Текст книги "Калиостро и египетское масонство"

Эти объяснения могут быть довольно близки к истине, но, с другой стороны, они могут быть и ошибочны, потому что, к несчастью, они не основаны на должном исследовании происходившего во время сеансов, так что они являются скорее гипотезами, чем действительно объяснениями. Кроме того, они далеко не полны. Целый ряд поразительных явлений, происходивших во время опытов Калиостро и описанных госпожой фон дер Реке, что отчасти отражено в приведенном выше документе, она даже не пытается объяснить, и в тех случаях, когда она даже пытается найти объяснение, ее комментарии зачастую противоречат фактам, изложенным в самом тексте мемуаров до этого. Например, ее предположение, что медиум был предварительно выбран и подготовлен Калиостро, противоречит ее же записям, сделанным ранее, из которых следует, что Калиостро не особенно настаивал на выборе данного конкретного ребенка на роль ассистента, предоставив выбор медиума другим. Также ее теория о том, что видения были не чем иным, как рисунками на листах бумаги, разложенных перед мальчиком в определенном порядке, не соответствует ее же утверждению, что в нескольких случаях тип видения, которое должен был увидеть мальчик, предлагали Калиостро сами участники сеанса в ходе этого, так что мальчик не мог услышать ничего из сказанного ими.

Однако почти нет сомнений в том, что магические сеансы Калиостро в значительной степени состояли из ловко показанных фокусов. Он признался в этом сам. В своем «Мемуаре…», написанном во время суда по делу об алмазном колье в Париже, он полностью описал трюки, которые применял на точно таком же сеансе, который он провел по просьбе прославленной мадемуазель де ла Мотт, где роль медиума играла мадемуазель де ла Тур, и заключил это описание следующими словами: «Мог ли я предвидеть тогда, что это светское развлечение однажды будет представлено суду как сеанс черной магии, кощунственная профанация христианских таинств?»8787
  Memorial, or Brief for the Comte de Cagliostro, defendant against the King’s Attornet General, plaintiff (English translation), London, 1786, р. 38-44.


[Закрыть].

Но если мы склоняемся к тому, чтобы поверить фактам, изложенным в мемуарах госпожи фон дер Реке, то необходимо признать, что во время пребывания в Курляндии Калиостро не только демонстрировал ловкие и мастерски подготовленные фокусы, но и в определенной мере пользовался своим даром гипноза и ясновидения.

Впридачу к основанию адоптивной ложи в Митаве, где им был фактически разработан ритуал Египетского масонства, к многочисленным магическим опытам в присутствии избранных членов этой ложи Калиостро знакомил своих последователей с масонством и магией в частных беседах и лекциях, которые читал узкому кругу более развитых учеников, посвященных в таинства, которыми он притворялся, что владеет. В этих лекциях, которые он читал на плохом французском, но с большим энтузиазмом, в основном, он рассуждал о тайных магических знаниях8888
  Von der Recke, S. 112.


[Закрыть]. Чтобы дать общее представление о сути и предмете этих лекций и в то же время показать, в каком удивительном душевном состоянии, очевидно, пребывали его слушатели, если воспринимали их всерьез, я представил в Приложении А перевод отрывков из одной такой лекции, записанной госпожой фон дер Реке в 1779 г.8989
  Ibid, S. 116-135.


[Закрыть]

Впрочем, иногда, особенно под конец пребывания в Курляндии, Калиостро, казалось, совершенно забывался и рассказывал на лекциях о магии в такой манере, что слушатели начали подозревать его в занятиях черной магией, или рассуждать на темы, которые никак не были связаны ни с магией, ни с масонством9090
  Ibid, S. 112.


[Закрыть].

Однажды во время обсуждения шестой главы первой книги Моисея (стихи 2 и 4) он поведал об основах демонологии, что сильно травмировало нравственные чувства его слушателей9191
  В этих лекциях Калиостро рассуждал о любви, которая должна существовать между детьми небес и земли, и дал понять, что не только Иисус, но и он сам обязан своим присутствием на земле такому союзу. Полубоги, о которых говорили греки в своих мифах, как он утверждал, не могут быть ничем иным, как плодом такой любви. См. Von der Recke, S. 136-137.


[Закрыть], а на другой лекции, прочитанной вскоре, он внезапно начал рассуждать о любви между полами и зашел так далеко – несмотря на присутствие нескольких женщин – что давал рекомендации, с помощью которых женщин, которые не отвечают на любовь мужчины, можно якобы склонить даже к телесной любви с помощью магии9292
  Ibid, S. 137.


[Закрыть]. Когда удивленная публика начала протестовать против лекций такого рода и потребовала объяснений, он признал свою ошибку (или рассеянность) и прибег к своему обычному оправданию, а именно сказал, что лишь испытывал своих приверженцев. Тем не менее доверие к нему некоторых последователей значительно пошатнулось, особенно госпожи фон дер Реке. После этих лекций и того, как она узнала о его жестоком обращении со слугой (его безжалостно избили и указали на дверь за незначительный промах), госпожа фон дер Реке пришла к убеждению, что Калиостро пал жертвой злых духов, и наотрез отказалась выполнить его убедительную и настоятельную просьбу сопровождать его и его супругу в поездке до Санкт-Петербурга, на что раньше она согласилась9393
  Von der Recke, S. 137-143.


[Закрыть]. Таким образом, из-за собственных грубых просчетов Калиостро потерял влиятельную покровительницу и был вынужден отправиться в Санкт-Петербург в обществе лишь жены и слуг, хотя его и снабдили рекомендательными письмами от нескольких руководителей курляндского масонства, таких как братья фон Медем и обербургграф фон де Ховен, которые до последнего оставались его поклонниками.

Калиостро в Санкт-Петербурге

Калиостро приехал в Санкт-Петербург осенью 1779 г. и оставался там до апреля 1780 г.9494
  V. Zotov, Russkaya Starina, 1875, vol. xii., р. 61-65.


[Закрыть]

Первый его визит в столице России был к барону Генриху-Карлу (Карлу Александровичу) Гейкингу, к которому у него было сердечное рекомендательное письмо от одного из своих ревностынх почитателей из Курляндии обербургграфа фон дер Ховена. Барон Гейкинг родился в Курляндии в 1751 г. и после продолжительного и серьезного обучения в Германии поступил на службу в Прусскую, а позднее – в Российскую армию. В 1779 г. он был майором русской гвардии9595
  Dr. Marc Haven, Le Maitre Inconnu Cagliostro, р. 73.


[Закрыть]. Он оставил после себя интересные мемуары, в которых, в частности, описывает свою первую беседу с Калиостро следующим образом9696
  Фрагменты этих мемуаров были опубликованы в «l`Initiation» за август 1898 г. и процитированы в Dr Marc Haven, Le Maitre Inconnu Cagliostro, рр. 73-76.


[Закрыть].

Барон Гейкинг, хотя и был масоном и носителем высшей степени Ордена Строгого Послушания, гордился своим образованием, особенно в области материалистической философии, и встретил Калиостро с некоторой враждебностью.

– Я прощаю вам ваш скептицизм и невежеств, – сказал ему Калиостро, – ибо вы лишь неофит в Ордене, несмотря на все масонские титулы. Если бы я захотел, я заставил бы вас содрогнуться.

– Да, если вы нашлете на меня лихорадку, – ответил барон Гейкинг с иронией.

– Ах, что такое лихорадка для графа де Калистро, имеющего власть над духами!

Разговор продолжался, барон Гейкинг был по-прежнему саркастичен, а Калистро – очень терпелив. Когда был поднят вопрос о химии, которую барон Гейкинг изучал очень глубоко, Калиостро сказал:

– Химия кажется абсурдом тем, кто владеет знанием алхимии, а алхимия – это ничто для того, кто имеет власть над духами. Что касается меня, то мне принадлежит немало золота (хлопая по карману, полному монет) и бриллиантов (демонстрируя кольцо с темными и дурно оправленными камнями), но я презираю все это, и мое счастье состоит в моей власти над существами, которые образуют класс превыше людей.

Барон Гейкинг не смог сдержать улыбки, и Калиостро заметил:

– Я не сержусь на вас за ваш скептицизм, ведь вы не первая сильная личность из тех, кого я желал покорить, в чем и преуспел. Кого из своих покойных родственников вы хотели бы увидеть?

– Моего дядю, но при одном условии.

– Каком условии?

– Я должен выстрелить из заряженного пулей пистолета в то место, где он появится. Ведь он будет лишь духом, и я не причиню ему таким образом никакого вреда.

– Нет! – воскликнул Калиостро. – Вы чудовище. Я никогда ничего вам не покажу. Вы этого недостойны.

Он вскочил с места и выбежал из комнаты с оскорбленным видом. Однако несколько минут спустя он вернулся, дружески улыбаясь, как ни в чем не бывало, и сказал: «Я вижу, вы храбры. Это хорошо. В нужное время вы узнаете Калиостро и его могущество».

После этого он больше ни разу не общался с бароном Гейкингом и вообще старался его избегать, но впечатление, которое он произвел на барона, было столь плохо, что Гейкингсчел нужным предостеречь против него нескольких своих друзей в высшем обществе Санкт-Петербурга.

К несчастью, кроме этого подробного отчета о первой встрече с Калиостро, барон Гейкинг практически больше не упоминает о нем в мемуарах, разве что вскользь и без связи с другими событиями. Вообще существует очень мало данных из первых рук о пребывании Калиостро в Санкт-Петербурге. В мемуарах, написанных современниками, принадлежавшими к высшему обществу Санкт-Петербурга и находившимися там во время визита Калиостро в этот город (Храповицкий, Грибовский, Лопухин и т. д.), его имя даже не упоминается. Также он не упоминается нигде в переписке московских розенкрейцеров и масонов9797
  Под редакцией Г.Л. Барскова, Петроград, 1915 г.


[Закрыть], которые не могли не слышать о его приезде в Россию.

Госпожа фон дер Реке с ее тесными связями с русской аристократией определенно должна была знать правду о посещении Санкт-Петербурга человеком, к которому она испытывала сильный интерес, и она пишет об этом, правда, очень мало, в своих мемуарах. В самом начале своей книги, которая, как уже было сказано выше, была опубликована в 1787 г., она лишь выражает решительную уверенность в том, что главной целью нахождения Калиостро в Курляндии было приобретение необходимых связей и подготовка почвы для посещения Санкт-Петербурга, где он надеялся заинтересовать императрицу Екатерину своим Египетским масонством и получить ее протекцию и поддержку. Именно это, по мнению госпожи фон дер Реке, а именно помощь ему в осуществении его миссии, было причиной его настойчивости в просьбах к ней сопровождать его в Санкт-Петербург, и он был так красноречив, описывая величайшие выгоды и преимущества, которые может извлечь Курляндия из протекции, оказанной Египетскому масонству императрицей России, что престарелый отец госпожи фон дер Реке, большой патриот, был донельзя огорчен ее отказом поехать с Калиостро, по причинам, изложенным выше9898
  Von der Recke, S. 25-29.


[Закрыть]. В конце этой книги еще три коротких фрагмента относятся к поездке Калиостро в Санкт-Петербург. Вот их изложение.

(1) Из Санкт-Петербурга было получено несколько писем, где говорилось, что Калиостро произвел там на свет сильное впечатление своими магическими опытами, а иногда он сам писал друзьям в Курляндию из Санкт-Петербурга. В большинстве случаев смысл его писем состоял в том, что еще не пришел тот час, когда можно использовать его могущество во их благо в той мере, в какой он хотел бы9999
  Ibid, S. 147.


[Закрыть].

(2) Несколько месяцев спустя Калиостро покинул Санкт-Петербург и тайком последовал через Курляндию в Варшаву. Его видел слуга маршала фон Медема, через которого он передал друзьям привет100100
  Ibid, S. 154.


[Закрыть].

(3) Нельзя сказать ничего определенного о пребывании Калиостро в Санкт-Петербурге. Только одно можно сказать с уверенностью: пусть и там оказались те, кого он продержал некоторое время в томительном ожидании осуществления своих разнообразных фантастических прожектов, он полностью провалился в достижении главной цели101101
  Ibid, S. 157.


[Закрыть].

Биограф инквизиции, ссылаясь на вышесказанное, упоминает в одном из разделов своей работы, что Калиостро занимался в Петербурге химией и медициной102102
  The Life of Joseph Balsamo, р. 73.


[Закрыть], а в другом разделе дает следующий очень краткий отчет о его пребывании в этом городе:

Слава его имени бежала впереди него, и его принимали во всех ложах как божество-покровителя. Среди других чудесных явлений он раскрыл тайную интрижку между дядей и племянницей, напророчил великому князю будущие беды и предсказал молодой даме в подробностях все мрачные обстоятельства ее приближающейся смерти. «Я произнес все эти предсказания, – сказал он судьям, – под воздействием Божественного вдохновения, но всегда притворялся, что смог раскрыть эти секреты через свои занятия каббалистикой»103103
  Ibid., р. 157.


[Закрыть].

Краткое упоминание о Калиостро есть и в дневнике барона Шредера, немецкого розенкрейцера, который жил в Санкт-Петербурге в то же время, что и Калиостро. Он упоминает о контактах между Калиостро и Елагиным, выдающимся русским масоном, и добавляет: «Елагин хотел узнать у Калиостро, как делать золото. Последний обещал послать ему необходимые ингредиенты из Польши, но так этого и не сделал»104104
  Д. Пекарский, Дополнения к истории русского масонства, Санкт-Петербург, 1869, С. 78.


[Закрыть].

Эта связь между Калиостро и Елагиным подтверждается и в сочинении секретаря последнего Андрея Кривцова, который считал Калиостро вульгарным и невежественным шарлатаном, обманывавшим доверчивых людей обещаниями наделить их тайными знаниями об излечении самых тяжких болезней, продлении жизни и изготовлении золота. Однажды он даже он ударил Калиостро по лицу, когда узнал, что тот выманил у Елагина значительную сумму денег105105
  А. Вейдемейер, Двор и замечательные люди в России во второй половине XVIII века, Санкт-Петербург, 1846, С. 196-198.


[Закрыть].

Это практически вся информация из первых рук о пребывании Калиостро в Санкт-Петербурге. Все прочие данные являются просто россказнями, слухами и, возможно, даже чистым вымыслом, переданными через третьи руки несколько лет спустя после того, как Калистро получил общеевропейскую известность в связи с делом об алмазном ожерелье106106
  De Luchet, рр. 10-14; Liber memorialis de Caliostro cum esset Roboreti, Roveredo, 1787, переведено с латыни и опубликовано д-ром Марком Хейвеном под названием L’Evangile de Cagliostro, Париж, 1910, рр. 66-69, 77-78; Le Charlatan demasque, Франкфурт-на-Майне, 1786; Ephemeriden der Freimaurerei in Deutschland, 1785, р. 112; Ein paar Tropflein aus dem Brunnen der Wahrheit ausgegossen von dem neuen Thaumaturgen Cagliostro (Bode?), Франкфурт-на-Майне, 1781, и т.д. Информация о пребывании Калиостро в Санкт-Петербурге, которая содержится в этих и других современных записках, намного позже воспроизведена в самых разных отрывках: В. Зотов, Калиостро: его жизнь и визит в Россию, Русская Старина, Санкт-Петербург, 1875, vol.xii., стр. 64-67; E. Карнович, Калиостро в Петербурге, Древняя и новая Россия, Санкт-Петербург, 1875, №2; И. Андреевский, Энциклопедия, Санкт-Петербург, 1895, vol. xvi., стр. 51 – на русском языке; Dr. Marc Haven, Le Maitre Inconnu Cagliostro, Paris, 1912, рp. 49-55) – на французском языке; W.R.H. Trowbridge, Cagliostro. The Splendor and Misery of a Master of Magic, London, 1910, р. 142-148 – на английском языке.


[Закрыть]. Трудно поэтому сказать, сколько правды содержится в этих записях, хотя они и могут представлять собой определенный некоторый интерес, потому что характеризуют общее впечатление, оставленное Калиостро по себе в Санкт-Петербурге, и я представлю здесь их краткое изложение.

Несмотря на плохой отзыв о нем барона Гейкинга, которого он посетил с первым визитом, Калиостро, похоже, очень быстро обзавелся многочисленными влиятельными друзьями в Петербурге. Среди них мы обнаружим имена таких известных лиц, как шевалье де Корберон, который представлял французский двор в России, главенствующих масонов – сенатора Елагина, генерала Мелиссино и князя Александра Строганова, которые жадно искали «высшего масонского знания» и поэтому не могли не заинтересоваться лицом, которое претендовало на обладание этим знанием, и даже могущественного фаворита императрицы князя Потемкина, которому приписывали довольно серьезное увлечение прекрасной женой Калиостро107107
  М.Н. Лонгинов, Новиков и московские мартинисты, Москва, 1867, стр. 133; И. Андреевский, там же, vol. xvi, стр.82; В. Боголюбов, Новиков и его время, Москва, 1916, стр. 355; Marc Haven, Le Maitre Inconnu, р.76 и т.д.


[Закрыть]. Обзаведясь всеми этими связями в верхах, Калиостро, естественно, не пожелал далее терять время в достижении главной цели – учреждении Египетского масонства в столице России, – и чтобы убедить публику в своих сверхъестественных способностях, дарованных ему Египетским масонством, он ухватился за первую же возможность продемонстрировать свои магические опыты, те самые, что он проделывал в Курляндии с огромным успехом. Сеанс был устроен в доме известной актрисы, чья дочь была выбрана на роль медиума. Эксперимент прошел без особых помех. После обыкновенных заклинаний, взмахов шпагой, топания ногами и т. д. медиум, которая находилась за ширмой, рассказала присутствовавшим о чудесных вещах, увиденных ею в графине с водой. Но позднее вечером, когда Калиостро, окруженный новыми поклонниками, гордый триумфом и уверенный в успехе, рассуждал об исключительности Египетского Масонства, медиум внезапно заявила, что ничего не видела в этом графине и что весь спектакль был заранее отрепетирован ею с Калиостро. Ожесточенное отрицание графом этого обвинения и обещания доказать, при возможности, в будущем, правдивость его экспериментов, не принесли результата, и Калиостро понял, что вынужден теперь раз и навсегда отказаться от мысли об основании Египетского масонства в Санкт-Петербурге. Однако он был слишком амбициозен и тщеславен, чтобы просто покинуть Петербург без того, чтобы произвести впечатление на его высшее общество, поэтому, провалившись в качестве мага, он решил поразить горожан своими исключительными познаниями в химии и медицине. Для этого он устроил лабораторию, где в присутствии посетителей работал с химикатами, которые, как он заявил, нужны для получения золота и создания Философского Камня. В то же время он начал принимать огромное количество больных, страдавших от всевозможных недугов, которым после тщательного обследования предоставлял врачебные консультации и медикаменты совершенно бесплатно, а в случаях исключительной бедности пациентов также помогал им деньгами. Так он очень быстро добился, впервые за всю свою карьеру авантюриста, репутации великого благодетеля и целителя, которую поддерживал и укреплял во время своих дальнейших странствий, в частности, в Страсбурге. К несчастью, очень мало известно о результатах его лечения.

В брошюре «Несколько капель, истекших из источника истины» (Ein Paar Tropflein aus dem Brunnen der Wahrheit ansgegossen), опубликованной во Франкфурте-на-Майне в 1781 г., сообщается, что во время пребывания в Петербурге Калиостро излечил ассессора Ивана Ислентьева от открытого рака, когда доктора уже оставили всякую надежду, и это исцеление было засвидетельствовано особым сертификатом, выданным Калиостро108108
  Marc Haven, Le Maitre Inconnu, р.77.


[Закрыть].

Шевалье де Корберон, поверенный в делах Франции в России, чье имя уже упоминалось, сделал следующую запись в дневнике от 2 июля 1781 г.: «В Санкт-Петербурге Калиостро вылечил барона Строганова, который страдал приступами умопомешательства, по причине нервного состояния, Елагина, госпожу Бутурлину и других», – а в другом месте он отмечает: «Калиостро излечил не всех, но многих»109109
  Ibid, р. 77.


[Закрыть].

В «Le Maitre Inconnu» доктор Марк Хейвен утверждает, что в Петербурге Калистро применял для лечения очень мало лекарств, часто вообще ими не пользовался, но чаще всего ему хватало воззвания к Небесам в помощи в лечении или о совете для его медиума, а иногда он просто приказывал недугу исчезнуть, и тот исчезал110110
  Ibid, р. 77.


[Закрыть]. В качестве примера последнего Марк Хейвен приводит следующий поразительный случай, к несчастью, опустив упоминание источника данной информации. Калиостро сидел в клесле в гостях у князя Потемкина, когда ему сообщили, что человек небезразличный князю умирает от лихорадки в лечебнице. «Повелеваю лихорадке тотчас исчезнуть!» – сказал Калиостро, не сдвигаясь с места, и через час пришли известия, что лихорадка прошла в тот самый момент, когда Калиостро отдал ей приказ111111
  Ibid, р. 79.


[Закрыть].

Есть еще два намного более детальных отчета о врачебной деятельности Калиостро в Санкт-Петербурге. Первый из них находится в анонимной работе под названием «Памятная книга о деяниях Калиостро, когда он жил в Ровередо» (Liber memorialis de Cagliostro cum esset Roboreti), изданной в Италии в 1787 г. и опубликованной в переводе на французский тем же Марком Хейвеном под названием «Евангелие от Калиостро» (L’Evangile de Cagliostro)112112
  Париж, 1910, рр. 66-69.


[Закрыть]. В ней рассказ ведется как бы от лица самого Калиостро, яеобы повествующего о своих деяниях друзьям в Ровередо, где он жил некоторое время в 1787 г. Там описан случай, вероятно, такого же умопомешательства, как в дневнике шевалье де Корберона, не содержащий ничего нового или необычного.

Министр российской императрицы113113
  Возможно, граф Александр Строганов, который был личным секретарем императрицы.


[Закрыть] умолял Калиостро излечить его брата, которого держали в цепях в психиатрической лечебнице. Он воображал себя кем-то стоящим превыше Бога, непрерывно изрыгал всяческие богохульства и набрасывался на всякого подходившего к нему нечеловеческой яростью и неистовством. Когда Калиостро заявился к нему и встал перед ним с величественным и властным видом, душевнобольной стал неистовствовать и выкрикивать приказы своим невидимым слугам вышвырнуть дерзкого смертного, который осмелился предстать перед богом всех богов из глубочайшей бездны. Но Калиостро закричал на него в ответ, называя сумасшедшим, невеждой и лжецом, потому что это он, Калиостро, – Марс, бог всех богов. И чтобы доказать свое могущество, он ударил душевнобольного с такой силой, что тот упал на землю ничком и некоторое время не мог двинуться. С помощью надзирателей наконец поднявшись, он пристально посмотрел на Калиостро с удивлением и в явном замешательстве. Калиостро же, не теряя времени даром, продолжил унижать его всеми возможными способами, повез его в закрытом экипаже на покрытую льдом Неву, внезапно столкнул его в прорубь, в холодную воду, чтобы ввергнуть в шок. Душевнобольной начал тонуть, и надзиратели вытащили его из реки. Все это наконец привело его к мысли, что есть в мире существо сильнее его. Он стал кротким, покорным Калиостро, и это позволило врачам наладить общение с ним, а постепенно восстановились и его умственные способности.

Еще один случай, изложенный в брошюре «Шарлатан, с которого сорвали маску» (Le Charlatan demasque, Франкфурт, 1786) и в фиктивных «Подлинных мемуарах» (Memoire authentique, Страсбург, 1786), несколько отличается от первого и устраняет последние сомнения относительно личных качеств Калиостро и его методов, если они еще оставались.

Некая богатая русская барыня была наслышана о чудесах, творимых Калиостро, и пришла к нему, умоляя спасти ее ребенка двух лет от роду, которого все доктора признали безнадежным. Калиостро пообещал ей вылечить его, но поставил условие, что ребенок будет отдан в его дом на три недели. Исстрадавшаяся мать согласилась, и в назначенное время Калиостро вернул ей ребенка в отменном здравии, за что получил значительную сумму денег. Это чудесное исцеление произвело сенсацию в обществе, и Калиостро стал одним из самых известных и почитаемых людей в Петербурге, но, впрочем, ненадолго. Мать чудесно исцеленного ребенка вскоре заявила, что ей вернули не ее ребенка. Она пожаловалась властям, которые провели тщательное расследование, и Калиостро был вынужден сознаться, что возвращенный матери ребенок был подменным, а настоящий умер. Власти потребовали вернуть тело умершего ребенка и сумму, полученную Калиостро от несчастной матери, но Калиостро не смог отдать тело, сказав, что оно было сожжено с целью проверки теории реинкарнации. Деньги он решил вернуть векселями прусского банкира, в оплате по которым позже было отказано.

Весь этот скандал, по словам автора «Memoire authentique» и стал настоящей причиной поспешного отъезда Калиостро из Санкт-Петербурга. Существует, однако, несколько других версий о том, что вызвало внезапный отъезд Калиостро из города. Есть, например, теория, согласно которой Калиостро депортировали из России по приказу императрицы Екатерины Великой, поскольку она приревновала своего фаворита князя Потемкина к жене Калиостро. Есть и другая, возможно, более правдоподобная версия, гласящая, что медицинская практика Калиостро столкнулась с ожесточенным протестом докторов Екатерины – шотландцев Роджерсона и Монси, которые докладывали императрице о том, что якобы врачебная деятельность Калиостро угрожает подрывом дворянских привилегий.