что посетители этого достойны.

Пристально оглядев дам, Грейвс коротко произнес:

– Слушаю.

Белл показала ему свою карточку:

– Леди Уайлдинг принимает? – спросила она резко, стараясь ни в чем не уступить высокомерному дворецкому.

– Возможно.

Видя, как сжались губы кузины, Эмма чуть не рассмеялась, однако Белл не отступала:

– Не будете ли вы так любезны сказать ей, что ее хочет видеть леди Арабелла Блайдон?

Грейвс слегка поднял брови:

– Если зрение меня не обманывает, а оно меня никогда не подводит, у дверей стоят две особы.

Слегка вскинув подбородок, Белл процедила сквозь зубы:

– Это моя кузина мисс Эмма Данстер.

– Понимаю. – Грейвс кивнул. – Не угодно ли пройти в гостиную?

Проводив дам в одну из гостиных Софи, дворецкий бесшумно вышел.

– Ну вот, – пробормотала Белл, решив, что слуга уже отошел на достаточное расстояние, чтобы не слышать ее, – я здесь бывала не менее тридцати раз, и меня все еще заставляют стоять у двери.

Эмма усмехнулась:

– Должно быть, этот господин очень предан своим хозяевам. Ты бы, вероятно, и сама не отказалась нанять его.

– Шутишь? Мне пришлось бы представить ему рекомендации, заверяющие в том, что у меня приличный дом и что он у меня вообще имеется.

– Белл, дорогая! – раздался откуда-то издали голос Софи а вскоре и сама она вошла в гостиную в прелестном утреннем платье бутылочно-зеленого цвета, удачно гармонировавшего с цветом ее глаз. Похоже, Софи еще не заметила Эмму, которая стояла в углу и спокойно наблюдала за происходящим.

– Жаль, что я не смогла появиться на вашем празднике, говорят, все прошло грандиозно, – не умолкала Софи.

– Именно так, – скромно согласилась Белл.

– Зато мой брат был там. – Софи, словно не веря собственным словам, пожала плечами. – Это первое. А второе: где ваша прелестная кузина? Я так много о ней слышала…

– Она стоит прямо у вас за спиной.

Софи стремительно обернулась:

– Мне очень приятно… Господи! – Она замерла в изумлении.

Эмма снисходительно улыбнулась ей:

– Не сомневаюсь, вы удивлены.

– О Боже мой! – Казалось, Софи не верила своим глазам.

Белл склонилась к Эмме и прошептала ей на ухо:

– Не думала, что такое возможно, но, похоже, Софи и в самом деле не знает, что сказать.

– Значит, пора тебе вмешаться и загладить неловкость, – решительно произнесла Эмма.

Белл усмехнулась:

– Я тоже не знаю, что сказать.

Софи наконец пришла в себя и сделала шаг вперед:

– Но ведь вчера…

– Верно. – Эмма набрала в грудь воздуха. – Боюсь, я должна кое в чем признаться. Я вчера одолжила платье у горничной.

– Но зачем?

– Это длинная история и к тому же довольно запутанная…

– Вот как? – Софи широко раскрыла глаза. – В таком случае я непременно хочу ее услышать.

Несколько секунд Эмма собиралась с мыслями, а затем принялась сбивчиво объяснять, как они с кузиной пытались избавиться от дел, навязанных теткой в связи с празднеством.

– Выбор был невелик: кухня или расстановка цветов, вот и пришлось сбежать.

– В самом деле, ужасный выбор, – согласилась Софи. – И все же не могу представить, что сказала Кэролайн по поводу вашего приключения.

– Дело в том, – произнесла Эмма печально, – что и я не могу этого представить.

Софи медленно кивнула:

– Понимаю. Не сомневайтесь, вы можете рассчитывать на мое молчание: это меньшее, что я могу сделать, чтобы отблагодарить вас за спасение жизни Чарли.

Решив, что подходящий момент настал, Эмма поспешно достала серьги, подаренные ей Софи.

– Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, я не могу принять эти сережки и прошу вас взять их назад.

Глаза Софи неожиданно наполнились слезами.

– Мне бы очень хотелось, чтобы серьги остались у вас. Ведь это всего лишь безделушки.

– Боюсь, мне будет не совсем ловко носить их, – тихо сказала Эмма.

Софи раздумывала недолго.

– Тогда позвольте подарить вам что-нибудь другое в знак благодарности.

– Вашей дружбы будет более чем достаточно. – Голос Эммы звучал уверенно, она не сомневалась: сестра герцога будет ей верным и надежным другом.

Софи взяла гостью за руки:

– На это вы всегда можете рассчитывать, дорогая. – Она заключила Эмму в нежные объятия. – А теперь, пожалуйста, присядьте. – Она указала на диван, обитый золотистой тканью, и девушки с превеликим удовольствием устроились на нем. – Думаю, нам пора поговорить кое о чем важном. – Софи выразительно посмотрела на Белл. – Я хочу услышать все сплетни о вчерашнем торжестве и о том, что там произошло.

– О, это было замечательно! – искренне воскликнула Белл. – Если мама хотела доказать всему миру, что любит Эмму, как родную дочь, ей это вполне удалось.

– Большая удача для вас, – заметила Софи. Эмма пробормотала нечто означавшее согласие.

– Да, там были все, весь свет, – с энтузиазмом продолжала Белл. – Появился даже ваш брат, чему все были очень удивлены.

– Так же как и я, – призналась Софи и вдруг, быстро повернувшись к Эмме, воскликнула: – О Господи, что он вам сказал? Что он сказал?

– По правде говоря, что-то вроде: «Здравствуйте!»

– Но сперва он целовал ей руку вдвое дольше положенного, – поспешила сообщить Белл. – А потом весь вечер Эмме не давал прохода.

– Право, Белл, – Эмма покраснела, – он просто забавлялся. Похоже, герцог был несколько раздосадован тем, что я оказалась не той, за кого он меня принимал. К тому же он всегда, в любой ситуации, старается взять верх.

– Верно, – охотно согласилась Софи. – Можете себе представить, что значит состоять с ним в родстве?

Эмма кивнула:

– Как бы то ни было, ваш брат вовсе не уделял мне столько внимания, как говорит Белл, и он делал это ненамеренно.

Белл громко фыркнула.

– Должна сказать, дорогая, твое лицо было такого же цвета, как волосы, когда ты с ним танцевала.

Эмма пожала плечами, словно предоставляя собеседницам возможность самим делать выводы.

– Уверена, все скоро забудется, и вряд ли нам придется часто встречаться в обществе.

– Жаль, если все будет именно так, – тихо заметила Софи, и в глазах ее сверкнул огонек, как у заправской свахи.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ничего особенного. Не желаете ли чаю? – Софи тотчас же дала знак горничной. Она уже долгие годы старалась склонить Алекса к браку и в лице Эммы Данстер наконец нашла нечто дававшее ей надежду на успех. Судя по всему, Эмма была умной и веселой девушкой, к тому же очень отважной. Софи не могла бы пожелать лучшей невестки. Она знала, что ее брату требовалась женщина, которая не станет каждую минуту спрашивать его мнение и покоряться ему, как только он начинает действовать в своей властной манере, а это происходило почти постоянно.

– Пожалуйста, расскажите мне побольше о вашем празднике. – Софи решила продлить визит девушек, насколько это было возможно. Когда служанка внесла чайник и бисквиты, она принялась сама разливать чай.

– Меня загнала в угол леди Саммертон, – со смехом призналась Эмма.

– Эта леди способна загнать в угол любого и даже пятерых за раз, – подтвердила Белл.

Софи кивнула.

– Вероятно, у нее добрые намерения, но она слишком разговорчива… почти как я. – Она добродушно рассмеялась.

Эмма и Белл переглянулись и, чуть помедлив, присоединились к ней, как вдруг…

– Ради Бога, Грейвс, клянусь, что повешу тебя на бельевой веревке, если ты не пропустишь меня, – донесся до них от дверей гневный мужской голос.

– О Боже! – пробормотала Софи. – Мне давно следует отчитать Грейвса, но не хватает духу.

– И за что же? – поинтересовалась Белл.

За то, что он чересчур любит задавать вопросы.

– Я не буду вручать визитную карточку дворецкому, принимавшему меня не менее пятисот раз! – продолжал возмущаться голос, который, как без труда определила Эмма, не мог принадлежать никому иному, кроме герцога Эшборна.

Лицо Софи приняло насмешливое выражение.

– Думаю, мне следует вмешаться, но меня так смешит гнев Алекса…

Внезапно в тоне герцога появились опасно низкие нотки.

– Грейвс, если ты дорожишь жизнью, пропусти меня немедленно!

Затем Грейвс стремительно влетел в дверь желтого салона, спасаясь от гнева Алекса.

Войдя, герцог тут же набросился на Софи:

– Послушай, разве я не твой брат? Не пора ли тебе приструнить своего сторожевого пса?

– Ну, сейчас Оливера нет, и Грейвс оберегает нас.

– Это я вижу. – Алекс огляделся и только тут заметил, что они с сестрой не одни.

– Ага, кажется, вы уже лучшие подруги?

– Не будь занудой, Алекс. – Софи решительно вздернула подбородок. – Я принимаю гостей и занимаю их беседой, а ты можешь прийти позже.

– Ничего себе, любезный прием. – Герцог не слишком изящно опустился на стул напротив Эммы и Белл.

– Просто я решила отдать вашей сестре сережки, ваша светлость, – пояснила Эмма.

– Я ведь просил вас не называть меня «ваша светлость», не так ли?

Эмма опустила глаза.

– В таком случае мне не придется больше обращаться к вам…

Софи с трудом подавила улыбку.

– Хочешь чаю, Алекс? – спросила она, насколько могла, любезно.

– Я не пью чай, ты же знаешь, – недовольно буркнул герцог.

– Ах, прости, конечно, я и забыла, что настоящие мужчины не пьют столь немужественный напиток, как чай.

– А вот я бы выпила еще чашку, – сказала Эмма с улыбкой.

– И я, – присоединилась к ней Белл.

Алекс поморщился: ему оставалось гадать, когда эти трое успели объединиться против него.

– Алекс, дорогой, может, ты хочешь кофе? – Софи, как могла, пыталась избежать скандала.

– Я предпочел бы виски.

– Но по-моему, для виски еще рановато…

Алекс перевел взгляд с сестры на Эмму, потом на Белл: все они смотрели на него с обманчиво-безмятежным выражением.

– А я считаю, что сейчас самое подходящее время.

– Ну, как знаешь. Тогда обслужи себя сам.

Алекс легко поднялся, пересек комнату и подошел к шкафчику, где его сестра держала напитки. Затем он достал бутылку и налил виски в большой стакан.

– Софи, я пришел рассказать, кто на самом деле эта таинственная Мег, но вижу, она уже опередила меня. Теперь мне хочется знать, – он устремил взгляд на Эмму, – что думает ваша кузина обо всех этих проделках?

– По правде сказать, я сама участвовала в «этих проделках», – насмешливо сообщила Белл.

Алекс помрачнел, но Эмма, несмотря на это, продолжала исподтишка наблюдать за ним. Герцог казался ей необычайно большим и очень мужественным: он с трудом помещался в изящной гостиной Софи. Безукоризненного покроя одежда с трудом сдерживала его первобытную силу. Эмме оставалось лишь гадать, как может быть человек одновременно столь привлекательным и в то же время пробуждать тайную неприязнь. Бесспорно, он пробудил в ней желание; его присутствие обрекало ее предательское тело на внезапную слабость и томление, в то время как его дерзость и стремление подчинять себе приводили ее в ярость.

Тем временем Белл как ни в чем не бывало обратилась к Софи:

– Неужели вы собираетесь провести вдали от света все время, пока не вернется из Вест-Индии ваш супруг, или все-таки мы увидимся сегодня вечером на балу у Саутбери?

– Я подумывала о том, чтобы уединиться в деревне, но теперь изменила свои намерения. Внезапно оказалось, что жизнь в городе обещает в этом сезоне много интересного. Не думаю, что смогу часто выезжать в течение нескольких предстоящих месяцев по вполне понятной причине, и все же…

– О, Софи, неужели вы… – Казалось, Белл не в состоянии произнести слово «беременны» в присутствии мужчины.

Софи энергично кивнула, и лицо ее просияло.

– Я так рада за вас! – продолжала Белл. – Какой подарок мужу, верно?

– Оливер до сих пор не знает, что снова станет отцом. Разумеется, я написала ему, но сомневаюсь, что он уже получил письмо.

– Вы не должны чувствовать себя одинокой. Обещайте, что приедете к нам с Чарли и пробудете у нас сколько захотите. У нас так много места, а вам, вероятно, не хочется оставаться одной.

– Дорогая леди Арабелла, позвольте напомнить, что у Софи есть родные, способные о ней позаботиться, – неожиданно торжественно произнес Алекс. – И если она решит куда-нибудь переехать на время, то скорее ко мне, чем к вам.

Белл сделала большой глоток чаю и храбро вступила в перепалку:

– Возможно, Софи не хватает именно женского общества.

– А вот я уверена, что его светлость может обеспечить кому угодно сколько угодно особ женского пола, – язвительно пробормотала Эмма и лишь затем осознала, что все слышали ее выпад.

Герцог строго посмотрел на нее:

– Не поясните ли, что вы хотели этим сказать?

– Пожалуй, я лучше не стану этого делать, – ответила Эмма холодно.

Алекс решил проявить благоразумие и не углубляться в подробности.

– Если Софи необходимо женское общество, – решительно заявил он, – она может переехать к матери.

Софи была в восторге оттого, что Эмма проявила характер, и гадала лишь, какого цвета платье она наденет на свадьбу в качестве подружки невесты.

– Если я несколько месяцев поживу с мамой, это поднимет мне настроение, – сказала она весело. – А может, мы отправимся в деревню: свежий воздух будет мне очень полезен, да и Чарли любит там жить. Конечно, он постоянно лазает по деревьям, и я боюсь за него, но Алекс считает, что мне не следует слишком нянчиться с ним. И все же…

– Послушай, Софи, – прервал ее Алекс, – тебе не кажется, что ты слишком много болтаешь?

– Да, возможно, – вздохнула Софи.

– Нет-нет, – вмешалась Эмма, – вы так интересно рассказываете, а я очень люблю деревню.

Женщины рассмеялись, вспомнив, как перемывали косточки леди Саммертон, в то время как Алекс молча досадовал на то, что не может принять участие в их веселье.

– Ах, Эмма. – Софи попыталась восстановить дыхание после внезапного приступа веселья. – Я не рассказывала ничего особенно интересного, и с вашей стороны было очень любезно проявить ко мне подобную доброту.

– Уверяю вас, мне это не стоило труда.

– Тогда, может быть, вам не составит труда рассказать побольше о себе, – неожиданно предложил Алекс.

– Боюсь, это будет скука смертная. – Белл поморщилась.

Подобное заявление удивило Эмму: прежде ее кузина не была столь дерзкой и отважной.

– Ну, раз Белл так считает… – спокойно произнесла она.

– А я уверен, что она не станет возражать, – настаивал Алекс.

– В любом случае я предпочла бы поболтать с Софи, – заметила Белл, – тем более что она хотела показать мне новый клавесин. Верно Софи?

– Хотела? О да, конечно! Идемте, он стоит в Голубой гостиной наверху. – Хозяйка дома проворно поднялась и направилась к двери; Белл последовала за ней.

– Отлично сработано, – на ходу шепнула Софи на ухо Белл, и обе дамы, выскользнув из гостиной, направились вверх по лестнице.

– Не забудьте напомнить мне, чтобы я поблагодарил вашу кузину. – Алекс довольно усмехнулся.

– А вы должны мне напомнить, чтобы я ее придушила.

– Право же, дорогая, неужели вам так тяжело немного побыть со мной наедине? – Алекс пересек гостиную и присел рядом с Эммой на софу так близко, что ей захотелось отодвинуться.

– Э-э… – начала Эмма, чувствуя, что все ее решительные намерения будто ветром сдуло. – Не хочу показаться чопорной барышней, но…

– Но вы именно так и выглядите…

– Право же, вам не стоит сидеть так близко ко мне.

– Давайте забудем все эти правила, касающиеся того, что можно и что нельзя. – Алекс вздохнул. Он захватил двумя пальцами ее локон.

Эмма невольно вздрогнула.

– Немедленно прекратите, ваша светлость! В любой момент сюда могут войти…

– Я так не думаю. Похоже, эти две заговорщицы намеренно решили оставить нас вдвоем. Не сомневаюсь, они дадут нам знать, когда соберутся вернуться: вероятно, когда они будут спускаться по лестнице, до нас донесется приступ кашля, столь сильный, какого мы не слышали за всю свою жизнь.

Эмма протестующе вскинула руку:

– Терпеть не могу, когда мной пытаются манипулировать.

– Я тоже, кроме тех случаев, когда в результате меня оставляют наедине с вами.

Эмма бросила на него пристальный взгляд.

– Вы всегда так самоуверенны? Неужели у вас никогда не бывает искушения закричать?

Алекс расхохотался:

– Дорогая, если бы я сказал вам, в каких случаях мне хочется кричать, вы бы тотчас же выбежали из этой комнаты и немедленно отправились в колонии.

Эмма вспыхнула. Даже будучи весьма неопытной, она поняла, на что намекает герцог.

– Пожалуйста, не выворачивайте мои слова наизнанку? – Она скрестила руки на груди и отвернулась.

– Ну зачем вы так? – примирительно сказал герцог. – Неужели вам действительно неприятно со мной разговаривать?

– Я бы этого не сказала.

– Тогда что же? Вам неприятно мое общество?

– Нет…

– Тогда в чем же дело?

– По правде говоря, не знаю. – Эмма медленно повернулась.

– Ну, тогда все в порядке. У нас нет никаких сложностей.

– В этом-то и состоит главная сложность! – в отчаянии воскликнула Эмма. – Сложности есть, и я их отлично вижу.

– Но ведь вы только что сказали нечто противоположное!

– Ничего я не говорила. – Эмма поднялась с софы и присела на стул.

– Так в чем же состоит наша проблема?

Эмма скрестила руки на груди.

– По-моему, вы взяли слишком властный тон.

– О, в самом деле?

– Именно так.

– Но женщины часто нуждаются в том, чтобы с ними обращались властно. Вспомните, что с вами произошло, когда вы оказались предоставлены самой себе: я нашел вас на улице в бесчувственном состоянии!

Тут уж Эмма не выдержала:

– Не могу поверить, что вы меня этим попрекаете! – Она принялась мерить шагами гостиную. – Я оказалась в таком положении лишь потому, что спасла жизнь вашего племянника! Или вы предпочли бы, чтобы я позволила ему быть раздавленным?

– Простите. – Алекса и самого удивила собственная бестактность. – Я сказал глупость.

– Еще кое-что: я не нуждаюсь в том, чтобы мной руководили. – Эмма с трудом подавила ярость. – И я вполне способна позаботиться о себе. А вот вы определенно нуждаетесь в хорошем пинке, который даст вам понять, что вы не Господь Бог!

– Эмма!

– Я больше не хочу с вами разговаривать. Вероятно, у вас возникло желание посмеяться и сделать еще один неприличный намек, а мне не нужны никакие осложнения.

– Послушайте…

– Почему я должна вас слушать?

Сперва Алекс молчал, видимо, не зная, что сказать, а потом с трудом произнес:

– Честное слово, не припомню, чтобы прежде мне приходилось вступать с женщиной в подобный диалог.

Эмма нахмурилась:

– Вы снова хотите меня оскорбить?

– Вовсе нет. По-моему, я только что сделал вам комплимент.

Эмма бросила на герцога недоверчивый взгляд, и на лице ее отразилось смущение. Шли секунды, и хотя Алекс пытался что-то сказать, но тотчас же замолкал, будто усомнившись в правильности посетившей его мысли.

– Знаете, что я думаю? – наконец медленно произнес он. – Поскольку мы все время спорим, это означает, что мы скоро станем друзьями.

– Неужели?

– Не сомневаюсь в этом. Конечно, это необычная мысль; и вообще дружба с женщиной…

– Не преувеличивайте.

– Я не преувеличиваю, я так думаю. Мы с вами постоянно спорим, но я наслаждаюсь этой перепалкой, как не наслаждался ничем в своей прежней жизни.

Эмма пристально посмотрела на него, не зная, что ответить на это откровение.

– Думаю, вы мне нравитесь, мисс Эмма Данстер, – решительно продолжил Алекс. – Не стану уверять, что я вас не хочу, – это слишком очевидно, но… Но вы и в самом деле мне нравитесь, а я нравлюсь вам.

Тут Эмма, не выдержав, рассмеялась. Дерзость герцога забавляла ее и одновременно вызывала восхищение.

– Что ж, возможно, вы правы.

– Значит, друзья?

– Пожалуй.

Эмма не вполне понимала, как случилось, что они заключили перемирие, но решила воздержаться от вопросов. Алекс не ошибся: он действительно нравился ей, несмотря на то, что слишком любил командовать. Его общество было ей приятно, а то, что они постоянно ссорились…

В этот момент на лестнице послышались шаги. Затем у Белл случился непреодолимый приступ кашля, а Софи, подходя к гостиной двери, громко закричала:

– Боже, что это с тобой, дорогая?!

Эмма прикрыла рот рукой, так как не могла удержать смеха.

Алекс выразительно пожал плечами:

– Кажется, я догадываюсь, что произошло: сестра наконец вспомнила главное – у нее нет клавесина.