Текст книги "Калиостро и египетское масонство"

Было несколько Потопов, это могут доказать естествоиспытатели с помощью слоїв земли. Возраст земли далеко превосходит знания человека. Нельзя винить Моисея за то, что он предоставил нам неверное исчисление времени в отношении возраста земли; это понятно магам. Если любопытство не основано на добродетели и стремлении к совершенству, оно губительно. Доказательством этому служит жена Лота. Моисей, Илия и Христос время от времени посещают нашу Землю в освященных кругах. В тайных мистических сообществах встречаются те, чей возраст исчисляется столетиями.

Священное Писание изобилует описаниями высшей магии. Юдифь освободила Ветулию, убив Олоферна. Она обладала подлинной мудростью, поскольку уже достигла совершенной духовной зрелости в области знаний. Приказы ее Наставников были самым священным долгом для нее, поскольку они никогда не требуют того, что не содействует ускорению исполнения благих Замыслов Великого Архитектора Вселенной, и так эта слабая женщина обрела силу убить того, кто, если бы продолжал жить, содействовал бы победе Учения Зла.

В те времена тайная мистическая мудрость могла пребывать и в мужчинах и в женщинах, но ровно постольку, поскольку они не отвлекались на напрасные пустяки, плотские страсти, как это бывает сейчас, и пусть они пребывали в своей смертной ипостаси, все равно они могли возвыситься до содружества с высшими духами.

Даже сейчас все чудеса, о которых пишет Священное Писание, могут быть приведены в действие, если только мы освободимся от всего мирского и приложим усилия в благородном порыве к достижению совершенства, сохраним то же стремление к труду во общее благо, как Курций, который добровольно искал смерти.

Духовная сила есть первейший и вернейший способ достижения долголетия и прежде всего – добродетель всякого истинного масона. С ее помощью люди созревают для высших сил, но также есть и физические способы, с помощью которых жизнь можно продлить на века.

Александр Великий все еще живет в Египте и воспитывает особую секту магов, которые надзирают за героями и воинами и, в соответствии с планами Великого Архитектора Вселенной, защищают и направляют тех, в чьих руках находится видимая власть над миром. Фридриха Великого защищают и охраняют духи, служащие Александру. Власть монархов и правителей принадлежит им лишь по виду, но в действительности они повинуются магам, добродетельным или некромантам, и в соответствии с этим, правят они разумно и счастливо или жестоко и тиранически.

Наукой вызревания любого металла в золото никогда не будет обладать тот, кто хочет использовать золото ради золота и для удовлетворения тщеславия, а не с добрими намерениями.

Он сказал, что покажет некоторым нашим членам красный порошок, или, попросту говоря, сырь, с помощью которого они могут научиться заставлять металлы вызревать, чтобы затем использовать их для своих нужд. Но с расстояния в сотню или более миль он сможет проверять состояние этого порошка и наказывать всякого недостойного члена нашого общества.

Соломон, строительство чьего храма является аллегорией для некоторых обществ, сбился с пути добродетели в своей карьере мага, но был спасен и вырван из лап Учения Зла.

История падения ангелов – это лишь аллегория перехода от белой к черной магии.

Обсуждение

Исследовательская ложа выражает свою сердечную признательность бр. Иванову, по предложению бр. Вибера, поддержанному бр. де Лафонтеном.

Дополнение Х. С. де Лафонтена

Бр. Иванов утверждает, что доказательства того, что Калиостро и Бальзамо – это один и тот же человек, кажутся такими убедительными, что признаны практически каждым, и что некоторые современные авторы в попытке разрушить эту теорию не выдвигают ни единой новой теории ей на замену.

Просто ради дискуссии давайте предположим, что в мире существовали и Бальзамо, и Калиостро, и это были две разные личности. Возможно, занимая такую позицию, мне придется стать мише нью для самой резкой критики. Но мне это не в новинку.

Выдвигая этот аргумент, я делаю предположение, что никто не сможет правильно понять личность Калиостро, не принимая во внимание, личность другой весьма значительной фигуры того времени – графа де Сен-Жермен. У меня нет сейчас времени подробно описывать его приключения, но я не сомневаюсь, что если, как сообщается, Калиостро был одно время его камердинером, слуга определенно мог перенять у свого хозяина все специфические трюки; множество изречений и действий Сен-Жермена были усвоены Калиостро, который только и был рад усовершенствованию своих колдовских способностей. Мы предположим, что Бальзамо, бесчестный бездельник (и вы можете легко найти множество таких, как он, в Неаполе и в наши дни), после достаточно долгой преступной жизни встречает наконец свою судьбу на виселице и, таким образом, исчезает навсегда.

Примерно в то же самое время персона, называющая себя графом Калиостро, появляется в Лондоне. Вскорости обнаруживается, что он немного мошенник, но в то же время человек с хорошими манерами, и он вполне годится для того, чтоб занять место в благородном обществе. Но где он был все время до этого? Ведь он уже немолод. Возможно, его хозяин просто ждал нужного момента, чтобы ввести его в игру; и к тому же далеко не всякий с радостью желал бы признаться, что раньше был камердинером. После Лондона Калиостро с триумфом въехал в Страсбург. В густой толпе находился сицилиец по шимени Марано, которого Бальзамо в молодости бесчестно обманул. Он заметил сходство между великолепной светской персоной в роскошном экипаже и сицилийским давним обманщиком. Он спросил кого-то в толпе: «Кто это там в экипаже?» – «О, это великий и прославленный граф Калиостро!» – «Да ладно, может его и звать Калиостро, но, как по мне, он удивительно похож на одного негодяя – Бальзамо». Потеря значительной суммы денег иногда ввергает людей в законченную манию поиска обидчика по лицевому сходству.

Но мы зашли уже так далеко и не нашли ни единого факта, подтверждающего тождественность Бальзамо и Калиостро, за исключением этого голоса в толпе в Страсбурге, которому мы не можем придать большого значения, с какой стороны ни посмотри. Так где и когда в таком случае произошло это отождествление? Трубный глас прозвучал очень поз дно в карьере Калиостро – в лице Тевено де Моранда, который в своей газете «Courier de L’Europe» провозгласил их идентичность, и это было с готовностью подхвачено многочисленными недругами Калиостро. Но примите во внимание, кем был человек, который нанес этот язвительный удар! Один из самых грязных подлецов, которые когда-либо пресмыкались по поверхности Земли, гиена в человеческом обличье со всеми свойствами этого отвратительного животного. Таков единственный гарант утверждения, что Калиостро – это Бальзамо. Я не оправдываю Калиостро. Он вел себя глупо и растерял престиж, которым обладал, по причине своего глупого поведения во время суда по делу об алмазном ожерелье, но есть и некоторые штрихи в его выдающейся карьере, которые, кажется, устраняют всякую связь с Бальзамо и не позволяют этому корыстному наймиту Моранду безнадежно очернить его.

Теперь я возвращаюсь на минуту к вопросу, был ли Калиостро действительно инициирован в ложе «Esperance» в Лондоне. Траубридж по поводу инициации Калиостро пишет, что бр. Гардивилье, обойщик, председательствовал на этой церемонии. Я тщательно изучил старые протоколы лож в библиотеке Великой Ложи, и получил следующие результаты. Бр. Гардивилье был принят в Братство в «Древней французской» (Ancient French) ложе 17 августа 1781 г., вероятно, в степень Ученика. Кто-то написал карандашом под его именем, в графе о профессии, слово «ювелир». В реестре этой ложи нет ни одного упоминания ни Бальзамо, ни Калиостро. Но под датой 15 ноября 1784 г. стоят два имени, заключенные вместе в фигурную скобку, как будто двое были приняты в одно и то же время. Эти имена – Сиберт и Блессоно. Последнее имя может заставить кого-то задуматься, не записана ли так неумелым и глуховатым писцом фамилия «Бальзамо». Но, как мы могли уже убедиться, Калиостро находился в 1784 г. в Лионе, и Траубридж дает дату его инициации в ложе «Esperance» как 12 апреля 1777 г. Нет ни одного имени, зарегистрированного в ложе «Esperance» в тот день, и остаются сомнения, был ли Калиостро вообще когда-либо посвящен в какой-либо ложе в этой стране, хотя как масон, ставший им где-то в другом месте, он мог посещать некоторые лондонские ложи, поскольку, например, есть свидетельства его визита в ложу «Древности» (Antiquity) во второе посещение Лондона.

Я отобрал несколько отрывков из известных авторов, первый из них – из «Мемуаров и воспоминаний пэра Франции» (Memoires et Souvenirs d’un Pair de France, том первый, Париж, 1829). Автор этих мемуаров присутствовал в большой галерее Версаля, когда арестовали кардинала де Роана.

Стр. 155. Суд по делу об ожерелье, естественно, побуждает меня рассказать о человеке, который был в нем замешан. Это прославленный Калиостро, необыкновеннейший персонаж, шарлатан, по мнению некоторых, но по мнению других – поистине вдохновенный человек, которого провозглашали то мошенником, то магом… Он соединял в себе редкий талант создания фантасмагорических иллюзий и значительные познания в химии, а также медицине и естественной истории. Он любил приходить в дом моего дяди, который был одним из его главных адептов. Я видел его там много раз, и все еще с удовольствием вспоминаю изящество, с которым он держался, благородство манер, его торжественный и сдержанный вид. Разговаривал он с убежденностью; его речь, хоть и имела оттенок напыщенности, часто достигала возвышенных нот; он часто применял метафоры, сравнения и восточную мудрость.

Этот человек обладал и ценными секретами; я видел, как он с помощью нескольких капель темно-красной жидкости превращал воду в графине в жидкость со вкусом и запахом исключительно хорошего токайского вина. Однажды вечером я ассистировал ему на магическом сеансе, и наше восхищение его экспериментами было безмерным. Он бросил в тигль с горящим спиртом несколько крупиц сильно пахнущего вещества, от которого вся та часть гостиной, где мы собрались, заполнилась дымом. Вскоре мы увидели, как в центре облака возник призрак Вольтера, выглядевший в точности так, каким мы запомнили его в последние месяцы его жизни. Иллюзия была полной; она вызвала у нас жесты невольного ужаса; магический спектакль продолжался примерно две минуты.

Своими действиями Калиостро вызвал настоящий интерес у верхушки общества.

Обратимся к отрывку из мемуаров барона Оберлиха (том первуй, Париж, 1853). Стр. 128. Госпожа О. отдавала визит кардиналу де Роану, и вдруг двери распахнулись, и слуга объявил: «Его превосходительство граф Калиостро».

Я быстро обернулась. Я слышала рассказы об этом авантюристе с самого приезда в Страсбург, но еще не встречалась с ним. Поэтому я была словно поражена громом, корда увидела его входящим в кардинальский дворец, когда его объявили с такой помпой, но болем всего я была поражена приемом, который ему оказали… В нем не было совершенной красоты, но никогда мне еще не доводилось видеть такое удивительное лицо. Он обладал сверхъестественной глубиной взгляда. Не могу описать выражение его глаз: они в одно и то же время горели огнем и были глянцевыми, как лед; он привлекал и в то же время отталкивал; он внушал страх и, тем не менее, вызывал непреодолимое любопытство… На сорочке, цепочке часов и на его пальцах были бриллианты огромного размера и чистой воды; если они не были фальшивыми, то стоили целого состояния. Он делал вид, что занимается производством бриллиантов… Несомненно, если бы я не подавила желание броситься навстречу непостижимому, я, вероятно, пала бы жертвой обмана этого интригана. Видите ли, неизведанное всегда так соблазнительно! Что я не могу скрыть, так это что в Калиостро была почти дьявольская сила: он пленял дух и завладевал разумом.

Последний отрывок, который я процитирую, взят из воспоминаний Карла-Генриха, барона Гляйхена (Париж, 1868).

Стр. 135. Дурного сказано о Калиостро предостаточно; я скажу о нем и что-то хорошее. Я считаю, что всегда лучше делать так, по возможности, как минимум, это позволяет избежать необходимости повторения уже сказанного другими.

Калиостро был невысоким мужчиной, но у него была очень изящная голова: она могла бы служить моделью художникам для изображения вдохновенного поэта. Верно то, что его манеры, жесты, его позы были, как и полагается шарлатану, исполнены хвастливости, претенциозности и нахальства; но при этом нужно помнить, что он был итальянцем, странствующим доктором, самозванным Великим Мастером масонов, професором оккультных наук. Для тех, кто знал его, речь его была дружеской и мудрой, действия его – полны благородства и щедрости, и его лечение не знало неудач и в общем было превосходным. Он никогда не брал ни су у своих пациентов.

Эти разные мнения о Калиостро, изложенные с разных точек зрения, могут помочь нам составить некое умозрительное представление об этом человеке.

В качестве заключительного замечания я хотел бы сказать, что в отчете о сеансах Калиостро, данном госпожой фон дер Реке, упоминается, что он часто произносил слова «Гелион, Мелион, Тетраграмматон». Я обращу ваше внимание на то, что Траубридж пишет: «Слова Гелиос, Мона, Тетраграмматон часто используются в масонстве и означают Солнце, Луну и четыре буквы, которыми по-древнееврейски обозначается Бог». Возможно, Калиостро предпочитал использовать более аллитерирующую форму.

Хотя у меня и есть несколько возражений на некоторые утверждения бр. Иванова, я вне всякого сомнения восхищен его трудом и считаю эту работу ценным вложением в литературу о Калиостро.

Дополнение Б. Телепнева

Доклад бр. Иванова является ценным документом о деятельности прославленного графа Калиостро в Восточной Европе – не потому, что она как-то значительно отличалась от его приключений где-то еще, но потому что это является также живой иллюстрацией странной доверчивости, которую проявляют и в наши дни многие выдающиеся масоны, как в старину в России, так и в других странах.

По моему мнению, своей известностью Калиостро обязан не столько какой-то гипнотической или другой способности, сколько его по большей части мошеннической и скандальной деятельности. Его появление, куда бы он ни отправился, обачно сопровождалось такой рекламой, которая значительно проще осуществляется с помощью скандала, чем с помощью иных средств. Во времена Калиостро было несколько выдающихся масонов, которые имели репутацию адептов оккультных наук, а также много других авантюристов, странствовавших по Европе с очевидно иными целями, чем извлечение правдами и неправдами выгоды и удовольствия; иногда масонство того времени оказывало на них сильное влияние, хотя имена этих братьев едва известны; они остались в стороне от блеска и очарования скандальных афер!

Выдвинутое бр. Ивановым предположение о том, что московские розенкрейцеры и масоны не могли не услышать о приезде Калиостро в Россию, очевидно, верно. Как может быть иначе, если Калиостро даже посетил Москву?142142
  Пыпин, стр. 512.


[Закрыть]

Масонский документ, принадлежащий перу руководителя московских розенкрейцеров XVIII в. Поздеева, содержит замечание, проливающее свет на визит Калиостро в Россию.143143
  Там же, стр. 380.


[Закрыть]

По приезде в Петербург Калиостро обратился к тем, кто жаждал знаний о Человеке, хорошо понимая, что с их помощью он может заполучить множество новообращенных. Большинство из них вскоре обнаружили его обман, тогда как другие обманутые продолжали верить в него с огромной силой, но позже все узнали, что он был за человек.

Что же касается Екатерины Великой, то я должен подчеркнуть, что она была слишком проницательным человеком, чтобы отождествлять Калиостро со всем масонством144144
  Мнение, первоначально (и не слишком убедительно) выраженное Лонгиновым, и поэтому цитируемое Пыпиным, который, однако, имел возражения по этому вопросу.


[Закрыть]. Позднее она решила, что последнее представляет опасность по намного более весомым причинам, таким, как неудачная, хотя и случайная, связь русских масонских лидеров с ее противниками в России (окружение великого князя Павла) и за рубежом (в Пруссии и Швеции). Возможно, ей было удобно иногда так говорить, чтобы высмеять масонские ложи, – это оружие она вообще любила.

Притязания Калиостро в период его пребывания в России хорошо отражены в двух баснях русского автора того времени Ивана Хемницера (1745—1784), друга нескольких русских масонов, и возможно, тоже масона, что каким-то образом укрылось от бдительного ока бр. Иванова.

В одной из этих басен под названием «Лжец» Хемницер пишет, что «опыты те были, что могут ли в огне алмазы устоять» и, говоря о Калиостро, он заканчивает другую свою басню – «Хитрец», следующими словами:

 
Вот я у нас такого знал,
Который о себе в народе насказал,
Что может видеться с духами,
Всем их показывать и с ними говорить,
Болезни все лечить
Одними порошками.
И собирались тож к нему смотреть духов,
И порошки его в болезнях принимали,
Однако же духов, как слышно, не видали;
А от чудесных порошков
Скорея, нежели от прочих, умирали.
 

Ответ Б. Иванова

Я чрезвычайно признателен брр. де Лафонтену и Телепневу за их интересные комментарии и дополнения по теме моего исследования.

Я ценю попытку бр. Лафонтена немного смягчить то скорее неприятное впечатление, которое произвел Калиостро своей деятельностью в Восточной Европе. Я пытался сохранить беспристрастность, но наиболее достоверные источники, которые я изучил, не предоставили мне возможности сделать более привлекательным образ Калиостро.

По вопросу, кем был Калиостро на самом деле, я не слишком углублялся в него в своем исследовании, поскольку это далеко увело бы меня от главной темы. Я лишь обратил внимание на то, что теория о том, что Калиостро и Бальзамо – это один и тот же человек, имеет как минимум слабые обоснования, тогда как теория, Калиостро был бывшим камердинером графа де Сен-Жермен, о чем говорит бр. де Лафонтен, кажется мне значительно более беспочвенным предположением, поскольку, по свидетельству других авторов, он был единственным выжившим сыном князя Комина Трапезундского, незаконнорожденным сыном Великого Магистра Ордена рыцарей Мальты по имени Пинто, сыном алхимика Грацци, известного под прозвищем «Космополит», итальянского танцора Бельмонте, или сыном неапольского бедняка Тихо, бывшего парикмахера. С таким же успехом в условиях недостатка доказательств мы можем полагать, что он был самим Космополитом, Перегрини, переодетым графом де Сен-Жермен, Симоном Магом и даже одним из апостолов Христа, наслаждавшимся вечной жизнью на земле.

За исключением версии о Бальзамо, я знаю лишь одну, которая основывается более чем на одном воображении, а именно теорию о том, что Калиостро был графом Грабянкой, или же графом Сутковским, известным предводителем Авиньонского общества народа божьего, или Нового Израиля (см. Заметки о бумагах Рейнсфорда в Британском музее, Notes on the Rainsford Papers, British Museum, Gordon P. G.Hills, в протоколах Quatuor Coronati Lodge, v. xxvi., 1913, рр. 93—130). Но эта теория совершенно распадается из-за хорошо известного факта, что граф Грабянка, потерпев неудачу в других странах, приехал в Россию и открыл филиал Авиньонского общества в Санкт-Петербурге в 1805 г., то есть 10 лет спустя после смерти Калиостро (см. А. Н. Пыпин, Русское масонство в XVIII веке, стр. 369).

Что касается инициации Калиостро в масоны в ложе «Esperance» в Лондоне, то я отметил в своем исследовании, что не смог найти никаких прямых доказательств, которые подтверждали бы это голословное утверждение, и я рад, что результаты тщательного исследования бр. де Лафонтена могут четко опровергнуть эту предполагаемую свіязь Калиостро с английскими масонами.

По поводу комментариев бр. Телепнева, я сомневаюсь, что Калиостро когда-либо посещал Москву. За исключением довольно случайного примечания в книге Пыпина, на которую ссылается бр. Телепнев, я не смог найти ни одного доказательства того, что Калиостро вообще ездил в старую столицу России. Наоборот, существуют несколько свидетельств, что единственным городом в России, который посетил Калиостро, был Санкт-Петербург.

В заключение я хотел бы выразить самую сердечную благодарность брр. Сонгхерсту и Телепневу за их неоценимые советы и помощь в написании моей работы, а также всем братьям, которые присутствовали на зачтении моего доклада и приняли его так доброжелательно.